Текст книги "Фенимор Купер"

Глава 12
БИТВЫ НА МОРЕ И НА СУШЕ

Пока судебные инстанции разбирались с иском Купера к Дж. Уэббу, сам писатель завершал работу над «Историей военно-морского флота США». Еще 29 мая 1826 года на торжественном банкете в его честь перед отъездом в Европу Купер в ответной речи заявил, что он попытается создать что-то более серьезное и долговечное, чем те романы, которые так хвалят его друзья. По его словам, «он должник Музы истории», и, чтобы искупить свою вину, он намеревается «отразить на бумаге дела и страдания группы людей, перед которыми наша нация находится в долгу и которые заслуживают нашей вечной признательности – людей, среди которых прошли не только многие дни моей ранней юности, но и самые счастливые дни. Мне доставит огромное удовольствие выполнить этот долг».

Присутствующие на торжественном банкете, а среди них было немало моряков, в том числе такие известные, как коммадор Исаак Чонси, прекрасно понимали, о чем шла речь – об истории военно-морского флота страны. И вот теперь, поздней осенью 1838 года, писатель намеревался завершить этот многолетний труд. Вместе с женой и четырьмя дочерьми он отправляется в Филадельфию, чтобы поработать там в библиотеке Американского философского общества, а также чтобы иметь возможность быстрее читать корректуры. Была и еще одна причина поездки – писатель хотел развлечь жену и дочерей после многолетнего монотонного пребывания в Куперстауне.

Утомительное путешествие в почтовой карете, на пароходе и на поезде наконец пришло к концу, и 3 декабря 1838 года Куперы прибыли в Филадельфию, где они намеревались пробыть до лета. «Отец должен упорно работать над своей военно-морской историей, – сообщала 19 декабря 1838 года дочь писателя Сюзанн своему брату Полю, оставшемуся в Куперстауне, чтобы не прерывать обучения в школе. – Он почти все время пишет, или читает, или собирает фактический материал».

Через два месяца Сюзанн писала брату: «…Наши поездки во многом зависят от того, как идет издание книги отца. Первый том военно-морской истории полностью закончен. Готова и часть второго. Книга очень интересная, но отец считает, что ему не удастся ограничить ее, как он того хотел, двумя томами. Он почти решил уже, что напишет и третий том. А это, конечно, потребует дополнительно несколько недель, чтобы напечатать его. И задержит нас здесь еще дольше. Так что вместо 1 апреля, вероятно, мы вернемся где-то ближе к 1 мая…»

В марте 1839 года Купер ездил собирать дополнительный материал в Вашингтон, но заметим в скобках, что третий том своей «Истории ВМФ США» он так и не закончил. На это были свои причины.

Филадельфия понравилась Куперам. «При лучшем ознакомлении Филадельфия нам очень нравится, – писала Сюзанн 16 января 1839 года. – Город выглядит весьма респектабельно, он значительно лучше построен, чем Нью-Йорк. В домах больше простого комфорта и меньше претенциозности по сравнению с Нью-Йорком. Улицы очень спокойны и тихи даже для нас, прибывших из деревни. Несомненно, город покажется скучным для бизнесменов, но мы, женщины, находим его еще более приемлемым из-за отсутствия тюков с хлопком и громадных бочек с черной патокой».

Поначалу Куперы опасались, что шум, поднятый в прессе вокруг последних романов писателя, настроил против них местное общество, и они под благовидными предлогами отказывались от приглашений на званые вечера и балы. Но их страхи оказались напрасными. «В Филадельфии мы встретили необычайную благожелательность, – сообщала сыну госпожа Купер. – Отец пользуется всеобщим вниманием… Никого не обманул весь этот шум вокруг романа».

«Отца принимают здесь с величайшей учтивостью, – вторит матери Сюзанн, – он находит местное общество весьма приятным. Его часто приглашают на обед, и он говорит, что за обедом идет интересный разговор, не то что в Нью-Йорке, где за столом говорят только о земельных участках, деньгах и вине».

В начале мая Куперы возвратились в Куперстаун, а 10 мая 1839 года в Филадельфии вышла в свет двухтомная «История военно-морского флота Соединенных Штатов Америки». Купер доказывал необходимость для США иметь большой, мощный и хорошо управляемый флот. Конечно, в своей истории ему пришлось иметь дело с некоторыми событиями, которые оценивались по-разному.

Но он потратил годы на сбор фактов и изучение документов, его беспристрастность не вызывала сомнений у тех морских офицеров, которые знали писателя. Купер был уверен, что своей работой он дал неоспоримый ответ всем тем критикам, которые ставили под сомнение его патриотизм, его любовь к своей стране. Да и отклики на новый труд писателя были вполне благожелательными.

Одним из первых прислал свой отзыв секретарь по военно-морским делам Джеймс Кирк Полдинг (1778–1860). «Только что закончил читать вашу историю ВМФ, – писал 20 мая 1839 года Полдинг, – и прошу вас принять мою благодарность за эту информацию и удовольствие, которое она мне доставила… Как брат писатель, позволю себе выразить мое одобрение стилю и компоновке вашего труда, беспристрастности, которая позволила вам отдать должное всем участникам событий, и подходящей к случаю выдержке, удержавшей вас от излишнего хвастовства, отсутствие которого так отличает ваш труд. Такому истинному поклоннику своей страны, каким являетесь вы, было нелегко сдерживать себя в этом случае». И в заключение Дж. Полдинг сообщал, что он отдаст распоряжение, чтобы «История ВМФ США» вместе с морскими романами Купера была обязательно в библиотеках всех американских кораблей, ибо «я не знаю, где еще наши молодые офицеры могут почерпнуть лучшие практические уроки мореплавания, чем те, которые содержатся в ваших книгах».

Похвалы Дж. Полдинга были особенно приятны Куперу еще и потому, что Полдинг был известным писателем, соратником Вашингтона Ирвинга, участвовавшим вместе с ним в издании первой серии анонимных эссе «Сальмагунди, или Причуды и суждения Ланселота, эксвайра, и других» (1807–1808). Вторая серия эссе под тем же названием была создана одним Дж. Полдингом в 1819–1820 годах. Хотя Купер небезоговорочно принимал творчество Полдинга, он ценил его юмор и разделял его нелюбовь к Англии тори. Полдинг, в свою очередь, считал Купера излишне прямолинейным, откровенным и бескомпромиссным писателем. Однако это не мешало им относиться друг к другу с большим уважением.

Американские литературоведы отмечают, что если критики хвалят «Историю ВМФ США», то они хвалят ее в целом, а если же критикуют, то обычно те пятнадцать страниц из второго тома, на которых описывается битва на озере Эри, имевшая место 10 сентября 1813 года, в которой принимали участие три американских корабля – «Лоранс» под командованием капитана первого ранга Оливера Г. Перри, «Каледония» лейтенанта Даниеля Тернера и «Ниагара» капитана первого ранга Джесси Д. Эллиота. Командовал группой О. Перри, оп и определил боевой порядок кораблей: «Лоранс», «Каледония» и «Ниагара».

Англичане сосредоточили свой основной огонь на «Лорансе». Опасаясь, что О. Перри убит, Дж. Эллиотт нарушил боевой порядок и пошел на помощь «Лорансу», но спасти корабль ему не удалось. О. Перри же оказался жив. Он умер через несколько лет в августе 1819 года от приступа желтой лихорадки в Венесуэле, где выполнял дипломатическую миссию.

Казалось бы, четверть века, прошедшая после битвы на озере Эри, и двадцать лег, истекшие после смерти офицера, командовавшего американским флотом в этой битве, должны были охладить горячие головы и позволить беспристрастно оценить происшедшее. Купер и попытался это сделать в своей истории, основываясь на официальных документах, на результатах расследования действий Дж. Эллиота, проведенного по его собственному требованию в 1815 году и на свидетельствах участников битвы.

Однако страсти вокруг этих давних событий продолжали бушевать. Сторонники О. Перри опасались, как бы Дж. Эллиот не присвоил себе лавры победы в той битве, и обвиняли его в том, что корабль Перри можно было бы спасти, если бы Эллиот действовал быстрее и активнее.

Этот на первый взгляд чисто военно-морской спор имел серьезные политические нюансы. Дело заключалось в том, что О. Перри и его сторонники были активными вигами из Нью-Йорка, а Дж. Эллиот был демократом из Пенсильвании, личным другом Эндрю Джексона, хотя и ушедшего с поста президента страны, но все еще активно поддерживающего своего ставленника президента Мартина Ван-Бюрена. Приближающаяся схватка между вигами и демократами на очередных президентских выборах в 1840 году лишь подливала масла в огонь все еще не затухающих страстей.

Хотя Купер в своей истории ВМФ излагал лишь подтвержденные факты или же возможные действия участвующих в боях офицеров и поэтому отдавал должное О. Перри, но он и не преуменьшал заслуг Дж. Эллиота, которые, кстати, сразу после битвы подтверждал и сам О. Перри. Купер полагал, что историческая правда должна перевесить политические соображения, и рассчитывал, что сторонников О. Перри удовлетворит беспристрастное описание битвы на озере Эри.

Однако Купер плохо знал своих противников. Первый удар нанесла газета уже известного нам Уильяма Л. Стоуна «Нью-Йорк коммершиэл адвертайзер», опубликовавшая в четырех номерах в июне 1839 года анонимную статью, посвященную разбору битвы на Эри. Как оказалось впоследствии, автором ее был президент Колумбийского университета Уильям А. Дуер – родственник О. Перри. Хотя его четыре статьи были анонсированы как рецензия на всю работу Купера, по существу, он разбирал только те пятнадцать страниц, которые посвящены битве на озере Эри.

Более поздние исследователи творчества Купера оценивают статьи У. Дуера как «злобные, непристойные и напыщенные».

Было хорошо известно, что когда «Лоранс» под огнем англичан полностью потерял боеспособность и начал тонуть, О. Перри в открытой лодке направился к приближающемуся фрегату Дж. Эллиота «Ниагара», благополучно достиг его и, снова приняв на себя командование флотом американцев, добился победы над англичанами. Купер в сноске отметил, что личная храбрость О. Перри при переходе на лодке под яростным огнем противника являлась «наименьшим из его достоинств». По его мнению, стремление О. Перри к победе над врагом и его смелое ведение боя более заслуживали похвалы, чем отчаянный бросок на лодке, ибо все американские моряки – и на кораблях и на небольших лодках – подвергались такой же опасности, как и их командир. Совсем другое дело – мужество флотоводца, его умение не поддаваться панике, принимать смелые неординарные решения, совокупность которых в сочетании с умелыми действиями Дж. Эллиота и привела к окончательной победе.

О. Перри после битвы в своем официальном докладе конгрессу США оценил действие Дж. Эллиота в этой битве так высоко, что конгресс наградил золотыми медалями обоих – и О. Перри, и Дж. Эллиота. Однако сторонники О. Перри особенно подчеркивали его личную храбрость, и поэтому они были крайне возмущены вышеприведенным замечанием Купера. У. Дуер в своих статьях обвинил писателя в отсутствии хорошего вкуса, в пренебрежении к требованиям историзма, в том, что он поддался своим личным привязанностям и пренебрег своим долгом историка. У. Дуер утверждал, что Дж. Эллиот продолжает служить на флоте США только благодаря великодушию и снисходительности своего бывшего командира, именем которого в США названы более сорока селений, городов и поселков. Отрицать или принижать личную храбрость такого человека, как это сделал Купер, является недостойным писателя, претендующего на объективность.

Второй удар по писателю был также анонимным. Журнал «Нортх Америкен ревью» в октябре 1839 года опубликовал на 35 страницах рецензию, которая обвиняла Купера в недобросовестности при описании битвы на озере Эри. Как стало известно позднее, автором ее был капитан первого ранга Александер С. Маккензи, также родственник О. Перри.

Третьим ударом явилась небольшая брошюра под названием «Битва на озере Эри с заметками о действиях командора Дж. Эллиота», составленная на основе лекции, прочитанной конгрессменом от штата Роуд-Айленд Тристамом Бурджесом еще в 1836 году. Теперь материал лекции был дополнен таким образом, чтобы опровергнуть описание битвы на Эри, данное Купером, хотя его книга не упоминалась и в открытую полемику с ним автор не вступал.

Купер, как мы уже знаем, придерживался твердого убеждения, что провозглашенная публично ложь должна быть наказана. Выросший в семье судьи, он с детства привык уважать нормальный юридический процесс и серьезно рассчитывал на защиту закона. Поэтому и в данном случае он начал с того, что подал в суд на редактора «Нью-Йорк коммершиэл адвертайзер» Уильяма Л. Стоуна за публикацию четырех анонимных статей, в которых его доброе имя подвергалось незаслуженным и неоправданным оскорблениям. Одновременно писатель ответил на все обвинения в куперстаунской газете «Фрименз джорнэл» за 1 и 8 июля 1839 года.

В начале июня писатель сообщал литератору Теодору Седжуику, его доброму знакомому: «Конфликт между прессой и мной достиг критической стадии. Нет никакого сомнения, что Уэбб будет признан виновным… Я имею в виду также Стоуна, Уида, Пэрка Бенджамина, человека по фамилии Дэниэльс и еще одного-двух…»

Купер очень неохотно обращался в суд. Обычно он заранее объявлял о своих намерениях и ожидал, не возьмут ли редакторы публично свои слова обратно или не принесут извинения. Так, прежде чем официально возбудить дело в суде против Т. Уида, брат писателя Ричард, выступавший представителем Купера по судебным делам, дважды – в апреле и мае 1840 года – предлагал Т. Уиду уладить дело миром. В отношении У. Стоуна Купер поступил таким же образом: в июле 1839 года он объявил о своем намерении привлечь его к суду, а формальные шаги предпринял только в апреле 1840 года. Пэрк Бенджамин (1809–1864) в связи с этим в своей газете «Ивнинг сигнэл» и журнале «Нью Уорлд» заявил, что Купер подал на У. Стоуна в суд с одной-единственной целью – привлечь внимание ко второму изданию своей «Истории ВМФ США». Действительно, к октябрю 1839 года 3 тысячи экземпляров первого издания были распроданы, и издатели предприняли второе издание – 2500 экземпляров. В общем, книга имела успех, несмотря на поднятый в прессе шум по поводу битвы на озере Эри. Историческое общество штата Джорджия избрало Купера своим почетным членом. Поблагодарив членов общества за избрание, Купер писал: «Так как я отношу оказанную мне честь на счет моего последнего опыта исторического исследования, прошу общество сделать мне одолжение и поместить один экземпляр книги, как только выйдет из печати второе, исправленное издание, в библиотеку общества».

П. Бенджамин неоднократно высмеивал Купера в своих изданиях; однако писатель оставлял его выпады без внимания. На этот раз он прибег к своей обычной тактике: заявил во всеуслышание, что привлечет П. Бенджамина к суду. Конечно, судебные иски Купера к редакторам ряда газет не могли не привлечь внимания широкой общественности. Друзья писателя и просто знакомые, которые хорошо знали его лично, относили эти его действия на счет чрезмерной моральной чувствительности и осторожно предупреждали его, чтобы он не переходил принятых границ. «Споры с печатью, как вы понимаете, требуют известной осторожности, – писал Куперу в июне 1839 года его партнер по коммерческим сделкам Джеймс Огден. – …Есть линия, за которую нельзя заходить, если вы рецензируете труд писателя. В свою очередь, писатель, требуя удовлетворения за нанесенный ему ущерб, не должен переходить эту черту».

«Что касается редакторов, – отвечал Дж. Огдену Купер, – то вы положитесь на меня: они получат по заслугам. Они нагромождают одну ложь на другую, но божья кара не минует их. Я только что покарал одного, и он будет помнить этот урок до самой смерти. Сегодня я получил письмо от дюжины самых уважаемых жителей Норвича, где живет некий человек, утверждающий, что я презираем всеми в Куперстауне. Они предлагают за свой собственный счет отправиться в центр штата город Олбани, чтобы дать в суде показания против него!»

Как мы знаем, в родном селении писателя действительно были люди, желающие оскорбить его и унизить. Однажды Купер застал в своем саду мелкого торговца фруктами О. Уильямса, наворовавшего большую кошелку яблок. В разговоре с соседями Купер привел этот случаи в качестве примера того, как падает уважение к частной собственности. Против писателя тут же возбудили дело по обвинению в клевете. Рассмотрение его в местном суде продолжалось… четыре года только потому, что местный адвокат хотел как можно больше досадить писателю.

Враги и недоброжелатели Купера, большинство из которых лично его не знали, считали, что все его судебные иски объясняются несносным высокомерием и спесью, которые, конечно же, заслуживали того, чтобы их публично осудить любыми средствами. Редактора и издатели газет и журналов, объединившиеся против Купера, только радовались тому, что писатель начал судебное преследование. Джеймс Т. Уэбб, Терлоу Уид, Уильям Л. Стоун и Пэрк Бенджамин договорились пустить в ход все возможные юридические и журналистские уловки. Уильям К. Брайант, известный писатель и опытный политик, не без оснований считал, что судебные иски Купера доставят ему «множество неприятностей и хлопот и не принесут ничего хорошего».

Ответчики по искам Купера начали прибегать к самым различным уловкам: они затягивали рассмотрение дел, откладывали судебные заседания под всякими предлогами, а если же в конце концов писатель добивался решения суда в свою пользу, то оно представлялось как несправедливое и позорное для вынесших его присяжных и судей. Каждый поворот в деле служил поводом для комментариев и редакционных статей, в которых писатель снова и снова высмеивался и подвергался оскорблениям. Редакторы были готовы оплатить и штрафы, лишь бы иметь повод обвинить в аристократизме известного сторонника демократии и одновременно выставить себя в качестве неподкупных защитников свободы печати.

Куперу была объявлена настоящая война. В журнале «Нью Уорлд» 3 октября 1840 года было опубликовано письмо, которое адресовалось «Знаменитому сутяжнику Джеймсу Фенимору Куперу, эсквайру, автору «Дома» и других творений, нереальных и невозможных, слишком скучных, чтобы их перечислять…». К адресату обращались не иначе как «гневливый сэр». Авторы письма – ими были все те же четыре редактора Дж. Уэбб, Т. Уид, У. Стоун и П. Бенджамин – утверждали, что Купер «наконец-то поставил себя в настолько своеобразное и постыдное положение, равнозначное которому вряд ли можно найти во всей истории озлобленных демагогов и тем более недовольных писателей».

Написанное в крайне издевательском и злобном тоне письмо это было лишь одной из многих публикаций, в которых писатель подвергался незаслуженным оскорблениям. В том же журнале «Нью Уорлд» 24 августа и 5 сентября 1840 года была напечатана большая статья «Клевета Фенимора Купера на Америку и американцев». Номера журнала с этой статьей были посланы всем 48 присяжным Куперстауна и явно преследовали цель повлиять на мнение присяжных, которые должны были в сентябре рассматривать два уголовных иска Купера к Уэббу. Сотни экземпляров были разосланы бесплатно также всем более-менее известным гражданам графства. «Чтобы спасти своего редактора от осуждения, – отмечал Купер в письме к сыну 18 сентября 1840 года, – виги превращают этот вопрос в проблему партийной политики».

Прибегнув к различным юридическим уловкам, Уэбб сумел добиться отсрочки судебного разбирательства. Дело в конце концов окончательно рассматривалось в ноябре 1843 года. Уэбб еще раньше взял обратно свои оскорбления, послужившие поводом для одного из обвинений, а по второму обвинению был оправдан.

Дочь писателя Сюзан свидетельствует, что Купер возбудил в судах 17 гражданских исков по обвинению в клевете. В девяти случаях приговор был в его пользу. В пяти дело не дошло до суда: редакторы принесли извинения на страницах своих изданий. Один из обвиняемых скончался до суда. Одно дело было при первичном рассмотрении решено в пользу писателя, но вышестоящий суд отменил это решение, так как нашел, что публикация, на основе которой поддерживалось обвинение, не является клеветнической. Одно обвинение так и не было рассмотрено в суде в связи с кончиной писателя.

По свидетельству дочери, Купер был настолько не подготовлен к развернувшейся в печати кампании злобной клеветы на него, что поначалу просто растерялся. Он надеялся, что кто-то из друзей выступит в его защиту. Оказалось же, что многие из тех, кого он долгие годы числил среди своих друзей, не только не стали защищать его, но и сами встали в ряды его ярых оппонентов. И тогда он сам встал на защиту своих принципов.

«Я имел честь хорошо знать г-на Купера, – свидетельствовал после смерти писателя его добрый знакомый Фиц-Грин Холлек. – Его отличала исключительная искренность. Его уважение к правде как в мелочах, так и в важнейших делах превосходило все мне известное, а его жизнь в дискуссиях с теми, кого он считал неправыми, в конце концов превратилась в долгое подвижничество ради принципов».

Враги писателя хотели вывести его из себя, стремились заставить его замолчать. Но привыкший с детства сохранять душевное равновесие в разгар юридических схваток, которыми была наполнена жизнь его отца, Купер и теперь сумел обрести хладнокровие, душевное спокойствие и невозмутимость и смог уделить достаточно времени и энергии своей литературной работе.