Электронная библиотека » Сандра Мэй » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Именем любви"


  • Текст добавлен: 10 ноября 2013, 00:39


Автор книги: Сандра Мэй


Жанр: Короткие любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Шрифт:
- 100% +

УТРО НОВОЙ ЖИЗНИ

Джозеф Л. Ладлоу проснулся в отвратительном настроении. Вчерашний вечер оставил на губах привкус чего-то кислого и противного, голова болела, как с похмелья, а разговоры по душам со старинным дружком Винсентом Дельгадо никакого облегчения не принесли.

Зато разбудили массу воспоминаний. Некоторые из них – о Шерри – Джо решительно задвинул в самый дальний уголок своей памяти и приказал им не высовываться. После вчерашнего он вообще решил на нее обидеться. Слыханное дело – руки распускать?!

А вот военная служба – это пожалуйста, это хорошо и удачно. Прежде всего потому, что это молодость.


В армию он ушел через полгода после того, как потерял из виду Шерри. Как-то враз обрыдли и учеба, и прежняя вольная жизнь. Душа томилась – и мечтала о лишениях.

С сержантом Винсентом Дельгадо – он уже год как служил – они познакомились еще в самолете, как-то просто и удивительно крепко сдружились и не расставались последующие полтора года. В том смысле, что Винс по прозвищу Кабан был командиром подразделения, в котором испытывал лишения и томился Джо Ладлоу.

Впрочем, будем откровенны, томился он недолго. Армейская жизнь в некоторых аспектах весьма незатейлива – на томления просто не оставалось времени и сил. Ускоренный курс подготовки выбил из головы Джо даже мысли о Шерри, а дальнейшая служба… честно сказать, она ничем почти и не отличалась от ускоренного курса подготовки.

Винс уволился на месяц раньше, оставив Джо листок с адресом и телефоном. Глядя в небеса, туманно сообщил, что его, Винсента, мать… не совсем мать, просто она его вырастила – так вот, она женщина эксцентрическая и непростая, но работа у нее всегда найдется. Джо поблагодарил, благополучно забыл, но потом вспомнил – когда выяснилось, что в родном Хьюстоне его никто своим сотрудником видеть не жаждет. Ну и что, что из армии? Солдафон…

Вот тогда он и познакомился с Китти Шарк.

Она действительно была эксцентрична – с ходу стала называть его Малышом, при нем созвонилась аж с Лондоном, переговорила с загадочным человеком по имени «Изя-солнышко», по телефону же заказала ему билет – и уже через двое суток несколько ошарашенный Джо Ладлоу оказался в столице Велико-британии.

«Изя-солнышко» – Айзек Бломберг, великий и ужасный лондонский адвокат, специализирующийся на делах, которые пуритански настроенные люди назвали бы темными, – принял Джо под свое крыло, нагрузил практическими заданиями, и через год имя Джо Ладлоу гремело уже по всей Британии, эхом отзываясь в сопредельных странах Европы.

Задания Китти он выполнял не часто, но всегда с удовольствием. Джо по натуре был немножко авантюрист, немножко актер, приключения манили его, но серьезная адвокатура не позволяет своим сынам шляться по дебрям Амазонки и спасать юных дев из лап туземцев. Задания Китти стали чем-то вроде ролевых игр, возможности на короткое время отвлечься от юридической рутины и выплеснуть свой актерский темперамент.

А так – с разводом или там с завещанием – всегда рады, заходите, как будете в Лондоне…

Джо изучил свое отражение в зеркале. Да, хорош, ничего не скажешь. Но что толку, если любимая женщина вчера ночью ясно дала понять, что не желает иметь с ним ничего общего?

В дверь постучали, и Джо со вздохом накинул на чресла полотенце. Соблазнить, что ли, горничную с горя?

Он открыл дверь – и полотенце немедленно упало с означенных чресел, а Шерри Гейнс, сегодня в строгом и деловом, ехидно заметила:

– А может, ты просто эксгибиционист, Ладлоу? Выскакиваешь из кустов по вечерам перед одинокими дамочками, распахиваешь плащик…

– А-у-взз-щщщ!

– Будь здоров.

– Я не чихал!

– Показалось, извини. Я пришла на переговоры. Мне в коридоре подождать, пока ты оденешься?

– Нет. То есть… в общем, заходи, я сейчас.

Джо ускакал в ванную, а Шерри прошла в номер и уселась на вчерашний стул. Почему-то у нее было прекрасное настроение, и на Джо злиться она больше не хотела. Смешно: Ладлоу смутился!

Он вышел из ванной в джинсах и темной футболке, несколько суетливо пригладил волосы.

– Вот… с добрым утром.

– Как спалось?

– Плохо. В смысле удобно, но одиноко.

– Это хорошо. Помучайся.

– Шерри, я…

– Слушай меня. Моя бы воля – в жизни к тебе не подошла бы, но обстоятельства требуют твоей помощи. Для начала скажи: ты правда психолог?

– Обижаешь, старушка. Диплом показать?

– Диплом мне уже показал Винс. Это ни о чем не говорит. Нам нужна профессиональная помощь.

– Нам?

– Нам. Главным образом – Элли Морган.

– О нет! Только не это!

– Прекрати. Ты не на сцене.

– Я умываю руки, Шерри. Сейчас позавтракаю и пойду к Китти. Она, возможно, будет гневаться…

– Не возможно, а точно.

– …даже бросит в меня чем-нибудь, но это уже не важно. Меня вчера и так уже по морде приложили два раза…

– Что ты врешь! В первый раз была подушка!

– А! Про нее я вообще забыл. Короче, бьют постоянно.

– Минуточку, а кто во второй раз?

– Молодой муж, кто же еще.

– Филип? Вот молодец! Тогда вообще все замечательно.

– Шерри, я понимаю, ты не можешь простить мне своего порушенного девичества, но что ж так-то злорадствовать…

– Дурак ты, Ладлоу. Я совершенно о другом. Вот послушай…

Она рассказывала, а Джо хмуро смотрел на ее губы. И на грудь. И на порхавшие в воздухе руки. И на волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Если он останется, то можно просто сразу переезжать в душ. С утра встал под холодную воду – и порядочек.

– ДЖО!!!

– А? Напугала как…

– У тебя такое лицо стало, как будто ты прям сейчас впал в кому.

– А что, мысль. Все лучше, чем умереть от хронической эрекции…

– Ты о чем-нибудь другом способен думать?

– С тобой рядом – нет. Шучу, шучу. Так в чем дело?

– Ты совсем ничего не слышал?

– То, что Филип Форд – хороший человек, я понял. Собственно, еще вчера. Ты просто несколько бурно прореагировала, а так бы мы достигли консенсуса…

– Я пытаюсь объяснить тебе, что мы – Бет, Мими, Зена, Кэролайн и я – хотим попытаться за неделю слепить из Элли Морган другого человека. Всю техническую сторону мы продумали, уже даже начали воплощать, но нам нужна помощь психолога.

– Моя, что ли?

– Ну да. Только дело в том, что от прежнего сценария придется отказаться. Не надо ее очаровывать. И заставлять Филипа ревновать – не надо.

– А что надо?

– Настроить ее на позитивное отношение к себе самой, любимой. Помочь ей справиться с комплексами.

– За неделю? Милая, к психоаналитикам ходят годами – и то не всегда помогает…

– Я не дура, я прекрасно понимаю, что с ходу у нас ничего не выйдет. Попробовать-то можно?

– Ну… в принципе…

– Только перестань ерничать и изображать из себя донжуана. Поговори с ней по-человечески.

– Шерри, ты немножко не понимаешь специфики…

– Джо, послушай меня. Когда Китти нанимала тебя на эту работу, предполагалось, что Элли и слышать ничего не захочет о психологах и аутотренинге. Надо было действовать исподтишка. Сейчас все изменилось. Она сама согласилась выполнять все, что я скажу. В данный момент, например, она в тренажерном зале.

– Штангу поднимает?

– Нет, это невозможно… Джо Ладлоу, езжай уже в свой Лондон и оттачивай остроумие на клиентах.

– Все, молчу.

– Ты не молчи, ты ответь – согласен работать вместе с нами?

– Согласен. Попробуем. Шерри?

– Что?

– А тебе это зачем?

Шерри посмотрела на него с загадочной и чуть грустной улыбкой.

– Я отдаю долги, Джо. Только и всего.


И началась самая сумасшедшая и странная неделя в жизни Джо Ладлоу, сотрудников отеля «Изящный салон» и Элли Морган.

С утра молодая супруга шла в бассейн, потом на массаж, а потом уединялась в косметическом кабинете со странным существом неопределенного пола по имени Жози. Жозеф Сантуццо, один из лучших визажистов и стилистов Чикаго, гостивший в Сарасоте у родственников жены, взялся за дело с таким энтузиазмом, что Шерри сразу приободрилась. Сначала-то ей, честно сказать, показалось, что задача невыполнима…

Оказалось – вполне, вполне. Девочки, прекрасные феи, подошли к заданию ответственно.

Зена Фасо мучила несчастную Элли в тренажерном зале. Под ее жестким руководством Элли училась двигаться и танцевать. Никаких тренажеров – Зена признавала в качестве нагрузки только танец. В среду Шерри подсмотрела, как занимается их подопечная, и была потрясена до глубины души. Сопящая и пыхтящая Элли несомненно обладала чувством ритма, довольно уверенно и лихо исполняла махи ногами под музыку и вполне пристойно наклонялась за рассыпанными спичками.

И не жаловалась, вот что удивительно, хотя после первых двух дней интенсивных занятий все мышцы у нее должны были стонать от боли. Шерри смотрела на побелевшие закушенные губы и упрямый подбородок Элли Морган и восхищалась ею.

Мими плавно скользила по отелю, то и дело принимая в холле загадочные пакеты и свертки. Девушка получила в прошлом дизайнерское образование и вполне заслуженно считалась знатоком моды – что уж она там примеряла вместе с Элли, никто не знал, но в глазах новобрачной совершенно явственно зажегся какой-то новый огонек…

Жози… о, Жози и по жизни всегда слыл лучшим другом девушек. Жеманный, накрашенный, похожий на гея сорокалетний мужик на самом деле был истинным художником своего дела. Шерри к ним никогда не заглядывала, но прекрасно знала, что происходит за закрытыми дверями. В свое время Жозеф занимался и с нею. Шерри улыбалась, вспоминая…

Массаж лица и шеи, теплые обертывания, маски шоколадные, маски из водорослей, грязевой пилинг, стоун-терапия. Лечение волос маслами и вытяжками из трав. Щадящая завивка. Колорирование в четыре оттенка.

Мягкие муссы, душистые шампуни, расслабляющее гудение фена. Щелканье ножниц Жози, его неспешное мурлыканье под нос… Ни одного зеркала – непременное условие преображения клиентки. Она должна увидеть результат, а не процесс…

В четверг Жози поругался насмерть с Зеной Фасо, но отбил у нее Элли и заперся с ней аж на четыре часа. Шерри воспользовалась отдыхом и сбежала в бар, но там ее настиг Филип.

Он был мрачен и бледен, беспрестанно ломал пальцы, и Шерри не на шутку встревожилась.

– Филип? Что с вами? На вас прямо лица нет.

– Немудрено! Слушайте, это какой-то кошмар. Элли меня избегает. Мне кажется… у нее роман.

– С кем?

– С этим прощелыгой из Лондона.

– С мистером Ладлоу? Уверяю вас, нет. Он адвокат, приехал в Сарасоту по делам. Мисс Шарк прибегает к его услугам – только и всего. Мне показалось, он старается не мешать вам после того вечера…

– Я ясно дал ему понять, чтобы он не подходил к моей жене, но… мне кажется, они встречаются тайно!

– Глупости.

– Нет, не глупости. Она изменилась, Элли. Я ее не узнаю. Правда, мы редко видимся, в основном желаем друг другу доброго утра и доброй ночи, но… что-то в походке. В том, как она говорит по телефону.

– Да что же?

– Она стала более… женственной!

Мысленно Шерри Гейнс издала победный вопль и сплясала ритуальный танец.

– Филип, хотите совет? Отдыхайте и наслаждайтесь. Смотрите фильмы, обедайте, съездите на экскурсию… расслабьтесь.

– Ничего себе – расслабьтесь! Я понимаю, все это одна сплошная фикция, но ведь формально мы молодожены! У нас медовый месяц – а я практически не вижусь с молодой женой.

Шерри прищурилась.

– А разве вы ХОТИТЕ с нею видеться?

– В каком смысле? Разумеется, ведь это просто неприлично…

– К черту приличия. Вы, Филип Форд, хотите проводить время со своей женой?

– Я… ну… да, наверное…

– А она об этом не знает! Она уверена, что вы ее терпеть не можете, что вам неприятно быть с нею, смотреть на нее, выходить с ней на люди. Она прячется от вас, Филип, стараясь оказать вам услугу. Вы были к ней добры на том кошмарном ужине – она пытается быть благодарной, избавляя вас от себя.

– Боже, какая ерунда… Дурочка несчастная, что она выдумала. Шерри! Вы должны мне помочь!

– Всегда пожалуйста. Девиз нашего отеля…

– К черту отель! Вы – единственный человек, единственная женщина, с которой я могу поговорить, не стесняясь и не потея. Что очень, между прочим, странно, потому что вы красавица, а я красавиц всю жизнь боялся, как огня…

– Филип, послушайте меня. Девиз отеля здесь ни при чем, вы и Элли действительно мне симпатичны, и я буду рада помочь. Но не могу же я сама лезть в ваши дела? Если хотите мне довериться – я польщена и постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Спасибо! Спасибо… тут вот какое дело… Шерри, расскажите мне, как за вами, женщинами, ухаживают?..


Через полтора часа Филип отпустил Шерри на волю и куда-то уехал, а она потащилась к себе в номер, вымотанная до предела.

Впервые за десять лет Шерилин Гейнс так плотно и глубоко увязла в чужой жизни, так искренне сочувствовала, так конкретно помогала… Все эти годы она училась совершенно другому – быть холодной и отстраненной, одинаково ровной со всеми, не приближаясь ни к кому настолько, чтобы хоть на миг разделить чьи-то сомнения, чью-то боль… Позволить кому-то почувствовать свои сомнения и боль…

Ей казалось, это хорошо. Так лучше, удобнее, с этим проще жить. Никаких привязанностей, никаких сильных чувств. Тяжело пережив разрыв с Джо, она замкнулась в себе, словно Спящая красавица в ожидании чуда, способного пробудить ее к жизни. И чудо пришло – в образе толстой и несуразной, несчастной Элли Морган и ее бестолкового молодого мужа. Помогая двум этим неловким, не умеющим любить людям, Шерри вдруг ощутила, что живет, что все еще молода, что готова любить…

Нет, не так. Она никогда и не переставала любить его, Джо Ладлоу. С самого первого дня – и до дня сегодняшнего.

Шерри с ужасом почувствовала, как по щекам заструились слезы. Она пыталась успокоиться, вытереть их, но слезы все текли и текли, словно в груди растаял какой-то громадный кусок льда, словно рухнули крепости и бастионы, которые она так старательно строила в своей душе на протяжении десяти лет…

Она почти ползла, держась руками за стенку, тихонько поскуливая и всхлипывая. Счастье еще, что на третьем этаже никого не встретишь – середина дня, постояльцы на экскурсиях, персонал на работе.

И, конечно, она просто перепутала двери, потому что думала сейчас про этого дурака Ладлоу – вот и открыла чужую дверь…


Джо как раз собирался выпить чего-нибудь крепкого и неразбавленного, принять душ и пойти прогуляться. Эти четыре дня ему пришлось жить слишком бурной и насыщенной – в профессиональном смысле – жизнью.

Он действительно был профессиональным психологом, но за работу эту брался редко, предпочитая использовать профессиональные навыки в заданиях Китти Шарк или в особо запутанных судебных делах. Здесь же, с Элли Морган, пришлось работать всерьез, как учили, а это не так легко, как думают дилетанты. Мало того что они были вынуждены прятаться по всему отелю, чтобы Филип их не застукал – Элли честно выполняла обещание, данное Шерри, и шла на контакт открыто и охотно. В течение четырех дней она выплеснула на Джо массу своих детских и юношеских обид, комплексов, страхов, в результате он мог гордиться собой – успехи были налицо. Но чего это стоило самому Джо, не знал никто.

Когда вы выбрасываете мусор, у вас в доме становится чисто и свежо, но каково мусорщику? Ведь ему еще предстоит везти весь ваш мусор на помойку… Психолог – тот же мусорщик. Вы выливаете на него ведра своих сомнений, страхов и бед, уходите, просветленно улыбаясь, навстречу новой жизни, а он остается посреди гор душевного мусора. Надолго. Один.

Разумеется, его учили закрываться и освобождаться, без этого все психологи оканчивали бы свою карьеру в тихой комнате, обитой войлоком. Однако Элли Морган требовался ускоренный курс – и настоящее, искреннее сопереживание. Это, знаете ли, выматывает.

Джо налил себе виски и пошел к двери, чтобы запереть ее на ключ. Хватит с него визитов на ближайшие два часа! Нету дома никого!

Когда он протянул руку к ключу, дверь открылась, и на руки Джо буквально упала Шерри Гейнс, зареванная и тихо подвывающая из последних, судя по всему, сил.

«НА СВЕТЕ СТО ДОРОГ, НО ЛИШЬ ОДНА – ТВОЯ…»

Он вдруг перепугался до дрожи в руках, до похолодения всех конечностей. Подхватил ее на руки, внес в комнату, суетливо обежал по периметру – и опустил в кресло, торопливо сунул в холодные, дрожащие руки бокал с виски, сам упал перед Шерри на колени и стал заглядывать ей в глаза.

– Что?! Что случилось?! Шерри, девочка моя, кто тебя обидел? Господи, да что ж это… тебя ударили? Оскорбил кто-то? Скажи кто, я убью его! Я прямо сейчас пойду и придушу этого идиота. Или идиотку, мне все равно. Шерри… ну не молчи ты! Вернее молчи, не реви. Что случилось?

– Джо… я… я сама… Джо-о-о-а-а-а!!!

– Ой батюшки, как там надо-то… пощечину дать… водой побрызгать…

– Не на-а-ада-а-а!!!

– Шерри, ну перестань! Я здесь, я вот он, хочешь – стукни меня, тебе легче будет. Набери воздуху и скажи самое главное…

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!

Джо не удержался и сел на пол, глядя на Шерри совершенно безумными глазами. А она внезапно перестала плакать, вытерла нос и глаза сначала одним рукавом, потом другим и выпалила:

– Я сама себя обидела, понял?! Я! Сама! Десять лет кормила свою обиду, собственной кровью кормила. Лелеяла ее. Сама себя убедила, что весь мир против меня, а мужики – сволочи. Отец умер – я даже на похороны не поехала. Тебя всю жизнь проклинала.

– Шерри, ты что сейчас сказала?

– И врала, понимаешь, врала всю жизнь самой себе. Потому что если и было в моей жизни что хорошее – так это ты! Те ночи. Те разговоры. Тот смех. Руки твои – они же снятся мне каждую ночь, Джо! Все эти десять лет.

– Что. Ты. Сказала.

– Я люблю тебя, идиот, вот что я сказала. Я тогда это сказала, и сейчас ничего не изменилось. Я люблю тебя. Я больше никого и ничего не хочу, только тебя. Быть с тобой. Жить с тобой. Дышать, спать, смеяться, плакать – только с тобой. А без тебя – незачем. Не получается. Без тебя – только тело. Ходит, руками берет, ртом ест, глазами… хлопает.

– Шерри…

– Пожалуйста, не говори ничего, ладно? Просто молча возьми меня. Не лги, слов красивых не говори – просто подари мне себя. Один раз. И я уйду.

– Я тебе уйду!!!

Он вскочил, сдернул ее с кресла, прижал к себе, зарылся лицом в черные блестящие локоны. Из широкой груди вырвался стон.

– Шерри, девочка ты моя ненаглядная… Огненная моя девочка. Что ж так долго, Шерри?..


Тьма взрывается золотыми искрами, и в призрачном свете – радуга на все небо.

Ангелы близко, вот они, сидят на облачках, улыбаются одобрительно. У всех – твое лицо.

Кровь – на двоих, дыхание – на двоих, тело – на двоих.

Больше нет одиночества. Есть двое. Ты и я.

Вверх-вниз, вверх-вниз, качели раскачиваются, сердце выпрыгивает из груди, кровь бьется в жилах, ей тесно, ей жарко, ей мало одного тела.

На качелях – мы с тобой. Под нами бездна, над нами небо, вокруг – бесконечность. Время стало Вечностью, Жизнь – Памятью, Смерть – Сказкой. В сказке всегда страшно, но кончается все хорошо.

У нас с тобой все всегда будет хорошо. У нас с тобой только начинается – Жизнь. А то, что было, – так, сон плохой. Как в детстве – вскрикнешь, проснешься и успокоишься.

Не отпускай меня, слышишь? Не отпускай никогда. Без тебя нельзя жить. Быть. Незачем.

И не то чтобы я умру без тебя, просто жить я могу только – с тобой.

Не отпускай.

Я люблю тебя.


На смятых простынях – сплетение тел. Смугло-золотистая кожа мужчины кажется темной рядом с алебастровой белизны кожей женщины. Его руки запутались в буре черных волос.

Губы к губам, грудь к груди. Руки ласкают, сжимают, гладят, впиваются. Губы – целуют, пьют, скользят.

Раз за разом бешенство страсти возносит этих двоих на вершины, за которыми уже точно – только ангелы и звезды, а потом обрушивает в теплую пропасть без дна, но этим двоим все мало.

Они нагоняют упущенное за десять лет.

Десять лет – без возможности обнять, поцеловать, зарыться лицом, ощутить податливую и желанную мягкость, восхититься совершенством лежащего в твоих объятиях тела. Десять лет просыпаться поодиночке. Засыпать поодиночке. Десять лет пить кофе по утрам – не вместе. Не смеяться, не ссориться, не уходить из дома, не мириться, не дарить цветы, не капризничать, не ездить по воскресеньям за город, не бродить под звездами, не прижиматься ухом к большому теплому животу, не шептать восторженно «Толкается…», не… не… не…

Десять лет.

Они отдавали долги, накопившиеся за десять лет.


За окнами стало лилово и свежо. Прямо в открытое окно светила одна, самая первая звезда. Яркая и бестактная.

Джо лежал и медленно умирал от счастья. Прямо на нем лежала Шерри. Лица ее он не видел, но знал, что она не спит – ресницы щекочут – и улыбается. Кожей чувствовал.

Это было прекрасно – лежать вдвоем на разоренной постели и не хотеть шевелиться.

Шерри улыбалась собственным ощущениям. Она чувствовала Джо всем телом, она словно растворилась в нем, стала облачком, прильнувшим к нагревшейся за день скале…

– Джо…

– Что?

– Я люблю тебя, я говорила?

– Нет еще.

– Врешь. Говорила. И еще скажу.

– Вот я люблю – это да!

– Правда?

– Дурочка…

– Джо?

– Ау?

– Как я смогла прожить так долго – без тебя?

– Ты без меня не жила. Просто… мы подзадержались в пути. А на самом деле – это просто наша следующая ночь, и все.

– А ты помнишь, как тогда было?

– Конечно.

– Врешь. Такое только женщины помнят.

– Землю все равно есть не буду. Не хочешь – не верь. Я все помню. В основном потому, что боялся до смерти.

– Кого, папу?

– Нет. Про папу я вообще тогда не думал. Я боялся себя. Что у меня не получится.

– Я бы все равно не поняла…

– Я-то понял бы.

– Джо…

– Ты очень говорливая. Поцелуй меня.

– Сначала ты.

– А давай вместе?

Тишина. Сверчки за окном. Звезда постепенно теряет интерес к происходящему – даже на хорошее нельзя смотреть бесконечно.

– Шерри?

– Что?

– Давай вообще выходить не будем?

– Никогда?

– Нет, ну поесть-то сходим…

– Я не выйду. У меня глаз нет и нос распух.

– Неправда. Ты красавица.

– Еще говори.

– Красавица. Красивая красавица. Прекрасная… прекрасница.

– Как ты жил в Лондоне?

– Нормально. Чай пил в пять часов. Голубей кормил.

– Счас, поверила. И ни одной женщины?

– Штук восемь, не больше.

– Ах ты…

– Это не в счет.

– Тогда и мои – не в счет.

– Распутная девица!

– Что ты. Я даже ничего не чувствовала. Никогда. К врачу хотела пойти, думала – все отшибло.

– Со мной не пропадешь.

– Хвастун.

– Шерри…

– Что?

– Иди ко мне.

– Я же уже здесь…

Любопытную звезду было уже совсем плохо видно – слишком много ее подружек высыпало на небе.


Шерри проснулась, но глаза пока не открывала. Ей было слишком хорошо и лениво, чтобы сразу возвращаться в реальность.

Она словно плыла на мягком теплом облаке. Чье-то горячее дыхание щекотало ей шею, а пошевелиться она практически не могла, потому что ее обнимали чьи-то могучие руки…

Дурочка! Почему же – чьи-то? Это руки Джо Ладлоу, это его дыхание, и это в его объятиях она сейчас плывет по теплому небу, а солнечные зайчики тщетно пытаются заглянуть ей под ресницы…

Минуточку! Какие зайчики?! Который час?!

Шерри резко открыла глаза – и тут же зажмурилась, потому что зайчики не дремали. Комнату заливал золотой свет нового дня, и это значило, что всю прошедшую ночь – если не считать вчерашнего вечера – Шерри Гейнс, забыв обо всем, провела в постели с Джо Ладлоу.

Интересно, Китти Шарк уже хватил удар от злости?

Шерри завозилась, пытаясь вырваться из кольца рук Джо. Он недовольно заворчал и крепче прижал ее к себе. Шерри принялась извиваться, словно маленькая испуганная змея.

– Джо! Джо!!! Сейчас же отпусти меня!

– И не подумаю. Я сплю, во сне мужчина себя не контролирует.

– Ты не спишь. А меня сейчас уволят. Нет, уже уволили.

– Ну и хорошо. Куда тогда торопиться? Лежи тихо, а то домогаться начну.

– Соблазн велик, но… Джо! Я вчера вечером должна была зайти к Элли, а у тебя с ней назначен сеанс…

– Должна, зашла, не зашла… Далась тебе эта Элли! Ты УЖЕ к ней не зашла, между прочим. Если из-за этого случилось непоправимое, то оно УЖЕ случилось.

– Не пугай ты меня, ради бога! Пусти, говорю. Я на работе.

– Моя жена не должна работать.

– Что-о?

– Что слышала. Думаешь удрать? Не выйдет. Ты пришла ко мне в номер, надругалась надо мной… восемь раз, выжала меня, как лимон, – теперь, как честная женщина, ты обязана выйти за меня замуж.

– Это что, предложение?

– Догадливая.

– Я должна подумать.

– Ну, знаешь…

– Девушки не должны так сразу соглашаться. Ой, телефон…

Джо со вздохом потянулся к аппарату, и Шерри воспользовалась этим, чтобы соскользнуть с кровати, и заметалась по номеру в поисках своей одежды. Она случайно прислушалась к разговору – и похолодела.

– Але… А-ах-оу-у-у… пардон, не выспался. Кто это? Бет? Это какая Бет, такая маленькая, кривоногая, в нейлоновом парике? Кастелянша? Ах, это вы, мисс Беркли! Обознался. Вас я помню отлично. Медовая блондинка с очами, чья голубизна напоминает мне сполна о волнах, бьющих в берег Лох-Ломонда… ой! Простите, Бет, на меня откуда-то упала подушка. С потолка, видимо. У подушек сейчас период отлета на север, вы не знали? Так и носятся над головой, окаянные… Да, она здесь. Сейчас даю. Тебя, ненаглядная.

И подлец протянул трубку окаменевшей от ярости Шерри. Она опомнилась, покрутила пальцем у виска и взяла трубку. Шнур был короток, пришлось сесть на кровать, и Джо Ладлоу немедленно подполз к ней и начал творить что-то несусветное. Во-первых, было щекотно, во-вторых… разговаривать в такой обстановке невозможно.

– Бет? Это я, да. Я что делаю? Я, понимаешь, зашла к мистеру Ладлоу… Почему вчера? Нет, вчера я тоже заходила… Ну… Не ори. Не ори! НЕ ОРИ!!! Вот именно. Китти разоряется? Ах со вчерашнего вечера разоряется… Ну и что случилось за это время с отелем? ЧТО?!! Иду!!!

Шерри сорвалась с кровати и оделась приблизительно за пять секунд. Джо приподнялся на локте.

– Что там случилось? Китти потеряла вставную челюсть?

– Катастрофа. Элли в ужасном состоянии, заперлась у себя в номере, никому не открывает. Я бегу к Китти, а ты иди к Элли под дверь и верни ее в мир живых.

– Легко сказать! Я теперь не в силах дарить свое обаяние другим женщинам…

– Джо, ради бога, будь посерьезнее, а? Вдруг там и правда что-то нехорошее?

– Ой господи, ну что там может быть нехорошего… Кстати, если она заперлась, то где остался Филип? Внутри или снаружи? Если внутри, то я бы не мешал им пару дней. А вот если снаружи…

– Иди – и выясни! Все! Люблю тебя.

– Я тоже… Ух, быстрая какая. Ладно. Делать нечего, пойду дарить радость.

И Джо Ладлоу, довольный, как сто тысяч котов, объевшихся сметаной, отправился в душ.


В коридоре, ведущем к покоям Китти Шарк, Шерри была схвачена вездесущей Бетти Беркли. Подруга цепко ухватила Шерри за руку и окинула внимательным взглядом с головы до ног.

– Ох тебе и вставят… На, хоть глаза накрась.

– Зачем?

– У тебя такой вид, словно ты еще пять минут назад кувыркалась в постели с мужчиной. Собственно, судя по всему, так и было, но сегодня Китти на это скидок делать не будет.

– Пока я крашусь, вводи в курс дела. Что у нас творится?

– Вчера Жозеф навел последний глянец. Получилось здорово, ничего не скажешь. Правда, я решила, что спать ей придется стоя и не закрывая глаз, потому что сама она такую красоту в жизни не воспроизведет, а Жози не будет таскаться за ней всю оставшуюся жизнь. И все было нормально, но в девять прикатили сначала мамаша Форд, а через полчасика и папаша Морган. Все они разговаривали друг с другом, потом по очереди – с Китти, после Моргана Китти начала разыскивать тебя и искала всю ночь. Сегодня в шесть пятнадцать осенило Мими Фонтейн – она сообразила, что и Джо Ладлоу тоже никто не видел со вчерашнего вечера. К нему в номер стучали…

– Ни звука не слышала.

– Верю. С таким мужиком я бы тоже оглохла. Короче, стучали, звонили, потом решили, что вы удрали в город. Зена Фасо отправилась к Элли, чтобы позвать ее в зал, но та приоткрыла дверь на ма-аленькую щелочку, потребовала виски и послала Зену вместе с залом в очень отдаленные места. Зена не очень хорошо все разглядела, но, по ее словам, Элли выглядела как что-то, найденное в помойке. Все. Подробности – у Китти.

Шерри глубоко вздохнула – и решительно шагнула к двери кабинета Китти Шарк.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации