Текст книги "Конфликтология XXI века. Пути и средства укрепления мира"

Религиозные конфликты: от определения к преодолению

М. С. Стецкевич

кандидат исторических наук, кафедра философии религии и религиоведения, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет

М. S. Steckevich

Ph.D., Associate Professor, Department of Philosophy of Religion and Religious Studies, Saint Petersburg State University

Факт достаточно широкого распространения в современном мире конфликтов, имеющих ту или иную степень религиозного содержания и выражения, очевиден и общепризнан, однако процесс их изучения пока что не отличается должной интенсивностью. Предлагаемые в отечественной литературе немногочисленные определения понятия «религиозный конфликт», как правило, строятся вокруг факта наличия религиозной мотивации у противоборствующих сторон. Представляется, что определение религиозного конфликта должно быть значительно более широким, объемлющим все случаи конфликтных ситуаций, в которых религия в большей или меньшей мере является разделяющим фактором. Поэтому предлагается такая дефиниция: религиозный конфликт – это конфликт, в процессе генезиса и развития которого присутствует религиозный фактор, а субъекты конфликта придерживаются различной религиозной ориентации, или стремятся к утверждению религиозного/ нерелигиозного мировоззрения в качестве абсолютно доминирующего, прибегая к подавлению, ограничению прав (юридическому или фактическому) противоположной стороны.

При этом религиозный конфликт не должен рассматриваться в качестве замкнутой величины. Он может являться важной составной частью политических, этнических, социально – экономических конфликтов, которые, однако, могут как иметь, так и не иметь религиозное измерение. Введение категории «религиозный конфликт» не преследует цели жесткого отделения такого рода конфликтов от иных общественных конфликтов, тем более что большинство религиозных конфликтов отнюдь не сводится к теологической полемике. Рассмотрение того или иного общественного конфликта как религиозного (естественно, там, где для этого есть основания) позволяет более полно представить его специфику, а значит, способствует и более адекватному его пониманию.

Исходя из определения, предлагается следующая типология религиозных конфликтов.

1. Межрелигиозные конфликты, субъектами которых являются представители различных религий (например, индусско-мусульманский, христианско-иудейский конфликты).

2. Межконфессиональные конфликты, где противостоящие стороны – приверженцы тех или иных направлений (конфессий) одной религии, (например, православно-католический конфликт).

3. Внутриконфессиональные конфликты, реализующиеся в рамках того или иного религиозного направления (конфессии) (например, конфликты традиционалистов и модернистов в различных религиях).

4. Религиозно-мировоззренческие конфликты. Их субъектами оказываются сторонники абсолютного доминирования религиозного или, наоборот, антирелигиозного мировоззрения, стремящиеся к подавлению противоположной стороны (например, борьба с религией в СССР и Китае эпохи «Культурной революции»). Часто встречающееся использование в качестве синонимов понятий «религиозные конфликты» и «межконфессиональные конфликты» представляется неправомерным, поскольку первое из них является общим, а второе – охватывающим лишь одну разновидность религиозных конфликтов.

Возможность возникновения и существования религиозных конфликтов обусловлена прежде всего наличием у религии такой функции, как интегрирующе/дезинтегрирующая. Объединяя людей в социокультурные общности, религия выступает как фактор разграничения с теми, кто не разделяет и тем более – активно отрицает ее вероучение, а также санкционированные ею традиции, нормы и ценности. Религия способствует не только поддержанию «мы-чувства», но и противостоянию тем, кто рассматривается как «они», «чужие». Сакральные тексты по крайней мере крупнейших религий допускают, вследствие своей величины и обширности, самые разнообразные возможности использования и толкования – как толерантные и миротворческие, так и агрессивные и нетерпимые в отношении носителей иных религиозных взглядов. Поэтому теоретическая возможность возникновения и развития религиозных конфликтов будет оставаться до тех пор, пока существует религия как явление.

Однако это не означает, что религиозные конфликты непреодолимы в принципе. Среди факторов, способствующих снижению остроты религиозных конфликтов следует, отметить следующие.

Во-первых, секуляризацию – процесс уменьшения влияния религии и религиозных организаций на общественную жизнь. Религия, в том числе и многими верующими, начинает рассматриваться как индивидуальное, частное дело. Такое отношение в значительной степени снижает мобилизационный потенциал религии, возможность выполнения ею интегрирующе/дезинтегрирующей функции. Однако здесь четко обозначается и другая опасность, уже не раз материализовавшаяся в истории человечества: подавление секулярным режимом прав и свобод верующих, борьба с религией как таковой – то есть появление религиозно-мировоззренческого конфликта.

Во-вторых, существенное значение имеет законодательное закрепление и главное – практическая реализация свободы совести, предполагающей юридическое равенство людей вне зависимости от их отношения к религии, а значит – отсутствие привилегий и дискриминации по религиозному признаку.

В-третьих, немаловажным представляется и развитие толерантного потенциала религий, преодоление глубоко укоренившихся традиций нетерпимости и эксклюзивизма.

В-четвертых, утверждение в обществе религиозной толерантности – терпимых, взаимоуважительных отношений между верующими различных религий, религиозными объединениями, верующими и неверующими, строящимися на принципе взаимного признания права на существование и деятельность. Действие всех этих факторов предельно сужает возможность появления/проявления религиозных конфликтов.

Корпоративная социальная ответственность как современный фактор конкуренции и моральной экономики

О. А. Стребкова

аспирант, кафедра этики, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет

О. A. Strebkova

Postgraduate Student, Department of Ethic, Institute of Philosophy, Saint Petersburg State University

С появлением корпоративной социальной ответственности моральные средства начинают работать во благо человека, экономика начинает определяться моральными нормами. Но если было бы так, все пороки современного общества находились бы в музее вместе с другими древностями. Экономика моральна настолько, насколько того требует основной закон капиталистического способа производства – прибавочная стоимость. Закон прибавочной стоимости как регулятор поведения корпораций с одинаковой силой принуждает их действовать в направлении прибавочной стоимости, а не ответственности. И потому некоторые российские бизнесмены считают, что кроме налогов они «…больше не должны ничего никому, кроме Бога и совести» [Пушков 2004]. Противоречия между экономическими законами и законами морали есть противоречия между обществом и той ее частью, которая владеет частной или акционерной собственностью. В обществе частной собственности экономические законы, объективные законы развития общества частной собственности, с принудительной силой оказывают давление на корпорации. Требование технологически или финансово быть обеспокоенным о сохранении окружающей среды, бороться с бедностью и болезнями – это требование не только практически затруднительно, но для некоторых корпораций не выполнимо, особенно в годы экономических кризисов, когда воочию встает вопрос о существовании общества частной собственности. Сегодня капиталистическая система отношений, товарный обмен стал повсеместной формой общения между корпорациями и народами. Ни одна страна мира, ни один бизнесмен не может совершить социальное самоубийство – торговать своим продуктом ниже региональных издержек или с минимальной для себя прибылью.

Отсутствие повсеместной укорененности корпоративной социальной ответственности как нравственного принципа в деятельности корпораций, свидетельствует о том, что контроль над деятельностью корпораций в окружающей природной среде со стороны гражданского общества не возможен вне рамок конкуренции, вне борьбы и конфликта. Именно конкуренция слабых с сильными и сильных со слабыми порождает требование ответственности от корпораций, монопольное положение которых позволяет им осуществлять свою производственную деятельность без оглядки на их же разрушительные последствия. Если порождение Корпоративной социальной ответственности было связано с конкурентной борьбой сильных корпораций против слабых, то сегодня КСО выступает также орудием борьбы слабых против сильных. Каждая сторона конфликта (сильные и слабые корпорации) находят в социальной ответственности корпораций средство морального воздействия друг на друга, с целью сформировать необходимое и выгодное общественное мнение, представить ту или иную компанию как морально безответственную и тем самым убедить потребителей в том, что продукты нравственной компании привлекательнее. Убедить в том, что социальная ответственность компании, следующей принципам устойчивого развития «…становится важным фактором, определяющим желание сотрудников работать в данной компании» [Строганов 2007]. Убедить в том, что компания, не отвечающая принципам КСО, не достойна того, чтобы о ней упоминали вообще. Так незаметно конкуренция экономическая превращается в нравственную конкуренцию.

В силу того, что КСО предполагает достижение баланса экономических интересов с интересами социальными, то она вместе с тем предполагает сохранение этих интересов и их воспроизводство. В связи, с чем предполагается сохранение противоположной направленности действий корпораций в рамках ее ответственного отношения, предполагается следование экономическим законам, которые, опрокидывая волю бизнесменов, с непреодолимой силой требуют от них быть ответственными перед корпорацией. Экономические интересы, которые должны быть сбалансированы с социальным интересом, прежде должны быть действительными экономическими интересами, т. е. интересами производства. Производство обязывает бизнес быть ответственным перед ним. Отсутствие этой ответственности исключает и социальную ответственность. Поэтому говорить о социальной ответственности, забывая про экономическую ответственность, забывая, что без экономической ответственности, невозможно говорить о социальной ответственности, значит говорить о реке, у которой отсутствуют берега, говорить о явлении, у которого нет границ. Тем самым говорить об ответственности вообще, об ответственности как таковой, о моральном агенте как таковом. Тогда как в действительности, и, в силу противоположности экономических и социальных интересов, ответственные действия корпораций различаются по своей направленности. Если они направленны во внутрь корпорации, то эти действия по укреплению внутреннего единства корпорации [Стребков 2004], по укреплению организации, средствами материального и морального воздействия. Если действия корпорации направлены на общество в целом, то эти действия по организации союза с потребителями, как необходимого условия существования корпорации. И действия направленные внутрь корпорации, и действия, направленные во вне корпорации есть действия, обоснованные конкурентной борьбой и постоянного конфликта, в котором корпоративная социальная ответственность играет роль фактора, приводящего конфликтный механизм в действие, и средства его разрешения одновременно. Корпоративная социальная ответственность разрешает конфликт, с целью создание благоприятных внешних по отношению к корпорации условий, опять же укрепляющих экономические позиции корпорации в конкурентной борьбе. При этом корпоративная социальная ответственность предлагает иную систему отношений между корпорациями, основанную на нравственных принципах, или по крайней мере, обусловленную ими.

Источники / References

1. Пушков А. К. Реставрация – неизбежность как необходимость // Литературная газета. 2004. 10–16 ноября.

2. Стребков А. И., Газимагомедов Г. Г. Конфликт-менеджмент в организациях // Конфликтология: теория и практика. 2004. № 1.

3. Строганов Р. Корпоративная социальная ответственность и привлекательность компании как работодателя // Управление персоналом. 2007. № 18.

Элементарные диалектические модели конфликта

В. Б. Титов

доктор педагогических наук, профессор, Военная академия РВСН им. Петра Великого

V. В. Titov

Doctor of Pedagogical Sciences, Professor, Peter the Great Military Academy of the Strategic Missile Troops

Поставлена задача установить принципы логики, которые, будучи реализованы на основе диалектической пары, позволяют связать в структурной модели конфликта, во-первых, известные результаты отражения сторонами конфликта изменений соответствующей противоположности; во-вторых, сами эти изменения, которые нам неизвестны; в-третьих, погрешности функционирования аппарата отражения участников конфликта.

Используется математическая логика. Определяются функции, способные порождать совместные определенные системы алгебраических уравнений при варьировании аргументов. Такая модель позволяет оценить характер и точность развития противоположностей, так как реализует совместные системы алгебраических уравнений.

Анализ классов целых рациональных и дробно-рациональных функций позволил сделать следующие утверждения. Обозначим:

Xi – аргумент функции Zi;

Ki – чувствительность функции Zi к изменению аргумента Xi;

Zi0 – нормируемое значение функции Zi;

DZ0, DK, DX – изменение величин Zi0, Ki и Xi вследствие воздействия дестабилизирующих факторов.

Утверждение 1. Функция Zi=Zi0+KiXi+Di; i=1,2; (1)

при Di=Di0+KiDX+XiDK+DKDX= конст; signDi= конст;

Zi0>KiXi+Di; signK1 ¹ signK2;

порождает совместные определенные системы алгебраических уравнений первой степени.

Утверждение 2. Функция Yi= Mi * Zi / (Z1+Z2); i=1,2; 0< Mi<1; (2)

при Di=Di0+KiDX+XiDK+DKDX= конст; signDi= конст;

Zi0> KiXi+Di; signK1 ¹ signK2;

порождает совместные определенные системы алгебраических уравнений первой степени [Титов 1991].

Для того чтобы в каждый момент времени определить точность развития противоречия, предлагается ряд структурных моделей противоречия, реализующих математические модели (1) и (2). Удалось решить задачу соединения в модели конфликта любого числа диалектических пар, принадлежащих как одному иерархическому уровню макрообъекта, так и нескольким. Взаимодействие противоположностей различается как происходящее и во времени и в смысловом пространстве.

Особенностью предложенных наблюдаемых диалектических пар является наличие основы ZiO, относительно которой изменяются противоположности. Основа должна быть достаточной для того, чтобы изменение любой из противоположностей никогда не приводило к уничтожению этой основы.

В соответствии с предложенными моделями диалектической пары цикл формирования целостности социальной системы можно представить состоящим из пяти этапов:

1. Подготовка основы становления системы.

2. Изменение только одного из свойств системы относительно основы становления таким образом, чтобы свойство не превратилось в иное.

3. Проявление и осознание изменений свойства системы.

4. Формирование области наблюдаемых гармоничных состояний для всех требуемых свойств.

5. Формирование максимально возможной в данной социальной системе области гармоничных состояний. Нормирование процессов, их типизация.

Необходимость придания социальной системе требуемого состояния к заданному моменту времени потребовала в концептуальном моделировании сформулировать систему установлений. Во-первых, постулировать существование гомеостатических механизмов социальной системы и результатов их функционирования – паттернов, т. е. образ структуры отношений сторон возможного социального конфликта. Во-вторых, признать равноценность нормативности и вариативности (системной и каузальной причинности). В-третьих, ограничить вариацию пределами нормы (сеть и иерархия). В-четвертых, допустить вложенность мер и мероприятий (формального и вербального моделирования). По Г. Гегелю, всякое единство противоположностей есть мера.

Поэтому, моделируя становление конфликта, необходимо руководствоваться следующим порядком действий:

1. Обнаружение совокупности составляющих социальную систему элементов и описывающих ее понятий.

2. Установление характера отношений и способов взаимодействия сторон конфликта, взаимного расположения их в смысловом пространстве и изменения соотношений в исторической перспективе в соответствии с моделями представленными на рис. 1.. 4 в таблице 1.

3. Установление свойств и принципов функционирования социальной системы через изучение функциональных зависимостей измеримых величин, характеризующих ее состояние и воздействия.

4. Выбор определяющих качество конфликта и влияющих на него внешних воздействий, политологических, национальных, психологических и других факторов и условий социальной системы, позволяющих независимо изменять свойства системы относительно некоторых инвариантов. Это вызовет волновые процессы в интеллектуальной сфере, которые необходимо использовать как с целью формирования требуемого свойства социальной системы и характера коммуникации сторон конфликта, так и с целью получения информации о процессах становления и развития конфликта и самой социальной системы.

Таблица 1

Элементарные диалектические модели конфликта

Источник / Reference

Титов В. Б. Устройство для контроля и линеаризации передаточных характеристик преобразователей. Патент России № 2051402. 1991.

Метасистемный подход в анализе конфликтов

Ю. В.Чепурко

кандидат психологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет»

Y. V. Chepourko

Ph.D., Associate Professor, Irkutsk State Linguistic University

Методология и принципы исследования конфликтов обусловлены следующими подходами: структурно-функциональным, субъектно-деятельностным, системным (системноструктурным, системно-функциональным, системно-генетическим, системно-информационным, системно-ситуационным анализом конфликта). Структурно-функциональный подход в изучении конфликтов строится на основе выделения в конфликтах структурных составляющих и их функции (роли) относительно друг друга.

Субъектно-деятельностный подход (заимствованный у психологии С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев) рассматривает конфликт с позиции субъекта конфликта и его активности – деятельности.

Истоки возникновения системного подхода в науке восходят к теории равновесия А. А. Богданова. Равновесное состояние системы А. А. Богданов рассматривает не как заданное единожды и навсегда, а как «динамическое» или «подвижное» равновесие. Отличительной характеристикой теории равновесия А. А. Богданова является утверждение, что противоположности должны сбалансировать, уравновесить друг друга и только таким путем достигается устойчивое состояние системы. В развивающихся системах одновременно действуют две противоположные тенденции: повышение устойчивости вследствие интеграционных процессов, стремление к равновесию и понижение устойчивости, вызванное появлением «системных противоречий». Противоречия эти, на определенном уровне их развития, способны приводить к кризисам – конфликтам. Случаи такого рода бесчисленны в опыте, о которых пишет Богданов, что рано или поздно, системные противоречия усиливаются до того, что перевешивают организационную связь (системы) и тогда должен наступить кризис, ведущий либо к ее преобразованию, либо к распадению, крушению системы [Юшманов 2005].

Современное понимание системного подхода в конфликтологии – это направление методологии научного познания и социальной практики, в основе которого лежит рассмотрение объектов (конфликтов) как целостных систем. В процессе исследования конфликтов необходимо опираться на основные виды системного анализа: системно-структурный анализ конфликта, системно-функциональный анализ конфликта, системно-генетический анализ конфликта, системно-информационный анализ конфликта, системно-ситуационный анализ конфликта [Анцупов, Шипилов 2002; Прошанов 2007].

В исследовании конфликтов предлагается, по аналогии с метасистемным подходом в психологии, применять метасистемный подход.

А. В. Карпов разработал и обосновал принципиально новый методологический подход к изучению психических явлений и закономерностей – метасистемный подход, развивающий и существенно углубляющий фундаментальный подход научного познания в целом и психологического познания, в частности, – системный подход. Метасистемный подход постулирует, что любая система рассматривается как взаимодействующая с определенной «внешней» по отношению к ней системе, т. е. включена в метасистему, взаимодействуя с ней посредством метасистемного уровня. Метасистемный подход предполагает исследование предмета в контексте определенной – более общей по отношению к нему целостности, объективным компонентом которой он является. Эта более общая целостность (метасистема), в отличие от предмета изучения, является реально существующей как объективная реальность. В этом контексте (метасистемы) предмет обнаруживает новые свойства, которые не удается выявить с позиций его аналитического рассмотрения. Е. В. Карпова, на примере мотивационной сферы личности и мотивации учебной деятельности, рассматривает эти психологические феномены как системы со встроенным метасистемным уровнем. Сама личность как метасистема по отношению к мотивационной сфере выступает как ее составляющая, и «встраивается» в нее [Карпова, 2006].

Рассуждая в логике метасистемного подхода, конфликт рассматривается как система, состоящая из структурных компонентов, взаимосвязанных между собой. А любая система (конфликт): межличностный, внутриличностный, социальный, трудовой, семейный, межэтнический вступает во взаимодействие с определенной «внешней» по отношению к ней системой или системами. Во взаимодействиях система (конфликт) приобретает качественную определенность и специфичность и только с ее учетом она может быть широко и полно раскрыта и изучена. В этих же взаимодействиях система (конфликт) проявляет себя как компонент более общих метасистем, и как автономная целостность, зависящая от них и определяемая ими. Качественная определенность представляет собой совокупность качеств, которые охарактеризовывают систему (конфликт) «саму по себе», в ее автономности от других систем (более общих), в которые она включена. Качественная специфичность – это совокупность свойств, возникающих в результате взаимодействия системы (конфликта) с этими – более общими системами, то есть в результате включения в них.

Проведем метасистемный анализ семейного конфликта, точнее – бытового конфликта. Участниками бытового конфликта (системы) являются члены семьи, вступающие во взаимодействие с агрессивно настроенным членом семьи. Возникает логичный вопрос, а чем вызвана агрессия одного человека по отношению к другому человеку (или другим)? Возможно, у агрессора проблема(ы) (конфликт) в организации с коллегами или руководителем (сдерживаемая агрессия на работе находит свое выражение в семье). Конфликт агрессора может быть как межличностный, межгрупповой, иметь различные причины: низкий уровень заработной платы, неудобный график работы, плохие условия труда, конкуренция с коллегами и т. д. – это различные виды социального конфликта, который определяется как метасистема по отношению к бытовому конфликту (системе).

Все вышесказанное можно обозначить как проблему, требующую дальнейшей разработки и развития.

Источники / References

1. Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология: Учебник для вузов. М.: ЮНИТИ, 2002.

2. Карпова Е. В. Метасистемный анализ мотивации учебной деятельности в структуре личности // Сибирский психологический журнал. 2006. № 24.

3. Прошанов С. Л. Современные подходы и методы исследования социальных конфликтов в российской социологии // Социальная политика и социология. 2007. № 2.

4. Югиманов В. В. Теория равновесия А. А. Богданова и Н. И. Бухарина, системный подход и теория самоорганизации систем // Альманах «Восток». Вып. 100. 2005.