Текст книги "Записки Балканиста. 2019-2021"

Ночь, изменившая Черногорию: как в Подгорице ждали исторической победы на выборах

– Берите зонтик, ночью обещают осадки, – на меня хитро смотрит охранник Сербского дома, где находится штаб оппозиционной коалиции «За будущее Черногории».

– Как осадки, неужели? – я в недоумении оглядываю выцветшее от жары чистое небо, а потом понимаю, что он имеет в виду.

В сербском языке слово «осадки» похоже на слово «падение», и он конечно же говорит не о дожде, а о том, что ночью падёт режим президента страны Мило Джукановича. Мы смеёмся и показываем друг другу православное приветствие – три перста.

Мило Джуканович и его Демократическая партия социалистов зимой приняли закон о свободе вероисповедания, который дал властям право распоряжаться храмами и древними святынями черногорских епархий Сербской православной церкви. Это переполнило чашу народного терпения, и люди восстали против режима.

На выборы Черногория вышла единодушно. Такой явки не помнили давно, а высокая активность избирателей на участках уменьшила шансы Джукановича присвоить себе победу. Люди терпеливо стояли в очереди на жаре, чтобы отдать свой голос. В Подгорице было очень тихо, словно столица затаилась в ожидании долгожданной свободы.

В Сербском доме с замиранием сердца следили за сводками. Марица Булатович, пресс-секретарь оппозиционной коалиции, встретила нас как родных.

– Я будто знала, что вы приедете, надела костюм в цветах российского флага! – говорит она, улыбаясь.

Глядя на черногорскую красавицу, сразу и не подумаешь, что она – отважный участник сопротивления: прошла десятки километров в крестных ходах и молебнах против закона о свободе вероисповедания и отстаивала своих арестованных режимом соратников. Впрочем, неудивительно, ведь Марица – родственница знаменитого первого президента Черногории Момира Булатовича, который был настоящим героем сербского народа. А кровь не вода, как говорят сербы.

Близится время закрытия избирательных участков, и в Сербский дом стягиваются журналисты. Маски почти никто не носит, все обнимают друг друга при встрече, как в докарантинные времена, и здороваются за руки. В синем конференц-зале нас почти сотня, и все ждут обращения лидера оппозиционной коалиции.

Профессор Здравко Кривокапич сумел своим авторитетом объединить более десятка самых разных оппозиционных политических сил.

Вай-фай то и дело «слетает», твиттер в воскресенье и вовсе не работал, а сайты центров исследования общественного мнения, которые публикуют результаты, еле-еле подгружаются. Впрочем, это не страшно. В 2015 году, во время антиправительственного протеста, когда власти применили против демонстрантов слезоточивый газ, в стране вообще был отключен интернет. Чтобы переслать материалы, мы выезжали в Сербию.

В зал заходит сияющий Андрия Мандич – лидер блока «Демократический фронт», который стал флагманом черногорской оппозиции. Он здоровается с журналистами, и по его лицу заметно, что политик доволен тем, какую ответственность и единство продемонстрировали граждане Черногории, придя на избирательные участки.

Мы знакомы с Андрией Мандичем с 2015 года, и он тепло приветствует меня.

– Привет, Катарина, добро пожаловать!

Следом за ним появляется Милан Кнежевич – ещё один оппозиционный лидер. Он отлично владеет русским языком и даёт мне короткое интервью о том, что оппозиция намерена делать в случае победы.

Успех коалиции «За будущее Черногории» на выборах, прежде всего, означает избавление от тоталитарного режима, который фактически держал народ в заложниках. Правящая Демократическая партия социалистов (ДПС) признала независимость Косово, поддержала европейские санкции против России, превратила страну, пережившую в 1999 году натовские бомбардировки, в члена Североатлантического альянса, а в конце 2019 года в прямом смысле замахнулась на святое.

В ночь на 31 августа вся страна замерла в ожидании «освежения»: именно так в Черногории с лёгкой руки теннисиста Новака Джоковича назвали падение режима ДПС. Новак после победы на первом «Мастерсе» сезона-2020 в американском Цинциннати на объективе снимающей его камеры написал на кириллице фразу: «Пусть провалится и освежится», которая стала посланием поддержки народу Черногории.

Начинают поступать первые результаты, и становится понятно, что оппозиция, объединившись с партнёрами, составит в парламенте большинство. А это значит одно – победу!

С улицы доносятся крики «Мило – вор!», и мы понимаем, что праздник начался. Журналисты бегут на улицу, торопясь снять торжествующих оппозиционеров. Милан Кнежевич печатает сообщение в телефоне. Мы обнимаемся с ним и кричим «Ура!».

Как же долго Черногория ждала этого дня!

Сейчас должен выступить Здравко Кривокапич. Он не заставил себя долго ждать.

– Режим пал! – объявляет лидер коалиции, и зал взрывается аплодисментами.

Вместе с тем Здравко Кривокапич призвал граждан не отмечать победу на улице, чтобы избежать возможных провокаций со стороны властей, которые могут использовать массовые собрания в своих целях и сфабриковать очередной госпереворот.

Марица Булатович сильно прижимает меня к себе, и я чувствую, как девушку буквально трясёт от эмоций. В её глазах я вижу слезы радости.

– Вы, русские, принесли нам сегодня удачу! – говорит она.

Её соратник Блажо Петрович тоже обнимает нас. Мы с ним обмениваемся телефонами, и он присылает мне стикеры с Путиным, которые я отправляю всем своим знакомым в Черногории.

Лидеры оппозиции сидят в кабинете за накрытым столом и пьют вино, Андрия Мандич показывает на меня своему заместителю – вице-председателю партии Новая сербская демократия Славену Радуновичу, которого мы тоже знаем. Радостно машем друг другу.

В коридорах Сербского дома царит атмосфера праздника, незнакомые люди обнимают меня, делясь радостью.

На улице темно и тихо. Мимо нас проходит пожилая дама. Стуча палочкой, она спрашивает, где находится Сербский дом. Видимо, бабушка решила навестить оппозицию. По улицам ездят полицейские патрули. По кварталам кругами проезжают машина за машиной, синие проблесковые маячки мигают в темноте.

Но никаких демонстраций нет. В кафе, несмотря на вечер воскресенья, полупустые столики. Официант приносит ракию и по-русски желает здоровья. Люди празднуют победу, гудя автомобильными клаксонами, в машинах слушают Даницу Црногорчевич, которая исполнила гимн православного сопротивления.

Мимо пронёсся скутер с двумя парнями, которые кричали «Мило – вор!», но полицейские лишь проводили его взглядом. На улице заметно посвежело, из каждого открытого окна были слышны звуки телевизора.

Здравко Кривокапич посетил митрополита Черногорско-Приморского Амфилохия, которого в Черногории ласково называют «деда». Оппозиция отстояла права церкви, и трогательный ролик, как митрополит по-отечески обнимает политика, разошёлся по черногорским соцсетям со скоростью света. Луна освещала тёмные улицы Подгорицы, и горячий южный народ все же не выдержал. Захлопали фейерверки, зажглись файеры, люди вышли к храму праздновать победу. Улыбались даже полицейские.

Утро было тихим и спокойным. В воздухе запахло свободой.

Катарина Лане, журналист, постоянный автор проекта «Балканист»

«Не время для тишины». Почему так важно напомнить о российской благотворительности в Сербии

С момента прибытия в Белград одиннадцати самолетов Минобороны России с медицинской помощью в сербском обществе снова задались вопросом: куда делись русофобы? Почему не слышно стандартного обвинения, что «русские никогда и ни в чем не помогли сербам на деле»?

Ответ напрашивается сам собой. Должно пройти время. Нужно «не заметить», а потом и вовсе «забыть» об очередном примере конкретной помощи. Журналисты прозападных СМИ, как только все закончится, не преминут напомнить о «бесполезных» русских. От либеральных изданий определенная прослойка общества конечно же ожидает «сенсационных открытий» в стиле недавних антироссийских публикаций итальянской «Ла Стампы» или стандартных обвинений, что «русские помогают лишь своими штыками, толкая Сербию на ненужную конфронтацию с Западом и соседями».

Им надо напомнить, что не только российское Министерство обороны помогает предотвратить эпидемиологическую катастрофу в Сербии. Москва поддерживает Белград и экономически. Не стоит забывать, что коронавирус «косит» не только людей, но и экономику. В сложившейся ситуации всякая помощь, позволяющая государству бороться с кризисом, на вес золота. Еще ценнее станет она в посткризисный период.

Российский бизнес в Сербии представлен несколькими крупными компаниями. Они зарекомендовали себя не только как надежные бизнес-партнеры, но и как активные участники общественной жизни, прилагающие значительные усилия для укрепления партнерства и дружбы наших стран.

«Газпром нефть»

По сути, является владельцем крупнейшей в Сербии энергетической компании «Нефтяная индустрия Сербии» (NIS). По всей стране можно встретить бензоколонки под брендами NIS и «Газпром», на которых сербы предпочитают заправлять автомобили. В представлении многих бензин тут «русский», а значит – лучшего качества. Доходит до комичной ситуации, когда отдельные автовладельцы предпочитают заливать полный бак на колонке с вывеской «Газпром», а не на NIS-e, считая их топливо «более русским».

Авторитет у «Газпрома» в сербском обществе космический. Устроиться на работу в эту компанию – заветная мечта огромного числа сербов. Ведь работая «у русских», можно обеспечить своей семье надежный доход и не волноваться о завтрашнем дне. Связка «Газпром-NIS» стала своего рода символом надежности и примером успеха крупного иностранного бизнеса в стране.

Компания «Газпром нефть» приобрела контрольный пакет акций нефтегазовой компании «Нефтяная индустрия Сербии» еще в 2009 году, а в 2011 году выкупила еще 5,15 % акций, доведя свою долю до 56,15 %. За несколько лет россияне сумели превратить убыточное на тот момент предприятие в одно из самых преуспевающих в стране, причем не только в своей отрасли. Грамотный менеджмент и многомиллионные инвестиции вывели NIS в число передовых компаний Сербии.

«За 10 лет с момента приобретения “Газпром нефтью“ контрольного пакета NIS в развитие сербского актива проинвестировано более 3 млрд евро», – такие цифры озвучил в конце минувшего года генеральный директор NIS Кирилл Тюрденев.

Благодаря «Газпром нефти», модернизировавшей сербский нефтеперерабатывающий завод в городе Панчево, NIS получил статус крупнейшего внутреннего поставщика на топливном рынке и стал экспортировать нефтепродукты на рынки Балканского региона. Компания стала важным элементом поддержания стабильности экономики Сербии (по большому счету, аграрной страны).

Социальная политика компании строится на том, что инвестиции в общество – это лучшее вложение в общее будущее.

Посредством спонсорской помощи от NIS «Газпром нефть» на протяжении нескольких лет помогает развивать проекты, направленные на популяризацию в Сербии русского языка и культуры и русско-сербские общественно значимые инициативы. Среди них олимпиада по русскому языку для школьников, открытие билингвальных русско-сербских классов, поддержка проектов НКО в области спорта, культуры, науки и охраны окружающей среды. В прошлом году NIS оплатил поездку детей из Косово и Метохии в Россию. Кроме того, «Газпром нефть» помогает режиссеру Эмиру Кустурице зажигать новые звезды классической сцены, много лет поддерживая его фестиваль русской музыки Kustendorf Classic. Наконец, российская компания инвестировала средства в убранство купола храма Святого Саввы. Это один из самых масштабных проектов мозаичного декорирования в мире, общая площадь которого составляет 1248 кв. м.

В контексте кризиса, вызванного пандемией коронавируса, «Газпром нефть» снова пришла на помощь Сербии. С 4 апреля 2020 года компания начала обеспечивать необходимым количеством топлива сербскую полицию, пожарную охрану и службу скорой помощи, тем самым оказывая стране значительную помощь в борьбе с эпидемией Covid-19. Параллельно с этим NIS предоставил компании Air Serbia 270 тонн топлива для самолетов, доставляющих медицинское оборудование и эвакуирующих граждан из-за рубежа.

«Югоросгаз»

Говоря о NIS и «Газпроме», нельзя не упомянуть и эту компанию, владельцем 50 % акций которой также является российский нефтегазовый гигант.

АО «Югоросгаз», предприятие по строительству газопроводных систем и торговле природным газом, было создано в 1996 году в соответствии с соглашением о сотрудничестве в области строительства газопровода в Югославии, подписанного правительствами РФ и СРЮ.

Согласно договору между российским ООО «Газпром экспорт» и АО «Югоросгаз», объем поставок российского газа в Сербию составляет 2 млрд кубометров в год.

«Югоросгаз» не только поставляет российский природный газ в Сербию, обеспечивая топливом домохозяйства и предприятия, но и активно помогает развитию русско-сербских культурных и образовательных проектов, выделяя на них средства.

Совсем недавно АО «Югоросгаз» пожертвовало 2 миллиона динаров (около 17 тысяч евро) Министерству здравоохранения Сербии на борьбу с пандемией Covid-19.

«Лукойл»

Еще один представитель российского ТЭК работает в Сербии с 2003 года. Сегодня «Лукойл Сербия» входит в число 20 крупнейших компаний страны, занимает второе место по объемам инвестиций в ее топливно-энергетический комплекс и обеспечивает более тысячи рабочих мест.

«Лукойл» является социально-ориентированной компанией и оказывает содействие образовательным учреждениям, больницам и детским домам, стремится поддерживать проекты, направленные на сохранение культурного и духовного наследия Сербии, помогает развитию межкультурного диалога.

С 2016 года «Лукойл» напрямую сотрудничает с администрацией Белграда, совместно с ней определяя приоритетные для столицы проекты. Компания участвует в организации акции «Бессмертный полк – Сербия», а также фестивалей российского кино.

В 2004 году «Лукойл» одним из первых поддержал восстановление Авальской телебашни, разрушенной во время бомбардировок НАТО Югославии 1999 года (семь лет телебашня лежала в руинах, пока в конце 2006-го ее не начали отстраивать заново).

В 2014 году, когда Сербия и все Балканы были затоплены в результате сильнейшего за последние 120 лет наводнения, компания выделила в качестве гуманитарной помощи 80 тыс. литров топлива на нужды ликвидаторов последствий ЧС, а также материально поддержала сотрудников, пострадавших от стихийного бедствия.

«РЖД Интернешнл»

Договор о масштабном сотрудничестве между ОАО «РЖД» и АО «Железные дороги Сербии» был подписан в 2012 году, а в 2014-м «РЖД Интернешнл» приступила к строительству и модернизации железнодорожной инфраструктуры страны. В 2019 году стороны подписали новый договор, и российская компания продолжила реконструкцию и строительство путей, кроме того, займется она и созданием единого диспетчерского центра по управлению движением поездов. В Сербии «РЖД Интернешнл» ведет работы на нескольких участках общей протяженностью около 400 км, включая сорокакилометровый участок пути Стара Пазова – Нови-Сад на скоростной магистрали Белград – Будапешт. В начале апреля, несмотря на введенное в стране чрезвычайное положение, компания сдала один из туннелей раньше срока.

По состоянию на 2019 год «РЖД Интернешнл» занимается реализацией контракта на строительство и реконструкцию железнодорожной инфраструктуры Сербии на сумму $941 млн, из которых $800 млн – это экспортный российский госкредит.

В своей работе «РЖД Интернешнл» уделяет внимание и гуманитарной деятельности. Компания восстановила пять школ на территории Сербии – в Панчево, Голубинцах, Вранье, Сремских Карловцах и Нови-Саде, а также спонсирует ежегодный конкурс, направленный на популяризацию русского языка среди сербских школьников. Лингвистический турнир, проводимый компанией совместно с сербским отделением Фонда единства православных народов, каждый год собирает около тысячи участников.

«Сбербанк»

«Сбербанк» появился в Сербии в декабре 2012 года после приобретения им австрийского Volksbanka. Сегодня «Сбербанк Сербия» (Sberbank Srbija a. d.) – это 33 офиса по всей стране, 678 сотрудников, 150 тысяч клиентов и 1 млрд евро активов. За несколько лет логотип «Сбербанка» стал символом надежности банковских услуг не только в Сербии, но и в соседних Хорватии и Боснии и Герцеговине.

В плане готовности прийти на помощь в трудную минуту «Сбербанк» тоже не остается в стороне. Во время наводнения 2014 года компания приобрела для эвакуированных из зон бедствия детское питание, консервы, средства гигиены на сумму 2,5 млн динаров (21,3 тыс. евро).

В условиях нынешнего кризиса «Сбербанк» перечислил средства на закупку аппаратов искусственной вентиляции легких и необходимого медицинского оборудования не только в Республиканский фонд медицинского страхования Сербии, но и напрямую городской больнице Кикинды, которая оказалась одним из очагов распространения коронавирусной инфекции в Сербии.

Недоброжелатели и конкуренты часто пытаются представить российский бизнес в Сербии малоэффективным, а иной раз – и «паразитарным». Критики хватает. Особенно в адрес компаний нефтегазовой отрасли. Однако вопреки этим несостоятельным заявлениям, больше похожим на антироссийскую пропаганду, российские компании демонстрируют высокие показатели эффективности и готовы работать в кризисных условиях, сохраняя принцип взаимовыгодного сотрудничества. И, что не менее важно, они оказывают помощь рядовым гражданам и социальному сектору, не преследуя прямого коммерческого интереса.

Остается лишь пожелать, чтобы российско-сербское бизнес-партнерство крепло и развивалось, чтобы на сербский рынок приходили все новые социально ответственные российские компании и, что не менее важно, средний бизнес, которому пока непросто живется в условиях сербской экономики.

Кирилл Борщев, журналист, постоянный автор портала «Балканист»

Религия

«Ящик Пандоры» для православных Балкан: македонская сторона

В балканистике существует привычная практика объяснять, анализировать и прогнозировать многие зарубежные и мировые процессы через призму опыта региона. Специфические военные действия, территориальные споры и модели их «решения», информационные кампании и «цветные революции» – все это уже было отработано на Балканах, прежде чем распространилось на другие части планеты. Грубая политизация религии, придание церкви, духовному институту, функций политического – тоже, к сожалению, известно из балканской (особенно постюгославской) ситуации.

Впрочем, есть и обратные случаи. Весьма спорное со стороны Константинопольского патриархата разрешение украинского церковного вопроса в минувшем году породило опасный прецедент, который теперь так или иначе аукнется на Балканах. Именно о вероятности «украинского сценария» говорят раскольники и в Черногории, и в Северной Македонии. Получат они вожделенный томос или нет – вопрос не одного года, но Сербская православная церковь (СПЦ) уже сейчас ощущает болезненные удары от действий, далеких от традиционной христианской апологетики.

К счастью, в 2019 году не горят храмы в Косово и Метохии. Притеснение православных в Боснии и Герцеговине (со стороны мусульман) и в Хорватии (со стороны католиков) оправданно вызывает беспокойство у руководства СПЦ (что следует из материалов Архиерейского собора), но все же это несопоставимо с ситуацией двадцатилетней давности. Отношения конфликтующих сторон развиваются в формально мирном русле.

Сегодняшняя тревожная обстановка вокруг православия на Балканах, безусловно, также тесно связана с политическими процессами внутри региона. Громкие заявления президента Черногории Мило Джукановича, как и закон, ограничивающий имущественные права Сербской православной церкви, – это продолжение антисербской линии, присущей официальной Подгорице. Само заявление президента в Никшиче (послужившее поводом для очередного витка черногорской церковной тематики в СМИ) ставит на одну доску сепаратизм Черногорской православной церкви, независимость Черногории от Сербии и ее «европейский путь».

В тени этой ситуации на время остался вопрос с Македонской православной церковью (МПЦ), которая, если разобраться, может представлять для единства СПЦ еще большую угрозу, нежели Черногорская.

Неканоническая церковная структура в Северной Македонии имеет длительную (для своего статуса и специфики формирования самой страны) историю. Ее борьба за независимость берет начало еще в 1966–1967 годах, когда МПЦ обратилась к Сербскому патриархату с требованием предоставить автокефалию, получила отказ, но затем, при поддержке властей республики, все равно объявила о «независимости». Священный Синод СПЦ объявил «новосформированную» церковь раскольнической. После распада Югославии МПЦ продолжила политику церковного сепаратизма. Так, в 2004 году, согласно принятой в парламенте декларации, в Македонии была установлена единственная православная община в лице МПЦ, что поставило Охридскую архиепископию СПЦ вне закона.

Православная Охридская архиепископия (которая официально не зарегистрирована в стране) по-прежнему остается в «каноническом единстве» с СПЦ и другими церквями. Возглавляет ее архиепископ Йован, который с 2010 по 2015 год находился в тюремном заключении. Как говорится в сообщении майского Собора СПЦ, в отношении арихиепископа и других священнослужителей в настоящее время нет прямых угроз, «но над головой всегда занесен меч новых судебных гонений».

Признание МПЦ своей «матерью-церковью» Болгарского патриархата и позитивный ответ из Софии в 2017 году внесли дополнительные сложности в македонский церковный вопрос. На практике это породило недовольство сначала в Элладской православной церкви, затем и в Константинополе. Так фактор греческого влияния в Северной Македонии по крайней мере на время приостановил планомерное «расширение возможностей» неканонической церкви.

Новый этап Македонской «церкви» открыл, как обычно, политический момент. Им стало подписание Преспанского соглашения с Грецией и переименование страны, что дало властям долгожданный зеленый свет на пути в ЕС и НАТО. Премьер-министр Зоран Заев еще ранее писал Варфоломею и просил Вселенского патриарха о содействии в разрешении спора. А уже в нынешнем году появились известия (правда, без деталей), что в Константинополе проблему Македонии обсуждали.

«Сербская православная церковь обладает томосом на церкви в Македонии. Она предлагает самостоятельность, но не автокефалию, что для МПЦ неприемлемо. Однако в Константинополе дуют новые ветры. Случилось то, что раньше казалось невозможным», – так комментировали в македонской прессе предоставление автокефалии Украине. Действительно, украинский прецедент стал для Македонии даже более существенным событием, чем для Черногории, несмотря на многолетние контакты и схожий генезис УПЦ и ЧПЦ. Неканоническая охридская структура (раскольническая по сути) все же берет свое начало в официальной структуре СПЦ – в отличие от «Черногорской православной церкви» во главе с лишенным сана Михаилом «Мирашем» Дедеичем. Это, безусловно, не делает ее канонической, но при случае может открыть больший простор для интерпретаций, нежели провокационное политическое образование в Подгорице.

«В Македонии когда-то была каноническая иерархия, как и на Украине. А в Черногории группа, которая называет себя “Черногорской православной церковью“, никогда и не состояла в каноническом чине. Поэтому им не на что рассчитывать. Что же касается Македонии, тут Константинополь может повести себя по той же модели, что на Украине. А это приведет к новому расколу и новому противостоянию, которое еще никому в истории не приносило ничего хорошего», – так комментировал украинский вопрос эксперт в области церковного права и истории протоиерей Велибор Джомич в комментарии NewsFront.

Сербская православная церковь безапелляционно поддержала Русскую по украинскому вопросу: Священный синод официально отказался признавать УПЦ и в выдержанной, но категоричной форме высказал недовольство действиями патриарха Варфоломея. Особенно часто речь шла о том, что «первый среди равных» в православном мире не имеет полномочий единолично принимать столько весомые исторические решения, опровергая церковные документы XVII века. Важно добавить, что «новую церковь Украины» не признала и Греция – актор, политически и исторически существенный в Македонии. Вместе с осуждением болгарских претензий на каноническую территорию СПЦ это вселяет уверенность и в аналогичной позиции Элладской православной церкви по проблеме МПЦ.

Киевский прецедент на самом деле и из сегодняшней перспективы не дает поводов для позитивных оценок. «Раскол внутри раскольников», подковерная борьба Филарета с Епифанием и непонятная роль все-таки не распущенного Киевского патриархата поставили перед экспертным сообществом вопросы о возможном отзыве томоса у Украины. Что все-таки едва ли возможно в случае Варфоломея, в свое время единолично принявшего решение.

Кроме того, и Черногория, и Северная Македония попадают под юрисдикцию СПЦ на основании томоса, а не акта Вселенского патриарха, как это было в случае с Украиной. Это возвращает стороны к диалогу и сокращает простор для вмешательства Константинополя.

Сыграют ли свою определяющую роль эти важные для церковного права факты? Цитируя недавние материалы македонских аналитиков, «на Украине случилось то, что ранее казалось невозможным, и потому можно ожидать новых “чудес”». О трансформации церкви в политический инструмент сегодня можно говорить и как о глобальном процессе со множеством проявлений. На Балканах это особо сложный вопрос. После пережитых недавно войн, где весомым фактором выступили конфессиональные различия, тут наблюдается болезненное разделение внутри непосредственно православия. С громкими провокациями – в некогда теократической Черногории, и тихо, планомерно – в Македонии. В обоих случаях последствия будут, как предупреждают эксперты, катастрофическими для всего православия.

На Балканах снова творится история…

Оксана Сазонова, журналист, постоянный автор портала «Балканист»