Текст книги "Архив еврейской истории. Том 14"

Поговорив вчера с тов. Прейсом[104]104
  Прейс Борис Львович (1889–1965?) – член РСДРП с 1912 года, большевик, ранее – в Бунде; портной, рабочий; комиссар дивизии (1918–1920); член правления коммерческой части (с 11.05.1925), управляющий московской конторой торгпредства СССР в Германии (с 08.08.1926); заместитель начальника административно-организационного управления Наркомата внешней и внутренней торговли СССР (1928); впоследствии работал в рыбной промышленности.


[Закрыть], я понял, что кому-то в Москве выгодно сваливать с больной головы на здоровую и что кому-то нужно связать мое имя с теми растратчиками, которым я имел неосторожность доверять.

Я самым категорическим образом заявляю, что по делу Севзапгосторга[105]105
  Северо-западное отделение Государственной импортно-экспортной торговой конторы (Госторга) РСФСР.


[Закрыть] я в банк не ходил, денег не получал и, следовательно, не мог там расплачиваться, как это уверяет тов. Прейс[106]106
  12 ноября 1928 года Б. Л. Прейс напишет торгпреду К. М. Бегге, копии – наркому внешней и внутренней торговли СССР А. И. Микояну, его заместителю Л. М. Хинчуку и члену коллегии Наркомторга И. О. Шлейферу: «Во избежание недоразумений считаю необходимым указать, что, вступая в фактическое заведование Московской конторой 8 августа 1926 г., я Литвинова не застал; Литвинов 6–8 июля выехал в Италию. В Московской конторе я застал инженера Александра Я. Р., у которого принять дела не мог, ибо Литвинов, уезжая, никому ничего не передал. Произошло это, по объяснениям инженера Александра, потому, что покойный Туров и Гольдштейн, желая воспользоваться квартирой Литвинова, решили не проводить официальную сдачу дел конторы. Мне же лично не было известно, какой доверенностью располагал Литвинов, ибо уполномочен для СССР, как Вам известно, был т. Рубинштейн, а его заместитель – Литвинов, которые, кстати, в одно время оставили Московскую контору (Рубинштейн – в апреле, Литвинов – в июле того же года)» (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2771. Л. 211).


[Закрыть]. Через мои руки прошло свыше 30 миллионов, т. е. я в получении их всегда расписывался, но деньги всегда поступали к кассиру, который и отвечал за кассу. Если и бывали такие случаи, когда деньги из-за отсутствия кассира принимались либо бухгалтером, либо мною, то по возвращении кассира эти суммы всегда передавались ему же без всякой подписи, т. к. дело бухгалтера было следить за поступлением этих сумм в банк.

Но я не могу не возмущаться, когда в стенах Торгпредства распространяются такие слухи, которые бросают на мое имя тень. Вы заставляете меня менять советскую службу на частную; я это делаю, тем более, что частная фирма лучше оплачивает наш труд и осторожнее относится к чужому имени. С. М. Литвинов[107]107
  Там же. Д. 2770. Л. 104. На письме – резолюция К. М. Бегге: «Тов. Шлейфер – т. Прейс Вам сообщит, в чем дело. Прошу дать указания, желательно посоветоваться с т. Микояном. 29.IV.27. К. Бегге».


[Закрыть].

Савелий туманно объяснял свои злоключения доносами и интригами, которыми, мол, только и живут во всех советских учреждениях. «Мне это надоело, – рассказывал он позднее, – и я ушел, послав соответствующее заявление во Внешторг. Брат за это упрекал меня»[108]108
  С[едых] А. Дело Савелия Литвинова: Допрос обвиняемых // Последние новости. 1930. № 3227. 22 янв.


[Закрыть]. Оставив службу – а торгпредство утверждало, что его уволили за «злоупотребление доверием», – и отказавшись вернуться в СССР, Литвинов-младший, по данным ИНО ОГПУ[109]109
  В справке ИНО ОГПУ «Дело Литвинова» от 1 ноября 1928 года, адресованной «т. Ягоде» и «т. Т[рилиссеру]», говорилось: «Первые материалы о Литвинове поступили в ИНО из Берлина еще год тому назад. Литвинов тогда отказался возвратиться в СССР. Литвинов после этого оставался в Берлине некоторое время среди шиберов…» (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 80).


[Закрыть], связался с «шибером» Давидом Капланским, приобрел в Берлине квартиру за 7,5 тысячи долларов и учредил общество «световой рекламы», но… прогорел[110]110
  См.: С[едых] А. Дело Савелия Литвинова: Допрос обвиняемых // Последние новости. 1930. № 3227. 22 янв.


[Закрыть]. После этого он зарабатывал на посредничестве между германскими фирмами и советскими хозяйственными организациями, о чем уже в ноябре 1928 года, чрезмерно преувеличивая влияние Савелия, напишет эмигрантский журналист И. М. Троцкий[111]111
  Троцкий Илья Маркович (1887–1969) – журналист; в эмиграции – в Копенгагене (с 1918), Берлине (с 1919), Париже (с 1933), Южной Америке (с 1935), Нью-Йорке (с 1946).


[Закрыть]:

Первые деловые шаги к торгпредству лежали тогда через порог частной квартиры Литвинова младшего. Это не было секретом ни для дельцов, ни для торгпредства. Литвинов младший служил как бы предварительной контрольной инстанцией для крупных сделок. Даже грозный Ройзенман и Кон[112]112
  Кон Феликс Яковлевич (1864–1941) – член партии «Пролетариат» с 1882 года, ППС с 1904 года, ППС-левицы с 1906 года, РКП(б) с 1918 года; зам. председателя Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна (1924–1935).


[Закрыть], ревизовавшие недавно торгпредство и раскассировавшие значительную часть сотрудников и служащих[113]113
  В 1926 году Б. А. Ройзенман приезжал в Берлин в качестве «уполномоченного Совнаркома и НК РКИ по обследованию работы советских хозорганов за границей», а в 1925 году, вместе с Ф. Я. Коном, как член Комиссии ЦКК РКП(б) по проверке заграничных ячеек.


[Закрыть], не рискнули посягнуть на брата замнаркоминдела. Авторитет Валлаха казался нерушимым. «Замком[иссара]» Литвинов, будучи в августе в Берлине, своей близостью к младшему брату всемерно укреплял его позицию в торгпредстве. На официальных приемах у [полпреда] Крестинского[114]114
  Крестинский Николай Николаевич (1883–1938) – член РСДРП с 1903 года; присяжный поверенный (с 1912); нарком финансов РСФСР (1918–1922); член Политбюро, Оргбюро и секретарь ЦК РКП(б) (1919–1921); полпред РСФСР-СССР в Германии (1921–1930); 1-й заместитель наркома по иностранным делам СССР (1930–1937); арестован (29.05.1937), расстрелян (15.03.1938).


[Закрыть]Литвинов младший неизменно присутствовал, обрабатывая именитых гостей от промышленности и финансов. И, хотя его немецкая речь оставляла желать многого, германские деловые люди, заинтересованные в поставках советской власти, внимательно к нему прислушивались. Русские же эмигранты, из сомнительного деляческого мира, на него положительно охотились[115]115
  Троцкий И. Литвинов младший // Последние новости. 1930. № 3224. 10 янв.


[Закрыть].

Но за внешним благополучием скрывались начавшиеся у Савелия неприятности, заставившие его опять идти на поклон к Литвинову-старшему, который 10 августа 1928 года ответил брату:

Спасибо за карточку. В Ведене[116]116
  Виден (нем. Wieden) – район Вены.


[Закрыть] ничего от тебя не получал, хотя оттуда мне переслали много писем и газет в Китцбудель[117]117
  Имеется в виду Кицбюэль (Kitzbiihel) в Тироле (Австрия).


[Закрыть].

Я собственно легко мог себе представить в Ф[ате]р[лян] де[118]118
  От нем. Vaterland – отечество, родина.


[Закрыть], что ты – на краю гибели, пробовал заговорить с тобой на эту тему, но ты ее избегал, как вообще избегал интимных разговоров с глазу на глаз, привлекая всегда посторонних и не расставаясь с ними. Это меня несколько успокаивало, тем более, что ты намекал на какие-то связи. Трудно было поэтому думать тогда, что я – твоя «последняя надежда». Странно, право, даже непостижимо! Положение твое сложное, его надо бы обсудить. Перепиской не выяснишь его.

Но, главное, я ведь после этого дважды виделся с Б[егге], и я мог бы с ним поговорить о тебе. Ведь я никогда с ним о тебе лично не говорил, переписывался лишь, а это не одно и то же. Конечно, на положительные результаты разговора с ним трудно было рассчитывать, но все же при совместном обсуждении выход, авось, нашелся бы. Но для меня было совершенно бесполезно говорить с ним прежде, чем я не уяснил себе некоторых фактов при личной беседе с тобой. Приходится весьма пожалеть, что ты этой беседы так тщательно избегал.

Без знания всех фактов невозможно обращаться и к «высшей власти». Если бы даже такое обращение имело какой-нибудь смысл. Но этого смысла я не вижу. «Высшей властью» в данном случае является соответственный нарком[119]119
  Нарком внешней и внутренней торговли СССР А. И. Микоян.


[Закрыть], но с ним-то у меня отношения весьма натянутые. При разговоре я тебе объяснил бы мои отношения с ним и со всяческой «высшей властью» вообще, но бумаге не все доверишь. Но даже при наилучших отношениях он раньше всего и неизбежно предложил бы расследовать твое дело с вызовом [тебя] в Москву (готовность ехать в Москву считается ведь единственной пробой лояльности). Поехал ли бы ты? Не знаю даже, мог ли бы я тебе это советовать, ибо никаких гарантий безнаказанности никто заранее не давал бы[120]120
  29 октября 1928 года К. М. Бегге пояснял: «В свое время при заключении баланса [19]25/26 г. нашего Представительства в Москве была обнаружена нехватка 20 000 рублей. Так как ведал нашим Агентством в Москве в это время Литвинов, то я считал необходимым, чтобы он дал объяснения по этому поводу, и считал, что списать такую сумму можно только по специальному разрешению Наркомторга или после проведения этого дела через судебную инстанцию. В этом духе мною тогда были даны указания т. Прейсу, в то время ведавшему Московской конторой. Мною также было послано письмо Литвинова с отказом поехать в СССР тов. Шлейферу. В конце этого письма я сделал приписку на имя т. Шлейфера – все это дело уладить в Москве. <…> Если бы мы тогда провели это дело через судебные инстанции, Литвинову был бы уже отрезан путь к дальнейшим мошенничествам» (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2771. Л. 225).


[Закрыть].

Неужели ты думаешь, что моего заявления о твоей невиновности было бы достаточно для ликвидации всего дела, о котором осведомлено третье ведомство, а вероятно, и ячейка? Правда, мне раз удалось вытащить тебя из беды, когда покойный Дз[ержинский] поверил моему слову, но тогда порядки были иные, отношение ко мне иное, да и люди другие. Теперь это не пройдет.

Вообще, твоя беда, Савелий, в том, что ты совершенно не знаешь наших порядков и психологии наших людей. Ты слишком полагаешься на свою формальную логику и не хочешь вносить поправок на жизнь, на живых людей. Поэтому тебе и не удалось установить правильных отношений с советскими] учреждениями, с советскими] людьми. Твоя логика, брат, хромает, страдая излишним нам формализмом и прямолинейностью. Возможно, есть другая логика для твоих претензий, жалоб и обид. Так вот требованиями, рассуждениями, которые тебе кажутся неотразимо логичными, здесь никого не убедишь.

Еще одно: таких приятелей, которые согласились бы игнорировать факты, обвинения и возражения, брать на себя даже некоторый риск ради приятельских отношений, ради дружбы, чтобы оказать мне услугу, среди нынешних (новых) правителей нет у меня. Увы, твоя просьба неисполнима.

Одна у меня надежда помочь тебе, но весьма слабая. Один из моих близких приятелей намечен торгпредом[121]121
  25 июля 1928 года Политбюро ЦК ВКП(б) постановило: «Назначить в Париж торгпредом, вместо т. Пятакова, т. Стомонякова с введением его в состав Коллегии НКТорга СССР и освобождением его из состава Коллегии НКИД» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 697. Л. 6).


[Закрыть]: авось, он согласится, несмотря на все, устроить тебя. Беда в том, что он не соглашается еще ехать, опротестовывает свое назначение, находится сейчас в отпуску, и его судьба окончательно выяснится не раньше, чем через 8-10 недель[122]122
  В постановлении от 5 ноября 1928 года говорилось: «Отменить решение Политбюро об откомандировании т. Стомонякова в НКТорг» (Там же. Д. 712.Л. 3).


[Закрыть]. А затем удастся ли ему настоять на утверждении тебя центром вопреки, вероятно, протестам третьего ведомства[123]123
  Имеется в виду ОГПУ.


[Закрыть]и ячейки. Во всяком случае, это не исключено, и кое-какая надежда у меня есть, но как тебе продержаться пока?

Вот, брат, что могу тебе сказать при твоей большой беде. Мало, очень мало, но ты вряд ли переоцениваешь мои возможности. Ты всегда верил в чудо, в кривую, которая тебя, действительно, как-то всегда вывозила. От души желаю тебе этого и в настоящий момент. Твой Максим[124]124
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 61–62; то же с некоторыми сокращениями см. в: К[арцевский] С. Две точки зрения Максима Литвинова: 1928 и 1929. Как относился Максим Литвинов к вызовам в Москву в 1928 году и что он думает об этом сейчас. Письмо Литвинова старшего к Литвинову младшему // Последние новости. 1929. № 3128. 15 окт.


[Закрыть].

В октябре 1928 года Савелий приехал в Париж, где остановился в отеле на улице Монтень, в двух шагах от Елисейских полей: «постоялец был нетребователен, неразговорчив, платил за комнату посуточно и трижды в день осведомлялся, нет ли для него писем». Наконец, рассказывала хозяйка, «я передала ему письмо со штемпелем судебного пристава. Литвинов повертел конверт в руках и потом вскрыл его тут же, у моей конторки. Прочел бумагу, аккуратно вложил обратно в конверт и попросил приготовить ему счет… На следующий день он уехал, не сказав куда»[125]125
  Похождения Литвинова младшего // Там же. 1928. № 2793. 14 нояб.


[Закрыть].

Но 28 октября, прежде чем покинуть отель, Савелий обратился с письмом в финансовый отдел берлинского торгпредства, предусмотрительно отправив копию и в торгпредство СССР во Франции:

Вчера от какого-то судебного пристава был мне в Париже предъявлен к оплате вексель в 10 000 (десять тысяч) с чем-то фунтов стерлингов. Я припоминаю, что этот вексель вместе с другими векселями (сроков которых я не помню) был мною выдан в свое время на распоряжение т. Турова. Он, вероятно, в свое время поставил Вас в известность об этой операции. (Деньги тогда нужны были для Коминтерна). Я удивляюсь, что Вы не позаботились об оплате этого векселя и допустили до предъявления ко мне требования[126]126
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 67.


[Закрыть].

В письме, которого Савелий с таким нетерпением ждал, сообщалось об опротестовании 26 октября векселя на 10 238 фунтов стерлингов, выданного им от имени берлинского торгпредства. Одновременно выяснилось, что в небольшом Центральном коммерческом банке (Banque Centrale de Commerce) в Париже ждут оплаты еще шесть таких же векселей, итого – на общую сумму 200 тысяч фунтов или примерно 25 млн франков!

Хотя за учет первого векселя[127]127
  Учет векселя, осуществляемый с целью получения вексельной суммы до наступления даты платежа, заключается в передаче его банку, взимающему за это плату в виде учетного процента (дисконта).


[Закрыть] взялся специализировавшийся на этом маклер, некто Марк Иоффе, представлявший интересы международной группы предпринимателей – члена правления банкирской конторы в Берлине Якоба Альшица (Jacob Alschitz)[128]128
  Альшиц Яков Львович (1874–1943?) – юрист; уроженец Петрозаводска; присяжный поверенный и присяжный стряпчий Петроградского судебного округа; в эмиграции – в Берлине: директор Международного коммерческого банка, раввин; член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии (1927–1933); пансионер Очага русских евреев-беженцев в Париже (на 1939); интернирован в лагерь Драней, откуда депортирован в Аушвиц-Биркенау (11.02.1943).


[Закрыть], управляющего отелем в Бохуме Вилли Либориуса (Willy Leborius) и лондонского коммерсанта Салли Симона (Sally Simon), из этого ничего не вышло. Внешний вид векселя, датированного 5 мая 1926 года и выписанного на простой бумаге без печати, сроком на два года с платежом в Париже, не внушал особого доверия, и административный совет банка переадресовал Иоффе к частному поверенному Лютц-Блонделю (Lutz-Blondel)[129]129
  После ареста Литвинова младшего. Что говорят на рю Гренелль // Последние новости. 1928. № 2832. 23 дек.


[Закрыть].

Формально Литвинов имел доверенность, позволявшую ему принимать векселя от советских хозяйственных организаций в уплату за заказанный ими товар, но… не выдавать векселя, обязывавшие торгпредство к платежу[130]130
  Рапопорт А. Ю. Советское торгпредство в Берлине. Из воспоминаний беспартийного спеца. Нью-Йорк, 1981. С. 203.


[Закрыть]. Поэтому наиболее вероятным, по мнению парижской резидентуры ИНО ОГПУ, представлялся следующий его замысел: отказавшись от возвращения в СССР, ушлый Савелий, имея на руках свою просроченную доверенность, выписал задним числом семь «бронзовых», то есть не имеющих реального обеспечения, переводных векселей (тратт) на 200 тысяч фунтов стерлингов, поставил на них жиро в качестве уполномоченного берлинского торгпредства, а сообщники, выступая как приобретатели первого векселя, предъявили его к оплате. Но, поскольку на обороте векселя, вслед за жиро Литвинова-младшего, было проставлено жиро Иоффе, формально Савелий выходил из игры. Подлог настолько «аляповат», считал Бегге, что никаких серьезных препятствий к раскрытию его не возникнет и, «быть может, мошенники, просчитавшись в своих расчетах на шантаж, спекулируя родственными связями Литвинова, векселя эти даже и не предъявят, поскольку всякий предъявитель сам рискует попасть в уголовное дело»[131]131
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2771. Л. 225.


[Закрыть].

В Париже еще надеялись, что следствие будет проводиться в Берлине по месту нахождения ответчика, то есть торгпредства, и, предлагая собрать «криминальные» материалы на Литвинова с целью его дискредитации, докладывали в Москву, что принимают меры «к выяснению дальнейших планов шантажистов, а также к выемке у них документов». Но затеянная афера казалась опасной не столько с точки зрения финансовых потерь, – а держатели векселей сразу же дали понять, что готовы удовлетвориться хотя бы четвертью их стоимости, то есть 50 тысячами фунтов, – сколько с точки зрения вероятности политического шантажа: ведь Савелий уверял, будто вырученные за векселя деньги предназначались для нужд Коминтерна! «Тут на известный период, – указывала парижская резидентура, – при наличии родственных связей с наркомом и совпадении фамилий, может быть поднята шумиха». И недоумевала: «Любопытно, почему брату Литвинова, не являющемуся фактически Литвиновым по фамилии, была присвоена в заграничном паспорте фамилия наркома?»[132]132
  Там же. Д. 2770. Л. 80–88. На донесении – пометка: «т. Микоян. Это ответ на наш запрос. Все, что будет по этому вопросу, буду посылать Вам. Г. Ягода. 29/Х». Ниже: «Т. Микоян читал. Ознакомить тт. Хинчука, Ганецкого, Шлейфера. 30/Х» (Там же. Л. 88).


[Закрыть]

Сам Максим Литвинов, исполнявший тогда обязанности наркома по иностранным делам СССР, замещая лечившегося за границей Г. В. Чичерина[133]133
  Чичерин Георгий Васильевич (1872–1936) – член РСДРП с 1905 года, РСДРП(б) с 1918 года; нарком по иностранным делам РСФСР (1918–1923), СССР (1923–1930); член ЦК ВКП(б) (1925–1930); лечился в Германии (сентябрь 1928 – январь 1930); пенсионер (с июля 1930).


[Закрыть], узнав об очередной проделке брата, которому столь доверял, расценил ее как вероломное предательство и 27 октября инструктировал полпреда СССР во Франции В. С. Довгалевского[134]134
  Довгалевский Валериан Савельевич (1885–1934) – член Украинского социал-демократического союза («Спилки») с 1904 года, РСДРП с 1908 года; инженер-электрик; нарком почт и телеграфов РСФСР (с 1921), заместитель наркома почт и телеграфов СССР (с 1923); полпред СССР в Швеции (1924–1927), Японии (1927), Франции (1927–1934).


[Закрыть]:

1. По делу векселей Вы получили уже директивы по линии Наркомторга. Меня дело интересует, поскольку оно является актом мести не только в отношении советской власти, но и меня лично <выделено мной. – В. Г.>, — поэтому прошу Вас держать меня в курсе дела. После Ваших дополнительных шифровок неясными остаются следующие пункты: а) каким образом дело возникло в Париже, когда и векселедатель, и индоссатор[135]135
  Векселедатель – лицо, выдавшее вексель; индоссатор (жират) – лицо, в собственность которого поступает вексель по передаточной надписи.


[Закрыть] имеют постоянное местопребывание в Германии; 6) каким образом можно предъявлять к протесту в Париже векселя, по которым платеж должен быть учинен берлинским торгпредством.

2. Считаю совершенно несомненным, что векселя подписаны в течение последних двух месяцев задним числом, имеют своей целью в первую очередь шантаж и что дело перенесено аферистами во Францию потому, что от французского суда можно ожидать больше пакостей, чем от германского. Если векселедатель продал эти векселя шантажистам, получив некоторую сумму денег, то суд и скандал, очевидно, неизбежны. Если же он аванса не получил и шантажисты являются лишь его подставными лицами, чтобы прощупать нашу сопротивляемость, то можно надеяться, что, натолкнувшись на отказ платить, они убоятся суда и уголовщины.

3. Я полагаю, что главной задачей является в данный момент отвести юрисдикцию французского суда и добиваться передачи всего дела в германский суд. Я думаю, что французы, приходившие к Вашему информатору, являются и соучастниками этого дела и что предложение о ликвидации дела за 50 000 фунтов исходит от всей честной компании.

Сообщите мне о дальнейшем развитии дела.

4. Необходимо выяснить имена всех участников этой аферы. Ваша сегодняшняя шифровка подтверждает, что сами аферисты не рассчитывают на возможность разбора дела во Франции[136]136
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 104.


[Закрыть].

Политбюро ЦК ВКП(б), заслушав 1 ноября информацию Наркомата по иностранным делам СССР (М. М. Литвинов, Б. С. Стомоняков) и Наркомата внешней и внутренней торговли СССР (А. И. Микоян[137]137
  Микоян Анастас Иванович (1895–1978) – член РСДРП(б) с 1915 года; нарком внешней и внутренней торговли (1926–1930), снабжения (1930–1934), пищевой промышленности (134-1938), внешней торговли (1938–1949), заместитель, 1-й заместитель председателя Совнаркома, Совета министров СССР (1937–1955,1957-1964); кандидат в члены (с 1926), член Политбюро (с 1952 – Президиума) ЦК ВКП(б) – КПСС (1935–1966).


[Закрыть], Ш. М. Дволайцкий[138]138
  Дволайцкий Шолом Моисеевич (1893–1937) – член РСДРП с 1911 года, РКП(б) с 1919 года; член коллегии Наркомата внешней и внутренней торговли (1926–1930), НКВТ СССР (1930–1934); торгпред СССР во Франции (1934–1936); 1-й заместитель председателя Комитета по делам высшей школы при СНК СССР (1936–1937); арестован (15.10.1937), расстрелян (27.11.1937).


[Закрыть]) по вопросу «О С. Л.», постановило:

а) Принять все меры, обеспечивающие ликвидацию шантажа без какой-либо уплаты с нашей стороны.

б) Для наблюдения за прохождением этого дела и для выработки директив, обеспечивающих исполнение постановления Политбюро, создать комиссию в составе тт. Хинчука[139]139
  Хинчук Лев Михайлович (1867–1939) – член РСДРП с 1903 года, РКП(б) с 1920 года; заместитель наркома внешней и внутренней торговли СССР (1927–1930); полпред СССР в Германии (1930–1934); нарком внутренней торговли РСФСР (1934–1937); главный арбитр Государственного арбитража при СНК СССР (1937–1938); арестован (23.10.1938), расстрелян (07.03.1939).


[Закрыть], Стомонякова, Дволайцкого, Пятакова[140]140
  Пятаков Юрий (Георгий) Леонидович (1890–1937) – член РСДРП с 1910 года, большевик; заместитель, исполняющий обязанности председателя (1928–1929), председатель правления Госбанка СССР (1929–1930); 1-й заместитель председателя ВСНХ СССР (1931–1932); заместитель (с 1932), 1-й заместитель наркома тяжелой промышленности СССР (1934–1936); кандидат в члены (1921–1923), член ЦК РКП(б) – ВКП(б) (1923–1927, 1930–1936); арестован (14.09.1936), расстрелян (01.02.1937).


[Закрыть].

в) Предложить т. Микояну в недельный срок доложить Политбюро о тех мерах, какие предприняты Н [ар] К [ом] Торгом для избегания такого рода случаев в дальнейшем[141]141
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 711. Л. 4.


[Закрыть].

Вексельная афера настолько обеспокоила кремлевскую верхушку, что, помимо образования «правительственной», как ее называли в переписке, комиссии под фактическим председательством замнаркома внешней и внутренней торговли Л. М. Хинчука, «дело С. Л.» не менее двух десятков раз обсуждалось на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б), заносившего свои решения в «особые», секретные, протоколы, но и в них указывая лишь инициалы Савелия.

В тот же день, заручившись поддержкой МИД, представители торгпредства СССР в Германии – заведующий его правовым отделом А. Ю. Рапопорт[142]142
  Рапопорт Александр Юрьевич (Александр-Зискинд Юдов; 1879–1973) – помощник присяжного поверенного П. Н. Малянтовича (с 1908); юрисконсульт, заведующий договорно-правовым отделом Главного лесного комитета ВСНХ (1920–1921); помощник заведующего (с августа 1921), заведующий правовым отделом торгпредства РСФСР-СССР в Германии (с мая 1924); уволен за отказ выехать в Москву (с 01.10.1930); сотрудничал в газетах «Последние новости», «Сегодня», журналах «Записки социал-демократа», «Современные записки» под литературными псевдонимами А. К-ский, Л. Т., Л. Торопецкий, Л. Витин, В-н, В. Ленат; жил во Франции (с 1933), после войны – в США; автор книги «Советское торгпредство в Берлине: Из воспоминаний беспартийного спеца» (Н.-И., 1981), записок «В берлинском торгпредстве: Листки из дневника» (Новый журнал. 1974. № 116. С. 210–237; 1975. № 118. С. 162–181; № 120. С. 213–232).


[Закрыть] и немецкий юрисконсульт Курт Розенфельд[143]143
  Розенфельд Курт (Rosenfeld Kurt; 1877–1943) – член Социал-демократической партии Германии (с конца 1890-х); адвокат (с 1905), защитник Р. Люксембург, Г. Ледебура, К. Эйснера и других; член городского совета Берлина (1910–1920); участник Первой мировой войны, рядовой (1914–1918); министр юстиции Пруссии (1918–1919); соучредитель НСДПГ (1917), вернулся в СДПГ (1922–1931, исключен); депутат рейхстага (1920–1932); приезжал в Москву для защиты правых эсеров (1922); представлял интересы высланного из СССР Л. Д. Троцкого (1929); нотариус; сопредседатель Социалистической рабочей партии Германии (1931–1933); в эмиграции – во Франции (с 1933), в США (с 1935).


[Закрыть] – посетили вице-президента берлинской полиции Бернхарда Вайса[144]144
  Вайс Бернхард (WeiB Bernhard; 1880–1951) – юрист; участник Первой мировой войны, офицер кавалерии, награжден Железным крестом 1-й степени; член Демократической партии Германии; заместитель начальника (с 1918), начальник уголовной полиции (с 1925), вице-президент полиции Берлина (1927–1932); в эмиграции – в Праге (с 1933), Лондоне (с 1934).


[Закрыть], который, пообещав им всяческое содействие, распорядился о принятии мер к задержанию Савелия, установил наблюдение за домом, в котором проживала его семья, и выделил инспектора для связи с французской полицией. «Нам пока не удалось установить, под какой фамилией Л[итвинов] разъезжает, – пояснял Бегге. – Нам твердо известно, что проезд через немецко-французскую границу он совершил не под фамилией Л[итвинов]. Вероятнее всего, для этого он воспользовался фамилией Валлах или какой-нибудь другой…»[145]145
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2771. Л. 219.


[Закрыть] Тем же вечером доктор Розенфельд и берлинский нотариус профессор Генрих Вимпфхаймер[146]146
  Вимпфхаймер Генрих (Wimpfheimer Heinrich; 1877–1934) – немецкий юрист; нотариус; профессор Высшей торговой школы в Берлине; юрисконсульт торгпредства СССР в Германии (с 01.04.1924).


[Закрыть], вместе с инспектором криминальной полиции, которому поручили расследование вексельного дела, выехали в Париж[147]147
  Пресса сообщала, что «поверенный торгпредства д-р Курт Розенфельд подал на действия Литвинова жалобу берлинскому прокурору», после чего выехал в Париж вместе с комиссаром уголовной полиции (Брат Литвинова // Последние новости. 1928. № 2791. 12 нояб.).


[Закрыть]для совещания с юрисконсультами полпредства и торгпредства СССР во Франции, в котором приняли участие С. Б. Членов[148]148
  Членов Семен Борисович (Соломон Бенционович; 1890–1937) – юрист; сын инженера, окончил реальное училище (1907), юридический факультет Московского университета по отделениям экономических наук и гражданского права (1911), помощник присяжного поверенного О. Б. Гольдовского (с 22.06.1911); исполняющий обязанности помощника уполномоченного Главного комитета Всероссийского земского союза в 25-м врачебно-питательном отряде в г. Энзели (Персия); член Комиссии по обеспечению нового строя при Исполнительном комитете Московских общественных организаций (1917), автор книги «Московская охранка и ее секретные сотрудники» (М., 1919); управделами Московского областного совнархоза, Главметалла ВСНХ, начальник юридического отдела штаба Московского военного округа, член комиссии по выработке уголовного кодекса при Совнаркоме и военно-судебного законодательства при Всероссийском главном штабе; профессор Социалистической академии общественных наук, Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова (с 1920; председатель экономической кафедры), факультета общественных наук 1-го МГУ (1921–1923), Института красной профессуры (с 1922; заместитель ректора в 1922–1925); член президиума, заместитель председателя Московской коллегии защитников, член Института советского права; представитель вдовы и дочери В. В. Воровского на судебном процессе над М. Конради в Лозанне (1923); член франкосоветского комитета экспертов и юрисконсульт полпредства СССР во Франции (1925); генеральный секретарь франко-советской конференции по вопросам долгов и кредитов (1926–1927); юридический советник Нефтяного синдиката СССР (1928); участник переговоров о торговых соглашениях с Францией и Швейцарией (1928–1929); представлял интересы СССР в ряде судебных процессов (с Lena Goldfields Ltd., А. Гарриманом, С. М. Литвиновым и т. д.); член англо-советского комитета экспертов в Лондоне (1930–1931); эксперт на переговорах о торговом договоре с Францией (1933–1934); главный юрисконсульт при наркоме внешней торговли СССР (с 15.12.1934); профессор Академии внешней торговли; арестован (03.08.1936), расстрелян (02.06.1937).


[Закрыть], К. Д. Зеленский[149]149
  Зеленский Константин Данилович (1876–1949) – присяжный поверенный в Петербурге и Тифлисе; в эмиграции – в Париже (с 1923); заведующий правовым отделом торгпредства СССР во Франции (1925–1930); уволен за отказ выехать в командировку в Москву (с 10.09.1930); обвиненный торгпредством в растрате 347 тысяч франков, оправдан парижским уголовным судом (01.12.1931).


[Закрыть] и местный адвокат Александр Грубер (Alexandre Gruber), о котором пресса сообщала, что он – выходец из России, «в молодости – эсдек, бросивший политику и возненавидевший социалистов, натурализовавшийся во Франции и в конце концов соблазнившийся юрисконсульством при торгпредстве»[150]150
  Процесс Литвинова // Руль. 28.01.1930. № 2788. Еще в 1918 году А. И. Грубер входил в состав «Ложи братства» и был одним из организаторов «Русского масонского комитета» в Париже, а в 1924 году стал членом-основателем ложи «Северная Звезда» (см.: Серков А. И. Русское масонство. 1731–2000. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 276, 1185, 1189, 1215).


[Закрыть].

По итогам совещания, утром 3 ноября Зеленский, действовавший по доверенности берлинского торгпредства, нанес визит директору парижской судебной полиции Андре Бенуа[151]151
  Бенуа Андре (Benoist Andre; 1877 – после 1937) – директор судебной полиции (с 01.06.1928), генеральный инспектор служб префектуры полиции Парижа (с 06.04.1930); переведен в распоряжение МВД (01.02.1931); обвинялся во взяточничестве, но оправдан судом присяжных (май 1933); вышел в отставку (18.01.1937).


[Закрыть], вручив ему официальное заявление, в котором Савелию Литвинову и его сообщникам инкриминировали подлог и мошенничество[152]152
  Похождения Литвинова младшего // Последние новости. 1928. № 2792.
  13 нояб. Полпред СССР во Франции В. Э. Довгалевский сообщал в НКИД о встрече с генеральным секретарем МИД Франции Ф. Вертело, обещавшим содействовать быстрейшему аресту мошенников и допуске юрисконсульта парижского торгпредства К. Д. Зеленского к участию в уголовном деле в качестве гражданского истца (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 28).


[Закрыть]. Хотя Членов, сопровождавший Зеленского, подтвердил, что предъявленное обвинение поддерживается полпредством СССР во Франции, действовать без санкции судебных властей полиция не решилась. Поэтому аналогичная жалоба поступила старшине судебных следователей, и в понедельник 5 ноября прокурор санкционировал возбуждение дознания, в котором торгпредство выступало гражданским истцом.

Первые сообщения о скандальном деле, появившиеся в берлинских газетах в пятницу 9 ноября и переданные в Париж информационным агентством «Гавас», напечатали утром в субботу. Только благодаря тому, что Лютц-Блондель не успел просмотреть газеты, полиции, явившейся к нему с обыском 10 ноября, удалось изъять опротестованный вексель на 10 238 фунтов и оригинал доверенности Литвинова с десятком ее фотокопий. Но комиссар полиции Николь (Nicolle) был уверен, что в берлинском торгпредстве кто-то «проболтался», и текст первой информации газет о вексельном деле указывал на ее происхождение из советских кругов, причем источником, скорее всего, являлся юрисконсульт Рапопорт – будущий невозвращенец, втайне сотрудничавший в эмигрантской прессе.

Затем, по наводке Лютц-Блонделя, полиция отправилась на рю Галеви в Banque Centrale de Commerce для выемки у его администратора, Робера Монье[153]153
  Монье Робер (Monnier Robert; 1888–1939) – младший лейтенант подразделения альпийских егерей во Франции (до 1911); журналист, коммерсант в Марокко (до 1914); участник Первой мировой войны, кавалер ордена Почетного легиона (1914); муниципальный советник в Париже (с 1928); корреспондент газеты «L’Oeuvre» («Труд»), военный советник президента Страны басков, участник Гражданской войны в Испании на стороне республиканцев («colonel Jaureguy», 1936–1939); организатор партизанских действий против итальянских войск в Абиссинии, посмертно награжден Рыцарским крестом Святого Георгия с тремя пальмовыми ветвями императором Эфиопии Хайле Селассие I (1944).


[Закрыть], остальных шести векселей Литвинова на сумму еще около 190 тысяч фунтов. Представляя собой узкие длинные листки бумаги без каких бы то ни было печатей или штемпелей, они были выписаны от руки, на немецком языке, со сроками платежа, варьировавшими от 25 октября 1928 года до 30 января 1929 года, но дорогостоящая марка гербового сбора была наклеена только на одном из них. Допрошенный Монье показал, что на предложение учесть вексель ответил категорическим отказом, но дал согласие взять его на инкассо[154]154
  Комиссионная операция, заключающаяся в том, что банк принимает на себя поручение получить при наступлении срока причитающийся по векселю платеж и передать полученную сумму его владельцу.


[Закрыть]. В свою очередь Лютц-Блондель заявил, что ввиду неплатежа опротестовал вексель, полученный от Монье, и предъявил судебный иск к Савелию Литвинову, Марку Иоффе и берлинскому торгпредству. По закону исковое заявление следовало подать не позднее 15 дней с даты опротестования векселя, и хотя полиция уже изъяла его, Лютц-Блонделю пришлось спешно обратиться в коммерческий суд департамента Сена, назначивший слушание дела на 14 декабря, однако адвокат Грубер возбудил ходатайство об отсрочке разбирательства в связи с уголовным преследованием Савелия, ударившегося в бега[155]155
  Векселя Литвинова // Последние новости. 1928. № 2827. 18 дек.


[Закрыть].

Но гораздо больше заинтересовало полицию заявление Лютц-Блонделя о подосланном к нему служащем парижского торгпредства, который просил не опротестовывать «подложный» вексель, обещая за это вознаграждение. «Я выпроводил его, – заявит Лютц-Блондель на суде, – но ко мне затем стали являться всевозможные советские агенты. Все они предлагали покончить дело миром. Предлагали даже 30 % стоимости векселей. При этом разговоре с большевистскими агентами присутствовали два сотрудника Сюртэ[156]156
  Direction de la Surete generale (c 1853; Управление общей безопасности), Direction generale de la Surete publique (c 1854; Главное управление общественной безопасности), Direction generale de la Surete nationale (c 1934; Главное управление национальной безопасности) – французская тайная полиция.


[Закрыть], которых я спрятал в комнате. Они запротоколировали это предложение, и протокол приобщен к делу»[157]157
  С[едых] А. Дело Савелия Литвинова // Последние новости. 1930. № 3229. 24 янв.


[Закрыть]. Впрочем, один из упомянутых «агентов», старший бухгалтер парижского торгпредства С. Б. Файнберг[158]158
  Правильно: Фейнберг Семен Борисович (Файнберг; 1891-?) – старший бухгалтер отдела инспекции (с 1926), пище-вкусового отдела торгпредства СССР во Франции (с 1927); уроженец Ковно, сын купца, окончил Петровское коммерческое училище в Петербурге (1910); помощник бухгалтера, заведующий учетным, инкассовым и биржевым отделами Каменноостровского отделения Русского торгово-промышленного банка (1911–1914); заведующий отделом русской корреспонденции Русско-Французского коммерческого банка (1914–1917); заведующий текущими счетами 2-го отделения Народного банка РСФСР; выехав за границу ввиду «катастрофического состояния сердца» (октябрь 1918), служил в банках в Германии; директор банка в Каунасе (1924–1925); старший бухгалтер представительства Мосвнешторга (Отдела внешней торговли Моссовета) в Париже (с июля 1925), затем – в торгпредстве СССР во Франции (см.: РГАЭ. Ф. 870. Оп. 250. Д. 1211); в протоколе заседания аттестационной комиссии говорилось: «Литовский подданный. Консульство относит его к категории оптантов. На ходатайство о восстановлении в гражданстве СССР получил отказ. Дело выделить для получения дополнительных данных» (29.01.1929) (ГАРФ. Ф. 374. Оп. 28. Д. 3246. Л. 81); в протоколе совещания по просмотру списка сотрудников парижского торгпредства, № 1 от 14 октября 1929 года, с участием члена президиума ЦКК ВКП(б) и коллегии НК РКП СССР Б. А. Ройзенмана и полпреда В. С. Довгалевского, указывалось: «Принимая во внимание заявление представителя полпредства, оставить на работе» (14.10.1929) (Там же. Л. 32); отказавшись от командировки в Москву, уволен (15.12.1930).


[Закрыть], утверждал прямо противоположное: Лютц-Блондель якобы показал ему один из векселей и заявил, что если им удастся договориться о продажной цене, то он готов предъявить и все остальные, а также оригинал доверенности от торгпредства и надлежащим образом удостоверенное письменное заверение, что Савелий Литвинов не выписывал каких-то иных векселей и не намерен этого делать.

В парижских газетах историю с векселями изображали сначала как чисто уголовную аферу. Ведь в официальном сообщении торгпредства СССР в Германии от 12 ноября говорилось, что, хотя Савелий Литвинов действительно «состоял короткое время помощником торгового агента и в течение нескольких дней исполнял его обязанности», он, присвоив казенные деньги, был уволен еще 1 июля 1926 года, а сфабрикованные им векселя представляют собой «такую грубую подделку, что лица, принявшие их, едва ли могут считаться добросовестно заблуждавшимися»[159]159
  Заявление берлинского торгпредства // Возрождение. 1928. № 1261. 14 нояб.


[Закрыть]. Но уже 12–13 ноября французские газеты – «Журналь» («Le Journal» – «Газета»), «Пти паризьен» («Le Petit Parisien» – «Маленький парижанин»), «Пари-Миди» («Paris-Midi» – «Парижский полдень») и отчасти «Матэн» («Le Matin» – «Утро») – стали писать о «векселях Коминтерна» и «таинственном деле Литвинова». Например, «Пти паризьен» напечатал интервью с одним из якобы причастных к истории лиц, уверявшим, будто векселя были выданы с целью изыскания средств на вооруженную борьбу Абд эль-Керима, вождя объединения берберских племен рифов на севере Африки, против французских войск. Но вскоре газетная шумиха стихла, и тему вексельной аферы будировала только эмигрантская пресса, прежде всего – «Последние новости», да и то, по оценке полпреда СССР во Франции, довольно вяло, ибо «в версию с Коминтерном они не верят». Неделю спустя Довгалевский повторил, что «печать молчит и интереса к делу больше не проявляет», хотя в «Матэн» появилась статья о критическом финансовом положении большевиков, в которой между прочим говорится, что дела их, видимо, совсем плохи, раз они не могут выкупить фиктивные векселя, сфабрикованные братом наркома, и тем избежать скандала[160]160
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2772. Л. 336.


[Закрыть].

Во вторник 13 ноября дело о векселях было передано судебному следователю Одиберу (Audibert), который в среду начал передопросы лиц, опрошенных уже полицией, и вел расследование, по оценке Грубера и Зеленского, «в высшей степени добросовестно и корректно», считая это обычным уголовным делом, обязывающим его предать виновных суду[161]161
  Там же. Д. 2769. Л. 7.


[Закрыть]. Иоффе, похоже, был уже сам не рад, что ввязался в столь опасную авантюру, но предпринял еще одну попытку договориться с большевиками, и 14 ноября отправил своего «парламентера», некоего Акима Немировского, к главе правления акционерного, фактически советского, парижского Коммерческого банка для Северной Европы (Banque Commerciale Pour l’Europe du Nord, или Eurobank) M. В. Барышникову[162]162
  Барышников Михаил Васильевич (1887–1937) – социалист-революционер с 1907 года, член РКП(б) с 1919 года; председатель правления Банка для Северной Европы (с 1926), Внешторгбанка (с 1929); начальник финансового управления Наркомата водного транспорта СССР; арестован (03.09.1937), расстрелян (15.11.1937).


[Закрыть]. Уверяя, что векселя, выданные Литвиновым, учел «богатый берлинский банкир», действующий от имени международной группы финансистов, а потому деньги им «безусловно присудят», посланец имел при себе письмо, которым Иоффе уполномочивал его закончить дело миром. Предлагая отдать векселя за половину их номинала, Немировский прозрачно намекал, что в противном случае «Матэн», которая, мол, только и ждет сигнала, развернет громкую антисоветскую кампанию. Но его предложение отклонили, а копию письма Иоффе с призывом «договориться» передали следователю, который, подвергнув Немировского допросу, распорядился произвести у него обыск.

Вслед за этим торгпредство посетил частный банкир Георгий Альгарди, сообщивший, что еще в июле ему предлагали учет каких-то советских векселей, причем 23 октября он встретился с группой лиц, включавшей Иоффе, которая искала «приличного француза», согласившегося бы опротестовать их за 17 % стоимости. Но когда, увидев один из векселей, Альгарди критически высказался относительно его формы и содержания, то услышал, что можно их… изменить, и у него сложилось определенное впечатление, что речь идет о подделке. Допрошенный следователем 22 ноября, Альгарди дал «очень тяжелые» для обвиняемых показания, из которых вытекало, что «векселя были сфабрикованы, скорее всего, недавно и заведомо для Иоффе и Кº – фальшивые»[163]163
  РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2772. Л. 336.


[Закрыть].

Сам Иоффе показал 15 ноября, будто еще в апреле 1926 года разговорился в кафе с одним из своих знакомых-биржевиков, от которого и узнал о злополучных векселях. Имени его Иоффе точно не помнил, называя Григорием Капланом, но имел в виду упомянутого выше «шибера» Давида Капланского, приходившегося братьям Литвиновым дальним родственником[164]164
  9 декабря 1928 года М. М. Литвинов напишет Л. М. Хинчуку: «Вследствие телеграфного запроса [замторгпреда СССР в Германии] т. [Б. С.] Беленького сообщаю, что Давид Капланский когда-то добивался приема у меня, ссылаясь на родство, но я его ни разу не принимал, никогда его не видал, рекомендаций ему не давал и ничего общего с ним не имел. Племянником он мне не приходится, но возможно, что состоит в каком-то весьма отдаленном родстве (троюродном или даже четвероюродном, проверить не могу). На всякий случай, посылаю Вам соответственную официальную справку для представления, если понадобится, в суд, хотя из шифровки Беленького непонятно, какое значение имеет мнимое родство со мной Капланского, если он является лишь свидетелем, да еще по иску не к Торгпредству, а к германской фирме. Пример С. Л. находит себе, по-видимому, подражателей, но данное дело как будто никакими неприятностями не грозит» (Там же. Д. 2770. Л. 42). В прилагаемой справке на имя А. И. Микояна, от 9 декабря, Литвинов заявлял: «В ответ на Ваш запрос сообщаю, что Давид Капланский ни племянником, ни двоюродным братом мне не приходится, что я никогда его не знал и не видал, не состоял с ним в каких бы то ни было сношениях или связях и никаких рекомендаций ему не давал. Замнаркома М. Литвинов» (Там же. Л. 43).


[Закрыть]. Хотя Иоффе, специализировавшийся на учете векселей, был незнаком с Савелием, он заинтересовался возможностью заработать, и Капланский якобы свел его с Туровым, являвшимся «начальником всех торгпредств заграницей».

Переговоры, по утверждению Иоффе, продолжались 2–3 недели, и Туров выразил согласие отдать векселя за 30 тысяч фунтов, или 600 тысяч марок, после чего дело оставалось за «малым»: собрать нужную сумму. Получив-де 300 тысяч марок от Либориуса, 200 тысяч от Симона и 100 тысяч от Алыпица, Иоффе передал Турову деньги в обмен на векселя. Никакого формального соглашения о сделке не составлялось, так как Иоффе и Альшица связывали многолетние дружеские отношения, а Либориус и Симон удовлетворились расписками. На словах условились, что если компаньонам удастся выручить целиком вексельную сумму, то Либориус получит 50 тысяч, а остальные – по 75 тысяч фунтов; сам Иоффе довольствовался комиссионными в размере 12 тысяч марок, выданными ему Альшицем в день расплаты с Туровым. Но, поскольку учесть векселя не удалось, Иоффе сдал их на инкассо в банк.

Следователю предстояло выяснить, действительно ли компаньоны передали Иоффе 600 тысяч марок, и понять, зачем понадобилось векселя, выписанные в Москве, учитывать в Берлине. Тут версия мошенников дала первую трещинку: Капланский сознался, что лично не знает и даже никогда не видел Турова. Дальше – больше: Альшиц, допрошенный 17 ноября в Берлине, отрицал свое участие в сделке, хотя 23 ноября вдруг изменил показания, якобы вспомнив, что занял у жены 25 тысяч долларов, которые передал Иоффе. Либориус сначала утверждал, будто снял деньги со своего банковского счета, занял у знакомых и сделал две закладные на свой дом в Берлине, но это не подтвердилось, ибо по одной закладной он получил всего 17 тысяч марок, а другую, на 100 тысяч марок, выдали в обеспечение его долга. Наконец, Симон тоже даст показания, что не давал никаких денег на векселя, хотя Иоффе пытался его подкупить, склоняя к даче ложных показаний.