Текст книги "Цвет страсти"

Глава 11

Джесс собирался только скользнуть губами по губам Сиенны.

А может, вообще не хотел целовать ее.

Но ее дневное представление… То, как она ощетинилась, когда продавщица попыталась привести ее внешность в соответствие с общепринятыми нормами; ее неудачные попытки сдержать раздражение на встрече с Хенли. И эта история в ресторане.

Разве он мог не поцеловать ее?

Только когда лифт достиг нижнего этажа, Джесс поднял голову. Но Сиенна обняла его за шею и снова притянула к себе. Он позволил ей сделать это, позволил поцелую продолжаться.

Наконец Джесс отстранился. Сиенна издала легкий стон протеста. Схватив ее за плечи, он заглянул ей в глаза.

– Пойдем в постель, – хрипло проговорил мужчина.

– Пойдем, – беззвучно повторила женщина.

– Сейчас. Здесь.

Она огляделась:

– Здесь?

Он взял ее руку и поднес к своим губам.

– Стой на месте и не двигайся.

Это было приказом. Командой. Сиенна почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.

Его не было всего лишь несколько минут. Потом они снова оказались в лифте. Рука Джесса крепко держала ее за талию. Этот жест был древним и властным, и ей казалось, что она может растаять от жара его руки.

Выйдя из лифта, они прошли по длинному коридору и остановились перед высокими двойными дверьми. Джесс достал из кармана ключ, вставил в замок и повернул его. Когда двери открылись, Сиенна увидела перед собой просторную гостиную, которая словно купалась в огнях города, расстилающегося за огромным, во всю стену, окном. Закрыв двери, он притянул ее к себе, чувствуя, как их сердца застучали в едином ритме.

– Джесс, – прошептала она.

Дыхание их смешалось, и он прильнул к ее губам в поцелуе, у которого, казалось, не было ни конца, ни начала, а потом, не отрывая губ, поднял Сиенну на руки и понес в спальню.

В спальне, как и в гостиной, переливались на стенах отражения городских огней. Джесс медленно опустил Сиенну на кровать, продолжая целовать.

Женщину била дрожь, ее дыхание было частым. Он целовал ее снова и снова, его руки ласкали ее грудь. На ней был лифчик, платье, жакет, и все же Джесс нащупал набухшие соски.

– Если это не то, чего ты хочешь, – его голос был полон нетерпения, – скажи мне сейчас.

Она прижалась к нему.

– Я хочу тебя, – прошептала Сиенна. – Тебя, Джесс. Только тебя…

Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Она ответила на поцелуй, втянув кончик его языка в теплую глубину своего рта. Его желание стало нестерпимым, и он застонал от сладкой боли.

Джесс решил, что все должно произойти медленно, и чуть отстранился от Сиенны. Совсем немного. Одну за другой он расстегнул пуговицы ее жакета. Прижался губами к маленькой впадинке на горле, ощущая горячее биение ее крови под своими губами.

Жакет скользнул на пол.

Ее грудь хорошо просматривалась под тонкой тканью платья. Он легонько гладил соски, подстегиваемый сладкими стонами Сиенны. Это сводило его с ума, но оно того стоило – услышать ее крики, увидеть, как кровь приливает к ее щекам.

На платье тоже были пуговицы – маленькие, слишком маленькие для его больших пальцев. Джессу хотелось оторвать их, но еще больше ему хотелось продлить ее удовольствие.

Наконец он справился с половиной пуговиц – больше не смог. Его рука скользнула внутрь, и он ощутил прохладу шелка и жар ее кожи, вдохновляясь их чувственным контрастом.

– Джесс, – прошептала Сиенна, поднимая лицо.

Он посмотрел на нее. Увидел блеск страсти в глазах женщины, увидел, как расширились ее зрачки. Распущенные волосы клубились золотистым облаком. Сквозь тонкий шелковый бюстгальтер просвечивали соски.

– Бог мой, – хрипло прошептал Джесс, – как ты прекрасна.

Сиенна притянула его к себе и поцеловала, слегка укусив за нижнюю губу. И тут же Джесса охватила неодолимая потребность оказаться внутри нее, овладеть ею, сделать своей.

С глухим рычанием он рванул платье Сиенны. Она застонала, еще сильнее прикусив его губу. Хорошо, что застежка бюстгальтера была спереди. Она легко поддалась, и груди женщины тут же оказались в его руках.

Сиенна вскрикнула. Прошептала его имя. Схватила за руки, стараясь удержать их на своей груди. Джесс наклонил голову, целуя плавный изгиб шеи возле ключицы.

Ее руки упали. Джесс посмотрел на Сиенну. Его сердце замерло.

Как она хороша!

Как женственна!

Как совершенна!

Он сказал ей об этом.

Из горла Сиенны готов был вырваться стон, его имя трепетало у нее на губах, в то время как он медленно опускал голову к ее груди.

К острым напряженным пикам.

Джесс дотронулся языком до соска. Ощутил его вкус. И когда Сиенна застонала, втянул в рот этот свежий бутон, лаская пальцами другую грудь.

Ее стоны превратились в крики экстаза, бедра раздвинулись. Сжав Сиенну в объятиях, он упал вместе с ней на кровать.

– Джесс… – Ее дыхание было затрудненным. Губы припухли от поцелуев. – Джесс, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Неровное дыхание женщины, ее отчаянная мольба уничтожили остатки самоконтроля. Джесс встал и, сбросив с себя одежду, вернулся к Сиенне, к ее протянутым рукам и мягким губам. Обхватив пальцами ее запястья, он прижал их к подушке.

Теперь уже не было никакой нежности. Все поглотила одна горячая потребность.

И Сиенна наслаждалась его голодом, сравнимым разве что с ее собственным. Его губы спускались все ниже, а она изгибалась под ним, желая, чтобы он овладел ею.

– Пожалуйста, – опять взмолилась Сиенна, и Джесс скользнул между ее бедер. Она была горячей и влажной – прямое доказательство страсти. Он просунул одну руку ей под спину, а другой прикоснулся к средоточию ее женственности.

Она застонала. А он мог взорваться, если бы не прекратил эту пытку.

– Сиенна, – пробормотал Джесс, – моя Сиенна.

И погрузился глубоко, глубоко…

Она вскрикнула. Он отступил. И снова двинулся вперед. И снова отступил, пока ему не показалось, что он может умереть от наслаждения.

– Посмотри на меня, – приказал Джесс.

Ее глаза распахнулись, и, как только их взгляды встретились, по ним обоим прокатилась волна наслаждения.

– Джесс, – прошептала Сиенна.

Это было именно то, в чем нуждался Джесс: его имя на ее устах в тот момент, когда он овладел телом Сиенны.

И сердцем тоже.

* * *

Через несколько минут, а может, и часов, Сиенна прерывисто вздохнула.

Джесс лежал на ней, уткнувшись лицом в ее шею. Их кожа была влажной, удары сердец замедлялись.

Сиенна даже не заметила, что прошептала его имя. Он пошевелился и поцеловал ее в плечо.

– Я знаю, детка. Я слишком тяжел для тебя.

– Нет, дело не в этом. Мне просто нравится, как звучит твое имя.

Он поцеловал ее ключицу; его губы изогнулись в улыбке.

– А мне нравится, как ты его произносишь. Но все равно я слишком тяжел для тебя.

Ее руки крепче обхватили Джесса.

– Нет. Не сейчас.

– Я все равно никуда не уйду. Без тебя. Я скоро вернусь. Обещаю.

Через минуту Джесс вышел из ванной и, сев на кровать, словно ребенка, взял Сиенну на руки. Их тела соприкасались, лица были всего лишь в нескольких дюймах друг от друга. Улыбнувшись, он дотронулся рукой до ее щеки с такой нежной лаской, что у женщины защемило сердце. Повернув голову, она поцеловала его ладонь.

Губы Джесса скользнули по ее губам.

– Все в порядке? – Она кивнула. Последовал еще один нежный поцелуй. Я не слишком торопился?

– Нет. Все было замечательно.

– Ваш комплимент принят, мэм. – Его лицо стало серьезным. – Что действительно было замечательно – так это ты.

– Джесс… – Сиенна почувствовала, как вспыхнули ее щеки. – Я никогда… то есть у меня… со мной никогда такого не было.

– Со мной тоже. – Его губы мягко коснулись ее губ. – Такое чувство, будто я знаю тебя тысячу жизней.

«Две, во всяком случае», – подумала она, ощутив холодок реальности.

Поймав ее взгляд, Джесс нахмурился:

– Что-то не так?

– Ничего. Просто…

В одно мгновение Джесс перекатил ее на спину.

– Не темни, женщина, – прорычал он, – или тебе придется расплачиваться.

– И какова цена?.. О боже, Джесс.

Не прошло и пары секунд, как их тела слились.

– Вот эта цена, – шептал он, – всегда только эта.

Всегда. Разве у них есть «всегда»?

Но в этот раз Сиенна позволила страсти прогнать нахлынувшее не нее отчаяние.

Было темно, когда Джесс проснулся.

– Сиенна!

Ее не было. Подушки все еще хранили аромат ее волос, но самой женщины не было.

Страх сжал его горло. Он вскочил, натянул джинсы и, пройдя через темную спальню, заметил свет под дверью гостиной.

Джесс остановился, выдохнул и задумался, что с ним происходит, если земля качается под ногами только потому, что женщина, которую он едва знает, уходит из его постели.

И из его жизни.

Какая глупость! Они просто переспали друг с другом, и все. Ни о каком продолжении не может быть и речи.

Но когда Джесс вошел в гостиную и увидел Сиенну в махровом халате, сидящую возле мраморной стойки, услышал ее приглушенные всхлипывания, он назвал себя самым большим лжецом на планете.

Без любви жизнь, конечно, проще, но такая жизнь никому не нужна.

– Детка!

Он обнял Сиенну. И тогда, обхватив его за шею, она зарыдала так, что, казалось, сердце ее вот-вот разорвется.

Джесс нашептывал ласковые слова, гладил ее волосы, плечи, словно надеялся своими прикосновениями умерить отчаяние женщины. И в самом деле через некоторое время рыдания стихли.

Но Сиенна не отпустила его.

Тогда он взял ее на руки и устроился вместе с ней в большом кресле.

– Что случилось, детка? Расскажи мне.

Он дотронулся до подбородка Сиенны и заставил посмотреть на него. Ее волосы были спутаны, глаза – два затуманенных озера, нос красный и мокрый. Но, несмотря на это, она все равно была прекрасна. И Джесс неожиданно понял, что встреча с этой женщиной изменила его жизнь навсегда. Он испытывал к ней не только страсть.

Это и пугало, и в то же время наполняло его каким-то радостным весельем.

– Не плачь, – сказал он, крепче прижимая к себе Сиенну. – Не плачь, детка, пожалуйста. Скажи мне, что случилось? Я все поправлю. Ну?

– Нет.

– Но почему? Что бы это ни было, я обещаю…

Она горько рассмеялась:

– Нет, ты не сможешь. Никто не сможет. Если я расскажу о себе…

Черт! Ей пришлось бы тогда рассказать, почему она оказалась в каньоне. О священном камне, обо всех тех вещах, которые ничего для него не значат.

– Сиенна, мои чувства к тебе ничто не способно изменить.

Она вздохнула:

– Тебе так кажется. Есть вещи… есть вещи, которые могут изменить все.

– Нет. Я не верю.

– Джесс. – Она нежно прижала палец к его губам.

Он поцеловал ее. И продолжал целовать до тех пор, пока ее губы не стали мягкими, пока она не расслабилась и не прильнула к нему. Потом, не выпуская свою драгоценную ношу, поднялся и, стянув покрывало с постели, завернулся в него вместе с ней и вышел на балкон. Большое плетеное кресло жалобно скрипнуло под их тяжестью.

– Тебе тепло? – спросил Джесс.

Сиенна кивнула. Конечно, ей не холодно, когда он так обнимает ее. Холод придет потом, когда она признается в том, в чем должна была признаться гораздо раньше. Объяснит, что она не из его времени, что каким-то образом откатилась назад на три с половиной десятка лет.

И то, что Сиенна долго откладывала признание, не делало задачу легче.

– Хорошо, – проговорила она едва слышно, крепко сжимая его руку. – Я расскажу. И это сразу все изменит.

Он заглянул ей в глаза.

– Я знаю, что я испытываю к тебе. И это неизменно.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я… я… Ты же не знаешь, кто я.

– Да какая, черт возьми, разница?! – разозлился Джесс. – Мне все равно, почему ты оказалась в каньоне. Все! Хватит. Конец истории.

Ее смех напоминал рыдание.

– Нет. Не конец. А только начало. И тебе придется выслушать меня.

– Ладно, если ты так хочешь. Но тогда тебя ждет и моя исповедь.

Джесс встал и прислонился к перилам балкона. На его лице резче обозначились скулы.

– Я служил в войсках специального назначения. Ты, наверное, знаешь, что это такое.

Сиенна знала. Даже в 2010 году люди с трепетом говорят о «зеленых беретах». Они считались храбрецами из храбрецов.

– И тебе известно, – продолжал он, – что это была за война.

Сиенна с удивлением посмотрела на него. О чем он? О «Буре в пустыне»?

– Вьетнам, – бросил Джесс, словно выплюнув это слово. – Война политиканов, оплаченная кровью солдат.

Вьетнам. Конечно. В ее время люди, затеявшие эту войну, сидя в удобных безопасных офисах, наконец-то признали, что все это было неправильно.

– Можно сказать, солдаты гибли и из-за меня тоже, – вздохнул Джесс. Его голос был таким тихим, что Сиенна едва могла расслышать. – Я заставлял их идти в бой, прекрасно зная, что это ничего не изменит – у нас не было шансов на победу.

– Нет, Джесс, нет! Ты делал то, что тебе приказывали.

– Люди умирали из-за меня… Да они были почти детьми, черт возьми! А я не остановил эту бойню. Не мог остановить.

– Джесс. Послушай…

– Ты думаешь, это нормально, да? Война поставила все с ног на голову. Даже жену мою это достало.

Сиенна застыла:

– У тебя есть жена?

– У меня была жена. Она ушла, мы развелись. Впрочем, наш брак был ошибкой с самого начала. – Джесс провел рукой по лицу. – Я учился вместе с Линдой в школе, потом приехал на каникулы из колледжа, и у нас была пара свиданий. А потом я записался в армию добровольцем…

– Ты записался добровольцем, – как эхо, повторила Сиенна. Коснувшись его плеча, она почувствовала, как напряжены мышцы. – Джесс, что бы ты ни делал на войне, ты был героем.

Сжав зубы, он покачал головой:

– Я был дураком, напичканным сказками о воинах и воинской чести.

– Ты и есть воин, Джесс. И человек чести, который сражался вместе со своими солдатами плечом к плечу.

Он заметил блеск в ее глазах. Эти слезы были вызваны его откровением. Когда-то Джесс отмахнулся от вежливого сочувствия Линды, однако в слезах Сиенны было не только это. Ее слезы были слезами сострадания и любви.

«Любви», – подумал он. Его сердце дрогнуло.

– Здесь прохладно. – Джесс поднял упавшее на пол покрывало. – Пойдем внутрь. Может, выпьем чаю?

На крохотной кухоньке они обнаружили чайник, пакетики с чаем, чашки, ложки. Джесс не торопился продолжать рассказ. Он неспешно накрыл на стол и только тогда повернулся к Сиенне:

– Мы поженились исходя из неправильных предпосылок. Линда – потому, что видела во мне кого-то, кем я никогда не был и не хотел быть. Я… Ну, не знаю. Наверное, мне казалось, что так будет правильно. – Засвистел чайник. Джесс налил кипяток в чашки. – Понадобилось не так уж много времени, чтобы понять, как мы ошибались. Сначала мы все же попытались создать семью. Ей хотелось, чтобы у нас был большой дом. Я сломал старый дом и построил новый. Это не помогло. Линда сказала, что я стал чужим. – Он глухо рассмеялся. – И в самом деле я был чужим. Для нее, для себя…

Сиенна дотронулась до его руки:

– И?..

– И мой брак закончился. Родители умерли. Все, во что я верил, потеряло смысл. Я решил начать сначала. – Джесс пригладил волосы. – Меня всегда привлекали числа. В школе самым моим любимым предметом была математика. Повзрослев, я увлекся покером. – Улыбка мелькнула на его лице. – Я играл в карты в Сайгоне и Токио, где находится масса военных баз, и вернулся домой с изрядным количеством денег. А потом, решив, что биржа гораздо интереснее, чем покер, я заработал еще больше денег. Однако ничего не изменилось. Я остался прежним.

– Вот почему ты хочешь продать свою землю, – задумчиво проговорила Сиенна.

Джесс кивнул.

– Слишком много воспоминаний, понимаешь? Чушь, которой напичкал меня мой старик: о клятвах воинов, об их обязанностях… – Он поставил на стойку чашку, взял Сиенну за руку и поднес ее к своим губам. – Однажды ночью я поскакал в каньон Черного Волка, чтобы окончательно распрощаться с прошлым. И нашел тебя… – Он сказал это так просто, что у Сиенны защемило сердце.

Как ей хотелось обнять этого смелого, обожженного болью воина, этого замечательного человека, который покорил ее сердце! Но она не могла – сначала он должен узнать правду.

– Черт возьми, – начала Сиенна дрогнувшим голосом, – неужели ты думаешь, что твоя исповедь способна изменить мои чувства? Вот мое признание все изменит. – Сделав глубокий вдох, она посмотрела Джессу в глаза. – Я не воровка и не какая-то там хиппи.

– Кем бы ты ни была…

– Мое имя Сиенна Каммингс. – Она говорила торопливо, боясь, что ей не хватит смелости. – Я живу в Бруклине. Я – аспирантка факультета антропологии Колумбийского университета. – Сиенну била дрожь. – И два дня назад, когда я впервые оказалась в каньоне Черного Волка…

О боже! Ну, как сказать ему?

– Продолжай.

Сиенна крепче сжала руку Джесса.

– И два дня назад, когда мы встретились… Два дня назад был не семьдесят пятый год. Во всяком случае не для меня. Для меня этот год – 2010-й.

Глава 12

Сказать, что Джесс был удивлен, значило бы ничего не сказать.

Он был поражен.

Да и стоит ли ожидать другой реакции, если тебе говорят: «Я не воровка, не хиппи, а просто женщина из будущего»?

– 2010 год, – повторила Сиенна. – Это тридцать пять лет вперед. Тридцать пять лет, четырнадцать часов и… – Она посмотрела на часы. – Я не уверена в минутах.

– Нужно показать тебя доктору, – сказал Джесс.

– Нет!

– Да. – Его голос был полон решимости. – Лучше всего – в Сан-Франциско. Это большой город. Много больниц, врачей…

Сиенна вскочила на ноги:

– Врачи сразу же упрячут меня в психушку! А я не сумасшедшая!

Джесс выругался.

А потом поцеловал ее. Поцеловал страстно, словно его поцелуй мог прогнать демонов.

Или заставить его признать правду.

Почему он сразу не догадался? Солнцестояние. Зеленая молния. И Сиенна, неожиданно появившаяся там, где за секунду до этим никого не было.

– Я не сумасшедшая, – прерывисто прошептала Сиенна, когда поцелуй закончился.

Джесс грустно улыбнулся и крепче прижал ее к себе.

– Нет, детка. Ты не сумасшедшая.

Она подняла голову и посмотрела на него.

– Мне следовало бы понять, – произнес он. – Сразу. Как только я увидел тебя.

– Не понимаю.

– Священный камень… Отец рассказывал мне старинные истории о том, что может случиться, когда солнце и луна находятся в определенном положении.

Сиенна уставилась на него:

– Ты хочешь сказать, что… были и другие?

Ее колени стали ватными. Одно дело – самой осознать, что ты проскочила сквозь время, и совсем другое – услышать, как тебе об этом говорят. Сиенна почувствовала, что падает, услышала возглас Джесса. И вот он уже несет ее к кровати.

– Я был прав, – твердил он, сжимая в своих руках ее ледяные пальцы. – Тебе нужен доктор.

– Нет! Никакого доктора! Разве ты сам только что не сказал, что я не…

Он поцеловал ее. Мягко. Нежно. И прижал ее голову к своему плечу.

– Нет, детка. Конечно нет. Но тебе пришлось через многое пройти. Я просто хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке.

– Я буду в порядке, – пообещала она, отклоняясь назад, чтобы лучше видеть его, – как только окончательно пойму, что же произошло.

Джесс смотрел на ее лицо. Неужели они знакомы только два дня? Ему кажется, что он знает Сиенну всю жизнь. Что знал ее всегда.

– Джесс, расскажи мне об этом камне.

– Мне не так уж много известно о нем.

– Все равно расскажи.

– В общем, детские сказочки, – улыбнулся он, не отводя от нее глаз. – Одним словом, местный вариант Ганса Христиана Андерсена.

Сиенна кивнула:

– Ну да. Легенды, мифы, истории, передающиеся из поколения в поколение.

– Мой прекрасный антрополог. – Джесс поцеловал ее в щеку.

Она рассмеялась, и на какое-то время взгляд Сиенны посветлел.

– Мой отец жил на ранчо, – продолжал Джесс, – однако он был еще и филологом. Он мне много чего рассказывал о своем народе.

– Твоем народе, – поправила Сиенна, касаясь ладонью его щеки.

Джесс поймал ее руку и поцеловал.

– То же самое заявила моя мать, когда мне исполнилось десять лет и я начал посмеиваться над всем этим. Если честно, мне нравились эти истории – особенно самые невероятные из них: о священном камне, о шаманах.

– О мудрых людях, которые владели искусством магии.

– По крайней мере так о них говорили.

Его тон стал ироничным. В глубине души Сиенна была согласна с Джессом. Она всегда относилась с уважением к чужой вере, но сама в сверхъестественное не верила.

– Продолжай, – попросила она.

– Так вот, в некоторых историях говорилось о некой дыре во времени, пустоте, которая могла затягивать в себя.

– И?..

Джесс покачал головой:

– Это все, что мне известно.

Женщина кивнула. Ее плечи поникли. Он выругался и посадил ее к себе на колени.

– Мне бы тоже хотелось знать больше, – признался Джесс. – Но я не знаю.

– Наверно, со мной как раз это и произошло. Звучит невероятно, но, похоже, другого объяснения нет.

– Похоже что нет… – согласился он.

Глаза Сиенны наполнились слезами. Джесс крепче обнял ее.

Что может сделать мужчина для женщины, попавшей в такую ситуацию? Никогда еще Джесс не чувствовал себя таким беспомощным.

– Сиенна, а тебя никто не будет искать там, в твоем времени?

Она покачала головой:

– Мои родители умерли. У меня есть двое кузенов, но я их уже давно не видела.

– А больше… никого?

Она поняла вопрос, спрятанный за этими словами.

– Никого, – едва слышно сказала Сиенна.

Джесс притянул ее к себе, тихонько покачивая из стороны в сторону.

– Все, все будет хорошо, – говорил он. – Все будет хорошо, детка. Я позабочусь о тебе. Обещаю.

Сиенна тряхнула головой:

– Я не хочу быть ни для кого обузой. Ты случайно оказался втянутым в эту историю.

– В моей жизни произошло чудо. – Он наклонился, целуя ее глаза, губы. – Ты – самое замечательное, что могло случиться со мной. И я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– То, что ты есть, уже делает меня счастливой, – прошептала Сиенна.

Они вернулись в квартиру Джесса рано утром, заглянув на пару минут в маленький магазинчик, чтобы купить маковых рулетов и свежемолотого кофе.

– Я покажу тебе город после того, как мы позавтракаем, – пообещал Джесс.

Но им так и не удалось сделать это. Им не удалось даже позавтракать. Как только они оказались наедине, Джесс позвонил экономке и предложил той взять несколько выходных.

А после этого сразу же утащил Сиенну в постель.

Но, как, смеясь, заметила она, еда является жизненной необходимостью. Поэтому ближе к вечеру они приняли душ и решили выбраться в город.

Сан-Франциско очаровал их. Это был настоящий рай для влюбленных. Маленькие ресторанчики. Крутые холмы. Трамвайчики-фуникулеры. Странные местечки, в которых их обслуживали не менее странные обитатели Чайна-Тауна. Кофейни с висящим под потолком сизым дымом…

Всего этого было достаточно, чтобы заставить мужчину и женщину забыть о том, как Сиенна появилась здесь. К тому же существовало и еще одно средство – забраться вместе с Джессом в постель и заняться любовью.

Для Сиенны это средство было наилучшим. Лежать в объятиях любимого. Дрожать от страсти. А потом проваливаться в сон только затем, чтобы проснуться от медленных, томных поцелуев или от щекочущих прикосновений рук.

Сиенна еще никогда не была так счастлива. Ее Джесс просто изумителен. Добрый и справедливый. Нежный и чувственный. В нем было все, что она когда-либо надеялась найти в мужчине, – сложная смесь противоречий, а в итоге – гармония. Он был способен заставить продавцов самого дорогого магазина целый час крутиться вокруг Сиенны, а потом, махнув на них рукой, купить ей очаровательную плюшевую игрушку у уличного торговца, чей незатейливый товар вызвал у нее интерес. Он мог спокойно общаться с высокомерным сомелье и закусить хот-догом рядом с каким-нибудь работягой. И он всегда позволял Сиенне самой выбирать еду и самой заказывать.

А когда она выяснила, что тогда, на их первом ужине, Джесс нарочно дразнил ее, то назвала его самым ужасным человеком на свете, но испортила весь эффект, бросившись к нему на шею и звонко чмокнув в нос.

Да, Джесс был изумительным.

И вот однажды утром, попивая кофе и глядя на него, Сиенна почувствовала, как пол покачнулся под ее ногами.

О боже! Она любит его!

Чашка в ее руке дрогнула. Сиенна поставила ее на стол, твердя себе, что это неправда. Любить Джесса опасно и глупо. Ведь он испытывает к ней только страсть.

– Сиенна! – Джесс подошел к ней. – Детка, что случилось?

– Ничего. Все в порядке.

– Черта с два в порядке. – Он притянул ее к себе, заставив встать со стула. – Ты несчастлива.

– Джесс…

– Из-за меня?

– О нет. Только не из-за тебя.

– Скучаешь по своему миру? Ты хотела бы вернуться?

Он никогда не спрашивал ее об этом. Да и она не задумывалась. Сначала Сиенна была слишком занята тем, чтобы понять, что случилось. А потом…

– Это единственное место, где я хочу быть.

Джесс с облегчением вздохнул.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Мы собираемся домой.

– Домой?

– В Монтану. И я хочу… я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Ты уверен? Я могла бы найти работу и здесь. Найти квартиру…

Джесс остановил ее поцелуем. Сиенна сначала замерла, но потом ее губы расслабились и прижались к его губам. И когда Джесс наконец поднял голову и заглянул ей в глаза, то почувствовал, будто с его глаз упала повязка.

Что-то изменилось в нем. И причина крылась в ней. В Сиенне.

Он влюбился. Серьезно влюбился. Впервые в жизни.

Но стоит ли говорить ей об этом? Захочет ли она слушать?

– Джесс. – Ее голос звучал чуть хрипло. – Ты действительно хочешь этого? Ты действительно хочешь, чтобы я была с тобой?

Его пальцы вплелись в волосы Сиенны, приподнимая ее лицо.

– Да, – признался он. – Я хочу этого больше, чем своего следующего вдоха.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала Джесса. Этот поцелуй был наполнен всеми обещаниями, каких только мог желать мужчина. Он притянул Сиенну к себе, отвечая на поцелуй до тех пор, пока стон не сорвался с ее губ.

А потом Джесс раздел женщину и увлек в постель, где они едва не сошли с ума от желания и страсти.

И ему хотелось, чтобы она осталась с ним навсегда.

Они вернулись в Монтану тем же вечером.

«Домой», – сказал Джесс. То же чувство испытывала и Сиенна. В конце концов, как говорится, твой дом там, где твое сердце. А ее сердце было с Джессом. И какой бы ни был год – 1975 или 2075-й, – до тех пор, пока она оставалась в его объятиях, это не имело никакого значения.

В Джессе было все, что Сиенна мечтала найти в мужчине. Сила. Нежность. Страсть. Он был ее прекрасным бесстрашным воином.

И она восхищалась им.

Он представил ее своим работникам. Они были настоящими сынами Старого Запада, учтивыми и галантными. Управляющий, по распоряжению Джесса, выбрал для Сиенны спокойную гнедую кобылу, а один из молодых подручных принес сплетенную из конского волоса уздечку и сказал, что почтет для себя за честь, если леди примет ее.

Джесс стоял рядом, гордо улыбаясь.

По утрам они обычно работали – он на ранчо, она с деловыми бумагами. А после полудня отправлялись куда-нибудь верхом. Джесс показал ей те места, где мальчишкой бывал вместе с отцом. И был удивлен, что Сиенна многие из них знала. Но чему удивляться, если в университете по картам и аэрокосмическим снимкам она тщательно изучила эту местность, пытаясь разгадать секреты каньона Черного Волка.

Но был еще один секрет. О котором Сиенна не знала. Секрет Джесса. То, что он любил ее.

Ему хотелось признаться в этом. Но как? Внутренний голос подсказывал, что многое зависит от выбранного момента. Сиенна хорошо знала и любила старинные обычаи. Джесс ради нее был готов на все.

Вот и ответ на его вопрос.

Два дня спустя он достал из комода старинный браслет, сплетенный из конского волоса, с застежкой из чистого серебра и вставками из катлинита. Отец Джесса подарил браслет его матери. А до этого его отец – своей жене. Мужчины племени на протяжении многих поколений дарили такие браслеты женщинам, которых любили.

Сегодня Джесс подарит его Сиенне.

Они ужинали в гостиной у камина. На ужин были стейки – Джесс приготовил их на гриле – и салат, который Сиенна смешала в деревянной чаше, вырезанной его отцом, о чем он с гордостью сообщил ей. Она улыбнулась. Было видно, что Джесс любил своих родителей, любил эту землю…

– Ты действительно собираешься продать каньон? – спросила она, забыв, что обещала не вмешиваться в это дело. – Через несколько лет кто-нибудь организует здесь курорт.

Джесс кивнул:

– Возможно, даже скорее.

Сиенна покачала головой:

– Земля останется нетронутой до 2010 года. А потом новый владелец застроит каньон рядами домов, расположенных вокруг поля для гольфа.

Джесс напрягся.

Неделю назад ему было плевать на это. По крайней мере так он себе говорил. Кого, черт возьми, волнуют древние ритуалы, священная земля?

Теперь все изменилось. Эта женщина помогла ему понять себя. Он не продаст землю своих отцов. Джесс обнял Сиенну и улыбнулся:

– Я не буду продавать эту землю. Как я могу, когда она подарила мне тебя?

Через несколько часов огромная луна появилась на черном бархатном небе.

Джесс открыл глаза и погладил шелковистый завиток, упавший на лоб Сиенны.

– Полная луна, – заметил он. – Не хочешь вместе со мной выйти на крыльцо и полюбоваться на нее?

Сиенна приподнялась на локте. Одеяло сползло с ее плеча, приоткрыв грудь. Джесс протянул к ней руку и, лаская, смотрел, как темнеют глаза любимой.

– Луна сегодня будет очень красивой, – сказал он хрипло, – но все же не такой, как ты.

– А мы могли бы посмотреть на нее из каньона? – Сиенна улыбнулась. – По-моему, это было бы здорово – чудесное завершение чудесного дня.

В тот же момент Джесса кольнуло какое-то странное предчувствие.

– Джесс?

Он поцеловал ее. Губы… шею… грудь…

– Ты мне за это заплатишь, когда мы вернемся.

Тихий гортанный смех Сиенны заставил его тело напрячься в предвкушении.

– Ох, и любите вы поторговаться, мистер Блэквулф!

Дурное предчувствие на время покинуло Джесса. Он встал. Натянул рубашку. Джинсы. Нащупал в кармане браслет.

– Вставай, женщина, – шутливо приказал он.

Сиенна выпрыгнула из постели. Его опять что-то кольнуло, но он назвал себя идиотом и, сверкнув улыбкой, шлепнул ее по попке.

– Ну же, шевелись, – проворчал Джесс. – Я успею оседлать лошадей, пока ты будешь копаться.

– Вот и отлично, – улыбнулась она.

«И правда, – подумал он, – что может быть лучше места, где мы нашли друг друга? Именно там я подарю ей браслет».

И скажет, что он любит ее и хочет, чтобы она стала его женой.