Текст книги "Папин дневник или От и до: Дневник нерадивого родителя"

2016 год

Однажды

Папа приносит из аптеки баночку для анализов. Дочь надувает губы:

– Почему с красной крышечкой? Хочу с зеленой!

29 марта

Везу ребенка в школу. Минус один. Солнце. Над старым городом висит воздушный шар. На шаре – чья-то физиономия.

– Боб Марли? – приглядывается дочь.

– Нет, – отвечаю. Конечно, хорошо, что не Сталин. Но тоже убийца и мерзавец. Че Гевара.

Подумал, что вот так по крупинке все и закладывается…

29 апреля

Опять везу ребенка в школу. Дочь листает конспект, с усмешкой замечает:

– Забавно, фамилия террориста, который не смог убить Александра 2 – Халтурин…

29 октября

Женик (учится в Москве) присылает Сашеньке сообщение (в день ее рождения): «СДР». В ответ естественно получает – «СПС».

2017 год

5 февраля

Папа разбирается с дочерью у нее в комнате (бывает, когда нужно что-то достать, переложить и так далее). Постепенно заходит разговор о книгах, и тут дочь выдает, что очень любит Гоголя, но второй том Мертвых душ ее как-то разочаровал. «Не пошел». На этом месте папа слегка… немеет (папино детство никак не совпадало со вторым томом Мертвых душ), но пользу извлекает тут же. В тот момент, когда гора необязательных нужностей, которых жалко выбрасывать, достигает критической высоты, опрометчиво называет дочку Коробочкой. Дочь недоуменно морщит лоб, с усмешкой поправляет папу, что тогда уж Плюшкин, а не Коробочка и решительно машет рукой: – Ладно. Все нафиг!

2018 год

Дочь постепенно становится взрослой. Еще не так давно уверяла, что никогда в жизни не будет водить машину, а теперь увлеченно «топит» по дорогам на экране в игре ГТА. На замечание папы, что в реальной жизни все происходит немного не так, отвечает спокойно:

– Я знаю.

И ведь знает. Или узнает. Но это будут уже другие истории. А эта подходит к концу. Небольшим бонусом рассказ Сашеньки из 2016 года под названием «Окно». Папино участие ограничилось попыткой сократить текст, отжимая из него «воду». Дочь стояла за каждое слово насмерть.

Александра Малицкая «Окно»

Я сижу на подоконнике и смотрю в окно на маленький дворик, на стены, увитые плющом, на позеленевшие от сырости и времени кирпичи. За окном – тишина. Порой я сижу так часами, вглядываясь в редких прохожих, птиц, кошек. Но сегодня идет дождь, и смотреть мне не на кого. Я открываю окно, протягиваю руку через решетку и ловлю пальцами капли.

Во двор въезжает красная машина. Ее цвет режет глаза. Хлопают двери, раскрываются зонты. Один из них прозрачен, поэтому я вижу под ним темноволосого юношу. За спиной у него рюкзак, в руке яблоко. Рядом с ним девчушка, наверное, младшая сестра. Мать, отец. Мужчина достает из багажника чемоданы и ставит их на мокрую траву. Юноша вертит головой и замечает меня. Улыбается и машет рукой. Я облизываю губы и прячусь.

Кажется, в доме появились новые жильцы. Наверное, было бы неплохо погулять с этим юношей или его сестрой. Услышать их голоса, обменяться взглядами. Покачаться на качелях. Даже просто походить рядом. Молча. Если бы решетки в моем жилище были только на окнах…

Я иду в прихожую и прислушиваюсь. Я слышу их голоса, звук их шагов. Цоканье каблуков матери, тяжелую поступь отца, легкое топанье дочери, шуршание ботинок юноши, скрип чемоданов. Их квартира на нашей площадке. Они близко, я угадываю дыхание и почти слышу запахи. Но до их двери четыре метра. Слишком далеко для меня, слишком. Я облизываю губы.

Я возвращаюсь на подоконник и сижу там до темноты. Мой дворик кажется мне чужим. Я смотрю на машину и ненавижу ее. Я жду маму.

Дни тянутся своим чередом. Но мне не скучно. Теперь мне есть на кого смотреть. Брат с сестрой гуляют в нашем дворе. Иногда он машет мне рукой. Я облизываю губы. Мне хочется спуститься к ним, но я не могу. И однажды я машу ему рукой в ответ. Он бежит к подъезду.

Я спрыгиваю с подоконника, приседаю и прижимаюсь к стене. Я как будто боюсь чего-то. Внизу хлопает дверь. Шаги на лестнице. Звонок. Звонок в мою дверь.

Я поднимаюсь, на дрожащих ногах иду к прихожей.

– Эй! – слышу я его голос. Его голос?

– Кто там? – отвечаю я хрипло.

– Здравствуйте, у вас случайно не живет рыжеволосая девушка?

– Живет, – хриплю я.

– Позовите ее!

– Это я.

Он запинается.

– Ты не хочешь погулять с нами?

"Да" – хочу сказать я.

– Нет.

Он делает паузу.

– Почему ты не выходишь?

– Не могу.

– Ты болеешь?

Я молчу.

– А что ты делаешь?

– Жду маму.

– Когда вылечишься – выходи. Мы теперь здесь живем.

Я молчу. Он ждет еще несколько секунд и спускается по лестнице. Я сползаю по стене, стискивая ладонями виски. Если бы я могла вылечиться…

Мама приходит поздно. Сначала я слышу шарканье ее ног во дворе, потом хлопанье двери подъезда, шаги на лестнице. Чувствую запах смерти и животного страха. Слышу, как поворачивается ключ в замке, вижу силуэт мамы. Она щелкает выключателем, закрывает за собой дверь, ставит на пол сумку.

Я стою, вцепившись в решетку, которая перегораживает прихожую. Мама копается в сумке. Мне кажется, что она ненавидит меня, но в ее глазах только усталость.

Она выкладывает на тумбочку постиранное белье, какие-то книги, достает тяжелую пластиковую бутыль и протягивает ее мне. Я хватаю ее через решетку, срываю пробку и жадно глотаю. Свиная…

Мама смотрит на меня с ужасом.

– У новых соседей двое детей, – перевожу я дыхание.

– Даже не думай, – говорит мать.