Текст книги "Записки Балканиста. 2019-2021"

Приоткрытый ящик Пандоры: что Сербии делать с «Прешевской долиной»?

Власти так называемого суверенного «государства» Косово, с попустительства западных стран и благодаря своей безнаказанности каждый день бросают Сербии новые вызовы. Так, «президент» Косово Хашим Тачи накануне встречи в Париже заявил, что самопровозглашенная республика, помимо признания, требует от Сербии «Прешевскую долину». Что это за территория и возможен ли ее обмен, читайте в материале Дмитрия Лане.

«Прешевская долина» – это не географическое понятие, хотя три общины – Прешево, Буяновац и Медведжа, которые подразумеваются под этим термином, действительно расположены вдоль Чёрной горы на границе Сербии, Косово и Северной Македонии. Политический термин «Прешевская долина» означает южные окраины Сербии, где превалирует албанское население.

Сколько албанцев живет в Прешево, Буяноваце и Медведже, точно не известно, так как они раз за разом бойкотируют перепись населения. В 2011 году, к примеру, причиной для этого стало якобы то, что перепись проводится на сербском языке и не охватывает тех, кто уехал отсюда в последние годы.

Зоран Станкович, председатель координационного совета по делам Прешево, Буяноваца и Медведжи, утверждает, что последняя перепись, результатам которой можно было доверять, была проведена в 2015 году под наблюдением международных организаций. Её данные свидетельствуют о том, что в Буяноваце живёт 20 735 албанцев и 12 989 сербов, в Прешево – 27 035 албанцев и 2294 серба, в Медведже – около 7000 человек, большинство из которых составляют сербы.

Светислав Величкович, председатель гражданского объединения «Комитет по правам человека», считает, что албанцы бойкотируют перепись потому, что хотят скрыть, сколько на самом деле их там проживает.

«По нашей информации, в Буяноваце живёт менее 12 000 албанцев, что в два раза меньше, чем утверждает перепись 2002 года, – рассказывает Светислав Величкович. В этом крае он отстаивает использование кириллицы, исчезнувшей с улиц городов и из документов. – На мои письма на кириллице никто не отвечает. Они нарушают конституцию, которая десятым пунктом даёт кириллице статус государственного языка!»

Действительно, Прешево, центральный город «долины», пестрит вывесками на албанском языке. Все, от мала до велика, говорят по-албански. По улицам ходят женщины в хиджабах, опрятные бородатые мужчины в тюбетейках сидят по кафе. Весь центр города абсолютно албанский. Сербы ранее жили в районе железнодорожного вокзала, но сейчас там запустение, и все больше албанцев строят дома в этом месте.

Смотритель железнодорожного вокзала в Прешево Мики (Каракан) Петкович рассказывает, что хотя средь бела дня этнических столкновений почти не бывает, сильное давление на сербов со стороны албанцев чувствуется каждый день.

«Нас раньше было больше половины от всего населения. А сейчас в городе и одного процента сербов не соберешь. Я пошёл бурек покупать, а мне албанка-продавщица не продаёт: проси по-албански, говорит! Вы с нами тут живете, должны учить наш язык!» – возмущен Мики Петкович.

Он рассказывает, как местные албанцы, не стесняясь, выгоняют сербов из «своих», по их мнению, владений: «Поехал на рыбалку на озеро Ораовица, а они там памятник своим героям поставили и прогнали меня. Тебе нечего, говорят, тут делать! У меня албанец знакомый раньше говорил: звони мне, если кто привяжется. А сейчас говорит: даже не звони мне! Если что, не вздумай говорить, что мы с тобой знакомы, сразу беги!»

Центр города Прешево, в отличие от ведущих к нему узких, заваленных мусором улиц, отремонтирован и чист. Напротив мэрии нарисован огромный флаг Евросоюза. Рядом с мэрией огромная мечеть. Спрашиваем, где находится церковь. Бородатый мужчина, с трудом подбирая слова на сербском (или делая вид, что подбирает), объясняет куда ехать. Голос муэдзина долетает до православной церкви. Она оплетена колючей проволокой и спрятана в лесу, на выезде из города.

Матушка Сладжана рассказывает, что на службу приходит от силы десять православных верующих, в городе нет ни одной сербской пекарни и даже дети сербов и албанцев учатся в разных школах.

Единственное, что объединяет два народа в этом месте, – полное отсутствие перспективы. В крае нет ни одной фабрики, процветает лишь преступность и криминал. Прешево регулярно всплывает в полицейских сводках в связи с оборотом наркотиков и незаконной миграцией. Вот и сейчас район патрулируется силами полицейского спецназа, который пытается остановить очередную волну миграции с Ближнего Востока.

Тем не менее для Сербии «Прешевская долина», этот неустроенный и бедный район, – стратегическая земля, считает политолог Милияна Балетич.

«Она важна Сербии в военно-стратегическом смысле: для контроля всей Вардарской долины. Кроме того, для сербов имеет значение и психологический фактор: албанцы, которые оккупировали Косово и Метохию, “выплеснувшись” со своей родины, хотят, откусив палец, оттяпать всю руку. Косово и Метохия – не предел их намерений относительно сербских земель», – говорит эксперт.

Местных жителей такой расклад не устраивает. Милош Митич, геодезист, работающий в церкви Святого Дмитрия в Прешево, считает, что албанские власти Косово требуют невозможного.

«А куда мы денемся? Это же не личные вещи, которые ты “забрал-отдал”. Тут люди живут. Сами албанцы на самом деле сомневаются, хорошая ли это идея, потому что они прекрасно знают, что за организованная преступная группировка управляет Косово. Там криминал, наркоторговля, поэтому им самим безопаснее и удобнее жить в Сербии. Им так выгоднее», – считает он.

Политолог Милияна Балетич уверена, что косовский вопрос и связанная с ним проблема южных окраин Сербии должны решаться в рамках Совета Безопасности ООН, где у Сербии была бы поддержка России и Китая. Более того, Милияна Балетич считает, что Белград должен вести диалог не с Приштиной, а с Тираной. Ещё в 2013 году политолог предложила свой вариант договора с албанцами.

«Реципроцитет, или принцип взаимности (“ты – мне, я – тебе”), подразумевает, что обе стороны одинаково получают и теряют. Сербы могут отдать часть Косово и Метохии албанскому народу (который спланированно захватил святую сербскую землю) только на условиях получения адекватной замены, например выхода к морю. То есть города Шкодер», – считает она.

Милияна Балетич создала карту раздела территории. По ее версии, Сербия оставила бы себе косовские святыни: Печскую патриархию, монастыри Високи Дечани и Грачаницу, церковь Богородицы Левишки, города Призрен и Косово-Поле. Земли к югу, юго-востоку и северо-востоку от этой линии (вместе с Приштиной и Подуево) могли бы отойти албанцам. А те взамен отдали бы сербам часть юго-западной и северо-западной территории вместе с западной частью Адриатического моря. Эта полученная в результате обмена территория присоединилась бы к Сербии.

Шкодер, который находится в 20 км от берега Адриатики, многие сербские историки считают одним из важнейших городов Сербии VII века, основанных византийским царем Константином Багрянородным. Писатель Деян Лучич считает, что сербы не только вправе – они должны требовать Шкодер назад.

«Необходимо требовать назад не только Шкодер, который мы построили, но и Эльбасан, где находятся мощи сербского короля Святого Владимира (что свидетельствует о том, как далеко простирается сербская территория). На ней сейчас живут сербы, которые во время диктатуры Энвера Ходжи были насильно албанизированы под страхом смерти. Освобождая Шкодер от турок, на этих землях во время Балканской войны погибли тысячи сербов. Это – наше отличие от албанцев, которые ничего никогда не освобождали. Их герой Скендербег был сербом, его мать звали Воиславой (как и мою бабку), а отец его похоронен на Афоне в православном монастыре Хиландар», – говорит Деян Лучич.

Лидер Сербской радикальной партии Воислав Шешель выступает за то, чтобы в «Прешевскую долину» переехали сербы, живущие в одном из районов Косово. «Да, в Прешево большинство населения составляют албанцы: их там около 90 процентов. Но эта сербская территория – наша земля и, какой бы режим ни был у власти, речи о том, чтобы её отдать, быть не может. У меня была другая идея: я предлагал сербам из Штрпце, которые живут там в изоляции, переехать в Прешево и Буяновац», – говорит политик.

С развитием сербской инфраструктуры в целом и доведением до конца строительства федеральной трассы, связывающей север и юг страны, «Прешевская долина» (которая находится на этой магистрали и через которую проходит железная дорога) приобретает дополнительное значение. Это – потенциально важный для страны транспортный узел. По открытому президентом Александром Вучичем «Коридору 10», проходящему через Грделичское ущелье, дорога от Белграда до Прешево занимает три с половиной часа. Так что вполне возможно, что в ближайшем будущем данные районы станут интересны для иностранных инвесторов – партнеров Сербии. Особенно с учетом интенсивного развития дружественного Китая, арендующего порты в Эгейском и Адриатическом морях.

О том, что в этих краях происходит медленный отток албанского населения, уже сейчас свидетельствует огромное число автомобилей с иностранными, преимущественно швейцарскими номерами. Албанцы уезжают за лучшей жизнью в Европу, а не в Косово, так как косовары, как рассказывает директор Международного института по делам Ближнего Востока и Балкан Зияд Бечирович, неохотно дают прешевским албанцам своё гражданство. «Таким образом они пытаются задержать народ на этих землях, чтобы остановить миграцию», – считает он.

Геодезист Милош Митич рассказывает, что албанцы получают по сербскому паспорту рабочие визы и уезжают в Западную Европу. Возвращаются они только летом, с карманами, полными денег, которые потом вкладывают в недвижимость и дорогие автомобили. Сербы, говорит Милош Митич, уезжают в Белград или в Россию. Покупать квартиры в новостройках у них денег нет.

Как считает журналист Живорад Янкович, ситуация в жизни общин медленно, но верно меняется все же в пользу Сербии.

«Что касается “Прешевской долины” и Косово, налицо перемены в структуре общества. Албанцы больше не рожают “по пятнадцать детей”, как некогда. Cейчас они заводят одного-двух, как во времена Энвера Ходжи. Молодые албанки все чаще носят мини-юбки и другую современную одежду. Исчезает иерархия в семье, когда старейшина руководил распределением денег и командовал членами семьи. Все это – следствие прихода американцев в Косово: они изменили тот порядок. И эти перемены на руку Сербии», – считает журналист.

«Когда Евросоюз даст безвизовый режим косоварам, они начнут уезжать с территории Косово. За ними потянутся и албанцы “Прешевской долины”. Это растянутый во времени процесс. Необходимо терпеливо дожидаться его итогов, подождав с окончательным решением», – заключает Живорад Янкович.

Дмитрий Лане, журналист, постоянный автор проекта «Балканист»

«Страшно далеки они от народа»: сепаратизм санджакских политиков

В последние пару лет в Рашской области Сербии отдельные представители националистических движений мусульманской части населения снова заговорили об отделении Санджака – исторического региона, который включает в себя не только Рашский округ, но и часть Черногории. Как на это смотрят обычные люди, православные сербы и бошняки-мусульмане, читайте в нашем репортаже.

Нови-Пазар начинается внезапно, резко и шумно вовлекая в свою галдящую орбиту. Жизнь в городе кипит, выплескиваясь через край: бесконечен поток автомобилей, машины пробираются по узким, залитым солнцем улочкам, водители машут руками. Сербская речь кругом с небольшим своеобразным акцентом. Закутанные в разноцветные хиджабы женщины, опустив подведённые глаза, спешат по своим делам. Мусульманки смело сочетают платья в пол и кроссовки. Среди горожанок выделяются те, кто демонстрирует напоказ свою религиозность. В жару они носят перчатки и паранджу, похожую на плащ-палатку, с прорезью для глаз. Впрочем, на тех, кто одет в облегающие джинсы или суперкороткие шорты, никто осуждающе не смотрит.

В центре продают свежий рахат-лукум, варят крепчайший турецкий кофе на углях, пекут воздушный хлеб: Нови-Пазар хлебосольный и щедрый город. Мужчины сидят в кафе, пьют газировку или кофе. Алкоголь в большинстве заведений запрещён к продаже. На центральной улице развеваются флаги партии Демократического действия Санджака (СДА). Ее лидер Сулейман Углянин выступает за отделение Санджака от Сербии. Партия обклеила весь город плакатами, призывающими переименовать улицы Нови-Пазара в честь санджакского нациста времен Второй мировой Ачифа-эфендии Хаджиахметовича, президента Боснии и Герцеговины Алии Изетбеговича и других «героев» недавних балканских событий.

– Что думаете об этом? – спрашиваю высокого загорелого мужчину, проходящего мимо.

Тот машет рукой.

– Не обращайте внимания, Сулейман Углянин раньше был министром, потом лишился власти, теперь не знает, что ещё придумать, чтобы привлечь к себе внимание и вернуть влияние, – говорит прохожий.

Он снимает солнечные очки и рассказывает:

– Понимаете, эти политические игры народ не поддерживает, у Углянина все меньше и меньше сторонников. Поэтому его идеи становятся все более радикальными.

Интересуюсь, как здесь уживаются сербы с бошняками, православные с мусульманами. Он в ответ смеётся:

– Ох уж эти СМИ, рассказывают про нас небылицы. Да у нас тут ни одного инцидента не было: мы – мирные люди, живем дружно! Не верьте слухам, все у нас хорошо!

Машет на прощание рукой и улыбается:

– Добро пожаловать в Нови-Пазар! Желаю приятно провести здесь время!

В витрине опрятного, пахнущего лавандой сувенирного магазина вывешены футболки с надписями «Санджак».

Спрашиваю у продавщицы:

– Что такое Санджак?

Она объясняет, что это всего лишь турецкое название региона Сербии.

– Слышала, что политики предлагают отделиться Санджаку, – говорю ей.

Она упаковывает подарок и смеётся:

– Не слушайте вы их, не хотим мы отделяться.

На площади напротив мэрии огромное белокаменное здание Исламского института. Обучение здесь стоит 250 евро за семестр. В фонтане рядом плещутся цыганские дети. На щите прикреплены объявления о похоронах, которые красноречиво свидетельствуют о соотношении числа православных и мусульман, живущих в Нови-Пазаре.

Согласно переписи населения 2011 года, в городе живет 66 527 жителей, из которых 82 % мусульмане и только 15 % православных. В центре города стоит православная церковь Святого Николая, поодаль высится мечеть.

По узким извилистым улочкам идём к дому сербки Юлианы Янкович. То тут, то там попадаются кафе, у дверей которых стоят ящики с пивом. Это уже сербские заведения, здесь можно выпить алкоголь. Юлиана рассказывает, что в разговорах с коллегами или знакомыми тему религии и национальности сербы деликатно избегают.

– Бошнякам неприятно слышать, что они на самом деле по происхождению сербы, принявшие ислам, чтобы спастись от турок. Поэтому мы об этом не говорим. Мы в добрых отношениях. Они поздравляют нас с нашими праздниками, а если кто-то умер, то всегда придут, предложат помощь, выразят сочувствие.

Юлиана рассказывает, что большинство мусульман женятся на «своих», но есть и смешанные браки, которые старшее поколение не одобряет.

– Наша знакомая мусульманка вышла замуж за серба и уехала в Белград. Так отец с ней перестал общаться.

Но в целом, рассказывает Юлиана, легче увидеть ссору серба с сербом или бошняка с бошняком, чем между сербом и бошняком.

По узкой дороге поднимаемся к Петровой церкви, которая была построена в IX веке. Вокруг церкви – старинные каменные надгробия с сербскими именами, свидетельства того, как давно на этой земле живут сербы.

Недалеко от церкви, в горах расположен монастырь XII века Джурджевы Ступови. Он посвящён святому великомученику Георгию и находится под охраной ЮНЕСКО. По извилистым трещинам в стенах можно определить границы между старинными камнями и поздней надстройкой. Синие фрески кое-где пестрят надписями в духе «Здесь был Вася» из времен коммунизма, когда монастырь находился в руинах. Реставрировать его начали в 1960 году.

Экскурсоводом здесь работает студент Стефан, который на днях собирается в Москву к русской возлюбленной Ане. Он рассказывает, что в монастырь приезжает очень много российских паломников.

– Русским вообще здесь очень нравится, пазарцы гостеприимны, даже иногда слишком, обожают принимать гостей, угощают по высшему разряду. С мусульманами мы живём дружно, никаких между собой конфликтов у нас нет. В школе учимся все вместе, правда, я с ними на тему ислама разговаривать не могу, у меня, православного верующего, на этот счёт своё мнение, которое никому из них не нравится, поэтому я его держу при себе, – сообщает Стефан.

Он говорит, что ислам в последнее время стал занимать агрессивную позицию в обществе.

– Современные мусульмане в Нови-Пазаре хотят быть большими мусульманами, чем саудовские арабы. Я даже слышал, что исламские организации платят деньги за то, чтобы девушки носили хиджабы, – делится Стефан.

– Да, они не пьют алкоголь, но это потому, что они не знают меры, поэтому и запретили его совсем. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы у людей был выбор: выпить стакан пива или газировки. У них такого выбора нет, потому что они не остановятся на одном стакане, – рассказывает он и извиняется: приехала группа туристов из России. Стефан уходит показывать им церковь.

На радио-телевидении Нови-Пазара готовят вечерний выпуск. Коллектив тут смешанный: сербы и бошняки работают вместе, суматоха перед эфиром такая же, как во всех телекомпаниях мира. Зоран Максимович, ведущий телеканала, готовит новость о расклеенных Партией демократического действия Санджака плакатах с призывами переименовать улицы Нови-Пазара.

Не отрываясь от клавиатуры, он говорит:

– Эта партия постоянно устраивает скандалы разного рода: заявления делает, то инициативы выдвигает. Хотят власти, а ее нет. Народ их не поддерживает.

На телекомпании встречаемся с бывшим журналистом, а ныне – директором школы Элмиром Хабибовичем.

– Пойдём, угощу тебя настоящим пазарским кофе. Для нас пить кофе – значит проводить время, общаясь с друзьями, – зовет он.

Пазарский кофе оказался очень хорош. Элмир рассказывает, что сербские СМИ создают о бошняках неверное представление.

– Мы недавно реализовали проект, в котором дети из Нови-Пазара жили в семьях у детей из Крагуевца, и наоборот. Сербы не хотели отпускать к нам своих детей! «Там ваххабиты с ножами, афганские душманы», – говорили они. Наши тоже своих детей к сербам с трудом отпустили. А после того как школьники съездили, увидели, кто как живет, пообщались и подружились, мы их в конце три часа не могли в автобусы загнать: они обнимались друг с другом, плакали и не хотели расставаться! – смеётся он.

Элмир считает, что необходимо именно таким образом учить людей с детства жить в согласии друг с другом. Он рассказывает, что с момента основания города (а это произошло 558 лет назад) мусульмане и православные всегда жили здесь вместе.

– Возможность жить в мультикультурной и мультирелигиозной среде, учиться у своих соотечественников – это богатство. Понимаете, мы выросли в Югославии и все ещё делим людей не по национальному и религиозному признаку, а по принципу «хороший – плохой», – рассказывает Элмир.

– Мы в детстве спрашивали родителей, почему мы не красим яйца на Пасху. А наши друзья-сербы спрашивали у своих, почему они не ходят в мечеть во время Байрама. У меня в соседях жила сербка из Шумадии, она была замужем за мусульманином. Другие соседи были из Косово, православные сербка и черногорец. С другой стороны дома жили мусульмане. Мы уважали обычаи и традиции друг друга, на праздники ходили друг к другу в гости, – вспоминает Элмир.

Говоря о том, как обстоят дела сейчас, он признает, что 90-е годы и происходящие тогда события «разбудили в людях демонов». До сих пор находятся политики, которые во имя собственных интересов подогревают национализм, шовинизм и сепаратистские настроения. Комментируя идею отделения Санджака от Сербии, Элмир усмехается.

– Меня лично интересует уровень жизни. А здесь он достаточно низок. В этом регионе нет аэропорта, нет автобана, нет железной дороги, а это сильно бы помогло развитию области. Это достаточно бедный район, живущий за счет Сербии, и смешно говорить о какой-то его самостоятельности. Но, к сожалению, эта идея используется политиками в их собственных националистических интересах, – считает Элмир.

Он говорит о том, что необходимо развивать эту область, потому что стабильность в ней важна для всего региона.

– Развитая инфраструктура открыла бы этот край миру, а за этим могли бы последовать инвестиции. Ведь когда люди живут в достатке, их не волнуют политические вопросы, – заключает он.

Тем временем на Нови-Пазар опустился вечер, но город все не унимался. Будничную дневную спешку сменил вечерний променад, улицы заполнил гомон и смех, из кофеен поплыл кальянный дым. О том, что мы находимся в Сербии, а не в Казани или Уфе, напоминали только никому не интересные националистические плакаты о переименовании улиц.

Катарина Лане, журналист, постоянный автор портала «Балканист»