Текст книги "Криминалистическая методика расследования: проблемы, тенденции, перспективы"

ГЛАВА 3
ПЛАНИРОВАНИЕ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ КАК СТРУКТУРНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ОБЩЕГО МЕТОДА РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В общеупотребительном смысле под планом понимается «заранее намеченная система деятельности, предусматривающая порядок, последовательность и срок исполнения работ»[67]67
  Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1995. – С. 511.


[Закрыть]. В криминалистике планирование расследования рассматривается в качестве метода организации расследования по уголовному делу[68]68
  См.: Белкин Р.С. Курс криминалистики: В 3 т. – Т. 2. – М., 1997. – С. 376.


[Закрыть]. Организующая функция планирования заключается в уяснении следователем «стоящих перед ним задач расследования и определении оптимальных путей и наиболее эффективных способов их решения»[69]69
  Антипов В.П. Планирование расследования в проблемных ситуациях. – М., 1983. – С. 9. См. также: Дубровицкая Л.П., Лузгин И.М. Планирование расследования. – М., 1972. – С. 3.


[Закрыть]. При этом осуществление планирования считается возможным при наличии определенных условий[70]70
  Об условиях планирования расследования упоминается во многих работах прошлых лет. См., напр.: Васильев А.Н., Мудьюгин Г.Н., Якубович Н.А. Планирование расследования преступлений. – М., 1957. – С. 14, 15; Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. – Свердловск, 1987.


[Закрыть], которыми, по мнению Р.С. Белкина, являются: наличие исходной (хотя бы минимальной) информации; оценка сложившейся в момент планирования следственной ситуации и прогнозирование ее будущих изменений в результате планирования действий; учет реальных возможностей, средств и методов достижения планируемой цели[71]71
  См.: Белкин Р.С. Указ. соч. – С. 381.


[Закрыть]. Эти условия планирования в дальнейшем стали относить к содержанию (элементам) планирования расследования. Так, Р.С. Белкин, прогнозируя перспективы развития понятийного и классификационного аппарата учения о планировании судебного исследования, пришел к выводу: систему элементов планирования должны составлять: «1) анализ исходной информации; 2) выдвижение версий и определение задач расследования; 3) определение путей и способов решения поставленных задач; 4) составление письменного плана и иной документации по планированию расследования; 5) контроль исполнения и корректировка плана расследования»[72]72
  Белкин Р.С. Указ. соч. – С. 383.


[Закрыть].

Таким образом, в криминалистической науке обозначилась тенденция, согласно которой условия (логическую основу) планирования авторы стали включать в перечень элементов, составляющих содержание планирования расследования[73]73
  См. также: Сергеев Л.А., Соя-Серко Л.А., Якубович Н.А. Планирование расследования, 1975. – С. 15; Баев О.Я. Криминалистическая тактика и уголовно-процессуальный закон: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. – Мн., 1975. – С. 13.


[Закрыть].

Совершенно очевидно, что отход от первоначального представления о содержании планирования, когда существовали самостоятельные понятия «условия планирования» и «элементы планирования», а к последним относили только постановку задач расследования и выбор путей и способов их решения, был теоретически необоснованным. По моему мнению, это могло произойти из-за отсутствия научного представления о понятии более высокого уровня абстракции, объединяющем оба указанных выше понятия.

По моему убеждению, таким понятием является общий метод расследования, к которому в науке сложилось неоднозначное отношение ученых. Некоторые, известные в ученом мире, авторы, вопреки аргументам о факте его объективного существования отстаивают мнение о невозможности создания общего метода расследования преступлений[74]74
  См.: Субботина М.В. Базовая методика расследования: суть и значение // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (21). – М., 2007. – С. 15; Шмонин А.В. Указ. соч. – С. 152.


[Закрыть] – несмотря на то, что современное решение этой проблемы не имеет ничего общего с идеей более чем полувековой давности о разработке единой схемы расследования в смысле определения оптимального набора и последовательности осуществления следственных действий в целях раскрытия преступлений (А. Ничефоро, Е. Аннушат, А. Вейнгарт, И. Якимов, В. Громов и др.). Выводы отдаленного прошлого давно уже отвергнуты самим развитием криминалистической науки, которое показало, что при решении проблемы общего метода расследования преступлений следует идти другим путем – исходить из философского понимания процесса познания объективной действительности, которое заключается в формуле: «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него – к практике».

В моих публикациях по данной проблеме последовательно отстаивается мнение о факте объективного существования общего (универсального) метода расследования преступлений и о том, что он действительно применяется следователем, дознавателем при расследовании по любому уголовному делу, независимо от того, осознает он это или нет. Иначе говоря, субъекты расследования практически во всех без исключения случаях пользуются этим методом, его познавательными возможностями, но так же, как и многие ученые-криминалисты, не подозревают о его существовании. В этом отношении, говоря словами B.Г. Коломацкого, они находятся в положении известного героя Мольера, который всю жизнь говорил прозой, по невежеству не подозревая об этом[75]75
  См.: Коломацкий В.Г. Учение о криминалистическом анализе // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (29). – М.: Спарк, 2009. – С. 31.


[Закрыть].

В 2010 г. ответом на мои публикации по данной проблеме стала критического содержания статья О.В. Челышевой и Д.Н. Лозовского «К вопросу об общем методе расследования преступлений», опубликованная в журнале «Вестник криминалистики»[76]76
  См.: Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. // Вестник криминалистики. – Вып. 4 (32). – М.: Спарк, 2009. – С. 35 – 39.


[Закрыть].

Прежде чем сделать пояснения к критикуемым авторами статьи положениям с целью усиления их аргументации, следует высказать мое искреннее удовлетворение тем обстоятельством, что они включились в научную дискуссию по проблеме указанного метода, предложили свое видение ее разрешения и в ряде моментов поддержали саму идею.

Так, О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский согласились с моей критикой в адрес тех авторов (М.В. Субботиной, А.В. Шмонина и др.), которые не видят разницы между частными методиками расследования (они действительно не могут быть одинаковыми по содержанию) и общим путем познания истины (общим методом расследования), играющим роль некоего руководящего начала при применении частных методик расследования[77]77
  См.: Чурилов С.Н. Общий метод расследования преступлений: иллюзия или реальность? // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (29). – 2009. – С. 21.


[Закрыть]. В то же время они не поддерживают идею о включении частной криминалистической методики в структуру общего метода расследования преступлений на том основании, что «если нет частной методики расследования (что нередко бывает. – С.Ч.), то невозможно применить и “общий метод” расследования»[78]78
  См.: Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 35, 36.


[Закрыть]. Иными словами, О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский полагают, что «общий метод может применяться только, если в отношении преступлений определенного вида в криминалистике разработана соответствующая частная методика»[79]79
  См.: Там же.


[Закрыть].

Это недоразумение вызвано, видимо, тем, что авторы не учитывают, что речь идет не только о самом понятии, но и о его сущности. Например, когда в понятие методики расследования отдельных видов преступлений включают в качестве первого структурного элемента систему научных положений, это не означает, что она уже существует. То же самое можно говорить о закономерностях механизма преступления, которые включены в понятие предмета криминалистической науки, но в теоретическом плане их разработка все еще не завершена. Однако криминалистическая наука на то и существует, чтобы, помимо всего прочего, разрабатывать частные методики, выполняющие в структуре общего метода расследования роль специфических абстракций.

Наряду со сказанным следует учитывать и то, что помимо сущностного (научного) определения понятия общего метода расследования преступлений допустимо, с философской точки зрения, определение понятия данного метода на эмпирическом уровне.

В таком случае в структуре общего метода расследования роль указанных абстракций выполняет профессиональный опыт субъекта расследования, его знания типичных способов совершения отдельных видов преступлений, следовой картины, которая создается в окружающей среде, типичного круга лиц, среди которых может находиться преступник, и т.п.

Аналогичная роль в структуре общего метода отводится опыту планирования расследования, осуществления тактических операций и производства отдельных следственных и розыскных действий.

Такой многоаспектный подход к формулированию понятия данного метода оправдан необходимостью: во-первых, вооружить субъекта расследования не только научным, но и сугубо эмпирическим определением – для тех случаев, когда вообще отсутствуют по какой-то причине разработки по методике расследования конкретных видов преступлений либо они есть в наличии, но являются малоэффективными; во-вторых, показать зависимость эффективности общего метода расследования от частных криминалистических методик как выходной продукции криминалистической науки.

Исходя из этих соображений, эмпирическое определение понятия общего метода расследования может быть представлено в следующем виде: это обусловленная всеобщим методом познания система познавательных приемов, применяемых субъектом доказывания при расследовании любого преступления, которая сводится к формуле: идти от восприятия информации о преступлении, его участниках и внешних условиях расследования к криминалистическому анализу сложившейся ситуации, осуществляемого на основе криминалистически значимых сведений о данном виде преступлений и благоприятных условиях их расследования, и от его результатов – к разработке и реализации на основе приобретенного следственного опыта плана расследования.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что общий метод расследования, как метод практической деятельности, применяется во всех случаях, независимо от того, находятся частные методики в распоряжении следователя или нет. Однако одной из служебных функций криминалистики является разработка научно обоснованных частных методико-криминалистических рекомендаций, которые являются источником информационного обеспечения эффективности применения указанного метода. Данное обстоятельство предполагает формулирование определения понятия общего метода расследования преступлений на сущностном (научном) уровне.

Несостоятельность критики указанных авторов по поводу факта существования общего метода расследования в том виде, как он мне представляется, проявляется также в том, что частные криминалистические методики, по их мнению, не содержат в своей структуре «типового плана расследования», о котором мною указано в определении понятия данного метода. «Как правило, в качестве структурной части (частных методик. – С.Ч.), – пишут они, – предлагаются типичные следственные ситуации и типовые программы действий следователя. Вряд ли можно отождествлять программу и план расследования»[80]80
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 36.


[Закрыть].

Отвечая на эту критику, прежде напомним уважаемым авторам о том, что в частных криминалистических методиках в рамках начального и последующего этапов расследования, наряду со следственными ситуациями, задачами следствия, следственными версиями, выделяются в качестве структурного элемента особенности планирования расследования. В этой части методик излагаются типовые планы расследования, многообразие которых должно соответствовать разнообразию типов исходной информации, типичных задач следствия, типичных следственных версий. Следует отметить, что уже при формировании криминалистической методики, как раздела науки, в структуре частных методик различали составление плана расследования. Так, В.И. Громов, предлагая типовую схему построения методики расследования, рекомендовал «дать образцы методики расследования отдельных видов общественно опасных деяний путем построения примерных планов расследования по этим делам»[81]81
  Громов В.И. Методика расследования преступлений. – М., 1929. – С. 15.


[Закрыть]. В дальнейшем в структуре частных методик неизменно различали планирование расследования[82]82
  См.: Тарасов-Родионов П.И. Предварительное следствие. – М., 1948. – С. 64; Пантелеев И.Ф. Методика расследования преступлений. – М., 1975. – С. 3; Лузгин И.М. Криминалистика. – М., 1976. – С. 383; Белкин Р.С. Курс криминалистики: В 3 т. – Т. 2. – М., 1997. – С. 383.


[Закрыть]. В этой части методик излагаются советы типизированного характера, отражающие типичное в разработке планов расследования. При расследовании по конкретному уголовному делу субъект доказывания выбирает в соответствующей частной методике из всего многообразия типовых планов тот план, который соответствует сложившейся по делу следственной ситуации.

Казалось бы, такое решение этого вопроса вполне доступно для понимания любого читателя. Однако, О.В. Челышевой и Д.Н. Лозовскому «не понятно, о каком “типовом плане” расследования идет речь», поэтому им пришелся по вкусу термин «типовые программы действий следователя».

С таким утверждением авторов вряд ли можно согласиться, хотя бы потому, что действия следователя программного (алгоритмического) характера выполняют функцию плана[83]83
  См.: Белкин Р.С. Курс криминалистики. – Т. 2. – М., 1997. – С. 380 – 385.


[Закрыть], являются составной его частью.

Развивая критику в указанном плане, О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский, видимо, ошиблись, высказав мысль о том, что «вполне правильно говорить об адаптации плана к обстоятельствам и условиям конкретного преступления. Адаптировать что-либо – значит приспособить»[84]84
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 36.


[Закрыть].

А далее, противореча самим себе, они пишут: «Частная же методика расследования (как в целом, так и отдельные ее элементы) не адаптируются к конкретному случаю...»[85]85
  Там же.


[Закрыть].

В целях устранения этого противоречия следует отметить, что типовые планы являются структурной частью типовой методики, они рассчитаны на благоприятные условия расследования и не отражают всех особенностей обстоятельств расследуемого аналогичного события. Именно по этой причине выбранный типовой план расследования, в зависимости от типа наличной информации, подлежит адаптации к условиям и обстоятельствам конкретного случая. Так что и по этому вопросу критика указанных авторов не достигает цели. Не достигает она цели и тогда, когда О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский сомневаются в правильности моей трактовки всеобщего пути познания объективной действительности в виде формулы «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него – к практике» применительно к процессу расследования преступлений. Признавая, что «данная формула применима к любому реально существующему процессу познания окружающей действительности» и что «в деятельности следователя присутствуют все перечисленные составляющие, т.е. и «живое созерцание...», и «абстрактное мышление...», и «практика...», в то же время указанные ученые совершенно необоснованно утверждают: «Однако из этого вовсе не следует, что данные составляющие представляют собой общий метод расследования. Фактически автор представляет процесс планирования расследования преступлений, который достаточно хорошо изучен и описан в криминалистической литературе»[86]86
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 37.


[Закрыть].

В том-то и состоит проблема, что в науке криминалистики наметилась ошибочная тенденция расширительного толкования понятия планирования расследования; к планированию стали относить элементы, которые выходят за рамки этого понятия. И это произошло из-за отсутствия теоретических представлений о понятии более высокой степени абстракции, каким является понятие общего метода расследования преступлений.

Представляется также неверным утверждение указанных авторов о том, что «С.Н. Чурилов слишком вольно трактует предложенную В.И. Лениным формулу: “от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него – к практике”. Данная формула была предложена в философии применительно к процессу познания окружающей действительности в смысле выявления и понимания объективных закономерностей явлений и процессов, а не применительно к выявлению конкретных фактов (курсив мой. – С.Ч.). В процессе же расследования преступлений, – пишут они далее, – следователь не устанавливает никаких закономерностей, а получает сведения о совокупности конкретных фактов...»[87]87
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 37.


[Закрыть].

Позвольте, уважаемые ученые, осведомиться, каким же образом можно выявить и понять закономерности чего-либо без установления конкретных фактов, характеризующих единичное явление и представляющих собой единицу информации в массе сходных явлений? Без установления конкретных фактов немыслимо установление закономерностей. Действительно, следователь не устанавливает закономерности в процессе расследования по уголовному делу (это удел исследователей), а собирает доказательства.

Не менее абсурдно, на мой взгляд, утверждение авторов о том, что В.И. Ленин рассматривал «практику» лишь как критерий истинности знания, поэтому с помощью следственной практики можно проверить только истинность теоретических положений и рекомендаций, излагаемых в частных методиках[88]88
  См.: Там же.


[Закрыть]. И тут же, опровергая это утверждение, они пишут: «В этом смысле вся следственная деятельность, независимо от того, получает ли следователь первичную информацию, составляет ли план расследования или же реализует его, должна рассматриваться в качестве “практики”»[89]89
  Там же.


[Закрыть].

Внимательный читатель заметит, насколько непоследовательны в своих суждениях О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский, когда они не приемлют предложенное мною понятие общего метода и теоретически необоснованно растворяют его в понятии планирования расследования.

О.В. Челышева и Д.П. Лозовский возражают против моего мнения о том, что «понятие общего метода расследования выполняет интеграционную роль по отношению к взаимодействующим с ним частным понятиям: криминалистической характеристике механизма преступления определенного вида, следственной ситуации, следственной версии, планированию расследования, тактическому решению, тактической комбинации, частной криминалистической методике и др.»[90]90
  Чурилов С.Н. Общий метод расследования: иллюзия или реальность // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (29). – М., 2009. – С. 23.


[Закрыть]. «Единственное, что объединяет данные разноплановые категории, – пишут они, – это то, что все они выполняют функцию оптимизации расследования преступлений, являются категориями криминалистической науки, частью ее предмета»[91]91
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 37.


[Закрыть]. К этому следовало бы добавить: все указанные выше частные понятия выполняют указанную функцию в рамках понятия общего метода расследования, которое также является категорией криминалистической науки, но только большей степени абстракции по отношению к ним.

Парадокс суждений указанных авторов по данной проблеме состоит в том, что сами они признают: «Для того чтобы сформулировать определение любого понятия, его необходимо вначале подвести под более общее понятие (каким является в данном случае понятие общего метода расследования (прим. мое. – С.Ч.), а затем указать признаки, отличающие от иных понятий, подпадающих под это понятие»[92]92
  Там же. – С. 38.


[Закрыть].

О таких признаках понятия общего метода расследования уже говорилось достаточно много на страницах криминалистической литературы[93]93
  См., напр.: Чурилов С.Н. Методика расследования преступлений: Общие положения. – М., 2009. – С. 54 – 73.


[Закрыть].

Попал под огонь необоснованной критики и мой учитель, Р.С. Белкин, который, по мнению О.В. Челышевой и Д.Н. Лозовского, предложил неудачную формулу общего метода расследования преступлений – «от способа совершения преступления – к методу его раскрытия». Следует заметить, что эту формулу в виде общего правила предложили первыми C.А. Голунский и Б.М. Шавер[94]94
  См.: Голунский С.А., Шавер Б.М. Криминалистика. – М., 1939. – С 11.


[Закрыть]. В дальнейшем об универсальности этого правила писал Г.Г. Зуйков: «Широко распространенная схема – от способа совершения преступления к способу его раскрытия – вполне приемлема как определение пути познания истины по конкретному делу»[95]95
  Зуйков Г.Г. Криминалистическое понятие и значение способа совершения преступления // Труды ВШ МООП СССР. – Вып. 15. – С. 70.


[Закрыть].

В представлении Р.С. Белкина, «общий метод расследования преступлений – это путь максимально возможной адаптации частной криминалистической методики к обстоятельствам конкретного акта расследования, система правил такой адаптации, помогающая следователю полнее использовать рекомендации криминалистической науки в области организации и осуществления расследования. Формула «от способа совершения к методу его раскрытия» «в лаконичной форме выражает суть этого метода, хотя, как и всякая подобная формула, нуждается в комментариях»[96]96
  Белкин Р.С. Курс криминалистики. – Т. 3. – М., 1997. – С. 429, 430.


[Закрыть].

Объявив данную формулу «слишком упрощенной с позиции современных достижений науки», О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский предложили свою формулу: «От сведений об элементах преступной деятельности – к выбору способов получения недостающей информации»[97]97
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 39.


[Закрыть]. Эта формула возведена ими в ранг принципа, который, по их мнению, «условно можно назвать общим методом расследования»[98]98
  Там же.


[Закрыть].

Нежизнеспособность данной формулы видна, как говорится, невооруженным глазом. В ней нет указания на применение выбранных способов получения недостающей информации, т.е. на третью ступень познавательного цикла – практику.

«В сущности, весь процесс расследования, – писал Р.С. Белкин, – состоит из перемежающихся актов анализа имеющейся информации, выбора соответствующих приемов и средств работы с доказательствами и их применения»[99]99
  Белкин Р.С. Указ. соч. – С. 430.


[Закрыть] (курсив мой. – С.Ч.).

Дух непоследовательности в суждениях указанных ученых по поводу общего метода расследования характерен для всей указанной их статьи. Рассматривая свою формулу «от сведений об элементах преступной деятельности – к выбору способов получения недостающей информации» в качестве принципа при разработке конкретных методов расследования, они называют его условно общим методом расследования. «Условность терминологического обозначения указанного принципа в качестве общего метода расследования состоит в том, – пишут они, – что он практически неприменим вне частных методов расследования преступлений»[100]100
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 39.


[Закрыть]. По этому поводу следует заметить: если общий метод неприменим вне частных по отношению к нему методов, он не имеет «права» на существование ни фактически, ни условно.

Далее в указанном сочинении следует жизнеутверждающая для общего метода расследования преступлений фраза: «Научная целесообразность определения понятия общего метода расследования и выявления его содержания состоит в том, что его использование позволит авторам (разработчикам частных методов расследования преступлений) наметить общее содержание собственной разработки, путем сопоставления с понятием и содержанием общего метода расследования определить, может ли указанная разработка быть рекомендована в качестве частного метода расследования преступлений»[101]101
  Там же.


[Закрыть].

По поводу данной фразы следует сказать, что в криминалистической науке уже разработаны и применяются такие, например, частные методы, как метод матрицирования, ситуационный и версионный методы, метод планирования и др.

Извращая суть моих и моего учителя представлений об общем методе расследования преступлений, О.В. Челышева и Д.Н. Лозовский безапелляционно заявляют: «Поиск же в любом аспекте деятельности по расследованию преступлений (планировании, выдвижении и проверке версий, тактической комбинации и т.п.) элементов «живого созерцания», «абстрактного мышления» и «практики» представляется нецелесообразным, поскольку фактически ничего не добавляет к уже известной сущности и разработанным рекомендациям по выполнению этих элементов следственной деятельности»[102]102
  Челышева О.В., Лозовский Д.Н. Указ. соч. – С. 38.


[Закрыть].

Эти слова были бы правильными и они сделали бы честь их авторам, если бы в философии не был разработан всеобщий путь познания объективной действительности и не существовали бы такие философские категории, как общее, частное и особенное. Притом формула «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него – к практике», выражая указанный путь познания, должна быть спроецирована на предметную область криминалистической методики, т.е. объяснена в этой предметной области знания и наполнена соответствующим криминалистическим содержанием.

Представляется, что введение в научный оборот понятия общего метода расследования преступлений, сформулированного на основе указанной философской формулы, следует оценить как достижение криминалистической науки, результат творческого развития ее теоретической мысли.

Планирование расследования занимает в структуре общего метода строго определенное место и не может аннексировать другие, несвойственные ему, элементы – например, восприятие и криминалистический анализ наличной информации о характере расследуемого события и его участниках, формулирование первоочередных задач следствия, построение и проверка следственных версий и др.