Текст книги "Злые чары Синей луны"

Оставив его за этим занятием, Хок и Фишер направились к рядам высоченных дубовых стеллажей. Извлечение информации по избранным объектам проходило замечательно быстро, и вскоре все необходимые сведения о местонахождении, приметах и средствах защиты намеченных клиентов были у них на руках. Они весело помахали Отто на прощание, а он ответил им таким подробным и совершенно непристойным проклятием, каких человеку его воспитания и положения и знать-то не положено.

По выходе из Картотеки Хоку и Фишер пришлось неожиданно затормозить. Дорогу им преградила дюжина вооруженных стражей с мечами наголо. Повисла длинная напряженная пауза, во время которой обе стороны тщательно изучали друг друга, оценивая ситуацию. Наконец один из констеблей объяснил, очень вежливо и с едва заметной неловкостью, что Дневной майор очень бы хотел переговорить с капитанами Хоком и Фишер. У себя в кабинете, прямо сейчас. Если это их не слишком затруднит.

– А если затруднит? – поинтересовалась Фишер.

– Он все равно хочет вас видеть, – ответил констебль. На верхней губе у него проступил пот, но меч в руке не дрогнул. – Нам велено проводить вас туда и проследить, чтобы вы не потерялись по дороге.

– Какая предупредительность со стороны майора, – пробурчал Хок.

Супруги переглянулись. Им ничего не стоило убрать с дороги эту дюжину стражей, но они не хотели этого делать. Констебли просто выполняли свою работу. Поэтому капитаны спокойно кивнули, убрали руки с оружия и заявили, что будут счастливы проводить стражей в кабинет Дневного майора. На лицах констеблей отразилось крайнее облегчение, но мечи они так и не вложили в ножны.

Первый настоящий сюрприз ожидал Хока и Фишер, когда их вежливо впихнули в кабинет майора. Там они обнаружили не только Дневного майора, но и Ночного. Оба ожидали встречи с ними. Учитывая, насколько эти двое друг друга ненавидят и как ревниво каждый из них оберегает свою территорию, узреть их обоих в одном кабинете в одно и то же время было почти немыслимо. Оба начальника стояли за столом – очевидно, потому, что кресло имелось только одно, а ни один не желал позволить другому сидеть в своем присутствии. Ни тот ни другой явно не испытывали удовольствия от вида Хока и Фишер. Оба кивнули сопровождающим констеблям, которые покинули помещение с почти неприличной спешкой и захлопнули за собой дверь.

Майор Дюбуа нес ночную вахту. Низенький и плотно сбитый, лысый как коленка, он прослужил майором двадцать лет, и это не улучшило его характер ни на йоту. В свое время он был прекрасным оперативником, но теперь даже в помещении передвигался с палочкой. Несколько лет назад полдюжины подонков по очереди прыгали на его ногах, пока не сломали их. Это был жесткий, нетерпимый человек, чьей единственной добродетелью оставалась страстная ненависть к преступникам.

Он гневно воззрился из-за стола на Хока и Фишер, и капитаны уважительно кивнули в ответ.

Над майором Дюбуа нависала высокая массивная фигура Дневного майора. Глену только что стукнуло пятьдесят, и его это страшно возмущало. Он постоянно имел хмурый вид, уголки его рта были всегда опущены. Его прическа, как он сам полагал, была строгого военного образца (на самом деле она больше всего напоминала крестьянский стиль «под горшок»). Прежде чем прийти в Стражу, он был армейским офицером и никому не позволял забывать об этом. Хок и Фишер небрежно отсалютовали ему, потому что знали, насколько его это бесит.

Однако, видя Дюбуа и Глена вместе, Хок понял: новости об их намерении покинуть Хейвен каким-то образом просочились сюда. Ничто другое не могло свести этих двоих. Удивляться нечему. Ни одна тайна долго не хранится в Хейвене, где информация зачастую является вопросом жизни и смерти. Осталось только выяснить, много ли майоры знают о планах заключительной мести, вынашиваемых супругами.

Дюбуа заговорил, и все заготовленные увертки вылетели в трубу.

– Итак, вы покидаете Хейвен, – тяжело уронил Ночной майор. – Вам не пришло в голову, что неплохо бы сообщить нам об этом? Что нам придется предпринимать срочные меры – в частности, искать замену на ваш участок? Как ни неприятно мне это признавать, вы двое – самые результативные работники в городе, и ваш отъезд будет иметь огромные последствия.

Хок быстро сменил тактику.

– Мы хотели сделать наше исчезновение приятным сюрпризом, – ровным тоном произнес он. – Только подумайте, как полегчает вашей язве, когда отпадет необходимость всякий раз за нас отдуваться.

– Вы не можете просто так уехать, – мрачно заявил майор Глен. – Вы нужны здесь.

– Нет, не нужны, – так же мрачно парировала Фишер. – Именно такие люди, как вы, не давали нам ничего реально изменить в этом проклятом городе. Вас всегда больше заботила буква закона, нежели дух справедливости.

– Не ваше дело думать, что справедливо, а что нет! – рявкнул Глен. – Суть закона в том, что ни один человек в отдельности не может решать, что правильно, а что неправильно. Вот почему у нас Совет вместо короля.

– Закон должен обеспечивать людям равные шансы добиться справедливости, – согласился Хок. – Но когда закон коррумпирован, когда он представлен богатыми и влиятельными для защиты интересов богатых и влиятельных, когда он не может или не хочет защищать людей от тех, кто их грабит, – вот тогда вам требуются люди вроде нас. Потому что альтернатива нам – еще хуже.

– Мы знаем, – кивнул Дюбуа, удивив обоих капитанов. – Вот почему вы не можете уехать. Нам необходимы здесь люди, способные проявлять... гибкость в вопросах справедливости. Стражи, которых горожане бы уважали. Вы оба проделали отменную работу – на свой лад. Потому-то нам и потребуется чертовски много времени, чтобы заменить вас.

– Мы никогда не сдавались, – произнес Глен, вытягиваясь в струну. – Мы никогда не отворачивались от работы, не важно, насколько трудной она становилась. Они искалечили Дюбуа, но он все равно не поддался ублюдкам, которые воображают, будто правят этим городом.

– Но чего вы реально добились? – устало вопросила Фишер. – Вы отдаете жизнь, пытаясь заставить этот город жить цивилизованно, но здесь все та же помойка.

– Если вопрос в деньгах... – начал Дюбуа.

– Не в них, – отрезал Хок.

– Тогда как насчет повышения? – предложил Глен, снова заставая супругов врасплох. – Мы не собирались держать вас в капитанах всю оставшуюся жизнь. Мы с Дюбуа всегда полагали, что однажды вы двое будете готовы занять наши места. И тогда мы сможем наконец уйти на покой. Может, я и отдал этой работе всю жизнь, но не хочу умереть за этим столом. Если вы уедете, то где же в Хейвене, черт подери, мы найдем еще двоих честных стражей?

– Это должны быть вы, – подтвердил Дюбуа. – Нам больше некому доверять.

Хок медленно покачал головой:

– Нас ждут в другом месте. Там, где ход событий действительно зависит от нас. Мы не имеем права больше задерживаться здесь.

– Хорошо, – не сдавался Глен. – Что мы могли бы предложить вам, чтобы убедить вас остаться?

– Ничего, – ответила Фишер. – Мы тоже не намерены подыхать здесь. У нас важное дело за пределами Хейвена. Поэтому мы уезжаем.

– И что же вы собираетесь предпринять, прежде чем уедете? – спросил Дюбуа. – Мы слышали о ваших кратких посещениях Картотеки и складов. Бедняга Отто просто в истерике. Нам пришлось послать за его матерью. Он говорит, вы забрали конфиденциальную информацию практически по всем главным бандитам Хейвена. И нагрузились оружием достаточно, чтобы начать собственную войну. Если вы намереваетесь взять закон в свои руки и отплатить перед отъездом за некоторые старые обиды, то должны понимать: нам придется вас остановить. Любыми средствами.

– Попытка не пытка, – улыбнулся Хок.

– Верно,-согласилась Фишер.

Напряжение в комнате росло. Хок с Фишер и два майора буравили друг друга взглядами, равно решительные и непоколебимые. Неизвестно, чем бы это кончилось, но внезапно распахнулась дверь и в кабинет влетела запыхавшаяся Мистика. Хок и Фишер разом уставились на длинную, густую гриву ее черных волос – теперь они знали, что это парик, – и тут же отвели глаза, не желая, чтобы их поймали на бестактности. Колдунья коротко кивнула майорам, то ли искренне не замечая того, какая атмосфера сгустилась в помещении, то ли не обращая на это внимания из вежливости.

– Хорошо, я здесь! Что такого суперважного случилось, что колдун-диспетчер своим срочным сообщением мне чуть голову не разорвал? Я было решила, что один из семейных богов наконец обнаружил, где я живу. Итак, в чем дело? Снова беспорядки в порту? Не понимаю, откуда у них столько энергии...

– Эти двое стражей пребывают в заблуждении, что они скоро покидают город, – напряженно произнес майор Глен. – С этого момента ты уполномочена прибегать к любым необходимым средствам, дабы предотвратить их отбытие, пока нам не удастся вбить немного здравого смысла в их тупые, упрямые головы.

– Не надо так шутить, – мгновенно откликнулась Мистика. – Я не стану делать ничего, могущего навлечь на меня недовольство этих двоих. И никто из работающих на Стражу колдунов не станет – если только он не совсем дурак.

– Мы покидаем Штаб прямо сейчас, – объявил Хок. – Если кто-нибудь попытается заступить нам дорогу, мы пришлем его вам по почте. Мелкими бандеролями.

– Не стоит беспокоиться о прощальных рукопожатиях или наградных часах, – добавила Фишер. – Лично меня подобная суета всегда ужасно огорчает.

Не дожидаясь ответа, они покинули кабинет. Сопровождавшие их констебли давным-давно испарились. Самые умные скрывались, пока все не закончилось. Супруги неторопливо вышли из Штаб-квартиры Стражи, и никто не попытался их остановить.

– Итак, – произнесла Фишер, – после всего, что мы для них сделали, после того, как мы столько раз спасали этот мерзкий городишко, мы снова сами по себе. Ни помощи, ни поддержки: только ты и я против всех остальных.

– Так лучше всего, – ответил Хок. – Ни сложностей, ни обязательств, ни столкновения интересов или конфликта приоритетов – только мы против всех остальных.

– Мы против целого света, – заключила Фишер. – Как в старые добрые времена.

* * *

Они встретились с Чансом и Чаппи в опустевшем порту, как и договаривались. Кругом царили тишина и покой. Все стражи и забастовщики сейчас зализывали раны по домам и обдумывали новые планы. В порту двигались только зомби. Они работали безостановочно, разгружая корабли и унося товары со спокойной, жутковатой аккуратностью. В небе над гаванью молчаливо кружили стервятники, привлеченные запахом мертвечины, но защитные заклятия не давали им спуститься и попировать.

Хоку с Фишер и Чансу пришлось привязать коней на значительном расстоянии от доков: один только запах работающих мертвецов заставлял скакунов прижимать уши и закатывать глаза. Чаппи сузил глаза, так что они превратились в щелочки, и всю дорогу держался поближе к другу, грозно ворча вполголоса.

– Скажи мне еще раз, что это хорошая идея, – не унимался Чанс, игнорируя пса с легкостью, изобличающей долгую практику. – Только мы четверо против людей с такими связями, как у де Виттов? У них непременно имеется собственная армия охранников.

– Большинство которых убиты или ранены после того, что произошло здесь утром, – спокойно пояснил Хок. – Де Витты, несомненно, послали своих агентов в местные вербовочные компании, чтобы обеспечить себе подкрепление, но у них не хватило времени собрать реальную силу. Кроме того, они, безусловно, не ожидают новых неприятностей так скоро. Они думают, что люди, подобные нам, не представляют для них опасности.

– А если вы ошибаетесь?

– Тогда пойдем напролом, – ответила Фишер. – Дэвиду и Маркусу придется за многое ответить, и никто и ничто нас не остановит.

Чанс вдруг ощутил, как шевелятся волосы у него на загривке. Холодная решимость в тоне Хока и Фишер очередной раз напомнила юноше о том, что он все-таки находится в обществе легендарных воинов. В этот момент квестор понял: он верит каждому слову из того, что когда-либо слышал о них.

В мощеном дворе перед зданием корпорации де Виттов топталась всего дюжина охранников, явно чувствовавших себя неловко в новой униформе кричащей расцветки. Они изо всех сил старались выглядеть грозно, но едва половина из них знала, как держать оружие. Хок и Фишер обнажили клинки и перешли на размашистый бег. Чанс вытащил огромную отцовскую секиру и поспешил за ними, Чаппи уже весело скакал впереди. Охранники дрогнули и побежали. Капитаны загнали их в здание, выбив дверь, когда последний из новичков предпринял отчаянную попытку захлопнуть ее у них перед носом. Бедняги сгрудились, чтобы дать последний отпор, – в основном потому, что бежать стало уже некуда. Но когда внутрь ворвался Чаппи, они побросали оружие и подняли руки. Один просто разрыдался.

– Это нечестно! – громко выкрикнул он. – Никто нам не говорил, что придется сражаться с Хоком и Фишер и их проклятым волком!

– Верно, – подхватил его сосед. – Нам не так много платят. Черт, в Хейвене просто не наберется столько денег.

– Я не волк! – рявкнул Чаппи, демонстрируя все свои зубы.

Охранники с криками ужаса сбились в кучу. Пес сердито повернулся к Чансу.

– Скажи им, что я не волк, Аллеи!

– А то им от этого сильно полегчает, – отозвался квестор.

Он слегка запыхался. Огромная двуглавая секира покойного сэра Чэмпиона не была рассчитана на то, чтобы с ней бегать.

– Я не ожидал, что будут пленные, Хок. Что ты собираешься с ними делать?

– Мы могли бы скормить их Чаппи, – неприятно улыбнулся тот.

Стражи только что не попытались попрятаться друг у друга в карманах.

– Черт, на это у нас нет времени, – огорченно молвил Хок. – Эй вы! Кыш отсюда. И чтоб я больше вас не видел, а то попрошу Фишер сделать из вас филе.

Охранники опасливо протиснулись мимо него, слабо улыбаясь Фишер, и, едва достигнув двери, порскнули во все стороны. Чанс оглядел опустевший вестибюль. Если бы в здании имелись подкрепления, они были бы уже здесь. Из всего увиденного следовало, что охраны больше не осталось.

– Куда теперь, Хок?

– Понятия не имею, – ответил капитан. – Мы видели де Виттов единственный раз на этом чертовом балконе. Но, по слухам, они до сих пор где-то здесь. Поэтому, полагаю, мы просто повыбиваем двери и попугаем народ, пока не найдем их.

– Любители, – проворчал Чаппи. – На то, чтобы обыскать здание такого размера, уйдет несколько часов. Уберитесь с дороги и позвольте заняться делом специалисту. Я быстро их вынюхаю. – Он поднял длинную голову и демонстративно втянул в себя воздух, затем замер и нахмурился. – Странно. В здании появилось что-то новое. Идет сюда. Пахнет будто бы... дымом, с примесью серы.

И в этот момент плотный серый туман вкатился в вестибюль и окутал всех четверых толстыми цепкими прядями, призрачными, словно паутина, но прочными, как сталь. Хок и Фишер набросились на них, но серые ленты со змеиной легкостью уклонялись от оружия и в считанные мгновения примотали их руки к бокам. У Чанса дела обстояли не лучше, а Чаппи серые пряди обмотали так плотно, что превратили пса в кокон. Хок и Фишер боролись с опутывающими их плетями, но их спеленало – да так туго, что им было не вздохнуть. Чанс не стал тратить силы. Он шепотом приказал Чаппи не двигаться и замер сам, выжидая, пока не представится какая-нибудь возможность освободиться. Бурлящий туман расступился, открыв стройную темную фигуру, и Хок презрительно зашипел:

– Мистика! Никогда не доверяй колдунье.

– Как, черт подери, ты ухитрилась оказаться здесь раньше нас? – гневно вопросила Фишер. – Откуда ты узнала, где мы нанесем первый удар?

– Ну, если честно, милая, я все-таки маг, – спокойно ответила Мистика. – Нам полагается знать подобные вещи. Не пытайтесь бороться: туман чрезвычайно прочен. Полагаю, он нерушим. Я очень извиняюсь: мне совсем сюда не хотелось, но майоры пригрозили уволить меня, а мне сейчас очень нужна эта работа, чтобы заботиться о бедных мамочке с папочкой. Поэтому, боюсь, вы никуда не пойдете. Вы останетесь надежно упакованными в мой умненький туманчик, пока не одумаетесь. Или пока майоры не найдут способа заставить вас делать то, что им нужно. А уж это они умеют.

Все время, пока волшебница говорила, Хок исподтишка пытался разорвать путы, но они не поддавались ни на дюйм. Топор Верховного мага мог бы рассечь волшебные пряди, но рука капитана была плотно примотана к боку. Принц Руперт прекратил бороться и призадумался. Рука-то привязана, но сам топор... Хок внезапно ухмыльнулся и разжал пальцы. Под собственной тяжестью топор выскользнул из ладони и упал, по пути разрубив серые пряди.

Мистика вскрикнула и осела на пол благопристойной кучкой. Окутывавший пленников туман моментально начал разматываться и рассеиваться, и спустя несколько мгновений друзья оказались на свободе. Отряхиваясь, Чаппи не удержался и цапнул несколько серых прядей, но скривился и выплюнул их. Чанс с сомнением посмотрел на бесчувственную колдунью.

– Она часто так падает в обморок?

– Туман является магическим продолжением ее сознания, – объяснил Хок. – Когда мой топор рассек их, она почувствовала это. Магическая отдача ударила по самой Мистике. Вот и славно. Она не собиралась драться с нами по-настоящему.

Они прошли мимо бесчувственной волшебницы (Чанс оттащил Чаппи, вознамерившегося ее описать) и направились в дальний конец вестибюля, ведомые псом, взявшим след де Виттов. Фишер наклонилась к Хоку.

– Больно просто получилось, не находишь? Чтобы не сказать, удобно.

– Она прикидывалась. Теперь наша красавица сможет доложить майорам, что сделала все возможное, но мы оказались ей не по зубам.

– Зачем же устраивать представление?

– Потому что, готов спорить, кругом полно невидимых глаз, наблюдающих за нами. – Хок неожиданно улыбнулся. – Следующего, кто попытается повторить мой трюк с Мистикой, ожидает весьма неприятный сюрприз.

Они двигались за Чаппи по следу, петляя туда-сюда по огромному зданию. Служащие в кабинетах провожали их круглыми глазами, но не пытались поднять тревогу. Они приросли к своим столам и не поднимали головы. Большинство комнат оказались пустыми. Пес прошел на балкон и вернулся обратно, прижимая нос к полу. Он ни разу не заколебался и не смутился, даже когда след наконец оборвался у двери в чулан. Чаппи громко посопел под дверью и выразительно взглянул на Чанса. Тот толкнул дверь, которая оказалась заперта. Один удар отцовской секиры быстро разобрался с этим вопросом. Квестор распахнул дверь. За ней обнаружились прижавшиеся друг к другу, словно испуганные дети, Дэвид и Маркус де Витты.

– Сюрприз! – крикнул Чаппи, и братья завопили от страха.

– Выходите, – прорычал Хок. – Не то я войду и сам выну вас оттуда.

Тут Маркус выбросил вперед пухленькую ручку с зажатым в ней контрольным камнем. Камень ярко вспыхнул, когда Маркус произнес активирующее слово, и Чанс внезапно отступил на шаг, схватившись за голову. Чаппи свалился на пол, визжа и подвывая. Хок и Фишер покачнулись, когда нечто пронеслось сквозь их сознание, словно ледяная река. Но затем все прошло, и они снова стали самими собой. Хок гневно воззрился на Маркуса.

– Что это за чертовщина?

– Контрольный камень, – еле слышно проблеял Маркус. – На таком расстоянии он способен управлять любым сознанием или телом.

– Черта с два! – фыркнула Фишер. – Мы подвергались страшным воздействиям Дикой магии. После этого такие простенькие забавы нам нипочем. А теперь отдай-ка мне эту штучку, пока я не решила, в какое отверстие вам ее засунуть.

Внезапно Дэвид де Витт рассмеялся, негромко, с облегчением.

– На вас, может, и не подействовало, но ваши спутники готовы. Теперь они принадлежат нам.

Хок и Фишер резко обернулись. Чанс напряженно замер, лицо и глаза у него сделались опасно пустыми. Чаппи снова был на ногах и угрожающе рычал.

– Убейте их! – злобно выкрикнул Маркус де Витт. – Убить обоих! Сейчас!

Чанс неуверенно шагнул вперед, поднимая секиру. Чаппи рыкнул и пошел на Хока и Фишер. Они чуть-чуть отступили, не желая отходить от де Виттов слишком далеко – на тот случай, если те попытаются удрать.

– Я думала, этот камень действует только на зомби! – прошипела Фишер.

– Видимо, Гонт поработал лучше, чем предполагал, – откликнулся Хок.

Что же нам теперь делать? Я не хочу поранить мальчика или собаку.

– Я их придержу, а ты отними у Маркуса камень. Только быстро – похоже, ребята не шутят.

Фишер кивнула, и супруги бросились по местам со слаженностью, приобретенной долгим опытом. Топор Хока взлетел, чтобы отбить опускающуюся секиру Чанса, и два тяжелых лезвия сшиблись, рассыпая яркие искры. Взгляд у квестора, сражающегося под чужой волей, был рассеянный, но топором он орудовал мастерски. В неподвижном воздухе узкого коридора два клинка звенели оглушительно. Мужчины яростно колошматили друг друга, и ни один из них не отступал ни на дюйм.

Чаппи покачиваясь двигался вперед на негнущихся лапах, безостановочно рыча – словно длинный раскат грома непрерывно звучал в ушах. Фишер быстро переместилась так, чтобы сражающиеся оказались между ней и собакой, и метнулась вперед, желая выхватить камень у Маркуса. Ее пальцы сомкнулись на запястье де Витта, но делец не сдавался, отчаянно пытаясь оторвать от себя ее пальцы. Чаппи заковылял к Фишер. Дэвид де Витт попытался ее ударить. Она отмахнулась тыльной стороной ладони, в которой был зажат меч, и Дэвид с воплем повалился в чулан, заливаясь кровью, хлеставшей из сломанного носа. Пес был уже очень близко – на расстоянии прыжка. Поэтому Фишер торопливо занялась Маркусом. Она отгибала его кисть назад, пока не хрустнуло. Он коротко вскрикнул, и она вырвала у него камень. Чанс моментально отступил назад и опустил топор. Хок внимательно наблюдал за ним.

– Черт, – пробормотал Аллеи, тряся головой. – Черт, ну и мерзость же.

Уловил, – проворчал Чаппи, также мотая башкой. – Будто кто-то засел у меня в мозгу и заставлял вытворять всякое. А сейчас я кое-кому откушу за это задницу.

– Успокойся.

Хок наконец опустил топор. Он взглянул на братьев де Витт. Те всхлипывали в своем укрытии. Под его взглядом они съежились. Фишер задумчиво разглядывала камень. При ближайшем рассмотрении он оказался слишком маленьким и чересчур обыкновенным, чтобы являться причиной стольких бед. Хок сунул руку в чулан, сгреб Маркуса за грудки и вздел на ноги. Капитан яростно уставился прямо в мокрые от слез глаза коммерсанта. Их лица почти соприкасались.

– Сколько хороших людей погибло сегодня в гавани из-за вас? – прошептал Хок. – Сколько покалечено или избито так, что мочится кровью? Сколько семей умрут от голода только потому, что вы отняли у них рабочие места, заменив живых своими вонючими зомби? Вы, де Витты, – хуже наемных убийц. Вы не просто убиваете – вы отнимаете и жизнь, и семью, и надежду. Почему ваши рабочие должны умирать? Почему бы вам не умереть вместо них?

Он занес топор для смертельного удара, и Маркус завизжал. В единственном холодном глазе капитана он не увидел и намека на возможное милосердие.

Фишер моментально оказалась рядом с Хоком, и хотя не прикоснулась к нему, голос ее прозвучал прямо у него в ухе.

– Не делай этого, Хок. Они оба заслужили смерти, но вот что я подумала: если де Витты умрут прямо сейчас, порт будет парализован на несколько месяцев, пока наследники прекратят наконец оспаривать завещание. Ты же знаешь, как в этом городе обожают судиться. Ни работы для докеров, ни еды для города. Если де Витты погибнут сию минуту от нашей руки, пострадают невинные.

– Невинные с гарантией пострадают, если де Витты останутся жить, – возразил капитан, не опуская топора.

– Есть иной способ, – осторожно начала Фишер. – Не такой приятный для нас, но, в конце концов, мы не для того все затеяли.

Принц наконец опустил топор и посмотрел на жену.

– Хорошо. Я слушаю.

Пока та шептала что-то мужу на ухо, Чанс внимательно смотрел на обоих. Впервые он увидел настоящий гнев на покрытом шрамами лице Хока, и ярость принца Руперта потрясла молодого человека. Он ни секунды не сомневался в том, что капитан убил бы свою беспомощную жертву, не вмешайся Фишер. Да, это не был принц Руперт из легенды. Это был кто-то другой. Гораздо более страшный. И Чанс совершенно не понимал, как к нему относиться. Хок был вовсе не тем человеком, за которым квестор явился на юг, чтобы тот помог спасти Лесное королевство.

И тут его ждало новое удивление – медленно расползающаяся по лицу Хока улыбка, когда Фишер прекратила шептать и выпрямилась.

Хок взял у Фишер контрольный камень и подошел к ближайшему окну. Жестом он пригласил остальных присоединиться, что те и сделали, включая де Виттов, – после укоризненного взгляда Фишер и оскала Чаппи. Все выглянули из окна и посмотрели вниз, на раскинувшуюся перед ними в полуденном солнце гавань. Температура воздуха угрожающе росла, но зомби трудились безостановочно, в полном молчании, не чувствуя жары. Хок поднял сияющий контрольный камень, произнес активирующее слово, подслушанное у Маркуса, и сосредоточился, посылая свою волю к работающим внизу мертвецам. И они все как один побросали свои занятия, повернулись к городу спиной и медленно направились в море. Один за другим они погружались в темные воды, исчезая сотнями, словно множество медлительных леммингов. И наконец в порту не осталось ни единого зомби.

– Они будут продолжать идти по морскому дну вечно, – сказал Хок. – Пока их кто-нибудь не съест или пока они не развалятся сами. И просто для того, чтобы быть уверенным, что вы, суки, больше не наложите на этот камень свои руки...

Он разжал ладонь. И пока де Витты пялились на происходящее, не веря собственным глазам, Хок разнес камень одним ударом топора. Сияющий кристалл с мягким звоном рассыпался на тысячи тончайших осколков. Все было кончено. Маркус и Дэвид тихо застонали. Единственный чародей, способный создать новый камень, мертв. Все инвестиции и планы пропали.

– Теперь вам придется иметь дело с профсоюзами, – сказала Фишер. – А после того, как вы с ними обошлись, они запросят очень много, прежде чем позволят себя уломать. Затяните пояса, ребята. Прибыли в текущем году сильно упадут.

* * *

После этого началось страшное. У Хока и Фишер имелся собственный список злодеев – и более чем достаточно причин преследовать их всех. Капитаны зашли так далеко, как никогда себе не позволял никто из стражей. Совершая свой стремительный, неистовый, последний рейд по самым мрачным закоулкам хейвенского дна, Хок и Фишер несли смерть и ужас городским хищникам. Бандиты, так долго считавшие себя превыше всякого закона, вдруг обнаружили, что отнюдь не являются недосягаемыми для Хока и Фишер. Много лет ярость копилась в их сердцах. Чанс и Чаппи понимали, что они тут просто за компанию, и в основном довольствовались тем, что прикрывали спины Хока и Фишер, пока те несли негодяям меч воздаяния.

* * *

Вскоре после расправы с де Виттами вся компания разглядывала первоклассный ресторан, расположенный в весьма благопристойном центре города. Здесь помещались самые лучшие магазины, кафе и модные мастерские. В них покупали, разумеется, только самые богатые, поэтому частная охрана сновала повсюду, отгоняя даже просто любопытных. Уровень преступности в районе являлся поразительно низким для Хейвена, потому что любой, кто успел хотя бы подумать о том, чтобы устроить здесь неприятности, редко доживал до суда.

Это была игровая площадка могущественных и модно одетых богатеев, которые ценили свой покой и уединение. Они неторопливо прогуливались по красивым, обсаженным деревьями улицам, разряженные в пух и прах, будто токующие фазаны.

Четверка наблюдала за рестораном через улицу, скрываясь в гостеприимной тени переулка. Держась поближе к территории лавочников, они оставались практически невидимыми, поскольку высшие классы никогда не опустятся до того, чтобы заметить присутствие слуг.

Ресторан был полон, и у двери маячили двое вооруженных громил, чтобы никто не посмел даже остановиться поблизости и прочитать написанное от руки меню, выставленное в окне. Удивительно, но никто против этого не возражал. Все знали, кто там обедает, хотя изображали полнейшую неосведомленность.

Чаппи оценивающе понюхал воздух и облизнулся:

– Боже, кто-то там внутри знает, что делает! Я чую все виды мяса, какие знаю, и целую кучу таких замечательных соусов, что зубы ломит. Скажи, что мы пойдем туда, Чанс. Я обещаю никого не кусать. Разве что особенно медлительного официанта.

– Внутрь мы пойдем, но не сейчас, – сказал Хок. – А когда войдем, кусай на здоровье кого захочешь. В первую очередь за все, что свисает.

– Ты наш человек, Хок! – обрадовался Чаппи.

– Там что, все бандиты? – уточнил Чанс. – Что они делают все вместе в одном помещении?

– Здесь, – объяснила Фишер, – раз в неделю собираются главари Хейвенской организованной преступности, чтобы уладить внутренние проблемы и обсудить свои территориальные притязания. Все очень спокойно и по-деловому. И маленькая армия телохранителей в качестве подкрепления. Вы видите перед собой некоторых из самых гнусных и самых могущественных людей Хейвена. По их слову и прихоти ежедневно страдают и умирают горожане. Стража имеет строгий приказ не приближаться к этому месту, когда означенные гады здесь заседают. У них огромное политическое влияние. Проклятье, некоторые из них сами политики.

Что само по себе является достаточной причиной поубивать как можно больше кровососов, прежде чем мы покинем Хейвен, – подытожил Хок. – Но мы не можем позволить себе вытащить их наружу. Мы входим внутрь, причиняем как можно больше несовместимых с жизнью увечий и затем снова исчезаем в переулках. Здесь много пушечного мяса, все они вооружены, а даже мы не в состоянии сразиться с целой армией. Поскольку информация о нашей затее наверняка уже дошла до Глена и Дюбуа, чертова уйма стражей наверняка разыскивает нас по всему городу с приказом поймать во что бы то ни стало. Изабель, ударные гранаты при тебе?

Фишер сунула руку в кошель на поясе и вынула оттуда горсточку маленьких серебристых шариков. Она взвесила их на ладони и улыбнулась Чансу.

– На вид – так себе, но это в самом деле нечто особенное. Нам редко разрешают их применять, потому что они очень дороги и сложны в изготовлении. В основе своей это фрагменты времени и пространства, выхваченные из сердцевины беснующегося урагана. Они заперты в волшебной скорлупе, будто насекомые в янтаре. Запечатанное на неопределенный срок мгновение безвременья. Стоит мне только прицелиться и бросить одну из этих малюток – и сей ресторан канет в историю.

– Лучше две, – сказал Хок. – Просто чтоб наверняка.

– Не отравляй мне удовольствие. Зажигалки готовы?

– Разумеется. И хаос-бомбы.

Фишер насупилась:

– И все-таки я не уверена насчет этих штук. Не зря они до сих пор запрещены. Пока никто толком не понимает магию хаоса. Один техник попробовал объяснить мне, что там к чему, так у меня потом весь день голова болела. Эти штуки с тем же успехом могут вынести и нас вместе с проклятыми врагами. Обещай, что используешь их только в самом крайнем случае, Хок, или я не пойду с тобой.