Текст книги "Донецкие повести (сборник)"

Глава 11. Двойная ошибка

Макарцев почувствовал, что жив. Тошнило, безумно гудела голова. Он увидел лестничный проём и вспомнил, что последние, зафиксированные его памятью кадры – выход из лифта в подъезде собственного дома. В отличие от телеведущего Листьева ему повезло больше. Нет, это, впрочем, ещё вопрос. Он со страхом и ужасом погрузил руку в правый потайной нагрудный карман пиджака. Все три диска и флешка были на месте.

Валентину Петровичу враз стало легче. Он посмотрел на часы, которые тоже были на месте. Без пяти десять. Прошло минут пятьдесят. Телефоны – он с радостью нащупал их. Фух, оба на месте, но отключены. Бумажник? Бумажника в кармане не оказалось, но это было самой малой из всех возможных потерь. Макарцев приподнялся и тут же увидел свой выпотрошенный кожаный кошелёк, валявшийся двумя ступенями ниже лестничной площадки. Карточки, пластиковое удостоверение – всё это тоже оказалось не тронуто. Кроме денег.

Валентин Петрович почувствовал, что улыбается. Как замечательно, это всего лишь банальное ограбление! Да и денег на самом деле украли всего ничего – четыре сотни долларов и рублями тысяч двадцать, не больше. Не повезло этим гадам похитителям, не знали они, что, несмотря на высокий уровень доходов и состоятельность, с наличностью Макарцев предпочитает дел не иметь – у него всё на счетах. Валентин Петрович ещё раз с удовольствием убедился, что его продуманная осторожность в очередной раз сослужила ему добрую службу. Оставалось принять ещё одно решение: вызывать милицию или не вызывать, сообщать кому-то об инциденте или нет?

Природная правильность подсказывала, что нужно, как положено в таких случаях, заявить о нападении. Но что это даст ему лично? Масса хлопот, ненужных объяснений, расспросов, необходимость встреч с какими-то следователями, которые могут оказаться не очень приятными, колоссальные потери времени и нервно-эмоциональное напряжение. От одной этой мысли Макарцеву уже стало не по себе. Он поднялся и отметил, что тут, случись беда, долго можно проваляться, пока тебя найдут. Лестничный проём, отделённый от остальной части дома холодным тамбуром, которым изредка пользовались курильщики, оказался весьма безлюдным местом в весьма густонаселённой высотке.

Не успел Валентин Петрович включить первую из мобилок, как она запела – настойчиво и отчаянно.

– Валентин Петрович, ты где находишься? – голос начальника службы безопасности звучал так же, как если бы часы показывали не десять вечера, а десять утра.

– Рядом с домом, а что? – Макарцев не смог скрыть невольно появившиеся в его голосе тревожные нотки.

– Подскочи на минутку – дело важное.

– Да, конечно.

«И что за манера такая, хоть бы из приличия спросил, удобно мне или нет. В конце концов, я не его подчинённый, и время далеко не рабочее», – Валентин Петрович утешительно бурчал себе под нос, вызывая дежурную машину; а что ещё оставалось делать?

* * *

Несмотря на позднее время секретарь «В.В.С.Б.» тоже сидела в приёмной. Доложив о появлении Макарцева, она попросила его несколько минут подождать, любезно предложив чаю, от которого тот не отказался. Интересно, подумал Макарцев, «В.В.С.Б.» ей за переработку и преданность из кармана доплачивает?

– Валентин Петрович, флешка, которую я тебе сегодня выдал, при тебе? – как обычно, главный обладатель всех секретов и тайн ведомства оставался конкретен и невозмутим.

– Да, но я на неё ещё ничего не перебросил, – Валентин Петрович поймал себя на мысли, что не успевает ни улавливать суть происходящего, ни обдумывать ответы.

– Вот и чудно. Давай её сюда, – покрутив в руке голубенькую овальную флешку, Виктор Владимирович спросил как бы невзначай:

– Ты её случаем не открывал, не смотрел? – даже в обладающем железной выдержкой «В.В.С.Б.» Макарцев почувствовал некое напряжение и на секунду ощутил приступ страха, связанного с невольным воспоминанием о нападении возле лифта, когда почти в течение часа он был «в отключке» и не контролировал ситуацию.

– Нет, Виктор Владимирович, я планировал, что уже утром…

– И правильно. Утром и запишешь. Вот тебе носитель, – и «В.В.С.Б.» дал Макарцеву точно такую же, похожую на ракету флешку. – А то чуть ошибочка не приключилась. Что это ты выглядишь как с креста? У тебя что-то случилось?

– Устал, очень устал, – Макарцев плохо умел врать, да он, собственно, почти и не соврал.

– Тогда отдыхай, до завтра, – «В.В.С.Б.», подавая руку, задержал взгляд на своём посетителе на долю секунды дольше обычного. Или это Валентину Петровичу только показалось?

По дороге домой Макарцев не мог отогнать тревожные мысли, без спросу лезшие в его уставшую голову.

Если, конечно, это нападение было направлено против него лично, то надо бы принять меры, но, судя по всему, он стал случайной жертвой голодного охотника. А с другой стороны, затеять такое рисковое нападение – и всё это ради не очень большой суммы денег? Не логично. Хотя какая может быть у этих идиотов логика? Идиотская! А что всё-таки было на той злополучной флешке? И какое-то уж очень невероятное совпадение. Может, надо было «В.В.С.Б.» всё же рассказать, честно раскрыться – в конце концов, он ведь не виноват, что на него напали. Но про диски с программами, которые тоже были при нём, ведь не расскажешь… Даже при желании духу не хватит. Представишь только взгляд «В.В.С.Б.» и все вытекающие последствия – такой мороз по коже идёт…

* * *

Иван уже попрощался с Юрой и зашёл в вагон, когда на экране дружелюбно заигравшего мобильника высветился незнакомый киевский городской номер.

– Иван Сергеевич, вас беспокоят из приёмной Роберта Карловича. Вам удобно записать информацию? Диктую московский рабочий номер и адрес офиса господина Семёнова, Сергея Борисовича.

Черепанов ещё точно не знал, как будет действовать, но уже бежал в кассу сдавать билет на Лугань и брать на ближайший паровоз до Москвы.

* * *

– Ну как, помирилась со своим психом? – Семёнов с хитроватым прищуром в упор смотрел на Эльвиру.

– Ты был прав. Я-то надеялась, он исправился, изменился. А он… Устроил мне допрос, почему опоздала. Наготовил какой-то еды и хотел, чтобы я обязательно это попробовала, а я разве виновата, что оказалась не голодна? Ну не было у меня аппетита. Затем прицепился к какому-то синяку на шее.

– И это только начало, а представь, чего от него дальше ждать? Зачем тебе рядом человек, который постоянно тебя унижает, не доверяет, шпионит? Которому нет дела до твоего «я».

– В прошлый раз ты говорил, что есть какое-то важное дело, или это был предлог? – Кутовой всё же не очень хотелось развивать эту тему.

– Да нет, не хотел тебя огорчать. Кто-то записал наши свидания на камеру и пытается меня шантажировать, – Сергей спокойно смотрел прямо в глаза своей пассии.

– Что ты говоришь?! – лицо Эльвиры выражало искренний ужас.

– Но я разберусь с этим, выкуплю и обязательно уничтожу, – взгляд Семёнова, который на всякий случай сам сделал эти записи, был сплошным выражением преданности и доблести.

– Но ведь они запросто могут сделать копии… – Эльвира уже не на шутку разволновалась.

– Не боись! Даже если предположить самый худший вариант, это не смертельно. Коль разобраться, мы ведь люди свободные. Пусть завидуют! Но я, конечно, всё решу, не дрейфь!

По большому счёту, после того, как Семёнов получил доступ к информации, скопированной у Макарцева, сведения, которые он мог узнавать от Кутовой, уже утратили былую ценность и актуальность. Но ему доставляло особое удовольствие сохранять власть над ней, держать в невидимом плену. Он упивался и своим превосходством над этим её умником муженьком. Подумаешь, гений-программист выискался. А вот он, простой, не грызший гранит науки на заумных факультетах парень Серёга Селиванов безо всякого напряга, играючи, между делом, заставляет этого самого гения мучиться, нервничать, ошибаться, срываться и от этого ещё больше страдать.

И этого журналистишку Черепанова ждёт та же участь. Самое интересное кино начнется, когда те, кого он считал верными друзьями, под грузом улик легко сдадут эту их якобы дружбу и откажутся от него: мол, надо же, какой подлец маскировался под личиной порядочности, а мы ему верили! Да хлебом их не корми – дай утопить успешного товарища, которому обязательно завидуют и которого терпят, если он успешнее, а при первой возможности радуются, если получается его дерьмом обдать.

Не понятно, откуда у Макарцева такая информация на флешке оказалась – вроде он не того полёта птица, чтобы с такими секретами совладать. Но это и не важно. Компромат на всю верхушку по обе стороны границы – по папочкам рассортирован. И сценарии изменения денежных потоков и перераспределения бизнесов, к которым приведёт изменение цены на газ для Украины, аналитики, оказывается, уже просчитали и расписали во всех деталях. А он, Сергей, наивно полагал, что его идея с извлечением двойной выгоды от повышения цены для Украины может здесь кого-то заинтересовать. Всё украдено до нас и на сто лет вперёд!

* * *

– Ах ты, е….ый мудила! – Сергей Борисович, не сдерживаясь, зло матерился и грозил кулаком вслед неуклюжему продавцу пиццы, не спеша удалявшемуся на своём фирменном, разрисованном мотороллере. При этом выражение лица плотного, видимо, немолодого мужчины, управлявшего двухколесным корейским чудом, невозможно было разглядеть из-за шлема, как и заляпанный грязью номерной знак. Внаглую зацепил его на тротуаре и даже не извинился – притормозил, поглазел и поехал дальше как ни в чём не бывало. Его счастье, что некогда разбираться. А, впрочем, что ему сделаешь? Не бежать же вдогонку.

Мотороллер, выскочивший на тротуар и зацепивший перед входом в офисное здание респектабельного господина, уже через несколько минут вместе с фирменной одеждой и призовыми был возвращён довольному юноше в обмен на оставленный на время операции денежный залог.

Иван, чувствовавший себя как после успешной морской рыбалки, направился в сторону Курского вокзала.

Глава 12. Система без координат

– Сказать, что я в бешенстве, – это ничего не сказать! – Бальцерович кричал в трубку, расхаживая по кабинету. Он всегда делал так, когда разговаривал по телефону, но теперь его походка была особенно тяжёлой – большие быстрые шаги свидетельствовали о том, что он действительно был несколько не в себе.

– Погиб один из моих лучших людей, а ты просто исчез без объяснений! Ничего не хочешь сказать? Какого чёрта ты втравил меня в эту хренотень?!

Трубка ответила короткой фразой, и Бальцерович в приступе ярости швырнул её о пол. Новый смартфон разбился на части, словно ёлочная игрушка старинного образца.

– Валентина, иди сюда, – Бальцерович вызвал секретаря по внутренней связи.

Молодая девушка, соответствующая всем стандартам красоты, робко постучалась и на полшага зашла в кабинет – тон только что закончившейся беседы был отлично слышен в приёмной, и это не предвещало ничего хорошего.

– Чего стала в дверях? Говорю же, иди сюда! – Михаил Евгеньевич достал портмоне, отсчитал деньги и положил на край стола.

– Пошли машину, пусть купят новый телефон. Такой же! И быстро!

Барышня робко предложила шефу чай и, получив одобрительный кивок, взяла деньги.

– Тридцать минут, Михаил Евгеньевич, и всё будет сделано.

– Двадцать! У меня нет времени ждать!

Не вступая в дискуссию, Валя развернулась и направилась выполнять поручение. «Третий телефон за год. Нужно бы в приёмной иметь в запасе новый».

Спустя двадцать минут тяжело дышащий водитель чуть не сбил Черепанова в приёмной.

– Вам назначено? – секретарь, одной рукой забирая коробку с мобильным телефоном, другой инстинктивно перекрыла Ивану путь к двери.

– Уверен, Михаил Евгеньевич очень хочет меня видеть. Моя фамилия Черепанов.

Валя зашла в кабинет шефа, отдала телефон и доложила о том, что в приёмной его ожидает какой-то Черепанов.

– С нетерпением! Жду с нетерпением! – Бальцерович, набивая трубку табаком, демонстративно громко сказал это в сторону приёмной.

Иван не стал ждать официального приглашения от секретаря и вошёл без стука, услышав этот возглас.

– Меня вчера утром опрашивал следователь, у меня долго и безудержно рыдала жена Сергея, мне приходится отвечать на вопросы, а я не знаю ответов! Иван, так дела не делаются! – Михаил Евгеньевич атаковал гостя, который даже не дошёл ещё до стола.

– И я рад тебя видеть, Михаил Евгеньевич, – Черепанов протянул руку, но не получил ответного жеста.

– Сядь и объясни, что произошло, – трубка Бальцеровича выпустила облако дыма с ароматом вишневого табака. – Мне нужно знать из первоисточника всё – без утаек и прикрас!

– Миша, тебе же наверняка уже доложили. Твои парни здорово помогли, отыскали Царькова, не дали ему скрыться, профессионально задержали его, но в игру вступил некто третий. Этот некто понял, что Царьков и Куртакова раскрыли себя, и решил их устранить. Твой Сергей в их планы не входил, поэтому…

– Поэтому не умеешь в сыщиков играть – не лезь! Задницу надерут! – Бальцерович не успокаивался. – Кто ещё такая эта Куртакова?

– Это была наша ниточка к заказчику ограбления, а теперь и убийства.

– Ниточка оборвалась, кто ответит за все эти чудеса?

Черепанов достал сигареты:

– Я закурю?

– Кури, но не отвлекайся! – нетерпимость Михаила Евгеньевича к неприятностям делала его особенно агрессивным.

– Мне, конечно, следовало бы сначала с тобой повстречаться, но нужно было проверить одну идею. Фактами это не подтверждено. Так, домыслы, собранные воедино на основании разрозненных событий, совпадений, обрывков фраз. Тебе должен быть известен один яркий персонаж из прошлого – Сергей Селиванов. Помнишь такого?

– Я этого подонка никогда не забуду, и он не только моё прошлое, он моё настоящее!

– Что общего может иметь такой респектабельный человек, как ты, с рафинированным аферистом? – Черепанов был искренне удивлен не столько тем, что Бальцерович знаком с Селивановым, сколько фактом их связи.

– Если между нами, то это первоклассный рейдер! Прёт, как бык на красное. Сначала выступил посредником в поставке сырья на наш комбинат, а теперь устроил шоу с собраниями акционеров и исполнительной службой. Нет, мы, конечно, отбились, но каков же наглец, совершенно без тормозов!

– А что за сырьё?

– Газ, Ваня, газ. Загнали в долги, повысили цену на этот год, заоблачно повысили, настолько, что хоть останавливайся. Долги потом выкупили через подставную фирму, которая и пошла в атаку. Он, кстати, курирует эту фирму. Там целая история: и с реестром акционеров поработали, и с судами. Всё выстроено, как красивый музыкальный ряд.

– Похоже, теперь у нас есть общий предмет интереса…

Бальцерович немного успокоился и, собравшись с мыслями, уселся в глубокое кожаное кресло, постоянно растягивая свою трубку.

– Табакокурение, Миша, – это ритуал, который не терпит нервов и суеты. Ты гробишь здоровье, не получая от этого ни малейшего удовольствия, хотя табак у тебя отличный.

– Не умничай, сам вон сигарету за три затяжки выкурил. Излагай свои умозаключения.

– Смотри, как всё интересно складывается, – Черепанов извлёк из чёрного стакана на столе Бальцеровича остро отточенный карандаш, лист бумаги и начал рисовать. – У компании «икс» возникает острое желание овладеть рынком сбыта газа в нашем регионе. Компания имеет иностранные корни и практически сидит на газовом кране, цены для нее – минимальные. Для достижения цели ей нужно предпринять несколько шагов. Первый – иметь своих людей в местной власти для последующей кадровой революции на областном и городском уровнях. Коммунальные предприятия, облгаз – всё это подминается, ведь мнение местных тоже много значит при выборе кандидатуры. Второй шаг вытекает из первого – необходимо выиграть местные выборы любой ценой. Третий – на этапе подготовки к выборам нужно выбить противника из седла. Самый быстрый метод – лишить его финансирования. Как минимум – задержка до появления новых денег, как максимум – срыв предвыборной кампании. В зависимости от того, как я успею отреагировать, да и сама по себе такая сумма – очень даже неплохой куш. Четвертый шаг, возможно, экспромт, но раз уж так получилось, что рядовых исполнителей пришлось убрать, то было бы неплохо повесить вину за это на меня. В итоге избирательная кампания парализована, руководитель избирательного штаба в полном дерьме как перед своими, так и перед чужими – путь к цели сокращается.

– А ты, друг мой, часом не хватил звёздной болезни и не переоцениваешь ли собственную значимость?

– Вот и ты туда же. Был бы рад, но присутствует ещё и личностный фактор. Мы с Селивановым с давних пор заклятые «друзья», и, зная его мерзкую натуру, могу утверждать, что он ничем не побрезгует, дабы отомстить за своё поражение. Это пятый шаг, может быть, он даже основной.

– Пока логично. А какие основания у тебя считать, что это именно его рук дело?

– Потому что Полина Куртакова звонила в Москву на номер компании «Ингаз», а он там сейчас прибился. Это что, совпадение? Очень уж маловероятно. Потому что, как только она всё провернула руками Царькова, молниеносно перешла работать в банк «Гамма», а это связанный с Селивановым банк. И это тоже не случайность, этот шаг был явно продуман заранее. Потому что они собирались смыться в Россию, когда запахло жареным, и не абы куда, а к своему другу, или родственнику, как она его представила Царькову, – к Серёге Бешеному. О том, доехал бы туда Царьков или нет, я точно не знаю, но сильно сомневаюсь.

– Зачем ему было их убивать?

– Ну, это мы спросим у него лично, когда доберёмся. Ни свидетелей, ни подельников… А деньги? Карточка, на которую их якобы положила Куртакова, тоже не найдена.

Бальцерович распаковал новый телефон и вставил SIM-карту.

– Валентина!

– Да, Михаил Евгеньевич.

– Принеси нам два чая, – Бальцерович отключил связь с секретарём. – От кофе я отказался и тебе рекомендую. Поджелудочная железа – она одна на всю жизнь и восстановлению не подлежит.

Неожиданно отвлёкшись, Бальцерович также неожиданно вернул прежнюю нить разговора:

– Ну, рассказал ты это всё, и что теперь прикажешь делать? Какие предложения?

– Мне необходимо его достать. С тобой рассчитаюсь, врага нейтрализую законными методами. Милиционеры наши в Россию, разумеется, не поедут. У них нет для этого ни оснований, ни возможностей, им нужно его заполучить здесь, тогда дело легче пойдёт. Тебе тоже выгодно его достать. Оставлять такие выпады безнаказанными нельзя, а если твой обидчик замазан в мутной истории, то и бороться с ним легче. Тем более что ты потерял ценного сотрудника. Как видишь, наши интересы совпадают. Кстати, нужно срочно выяснить, кто здесь на него работает. Оставлять у себя в тылу таких людей нельзя – опасно.

– Пока здраво мыслишь, продолжай, Иван Сергеевич. Что ты понимаешь под словом «достать»?

– Он нам нужен здесь, в Лугани. Его необходимо как-то вытянуть сюда. Любыми методами, любой ценой.

– Легко сказать. По своему бизнесу он сюда не приезжает, здесь его адвокаты работают. Всё по почте – я проверял. На переговоры я его тоже не вызову – война как бы не с ним напрямую, всё прикрыто. Сделает удивлённый вид, мол, как вы обо мне такое могли подумать, Михал Евгеньич?! Обидели, напраслину возвели. Как бы извиняться потом не пришлось. Ещё тот артист! А на деле такой жучила. Ему всё целиком нужно, на уступки никогда не идёт. Какой-то личный интерес? Ну, есть у него гостиница в Крыму, в Судаке. Пять этажей, бассейн, парковка – всё для гостей. Там работает его управляющий, по документам всё чисто. Даже если её сжечь, он что, на пепелище приедет? Семьи нет, жена бывшая живёт одна с детьми, знать его не хочет, безмерно благодарна, что квартиру за долги мужа не забрали. Она этого вашего Томенко с каждым Новым годом поздравляет. Думай, Ваня, думай, у меня для него наживки нет. Да и… – секунду поразмыслив, Бальцерович передумал что-то говорить.

Война, в которую его пытался втянуть Черепанов, для того уже неизбежность и факт свершившийся. А вот нужна ли она – и именно в данный момент – самому Бальцеровичу? Затея рисковая. Но ведь тот же Селиванов действует втихую, по принципу: не пойман – не вор. Может, и против него так надо? Цинично, соблюдая конспирацию?

С одной стороны, Селиванова Михаил Евгеньевич ненавидел искренне и от всего сердца, понимая, что тот его душит. С другой стороны, у Бальцеровича был ещё один бизнес, где его фирма и фирма, связанная с Селивановым, успешно крутили деньги, потому что, как две половинки одной детали, были нужны друг другу. И здесь Селиванов вовсе не уничтожал Бальцеровича. Тот, правда, не обольщался и понимал: до тех пор, пока он Бешеному нужен и тот без его фирмы обойтись не может. А если посмотреть на это проще, доход идёт? Идёт. А там посмотрим ещё, кто первый поскользнётся и чья в конце возьмёт.

В этой связи Бальцеровичу припомнился тост про женскую дружбу с его последнего дня рождения.

Змея просит черепаху:

– Перевези меня, сестрица, на другой берег.

– Что ж, садись, дорогая.

И они поплыли. Черепаха плывёт и думает: «Нырнуть бы сейчас, чтобы змею утопить, так успеет же, гадость, ужалить».

А змея тоже мечтает: «Эх, ужалить бы сейчас эту заразу! Так нельзя – пойдёт ко дну, и я вместе с ней!».

И так они благополучно добрались до берега. Так выпьем же за женскую дружбу!

Бальцерович задумался. Он не спеша достал жёлтую пятидесятикопеечную монетку, подбросил, затем поймал и прикрыл рукой. Медленно убрав верхнюю ладонь, Михаил Евгеньевич констатировал: «Решка. Что ж, повезло тебе, Ваня».

Этот суеверный способ принятия решений в равнозначных ситуациях, когда чаши весов замирали в равновесии, Бальцерович пронёс со школьных лет через всю жизнь. Об этом никто, даже из его близких друзей, не знал. И к удивлению самого Михаила Евгеньевича, этот способ его ещё ни разу не подводил. В последнее время он прибегал к подбрасыванию монетки в самых крайних, особых случаях, дабы не докучать всуе своей любимой птице удачи, в которую он в глубине своей сложной души верил и которой был безгранично благодарен, стараясь её всячески оберегать.