Текст книги "Ее тайный возлюбленый"

– Да, было бы очень досадно, – согласилась с ним Антуанетта, отпивая глоток чая.

– Вы еще не гуляли по лабиринту?

Блюдце и чашка задрожали в ее руках. Неужели он знал? Но откуда? Она была наедине со своим любовником – по крайней мере, она так считала. Впрочем, она была так увлечена, что, находись в тот момент рядом с ними кто-то посторонний, она бы ничего не заметила.

– Я думаю, будет нелегко найти выход, – попыталась она выкрутиться из неловкого положения.

– Да, конечно, вы правы. Вам нужен проводник, мисс Дюпре.

– Может, вы порекомендуете кого-нибудь? – приторно-вежливо спросила она.

Имя, которое ей так хотелось услышать, едва не сорвалось с его губ. Она не сомневалась, кому принадлежало это имя. Вне всякого сомнения – ее грабителю.

Глава 21

Лорд Эпплби осторожно взял листок бумаги, лежавший на краю стола. Чудовищный, еле разборчивый почерк, испачканная пятнами и кляксами бумага – просто удивительно, как мало среди его клиентов людей, которые обладали бы хорошим почерком и умением излагать мысли. Некоторые из состоятельных заказчиков даже не могли ясно связать два предложения.

Он принялся за чтение.

Сначала он не поверил своим глазам и тогда перечитал письмо еще раз – медленно и внимательно. Письмо было написано какой-то девушкой, служанкой из Уэксмур-Мэнора, она отказывалась назвать свое имя. Согласно ее словам, она была потерпевшей стороной. Ее любимый увлекся Антуанеттой Дюпре и стал ее любовником. Она умоляла Эпплби забрать назад свою любовницу и наказать за измену. Разве она не должна соблюдать верность лорду? Эпплби перевернул лист, но его оборотная сторона была пуста.

Он помрачнел, разгневался, судорожно скомкал письмо, зажав его в кулаке, и уставился перед собой отсутствующим взглядом. Он вспомнил отказ Антуанетты. Она притворялась вежливой, пытаясь скрыть свое недоумение и отвращение, однако было ясно, насколько он ей неприятен. А теперь ему нанесено оскорбление. Несмотря на это, отчаянное положение в настоящий момент настоятельно вынуждало его жениться на Антуанетте, у него не было другого выхода. Но как она посмела действовать так, как будто он ей не указ!

Гм, завести себе любовника!

От одной этой мысли у него ярость закипала в жилах. Отказать ему и отдаться какому-то сельскому ничтожеству. Поведение, абсолютно несвойственное леди, а ведь он верил в ее незапятнанную репутацию. На память приходили его визиты в поместье Дюпре в Суррее, где она вела себя достойно, выказывала искреннюю привязанность к сестре… На Эпплби она произвела очень благоприятное впечатление, он был очарован, увлечен и верил, что брак с такой девушкой будет счастливым.

А ее дядя? Он ведь тоже считал Антуанетту добродетельной девушкой, воплощением женственности. Эпплби вспомнил, как однажды в клубе Джером произносил бесконечные восторженные панегирики и похвалы в честь своей племянницы. Именно дядино описание состояния семьи Дюпре впервые заставило Эпплби серьезно взглянуть на Антуанетту и начать исподволь ухаживать за сестрами Дюпре. У него, как обычно, в запасе было несколько вариантов действия, но острая нехватка денег стала просто отчаянной, а другие невесты, выбранные им, были окружены заботливыми родителями и сонмом воздыхателей. Сестры-сироты Дюпре, живущие замкнуто вдали от Лондона, как нельзя лучше подходили для выполнения его замыслов.

Измена Антуанетты ничего не меняла, все зашло слишком далеко. Эпплби четко понимал: ему ничего не остается, как дальше претворять в жизнь придуманный им план. Но его мучил вопрос: в состоянии ли он жениться на Антуанетте, заимевшей любовника? Сможет ли он примириться с неверностью невесты?

Его взгляд скользнул по скомканному письму, зажатому в кулаке. Эпплби начал медленно разглаживать бумажный лист. Он действовал как обычно – не спеша, аккуратно и методично, и пока он разглаживал листок, все больше понимал, что сможет жениться на Антуанетте. В действительности ее низкое поведение только сыграло ему на руку, он почти совершал благородный поступок, женясь на ней, поскольку своим браком затыкал рот всем сплетникам. Если ей не понравится, если она поднимет шум, то люди сочтут ее просто неблагодарной. Если у нее появился вкус к интрижкам с людьми низкого звания, то вряд ли он сможет сквозь пальцы смотреть на такое поведение. Ну что ж, тогда он подождет, пока официально не вступит в права владения ее собственностью, ну а затем покажет, кто главный в семье.

Как будто ему раньше не приходилось усмирять строптивых жен.

Решение было принято. Лорд Эпплби позвонил, вызывая секретаря. Он намеревался известить его, что сегодня же ночью уезжает за Антуанеттой, чтобы вернуться вместе с ней в Лондон. Если он успеет на поезд, а там наймет экипаж, то будет в Уэксмур-Мэноре завтра утром. Сегодня Эпплби в разговоре с принцем-консортом коснулся темы женитьбы, и принц намекнул, что он не против. Если брак выглядел слишком поспешным, то это лишь свидетельствовало о его любви. Пусть судачат. Свадьбы весной и осенью дело обычное. Пусть даже смеются за его спиной и считают старым дурнем, влюбившимся в молодую девушку, ведь никто не осмелится упрекать его открыто. Более того, его забавляло истинное положение вещей. На самом деле его никак нельзя было назвать глупцом. Да, но если она откажет?

Нет, не откажет. Желание спасти сестру от подобной участи заставит ее согласиться, как бы она ни была настроена против него. Она выйдет за него замуж, вероятно, с тайной надеждой отплатить ему за вынужденный брак, превратив его жизнь в унижение. Эпплби криво ухмыльнулся. Ладно, пусть надеется. В конце концов, она горько пожалеет о том, что успела натворить.

В его воображении возникла картина его торжества, когда Антуанетта поймет, насколько он хитер и умен. Интересно, будет ли она на коленях молить его о прощении? Эпплби с наслаждением предвкушал сцену в подобном духе. О, как сладка месть!

Между тем он еще раз мысленно перебрал все приготовления, сделанные им ради того, чтобы устранить любые случайности. Он положил письмо в ящик стола и встал, как только послышался осторожный стук и в кабинет вошел секретарь.

А в холле стояла высокая, очень красивая, совсем юная девушка с рассыпавшимися по плечам локонами и блестящими голубыми глазами и снимала перчатки, пока слуги вносили ее багаж.

– Сесили, дорогая! – радостно воскликнул Эпплби.

Он действительно был рад гостье: в отличие от строптивой Антуанетты с мягкой Сесили Дюпре было гораздо приятнее и удобнее иметь дела. Как только Антуанетта уехала в Девон, Эпплби пригласил Сесили в свой лондонский особняк с намерением узнать ее и сойтись с ней поближе. Лорд Эпплби не без тайного удовольствия потер ладони. Теперь он был готов встретить любые неожиданности.

– Салли, ты лучшая кухарка в округе, – с довольным вздохом сказал Уоникот, откинувшись на спинку стула и похлопывая себя по животу.

Однако Салли была не в настроении выслушивать комплименты. Весь день она ходила мрачная, хмурая. Уоникот приписывал плохое настроение жены тому, что мастер Гейбриел и мисс Дюпре вступили в очень близкие отношения. Это его не касается – обычно он придерживался именно такой тактики. Но в отличие от него у жены было иное мнение, поэтому она настояла на том, чтобы Уоникот притворился пьяным и помешал влюбленной парочке. Миссис Уоникот надеялась, что после этого их свидания прекратятся.

Увы, свидания по-прежнему продолжались.

– Лорд Эпплби, к сожалению, не считает меня хорошей кухаркой, – сухо ответила она. – Он едва дотронулся до еды, когда в прошлый раз приезжал сюда.

– Неужели его мнение важнее, чем мое? – попытался превратить все в шутку Уоникот.

– Останемся мы здесь или нет – решать ему, лорду, а не тебе…

Мэри, сидя у огня, вполуха прислушивалась к их разговору.

Оторвав глаза от шитья, она с удивлением спросила:

– Но он же не станет выгонять нас отсюда! С какой стати? Мы жили здесь всегда. Этот дом скорее наш, чем его.

– Мэри, если он продаст Уэксмур-Мэнор, то мы будем не нужны. У новых владельцев будет новая прислуга, – объяснил терпеливо Уоникот. – Нам и так повезло, что лорд оставил нас здесь и держал довольно долго, но так, как это было при прежнем хозяине, сэре Джоне, уже не будет никогда. Хорошие времена для нас миновали.

– Но я думала… – Мэри закусила губу, вид у нее был явно встревоженный и расстроенный.

Чета Уоникот обменялась удивленными взглядами.

– Да, и о чем же ты думала? – спросил Уоникот.

– Я думала, что мастер Гейбриел вернет назад поместье, и мы будем жить как прежде.

– Да, мы тоже надеялись, но лорд Эпплби очень могущественный и состоятельный человек и у него немало влиятельных друзей. Что касается меня, то мастер Гейбриел может жить здесь сколько угодно. Я буду тщательно скрывать, что он здесь живет, но если лорд Эпплби продаст поместье, то нам уже не удастся сохранить в тайне его пребывание. Если лорд Эпплби обнаружит, где живет Гейбриел, то велит задержать его и отправить в тюрьму, и сэр Джеймс Тревелен будет бессилен чем-либо здесь помочь.

Для Уоникота это была очень долгая речь, поэтому его выслушали с должным вниманием. Затем повисла тяжелая тишина.

– Нет! Лорд Эпплби не может продать поместье! – в отчаянии воскликнула Мэри, комкая свое рукоделие.

– Мэри, мы не можем указывать лорду, что делать, – проворчала Салли, недовольно хмуря брови. – Все наши слова для него пустой звук.

– Возможно, что пока он не будет продавать поместье, по крайней мере, в ближайшее время, – попытался всех утешить Уоникот. – Нам неизвестны его планы. Давайте надеяться на лучшее: пусть ничто не огорчает его – ведь он производит впечатление мстительного человека.

– С какой стати лорду быть недовольным? – усмехнулась миссис Уоникот. – Мы прячем у себя мастера Гейбриела, а тот забавляется с любовницей лорда. «Пусть ничто не огорчает его»! Конечно, он будет огорчен, да еще как огорчен, если все узнает.

Уоникот сидел тихо, как мышка, в то время как кастрюли и горшки с грохотом переставлялись на плите. Мэри с сочувствием посмотрела на него, затем встала и тихо вышла из кухни.

Какой-то у нее встревоженный вид, подумал Уоникот, но тут же обратил внимание на Салли, которую надо было успокоить.

Гейбриел вздрогнул и проснулся. Кто-то приближался к его спальне. До его слуха долетали звуки шагов по старой скрипучей лестнице, он едва успел выпрыгнуть из постели и схватиться за первое попавшееся ему в руки оружие – тяжелый табурет, как вдруг дверь в его спальню со скрипом отворилась.

В проеме возникла горящая свеча, и он увидел, кто вошел. Гейбриел с облегчением вздохнул и опустил табурет на пол, но через миг тревога опять исказила его лицо.

– Мэри? Что тебе надобно здесь ночью?

Было слышно, как она хнычет. С покрасневшими глазами и с красными пятнами на щеках она очень напоминала провинившегося ребенка. Стремясь утешить, Гейбриел ласково прижал Мэри к себе, он чувствовал себя немного виноватым перед ней. В последнее время в поведении девушки отмечались некоторые странности, но он старательно избегал встреч с ней, не желая огорчать ее очередным отказом или объясняться, поскольку дело касалось Антуанетты. Но сейчас у нее был явно огорченный вид и он не мог забыть о том, что когда-то они дружили.

– Мэри, – как можно ласковее обратился он к ней, – что случилось?

– Я очень дурно поступила, мастер Гейбриел, – прошептала она ему в плечо трясущимися от страха губами. – Я очень рассердилась, я ревновала…

Она прерывисто дышала, с трудом выдавливая слова:

– Только не надо на меня сердиться… пожалуйста, хозяин, не обижайтесь на меня!

Сердце у Гейбриела больно заныло, но виду он не подал.

– Как только ты могла так подумать, Мэри? Ты же знаешь, что я никогда не обижусь на тебя. Только скажи мне, что ты сделала? Давай, говори, что ты там наделала. Возможно, все не так уж плохо, как ты думаешь.

– Нет, плохо, – заплакала она, прижимаясь к нему дрожащим от волнения телом.

Гейбриел терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец рыдания прекратились, и Мэри посмотрела на него заплаканными глазами.

– О, уже лучше, – бодро сказал он, выдавливая улыбку.

– Нет, не лучше, – слабо возразила она.

Ее лицо опять исказилось будто от боли, но, совладав с собой, она сказала ему слабым тихим голосом:

– Я отправила письмо лорду Эпплби насчет мисс Дюпре. Ну, что у нее… любовник.

Гейбриел замер, внимательно глядя на нее.

– Мэри, что ты говоришь? Какой еще любовник?

Она умоляюще взглянула на него:

– Я имела в виду вас.

Его брови взметнулись вверх:

– Но… как ты узнала?

В ответ послышалось то ли всхлипывание, то ли смех.

– Я знаю о вас все, хозяин. Я ревновала и решила, если лорд Эпплби узнает, то заберет ее отсюда и мы опять… опять…

Гейбриел, не дослушав ее, воскликнул:

– Так Эпплби знает обо всем?

– Да.

Гейбриел опустил голову и задумался. Характер Эпплби был ему хорошо знаком – вряд ли лорд оставит без внимания такие новости. Поступок Антуанетты Эпплби воспримет как позор, как черное пятно на своей репутации.

Кроме того, имея жестокое сердце, он непременно захочет отомстить.

Мэри продолжала что-то бормотать. Из отдельных слов он понял, что ее слезы в основном вызваны жалостью к себе, к своему теперешнему положению. Гейбриел с облегчением вздохнул. В конце концов, из страха за свое будущее она почти забыла о том, что любит его. Такая любовь не очень-то походила на настоящую.

– Что будет со мной? – хныкала она. – Я ведь только хотела, чтобы он приехал и забрал ее, а мы бы остались, и все стало по-прежнему. О, как я ошиблась. Ничего нельзя вернуть назад, ведь так? А если лорд Эпплби обнаружит, что любовник и вы – одно и то же лицо, что же тогда будет? О, хозяин, простите меня.

Гейбриел прервал ее стенания:

– Он не узнает правду обо мне. Не беспокойся, Мэри, ты поступила совершенно правильно, рассказав мне все. А теперь мне надо уехать на время и захватить с собой мисс Дюпре. Но я обещаю, что однажды вернусь, и все будет хорошо. Веришь ты мне?

Мэри согласно кивнула, но по ее растерянному лицу он понял, что не верит.

– Иди ложись спать. Если неожиданно нагрянет лорд Эпплби и начнет расспрашивать, то отвечай ему, что не знаешь, кто любовник. Нет, постой. – Он ухмыльнулся. – Скажи ему, что Кумб.

Она робко, с признательностью взглянула на него:

– Хорошо, мастер Гейбриел.

– Да, еще передай ему, что Кумб забрал с собой мисс Дюпре в Труро, потому что у него в Корнуолле живут родственники. Не бойся, Уоникоты подтвердят твои слова.

– А куда вы на самом деле уезжаете, мастер Гейбриел?

Он погладил ее по щеке.

– Не могу сказать тебе, Мэри. Помни: меньше знаешь – лучше спишь. Я не хочу подвергать тебя лишней опасности.

– Мне будет вас так не хватать, – с сожалением сказала она.

– Нет, ты ничего не теряешь, Мэри, – рассмеялся он и закружил ее, прижав к себе. – Такая прекрасная девушка, как ты, Мэри, всегда будет окружена дюжиной парней. Просто ты настолько увлеклась мной, что перестала обращать внимание на кого бы то ни было. Оглянись по сторонам, и сразу поймешь, насколько я прав.

Глава 22

Антуанетта вертелась с боку на бок, то почти просыпалась, то ее опять сковывал страшный сон. Ей снилось, что за ней гонятся волки, но волки с человеческими лицами, а не со звериными мордами. Она бежала во весь дух, а позади мелькали волки с лицами лорда Эпплби, грабителя, Мэри, четы Уоникот, Сесили и умершего дяди. Наконец они догнали ее и, прижав к стволу дерева, окружили со всех сторон. Казалось, еще миг – и она будет разорвана на мелкие кусочки, как вдруг откуда-то сверху высунулась рука Кумба и втащила ее на дерево.

– Теперь вы в безопасности, – сказал Кумб.

Она взглянула в его грязное лицо и с радостью поняла, что это правда. Его окружала какая-то располагающая к нему аура, что-то до боли знакомое, но неузнаваемое…

Громкий стук в дверь заставил ее проснуться. Она испуганно спросила:

– Кто там?

– Миссис Уоникот, мисс Дюпре. Позвольте мне войти.

Антуанетта присела в постели и, стиснув руки в кулаки, сказала:

– Войдите.

Дверь стукнула обо что-то, затем стук повторился, громче и настойчивее.

Что такое случилось? Антуанетта скинула скомканное одеяло и босиком побежала к двери. Увидев, что дверь упирается в комод, она вспомнила, что перед сном сама перетащила комод и приперла его к двери, чтобы избежать ночного посещения грабителя. Имя Мариетта по-прежнему вызывало у нее глухое раздражение.

Отодвинув комод в сторону, Антуанетта открыла дверь. Перед ней с лампой в руках стояла миссис Уоникот в ночной широченной сорочке, поверх которой была накинута шерстяная шаль. Ее округлое лицо прорезали глубокие морщины, под глазами залегли темные тени, отчего выглядела она еще старше.

– Вас хочет видеть Кумб, мисс Дюпре.

Ее мучила одышка после подъема по лестнице и усилий от долгого стука в дверь.

– Он ждет вас внизу, на кухне. Я сказала ему, что такая просьба посередине ночи выглядит очень подозрительно, но он уверяет, что вы непременно согласитесь встретиться с ним.

– Кумб? – удивилась Антуанетта, что-то соображая.

– Вы хотите его видеть?

– М-м, да, хочу. Я сейчас спущусь вниз.

Ее хотел видеть Кумб, но зачем? Должно быть, он все-таки надумал помочь ей вернуться в Лондон. Ради чего еще он мог решиться разбудить ее? Но почему так неожиданно и среди ночи? У него была куча времени, чтобы все обдумать и организовать. Он мог бы спокойно подождать до утра. К чему такая спешка?

Должно быть, что-то случилось.

Подгоняемая недобрым предчувствием, Антуанетта надела платье и закуталась в розовую шаль. Она ловко завернула волосы в пучок и закрепила их шпильками. Ее взгляд скользнул сквозь темное окно в совсем темный лес, никакого огонька там не было видно. Но ведь стояла глубокая ночь и даже грабителю и разбойнику иногда не мешает поспать.

А может, он пытался проникнуть к ней в спальню, но его удержала подпертая дверь. Скорее всего нет. Ей самой не составило особого труда отодвинуть комод, что уж говорить о крепком и сильном мужчине.

Когда грабитель услышал о ее намерении подпереть дверь, он рассмеялся:

– В любом случае всегда останется окно.

Его голос прозвучал настолько ясно и четко, как будто он находился рядом. Антуанетта удивилась и оглянулась по сторонам. Неужели он все-таки умудрился проникнуть к ней в спальню? Нет, конечно, нет. Ей все показалось, она была одна в пустой комнате.

Кумб грелся у горевшего очага. На нем, как обычно, была знакомая одежда – его рабочая вонючая куртка, кепка и грязные сапоги.

Увидев ее, как встал и поклонился. Антуанетта удивилась. Она не понимала, как позволяла столь требовательная к чистоте и порядку миссис Уоникот сидеть такому грязному парню у нее на кухне, но, по всей видимости, наводящая на всех страх домоправительница питала удивительное, ничем не объяснимое благорасположение к конюху. Осторожно Антуанетта присела на край стула на расстоянии от Кумба и помахала ему рукой, давая знак, что он может сесть на свое прежнее место.

– Что случилось, Кумб? Почему вы хотели меня видеть?

Он внимательно взглянул ей в лицо, отблески огня светились в его глазах, полускрытых кепкой и прядями волос.

– Нам надо отправиться в путь сегодня ночью, мисс, – сказал он. – Лорд уже едет сюда. Вы же сами говорили, что вам нужна помощь, чтобы выбраться отсюда, помните? Мы едем прямо сейчас.

– Сейчас?!

Когда подлинный смысл его слов дошел до ее сознания, на нее будто вылили ведро холодной воды. Она вскочила на ноги, готовая ко всему.

– Лорд Эпплби едет сюда! – вскрикнула она.

– Успокойтесь, мисс, – прозвучал повелительно голос Кумба, что было несколько неожиданно. – Мы успеем уехать, не волнуйтесь.

– Как же мы уедем? Он найдет нас, и тогда…

Антуанетта запнулась, не желая говорить Кумбу о планах Эпплби насчет его женитьбы на ней. Чем меньше Кумб будет знать, тем будет лучше для них обоих.

– Я знаю вдоль и поперек все окрестные тропинки и дороги, – сказал Кумб. – Лорд Эпплби никогда не найдет нас. А теперь быстро собирайтесь. С собой берите самое необходимое, только один саквояж.

– Да-да, один саквояж.

Она энергично закивала.

– К делу, мисс.

Антуанетта на миг заколебалась. Ее грабитель не знал о ее столь поспешном отъезде, и она вдруг поняла, что никак не может сообщить ему об этом. Будучи человеком Эпплби, он будет вынужден задержать ее до приезда своего хозяина. Они расставались, и, похоже, навсегда.

– Что-то не так, мисс? – вопросительно глядя на нее, спросил Кумб, как бы стараясь проникнуть в ее мысли. – Может, кто-то… гм… может, вы забыли о чем-то?

Антуанетта решительно замотала головой:

– Нет, ничего не забыла.

– Да не волнуйтесь вы, – опять повторил конюх, когда она стремительно выходила из кухни.

Что-то в его словах, в интонации показалось ей до странности знакомым, словно они долетали к ней из недавнего сна, но у Антуанетты не было времени понять, что именно привлекало в его словах. Другие мысли, другие заботы – а их было немало – тут же отвлекли ее внимание. Очутившись у себя в спальне, Антуанетта принялась в суматохе укладывать вещи в саквояж, порой даже не отдавая себе отчета, насколько нужна ей та или иная вещь. Суетливо бегая по комнате, она наконец-то вспомнила о главном – о письме.

Набросив на плечи плащ, а на голову капюшон, которые должны были скрыть ее внешность, Антуанетта оглянулась на беспорядок в спальне и, не теряя ни секунды, схватила саквояж и вышла на лестницу.

Уоникоты о чем-то совещались в холле, но сразу замолчали, едва увидели ее. Что они задумали? Сообщат ли они Эпплби о том, куда она поехала? Ну что ж, она же не могла приказать им молчать. Сейчас каждый был за себя. Антуанетта прошмыгнула мимо них по холлу и заскочила в библиотеку. Письмо лежало на своем месте, и со вздохом облегчения она сунула его под платье.

Итак, она была готова.

В дальнем конце холла стояли Уоникоты с помятыми ото сна лицами, но к ним уже присоединился Кумб. В его внешности не произошло никаких перемен, он даже не подумал привести себя в порядок перед отъездом. Но Антуанетта не упрекнула его, ведь он помогал ей вернуться в Лондон, а у нее на руках была драгоценная бумага, уличавшая лорда Эпплби в грязных делах. Даже если бы Кумб был настоящим чудовищем о двух головах, его внешний вид нисколько не волновал бы ее.

В углу кто-то пошевелился. Вздрогнув, Антуанетта оглянулась и впервые увидела Мэри, сидевшую на стуле и прикрывавшую зевающий рот тыльной стороной ладони. Из-под сбившегося набок чепца рассыпались спутанные пряди волос.

Мэри поспешно встала и почтительно присела.

– Мне бы хотелось пожелать вам счастливого пути, мисс, – сказала она, искоса взглянув на Кумба.

– Ну что ж, благодарю вас, Мэри, – улыбнулась Антуанетта, тронутая добротой девушки.

Даже в суете сборов она не забыла приготовить монеты для вознаграждения слуг и теперь, довольная, вручила деньги просиявшей Мэри и хмурым Уоникотам, неохотно принявшим ее подарок.

– Большое спасибо, мисс, – пробормотала миссис Уоникот, тогда как ее муж просто кивнул.

– Мне очень жаль, что некоторые обстоятельства омрачили мое пребывание, – сказала Антуанетта.

Она повернулась и направилась к выходу – к поджидавшему ее Кумбу. За ее спиной раздались невнятные звуки, видимо, в знак расставания всхлипывала Мэри. Огорчение горничной удивило Антуанетту. До сих пор Мэри не выражала никакой особой симпатии к Кумбу, но Антуанетте некогда было думать о причинах столь странного поведения. Еще миг, и Кумб распахнул перед ней входные двери. Они вышли в ночную темноту и направились в сторону конюшни.

– Неужели лорд Эпплби едет сюда? – спросила она конюха, державшегося на почтительном расстоянии. – Откуда вы узнали об этом?

– Узнал, мисс, узнал. Поверьте мне, нам никак нельзя медлить.

– Конечно, – пробормотала она, пытаясь стряхнуть, возникшие у нее сомнения. Вдруг она улыбнулась: – Знаете, Кумб, вы приснились мне сегодня ночью.

Ее слова явно поразили Кумба:

– Приснился, мисс?

– Да, – нервно рассмеялась она, – мне снилось, что вы спасли мне жизнь. Возможно, это какой-то знак. А вы что думаете?

Он молчал – видимо, ему был не совсем приятен тот оборот, который принял разговор.

– Как бы там ни было, – не могла остановиться она, будто его молчание подстрекало ее к разговору, – это был вещий сон, предсказавший наше ночное путешествие. Я бежала через лес и…

Внезапно она нахмурилась:

– Кумб, а вы знаете, что в вашем лесу когда-то жила колдунья? Ее звали Присцилла Лэнгли. У нее были дети?

– Мне ничего не известно о какой-то колдунье, мисс, – холодно ответил конюх.

Его тон отбивал всякую охоту вести дальнейшие расспросы, и Антуанетта замолчала.

Возможно, он не лгал. А что, если грабитель – сын Присциллы? Его манеры, поведение, его язвительные намеки, его любовь к поместью, коттедж в лесу и знание окрестностей изобличали в нем человека совершенно другого круга. Он вел себя так, как будто все это принадлежало ему.

Если он был сыном Присциллы, значит, он незаконнорожденный и не имеет никаких прав на владение поместьем. Однако лорд Эпплби мог использовать его, играя на его самолюбивой надежде заполучить Уэксмур-Мэнор. «Верни мне письмо, а взамен я отдам поместье». Вполне осуществимая сделка.

Впрочем, это была игра воображения.

Она зябко поежилась и подышала теплым воздухом внутрь перчаток, чтобы согреть пальцы. Она стояла и смотрела, как Кумб седлает лошадей, и одновременно пыталась представить своего грабителя в роли человека, который, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, умеет проявить добрые черты своего характера. Если бы это было так, она чувствовала бы себя менее виноватой перед ним в тех вздорных стычках, которые случались между ними в прошлом.

Но что же на самом деле двигало им, лежало в основе его поступков? Она не собиралась в будущем искать встречи с ним. Так будет лучше! Он измучил, истерзал ее и оставил с разбитым сердцем. В конце концов, он бросил ее и ушел бы к Мариетте, а Антуанетта предстала бы перед алтарем вместе с Эпплби.

– Позвольте мне помочь вам, мисс. – Кумб коснулся ее плеча. – Мисс?

Она витала в воспоминаниях, но прикосновение конюха вывело ее из мечтательного состояния, и она решительно тряхнула головой.

Заняв место в седле, она уселась поудобнее, ожидая, пока Кумб не приторочит ее саквояж к седлу. Они выехали со двора. Антуанетта оглянулась на прощание. В одном из окон мерцал огонек, но и он скоро погас.

Антуанетта отвернулась и стала решительно смотреть вперёд, как бы вычеркивая из памяти все то, что случилось с ней в Уэксмур-Мэноре.

С глупостями было покончено.

Гейбриел старался ехать как можно быстрее. К счастью, Антуанетта была прекрасной наездницей и, несмотря на возраставшую усталость, выдерживала быстрый темп, предложенный им. Внезапно Гейбриелу захотелось обнять ее, утешить, сказать, что он сделает все от него зависящее, чтобы ничего плохого с ней не случилось, успокоить ее опасения и страхи.

Но, конечно, он не осмелился.

Вполне вероятно, она либо закричит и в истерике ударит его, либо заморозит одним из своих надменных взглядов.

Нет, ему следовало вести себя очень осторожно, чтобы ни в коем случае не выйти за рамки роли конюха, не вызвать у нее подозрений до тех пор, пока они не окажутся в безопасном месте. Когда же они достигнут намеченной им цели, только тогда он откроет ей свое настоящее имя.

Он уже предвкушал эту сцену.

Они скакали около часа. Рассветало, слышались первые птичьи трели, предвещавшие начало нового дня, как вдруг впереди послышался шум колес и топот лошадиных копыт – навстречу им двигался чей-то экипаж, приближавшийся очень быстро.

Не дав Антуанетте раскрыть рот, Кумб схватил ее лошадь под уздцы и увлек в сторону. Как раз вдоль дороги шла высокая каменная ограда, они соскочили с коней и укрылись за ней. Кумб полагал, что она будет что-то спрашивать или возражать, но Антуанетта беспрекословно подчинилась его указаниям.

Едва они успели спрятаться, как в поле их зрения возникла упряжка из четырех лошадей с горевшими по бокам кареты фонарями, несмотря на то что уже рассвело, – все говорило о том, что кто-то очень торопится. Однако дорога, по которой мчался экипаж, вела только в поместье Уэксмур-Мэнор, и никуда больше.

– Лорд Эпплби? – прошептала она.

– Да, и очень спешит.

– Как вовремя мы уехали, – с облегчением вырвалось у нее.

Кумб сбоку бросил на нее проницательный взгляд:

– А я думал, что вы его леди. Почему вы не хотите встретиться с ним опять?

Антуанетта подождала, пока вдали не скрылись горящие по бокам кареты фонари, и сказала:

– Есть вещи, о которых он не должен знать. Когда мы с ним встретимся, вот тогда я кое-что ему расскажу.

Ее слова прозвучали неубедительно, как отговорка, которая мало что объясняла. Но он хотел знать правду!

– О чем расскажете?

Она повернулась к нему с немым удивлением. По eе лицу было заметно, что она колеблется – рассказать правду или придумать какую-нибудь ложь. Когда она начала говорить, Гейбриел все равно никак не мог понять, можно ли ей верить.

– Он очень ревнивый. У меня в Лондоне есть знакомый джентльмен. К нему я и еду, понимаете? Если лорд Эпплби узнает, то будет очень зол на меня. Скорее всего он уже догадывается и, наверное, по этой причине и едет в Девон. Теперь вы понимаете, Кумб, почему мне не стоит с ним видеться?

– Другой джентльмен, мисс? – Гейбриелу не хотелось верить.

– Да.

– И он тоже лорд?

– Он герцог, – возразила Антуанетта. – Аристократ высокого ранга.

Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, а потом отвернулся. Презрение промелькнуло в его глазах и в распрямленных плечах. Неужели Кумб тоже считает ее поведение безнравственным? Не хватало, чтобы ее волновало еще и мнение конюха. Она поспешно отогнала эту мысль. Пока он ей нужен – ведь она сама просила его о помощи, – он может думать о ней что угодно, но когда надобность в его услугах отпадет и он получит обещанное вознаграждение, каждый из них пойдет своим путем.

Шум от мчавшегося экипажа окончательно стих вдали, и они вышли из укрытия и сели на лошадей. После их краткого разговора Антуанетта заметила, что в обращении к ней Кумб перестал употреблять слово «мисс», но ее это нисколько не обидело, сейчас было не до социальных условностей.

– Надо спешить, – буркнул Кумб, посылая лошадь в галоп. – Как только Эпплби доберется до поместья и обнаружит ваше исчезновение, он будет нас преследовать. Если вы не хотите, чтобы он догнал нас…

– Конечно, не хочу.

Они помчались вперед.

Кумб скакал впереди, следом за ним Антуанетта, стараясь не думать о разгневанном лорде Эпплби, бросающемся за ними в погоню. Если им повезет, то они скоро достигнут Барнстапла и намного оторвутся от Эпплби, пока он будет раздумывать, в каком направлении их следует искать. Она ощупала сквозь одежду письмо и успокоилась.