Текст книги "Конфликтология XXI века. Пути и средства укрепления мира"

Конфликты при коммуникации в социальных сетях

А. Л.Салагаев

доктор социологических наук, профессор, Казанский национальный исследовательский технологический университет

А. Ф. Шакуров

магистр, Казанский национальный исследовательский технологический университет

A. L. Salagaev

Doctor of Social Sciences, Professor, Kazan National Research Technological University

A. F. Shakurov

Graduate Student, Kazan National Research Technological University

На протяжении всей истории человечество создавало все новые и новые средства и способы передачи информации. С 1980-х годов началась массовая компьютеризация, постепенно охватившая весь цивилизованный мир. Развитие компьютерных технологий в последующем привело к всеобщей интернетизации. В свою очередь, распространение Интернета привело к появлению различных вариантов сетевой коммуникации, таких как чаты, форумы, блоги, Интернет-телефония и социальные сети.

Массовое распространение Интернета в России началось только в 2000-х годах. Долгое время наиболее общественно значимым средством онлайн-коммуникации Рунета были блоги. В исследовании, проведенном международным коллективом Беркмановского центра исследований Интернета и общества Гарвардского университета, была отмечена роль блогосферы в формировании российского общественного мнения. Статьи в блогах могли стать поводом для конфликтов разных уровней или средством консолидации общества вокруг вопросов, не освещаемых СМИ. Однако со временем блогосфера начала утрачивать свою значимость, одной из причин этого является внедрение социальными сетями элементов блогинга.

Говоря о популярности коммуникации в социальных сетях, стоит отметить, что, например, количество зарегистрированных пользователей Facebook превысило 1,2 миллиарда человек. Ежедневная аудитория отечественной соцсети «В контакте» около 60 миллионов человек. Такая популярность коммуникации в соцсетях объясняется тем, что соцсети позволяют человеку прямо или косвенно удовлетворить свои потребности, прилагая минимальные усилия. Коммуникация нередко сопряжена с конфликтами. Конфликты могут, как начинаться в процессе коммуникации, так и происходить по поводу акта коммуникации.

Коммуникации классифицируют по субъектам и типу отношений между ними. Выделяют межличностную, публичную, массовую коммуникации [Волков 2013: 227]. Однако с появлением Интернета появились инструменты коммуникации, где границы между этими видами практически исчезли. Например, при споре пользователей в открытых сегментах Интернета, их комментарии общедоступны и могут быть прочитаны через длительное время после самого акта коммуникации неограниченным количеством людей. Коммуникация в соцсетях порой имеет весьма размытый временной характер. На общедоступную запись, оставленную в Твиттере, например, комментарий может появиться только через несколько дней, а ответная реакция последует через неделю.

Конфликты в соцсетях ориентированных на публичность пользователей между теми или иными людьми или группами могут вызвать как раскол в одной группе, так и межгрупповое противоборство. При подобных конфликтах, даже без воли субъектов конфликта, происходит консолидация людей и поддержка правого, на их взгляд, субъекта.

Публичные высказывания непубличных людей в соцсетях также могут иметь определенные последствия. Для предотвращения подобных случаев блогерам и пользователям соцсетей следуют придерживаться определенных правил: 1) указывать в профиле в соцсети минимум информации о себе; 2) по возможности не высказываться публично; 3) быть осторожным при общении с незнакомыми людьми, не начинать споры и не вступать в конфликты. Не все пользователи готовы выполнять данные правила, что повышает риски для блогера при возникновении конфликта, особенно если в профиле указаны личные данные, для вычисления местонахождения пользователя.

Одна из показательных особенностей общения в соцсетях, да и вообще в Интернете – низкий уровень коммуникативной культуры пользователей. Такие качества, которые относят к коммуникативной культуре [Курбатов 2009: 133], как вежливость, корректность и сдержанность, тактичность, скромность, при общении в социальных сетях отходят на второй план или вообще игнорируются. Даже высокоморальные в реальной жизни люди, при виртуальном общении позволяют себе преступить незыблемые для них в реальном общении рамки. Особенно если пользователь использует фейк-акаунт. Это обуславливается мнимой безнаказанностью за действия в Интернете.

Конфликты в соцсетях, условно, можно разделить на две большие группы:

1. Реальные конфликты, имеющие свое продолжение в соцсетях, которые в свою очередь можно разделить на:

♦ конфликты, с дальнейшей эскалацией и разрастанием конфликта в соцсетях;

♦ конфликты, с дальнейшим примирением субъектов конфликта в соцсетях.

2. Конфликты, возникающие в соцсетях, которые, в свою, очередь подразделяются на:

♦ выходящие за пределы соцсетей;

♦ не выходящие за пределы соцсетей.

Возможно множество вариантов классификаций конфликтов в соцсетях, однако вышеприведенная, представляется, на наш взгляд наиболее адекватной целям данной работы. Также она включает в себя и другие разновидности конфликтов, источником которых может стать социальная сеть, например: межгрупповые, межэтнические, трудовые, семейные и т. и.

Проблема конфликтов возникающих при коммуникации в соцсетях связана с регулированием деятельности пользователей в Интернете. В настоящее время есть несколько актуальных вопросов, от которых зависит дальнейшее развитие Рунета: 1) можно ли цензурировать Интернет? 2) в каких рамках должна осуществляться цензура? 3) можно ли привлекать к уголовной ответственности за высказывание в Интернете? С одной стороны, неконтролируемый Интернет может использоваться, например, для разжигания межэтнических конфликтов, с другой, введение ответственности за высказывания в Интернете может быть использовано для борьбы с политическими оппонентами.

Таким образом, проблема конфликтов возникающих при коммуникации в социальных сетях – новая и актуальная тема в конфликтологии. Это связано с тем, что соцсети стали одним из основных средств коммуникации Интернет-сообщества. Конфликты, возникающие в них, не являются сугубо виртуальными, являясь отражением реальной жизни, непосредственно влияют на нее.

Источники / References

1. Волков Ю. Г. Социология. Ростов н/Д.: Феникс, 2013.

2. Курбатов В. И. Конфликтология. Ростов н/Д.: Феникс, 2009.

Конфликтологические аспекты общественного участия в локальных сообществах

И. А. Скалабан

кандидат исторических наук, доцент, Новосибирский государственный технический университет

I. A. Skalaban

Ph.D., Associate Professor, Novosibirsk State Technical University

В настоящее время в России инициатива в постановке или поиске решения значимых для населения общественных проблем все чаще исходят от самих жителей территорий. Одновременно, органы власти, признают, что приоритеты в социальном развитии в контексте общей политики разгосударствления социальной и экономической сфер, могут быть реализованы только при условии активного вовлечения граждан в решение проблем территорий. Такая политика подкрепляется изменением организационно-правовых оснований общественных инициатив в сфере ЖКХ, системы муниципального управления и т. д.

Между тем, создание нового пространства и новых правил для участия населения в развитии территорий часто сопровождается повышением конфликтности, как внутри сообщества, так и между населением и органами местной власти, к чему последние оказываются не готовы. В мегаполисах публичность подобных конфликтов вынуждает стороны договариваться о правилах, создавать совместные структуры, менять информационную политику, тем самым продвигаясь к урегулированию возникших проблем. В сельских поселениях и малых городах, где инструменты согласования интересов развиты слабо, основные усилия направляются на снятие симптоматики: умиротворение конфликтующих любой ценой или борьбу с их публичностью и дискредитацию участников. Местные власти часто демонстрируют неспособность прогнозировать и управлять конфликтом. Любая активность населения, осуществляемая вне контроля местной администрации, воспринимается скорее как препятствие, а не ресурс развития территории.

Исследование потенциала общественного участия и факторов, на него влияющих, проведено в 2012 г. в Новосибирской области, в двух поселках городского типа Ордынское и Сузун (10 и 15 тыс. жителей соответственно). Методы исследования: полуструктурированное индивидуальное интервью с жителями и представителями органов власти, качественный контент-анализ прессы и сайтов органов власти поселений и неформальных сообществ, и, ранее не используемый в российской исследовательской практике, метод совместного социального картирования.

Анализ полученных данных позволил выделить факторы, влияющие на характер участия: территориальную идентичность и территориальные интересы, уровень доверия, выделить различные практики участия и партнерства, точки конфликтности и социального согласия в сообществе, оценить перспективы диалога тех или иных групп населения и власти.

Одновременно, в ходе исследования были выделены и зафиксированы противоречия и конфликты, существующие внутри сообществ и влияющие на характер вовлеченности населения в процессы развития территории; конфликтогенный потенциал отдельных аспектов политики взаимодействия с сообществом местных органов власти и их связь с перспективами общественного участия.

Исследование вскрыло межпоколенческий характер ряда противоречий, существующих сегодня в локальных сообществах, в том числе и в характере сформированной социально-территориальной идентичности. Территориальные интересы и образ территории – когнитивная основа идентичности сегодня существенно различается у разных поколений жителей. Поэтому объекты, расположенные на территории наполняются разными смыслами, в отношении их формируются разные ожидания. В ситуации актуальности и дефицитарности самих объектов для разных поколенческих групп, это скорее способствует росту конфликтности в сообществе.

К примеру, в ходе исследования в обоих поселениях была зафиксирована высокая когнитивная, ценностная и эмоциональная значимость для всех групп населения природного фактора, который является одним из ключевых мотиваторов проживания в поселениях. Высокая актуальность фактора для всего сообщества еще не означает непременного единодушия в способах использования природного потенциала, качество которого из года в год падает, но растет запрос на его многоцелевое использование: отдых, спорт, туризм, развлекательные мероприятия и заведения. Все это сталкивает интересы разных целевых групп: молодежи, семей с детьми, пожилых и т. д. Столкновение данных интересов, представлений и ожиданий в ходе их освоения в ряде случаев, уже привели к росту противоречий и межгрупповых конфликтов с выраженной поколенческой идентификацией.

Ценность природного фактора актуализировала и социальную активность с ним связанную. Интерпретация данных событий через ценности социальной справедливости, присущих преимущественно старшей возрастной группе, сделала их активными субъектами разворачивающихся конфликтов.

Одновременно именно старшее поколение воспринимается органами власти, де факто, как наиболее прогнозируемый субъект участия. Анализ структуры НКО в исследуемых поселениях показал очевидную склонность представителей старших групп к формализованным практикам участия, в то время как младшей к неформальным. Именно поколенческие объединения (советы ветеранов) или объединения с выраженным поколенческим составом членства (женсоветы) сегодня составляют основу общественного сектора данных территорий.

В ходе исследования было зафиксировано, что у информантов из числа местных жителей и представителей местных органов власти обоих поселений не совпадают представления относительно перспективных форм участия. Так если запрос на социальный диалог демонстрируют информанты старших возрастных групп, на социальное участие информанты младших возрастных групп, то информанты из числа органов власти скорее ориентированы на информирование. В целом, органы местной власти участие жителей как ресурс видят потенциал только в ограниченном спектре практик участия.

Важным фактором, влияющим на перспективы участия, сотрудничества и конфликтов в сообществах играет уровень и характер доверия. В обоих поселениях был зафиксирован низкий уровень доверия и высокий уровень стереотипизации старшей и средней поколенческих групп в отношении молодежи. В свою очередь молодежь сообществу доверяет больше, чем местным органам власти. Наблюдается устойчивая тенденция понижения уровня доверия от старшей к младшей возрастным группам к местным органам власти, политическим партиям и общественным организациям.

Таким образом, если потребность в участии можно рассматривать как имманентно присущую человеку потребность, то общественное участие представляет собой социальный конструкт, формирующийся на основе интерсубъективных идей, интересов, норм и мнений. Поэтому общественное участие и реализовано может быть, в случае, если индивид, группа идентифицируют свои интересы как общественные. Значимое препятствие в этом сепарация в представлениях жителей между личным и общественным, сепарация позиции в поселении (я – они), сепарация участия и ответственности. В представлениях многих информантов общественная деятельность есть способ решения общественных проблем, а не «наших» или «моих». Нет осознания, что мои проблемы есть часть проблем общественных и решая проблемы общественные, я решаю и собственные. Признание в этом социально неодобряемо. Соответственно это препятствие для объединений в сообщества и социального участия в решения проблем в сообществе, а также сохранения деструктивного конфликтного потенциала в развитии сообществ.

Философия конфликтологии: статус направления научного поиска и базовые проблемы

А. М. Старостин

доктор политических наук, профессор, Южно-Российский институт управления – филиал РАНХиГС

А. М. Starostin

Doctor of Political Science, Professor, South-Russian Institute of Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration

В современной системе социально-гуманитарных наук одной из наиболее динамичных областей выступает конфликтология: «Сейчас объем теоретических и прикладных исследований конфликтов растет с каждым годом, соответственно увеличивается число публикаций. Только в нашей стране количество защищенных диссертаций по проблемам конфликтов перевалило за тысячу. Активно развивается научная комплексная дисциплина «конфликтология» и ее важные направления – психология конфликтов, социология конфликтов, юридическая конфликтология, политическая конфликтология, педагогическая конфликтология и др. Предпринимаются попытки создать общую теорию конфликтов на основе системной методологии» [Зазыкин 2012: 7]. Можно продолжить далее, отметив, что конфликтология, испытывая острую потребность в синтетическом взгляде на сущность и детерминанты конфликтных отношений, вплотную подошла к формированию философского дискурса и инструментария, позволяющего осмыслить собственные методологические и аксиологические основания, выйти на уровень сравнительного анализа конфликтологических концептов, продуцируемых в разных философских парадигмах знаний и изучение возможностей их конвергенции.

Как показывает научная практика, это нормальный путь развития любой научной системы знаний. Ранее всего это было обнаружено в естествознании, о чем достаточно пространно высказывались основоположники современной науки – А. Эйнштейн, Н. Бор, В. Гейзенберг, А. Шрёдингер, В. И. Вернадский и др.: «Дело в том, что философский анализ отвлеченных понятий, во множестве зарождающихся в новой науке, в ее новых проблемах и научных дисциплинах, необходим для научного охвата новых областей… Поскольку анализ основных научных понятий совершается философской работой, натуралист может и должен (конечно, относясь критически) им пользоваться для своих заключений. Ему некогда самому его добывать» [Вернадский 1991: 104–105].

Это в полной мере чувствуется сейчас в современной конфликтологии.

В современных конфликтологических исследованиях, наряду с их содержательными, структурными и иными понятийными и метафорическими составляющими, существенную нагрузку несут смысловые и контекстуальные составляющие, большая часть которых может рассматриваться как основания конфликтологии. И в отечественной, и в зарубежной конфликтологии данным основаниям уделяется определенное внимание. В особенности в тех случаях, когда необходим выход за конкретно-предметные рамки той или иной отрасли конфликтологии (социологической, политологической, психологической и др.) на междисциплинарно-конфликтологический и методологически-конфликтологический уровень. Актуализирует сказанное суждение известных отечественных конфликтологов А. Я. Анцупова и А. И. Шипилова: «По проблеме конфликта на сегодняшний день в стране защищено более 100 докторских диссертаций. Однако каждая наука исследует конфликт изолированно от других, междисциплинарные связи между ними практически отсутствуют» [Анцупов 2009: 13].

С нашей точки зрения, значимую роль в разработке оснований современной конфликтологии призвана играть философская инноватика как область приложений фундаментальной философии к разработке сложных научных, социальных, экономических, политических проблем, востребованных современным обществом и связанных с необходимостью принятия эффективных стратегических решений, способствующих развитию прежде всего человеческих ресурсов на глобальном, региональном, локальном уровнях и стабильному воспроизводству среды обитания.

Исходной проблемной ситуацией для философской инноватики в сфере современной конфликтологии выступает, прежде всего, наличие двух базовых моделей ее развития.

В рамках первой модели репрезентируется некая отдельная область, называемая фундаментальной конфликтологией, общей теорией конфликта, на основе которой разрабатываются прикладные конфликтологические концепции и технологии отраслевого вида– 10–15 основных конфликтологических отраслей (политическая, юридическая, экономическая, педагогическая, военная и т. д.).

Во второй модели в качестве теоретической основы выступают концепции фундаментальных гуманитарных наук (социологии, экономики, политологии, права, психологии и т. д.), основываясь на которых разрабатываются соответствующие конфликтологические проекции данных дисциплин. Соответственно, конфликтологические концепции выступают в качестве частных теорий по отношению к своим «материнским концепциям», и их прикладные аспекты соотносятся с основным гуманитарно-дисциплинарным фундаментом.

Отмеченная методологическая дилемма не выступает жесткой и пока не требует «чистоты» в методологическом самоопределении. Но не исключено, что по мере дальнейшего развития конфликтологического знания (либо его иного фундаментального прообраза) такое самоопределение обозначится.

Отталкиваясь от этих предварительных замечаний, перейдем к анализу базовых конструктов, которые определяют образ той или иной конфликтологической парадигмы.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что в рамках социально-философского и философско-методологического анализа социально-гуманитарного знания, основных концептуальных подходов к обществу, фиксируются несколько пар доминирующих и относительно полярных парадигм: например, «в современной социологической науке, несмотря на многообразие теорий, концепций, подходов, доминируют две основные парадигмы – социологический реализм (объекты исследования – общество, социальная структура, социальные институты) и социологический номинализм (объекты исследования – индивид, личность, человек). Они продолжают существовать и в современной науке, олицетворяя ту или иную методологическую структуру» [Тощенко 2005: 37–38]. И, добавим, не только в социологической науке, но и в других отраслях гуманитарного знания. Скажем, в политической теории данная парадигмальная диспозиция детерминирует дифференциацию концепций демократии и стратегий их реализации на два класса: идентитарные (коллективистские) и конкурентные (индивидуалистические). Более того, данная диспозиция вполне явно просматривается и на уровне общественной психологии.

Другой парой на уровне базовых конструктов в социально-гуманитарном знании выступает: «объективное» и «субъективное».

Анализ проблем современного общества может быть сориентирован на разные его модели. С одной стороны, это научная, или рациональная картина, построенная на базе социального детерминизма. Здесь представлены причинно-следственные, или корреляционные взаимосвязи между различными и значимыми социальными, политическими, экономическими факторами. Вместе с тем по жизни мы чаще исходим из субъективной картины жизни общества, которая проецируется в общественное сознание, массовое сознание, общественное мнение. Эта картина построена на ценностях и интересах, привычках и моде, языковых стереотипах и фольклорных образах, традициях и ритуалах. Здесь другие индикаторы устойчивости и нестабильности, связанные с социальным и личностным самочувствием, взаимопониманием, комфортом и дискомфортом, признанием и отвержением, статусностью и близостью.

Зачастую субъективная картина общества более информативна, в особенности в ситуативных аспектах. Она затем подталкивает нас к объективированным, формализованным и количественным описаниям, исходя из которых возможно принятие решений на перспективу. Если объективированные картины основаны на теоретических моделях и социальной статистике, то субъективированные – на изучении массового группового, индивидуального сознания.

Базовую роль в основаниях общей конфликтологии как теоретической междисциплинарной области выполняет третий блок конструктов, репрезентирующих динамику социальных систем и обозначающих место в этой динамике конфликта. При общих подходах в первую очередь любопытна не столько микродинамика самого конфликта, сколько его макродинамическая характеристика: нагруженность конфликтогенного социума, роль конфликтной составляющей в эволюции общества. В этом плане современная конфликтология опирается на определенные социально-эволюционные и общеэволюционные доктрины и представления о развитии. В современной методологии науки доминирует несколько основных доктрин развития, которые так или иначе транслируются на конкретно-научные и междисциплинарные области: диалектика, универсальный эволюционизм; синергетика; все более востребованным становится культурно-цивилизационный подход вкупе с циклическими концепциями развития. Следует отметить значимость системообразующей роли для социальной теории категории «организации» и тесно связанного с ней управленческого аспекта. Рассматривая с этих позиций комплекс наиболее значимых современных подходов и теоретических разработок в области современной социальной теории, можно заметить, что большая их часть выполнена в рамках институциональной и неоинституциональной парадигмы.

Предлагаемые меры практической реализации современных российских реформ также осуществляются с этих позиций. Между тем, следует обратить внимание на значимость поведенческо-деятельностного подхода, который выделяет прежде всего категории «организационной культуры», «интересов, мотивов и потребностей» и обозначает значимость ценностных аспектов в становлении и функционировании организаций.

К сожалению, данные сюжеты практически пока не реализованы ни в современной социальной теории, лежащей в основе прикладных исследований и разработок, ни в практике по ее реализации. Между тем, в абсолютном большинстве случаев неудач и пробуксовок современных российских реформ, провоцирующих конфликты и тупики развития, основные их детерминанты связаны с неготовностью и немотивированностью людей, несформированностью соответствующей организационной культуры, слабостью или отсутствием лидерских начал и других компонентов, которые изучаются в рамках поведенческой парадигмы. В то же время бюрократизация, теневизация, развитие коррупционных отношений и соответствующие конфликты – это обратная сторона «медали», риски и патологии, развивающиеся в условиях дефицита организационной культуры. На данный аспект ранее уже обращалось внимание применительно к российским административным реформам. Ныне данные явления воспроизводятся по тому же сценарию в условиях современных реформ в ряде других отраслей.

В качестве основных фазовых состояний, помимо самого конфликта, с нашей точки зрения, следует обозначить также конкурентные и солидарные отношения. Если мы хотим, к примеру, адаптировать инструментарий синергетики к конфликтологии, то придется доработать и само понятийное поле конфликтологии. В настоящее время исследования солидарных отношений связываются с условиями конституирования в обществе таких социокультурных универсалий, как гуманизм, толерантность, альтруизм, ненасильственные действия, политкорректность и т. и.

Завершая анализ проблем межпарадигмального и междисциплинарного синтеза в конфликтологии, следует подчеркнуть, что и рассмотрение общих вопросов взаимодействия между различными социально-гуманитарными научными дисциплинами, и возможностей и условий перехода из одной парадигмы в другую, осуществляемое с позиций философской инноватики, позволяет более четко отрефлектировать и текст, и контекст современной конфликтологии и, опираясь на выделенные базовые конструкты, выйти на уровень различных течений философии конфликта. А они уже явно формируются и весьма различаются в рамках научно-рациональной, внерациональной (прагматической, художественной, психоаналитической, эзотерической, теологической) картин действительности.

Источники / References

1. Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология. Новые способы и приемы профилактики и разрешения конфликтов. М.: Юнити, 2009.

2. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1991.

3. Зазыкин В. Г., Оболонский Ю. В. Психологическая реальность конфликтов. М.: Психотерапия, 2012.

4. Тощенко Ж. I Социология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.