Текст книги "Оно приближается…"

Крон кивнул, словно соглашаясь, а потом внезапно развел руки в стороны. Стрелы сорвались одновременно и вонзились в черный балахон. Зина злорадно улыбнулась. Призрак осмотрел продырявленную одежду, стряхнул с себя стрелы одним движением и снова раскрыл объятия. Пока амазонки перезаряжали луки, их повелительница вдруг округлила глаза и стремительно заскользила через полянку. Мгновение спустя она оказалась в руках Крона. Лишенная способности двигаться, Зина жалобно таращилась на своих воительниц, пока призрак обнимал ее руками-ножами.

– Ты можешь воображать про себя все что угодно, но знай, я не жалкий мужичонка, который стирает и готовит для вашего варварского племени, – тихо, но убедительно зашептал Крон на ухо амазонке. – Я волен в любой момент времени нашинковать тебя мелкими кусочками и скормить самым неприятным демонам потустороннего мира.

Зина дернулась всем телом и сглотнула.

– Сегодня я в добром расположении духа, так воспользуйся этим, – продолжил призрак. – Будь хорошей девочкой и скажи своим подружкам, чтобы они меня слушались. Иначе я могу расстроиться.

Повелительница амазонок, которая впервые в жизни попала в условно мужские объятия без собственной инициативы, перестала сопротивляться, обмякла и слабо кивнула.

– Молодец, – одобрил Крон. – Сейчас я тебя отпущу. Не подведи меня.

Он разомкнул холодные руки и позволил Зине отбежать на несколько шагов. Авторитет главной амазонки был вырван с корнем и растоптан. Отряд с отвисшими челюстями ждал реакции своей повелительницы. Зина поправила крохотный кусочек кожи, изо всех сил пытавшийся скрыть грудь хозяйки, и повернулась к подчиненным.

– Я… – хрипло начала она, – мы решили, что некоторое время нашим командиром будет…

– Крон, – любезно подсказал Крон.

– Крон, – повторила Зина. – Нашим командиром будет Крон. Слушайтесь его, как меня…

– Иначе… – вновь помог призрак.

– Иначе он может расстроиться, – старательно продолжила Зина и сдвинула брови.

У нее почти получился строгий взгляд. Несколько секунд проползли через полянку, давая амазонкам время переварить услышанное. Потом одна воительница нерешительно приложила руку к пупку и совершила ей вращательное движение. Остальные повторили маневр, не переставая изумленно пялиться на нового командира.

– Это у нас вроде присяги, – почему-то смутилась Зина, повернувшись к призраку.

– Годится, – серьезно кивнул Крон. – Седлайте кревектов – отправляемся через пять минут. Строй соблюдать, в стороны не вилять, следовать за мной.

Через отведенное время четверть сотни покрытых панцирем усатых насекомых, каждое почти вдвое больше лошади, стояли в ряд. На спине у каждого имелось по две амазонки. Крон осмотрел отряд, кивнул и стремительно заскользил между деревьев, огибая Цитадель Мудрых. Кревекты получили пятками в бока, поднялись на длинных шипастых ногах и понеслись следом.

Призрак быстро набрал максимальную скорость, оставляя за собой почти невидимый шлейф разреженного воздуха. Кревекты, словно лодочки за большим судном, покачивались в этом коридоре, передвигаясь со скоростью ветра. Цитадель Мудрых осталась позади, Черные Дебри тоже. Несколько холмов всколыхнули на себе отряд и опустили в Туманную Долину. Кислая Речка сверкнула утренней рябью, изогнулась и пронеслась под ногами.

Спустя некоторое время Крон доставил амазонок к Ледяным Пикам. Не снижая скорости, он достиг вершины хребта – точки, указанной Зигмундом. Отряд остановился у небольшой пещеры, амазонки тут же спрыгнули на снег и разделились по группам. Дозорные разошлись в стороны, некоторые занялись кревектами, собирая зверей вместе, а остальные выстроились в полукруг, ожидая приказа от одного из командиров. Призрак подошел к Зине, которая едва удержалась от шага назад при его приближении.

– Мы на месте, – глухо изрек Крон. – Дальнейшие инструкции тебе ясны?

– Да, – нервно сглотнула амазонка.

– Хорошо. Я буду с вами еще некоторое время. Не обязательно видеть меня, чтобы знать о моем присутствии. Работаем быстро и четко. По окончании я доставлю вас к Порталу.

– Ясно, – кивнула Зина.

Крон взмахнул полами плаща и растворился, возвращая на время бразды правления в руки Повелительницы амазонок. Зина облегченно выдохнула и показала остальным большой палец. Безжалостные Сестры попрыгали в седла и, не издав ни единого звука, стали исчезать в пещере.

* * *

Зигмунд сидел за столом в кабинете и лепил из магической сетки лягушку. У короля не было ровно никакой необходимости в том, чтобы у него на службе появилось еще одно существо, созданное магией. Не было ни набросков создания, ни заданий, которое оно могло бы выполнить после рождения, не было ни одной причины для того, чтобы в один из решающих дней всей своей жизни сидеть, закрывшись от мира, и лепить лягушку. Однако он ее лепил.

Земноводное было почти закончено: еще несколько проверочных оживлений, и можно гордиться проделанной работой. Размером с крысу, серо-зеленая, влажная, голосистая, лягушка удавалась на славу. Зигмунд рассеянно глядел в ее желтые глаза и видел в них отражение собственного носа.

Подъемник ожил и заскрипел цепями. Король, в другое время проявивший бы какие-нибудь эмоции, даже не взглянул в его сторону. Он раскрашивал лапку.

Железная беседка подтянулась на уровень кабинета, распахнула дверь и выпустила секретаря.

– Ваше Величество, – осторожно позвал Кричер. – Новости.

Зигмунд медленно и совершенно равнодушно воззрился на помощника. Решив, что максимум внимания повелителя уже привлечено, Кричер продолжил:

– Эммануил и орки прибыли из Черных Дебрей. Они виделись с Корениусом. Пень собрал армию, и она уже у стен города.

Легкое движение нижней губы короля вполне могло сойти за одобрение.

– Но, – продолжил секретарь еще тише, – есть один нюанс.

Зигмунд закончил покраску лягушки, поставил ее на стол и легонько щелкнул пальцем по скользкой макушке. Тварь мгновенно ожила, надула щеки и окатила кабинет пронзительным кваканьем. Король удовлетворенно откинулся на спинку трона, потянулся и обратил на секретаря почти довольный взгляд.

– Ну и?.. – вопросил он. – Какой у вас есть нюанс?

– Нам объявили войну, – трагически вздохнув, сообщил Кричер.

Зигмунд совершенно бесстрастно продолжал рассматривать собственного помощника. Так, словно тот был неоригинальным узором на стене, не более. Потом король склонил голову набок и зевнул.

– Корениус объявил нам войну, – повторил секретарь. – Он требует капитуляции и вашего ареста.

На этот раз ответом послужил тик левого нижнего королевского века. Кричер с ужасом глядел на Владыку Мурляндии, бледное лицо которого было настолько равнодушно, что больше походило на маску.

Вдруг руки Зигмунда конвульсивно дернулись и потянулись вперед, увлекая за собой туловище. Король резко вскочил с трона и покачнулся. Взгляд сделался жестким.

– Сколько у него единиц? – почти прорычал Зигмунд.

– Около трех тысяч, мой король, – с готовностью выдохнул Кричер, радуясь оживлению повелителя. – Даже учитывая негодность многих из них к серьезному бою, об открытом сражении речи быть не может: вся наша армия вне города. Защищаться нам некем.

Зигмунд вновь ссутулился и начал озираться, словно прикидывая, в какую сторону лучше удрать.

– Седлай Невроза, – наконец решился он. – Через десять минут на балконе.

– Невроз у Корениуса, – мотнул головой Кричер.

– Зачем? – искренне изумился король.

– Я отправил Эммануила на встречу с пнем на вашем драконе, – пояснил секретарь. – Орки шли пешком. Обратно все вместе пришли без Невроза. Сказали, что Корениус взял его в заложники.

Зигмунд присел на край стола и принялся разглядывать, как лягушка раздувает щеки.

– Вы можете взять дракона вашей матушки, – осторожно предложил секретарь.

– Виляру? – поднял бровь Зигмунд. – Может, лучше на лошади?

– Я бы не советовал. Чтобы открыть городские ворота, надо отключать Периметр, а он наша единственная защита. Кроме того, на драконе вы будете менее уязвимы.

– Хорошо, – монотонно протянул король. – Позаботься о лягушке.

Через некоторое время Зигмунд поднялся в воздух. Он не стал надевать очки и летный костюм, отправившись на переговоры в потертом домашнем камзоле. Вооруженный перстнем из Корениуса и жезлом, подрагивающий от недосыпа, растрепанный как собственные нервы, Владыка Мурляндии летел на ярко-розовом драконе над пока еще своим городом. Виляра мотала маленькой головой, украшенной бантами, и игнорировала половину команд всадника, выражая недовольство неожиданным пробуждением. Сделав круг над дворцом, словно прощаясь на всякий случай, Зигмунд направил капризную летунью к Черным Дебрям.

Корениус расположился на полянке около главных ворот города. Вокруг пня сидели его ближайшие помощники: предводитель болдов, два полумедведя и огромный почтислон. Компания замерла, пристально глядя на стену Кронвейра. Когда в небе появилась Виляра, полумедведи встали и подняли шипастые коряги, а почтислон сгреб одним из трех хоботов Корениуса и усадил себе на шею.

Невыносимо розовый дракон плавно опустился к земле и забил крыльями, подняв облако пыли. Зигмунд соскользнул с чешуйчатой шеи, медленно оправил камзол и подошел к Корениусу.

– Можешь слезть? – почти вежливо попросил король, глядя на нависающего над ним Повелителя леса.

– Мне и здесь удобно, – строго парировал тот, почесывая веточкой почтислона за ухом.

– Хорошо, – устало выдохнул Зигмунд. – Что случилось?

– Что случилось? – угрожающе тихо переспросил пень, свешиваясь с шеи своего ездуна. – Тебе хватает наглости делать недоуменное лицо?

– У меня нет времени разгадывать твои нездоровые мысли, обрубок, – процедил король сквозь зубы. – Объяснись немедленно, или я испепелю тебя и твоих уродцев.

В глазах Корениуса на секунду блеснул страх, но тут же исчез под гневно сдвинутыми бровями. Пень покачнулся, набирая воздуха в покрытую мхом грудь.

– Ты не сможешь ничего сделать, – тихо сказал он. – В этот раз ты заплатишь за все свои преступления.

– Да? – наигранно удивился Зигмунд. – Сколько я тебе должен?

Король полез в карман, пошарил в нем и извлек пригоршню мелочи. Полумедведи угрожающе подались вперед, повелитель болдов зашипел и спрятался за ногу почтислона. Зигмунд начал ворошить пальцем монетки.

– Так, давай посмотрим. Вот шесть медяков, две серебряные, конфетка…

– Прекрати паясничать! – взвыл Корениус.

– Пробка от бутылки, – продолжал как ни в чем не бывало король. – Хм… наверное, от коньяка, – уточнил он, понюхав находку. – Так, что еще? Ага, вот пара орешков и перстень из тебя.

Зигмунд показал Корениусу черный деревянный перстень и надел его на средний палец правой руки.

– В итоге предложение такое. Я могу дать тебе конфетку, и мы сделаем вид, что этого разговора не было. Ты возьмешь своих чудиков и отправишься к Перешейку. Или я разрежу тебя на кусочки, положу в камин и поджарю кусочек хлеба на обед. Я люблю такой. С джемом и кофе. Что скажешь?

– Я, пожалуй, не буду требовать твоего ареста, – задумчиво изрек Корениус.

– Так, – одобрительно кивнул Зигмунд.

– Я просто убью тебя, – продолжил пень. – Здесь и сейчас.

Король расстроенно мотнул головой, поднял руку с перстнем и вытянул средний палец. Синие светящиеся нити выпрыгнули из деревянного украшения и метнулись к Корениусу. Однако, достигнув пня, они отскочили, словно ударились о невидимую преграду. Зигмунд взмахнул рукой, пытаясь стегнуть нитями, как плетью, но магические щупальца поникли и растаяли.

– Не работает? – заботливо поинтересовался пень.

Зигмунд ойкнул и выронил ставший вдруг раскаленным жезл. Корениус кивнул полумедведям, и они занесли коряги над королевской головой.

– Снимите с него корону, – ухмыльнулся Корениус, приглаживая растрепавшиеся на макушке грибы. – Не хочу, чтобы она помялась.

* * *

– А ты куда? – Рагнар поежился и плотнее завернулся в шерстяной плащ.

– Пойду вниз, – ответил Говард. – Здесь становится шумно. Да, чуть не забыл, меч возьми.

Он протянул викингу кулон в виде ключа.

– Это меч? – удивился Рагнар.

– Да, из твоих вещей только плащ не изменился.

– Ну, вообще-то он не мой. Я его подобрал там, внизу.

– Тогда ясно, – кивнул кот. – Удачи.

Стоящая перед ним девушка кивнула в ответ.

Стройная, высокая. Вполне сойдет за воительницу. Одежда только не по погоде. Говард посмотрел, как она подпрыгнула, подтянулась и исчезла в потолочном окне.

Ветер на плато притих, снег теперь падал медленно и более обдуманно. Рагнар обогнул каменный выступ, вышел на тропинку и начал спускаться к подножию Ледяных Пиков. Скользкие подошвы сапог не позволяли ускорить шаг, а мороз, явно довольный этим фактом, вволю кусал полуголые девичьи ноги. Викинг, стиснув зубы, обходил ледяные наросты и держался посиневшей рукой за шершавую стену. Надо терпеть, твердил он себе. Надо добраться до Абракадабра и вывалить на него весь ворох вопросов, скопившихся за последние дни, иного выхода нет. Алая Звезда висела на небе, словно тикающие часы, напоминая о необходимости спешить с решениями.

Рагнар добрался до очередного каменного горба, протыкавшего снег, и услышал приглушенные голоса. Осторожно подкравшись к источнику звука, он обнаружил пещеру, в которой шевелились тени. Онемевшей от холода рукой викинг потянулся за мечом, как вдруг ему в бок несильно, но настойчиво ткнулся кинжал.

– Тихо, не дергайся, – произнес чей-то голос. – Ручки с оружия.

Рагнар прикинул варианты и понял, что в нынешнем состоянии, а именно в образе хрупкой и промерзшей насквозь девушки, шансы на успешную драку невелики. Он не стал сопротивляться, когда незнакомец вытащил его меч и, подталкивая кончиком кинжала, повел его в пещеру.

Украдкой обернувшись, викинг выяснил, что пленивший его человек – женщина. Внутри пещеры оказались еще две, стоявшие у стен, – очевидно, часовые.

– Кого ты привела, Баранта? – тихо спросила одна из них.

– Шлялась поблизости, – лаконично ответила конвоировавшая Рагнара.

– Убить? – равнодушно заметила третья.

– Пока нет, – задумавшись на мгновение, решила Баранта. – Оставайтесь здесь, я догоню Зину.

Она очередной раз ткнула Рагнара кинжалом, направляя его вглубь пещеры. Захватив факел, амазонка повела пленницу по узкой тропинке, которая, быстро обзаведясь ступенями, начала спускаться вниз. Вход в пещеру остался позади, тьма сомкнулась вокруг пляшущего пламени факела. Огромная и причудливая тень Рагнара скользила перед девушками, изгибаясь на стенах и лестнице. Викинг сжал кулачки, прося помощи у Гора. Внутренний голос тихо запел старинную песню о бестолковом пирате, который не слушал родителей и вечно попадал в переделки.

Мрачные мысли, покинувшие на время разум викинга, вернулись на место, приведя с собой новых и еще более удручающих товарок. Снующий, словно игла швеи, выскакивающий то на поверхности, то внутри Ледяных Пиков, Рагнар был близок к истерике. Почему Абракадабр не предупредил его о том, какой сложной получится миссия Выбранного? Почему не рассказал о дедушкином брате и других предшественниках? Откуда в ледяной стране полуголые девицы и что они с ним сделают? Что стало с Ширлом и остальными? Все эти вопросы вились на фоне беседы с Драгомором и осознания собственной вины за проваленное задание друида. Между разговором у костра в Черных Дебрях и этой треклятой каменной лестницей, ведущей к новым проблемам, пролетела целая жизнь. Ну как минимум ее половина. Теперь стало ясно, что Выбранный не только не обладает какими-то сверхспособностями, а лишается даже тех умений, которые верно служили прежде. За время, прошедшее с назначения Рагнара на должность спасителя мира, викинг не победил ни одного врага, не считая орка у ручья. Он не принял ни одного самостоятельного решения, ни разу не задумался над тактикой или последствиями собственных действий. Словно посаженный на безумного жеребца, Рагнар несся, следуя чужому велению, трепыхаясь как тряпичная кукла и успевая только хлопать глазами на пролетающие события. Его заколдовывали, брали в плен, спасали ему жизнь и награждали спутниками или противниками. Привыкший быть хозяином положения, викинг чувствовал себя очень скверно, превратившись из лихого искателя приключений в мячик для игры в сферу. И плюс ко всему, в данный момент Рагнар вообще не был мужчиной.

Лестница стала более пологой, начала терять ступени и в конце концов опять превратилась в тропинку. Стены раздвинулись и впустили девушек в зал, освещенный десятком факелов. В его центре стоял отряд амазонок.

– Баранта? – Одна из воительниц, с золотым обручем на лбу, вышла вперед.

– Госпожа, – поклонилась Баранта. – Я поймала шпионку.

Зина сделала жест рукой, предвосхищая шумные возгласы, и подошла к Рагнару.

– Так-так, – протянула она, осматривая викинга. – Кто такая?

– Ра… – необдуманно начал тот, но очень кстати подкативший комок перехватил горло.

– Ра? – после некоторой паузы переспросила Зина. – Ты кем себя возомнила, богиней чревоугодия?

– Рагильда, – поправился викинг, осознав, что, кроме внешнего вида, он утратил способность произносить свое настоящее имя.

– Что это еще за Рагильда? Мусурийка? – подозрительно прищурилась Зина.

– Нет, я из Земель Заката, – откашлявшись, ответил Рагнар. – В честь тети назвали.

– Тети, – хмыкнула амазонка. – Впрочем, нам все равно. Мы тебе памятник ставить не собираемся, в озеро сбросим, и делов-то.

Викинг прикусил губу и лихорадочно соображал. Полсотни безумных девиц со зверскими оскалами он не одолел бы и в прежнем обличье, а теперь и подавно. Оставалось бессовестно врать, то есть использовать старый добрый прием, так исправно выручавший в общении с женщинами прежде.

– Я здесь по заданию, – туманно начал он.

– По заданию? – опять повторила Зина, но на этот раз заинтересованно.

Рагнар кивнул. При удачном стечении обстоятельств появлялся шанс выкрутиться. Амазонки в Нижние Земли явно не на сезонную ярмарку приехали. По свирепости они сравнимы разве что с берсерками и чучумерами, их нанимают богатые люди, имеющие очень серьезные проблемы. Проблемы в Ледяных Пиках были у Абракадабра и Зигмунда. Оставив друида про запас, викинг решил попробовать.

– По заданию Хозяина, – медленно произнес он, обведя подозрительным взглядом амазонок.

Зина опустила руку с ножом, которым прежде почесывала бровь.

– У всех свои задания, – слегка неуверенно сказала она. – Кто твой Хозяин?

– Ты мне не родная, – перехватил инициативу Рагнар. – Назови свое имя.

– Я Зина, – представилась та, немного помедлив. – Повелительница амазонок.

Рагнар пристально уставился на воительницу, словно проверяя достоверность сказанного. Взгляд Зины дрогнул и пополз в сторону. Сегодняшние события научили ее быть осторожной с незнакомцами.

– Допустим, – наконец произнес викинг. – Мы обе здесь по велению серьезного человека. Если у нас один и тот же наниматель, возможно, нам не следует ссориться, как думаешь?

– Если только у нас разные задания. Я не делюсь своей добычей.

– Логично, – серьезно кивнул Рагнар. – Меня интересует старик.

– Нас послали за другим, – выдохнула Зина.

Явное несовпадение целей несколько разрядило обстановку. Амазонка расслабила плечи, уголок губ намекнул на улыбку. Рагнар снял плащ и перекинул его через руку: напряжение спало, но продолжало греть.

– Симпатичный жакетик, – решил упрочить перемирие викинг.

– Да, мой любимый. – Зина довольно прищурилась. – А у тебя сапоги славные. Я давно такие ищу.

– Закончим с делами – они твои, – благодушно улыбнулся Рагнар. – У меня еще две пары.

Женщина не перестает быть женщиной вне зависимости от выбранного ремесла. Укротительница драконов и прачка могут стать лучшими подругами или заклятыми врагами, если столкнутся лбами над прилавком с заколками. Зависит от того, понравятся ли им похожие украшения или одно и то же. В последнем случае вполне возможен серьезный конфликт, причем без какого-либо преимущества укротительницы.

– Спасибо, – удивилась Зина. – Я могу поменять на перчатки из шелка. Красивые, но скользкие. Меч выпадает.

– Годится, подруга.

– Ты продрогла. На, выпей. – Амазонка протянула серебристую фляжку, отделанную кожей.

– Что это? – Рагнар взял угощение.

– Отвертка. Напиток дворфов.

– Согревает?

– Уж лучше, чем одежда, – улыбнулась Зина. – Оставь себе, у нас по две таких.

– Спасибо. – Викинг сделал большой глоток, огненный напиток вспыхнул в животе и растекся по озябшим конечностям. – Так что со стариком? Не встречали такого, в шляпе, с бородой?

– Ты не про Абракадабра, часом?

– Да, – поднял бровь Рагнар. – Мне его надо найти. И убить, – добавил он на всякий случай.

– Так ты опоздала, сестренка. Его Зигмунд уже отловил. Еще вчера вечером.

– Как? И что сделал?

– Известно что, – хмыкнула Зина. – Превратил в гуляш. Вместе с летающей телегой.

– Это точно? – Колени Рагнара дрогнули, готовые подогнуться.

– Железно. Нам с утра в казармах орки рассказывали.

Субтильная оболочка Рагильды вдруг стала весить втрое больше полного комплекта доспехов. Викинг пошатнулся и закрыл рот рукой. Как бы он ни злился на друида, весть о его смерти в одночасье перечеркивала все прежние события, включая обиды и надежды на спасение от демонов. Все вдруг стало неважным.

* * *

Абракадабр поднялся по ступеням и вошел в тронный зал. «Хм!..» – подумал он так отчетливо, что чуть не произнес это вслух. Действительно, здесь было чему удивиться. Некогда славный и живой город осунулся и покрылся многомесячной пылью. В упадок пришло всё и вся, и королевский дворец, как ничто другое, отражал это запустение.

Скьельгаард еще лет десять назад был центром и законной столицей не только Файтории, но и всех Верхних Земель. На троне тогда восседал Карияк Бычья Шея – славный воин и мудрый правитель, без драк и скандалов собравший под своим знаменем все крупные королевства в единый Северный Союз. Мелкие междоусобицы, грабители на дорогах и непорядок на границах ушли в прошлое. Тролли, дворфы, гномы и люди жили и сражались сообща, чувствовали себя счастливыми и испытывали безграничную любовь к Верховному Королю (правители Тролльхейма, Драмгарии и Карасаги сохранили свои короны, признав Карияка первым среди равных). Кроме того, Карияк узаконил браки между расами, снизил пошлину на алкоголь и выделил каждому жителю Верхних Земель по шесть ядров земли бесплатно (один ядр – квадрат со стороной, равной шести шагам взрослого тролля; кстати, возникшая в то время новая профессия Шагающих Троллей была неимоверно востребована). Однако истории известно, что долго хорошо не бывает, и когда на трон уселся сын Карияка – Манияк Кованый Лоб (ходила легенда о том, что, будучи мальчишкой, Манияк ухитрился забодать выскочившего на берег хлюпа), эта истина в очередной раз подтвердилась. Мало-помалу жизнь стала уходить из Скьельгаарда. Торговля затухала, ремесленники переселялись в другие города. Все это вызывало искреннее недоумение у жителей города, ибо они-то знали Манияка сначала как задиристого, жизнерадостного мальчишку, а позже – как не по годам рассудительного юношу и искусного воина, не ведавшего равных во владении двуручным топором. Тем более была непонятна резкая перемена в поведении наследника престола. Некоторые связывали ее с отъездом Карияка (бывший король передал трон сыну и уехал в Химерику, приговаривая, что, может быть, хоть последние пару лет он проведет в тишине и спокойствии, с удочкой в руках), потом появились слухи о том, что Манияк влюбился в принцессу эльфов Батаросу, а та отказалась выйти за юношу. Версий было много, но только одна заслуживала внимания – почти сразу после отъезда Карияка в Скьельгаарде появился темный колдун Каркадон. Он быстро втерся в доверие к Манияку и стал фаворитом короля. И вот тут молодой правитель стал меняться на глазах. Сначала он закрыл границу с Карасагой, изгнав из столицы всех гномов и обозвав их Главного Бригадира предателем. Затем объявил Ойтусу – вождю троллей – ультиматум, в котором требовал немедленно передать правление Тролльхеймом Скьельгаарду. Дворфам тоже было предписано немедленно арестовать своего правителя и подчиниться Манияку. В результате крепкий Северный Союз быстро распался. Тролли и дворфы заявили, что, если армия людей попытается приблизиться к их границам, они начнут войну, и даже гномы пообещали выступить против Скьельгаарда. В столице начались волнения, несколько сотен воинов ушли в Нордвейр, отказавшись подчиняться Манияку, за ними потянулись остальные жители. Звание столицы последовало за воинами и ремесленниками, а Карасага, Тролльхейм и Драмгария вышли из состава Северного Союза, сохранив с Нордвейром мирные, но очень натянутые отношения. Манияк попытался собрать армию и заключить договор с берсерками Берега Сельди, но быстро понял, что сил у него недостаточно, после чего затаился в городе, вынашивая планы мести соседям. Каркадон был все это время при нем. Кто-то из Нордвейра пытался найти в Химерике Карияка, чтобы поведать ему о подвигах сына, но поиски результата не принесли. И вот теперь, спустя более десяти лет с момента распада Северного Союза, в затянутый паутиной тронный зал Скьельгаарда ступил хмурый Абракадабр в сопровождении Эдварда и Брокена.

Волшебник обвел взглядом присутствующих. Вдоль стен стояли те немногие, кто остался служить Манияку – мрачные воины в черных доспехах и с жесткими взглядами. Всего три факела освещали сырой и затхлый зал. Манияк полулежал на троне, глядя стеклянными глазами в пустоту, спутанные локоны почти скрывали его лицо, руки безвольно свисали с подлокотников. Рядом с королем стоял колдун в шелковом плаще цвета летней ночи, опираясь на посох из болотного дерева, витиевато изрезанный вверху и с огромным гравированным клинком внизу. Абракадабр почувствовал удушливый кислый запах – кто-то еще был в этом зале, кто-то недоступный для глаз. Болезненный вид Манияка, его ввалившиеся глаза, испарина на лбу, неестественная худоба – все это были верные признаки Вселения. Только вот кому понадобился несчастный юноша, поругавшийся с целым миром? Неужели Драгомор имеет на него какие-то виды? Или Зигмунд? Или Эммануил? Вроде больше некому, только эти владели магией настолько, чтобы завладеть чужим телом, – заклинание-то не из легких. Вот-вот, и этот характерный блеск глаз – все сходится. Понятно, что Каркадон кем-то приставлен специально для затуманивания разума короля. Если бы еще колдун держал в руках чашу с зельем, то картина была бы полной. Сколько раз уже Абракадабр сталкивался с подобными ситуациями. Вдруг Манияк дернул головой, отбрасывая со лба волосы и пытаясь разглядеть гостей:

– К-то десь?

– Мой король, это Абракадабр – бывший друид, – ответил Каркадон.

– Я устал… зашем он при-ол?

– Он уже уходит. – Колдун склонился к королю и достал из-за трона большой железный кубок.

Манияк выхватил его из рук Каркадона и с жадностью припал к напитку, проливая половину на себя. Абракадабр горько усмехнулся – ничего в этом мире не меняется; и шагнул вперед, выставив перед собой посох:

– Манияк, сын Карияка! Твои земли в опасности! Очнись ото сна, народам нужна твоя помощь!

– Шт-то он говоит? – Манияк нахмурился.

– Не кричи, старик. Ты что, не видишь, наш король устал, не тревожь его своими глупыми фантазиями. – Каркадон встал между Манияком и Абракадабром и угрожающе оперся на посох.

– Манияк, сын Карияка! Говори со мной! – не унимался волшебник.

– Так, ты что, глупый? Тебе же ясно сказали, прекрати орать. – Змеиные глазки колдуна впились в Абракадабра.

– С дороги, нечисть! Со мной тебе не совладать!

– Больной какой-то, – пожал плечами Каркадон. – Стража, проводите дедушку. До темницы.

Несколько теней отлипли от стен и двинулись к волшебнику. Эдвард моментально развернул свой складной топор, а лук Брокена ощерился стрелой.

– Я не поял, вчм део? То эт-та таой? – снова очнулся Манияк.

– Абракадабр, мой король, – терпеливо стал повторять колдун, – бывший дру…

– Настоящий! – прогрохотал Абракадабр басом и метнул в Каркадона сноп искрящихся молний.

Спустя пару часов Абракадабр, Брокен и Эдвард покинули Скьельгаард. Они забрали у Манияка Липкий Кристалл, за которым приезжали, наложили заклятие Фильтра на местный Переход и отправились в Зыбкую Топь.

Загадка поведения короля Файтории на поверку оказалась вовсе не загадкой, а последствием банального многолетнего пьянства. Не прибегая к магическим ухищрениям, Каркадон просто споил Манияка, чтобы заниматься контрабандой самоцветов. Никто в короля не вселялся, демоны оказались ни при чем. Когда Абракадабр это понял, он привел Манияка в чувство, заставил принять ванну, побриться и провел с ним нравоучительную беседу. В результате Каркадон с несколькими своими подельниками был изгнан из Файтории, а королевский погреб лишился всех запасов спиртного. Протрезвевший впервые за много лет Манияк долго хлопал глазами, не понимая, почему в городе почти никого не осталось, ужаснулся, перечитав архив переписки с королями соседних стран, и в итоге дал торжественное обещание больше никогда не притрагиваться к крепким напиткам и исполнить все приказы Главного Друида. Приказы были четкие, краткие и сдобренные угрозами немедленной расправы в случае их невыполнения. В ближайшие месяцы Манияку было предписано со всеми помириться, уговорить вернуться сбежавших горожан и сделать предложение руки и сердца принцессе Уютии, Инвузории Въедливой. Именно этот союз, по мнению Абракадабра, должен был раз и навсегда отбить у Манияка страсть к выпивке и дебошам. Высокая, крепко скроенная и властная Инвузория славилась тяжелой рукой и быстрой реакцией. Однажды она одним ударом выбила четыре зуба медведю Гамзи, одному из самых опасных хищников Эйлории, только за то, что он напугал лошадь принцессы (во время охоты на него же самого). Вполне естественно, что, зная о ее талантах, ни один кавалер не решался за ней ухаживать, и девушка коротала время, участвуя в рыцарских турнирах.

Манияк, безропотно кивавший в такт строго бубнившему Абракадабру, быстро согласился со всеми условиями, наивно полагая, что счастливо отделался. Проведя долгие годы в забытьи, он был единственным мужчиной в Эйлории, не знавшим о репутации своей будущей жены.

* * *

В личном кабинете Зигмунда, в гнетущей тишине, стараясь не смотреть друг на друга, сидели Кричер, Эммануил, Стивен и орки. Шло экстренное совещание. За полчаса, сразу после призыва королевского секретаря высказывать мнения и предлагать решения, никто не проронил ни слова.

– Может, все-таки по стаканчику? – жалобно произнес Рой.

– Нет, – отрезал Кричер. – Нам нужно быть в сознании, иначе Хозяина не спасти.

– Ну, от одного-то мы сознание не потеряем, – пожал плечами орк. – Мне так думаться лучше будет.

– А помнишь, как ты после одной кружки в казармах заблудился? – Мор пихнул Гема в бок.