Текст книги "Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки"

Федоров Н. Ф. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Традиция, 1995–2000.

Федоров Н. Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. Т. 85. 711 с. (Серия: Философское наследие).

Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1966. 276 с.

Флоренский П. А. Первые шаги философии // Сочинения: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 61–130.

Шишкин И. М. Н. Ф. Федоров и проективная философия // На пороге грядущего. М.: Пашков дом, 2003. С. 411–427.

Vaitkevicius V. Alkai: baltu šventvieciu studija. Vilnius: Diemedis, 2003. 319 р.

П. Г. Гайдуков
Документальное наследие А. В. Орешникова в Государственном Историческом музее[4]4
  Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ (проект № 13-01-00132а).


[Закрыть]
P. G. Gaidukov
The Documentary Heritage of A. V. Oreshnikov in the State Historical Museum

УДК 902; 069

Аннотация: вся подвижническая жизнь А. В. Орешникова, отданная Историческому музею, была посвящена поискам и изучению материальных и письменных источников по истории России. И именно на музеи он возлагал надежды по сохранению этих источников. Благодаря самоотверженному труду таких музейных работников, как Орешников, на протяжении XX в. в Государственном историческом музее и других музеях страны собраны замечательные коллекции, изучение которых давало, дает и будет давать возможность многим поколениям исследователей воссоздавать прошлое нашей страны. Именно в этом следует видеть роль музеев в информационном обеспечении исторической науки. Документальное наследие А. В. Орешникова, сохраненное в стенах Государственного исторического музея, подтверждает это заключение со всей очевидностью.

Abstract: All the selfless life of Alexey Oreshnikov was closely related with the State Historical Museum. He entirely devoted it to investigation and study of material and written sources on the history of Russia and believed in particular that museums must be in charge of preservation of the historical heritage. Due to the devoted activity of such museum workers as A. V. Oreshnikov during XX century in national museums and especially in the State Historical Museum outstanding collections have been accumulated. Study of these collections has been providing numerous generations of researchers with the possibility to reconstruct Russia's past, which undoubtedly will continue in the future. This stresses the role museums play in the informational support of the historical science. The documentary heritage of A. V. Oreshnikov preserved in the State Historical Museum evidently confirms this conclusion.

Ключевые слова: историческая наука, нумизматика, музееведение, А. В. Орешников, Государственный исторический музей, Институт археологии РАН, личный архив, дневники, эпистолярное наследие, проект «А. В. Орешников и его корреспонденты».

Keywords: historical science, numismatics, museum science, A. V. Oreshnikov, State Historical Museum, Institute of Archaeology of RAS, personal archive, diaries, epistolary heritage, the «A. V. Oreshnikov and his correspondents» project.

Алексей Васильевич Орешников (1855–1933) – выдающийся русский ученый, член-корреспондент Академии наук СССР, крупнейший отечественный специалист в области античной и средневековой русской нумизматики, тонкий знаток древнерусского прикладного искусства. Единомышленник и сподвижник И. Е. Забелина, Орешников в 1887 г. становится хранителем Исторического музея и его творцом, а в годы советской власти – защитником его сокровищ. В музее он проработал 45 лет до самой своей смерти. Причастностью своей к Историческому музею Орешников очень дорожил, был верен музею. В ноябре 1920 г., получив от директора Эрмитажа С. Н. Тройницкого предложение выставить свою кандидатуру на должность хранителя русских монет, он писал своему петроградскому коллеге и другу А. А. Ильину: «…как я могу оставить Исторический Музей, в котором служу с 1887 г. – это официально, – а неофициально с 1885 г.; это было бы с моей стороны нечестно» [Рукописный фонд Отдела нумизматики ГЭ, б/№].

Всякий, кто занимается историей, знает, что рядом с общей историей мира, страны или отдельного города разворачиваются истории отдельных людей, отдельных семей. Иногда именно из них слагаются отдельные разделы большой истории. Но «личные» истории бывают известны или малоизвестны, но зачастую они остаются потомкам неизвестными совсем. Все в конечном итоге зависит от сохранения документальных свидетельств о существовании этих людей и семей.

А. В. Орешников как историк прекрасно это осознавал. В Отделе письменных источников ГИМ хранится его огромный личный фонд, важнейшей частью которого являются его дневники и обширная переписка (ОПИ ГИМ. Ф. 136).

В 1955 г. в Государственном историческом музее отмечалось 100-летие со дня рождения А. В. Орешникова. Несколько месяцев функционировала выставка, посвященная юбилею. В его память были изданы два «Нумизматических сборника». Один из них содержал исследование по русской нумизматике [Нумизматический сборник, 1955], второй – по античной нумизматике [Нумизматический сборник, 1957]. Благодаря тому что в музее имя Орешникова всегда было окружено большим уважением, у музейных сотрудников с родственниками Алексея Васильевича сложились вполне доверительные отношения. Именно поэтому накануне празднования юбилея старшая дочь Алексея Васильевича, Татьяна Полиевктова, передала на постоянное хранение в Исторический музей самое ценное из наследия отца – его дневник, представляющий собой 14 тетрадных блоков и блокнотов.

Уже тогда музейным сотрудникам стала очевидна огромная научная значимость записей Орешникова и необходимость издания дневника. Однако прошло более полувека, прежде чем их удалось опубликовать в полном объеме в виде двухтомного академического издания. Это многолетнее исследование подготовлено коллективом сотрудников Отдела письменных источников ГИМ и Института археологии РАН [Орешников, 2010; 2011]. В 2013 г. издание удостоено премии им. И. Е. Забелина.

Алексей Васильевич ежедневно вел свой дневник на протяжении более 18 лет. Первая запись сделана 1 января 1915 г., а оборвались записи 28 февраля 1933 г., за месяц до его смерти. За это время ему довелось стать очевидцем событий периода Первой мировой войны, двух революций 1917 г. и Гражданской войны, политики военного коммунизма и НЭПа, коллективизации, внутрипартийной борьбы большевиков, гонений советского государства на Церковь и преследования старой интеллигенции. Записи Орешникова оказались редчайшим источником по истории Государственного исторического музея, по истории российской науки в послереволюционный период, по истории России в целом. Хроника событий, охваченных Орешниковым за период ведения дневника, не имеет себе равных, и читается этот дневник как захватывающее художественное произведение.

После издания дневника наиболее обширной и наиболее важной частью архива Орешникова остаются письма его многочисленных корреспондентов – нумизматов, археологов, историков, музейных работников, коллекционеров. Именно письма (а не рукописи научных трудов, хотя в научном багаже Орешникова имеется более 100 печатных работ) составляют основу его архива. Из 135 единиц хранения его фонда 72 единицы, то есть более половины, – письма. Очевидно, это не случайность. Алексей Васильевич, в начале 1920-х гг. задумавший и начавший составлять словарь русских нумизматов (словарь не издан, материалы к нему хранятся в личном фонде А. В. Орешникова в ОПИ ГИМ), прекрасно понимал ценность писем для истории отечественной науки. Он бережно хранил их, а когда тяжелые бытовые условия советского времени, уплотнения, кражи книг и имущества новыми жильцами (что ярко описано им на страницах дневника) стали угрожать целости архива, сам передал его в музей. Как свидетельствуют записи в книге поступлений ГИМ, Орешников официально передал в отдел архива (так назывался тогда ОПИ) первую часть писем в 1925 г. Другая часть была записана в главную инвентарную книгу 20 апреля 1933 г., спустя две недели после его смерти. По-видимому, к тому времени они уже хранились в рабочем кабинете Орешникова, либо он распорядился перед смертью, не мешкая, передать остатки своего архива в музей. Именно так после смерти Алексея Васильевича все письма его корреспондентов оказались в ОПИ ГИМ.

Корреспонденция охватывает полувековой период: с начала 1880-х по начало 1930-х гг. В ней затронуты многие стороны формирования частных и государственных коллекций монет и других древностей, становления и развития отечественной нумизматики Северного Причерноморья и русской нумизматики в конце XIX – начале XX в. Письма корреспондентов А. В. Орешникова являются ценнейшими свидетельствами многообразной деятельности сотрудников государственных музеев (главным образом, ГИМ и Эрмитажа) в переломные для русской истории послереволюционные годы, содержат уникальные сведения о судьбе многих отчужденных частных коллекций античных и средневековых монет, печатей, предметов прикладного искусства и быта, а также о судьбах их первоначальных владельцев.

Осознавая особую значимость этого эпистолярного наследия, коллектив сотрудников ГИМ и Института археологии РАН уже несколько лет работает над подготовкой важнейшей его части к изданию. Этот научный проект называется «А. В. Орешников и его корреспонденты» и выполняется при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ).

Круг научных знакомств А. В. Орешникова был очень широк. Его личный фонд хранит письма более 500 отечественных и зарубежных корреспондентов. В количественном отношении их письма насчитывают более 9000 листов (для сравнения отмечу, что уже упоминавшийся дневник Орешникова, изданный в двух томах, составляет чуть более 1000 листов).

Список корреспондентов Орешникова, чьих писем сохранилось от нескольких десятков до сотни и более, насчитывает более 50 человек. В их числе москвичи (И. Е. Забелин, П. В. Зубов, А. А. Карзинкин, А. М. Подшивалов, В. К. Трутовский, графиня П. С. Уварова, И. В. Цветаев, С. И. Чижов, А. Н. Шварц), петербуржцы (Н. П. Бауер, Х. Х. Гиль, С. А. Жебелев, А. Н. Зограф, А. А. Ильин, В. В. Латышев, Н. П. Лихачев, А. К. Марков, М. И. Ростовцев, А. А. Сиверс, Я. И. Смирнов, В. Г. Тизенгаузен, граф И. И. Толстой), киевляне (К. В. Болсуновский, В. Е. Данилевич, Н. Е. Макаренко, Н. П. Чернев, В. А. Шугаевский). Переписывался Орешников с коллегами из Северо-Западной и Центральной России (А. И. Анисимовым, А. К. Жизневским, Н. Г. Порфиридовым, А. И. Черепниным), Юга России и Крыма (А. Л. Бертье-Делагардом, П. О. Бурачковым, К. К. Косцюшко-Валюжиничем, А. А. Левенстимом, Е. Е. Люценко, А. И. Маркевичем, О. Ф. Ретовским, В. В. Шкорпилом) а также с иностранными нумизматами (М. Барфельдтом, В. Вротом, Х. Дресселем, Ф. Имхоф-Блюмером, Э. Х. Миннзом, Е. Фиалой, Г. Хиллом).

Публикация предполагает взаимную переписку, но письма самого А. В. Орешникова рассредоточены по многим городам. В нескольких архивах России, Украины и дальнего зарубежья они уже выявлены и в большинстве скопированы. Однако архивные поиски показали, что фонд эпистолярного наследия Алексея Васильевича в значительной степени не сохранился. О какой-то полноте переписки можно говорить лишь в отношении А. Л. Бертье-Делагарда, Х. Х. Гиля, И. Е. Забелина, А. Н. Зографа, А. А. Ильина, Н. П. Лихачева, А. К. Маркова, графа И. И. Толстого, графини П. С. Уваровой, английского археолога Э. Х. Миннза. К сожалению, очень мало писем Орешникова имеется в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. К примеру, в фонде академика В. В. Латышева имеется лишь 4 его письма, а в фонде академика С. А. Жебелева – только одно письмо. И это притом, что переписка с ними была многолетней и активной.

Для издания переписки А. В. Орешникова отбирается наиболее важная часть этого богатейшего источника по истории русской науки последней четверти XIX – первой трети XX в. Предпочтение будет заведомо отдаваться эпистолярным комплексам перед случайными корреспондентами (в особенности если сохранились письма самого Орешникова). Это и понятно: долгая переписка завязывалась у него с крупными исследователями в области нумизматики и археологии. С ними, как с добрыми знакомыми, часто более чем коллегами – приятелями и друзьями, Орешников в письмах вел беседу не только на сугубо научные, но и на общественные и «домашние» темы.

В итоге работы будет подготовлена к изданию переписка А. В. Орешникова с 50–60 русскими и иностранными корреспондентами. Общий объем текста писем и комментариев к ним составит не менее 150 печ. л. Издание этого материала займет 5–6 книг, состав которых будет сформирован по хронологии и основным научным темам: античная нумизматика и археология Северного Причерноморья, русская нумизматика, сфрагистика, отечественная история.

Переписка А. В. Орешникова затрагивает большой срез научной, общественной и культурной жизни предреволюционной и послереволюционной России. Введение ее в научный оборот послужит важным источником для изучения коллекционерской, музейной и научной жизни его времени.

Вся подвижническая жизнь А. В. Орешникова, отданная Историческому музею, была посвящена поискам и изучению материальных и письменных источников по истории России. И именно на музеи он возлагал надежды по сохранению этих источников. Благодаря самоотверженному труду таких музейных работников, как Орешников, на протяжении XX в. в Государственном историческом музее и других музеях страны собраны замечательные коллекции, изучение которых давало, дает и будет давать возможность многим поколениям исследователей воссоздавать прошлое нашей страны. Именно в этом следует видеть роль музеев в информационном обеспечении исторической науки. Документальное наследие А. В. Орешникова, сохраненное в стенах Государственного исторического музея, подтверждает это заключение со всей очевидностью.

Библиография

Нумизматический сборник / Под ред. А. А. Сиверса. Ч. I, вып. 25. М., 1955. 183 с. (Труды ГИМ).

Нумизматический сборник / Под ред. Д. Б. Шелова. Ч. II, вып. 26. М., 1957. 143 с. (Труды ГИМ).

Орешников А. В. Дневник. 1915–1933: в 2 кн. Кн. 5-1924. Кн. 2: 1925–1933 / Отв. ред. П. Г. Гайдуков; сост. и авторы коммент.п. Г. Гайдуков, Н. Л. Зубова, М. В. Катагощина, Н. Б. Стрижова, А. Г. Юшко. М.: Наука, 2010. (Серия: Научное наследство. Т. 34).

О. А. Сиротина
Историографический взгляд на материалы семейных и личных архивов. Из опыта научно-исследовательского использования фонда Уваровых в собрании ГИМ
O. A. Sirotina
Historiographical Perspective on Documentation in Personal and Family Archives. Scientific Use of the Uvarov Family Archive in SHM

УДК 930.25

Аннотация: в статье дается общий историографический обзор семейного фонда Уваровых, хранящегося в отделе письменных источников Государственного исторического музея. Почти столетняя история исследовательской востребованности фонда делится на несколько хронологических этапов, на основании чего прослеживается динамика интереса к архиву. Анализируется тематика исследовательских запросов и выделяется круг учреждений, представители которых работали с материалами фонда.

Abstract: The article offers a general historiographical review of the Uvarov family archive in the Archive and Manuscript Collection of The State Historical Museum. Almost a century-long history of the use of the Uvarov archive in scientific research is divided into several periods to trace the changes in researchers' interest in the archive throughout the studied period. The article also provides a qualitative analysis of the archive enquiries and identifies the institutions that have used the archive.

Ключевые слова: историческая наука, историография, музееведение, Государственный исторический музей, отдел письменных источников, семейный фонд, Уваровы, учетная документация, проблематика.

Keywords: historical science, historiography, museology, The State Historical Museum, Archive and Manuscript Collection, Family archive, The Uvarov family, records, problems.

Судьба любого архива включает историю его научного использования. Конечно, каждый специалист, ориентированный в проблемной историографии, понимает значение архивных комплексов, входящих в источниковую базу соответствующих исследований. И если даже исследователь не представляет общую документальную систему, служащую источником информации, он смело может назвать проблематику, которая привела его к конкретному архивному комплексу. До сих пор остается нереализованной возможность историографического изучения архивных фондов. Вместе с тем именно система учета музеев и архивов позволяет установить масштабы и характер научного использования архивного фонда.

Любое научное исследование начинается с установления историографии проблемы. А проблемный историографический взгляд на опыт предшественников в первую очередь предполагает вычленение источниковых комплексов, уже введенных в научный оборот с выявлением круга архивных фондов, синхронных научной проблеме. Это традиционный и хорошо известный в науке подход.

Научно-исследовательское использование материалов архива Уваровых, хранящегося в отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), дает основания для разработки методов историографического подхода к материалам семейных и личных архивов. При этом архивный фонд как объект анализа должен удовлетворять определенным требованиям. Это должен быть сложившийся естественным образом достаточно значительный по объему фонд, с разнообразным по тематике составом материалов, имеющий широкие хронологические рамки. При наличии этих условий можно собрать массовые, представительные материалы историографического характера.

ОПИ ГИМ является крупнейшим музейным архивохранилищем в России. По данным на 1 января 2015 г., в отделе хранится 561 фонд общим объемом 83 032 архивные единицы хранения. Подавляющее большинство (403 фонда, почти три четверти от общего объема хранящегося) составляют фонды личного и семейного происхождения.

Фондовые материалы отдела находились и находятся в поле пристального исследовательского интереса. Ежегодно читальный зал ОПИ принимает более 1000 исследователей. И среди всего многообразия запросов одними из наиболее востребованных являются материалы фонда Уваровых. Значительный по объему фонд (1706 обработанных архивных единиц хранения) включает в себя не только семейный архив, но и коллекцию документальных памятников, собранных Уваровыми.

Исходя из исследовательского интереса к фонду, можно поставить ряд вопросов. Какова проблематика, в связи с изучением которой исследователи обращались к фонду, представители каких учреждений работали с его материалами, выделяются ли периоды увеличения и снижения внимания к фонду? Получение информации по этим вопросам в дальнейшем позволит встроить архивный фонд в историографическую научную практику.

Воссоздать историографическую картину использования фонда можно с помощью данных служебной учетной документации, фиксирующей обращения исследователей к фондовым материалам: картотеки использования фонда; журналов выдачи единиц хранения посетителям читального зала; картотеки исследователей и анкет исследователей.

Формы учета обращений исследователей к материалам архива Уваровых менялись. Картотека использования фондов велась сотрудниками отдела с 1920-х гг. В карточки заносились следующие данные: ФИО исследователя, учреждение, которое его командировало, тема исследования, выданные единицы хранения, дата. Но это идеальная ситуация. При изучении всей картотеки наблюдаем самые разные отклонения от «формуляра». Так, в первой карточке, содержащей четыре записи за 1927–1929 гг., сведения о выданных материалах отсутствуют. Кроме того, вплоть до завершения составления описи фонда Уваровых в графе «единицы хранения» фиксировались учетные номера документов, т. е. номер по Главной инвентарной книге (№ ГИМ), по Книге поступлений в отдел (№ арх.), по номерам картонов (материалы коллекции) и по частично сохранившимся коллекционным описям. Материалы фонда хранились в пронумерованных связках, поэтому часто указывались и порядковые номера связок.

Следует иметь в виду, что научно-техническое описание фонда Уваровых проводилось поэтапно. К 1959 г. научные сотрудники систематизировали архив Сергея Семеновича Уварова, составив рукописную опись на 143 единицы хранения. Впоследствии она стала частью первой описи уваровского фонда с сохранением первоначальной нумерации единиц хранения с 1 по 143. Систематизация всего объема материалов и окончательное составление описей на семейный архив и документальную коллекцию завершились лишь в 1977 г., а в 1982 г. фонд дорабатывался и была сформирована дополнительная третья опись.

Журналы выдачи единиц хранения посетителям читального зала ОПИ ГИМ сохранились с 1983 г. и ведутся до настоящего времени. В журнале под подпись посетителя фиксируются дата выдачи документов, номера фонда, описи выданных единиц, фамилия исследователя, дата сброса дел с подписью сотрудника читального зала. В журналах отсутствует информация о теме исследования. Встает задача восполнения отсутствующих сведений. Для этого были использованы анкеты исследователей и служебная картотека исследователей.

Заполнение анкет посетителями при первом посещении читального зала стало обязательным с конца 1970-х гг. В анкете указываются сведения личного и служебного характера: ФИО, паспортные данные, место работы, домашние и служебные адреса и телефоны, образование, ученая степень, тема и хронологические рамки исследования. Как видим, заполняемая посетителем анкета имеет координирующий набор личных и научных сведений.

Кроме анкет интерес представляет «Служебная картотека исследователей», которая ведется в отделе с конца 1920-х гг. В нее заносятся следующие сведения: ФИО исследователя, название учреждения, тема, год обращения к материалам архивного фонда. Первоначально в служебную картотеку заносились лишь ФИО исследователя и год посещения. В дальнейшем карточки стали дополняться информацией о темах и о представляемых учреждениях.

Все перечисленные формы учетной документации не только дублируют, но и дополняют друг друга. При систематизации информации учетной документации необходимо учитывать ряд обстоятельств. Уже из первичных документов учета видно, что в определенные периоды фонд Уваровых совсем не запрашивался или выдавался единично. Это период с 1941 по 1945 гг., когда коллекции музея были упакованы и частично эвакуированы из Москвы. Затем следует обратить внимание на период 1975–1977 г., когда в ОПИ проходила сверка и отдел был закрыт для приема посетителей. Нет сведений об использовании фонда в 1984–1988 гг. Это объясняется тем, что с 1984 г. в связи с подготовкой к капитальному ремонту музея в отделе началась упаковка коллекции, а в 1987 г. состоялся переезд в Измайлово, где через два года был возобновлен прием посетителей. Со второй половины 2010 г. отдел вновь закрылся для исследователей в связи с упаковкой и переездом в здание бывшей городской думы, где 10 апреля 2012 г. был открыт новый читальный зал. Не совсем ясно, почему отсутствует информация за 1929–1935 гг. Возможно, карточки за этот период были утеряны.

В итоге в нашем распоряжении имеются массовые сведения об опыте обращения к материалам архивного фонда Уваровых. Встает задача обобщения информации материалов первичного учета исследовательской практики использования материалов архива Уваровых. Конечно, в первичных материалах есть отдельные лакуны, имеются и утраты учетной документации. Но в целом в нашем распоряжении оказывается достоверная массовая информации о масштабах научного использования этого архива.

По полученным данным автором составлена сводная итоговая таблица обращений исследователей к материалам уваровского фонда. Единицей учета в этой статистической совокупности является единичное исследовательское обращение к архивному комплексу. Формуляр таблицы заполнялся по следующим параметрам: ФИО исследователя, обратившегося к архивному фонду Уваровых, название учреждения, направившего исследователя, тема исследования и год посещения читального зала. Если исследователь несколько лет работал с материалами фонда без изменения темы, указывался первый год обращения к фонду. При изменении темы делалась отдельная запись. Если менялось учреждение, но тема оставалась прежней, названия всех учреждений давались в одной ячейке через точку с запятой. При совместной работе разных исследователей над одной темой создавались отдельные строки с повтором темы. При работе с фондами сотрудников ГИМ цель исследования не всегда указана, в этих случаях соответствующая колонка оставалась незаполненной.

С учетом всех нюансов в итоговой таблице представлено 667 обращений исследователей. Последние данные относятся к июню 2014 г., перед закрытием читального зала на летние каникулы.

Для отслеживания динамики обращений к фонду полученную совокупность логично разделить по хронологическому принципу, отдельно выделив довоенный период, а с 1945 г. рассматривать обращения по десятилетиям.

Довоенный и военный периоды обозначены в 4 % общего числа обращений. Как уже отмечалось, первое учтенное обращение относится к 1927 г. В этом году к фонду обращались 3 раза, в 1928 г. – 4 раза, в 1929 г. – 1 раз. В 1935 г., после значительного перерыва, фонд заинтересовал исследователей 7 раз. Затем, в 1936 и 1937 гг., к его материалам обращались по 2 раза в год, в 1939 г. фонд использовался 3 раза, в 1940–1941 гг. – 6 раз. Таким образом, довоенные обращения к фонду Уваровых суммарно составили 28 раз. Количество обращений явно невелико.

Оценивая проблематику исторических исследований, по которым поступали заявки в предвоенное десятилетие, понимаем, что многие темы возникали на пересечении общенаучных интересов и возможностей конкретного архива. Анализируя результаты, видим, что первый и самый важный интерес инициировался актовыми материалами, хранившимися в составе фонда Уваровых. Так, Л. В. Черепнин одним из первых обратился к документам фонда в 1927 г. в связи с изучением «Грамот и указов из собрания Уваровых», 10 лет спустя музей посетил В. Е. Сыроечковский, работая над темой «Акты X–XV вв.».

Ряд тем связан со ставшей впоследствии традиционной археологической проблематикой. Известный археолог, а в 1939 г. молодой исследователь, А. Л. Монгайт работал с фондом в связи с изучением истории военного дела в Московском государстве.

Настойчиво представители разных научных направлений искали автографы, источники личного происхождения: письма Л. Н. Толстого, А. И. Герцена. Исследователь из Академии наук Украинской ССР проявил интерес к хозяйственным документам гетмана К. Г. Разумовского, а сотрудник редакции «ИЗОГИЗ» в 1937 г. выявлял в фонде материалы по теме «Евреи СССР. Биробиджан».

Послевоенное десятилетие обозначено постепенным нарастанием интереса к фонду Уваровых. На этот период приходится 7,5 % обращений от общего их числа: в 1945 г. – 3 обращения; в 1946 и 1947 гг. – по 5 обращений; в 1948 и 1949 гг. – по 6; в 1950 г. – 1; в 1951 г. – 7; в 1952 г. – 6; в 1953 г. – 2; в 1954 г. – 4, в 1955 г. – 6. Резкого возрастания интереса к фонду не наблюдалось. Движение носило равномерный и постепенный характер.

Наибольшее число запросов продолжало поступать из различных подразделений Академии наук: Института истории, Института литературы, Института истории грузинской литературы, Института истории искусств, Института истории естествознания и техники, Института археологии, Астрономического совета. Вузовская наука не отставала от Академии наук: исторический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, ЛГУ им. А. А. Жданова, Академия им. М. В. Фрунзе, Историко-архивный институт, Московский городской педагогический институт им. В. П. Потемкина, Московский областной педагогический институт, Московский нефтяной институт (Комиссия по истории техники), Воронежский педагогический институт, Казанский государственный ветеринарный институт. Как видим, в изучение исторической проблематики продолжают включаться технические и военные вузы.

Мы наблюдаем известную активизацию деятельности музейных, библиотечных и архивных работников. Заявки на исследования поступают от ЦГАДА, Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, из Останкинского музея, из Суздальского исторического музея, из Артиллерийского музея. С фондами работают и сотрудники ГИМ.

По-прежнему к материалам фонда обращаются издательства: «Литературное наследие», Издательство художественной литературы. Темы, которые они объявляют к изучению, в ряде случаев выпадают из общего исследовательского контекста. Это, к примеру, такие темы: «Балет пушкинской эпохи», «Современники о Белинском».

Обращаясь к исследовательской проблематике, видим явное усиление интереса к военной истории, что вполне соответствует контексту эпохи. В фондах работает известный специалист по военной истории Л. Г. Бескровный, занятый в то время историей русской армии XVIII в. Историки проявили интерес к Русско-шведской войне 1788–1790 гг., истории отечественной артиллерии.

Многое, как и всегда, определялось личным интересом историка. Проступает устойчивый интерес и к революционной проблематике. В 1954 г. с фондом работал знаток революционного движения в России И. А. Федосов.

Традиционное внимание демонстрируют исследователи к актовым источникам, хранящимся в фонде Уваровых. Устойчивость сохраняет и проблематика, связанная с промышленной археологией. Она смещается в историю научной и производственной традиции, материальной культуры: история физиологии в Московском университете, отечественная астрономия, история переработки жиров в России, история оружия, артиллерийское и оружейное производство, история нефтяного дела в России, пушечный двор и т. д. Так, И. Э. Грабарь интересовался материалами фонда по теме «История цейхгауза».

Нельзя не отметить и развития проблематики, определяемой теорией социально-экономической формации. Это заявки на исследование мануфактуры, промышленности городов, крепостного хозяйства, феодального землевладения, помещичьего и крестьянского хозяйства, история феодального иммунитета, служилая кабала и кабальное хозяйство.

Среди тем, заявленных историками, есть темы историографические, методические и источниковедческие: палеография русской книжности, история отечественного востоковедения, источниковедение Сибирских летописей, жалованные грамоты и др.

На следующее десятилетие, 1956–1965 гг., приходится 62 обращения, что составляет 9 % общего числа исследовательских заявок. Констатируем факт нарастания интереса к фонду Уваровых. Внутри десятилетия известный пик обращений приходится на 1960 г. Потом наступил некоторый спад, продолжившийся и на следующем временном отрезке. Отметим, что конец 1950-х – начало 1960-х гг. вообще характеризуется ростом научной исследовательской активности историков, проявившейся и в росте числа дискуссий по ключевым вопросам истории России.