Текст книги "Ее тайный возлюбленый"

Антуанетта ласково взяла его за плечо:

– Ни один человек не заслуживает подобной участи.

– Вы не знаете и половины того, что я совершил. Я не хочу утруждать ваш слух излишними подробностями, но люди, подобные мне, рождаются для того, чтобы окончить жизнь на виселице.

– Если даже так…

Она смотрела на него неуверенным, но добрым взглядом. Только она могла так смотреть на него. Актер из него был никудышный, тем не менее она, веря в то, что он разбойник и грабитель, была готова по мере своих сил помогать ему. Она даже не подозревала, что он Гейбриел Лэнгли, сын баронета, владевшего Уэксмур-Мэнором.

Он закрыл глаза и обмяк всем телом, будто от боли. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

– Пожалуйста. – Она крепче сжала его плечо, а другой рукой откинула волосы с его лица. Он приоткрыл глаза, она смотрела на него с таким сочувствием, что ему показалось, будто перед ним стоит ангел. Ангел в очках. Вдруг им опять овладело желание, и образ ангела исчез из его сознания, а перед ним стояла обожаемая им женщина.

– Ну, скажите мне, куда вы ранены.

Она так четко и ясно произнесла эти слова, что даже человек в полусознательном состоянии смог бы их понять.

Он махнул рукой куда-то вниз.

Антуанетта нахмурилась, не понимая, куда же он все-таки был ранен. Она осторожно провела ладонью по груди, животу, пристально глядя ему в глаза и желая удостовериться, все ли делает правильно. Он отрицательно помотал головой, ее рука легла ему на бедро.

– Ну, скажите мне где? – попросила она. – Как же я нам могу помочь, если вы ничего не говорите?

– Чуть выше, – простонал он.

Руки Антуанетты осторожно ощупали бедра, а ее встревоженный взгляд беспомощно перебегал с одной его ноги на другую в поисках раны. Гейбриелу казалось, что еще немного, и он умрет от сладостного томления. Притворяться дальше у него уже не было сил.

– Вот здесь, – вздохнул он, указывая рукой.

Она протянула руку и положила ладонь на выпуклость между его ног. Гейбриел никак не ожидал, что она настолько наивна или, может быть, невинна. Слишком поздно осознала она, какую глупость сваляла. В следующий миг она вскочила на ноги, оскорбленная, взбешенная, с горящими от гнева глазами и сжатыми кулаками – живое воплощение ярости.

– Вы негодяй!

Гейбриел рассмеялся, его глаза в прорезях маски сверкали от ловкой проделки.

– Не могу себе представить, чтобы я хотя бы еще раз проявила заботу о… – она запнулась, не решаясь вслух произнести нужное слово.

– …таком негодяе! – закончил ее мысль Гейбриел, трясясь от смеха. – Я и не знал, Антуанетта, что вы такая заботливая.

– Я вам не заботливая, – вскрикнула она.

Он прекратил смеяться и резко встал со стула. Ее глаза тревожно забегали, и она отступила на шаг назад.

– Вы говорите неправду.

– Нет.

Неужели ее глаза стали влажными от слез? Нет, невозможно. Тем не менее его сердце сладко сжалось при мысли, что они могли такими быть.

– Прошлой ночью… – начал он.

Она повернулась к нему спиной:

– Не хочу ничего слышать о той ночи.

– Вы же наслаждались. Меня-то вы не обманете.

– Мне не надо было…

– Из-за Эпплби? – фыркнул Гейбриел. – Почему вы так преданны такому человеку, как он?

Она взглянула на него через плечо:

– Похоже, что вы ненавидите его.

Ее голос звучал удивленно. В свою очередь, он был не менее ее удивлен тем, что она никак не предполагала в нем ненависти к Эпплби. Конечно, он ненавидел Эпплби! Разве Эпплби не поделился с ней своими планами? Возможно, что и нет. В итоге Антуанетта не догадывается, что разговаривает с Гейбриелом Лэнгли, жертвой хитроумных козней Эпплби. В ее глазах он лишь вор и грабитель.

Похоже, пришло время для объяснений.

– Письмо… – начал было Гейбриел.

– Господи, как вы мне надоели! – закричала Антуанетта. – Я так устала от вас, от лорда Эпплби. Вы оба мне отвратительны.

В сердце у Гейбриела похолодело, но он быстро напомнил себе: «Я не похож на него. Он не мой отец».

– И все это из-за денег, – уже спокойнее, с ноткой презрения, добавила она, и ее губы задрожали.

Неужели в этом и состояла причина ее сближения с лордом? Деньги?! Должна же она была жить на что-то, но ведь существовали и другие пути заработать себе средства на жизнь.

– Вы правы. Я ненавижу его, – откровенно признался Гейбриел. – У меня есть причина на это. Но теперь я ненавижу его прежде всего потому, что вы принадлежите ему.

Она откровенно удивилась, услышав это. Но слово не воробей, вылетело – не поймаешь. Он явно желал ее. Гейбриел уверял себя, что опытная женщина, подобная Антуанетте, знает, как использовать свое обаяние в общении с мужчинами.

Но его это нисколько не встревожило. Время любовного флирта уже закончилось.

– Идите сюда, Антуанетта, – сказал он, и по ее глазам он понял, что она также поняла, что он имел в виду.

Она повернулась и вышла из коттеджа. Он устремился вслед за ней.

Глава 15

Дойдя до опушки, Антуанетта оглянулась назад и увидела, что он, не отставая, шел за ней следом.

Она побежала – так быстро, как только могла.

Ее длинные юбки то и дело цеплялись за ветки и кусты, и она, нисколько не жалея, обрывала ткань и бежала дальше.

Но позади она услышала его громкую ругань: споткнувшись, Гейбриел едва не упал. Еще один быстрый взгляд назад, и она увидела его всего в нескольких метрах позади себя.

Ее сердце бешено колотилось о ребра, волны возбуждения и страха – крайне взрывоопасная смесь – бежали по ее жилам. Ей стоило бы держаться подальше от этого опасного человека. По его горящим глазам было понятно, что могло с ней случиться, если бы он поймал ее. Но она бежала не только от него, но и от самой себя, ей было страшно. Когда он взглянул на нее, спутанные чувства внутри ее словно говорили: или надо спасаться бегством, или очертя голову броситься ему в объятия.

Она все еще гневалась на него, что он ловко сделал из нее дурочку, притворившись раненым, более того, таким способом он выведал ее истинные чувства по отношению к себе. Внезапно на ее пути оказалось толстое дерево – оттолкнувшись от ствола, она обогнула его. На этот раз ей не было нужды оглядываться назад, она чувствовала, что он настигает ее.

Антуанетта давно потеряла тропинку и уже бежала, не зная куда. Теперь ее со всех сторон окружали деревья, а ветки кустарника цеплялись за платье при каждом шаге. Она с трудом продиралась сквозь чащу, то и дело оглядываясь по сторонам в поисках более удобного прохода. Наверху сквозь раскачивающиеся ветви деревьев темнело предгрозовое небо. В любую минуту мог разразиться ливень.

Она бежала, не разбирая пути, и истово молилась, чтобы дорога вывела ее к поместью, где наконец можно будет почувствовать себя в безопасности.

Или все напрасно? Он все равно последует за ней внутрь дома. Побежит вверх по лестнице и силой ворвется в ее комнату. Он поцелует ее и начнет ласкать, и – она не хотела перед собой лукавить – ей это нравилось.

Юбка зацепилась сзади за что-то, удерживая ее на месте. Антуанетта обернулась и, размахивая руками, попыталась освободиться, как вдруг, поскользнувшись, упала навзничь на толстый слой опавших листьев. Запах земли и цветущего шиповника, окруживший ее, чем-то напоминал аромат трав в домике грабителя.

С изумлением она оглядела свои руки и увидела, что, падая, сорвала какой-то стебель – именно он источал острый аромат, поразивший ее.

– Может, поговорим? – умоляющим голосом произнес он.

Она посмотрела в его сторону. Он тоже сидел на земле, его черная маска еле виднелась в лесном сумраке, снятая куртка была переброшена через плечо. От быстрого бега он запыхался; белокурые волосы спутались и взмокли, а над головой, словно ангельский нимб, светилось тусклое пятно.

Вот только ангелом его никак нельзя было назвать.

Как бы в подтверждение самых худших предположений, раздалось глухое ворчание грома, а затем разверзлись небеса и полило. Крупные капли сначала просачивались по отдельности сквозь густую листву, а потом слились в один сплошной поток, падавший ей прямо на лицо. Антуанетта лежала на спине, закрыв глаза, и беззвучно смеялась.

Гейбриел сидел рядом и тоже улыбался, вода струями стекала по его волосам и маске. Быстро намокшая рубашка прилипла к широким плечам, он стащил ее через голову и отбросил в сторону вместе с курткой.

Мышцы играли и бугрились под его мокрой блестящей кожей.

Она желала его, как никакого другого мужчину на свете, она смотрела на него, и в ее голове все отчетливее зрело одно соображение. Лорд Эпплби решил жениться на ней, и ему даже удалось погубить ее репутацию. Даже если ей удастся избежать его коварных сетей, вряд ли какой-нибудь добропорядочный джентльмен согласится сделать ей предложение. Не будучи наивной, Антуанетта не верила в чудеса. Несмотря на это, она еще могла сохранить свое женское достоинство. Если она отдастся грабителю, то по крайней мере лишит лорда Эпплби возможности быть ее первым мужчиной. Да, уж лучше самой решить, кто будет ее первым любовником.

– Поцелуй меня, – прошептала она.

– Воробышек, – проговорил он, торопясь выполнить ее просьбу.

Удивительное сочетание разбушевавшейся грозы и разыгравшихся чувств ее возлюбленного оказало удивительное воздействие на Антуанетту, ею овладела непреодолимая, первобытная страсть.

Не было больше ни прошлого, ни будущего, осталось только настоящее.

От его ласк и поцелуев она потеряла голову и начала помогать ему расстегивать платье. На этот раз она была полна решимости. Он был прав – их обоюдная страсть требовала удовлетворения, у них не было иного выхода, как довести все до конца. А если возникнут какие-то последствия, то она подумает об этом позже.

Его руки ласкали ее груди, высокие и пышные, сводившие его с ума. Гейбриел целовал их, а она тихо стонала от наслаждения. Ее руки сами обвились вокруг его шеи, пальцы ерошили его мокрые волосы, а губы сами прижались к его горячим губам.

Он сидел рядом с ней и жадными глазами смотрел на полуобнаженное женское тело, затем принялся раздевать ее. Быстро и ловко он освободил ее от всей остальной одежды, осторожно стянутые чулки были тут же отброшены в сторону.

Теперь она лежала перед ним совершенно нагая, позволяя любоваться собой – тем, что раньше не видел ни один мужчина. Раздумывая прежде о вероятности такого момента, она приходила в смущение, думая о своих недостатках, однако сейчас все изменилось – и ее чувства, и ее мысли, и ее отношение к себе. Она была преисполнена сознанием собственной чувственной красоты. Ей нисколько не было стыдно, даже наоборот, она гордилась своей женственностью.

Несмотря на молодость, Гейбриел был искусным и опытным любовником, своей женской интуицией она чувствовала это.

Антуанетта была в восторге от охватившего ее неизведанного счастья. Она никогда не знала себя такой, и ей казалось, что все это не с ней, а с другой женщиной, которая отдала сердце, подарила любовь своему врагу, грабителю и разбойнику, человеку Эпплби. Посланный лордом человек с целью отобрать у нее письмо, ее единственную гарантию личной свободы и материальной независимости, стал ее любовником. Такой неожиданный и, безусловно, опасный поворот должен был вызвать у нее настороженность, чувство опасности, однако сейчас она не испытывала страха, а только блаженство, огромное, прежде ей неизвестное, совершенное в своей полноте.

Глава 16

– Мисс!

Антуанетта тайком прокралась к себе в спальню, предвкушая уединение, покой и тепло, но ей не суждено было насладиться этими ожидаемыми удовольствиями. Удивленный крик Мэри, который заставил ее вздрогнуть, перечеркнул все ее надежды. Антуанетта оглянулась, и невольная дрожь пробежала по ее спине – она увидела себя глазами прислуги и поняла, какой у нее сейчас ужасный вид.

Глаза Мэри казались огромными на изумленном побледневшем лице.

– Вы же промокли насквозь, мисс! Что с вами случилось?

К счастью, по дороге к дому Антуанетта придумала вполне правдоподобное объяснение.

– Я вышла прогуляться по лесу, как вдруг пошел настоящий ливень. Я пряталась под кронами деревьев и все ждала и ждала, надеясь, что дождь вот-вот кончится, но затем мое терпение лопнуло, и я бросилась бежать домой.

Она попыталась рассмеяться, но смех получился невеселый, да еще его тут же прервал очередной приступ озноба. Мэри начала расстегивать платье – пуговицы, крючочки, петельки, – бормоча себе под нос, что можно легко простудиться, гуляя в такую погоду, и даже умереть.

– Во всяком случае, миссис Уоникот скажет вам то же самое, – закончила Мэри, чтобы придать своим словам больше веса и убедительности.

– У меня прекрасное здоровье, – поспешила уверить ее Антуанетта и тут же чихнула.

Мэри кое-как стянула с нее мокрое и грязное платье.

– По-моему, и это платье безнадежно пропало, мисс, – грустно заметила она, – точно так же как и то, другое.

– Какое другое?

– То, что было порвано, мисс, во время злополучного нападения на вас по пути к нам в поместье. Уж больно беспечно – два испорченных платья за столь короткое время.

Слово «беспечно» явно неточно характеризовало случившееся, но продрогшая Антуанетта решила не спорить. Сняв с нее вслед за платьем нижнее белье, Мэри подала ей теплое одеяло, взятое с кровати. Поплотнее укутавшись, Антуанетта уселась в кресло перед горевшим камином.

– Видимо, лорд покупает вам много нарядов, мисс. Испорченное платье, наверное, мало что для вас значит.

Антуанетта открыла было рот, чтобы все объяснить, но промолчала. Какое ей дело до зависти Мэри! Она вытянула руки к очагу, пытаясь скрыть свой стыд и неловкость и высказать мнимую беспечность, но ей все равно казалось, что правда была написана на ее лбу большими буквами.

– Где же вы гуляли? – не унималась Мэри, складывая мокрые вещи.

– В лесу. Я сбилась с тропинки. Вокруг меня стояли такие толстые и высокие деревья, что я с трудом снова набрела на тропинку, ведущую к дому.

– Не стоит в одиночку гулять по лесу.

Слова Мэри прозвучали настолько резко, что Антуанетта оглянулась на нее с удивлением. Заметив ее недоумение, служанка смягчила голос:

– Говорят, что по лесу бродит призрак мисс Присциллы Лэнгли. Местные жители считали ее колдуньей. Она была единственной дочерью сэра Джона Лэнгли.

Сэр Джон, у которого так долго служила мисс Уоникот, осенило Антуанетту.

– А кто такие Л энгли? Как давно они обитают в здешних местах?

– Они владеют Уэксмур-Мэнором на протяжении многих веков.

– А кто был владельцем Уэксмур-Мэнора до того, как его приобрел лорд Эпплби? Не сэр ли Джон?

– Нет, владельцем был сэр Адам. Сэр Адам, сын сэра Джона, владел поместьем до того, как его приобрел лорд Эпплби, а у сэра Адама есть сын Гейбриел, который должен был унаследовать поместье, но…

Голос Мэри осекся, она внимательно разглядывала белье. Озноб у Антуанетты проходил, она постепенно согревалась, ее даже сморила усталость. Она закрыла глаза и уже начинала дремать, как вдруг из сладкой дремы ее вывел голос Мэри:

– На вашем месте, мисс, я бы никогда больше не пошла гулять в лес. Вы можете упасть, ушибиться, пораниться, и никто не найдет вас, кроме призрака колдуньи, конечно.

– Я не верю в колдуний. Скорее всего Присцилла просто собирала лекарственные травы, – сонно пробормотала Антуанетта, вспоминая о приятном травянистом запахе, пропитавшем лесной коттедж.

Но Мэри не обратила внимания на ее слова.

– Если вы упадете и что-нибудь повредите себе, то лорд Эпплби может решить, что вы пытались бежать, мисс, – сказала девушка со странной усмешкой. – Полагаю, тогда нас всех уволят и нам придется искать себе другую работу. Понимаете, мисс, мы никак не можем позволить вам бродить в одиночестве по лесу вокруг поместья.

Мэри недвусмысленно предупреждала ее. Антуанетта повыше натянула одеяло, как бы пытаясь отгородиться от угрозы, таящейся в словах горничной.

– Мэри, думаю, вам не стоит рассказывать кому-нибудь о том, что произошло. Я и так чувствую себя глупо и неловко – разве этого не достаточно? Давайте обо всем забудем, а?

Мэри колебалась:

– Мне бы так хотелось согласиться с вами, мисс, но разве не мой долг сообщить обо всем лорду? Ведь вы, как мне кажется, избежали большой опасности.

– Мэри, о чем вы говорите? Ну, какая еще опасность?

– Мисс, если бы нам угрожали только призраки. А вдруг вам повстречается в лесу какой-нибудь мужчина, и что он будет делать, увидев одинокую прекрасную леди? Мне страшно даже подумать, что может произойти в таком случае. И что прикажете мне тогда сообщить лорду?

Итак, она догадалась. Антуанетта настолько крепко стиснула одеяло, что пальцам стало больно. Она не могла понять, каким образом Мэри обо всем узнала.

Противоречить ей, не соглашаться не имело никакого смысла, но и признаваться, конечно, тоже не стоило. Да, горничная могла счесть своим долгом что-то предпринять. Итак, ничего не оставалось, как умилостивить ее.

– Если хочешь, Мэри, то можешь взять одно из моих платьев. Нет, не испорченное, а целое, например ярко-синее. Мне кажется, оно очень подойдет тебе.

Мэри низко наклонила голову, беря в руки кучу одежды.

– Если вы так хотите, – безразлично отозвалась она, не глядя на Антуанетту. – Никогда не откажусь от подарка, тем более так любезно предложенного…

Она чуть помедлила, прежде чем спросить:

– А можно мне вместо синего взять зеленое? Мне больше нравится зеленый цвет.

– Хорошо, хорошо, Мэри. Зеленый тебе тоже к лицу. Ну и благодарю за понимание и беспокойство.

Однако Мэри ничего не сказала в ответ, дверь беззвучно затворилась за ней.

Антуанетта сидела одна, в задумчивости уставившись на пылавший огонь. Мэри, похоже, догадалась, однако, получив желаемое, она, по всей видимости, утратила всякий интерес к данному происшествию. Антуанетта надеялась, что горничная ничего не скажет Уоникотам, но для нее важнее было то, чтобы нежелательный слух не достиг ушей лорда Эпплби. Если он решит взять ее назад в Лондон, в свой особняк в Мейфэре, и заставит выйти за него замуж, тогда она пропала.

Если речь шла о плате за молчание, то в ее глазах одно платье почти ничего не стоило. Ей было уютно и покойно сидеть перед камином, закутавшись в одеяло. Дождь на улице все еще шел, но уже не с прежней неистовой силой, а мелко и неторопливо. Дождевые капли тихо стучали в окна и тоненькими струйками стекали по стеклам. Как хорошо было дремать под убаюкивающий стук дождя, забыв о грозивших неприятностях, и вспоминать его ласковые и сильные руки. Довольная улыбка блуждала по ее лицу. Хотя она убеждала себя, что отдалась грабителю с желанием перехватить инициативу из рук лорда Эпплби, – все было далеко не так. Нет, ничего она не отдавала, они оба отдались друг другу.

Неужели все женщины чувствуют то же самое? Она не могла поверить, слишком много в мире было несчастливых женщин, чтобы это было правдой. Если бы у каждой был такой возлюбленный, как ее грабитель, не без самодовольства подумала она, то, по всей видимости, счастливых было бы больше.

Она сладко потянулась. Когда же он опять к ней придет? Вспомнив, какими горячими губами целовал он ее опухшие губы на опушке леса, перед тем как расстаться, она поняла, что долго ждать не придется. В предвкушении будущего свидания она улыбнулась.

Выйдя в коридор, Мэри сразу остановилась, ощутив непонятную слабость, а тут еще руки оттягивал тяжелый мокрый узел с одеждой. Ее била мелкая дрожь, брови сдвинулись на переносице, перед глазами мелькали яркие огненные круги, и слезы наворачивались на глаза, но это не были слезы печали. Мэри кипела от гнева.

Мисс Антуанетта Дюпре вовсе не заблудилась в лесу. Она ходила туда на свидание с Гейбриелом, они лежали на траве, на листьях и занимались любовью. Мэри догадалась об этом, как только увидела небрежно застегнутые крючки и пуговицы на платье мисс Дюпре, а пятна на одежде окончательно открыли ей истину. Мэри не раз подсматривала, чем занимаются летом на берегу реки мужчины и женщины, считавшие, что их никто не видит. Она часто представляла себя вместе с Гейбриелом, и в ее воображении не раз возникала картина их любви.

Но мисс Дюпре украла у нее Гейбриела.

Она не винила Гейбриела в происшедшем. По мнению Мэри, мужчины слишком легко поддаются на женские уловки, поэтому всю вину она возлагала на женщину, тем более искушенную в подобных делах, на любовницу другого человека. У Антуанетты было все, и у нее еще хватало наглости отбирать у Мэри ее Гейбриела.

Слезы потекли по щекам горничной. Она наклонила голову и вытерла их о мокрое белье, которое держала в руках, страшно обозленная на весь мир, да и на весь род человеческий.

Она еще беспокоилась о платьях, о том, какой цвет – синий или зеленый – ей больше к лицу, а тем временем все ее мечты о счастливом будущем разбились, разлетелись на мелкие кусочки.

Сердце ее болело, разрываясь от горя.

«Нет! Я не уступлю его ей!»

Она бросилась вниз по лестнице, ведущей в прачечную.

Гейбриел принадлежал ей, он всегда принадлежал ей, и она не собиралась уступать его другой женщине. Раньше Мэри не сомневалась, что настанет такой день, когда они поженятся и будут жить долго и счастливо в Уэксмур– Мэноре – возможно, до конца своих дней.

До сих пор все так хорошо складывалось, казалось, ничто не могло изменить то, что было им предначертано в будущем.

Мэри опять подумала о том, как она хитро вела себя с мисс Дюпре, ловко, обманом, выведав у нее то, что произошло в лесу. Как же быстро она согласилась отдать ей платье, чтобы Мэри держала рот на замке. А все по той причине, что мисс Дюпре сильно испугалась, как бы лорд Эпплби не прослышал о ее любовном свидании с Гейбриелом.

Что произойдет, если лорд Эпплби обо всем узнает? Мэри было ясно, лорд Эпплби должен будет приехать и забрать отсюда мисс Дюпре или по крайней мере отвезти ее в другое место, подальше от Гейбриела. Увезти ее…

Внезапно Мэри просияла. Нет, ее планы на будущее не рухнули, ее будущее по-прежнему в ее руках. Если лорд Эпплби заберет мисс Дюпре, то Гейбриел опять будет принадлежать ей. Итак, надо известить о случившемся лорда Эпплби, и кому, как не ей, следует сообщить ему обо всем.

Ей было известно, что лорд Эпплби, как очень важное лицо, живет в Лондоне, но точного адреса она не знала. Она могла спросить адрес у Уоникотов, но ей не хотелось возбуждать напрасно их любопытство, кроме того, они могли помешать ей. Но возможно, адрес ей не потребуется? Письмо, написанное на имя лорда Эпплби, известного человека в Лондоне, наверное, могло достичь своего адресата и без указания точного адреса, также как письмо, направленное на имя сэра Джеймса Тревелена, находило его дом в Девоне. Подобные соображения показались Мэри не лишенными смысла, и она решила рискнуть.

Да, она напишет лорду Эпплби и сообщит о похождениях его любовницы. Таким способом Мэри хотела не только осуществить свои мечты, но и спасти Гейбриела от непорядочной женщины.

Мэри Купер была уверена в одном: для Гейбриела нет лучшей жены, чем она сама.