Текст книги "Конфликтология XXI века. Пути и средства укрепления мира"

К вопросу о сущностной природе конфликта и междисциплинарности конфликтологии

Г. Г. Газимагомедов

профессор, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет

А. И.Стребков

профессор, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет

G. G. Gazimagomedov

Doctor of Political Sciences, Professor, Institute of Philosophy, Saint Petersburg State University

A. I. Strebkov

Doctor of Political Sciences, Professor, Institute of Philosophy, Saint Petersburg State University

Каким бы ни был почти вековой опыт становления и развития конфликтологии, ее успехи и значение в обогащении знаний о социальной реальности сегодня являются общепризнанными. Исходная посылка конфликтологии о том, что конфликт является имманентным свойством жизнедеятельности общества на всех уровнях его организации, существенно расширила представления всех социальных наук о своем предмете и закономерностях его возникновения, функционирования и развития. Констатируя этот факт, «Международная социологическая энциклопедия» зафиксировала: «Теория конфликта, как особое течение мысли, более не существует. Ее оригинальная аргументация становится общепринятой: все социологические теории должны сказать что-нибудь о вездесущности конфликта в социальной жизни» [The International Encyclopedia… 1984: 62]. Ибо, как заметил в свое время К. Маркс, «только при таком порядке вещей, когда не будет больше классов и классового антагонизма, социальные эволюции перестанут быть политическими революциями. А до тех пор накануне каждого всеобщего переустройства общества последним словом социальной науки всегда будет:

«Битва или смерть: кровавая борьба или небытие. Такова неумолимая постановка вопроса (Жорж Санд)» [Маркс 1985: 185].

Институциональные характеристики конфликтологии как науки говорят о ее относительно содержательной и внутренне непротиворечивой структурированности. С очевидностью локализован предмет науки, сформировались соответствующие научные методы анализа, сконструирован внутренне непротиворечивый язык, определен основной набор методологических средств исследования конфликта. Вместе с тем целый ряд принципов и подходов, категориальный аппарат, вовлекаемые в палитру аналитического ресурса конфликтологии методы анализа по-прежнему заимствуются из арсенала философских, общенаучных или конкретно-научных методов. Иными словами, процесс становления конфликтологии питает огромное число научных дисциплин, в том или ином контексте исследующих феномен социального конфликта, носит выраженный междисциплинарный характер. Новая наука – конфликтология рождается не на стыке двух-трех научных дисциплин, но как результат совокупности исследований в самых разных областях современного научного знания.

Проблема дефиниции, тем более когда дело касается центральной категории науки, непосредственно затрагивает принципиальные методологические основания ее функционирования, формирует границы ее предметного поля. Кроме того, важность уяснения категориального поля понятия конфликта связана сегодня и с возможностью адекватной интерпретации сущностной природы исследуемого явления, принципов его организации, функционирования и закономерностей проявления. Анализ данного перечня проблем предполагает определение и исследование в первую очередь содержательных характеристик социального конфликта, раскрывающих его субстанциональную природу.

Неудовлетворительность существующего набора представлений о сущностной природе конфликта признается, с теми или иными нюансами, большинством авторов, исследовавших данный вопрос. Определения, представленные в современной конфликтологической литературе, отражая различные грани и свойства социального конфликта, его статические и динамические характеристики, оказываются или избыточными, или чрезмерно узкими для того, чтобы передать реальный объем и содержание исследуемого явления.

Исследовательская работа по поиску удовлетворительного определения понятия «конфликт», похоже, может продолжаться бесконечно, пока проблема интерпретируется лишь посредством всевозможных описательных средств. Многогранный анализ свойств, признаков, форм и особенностей проявлений конфликта, осуществляемый хоть и в контексте различных – как социально-философских, так и конкретно-научных – методологических средств и подходов, все же недостаточен для формулировки универсальной дефиниции. Ни отдельные феноменологические характеристики конфликта, ни все они в совокупности, очевидно, не могут вывести проблему на приемлемый уровень научной интерпретации без существенного углубления методологической формулировки поисковой задачи.

Прежде всего, следует констатировать, что конфликт представляет собой некоторый процесс, в рамках которого по крайней мере две стороны находятся в противоречивом взаимодействии или в противостоянии друг другу. В основе этого взаимодействия или противостояния лежит некоторое объективное или субъективное противоречие. Независимо от его характера и глубины, надо признать, что оно выступает всего лишь некоторой предпосылкой конфликтного взаимодействия, поскольку остается равным самому себе отношением без активной творящей силы и воли субъекта.

На основе всестороннего анализа методологии и принципов научного познания вполне обоснованно было признано, что описательная редукция явлений, безусловно, увеличивает аналитические ресурсы познавательного процесса, но синтезировать понимание качественной определенности объекта или явления становится возможным лишь на основе выявления субстанциональных оснований, характеризующих его сущностное содержание, а не только совокупность свойств и признаков. Таким основанием любых социальных явлений, обладающих необходимой степенью всеобщности и универсальности, является, очевидно, деятельность, как предметно-преобразующее начало и содержание всех социальных процессов, в том числе и конфликтов. Принимая данное субстанциональное основание в качестве всеобщего основания всех социальных явлений, социальный конфликт, вероятно, можно было бы определить как негативный способ взаимодействия, в результате которого субъекты взаимодействия, нацеленные на борьбу, сохраняют или изменяют свое положение в социуме или каком-либо ином объединении людей.

Разумеется, данное определение требует соответствующей апробации на предмет инструментальное™ и методологической корректности в качестве матрицы познания сущности конфликта. Но в первом приближении оно представляется нам внутренне непротиворечивым и эвристичным.

Конфликт, как специфический способ человеческой деятельности, выражает собой некоторую сущность данного социального явления. Вместе с тем, на уровне феномена, конфликт всегда проявляется в виде взаимодействия двух и более субъектов или сторон, представая как «негативный способ взаимодействия субъектов в состоянии нацеленности на борьбу» за изменение или сохранение статусов, позиций, ролей, отстаивания интересов, ценностей [Стребков 2009: 416–417]. Речь идет не только о сопряженности всякого конфликта с негативными эмоциями, переживаемыми его участниками. В рамках данного способа взаимодействия созидательность, конструктивность конфликта как способа разрешения актуального противоречия реализуется лишь посредством разрушения, качественной трансформации сложившегося статус-кво. В этом смысле конфликт представляет собой наиболее концентрированное выражение внутренней диалектичности деятельности, что требует специального анализа.

Наконец, категория деятельности, как системообразующее основание интерпретации социального конфликта, позволяет рассматривать последний как предмет социально-философского знания, а теорию социального конфликта (конфликтологию) – как социальнофилософскую теорию. Очевидно, только этот уровень анализа социального конфликта, рассматриваемого как всеобщее и универсальное явление социальной реальности, может позволить преодолеть те противоречия, с которыми сталкиваются сегодня междисциплинарные опыты его исследования.

Источники / Reference

1. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгешьс Ф. Избранные сочинения: в 9 т. Т. 2. М.: Политиздат, 1985.

2. Стребков А. И. Конфликтология в культурном и образовательном пространстве России // Конфликтология для XXI века: наука – образование – практика: материалы Санкт-Петербургского международного конгресса конфликтологов: в 2 т. Т. 1. СПб., 2009.

3. The International Encyclopedia of Sociology / Ed. by M. Mann. New York: Continuum, 1984.

Подготовка бакалавров направления «конфликтология» в иркутском государственном лингвистическом университете

Л. H. Гречман

кандидат биологических наук, доцент, Иркутский гос. лингвистический университет

О. А. Молокова

кандидат биологических наук, доцент, Иркутский гос. лингвистический университет

Т. Ф. Ушева

кандидат педагогических наук, доцент, Иркутский гос лингвистический университет

L. N. Grechman

Ph.D., Associate Professor, Irkutsk State Linguistic University

O. A. Molokova

Ph.D., Associate Professor, Irkutsk State Linguistic University

T. F. Usheva

Ph.D., Associate Professor, Irkutsk State Linguistic University

Реальные перспективы профессии конфликтолога обоснованы социальными процессами развития общества. Новый специалист – конфликтолог – на рынке труда России востребован в разных сферах: политической, экономической, социальной. По мнению профессора А. И. Стребкова, конфликт лежит в основании нашей жизни, а потому задача состоит не в том, чтобы избегать конфликтов, а в том, чтобы их разрешать мирными средствами на уровне согласования интересов. Конфликтологи способны разрабатывать и внедрять мирные стратегии и процедуры переговоров, которые приводят к согласию сторон [Голубев 2005: 6].

Можно отметить несколько факторов высокой конфликтогенности в Иркутской области. Это поликультурность, предопределенная исторической многонациональностью населения, созданной добровольным и вынужденным переселением и современными миграционными процессами. По данным Всероссийской переписи населения 2010 г., в Иркутской области проживают представители 138 национальностей. Существует позитивное или негативное отношение к представителям различных наций и народов, суеверия и предрассудки, которые на реализуются в желании или нежелании с ними взаимодействовать.

Серьезные конфликты связаны с необходимостью как природоохранной деятельности в регионе озера Байкал, так и развития промышленности и обеспечения трудовой занятости населения. Огромной проблемой Иркутской области является значительное число наркозависимых: в 2013 г. официально на учете их состояло 9598 человек (по данным Центра профилактики наркомании «Прибайкалье против наркотиков»). Как и повсеместно, в области существуют конфликтологические проблемы образования, медицины, бизнеса и т. д.

Это объясняет энтузиазм, который сопровождал открытие в 2009 г. в Иркутском государственном лингвистическом университете нового направления подготовки – Конфликтология: выпускающая кафедра – кафедра психологии, конфликтологии и безопасности жизнедеятельности.

Междисциплинарность конфликтологии как науки и ее теоретико-прикладной характер определяют значительный спектр видов и задач профессиональной деятельности конфликтолога и специфику широкого ряда компетенций бакалавра. При подготовке конфликтологов для Иркутской области в основной образовательной программе предусмотрена относительно равная учебная нагрузка, связанная с формированием профессиональных компетенций в области этноконфликтологии, региональной, экономической, политической, педагогической и др. направлений конфликтологии [Гречман 2012].

Эта нашло отражение в выборе базовых учреждений для проведения ознакомительной и производственной практики. Таковыми являются образовательные учреждения, Торгово-промышленная палата, Администрация Иркутской области, Главное управление ГО и ЧС по Иркутской области, Центр профилактики наркомании, Психологический кризисный центр, мировые суды, городские больницы и др. Разнообразные базы практики позволяют бакалаврам реализовать свои личные и профессиональные интересы.

В ИГЛУ в 2013 г. был осуществлен первый выпуск бакалавров конфликтологии и выявилось, что подготовка конфликтологов в лингвистическом вузе имеет ряд особенностей, которые значимы для нашего региона.

Так, основная образовательная программа бакалавриата предусматривает для конфликтологов серьезную психологическую подготовку, что проявилось в наличии общих и специальных психологических дисциплин. Это значимо для обеспечения продвижения в профессиональной деятельности, связанной с взаимодействием «человек-человек» в сфере образования; медицины, торговли и т. д.

Специалистов с конфликтными компетенциями, организации трудоустраивают на должности психологов, социальных педагогов, профконсультантов, социологов и т. д. Таким образом, усиление психологической стороны подготовки конфликтолога благоприятно для будущего трудоустройства в Иркутской области. Следует отметить, что такому «акцентированию» психологической подготовки способствует кадровый потенциал кафедры, который составляют кандидаты психологических, педагогических, биологических наук. Среди преподавателей кафедры есть практикующие психологи и медиаторы.

Кроме того, для конфликтологов предусмотрено овладение английским языком в объеме, значительно превышающем стандартные требования к изучению иностранного языка в вузе, включая профессионально ориентированный перевод и практический курс по культуре речевого общения на иностранном языке. С 2012/2013 учебного года пропедевтический курс «Введение в конфликтологию» преподается как на русском, так и на английском языке с целью раннего погружения в профессионально ориентированный иностранный язык. Хорошее знание иностранного языка желательно в различных службах, связанных с миграционными процессами, с обеспечением безопасности и п. Обращение же к иностранному языку и культуре вносит свой важный вклад в понимание человеческого разнообразия, в формирование толерантности как личностной черты выпускника [Гречман 2013]. Существует некоторый отток подготовленных бакалавров в языковую магистратуру, что может «уводить» специалистов из сферы управления конфликтом. Данный факт свидетельствует о том, что конфликтолог стремится расширить свои профессиональные возможности.

Таким образом, существует безусловная значимость подготовки конфликтологов для региона. Так, открытие магистратуры по прикладной конфликтологии показало большой интерес к данному направлению подготовки у руководителей в различных сферах. Необходимо задействовать и другие резервы повышения востребованности конфликтологов.

Поэтому необходимо рассмотреть возможности введения дополнительной специальности в подготовке конфликтологов, исходя из возможностей конкретного вуза. Дополнительная специальность – в нашем случае это может быть психология или иностранный язык – будет создавать существенные дополнительные возможности для личной реализации, востребованности и профессионального роста конфликтолога.

Источники / Reference

1. Голубев Е. Без конфликтов не прожить? // Санкт-Петербургский университет. 2005. № 23 (3713).

2. Гречман Л. Н. Общепрофессиональные особенности студентов первого курса специальности «Конфликтология» // «Magister Dixit» – научно-педагогический журнал Восточной Сибири. 2013. № 3 (13). С. 192–198. – URL: http://md.islu.ru/

3. Гречман Л. Н. Опыт обучения студентов направления подготовки «Конфликтология» // Научный диалог. 2012. № 10. Педагогика.

Особенности подготовки российских медиаторов

А. Д.Карпенко

кандидат биологических наук, доцент, кафедра конфликтологии, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет

A. D. Karpenko

Ph.D., Associate Professor, Department of Conflictology, Institute of Philosophy, Saint Petersburg State University

Одной из проблем развития медиации в России является качественная подготовка медиаторов. Следует отметить, что на момент принятия закона о медиации ФЗ-193 в 2010 г. в России медиаторов практически не было, как не было и преподавателей. Первоначальная ориентация на западных тренеров-медиаторов была направлена на обучение через демонстрацию технологий. Уже имеющийся российский опыт, на примере конфликтологических технологий, показывает, что особенностью передачи гуманитарных технологий западными специалистами, является обучение конкретным способам и методам без объяснения цели и методологической основы их применения: зачем, что и для чего используется. При этом, оказывается, что конфлитологические методы работают, в основном, в рамках концепции западного управления конфликтами с построением и базируются на западных «моделях демократии».

Основной ошибкой первого шага подготовки российских медиаторов, по нашему мнению, было привлечение иностранных специалистов без организации подготовки своих российских тренеров. Это создавало зависимость обучения от конкретных западных школ, монополизировало подготовку медиаторов в России через Москву и значительно, в несколько раз, ее удорожало.

В целях более скорой адаптации в практике законом была применена отраслевая модель медиации в виде примирительной процедуры, что сужало возможность работы с конфликтами, выводя медиационную технологию в государственный сектор и ограничивая ее спором. Скорее всего, понимая это, первоначально, к медиации у государства было определенное недоверие. Но, учитывая то, что медиация в мире достаточно успешно применяется в различных социально-экономических системах, ее все-таки, было решено попробовать ввести в практику. Регулирование подготовки медиаторов было поручено Министерству образования и науки РФ, а контроль Министерству юстиции РФ через Федеральную программу подготовки медиаторов, что сформировало значительную правовую поддержку и обучению, и применению медиации. В тоже время, в силу различных причин медиация не была поддержана своей специальной государственной программой развития. Тем самым, ориентация медиации на государственные юрисдикционные органы осталась, а система финансовой поддержки не создана. По сути дела медиаторы ориентированы работать сейчас на добровольных началах. Пилотные проекты, правда, проводятся в ряде регионов России, и может быть, они перейдут в проекты поддержки работы медиаторов в судах. Но поскольку избирательность регионов для развития медиации остается чисто субъективная, широко распространения медиаиции от этого не произойдет. Тема работы медиаторов с бизнесом, являясь перспективной, опять же, в силу различных причин, даже, политически, не поддерживается государством.

Подготовленные за несколько лет, после вступления в силу закона, медиаторы, оказали определенное воздействие на различные сферы деятельности, подготавливая их к применению переговорного процесса. Пытаясь реализовать знания, они принесли информацию о медиации, вошли во взаимодействие с судебной системой.

Первый поток обучения в регионах обеспечивался преподавателями, пришедшими из социальных и юридических дисциплин, в большинстве своем, не прошедших базовый курс обучения. Они внесли свое отраслевое понимание медиации. Появились: юридическая, педагогическая, психологическая и психотерапевтическая медиации. Таким образом, по нашим исследованиям, было обучено около 1 тысячи медиаторов.

При попытках внедрения медиации в практику возникли значительные трудности. Инновация медиации не смогла преодолеть сопротивления существующих систем работы с конфликтами и сложившихся укладов общества. Это привело к значительному спаду объемов обучения. В тоже время, произошло формирование нескольких школ обучения в регионах, а не только в Москве. К тому же, на основании появившегося негативного практического опыта, встал вопрос о качестве подготовки и об ответственности медиаторов.

Второй поток обучения характеризуется появлением специально подготовленных тренеров-медиаторов и совершенствованием структуры обучения. Сейчас все больше признается необходимость учета следующих аспектов:

• конфликта и его динамики, как среды и фактора для применения медиации;

• переговорной основы медиации, как одной из технологических основ подготовки и проведения медиации.

Все это, приводит, по нашему мнению, к базовой модели обучения классической медиации. Все остальные разновидности и подходы к медиации, достойны внимания и применения для специфических случаев и отраслевых подходов.

Исходя из этого, мы готовы поддержать высказывания практиков: «Медиатор учится всю жизнь!». Развивая эту мысль, можно согласиться с тем, что первоначальное обучение недостаточно и, даже, не дает возможности практиковать на профессиональной основе, о чем и говорит уже имеющийся опыт.

В связи с этим, возникает определенная этапность профессионального обучения медиаторов. Мы бы выразили ее в виде базового обучения объемом около 120–140 часов, стажировки в отраслевой тематике, практической деятельности. Набранный практический опыт позволит дальнейшую специализацию или переход к преподаванию медиации.

Сегодня уже ясно, что игнорирование того, что в практической технологии медиации преподавать без опыта и понимания практики невозможно, привело к тому, что мгновенное появление множества тренеров-медиаторов, значительно повлияло на качество подготавливаемых специалистов. Поэтому в цепочке «обучение – стажировка – практика» и появляется, наконец, возможность обучения на тренера-медиатора.

Три года после вступления в силу закона о медиации дали понимание в необходимости не просто обучения, а необходимости обучения на основе определенных точных критериев, в виде профессиональных знаний и умений, ведущих к навыкам. В настоящее время в России осуществляется масштабное обновление национальной системы квалификаций работников и формирование системы профессиональных стандартов, затрагивающее практически все отрасли российской экономики и социальной сферы. Сейчас в разработке находится профессиональный стандарт специалиста в области медиации. Принятие стандарта обеспечит обучение и практическую деятельность медиаторов необходимыми стандартами.

Рассмотрим возможности для обучения и подготовки медиаторов, возникающие из проекта стандарта, предложенного рядом профессиональных объединений медиаторов (в том числе НП «Лига медиаторов») и отдельных медиаторов, поданных к рассмотрению в Министерство труда и социальной защиты РФ. В его основе опыт нескольких тысяч медиаций, проведенных в России с 1994 г.

Во-первых, в нем отмечается, что уровень квалификации медиатора на фоне уровня других профессий – очень высокий. Это говорит о серьезности деятельности и повышенным требованиям к медиатору как специалисту. Задается два уровня специалиста-медиатора: медиатор и медиатор многосторонней медиации.

Для первого уровня необходимо наличие высшего образования. Программа дополнительного профессионального образования «Основы медиации. Базовый курс» не менее 120 часов или специализированного высшего образования направления подготовки Конфликтология – 37.03.02 (уровень бакалавриата) и 37.04.02 (уровень магистратуры). В качестве требования к опыту практической работы: начальная стажировка (объемом не менее 10 часов) с заключением супервизора СРО или объединения медиаторов о допуске к практической деятельности. В случае специализации в конкретной отрасли опыт как минимум проведения 5 проведенных медиаций соответствующей отрасли.

Для второго уровня специальными требованиями к обучению являются программа «Основы медиации. Базовый курс» не менее 120 часов и специальный курс «Многосторонняя медиация» объемом не менее 72 часов. Требованиями к опыту работы: не менее десяти подтвержденных двухсторонних медиаций и не менее пяти многосторонних медиаций, проведенных при участии медиатора-супервизора с заключением СРО или объединения медиаторов о допуске к практической деятельности.

Если обратиться к трудовым функциям, то они затрагивают все необходимые действия медиатора, начиная с информационно-организационной подготовки медиатора, конфликтологического посредничества, открытием и проведением медиативной сессии и завершением процедуры медиации, как для двухсторонней, так и для многосторонней медиации.

Для специальности тренер-медиатор необходимо пройти программу «Основы медиации. Базовый курс» не менее 120 часов и программу дополнительного профессионального образования «Медиация. Курс подготовки тренеров медиаторов» не менее 144 часов. Требования к опыту работы следующие: не менее одного года работы по ведению процедур медиации с практическим опытом не менее 15 медиаций. В качестве особых требований необходим опыт преподавательской деятельности не менее 2 лет.

В профессиональном стандарте четко прописаны трудовые функции и трудовые действия тренеров, что обеспечивает создание программ высокого качества.

Касаясь третьей необходимой составляющей деятельности медиатора, важно иметь систему некоммерческих объединений для поддержки, защиты медиаторов и контроля за их работой. Здесь важно обеспечить прозрачное и публичное функционирование таких организаций. Такую систему допустимо развивать под контролем единого российского органа над организациями, что сейчас обсуждается с различными государственными структурами. Суть предложения в том, чтобы контроль за медиаторами не выделять в единый российский реестр с периодическим подтверждением квалификации, а передать эти функции объединениям и требовать уже с них обеспечение контроля. Такой системой можно дебюрократизировать деятельность медиаторов, уменьшить психологические и финансовые затраты самих медиаторов и резко снизить возможность коррупции.