Текст книги "Падение башен"

Глава 8

– ...А затем начали бросать в нас огонь. Мы бросились за те каменные мешки, как каракатицы. У них есть что-то горящее, как солнце, а там, где оно бьет, его скрывает туман. Я раза два был в передовых отрядах, чтобы установить начало постоянного лагеря, но ничего не вышло. То, что они делают, просто ужасно: повсюду разбросанные куски ребят. Нам говорили, что пройти тут будет столь же легко, как разрезать плод кхарбы. Говорили, что здесь, вероятно, стрельбы не будет. Ну, а я вовсе не хотел кончить так, как эти выпотрошенные отряды, и клянусь, готов был выйти из-за мешков и драться. И вдруг началась какая-то свалка футах в двадцати ниже. Ну, все, подумал я, они пробились и через десять секунд я мертвый. Но я ошибся. Суматоха внизу усилилась, затем кто-то включил фонарик, и я увидел в тумане высокую фигуру. Это возвращался Курл. Я мигом очутился внизу. Все столпились внизу, вокруг него, послушать, что он скажет. Он присел на корточки в грязь и велел парню с фонариком посветить. И начал рисовать на мягкой земле. «Это наша стена. Здесь гнездо, и здесь, так что они могут бить вдоль стены. Но помните, это только два лагеря. Если вы пойдете по прямой, вы пройдете мимо обоих, и они не увидят вас. Так что идите в этом направлении, оно приведет вас прямо к нашей базе». Прежде чем мы успели задать ему какой-нибудь вопрос, он перебрался через стену и исчез в темноте. Я тоже перелез и побежал следом за каким-то парнем. Этот Разведчик, – закончил повествователь, сидевший на пустой клети от машины, в то время, как остальные сидели на куче досок перед бараками, – чертовски хороший парень. – Он посмотрел на Тила. – Так что, ты не задирайся с ним. Ну да, он со странностями, но...

Перед костром прошла тень. Свет коснулся длинной шеи, открытого ворота, желтых глаз. Курл окинул всех взглядом и пошел к хижине. Креветка, стоявший в дверях, посторонился. Через минуту заскрипели пружины койки.

– Он в самом деле близко видел врага? – спросил кто-то.

– Ну, если кто и видел, то это он, – тихо ответил рассказчик и зевнул. – Пойду спать. Здесь так же тяжело вставать, как и в Торомоне.

Другие стали тоже расходиться. Тил уже входил в хижину, как вдруг услышал звук, средний между чириканьем и писком. Тил заглянул за угол хижины и затаил дыхание. Что-то двигалось в грязи. Тил быстро нырнул обратно и схватил за плечо кого-то из солдат.

– Там кто-то есть! – прошептал он. – Слышишь?

Раздался смех, и плечо под рукой Тила затряслось.

– Брось, солдат, это просто хлопун. Они иногда бродят здесь.

– Что они такое?

– Кто знает. Животные, я думаю. А может, растения. Они никому не мешают, разве что шумят немного.

Звуки раздались снова, отчетливое регулярное хлопанье, затем писклявая мелодия.

Тил вошел в хижину, разделся и лег. Равномерное хлопанье снаружи напомнило хлопанье ткацкого станка матери, ладоней отца, стряхивающего воду с плаща, его бьющего ремня...

Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Тил открыл глаза. Было раннее утро. Звук шел прямо из под двери. Тил сунул ноги во влажные сапоги и пошел к двери. Последний ночной костер погас, угли и полусгоревшие доски лежали в нескольких футах от него. Вокруг нервно ходила не то птица, не то животное, а может, исключительно самособравшаяся перьевая метелка для смахивания пыли. Существо исследовало остатки костра, стоя на трех широких перепончатых лапах, а четвертой подталкивало уголек. Оно трижды обошло вокруг него, присело и... стало клевать его!

Сначала Тил подумал, что видит голову или хвост, по нет, все тело было бесформенным клубком перьев. Животное похлопало вокруг другого уголька и издало свое пищащее кудахтанье. Тил вышел и остановился в дверях. Создание, видимо, заметило его, сделало шесть хлопающих шагов к нему, наклонилось и два раза присело.

Тил засмеялся и хлопун закудахтал.

– Эй, что это? – спросил Лог. Тил пожал плечами.

– А он симпатичный, – сказал Лог.

Хлопун попятился, а затем осторожно подобрался ближе к двери. Тил протянул руку и быстро щелкнул пальцами.

– Он кусается? – спросил Лог.

– Сейчас узнаем.

Хлопун отскочил на десять дюймов в снова присел.

– Подъема еще не было. Почему вы встали?

Тил и Лог быстро повернулись па стальной голос позади. К двери шел Разведчик.

– Либо заткнитесь, либо выйдите, – сказал Курл. – Люди-то спят, Лог. Если хотите трепаться – уходите отсюда. – Затем он увидел хлопуна. Тил и Лог вышли и неловко стали у стены. Курл с улыбкой смотрел на них. Он указал на хлопуна, который делал теперь арабеск двумя ногами и как бы слушал.

– Эго твой друг? Хочешь иметь домашнего любимца?

Тил пожал плечами. Курл наклонился, поднял уголок и поднес его к хлопуну. Создание опустило ноги, подбежало к руке, вспрыгнуло на нее и присело, а затем быстро обвило перепончатыми лапками запястье Курла. Когда Курл выпрямился, животное повисло на его руке.

– Вытяни руку, – сказал Курл Тилу.

Тил вытянул руку рядом с рукой Курла. Курл начал сжимать кулак. Хлопун вдруг заволновался и осторожно переместился на руку Тила.

– Он любит уголь и тепло, – сказал Курл. – Давай ему и то, и другое, и он останется с тобой. – Он повернулся и зашагал в туман.

– Не иначе, как пошел вынюхивать какой-нибудь вражеский лагерь, – сказал Лог. – Что ты будешь делать с этим зверем?

Тил посмотрел на хлопуна, хлопун открыл глаза и тоже посмотрел на Тила. Юноша громко рассмеялся.

Глаз имел молочный оттенок полированной раковины, пронизанный золотыми жилками. Другой глаз отливал перламутром. Затем оба глаза закрылись, сквозь перья блеснул третий, тоже, как и первый, пронизанный жилками, только красными.

– Видел ты такое? – спросил Тил, но третий глаз закрылся.

– Что?

– Ну, этого уже нет.

Лог зевнул.

– Пропусти меня в хижину и дай доспать мои последние пять минут, – сказал он. – Я встал только затем, чтобы посмотреть, что ты там разглядываешь. – Он вошел в хижину.

Тил поднял хлопуна и стал его рассматривать. В перьях появилось семь глаз без зрачков. Их приглушенная серебряная поверхность отливала пастельным глянцем. Теплое чувство, поборовшее холод тумана, пронизало Тила. Он был за барьером, смотрел в дружеские, знакомые, такие знакомые пастельные глаза.

В этот вечер он проверил 606-Б. Асбестовое покрытие на одной зажимной пластине облезло, так что он снял ее и отнес на склад, где получил новую. Один раз танк прошел так близко, что Тил увидел в открытом куполе Креветку.

– Как идет? – спросил Тил.

– Могу повернуть его почти на пол оборота.

– Поздравляю.

Танк прогремел дальше, и его скрыл туман. Тил вдруг заметил, что хлопуна нет на месте – на верхушке сборочной стойки. Он быстро огляделся вокруг. Откуда-то позади Тила послышалось хлопанье. Тил вытер руки о штаны, повернулся и пошел в туман. Один раз он споткнулся и чуть не упал. Обретя равновесие, он увидел, что стоит как раз перед полукругом хижиа. Щебет доносился слева. Тил перелез через трехфутовую каменную стену, остановился и щелкнул пальцами. Щебет тут же возобновился, но достаточно далеко. Тил побежал вперед.

– Эй, иди сюда! Возвращайся и оставайся со мной!

Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Тил пробежал шагов двадцать.

Когда он остановился, хлопун остановился тоже и закудахтал.

– Ну и черт с тобой! – сказал Тил и пошел назад. Он сделал несколько шагов, но вдруг замедлил ход и нахмурился. Он сделал пять шагов вправо и наткнулся на группу безлистых деревьев. Он еще сильнее нахмурился и пошел в другом направлении. Через пять минут он обратил внимание, что земля под ногами стала исключительно твердой. Он не помнил, чтобы когда-нибудь шел по такой. Он пошел дальше. Что-то ударило его по шее. Оказывается, он снова зашел в рощу колючих деревьев. Но прутик, хлестнувший его по лицу, не был острым и колючим, но гнулся, как резиновый. Мысль об утерянном значении этого скользнула в его мозгу. Рука его отдернулась назад, шея и часть спины как бы ощетинились. Он отступил от скелетоподобных деревьев на шатких ногах. Туман был очень плотным.

Что-то защебетало слева. Тил резко повернул вправо и побежал. Сначала грунт был твердым, затем мягким. Туман вползал в легкие, жалил ноздри. Тил бежал.

Он вовремя успел вытянуть руки, чтобы не удариться лицом о внезапно выросшую перед ним скалу. Утес был громадный: он исчезал наверху и по обе стороны. Тил прижался спиной к камню и пытался закрыть глаза, но они упорно не хотели закрываться и истерически вглядывались во мглу. Что-то двигалось к нему.

– Ты выбрал чертовски неподходящее время для прогулок, – сказал Курл и хлопнул ладонью по груди Тила, который почти терял сознание. – Дыши!

Тил стал дышать и сам отклонился от утеса. Рубашка его была мокрой от пота.

– Не падай, – сказал Курл. – Я не намерен нести тебя.

Тил не упал.

– Пошли. Не стоять же здесь всю ночь.

Ноги Тила не желали работать, и первые шаги были неуверенными.

– Где... где мы?

– Примерно в сорока ярдах от вражеского гнезда, – медленно сказал Курл.

Это остановило Тила.

– Подожди минутку... – он задохнулся. – Я же не мог зайти так далеко.

– Они не ждут, когда мы придем к ним. Давай, двигай. Мы нигде не в безопасности.

– Подожди минутку, – снова взмолился Тил. – Ты хочешь сказать, что они на самом деле располагаются лагерем... Я имею в виду, что ты видел их. Ты не можешь взять меня поближе, чтобы я тоже посмотрел на них..

– В темноте и в этом тумане тебе нужно подойти чертовски близко, чтобы увидеть что-нибудь, – сказал Курл и, помолчав, добавил:

– Я тоже никогда их не видел.

Наконец туман впереди был прорезан светом лагерного костра. Мороз пробежал по спине Тила, но он сказал:

– Спасибо. Почему ты пошел за мной?

– Ты хороший механик. 606-Б очень важная машина.

– Угу, – сказал Тил. – Так я и подумал.

Когда они проходили мимо столба с указателем, раздалось кудахтанье и щебет, и что-то захлопало у его левой ноги.

– Он бродил здесь всю ночь, разыскивая тебя, – сказал Курл. – Ему было очень одиноко.

– Да? – Тил наклонился и протянул руку. Мягкие лапы надежно обвились вокруг его запястья. – Ты хочешь сказать, что ты ждал меня здесь все это время? Ты хочешь сказать, что ты торчал тут и мигал всеми своими глазами, в то время, как я бегал кругом в этом...

Как чистое облегчение, как толчок вверх, освобождающий от давления, поднялось чувство привязанности. Когда Тил выпрямился, по лицу его скатилась слеза. Курл исчез в тумане у бараков.

Ночная игра в удачу заканчивалась. Тил выудил кусочек теплого угля, пищу хлопуна, и посадил самого хлопуна греться у самой золы.

– Друг, – сказал Илло, увидев Тила. – Мы удивлялись, куда ты ушел. Что ты выглядывал?

– Просто исследовал, – ответил Тил.

– Хорошо, что тебя самого не исследовали во вражеском лагере. Ты знаешь, что они подошли ближе?

– Угу, слышал.

– Возможно, скоро будет главный удар.

– Ты имеешь в виду сражение?

– Конечно, не игру в удачу. Ну, ладно. Я рад, что ты вернулся.

Глава 9

Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп: парусиновый чехол, который Кли сняла с калиопы, ударяет ветром с луга о спинку консоли клавиатуры. Записная книжка открыта на музыкальной сетке, и странный график множественных линий волной проходит по странице, местами прорезаясь двойными и тройными штрихами. Кли ставит четвертый, добавляет пятый.

– Что ты там пишешь?

Кли повернулась, улыбаясь.

– Привет, мистер Тритон.

Полный бородатый джентльмен посмотрел на палатки, вагоны, карусели.

– Сегодня вечером не слишком много работы. Вот когда мы путешествовали по фермерским землям, у нас бывало полно деревенщины. А когда наступало время Большого Шоу, успевай только отгонять зевак от палаток. Война – плохой бизнес. Все-таки у нас враг за барьером. Что это за каракули?

– Это новейший, совершенно бесполезный метод музыкальной записи. Он очень сложен для чтения, но охватывает гораздо больше нюансов в музыке, чем обычная система. – Понятно, – сказал мистер Тритон. – Одной рукой он погладил бороду, а другой начал арпеджио на резких нотах. – Я начал играть на этой штуке тридцать семь лет назад. А теперь, – он убрал руку с клавиатуры и сделал жест в сторону участка, – я хозяин всего этого. Да, дело швах. Конечно, плохие сезоны бывали и раньше, но такого никогда не было. В конце этой недели мы отправимся обратно в город. По крайней мере, там мы будем уверены в постепенной толпе. Война не располагает к цирку. Все люди перебираются любыми средствами в город.

Кли глянула на покрытый травой луг и вдруг вскочила.

– В чем дело? – спросил мистер Тритон. – Кто эти люди?

Кли уже спрыгнула с платформы и побежала по лугу.

– Джон!

– Кли! – он схватил сестру и закружил ее.

– Что ты здесь делаешь, Джон?

– Мы пришли к тебе с визитом. Что делаешь ты?

– Так много, что не знаю, с чего начинать. Я открыла новый обертон в серии вибрации тетрона. Ты знаешь, что плотность жилок листа постоянна, как бы далеко они не отошли от стебля, и эта постоянная различна для каждого листа? Но эта информация тебе не нужна. Затем я выработала что-то большее, чем все это, но по-настоящему я еще не дошла. Да, и по утрам я составляла отчетность. – Пока они шли к вагону калиопа, она спросила:

– Кто твои друзья?

– Эркор, это моя сестра, доктор Кошер. А это...

– Извини, – перебила Кли, я работаю здесь под псевдонимом. Меня здесь знают как Кли Решок.

Джон засмеялся.

– Мы знаем этот секрет. Кли, это Его Королевское Величество принц Лит. Мы везем его обратно в Торон для коронации.

Кли остановилась и в упор посмотрела на Лита.

– Если удастся, – сказала она. – Он мертв. По крайней мере, такова была официальная информация Службы Новостей, когда он был похищен. Ты все еще работаешь с герцогиней Петрой?

– Да.

– Ага. Ну, пошли. Я представлю вас мистеру Тритону.

– Какого сорта шоу вы делаете?

– Хорошего, – сказала Кли, – но работы нет. – Когда они вошли в тень загона, Кли посмотрела на Джона и Эркора. – Глаза у вас... Джон, могу я поговорить с тобой позднее и задать несколько вопросов? – она возвысила голос, глядя на платформу:

– Мистер Тритон, это мой брат и его друзья.

– Правда? – сказал мистер Тритон. – Ты ничего не говорила.

– Мы возвращаемся в Торон, – вмешался Эркор, – по вашим следам, и в рыбачьей деревне увидели вашу афишу, вот и решили зайти. Отличная афиша. Прямо приковывает взгляд. Кто ее сделал?

– Я сам делал ее. Вам понравилось? Этот цирк снизу доверху мой.

– Вы не покажете нам его? – спросил Эркор.

– Идет. Пошли. – Польщенный импрессарио сполз по ступенькам и повел гостей к палаткам.

Язык солнечного света падал между полотнищами шатра. Джон стоял в дверях, вдыхая теплый запах опилок. Кли прислонилась к туалетному столику.

– Неужели все это барахло твое, сестренка? – он указал на открытый гардероб.

– Я делю эту гардеробную с твоей приятельницей. А теперь – что происходит, брат мой?

– Сейчас покажу, – сказал он, взялся за кусочек кожи на шее повернул его и тот вдруг отпал. Джон облупил кожу выше, и половина шеи и щеки исчезли. – Ты имеешь в виду акробатку? Она хорошая девчонка, Кли. – Он отодрал еще полосу с лица, и остались только рот и глаза, а между ними ничего не было.

– Я знаю, что она хорошая, – ответила Кли. – Я здесь только из-за нее. Я однажды спрашивала ее, что произошло с вами, но она ответила, что чем больше людей узнает, тем больше будет для них опасности. Так что я оставила вопрос открытым, но все-таки я любопытна.

– Она была в группе, которая сегодня называется недами. Я тоже был ее членом. К несчастью, мы были мечеными, вроде лесных стражей с их тремя рубцами. Наша метка в том, что мы исчезаем при слабом освещении, как призраки. – Он сильно провел пальцами по волосам, и они исчезли. – Как болезненная фантазия, – добавил голос из пустого воротника.

Затем его рука опустилась в карман, достала крошечную капсулу, поднесла к тому месту, где должна была быть его голова, и надавила кнопку на конце. Брызнул веер жидкости, создал форму человеческого черепа, затем лицо.

– Это решение всего, – сказал Джон. – Теперь дело в том, чтобы вернуть короля на трон как можно скорее и покончить с войной. – Другой конец капсулы дал черную струю, проявились волосы. – Ты поможешь нам, Кли?

– Я поражена, хотя Алтер мне уже показывала это. Ты мог бы делать номер в шоу. Эта штука не закупоривает поры?

– Нет. Высыхая, она перфорируется и пропускает воздух и пот. Но нам нужно доставить Лита в Торон.

– Для какой фракции ты работаешь? Не хочет ли сама герцогиня наложить руку на трон?

Джон покачал головой.

– Кли, это больше, чем всякие политические интриги. Это даже больше, чем наш враг за барьером, потому что мы можем иметь союзника среди звезд.

Алтер вышла из заднего выхода большой палатки. У нее слегка кружилась голова после выступления на трамплине. Увидев гиганта со шрамами, она остановилась.

– Эркор! Ну, как ты? Как герцогиня и Джон? Не было ли известий от Тила?

– Нет. Но все живы и брыкаются. Джон здесь со мной. И принц Лит.

– Вы везете его обратно, требовать трон? Хорошее дело. На что ты так пристально смотришь?

– Я слушаю, Алтер. В мозгу Кли что-то есть, чего я не вполне понимаю... Это вещь, которую она прячет от себя самой. Ты каким-то образом помогла этой вещи пробиться, но я не настолько хорошо вижу ее, чтобы понять.

– Это Тумар, – сказала Алтер. – Военный, с которым она была обручена в самом начале войны. Он погиб. Она говорила мне, когда начала работать над своим новым проектом. Она сказала, что этот проект даже более важен, чем проектирование передачи материи.

Эркор покачал головой.

– Это не то, Алтер. То лежит гораздо глубже. Это что-то такое, что она вычислила однажды, и это такое ужасное, что она пользуется смертью Тумара, чтобы не вспоминать о той вещи. Это нечто такое, что связано тоже с Лордом Пламени.

– Кли? – удивленно спросила Алтер. – Как я уже сказал, я точно не знаю, что это такое. По дело вот в чем: все лесные стражи – телепаты тоже знают об этом и пользуются своей объединенной мощью, чтобы держать эту вещь подальше от меня. Видимо, они знают о моем контакте с Тройным Существом, и не уверены, что с этим делать. Информация есть в мозгах всех главных советников, но стражи защищают их мозги. Кли, похоже, вычислила эту вещь сама по себе, а затем отбросила, как невероятную. Алтер, прислушивайся ко всему, что она говорит, и смотри, не возникнет ли что-нибудь.

– Я думала, что уже отошла от интриг, – сказала Алтер. – Но я буду прислушиваться. – Ее пальцы коснулись кожаного ремешка, на котором были нанизаны полированные раковины.

– Тебе нравится, сынок? – мистер Тритон подошел к белокурому мальчику в одежде лесного стража, который смотрел на сверкающий номер на трапеции.

– Это замечательно, – ответил Лит. – Я никогда раньше не видел ничего подобного.

– Никогда? – мистер Тритон оглядел прямую фигуру мальчика. Судя по его росту, он явно не страж. – Ну, тогда для тебя это действительно зрелище.

– Наверно, это очень трудно делать, – сказал Лит.

– Конечно. Но знаешь, что самое трудное? Направлять всех этих людей с их индивидуальными номерами.

– Как делаете вы?

– Ну да. Я делал в этом бизнесе почти все, начиная от игры на этой окаянной калиопе и кончая дрессировкой диких акул. Но, как я уже сказал, самое трудное дело – заставлять их всех работать вместе. Надо выслушивать каждого и стараться, чтобы каждый был доволен.

– Как вы этого добиваетесь?

– Иногда обсуждаешь, а иногда топаешь ногой, когда начинаются свары. А когда сам не прав, как можно скорее признаешь это и меняешься в правильном направлении, если можешь.

– А потом?

– А потом надеешься, что все пойдет как надо, и что сохранишь свое шоу на следующий сезон.

Принц посмотрел на кружащихся артистов.

– Они прекрасны. Сила и изящество одновременно. Стоит стараться поддерживать это.

– Да, – сказал мистер Тритон, складывая руки на животе. – Ты стал бы хорошим хозяином цирка. Кли решила еще раз обойти территорию цирка, прежде чем лечь спать. Она прошла мимо потемневшей шоу-палатки и шла к чудо-колесу, когда почувствовала чей-то взгляд. Она повернула голову и увидела гиганта со шрамами, который пришел с ее братом. Он издали смотрел на нее.

Он смотрит так, словно пытается читать в моем мозгу, подумала она, но отбросила эту мысль. Под всем тем, о чем она думала недавно, был ее новый портрет. Это была поразительно прекрасная и глубоко унифицированная теория поля. Она была куда точнее любой другой теории... вернее, будет, когда закончится. Она вставала в башнях логики, измеряя глубины океанов отражающих обертонов среди силлогизмов ритмов и превосходила всю ее предыдущую работу по случайным пространственным координатам – «Джентльмены, более чем вероятно, что переделав уже существующую транзитную ленту, мы сможем посылать двести или триста фунтов материи в любое место планеты с точностью до микрона».

Нет, не думать об этом. Выкинуть эту мысль. Я же долго-долго не думала об этом.

И она вспомнила его спокойную улыбку, рыжие волосы, неожиданную усмешку и медвежий рев-смех. И остановилась, удивленная, потому что воспоминание было сейчас гораздо отчетливее, чем она позволяла себе раньше, и прошептала: «Тумар», ожидая боли, но боли не было. За последние несколько месяцев рана зажила, но он не ушел, он подошел ближе, хотя бы потому, что она жила в мире жизни, как предполагала, а не отступила в мир смерти. Когда она остановилась, пораженная этим открытием, что-то стало выбиваться из глубин ее мысли, всплывать к сознанию, как прояснившаяся схема превращается в узнаваемую прекрасную мысль...

Нет! Она одернула себя, боролась с этим, стараясь не допускать это в свой мозг. Нет! Нет! О, помогите мне! Нет!

И... И... оно снова ушло в забвение.

Она прищурилась, посмотрела на Эркора, слегка кивнула головой и отвернулась.

Они встретились у черного чудо-колеса и поздняя луч на серебрила ее волосы. Их глаза были глубокими впадинами.

Джон улыбнулся.

– Как ты живешь теперь в нормальной жизни?

– Ты называешь цирк нормальной жизнью? – она тоже улыбнулась. – Как дела с войной? Вы остановили ее?

– Мы сделали еще одну попытку. Мы изгнали Лорда Пламени из короля Оска.

– Что он сделал в этот раз?

– Мы еще не знаем. А вот Кли знает. Во всяком случае, так думает Эркор. Но это слишком глубоко в ее мозгу.

– Должно быть, он это и имел в виду, когда разговаривал со мной. – Сказала Алтер. – Но откуда Кли может знать?

Он пожал плечами.

– Точно это неизвестно, но похоже, что у нее есть темная информация, совпадающая с той, что была в мозгу короля Оска, когда Лорд Пламени вышел из него.

– Понятно. Странная вещь, я имею в виду себя и Тила. Мы были единственными в Торомоне, кто знал кое-что о том, что вы в действительности делаете, и оба мы отошли от всего этого. Он в армии, а я в цирке. Он на войне, которую вы пытаетесь остановить, а я... Ну, я здесь. Надеюсь, что он скоро вернется. Я хотела бы увидеться с ним снова. Джон, а как твой поиск свободы?

– Я не получу ее, пока не кончится война и я освобожусь от Тройного Существа. По крайней мере, я так говорю себе. В тюрьме я научился ждать, это я и делаю теперь. А возможность ходить везде делает ожидание много легче. И я все еще учусь вещам, которые, я думаю, мне пригодятся, когда все это кончится. Но иногда я завидую вам, юным. Надеюсь, что вам обоим повезет.

– Спасибо, Джон.

В 6.30 утра цирковые повозки покатились к берегу и докам, где красный с золотом цирковой корабль повезет их обратно в Торон.