Текст книги "Ушел, вернее остался. Сборник номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 2"

Пройдя обратный путь от кассы до выхода, я постепенно принял вертикальное положение и вышел уже вполне культурным, нормальным человеком, где-то в глубине души жалея потраченные «тугрики» как не предусмотренный обычной жизнью прорыв в бюджете. Ведь до следующей зарплаты еще далеко, а духовная пища, как известно, не заменяет пищу плотскую. Даже если ты бывший советский интеллигент, который воспитан на лозунгах о прекрасном будущем при отсутствии его воплощения в настоящем.

С такими мыслями я двинулся в сторону дома. Мои размышления прервал идущий навстречу вчерашний знакомый – партнер по «философскому» диспуту. Он сообщил мне, что тоже купил билет и готов составить мне компанию на вечер. Тем более что посадочные места у нас оказались (о чудо!) за одним столиком, номер которого был указан в «пропуске на мероприятие». Ну что ж, осталось только по старой доброй традиции русской найти третьего, договориться о времени приобщения к Прекрасному и о некоторых деталях будущего мероприятия.

Отсчет стартовых мгновений этого самого Прекрасного был обозначен непосредственно в билете. Поэтому мы обсудили именно «детали» предстоящего вечера: «сколько и что» брать с собой. Наконец на все вопросы были даны ответы в качественном и количественном выражении. А потому, не тратя времени даром, я отправился запастись своим материальным взносом в грядущий новый «философский» диспут на фоне ожидаемых ностальгических мелодий. Благо, что приобрести этот самый «взнос» у нас можно ныне прямо тут же: к площади главной приткнулся любимый многими, давно ставший родным магазинчик с незатейливой надписью «Градус» над входом. Быстро купив требуемое, я с бряцающим пакетом трусцой проследовал к своему жилищу – готовиться.

Пробираться через двор дома пришлось как шпиону – под пристальными взглядами местных бабулек, сидящих у подъездов. Они активно обсуждали последние сводки с фронтов пенсионной реформы да фиксировали на свои «записывающие устройства» «кто», «что», «в чем», «от кого», «куда». Записанная и воспроизводимая тут же информация немедленно давала старт словесным баталиям, даже фантазиям, чем способствовала очень бурному и интересному времяпрепровождению этих милых завсегдатаев приподъездных территорий.

Безусловно, и я внес свою лепту в активизацию их обостренного воображения. Пробегая мимо скамейки у подъезда, плотно занятой неравнодушными соседками, я оступился о выбоину асфальта, развороченного многочисленными авто жителей дома. Пакет мой предательски зазвенел характерным звуком неплотно упакованной тары, да и сам я нечаянно громко выдал достаточно диковинное выражение, не рассчитанное на одухотворенную публику.

Еще не успев прошмыгнуть в темное чрево подъезда нашего, я услышал про себя такие эпитеты, что возникло желание остановиться и полюбопытствовать, какие еще легенды есть обо мне в умах соседок моих, слагающих ежечасно современную историю нашей дворовой жизни. Но времени до концерта оставалось мало, а сделать еще предстояло много – навести марафет по полной программе. А потому я проследовал дальше.

Уже поднявшись на свой этаж, через открытые окна услышал, что разговоры соседок обо мне к этому времени только распалились, – мое имя звучало активно вперемешку с какими-то неизвестными мне именами, в основном женскими, и названиями улиц. Раздираемый желанием остановиться и послушать «перемалывание косточек» своей персоне сердобольными тетушками, я дошел-таки до своей квартиры. Пакет, приготовленный для вечера, оставил в предбаннике – повесил на гвоздь, забитый однажды в стену коридора еще при вселении в квартиру. Чтобы не попался этот «неприкосновенный запас» на глаза раньше времени. Все-таки искушение воспользоваться содержимым до выхода в свет присутствовало в душе, чего греха таить.

Наконец я прошел в комнату, и… сборы начались…

3

Из шкафа были извлечены «женильные» брюки и туфли. Почему «женильные»? Потому что извлекались они из этого самого шкафа буквально несколько раз за мою жизнь в этом доме: в давние времена, когда готовился я стать домоседом и семейным человеком, а потом на прощальное мероприятие в тот же загс спустя несколько лет. В остальное благодатное время я все-таки предпочитаю такому официозу демократическую одежду, любимую со студенческих времен, – футболки и джинсы. Но вечернее действо как-никак обязывало выглядеть чинно и солидно. А значит, снова пробил час «женильного» комплекта. Что ж, потерплю как-нибудь.

Приобретался этот набор советского джентльмена во времена благодатные и удивительные. Если кто-то помнит, хорошую обувь можно было купить тогда только в салоне для новобрачных по особому талону-приглашению. При этом, конечно, смущало наличие невесты как обязательное условие. Но при грамотном подходе с невестой можно было попрощаться и после похода в салон!

Зато туфли и костюм были гарантированы!

Иногда, правда, невеста оставалась рядом надолго, плавно переходя в качество иное, поначалу весьма романтическое и трепетное. И лишь спустя некоторое время – в ту, кто определял либо твою дальнейшую жизнь, либо воспоминания об ушедшем светлом или не очень ее отрезке.

В общем, смотрел я на свой «привет из Прошлого», и теплело на душе. Эх, Ностальгия! Не по Родине и даже не по былой семейной жизни – по ушедшим святым временам, когда Счастье наступало просто от возможности получить то, что недоступно всем. Много их было тогда – оазисов Счастья, с разными названиями и видами пропускного режима. А один из них, как я уже сказал, назывался «Салон для новобрачных».

Эх, все-таки Романтик я, что и говорить. Опять отвлекся от рассказа, вспоминая славное время своей бурной молодости.

Ну да ладно, возвращаюсь к делу.

Одевшись с трепетом в столь трогательные для меня наряды, глянул я на себя в зеркало и даже прослезился: смотрел на меня из Зазеркалья чуть потертый жизнью, но все же еще «очень даже вполне инженер на выданье»…

А между тем времени до намеченного сбора перед концертом осталось совсем мало.

С ощущением грядущего праздника в душе ловко, почти на бегу, схватив пакет с «пайком», висевший на гвозде в прихожей, я, произведя ряд манипуляций с дверным замком, оказался на лестничной площадке, готовый к старту в неизбежное. Или в неизведанное – тут уж как повезет.

Шагнув от двери в сторону лестницы, успел заметить, как дверной глазок двери напротив таинственно мигнул мне в полной тишине.

«Соседка, как всегда, – на боевом посту, собирает информацию», – подумал я мимоходом. Конечно, она. А кто же еще мог быть там, за этой видавшей виды, с заплатами от неоднократных замен замков старой дверью? Только она, хранительница моих тайн, ведущая счет моим гостям или гостьям. Она, регулярно раскрывающая секреты моей личной жизни остальным участницам подъездных посиделок.

Дверь соседки на моей памяти не раз уже выдерживала всякие катаклизмы в виде не соблюдающих здоровый образ жизни, время от времени приезжающих к ней на постой взрослых детей питейного вида. А потому ломящихся в означенную дверь при отсутствии ключей. Либо сама соседка периодически оставляла ключи на сохранении внутри квартиры, когда, захлопнув дверь, торопилась выскочить на улицу для обсуждения последних новостей дома.

Решив, что хорошая шутка – залог хорошего настроения, я подошел к «вражеской» двери и основательно, даже с каким-то легким садизмом побренчал содержимым пакета. Только на второе мгновение подумав, что могу нанести ему урон. От этой мысли обдало холодом, волосы на голове приняли стойку смирно. Но, к счастью, праздничный «паек» после моего «пацанского» поступка не изменил своего состояния. А потому я, как юнец, через три ступеньки полетел к выходу из подъезда.

Выбежав из дома и проскочив мимо застывших практически в тех же позах, что и накануне, милых дам, успевших в своей жизни перейти в состояние отдыха до грядущих пенсионных реформ, я двинулся по знакомому маршруту. Наконец передо мной открылась наша площадь Свободы…

4

Мое, «как на параде», приближение к Дому культуры не вызвало удивление у стоящих перед входом в ДК людей. Ибо вся «прифронтовая» территория была заполнена такими же, мало идентифицируемыми на предмет классовой принадлежности, индивидуумами. У всех чувствовалось приподнятое настроение. Это бросалось в глаза: много улыбок, рукопожатий, дружеских и не только объятий.

Я уже рассказывал, что городок наш маленький, исключительно трудовой, спрятан от «основных торговых путей» в глубинке большой страны. Мы не избалованы залетами в наши края звезд областных и тем более федеральных масштабов. А потому многие из стоящих здесь имели достаточно повседневный, ну разве что чуть приукрашенный по случаю праздника вид. Но главная объединяющая особенность пришедших: практически у каждого в руках имелись пакеты и сумки разного калибра и прозрачности, в которых что-то весьма одинаково оттопыривалось и бренчало, когда их хозяева пытались пройти через главный вход.

Наконец и я оказался у заветных дверей, туда уже и мои друзья подтянулись. С пакетами не меньшего, чем у меня, размера. Да, думаю, музыка обещает быть легкой, судя по афише, а вот вечер, кажется, предстоит тяжелый…

Раздираемый смутными предчувствиями, я наконец вошел в храм культуры и влился в пеструю толпу его гостей. Люди в фойе совершали броуновское движение, дергаясь между пятачком перед зеркалами, гардеробом и другими не менее важными местами. Те же, кто уже завершил все подготовительные операции с целью явления себя народу в праздничном антураже зала, потихоньку двигались в сторону лестницы, ведущей к нему. Поток моих соплеменников был похож на демонстрацию трудящихся, по-прежнему живущую в нашей памяти островком тепла и вспоминаемую каждый год при наступлении первых майских выходных. Ощущение дежавю возникло сразу, стоило мне только начать движение в плотном строю с моими земляками и землячками. Мы все с улыбками на лицах шумно и в предвкушении чего-то большего медленно шли как один к заветной цели.

И вот он – зал, из которого мы все выйдем спустя целую вечность обновленные и одухотворенные. Вокруг столиков, установленных по периметру и перед сценой, царили возбуждение и ажиотаж – народ находился в предчувствии. Нет, не выступления заезжего (чуть не сказал «заезженного» – а все-таки сказал) артиста – в ожидании того мгновения, когда можно расслабиться, рассевшись согласно купленным билетам.

Кто-то суетился около сцены, пытаясь заглянуть за кулисы, а кто-то, заняв позицию у своего стола, занимался подготовкой материальной части: извлекал содержимое принесенных пакетов, составлял планы сервировки – после оценки продуктов по критерию «как нарезать и куда разложить»…

1

Как я уже упоминал, концерты звезд разных калибров в нашем маленьком уездном городе проходили всегда традиционно. Традиции эти, надо сказать, зародились еще в советскую эпоху – на кухнях, на пикниках разных, на иных импровизированных вечеринках, на которых возможность восприятия культурных ценностей только усиливалась принесенными вскладчину продуктами и напитками разной степени крепости. Именно тогда, на излете прошлого века, мы привыкли приходить в очаги культуры на концерт кого-нибудь звездного гостя со своими разносолами. Концерт-то со сцены! А в партере – столики, стоящие вдоль стен главного зала так, чтобы оставить в центре импровизированный танцпол. А на столиках – нарезки разные, бутылки да банки, посуда пластмассовая одноразовая. Все это изобилие перед мероприятием смешивается, распределяется по количеству стульев. Ой, простите! Не стульев, конечно, а гостей. То есть зрителей. При наличии некоторого сумбура в начале шоу, когда все только подтягиваются и занимают места, каждый за своим столиком, спустя некоторое время возникает картина всеобщего единения и неистребимой тяги к искусству! Да, да, к нему! А вы что подумали? Ведь не за созерцанием же разнообразия пищевого и питьевого мы все сюда пришли! Конечно, нет. За накрытыми столиками, да после «второй» – мы всегда и во всем единые, готовые к восприятию Прекрасного! Особенно песен «вчерашнего дня». Ностальгия по безвозвратно ушедшему – это у нас в крови!.. Итак, «топка» уже была разогрета ожиданиями. Она жаждала «первой порции угля»! И в этом тоже дань традиции: залог того, что дальнейшее действо пойдет по правильному пути, – освящение его первым тостом.

…Пуская в себя первые граммы живительной влаги, я успел заметить, что свет в зале наконец погас. Прожектор выхватил из темноты сцены человека у микрофона, судя по всему конферансье. Пытаясь вслушаться в произнесенные им слова, я машинально запустил процесс повторения «стартовой процедуры». Мы ведь сильны именно своими привычками, давно ставшими нашей натурой, – исполняем отдельные жизненные па практически на автомате. Поэтому второй тост – «за удачный вечер» – и третий – «за присутствующих здесь дам» – были произнесены и, главное, реализованы с филигранной точностью хорошо отрепетированного спектакля.

А тем временем… шла десятая минута музыкального вечера. Настроение с каждой каплей разливающегося по телу тепла приобретало оттенки эйфории. Захотелось уже, даже без ожидаемого залетного певца, обнять весь этот мир и начать дарить друг другу «души прекрасные порывы». Тем временем ведущий на сцене пытался по-своему придать настрой сегодняшнему вечеру. Он рассыпался в реверансах в сторону копошащейся публики, готовя нас к тому, что час икс вот-вот наступит. Вот только Звезда концерта все никак не выходила в массы. Глаза конферансье блестели веселым безумием. Он активно жестикулировал руками, словно пытался дирижировать нашими душами. Чудак человек! Программа в этом зале уже и без его увещеваний реализовывалась вполне успешно. Потому что не было ни одного столика, за которым бы чинно сидели покорные слушатели. Нет, везде кипела жизнь. Ее интенсивность не зависела от происходящего на сцене – только лишь от активности «ведущих» за отдельно взятыми столиками и количества произносимых за успех мероприятия тостов.

…В общем, за привычной суетой и приготовлениями к Главному быстро растаяли первые двадцать минут сидения в сумерках зала. Уже в нетерпении начали раздаваться жидкие хлопки с легким посвистыванием. Наконец мы услышали первые аккорды знакомой до боли мелодии. К микрофону вышел певец нашей юности. Вышел, взял нас теплыми и уже не отпускал… до следующего тоста…

2

…Первые полчаса с момента выхода Звезды к микрофону пролетели как одно мгновение. Гремучая смесь ностальгии со сцены и эликсира радости на столиках дала в поверженном зале свои всходы. Все свободное пространство перед выступавшим было занято танцующими. Ритмы менялись в строгом соответствии с неписаным правилом советских дискотек: один-два быстрых танца, медленный танец. Заезжая Звезда, безусловно, подстроилась своим репертуаром под запросы местной богемы, воссоздавая для партера знакомый всем нам дух районных танцплощадок. Она давала жару по максимуму. Под надрывные звуки песен танцующие ритмично, но вразнобой дергались на танцполе. А что вы хотели? Это ведь не команда по синхронному плаванью отрывалась в зале под аккомпанемент мелодий своей молодости, а целая группа разными путями прошедших жизненный путь «товарищей», «братанов» и прочих «своих в доску». Однажды усвоенная ими в юности пара движений под музыку в последующие годы шлифовалась без оглядки на музыкальные течения уходящей эпохи. При этом, как правило, не имело значения наличие или отсутствие музыкального слуха и чувства ритма. Поэтому танцы у нашей публики под вечные мелодии «Дискотеки 80-х» всегда выглядят как скроенные под копирку, одинаково и ностальгически мило.

…С каждой новой объявляемой песнею градус происходящего в зале поднимался. Столики все чаще пустовали – каждому хотелось отметиться на танцполе. Танцующие поначалу сбивались в кружки «своих». Но через некоторое время группы перемешались. В зале наступила гармония музыки и танца, объединившая всех в одну радостную толпу. Некоторые танцоры, кто по старой памяти рассчитывал на нон-стоп, но недооценил своих силенок, незаметно возвращались к столикам для принятия «энергетических» напитков и «общей дозаправки в процессе полета».

…А вечер между тем продолжал набирать обороты. С каждым новым быстрым танцем силы у народа таяли, а медленные композиции, звучащие со сцены, наполняли зал флюидами романтики. Внезапно у некоторых зрителей открылся «третий глаз», который начал выхватывать из общей толпы сидящих и танцующих соблазнительные силуэты особ противоположного пола, манящие в сумраке зала своей загадочностью. Вот и у меня с очередной медленной песней возникло непреодолимое желание выхватить кого-нибудь из толпы и закружиться в вихре прикосновений. Тем более что в зале уже давно шел обмен взглядами – судя по всему, концерт стал той самой последней каплей, когда души, жаждущие освободиться от повседневных забот, наконец начали искать друг друга, не скованные рамками обязательств и условностей. Да, такова все-таки сила искусства уходящей эпохи. Словно зажатые пружины, мы тянем свою лямку забот, связанные жесткими обстоятельствами нынешних будней. И только оказавшись в абсолютно расслабляющей атмосфере нашего прошлого, мы возвращаемся к самим себе. Снимаем с себя цепи приобретенного опыта и, абсолютно юными созданиями, начинаем чувствовать себя словно в начале пути. На котором каждый поворот – тайна и… возможно все!

Я, затаив дыхание, подлетел к давно гипнотизирующей меня взглядом миловидной особе. Она в этот момент вздохнула облегченно. Или мне показалось? Да и у меня, к слову сказать, как камень с души свалился. С первых мгновений появления нашей компании в этом благословенном зале я ощущал на себе этот изучающий и многообещающий взгляд. Чувствуя флюиды от незнакомки, я даже хвост распустил в своей компании – каждый новый тост произносил как гастролирующий философ-одиночка, немного вычурно, но красиво. Кто знает, может быть, благодаря именно этим глазам, гипнотизирующим меня с самого начала вечера из противоположного угла зала, я и развеселился за своим столом так стремительно. Если бы не быстрые ритмы, что, как отрезвляющее лекарство, повышали стойкость к постоянным дозам философского эликсира, поднимаемого на грудь за очередной шедевр, исполняемый Звездой, то, может быть, и рассказывать-то было бы нечего. Но все сложилось так, как и должно было сложиться, надеюсь.

3

…Итак, наступил переломный момент вечера, когда уже стало неважно, что поет Звезда. Весь зал пребывал в полной эйфории, единении и в разной степени возбуждения. Краем сознания мы еще пытались улавливать знакомые слова любимых песен, но уже на автомате. Ибо организм требовал только одного – душевного общения, застольного и не только. А потому, заслышав очередную медленную композицию, зазвучавшую со сцены, я, повторюсь, подошел к далекому столику, где сидела красивая девушка, продолжавшая сверлить меня очень откровенным взглядом. Ни слова не говоря, я взял ее за руку и повел в центр зала, где уже танцевали две стойкие пары, сохранившие в себе силы для, так сказать, самой угарной части вечера. Пытаясь играть Романтика, я вспомнил все свои навыки, почерпнутые в далеком советском прошлом, и, плавно переставляя с ноги на ногу свою партнершу, начал подпевать Звезде, намекая не очень тонко, что его репертуар мне знаком и даже близок. А поскольку песня была действительно «абсолютно душещипательная», то сдержаться в своем нынешнем состоянии у меня не было никакой возможности. Буквально с первых мгновений, что оказались мы в центре танцпола, я перешел грань, отделяющую просто танец от «магии прикосновений». Что делать, иногда бессознательное берет над нами контроль и… оказывается правым впоследствии. А может, я так и не научился до сих пор танцевать правильно, по-комсомольски? Не знаю. Все случилось просто и по вдохновению. Я крепко обнял свою партнершу, практически всем телом прижавшись к ней, где-то задней мыслью уловив, что она отвечает согласием. И вот уже через несколько мгновений мы танцевали глаза в глаза. Я даже не успел понять, как это произошло: песня еще не закончилась, а губы наши слились в поцелуе. Мир вокруг остановился. Наступила полная тишина. Внезапно громкие звуки вывели нас из транса. Мы увидели множество скачущих вокруг нас людей. Оказывается, песня давно сменилась на быструю, дав начало очередному групповому танцу. Я, честно признаюсь, почувствовал себя абсолютно растерянным. Давно уже в моей повседневности не было таких поворотов. А потому не сразу сообразил, как повести себя в случившемся катаклизме. Еле отклеившись от партнерши, я с глупой улыбкой на лице довел ее до места первоначальной «отсидки», тщетно пытаясь, пока шел, найти подходящие к ситуации слова.

Самое простое, что мне удалось из себя выдавить: «Могу я рассчитывать на следующий танец?» На что моя неожиданная знакомая ответила: «Конечно, да. Я буду ждать». Чем привела меня в еще большее замешательство, единственным спасением от которого стало желание быстрей вернуться к своему столу и осмыслить происшедшее в кругу друзей. А потому я почти бегом, расталкивая танцующих, полетел к товарищам по культурному мероприятию. Обстановка накалилась еще больше, когда я увидел их хитрые, подмигивающие мне лица. В общем, бросило меня в жар, пока добирался до места. К моменту приземления я стал совершенно пунцовым, как подросток, нечаянно увидевший запретное. Бессмысленны были попытки терроризировать товарищей по концерту-танцам вопросом «Кто это?». Тем временем опять зазвучала медленная песня.

Надо отдать должное Звезде – его неутомимое желание доставить нам удовольствие восхищало и одновременно вызывало удивление. Не каждый способен самозабвенно петь со сцены толпе постепенно теряющих к нему интерес граждан. Казалось, начни он исполнять что-нибудь на монгольском, при этом четко выдерживая основной стержень вечера – «медленно – быстро», народ, находящийся в зале, уже не заметил бы подвоха. Ибо ему, народу, было хорошо как никогда. Души растревожены и умиротворены, тела подогреты, заботы забыты – это ли не Счастье? В зале творилось такое удивительное братание, что вряд ли снилось любой другой нации капиталистического толка. Только мы можем малыми средствами создавать ощущение гармонии внутри и вокруг себя. А иначе как бы мы прожили столько лет в эпоху всеобщего равенства и дефицита? Вот и теперь в зале столы сдвигались, люди объединялись, последние границы стирались. Единство и любовь за одним общим столом.

.. Но, как я уже сказал, зазвучала медленная песня. Я дернулся в сторону своей новой знакомой, имени которой я так и не узнал пока. И без удивления увидел, что она уже идет ко мне через зал. Несколько мгновений спустя мы опять медленно двигались – практически стояли, как единое целое, посреди опустевшего танцпола. Все-таки выдохся народ, в конце концов предпочтя разговоры за общим столом, слушая вполуха по-прежнему полного сил певца. Задача которого была, в общем-то, прозаична: отработать положенную программу, получить свои кровные и… прощай, провинция! А что народу до него уже нет дела, так он к этому привык. Он даже начал завидовать этим сияющим людям – они были счастливы сейчас, а он банально работал.

…Эх, что и говорить – для нас вечер, безусловно, удался. Наплясались, наговорились, искупались в воспоминаниях. Звезда в сопровождении группы поддержки в конце концов добралась до машины и укатила в ночь, чтобы навсегда забыться усталым сном и стереть в столицах воспоминания о бурно проведенном времени в российской глубинке.

А я все-таки познакомился поближе со своей партнершей по танцу… Но это, как говорится, уже другая история…

Главное же в том, что наша вечная тяга к Прекрасному опять подарила нам праздник. А уж благодарить ее за это или ругать – покажет Время. Меняются века и эпохи, но, я надеюсь, у нас остается неизменным одно – желание быть счастливым, пусть и в отдельно взятом уездном городе N…