Текст книги "Красота порока, или Порок красоты?"

Прически, и нарядные уборы

И камни драгоценные в косе,

И золотые на шелках узоры

И состязанье в блеске и красе.

Ли Цинчжао {1081—1145) (Перевод М. Басманова)

Рассматривая любой вопрос, касающийся быта гаремов в Китае, следует помнить, что речь идет о нескольких тысячах лет. То, что характерно было для эпохи Цинь могло выглядеть совсем иначе во времена династии Цин. И не удивительно, если учесть, что их разделяло 2000 лет.

Поэтому описывая обыденную жизнь гаремов мы берем некий усредненный вариант некого «среднестатистического гарема Сына Неба».

С одной стороны (светлой) жилось в нем девушкам хорошо. Красивые одежды, роскошные покои, вкусная еда. Тем, у кого всего этого не было (девушкам из бедных семей) казалось, что они попали в рай. Ежемесячно наложницы получали определенную сумму денег, размер которой зависел от их ранга. В роскошных интерьерах красавицы изучали различные искусства, упражнялись в каллиграфии, оттачивали свое поэтическое мастерство.

Главная супруга императора (Мать Поднебесной) проживала в самой престижной части Запретного города – в его середине (у нее был титул «императрицы Среднего дворца»). Еще две жены Сына Неба проживали в восточной части дворцы («императрица Восточного чертога») и западной («государыня Западного дворца»). У каждой из жен Дракона был по сути свой маленький город с жилыми помещениями, павильонами, садами, беседками и прудами. Наложницам также предоставлялось каждой обособленное жилье со стеной и воротами, но, разумеется, не столько роскошное, как у императрицы.

Но рассмотрим теперь «темную сторону» гаремной жизни.

Если девушек из бедных семей вкусная еда и роскошные одежды какое-то время отвлекали от тоски по семье и родному дому, то девушки из семей богатых были лишены и этого.

Жизнь в «золотой клетке» требовала нахождение хоть какого-то смысла и его обретали в стремлении приблизиться к Сыну Неба и в идеале стать одной из его жен. Интриги, заговоры, доносы – те, кто преуспевал во всём этом имел больше шансов оказаться ближе к трону. Другие гаремные девушки были соперницами на этом пути и чтобы они не «мешались под ногами» их следовало убрать не гнушаясь в средствах.

Чарльз Хьюмана и Ван У в своей книге «Сумеречная сторона любви» рассказывают историю одной из гаремных дам, шествовавшей наверх буквально по трупам соперниц:

«Существует много рассказов о жестокостях, которые причиняли друг другу жены и наложницы. Сюй Инцю (историк XIV века) пересказывает случай с фавориткой князя Цюя, Гаосинь. Она была вместе с князем в спальне, когда туда ворвались две пылавшие ревностью наложницы Чжаопин и Диюй и попытались убить ее. Они были схвачены евнухами, а Цюй, выразив сочувствие к Гаосинь, которая была на волосок от смерти, разрешил ей выбрать для соперниц способ наказания.

Сюй Инцю повествует: «Диюй и Чжаопин вывели на площадь, сорвали с них одежды и велели им стать на колени лицом к земле. Баранов, козлов и даже собак заставляли совокупляться с женщинами, что весьма забавляло Гаосинь, наблюдавшую за всем этим. Мучения двух наложниц закончились, когда вместо традиционного обезглавливания они были разрублены пополам».

Обладая жаждой власти и будучи склонной к садизму, Гаосинь бдительно выискивала малейшую возможность, чтобы доказать князю Цюю свою любовь и преданность, а свойственная ей жестокость подвигла ее на поиски очередной жертвы. Особенную ревность она испытывала к наложнице наполовину персидской крови по имени Ван Цзин. Прослышав, что та заказала художнику свой портрет, Гаосинь сообщила князю, что Ван Цзин позировала обнаженной. Это было обвинение посерьезнее, чем упрек в неверности, и князь поверил оговору. Когда Гаосинь испросила его разрешения строго наказать преступницу, просьба ее была удовлетворена.

Как сообщает Сюй Инцю, Ван Цин вначале подверглась порке и пыткам раскаленными иглами. Затем ей выдрали все волосы. В этот момент ей удалось вырваться, и она помчалась к колодцу, намереваясь броситься туда. Это ей не удалось, Ван Цзин схватили и привели обратно к Гаосинь, которая приказала «распластать ее на земле и воткнуть ей раскаленные прутья в Яшмовый Павильон».

Когда Ван Цзин потеряла сознание, «ее разрезали на куски, начиная с лица, а останки бросили в тот самый колодец, к которому она так стремилась».

Гаосинь являла преданность Цюю и впредь, вознамерившись исправлять поведение женщин в гареме. Когда наложницу Юнъай застали в объятиях евнуха, имевшего «драконовское приспособление», ее обвинили не только в неверности, но и в оскорблении мужских достоинств князя. Юнъай, как и многие ее предшественницы, понесла должное наказание. Ее привязали к столбу, выдернули руки и ноги из суставов, выкололи глаза, а открытые раны и отверстия в нижней части тела залили жидким свинцом.

За всю свою карьеру Гаосинь замучила до смерти четырнадцать женщин, а влияние, которое она имела на принца, побудило того превзойти в сексуальных излишествах самого себя… Князь Цюй владел также прекрасной коллекцией эротических картинок, нарисованных на коже, содранной с новорожденных младенцев – в то время это была самая гладкая поверхность, которую мог использовать художник».

Сообщение Сюй Инцю о рисунках на коже младенцев мне представляется слишком уж невероятным. И я допускаю, что его рассказы о злодеяниях Гаосинь изрядно преувеличены в силу разных (скорее всего, политических) причин. Тем не менее, они дают представление об атмосфере, царившей в гареме. Все средства (включая убийство соперниц) считались приемлемыми ради одной единственной цели – приблизиться к правителю Поднебесной.

Важно!

Для того, чтобы приблизиться к правителю Серединной империи все средства были приемлемыми.

Историки сообщают, что бывали в гаремах и случаи настоящей женской дружбы. Но это было, скорее, исключение, чем правило. Представлять себе императорский гарем как место, где гаремные девушки взаимодействуют и сотрудничают во имя благоденствия Сына Неба, по меньше мере, наивно.

Чем больше девушек было в гареме, тем больше была вероятность того, что судьба новой наложницы будет незавидной. Когда кого-то из гаремных дам изгоняли из Запретного города за бездетность, утрату красоты или неповиновение – это был еще далеко не худший вариант – можно было попытаться устроить свою жизнь заново. Хуже было, когда гаремная жизнь для девушки становилась невыносимой, а сделать ничего с этим она не могла. И даже покончить с собой, приняв яд, было невозможно в связи с тем, что в этом случае смертной казни предавали семью самоубийцы. Можно было только уморить себя голодом, что некоторые обитательницы гарема и делали.

Бывало и так, что в огромной череде Сыновей Неба попадались склонные к садизму. Тогда доставалось и женам, и наложницам за малейшие провинности. А если провинность с точки зрения императора была серьезной, то расправа была скорой, изощренной и крайне жестокой.

Цитата на полях

Быт государева гарема имел на удивление мало общего с традиционными схемами мировой гармонии и даже принципами конфуцианской морали. Жестокое соперничество и ревность заставляли обитательниц гарема использовать все средства для достижения своей заветной цели: стать матерью наследника престола. Интриги, клевета, насильственное прерывание беременности, усыновление чужого ребенка по политическим мотивам (большое преступление по нормам конфуцианства), изощренные убийства соперниц и даже покушения на самого императора были частью повседневной жизни гарема. Были у гарема и свои мифы например, рассказы о том, как император с одного взгляда влюбился в какую-то наложницу, порой даже родом из какого-нибудь дикого племени, и сделал ее сына наследником престола.

Еще один трогательный рассказ того же рода: император случайно встречает и объявляет своим наследником сына любимой наложницы, которого держали где-нибудь тайком взаперти, чтобы уберечь его от мести могущественных соперниц.

…при минском дворе влияние обитательниц гарема на политику было довольно ограниченным. Это объясняется, помимо прочего, строгим запретом каких-либо сношений женщин дворца с внешним миром. Их переписка с кем-либо за пределами Запретного города, включая родственников, каралась смертью, и даже врачам запрещалось посещать внутренние покои дворца для лечения заболевших. Сказывалось и низкое происхождение большинства жен и наложниц императора.

Владимир Малявин Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин

В очередной раз хочу напомнить о многотысячелетней истории китайской цивилизации, а вместе с ней и китайских гаремов. Ритуал соития Неба и Земли, разумеется, не оставался неизменным. Оргии вышеупомянутых императоров Чжоу Синя и Ян Ди совсем не похожи на строгий ритуальный секс императоров династии Цин.

Но если в случаях с древними императорами нам нужно доверять их жизнеописаниям пера китайских историков, часто либо приукрашавших, либо очернявших реальность, то последние несколько сотен лет императорского Китая более-менее задокументированы и мы можем «заглянуть» в спальные покои Сына Неба.

Интимными встречами императора заведовало целое ведомство евнухов. По окончанию ужина один из них подавал на серебряном подносе таблички-жетоны зеленого цвета с именами наложниц. Если у повелитель Поднебесной был настроен на любовный поединок он выбирал одну из табличек с именем той из наложниц, которую хотел видеть.

«Ближний» евнух отдавал эту «драгоценную бирку» главному управляющему Палаты важных дел, а тот, в свою очередь, другому своему подчиненному, в чьи обязанности входила «доставка» желанной дамы к Сыну Неба.

Он находил эту наложницу и показывал ей табличку. Служанки раздевали избранницу, умащивали благовониями, после чего евнух закутав обнаженную девушку в покрывало из пуха цапли*5858
  Примечание: девушек к императору относили обнаженными, чтобы они не могли спрятать в одежде оружия для покушения на жизнь Сына Неба (прецеденты в прошлом были). Цапля – своеобразный оберег от коварства – поверие это появилось из-за ее способности ловить змей.


[Закрыть] относил ее императору. В царственной опочивальне он снимал одеяло с девушки и удалялся в соседнее помещение, где уже находился главный управляющий Палаты важных дел.

Задачей последнего было – следить за тем, чтобы всё шло как надо, то есть в строгом соответствии с разработанным регламентом. На императорское соитие отводилось определенное время, по истечению которого управляющий кричал «Время пришло!» При необходимости это напоминание повторялось еще два раза, после чего евнухи входили в покои императора. О том, что происходило дальше рассказывают автора книги «Лики Срединного царства» Бокщанин А. А. и Непомнин О. Е.: «Главный управляющий с особой регистрационной книгой в руках становился на колени и почтительнейше спрашивал у Сына Неба: „Оставить или нет?“ Речь шла о драгоценном „драконовом семени“. Услышав повеление „Оставить“, чиновник делал в регистрационной книге запись: „В такой-то месяц, такого-то числа, в такой-то час император осчастливил такую-то наложницу“. Эта запись служила оправданием в случае ее беременности, доказательством высочайшего происхождения ребенка. Если Сын Неба был недоволен или находился в дурном расположении духа, следовал приказ: „Не оставлять!“ После чего на живот одалиски нажимали особым образом, и все „драконово семя“ выходило наружу. Эти правила крайне строго соблюдались в зимних дворцах Запретного города. Что же касается летних резиденций, то там богдохан мог себе позволить нарушить предписания, установленные на заре династии Цин».

Что касается, супруги императора, то к ней он мог приходить когда угодно и насколько угодно. В то же время каждый такой визит фиксировался в специальных книгах, в том числе, особо отмечались и все соития царственных особ.

Надо сказать, что вполне объяснимые различия в отношении к женам и наложницам существовали в Запретном городе всегда. Только жены высшего могли оставаться с императором на всю ночь. Наложницы обязаны были покидать спальню до наступления рассвета.

Цитата на полях

 
Сколько малых звезд на небосводе!
Ярких три иль пять на весь Восток.
К князю я спешу, лишь ночь приходит…
С князем я – рассвета близок срок…
Звездам дал иное счастье рок.
Много малых звезд на небосводе,
Светит Мао, Шэнь уже видна.
К князю я спешу, лишь ночь приходит, —
Одеяло принесет жена…
Звезд судьба и наша – не одна!
 

«Звезды*5959
  Примечание: «звездочками» называли наложниц. У древних китайцев можно встретить следующее объяснение: муж – Небо, жена – Земля, муж – Солнце, жена – Луна; второстепенные жены и наложницы – звезды.


[Закрыть]» (Перевод А. А. Штукина). Из Шицзин (Книга Песен).

Когда мы говорим о гаремах обычных людей в Китае, то следует понимать, что эти «обычные» люди должны были быть, как минимум, богатыми людьми, то есть они отнюдь не составляли подавляющее большинство в Поднебесной.

Количество жен и наложниц даже у самых богатых людей, разумеется, не должно было быть больше, чем у Сына Неба. При некоторых династиях данный вопрос строго регламентировался. Так, в «Законах великой династии Мин» было сказано: «Наложниц для находящихся в различных местах цинь-ванов*6060
  Примечание: родственников царственной фамилии


[Закрыть] разрешается по подаче доклада императору выбирать один раз, самое большое 10 человек. Старшим сыновьям… по достижении после женитьбы 25 лет, если их жены не родили сыновей, разрешается выбрать двух наложниц. Впоследствии, если родится сын, независимо, от жены или наложницы, ограничиться двумя наложницами. Если и по достижении 30 лет не родится сын, то только тогда разрешается взять всех четырех наложниц.

Старшим сыновьям цзюнь-ванов, а также цзянцзюням и чжунвэям, достигшим после женитьбы 30 лет, если их жены не родили сыновей, разрешается выбрать одну наложницу. Впоследствии, если родится сын, независимо, от жены или наложницы, ограничиться одной наложницей. Если и по достижении 35 лет не родится сын, то только тогда старшим сыновьям цзюнь-ванов и цзянцзюням разрешается взять всех трех наложниц, чжунвэям – двух наложниц.

Простолюдинам сорока лет и старше, не имеющим сыновей, разрешается выбрать и взять одну наложницу».

Отметим, что для династии Мин было характерно ортодоксальное конфуцианство, со свойственным ему пуританизмом в сфере сексуальных отношений. При других династиях, предшествовавших Мин, многое было проще и возможностей иметь многочисленные гаремы у богатых и знатных людей было больше.

Но одинаковым за все тысячи лет китайской истории оставалось то, что женщина была в приниженном положении. Даже если у мужа было несколько жен, супруге строго-настрого предписывалось хранить ему верность*6161
  Примечание: старая китайская поговорка гласит: «Хорошая жена сумеет подобрать мужу хороших наложниц».


[Закрыть]. В конфуцианском трактате «Нюйцзе» («Идеальная женщина») говорится: «Идеальная женщина должна быть благорасположена к другим женщинам, которых может взять в свой дом ее повелитель, сама же она может выйти замуж лишь однажды».

Важно!

Всегда и везде женщина в Древнем Китае была в приниженном положении.

Но предписания, предписаниями, а в реальной жизни, конечно, всякое бывало, о чем свидетельствует этот фрагмент романа Ли Юй «Подстилка из плоти»: «Богач… может иметь «три жены и четыре наложницы». Когда он проводит время с одной, другие коротают ночь в тоскливом одиночестве. Но еще в древности говорили: «В сытости и тепле рождаются блудливые мысли». Словом, жены богача, имея в достатке одежду и пищу, изнывают от скуки, понятно, что мысли у них в голове вокруг любодеяния. И вот в тот момент, когда женщина изнывает от своих любовных дум и страстей, возле появляется мужчина, который, нимало не раздумывая, лезет к ней под одеяло. Она, понятно, умоляет его уйти (впрочем, без особой охоты), однако ее призывы, как вы понимаете, остаются без ответа. И тут, как на грех, является муж. При виде столь непристойной картины он должен, понятно, первым делом схватить полюбовников и немедля тащить их в суд*6262
  Примечание: 80 ударов были наказанием для жены или наложницы, выказавших неповиновение мужу (если он отведет их в суд).


[Закрыть]. Однако супруг не решается это сделать – глядишь, замараешь свое знатное имя. А может, порешить их на месте? Жаль красавицы жены! Удавить любовника? Нет, тоже не выход! И тогда супруг, стерпев унижение, оставляет блудников в живых, а мужчине позволяет уйти ненаказанным.

У простолюдина, как известно, всего одна жена, только с ней одной он и проводит ночи. Поскольку женщина живет в голоде и холоде, блудливые мысли ее обычно не посещают. Если женщина спуталась с посторонним мужчиной, то муж ее не станет смотреть на приличия: он без промедления прикончит любовников или стащит их в суд. Вот почему я утверждаю, что простолюдинов лучше не задевать. Что до богатеев, то провести их не составляет большого труда».

Жены, как правило, обитали в отдельных покоях. Что, впрочем, не мешало некоторым мужчинам практиковать секс сразу с несколькими супругами и наложницами. Так, в Эрмитаже хранится эротический китайский свиток «Две жены оспаривают друг у друга мужа», где изображено соитие мужчины с двумя женщинами. Порой в сексуальных утехах участвовали и служанки жен, что еще больше расширяло состав участников гаремных игр.

Цитата на полях.

Пальцы – как стебли травы, что бела и нежна…

Кожа – как жир затвердевший, белеет она!

Шея – как тело червя древоточца, длинна,

Зубы твои – это в тыкве рядком семена.

Лоб – от цикады, от бабочки – брови… Княжна!

О, как улыбки твои хороши и тонки,

Светят-сверкают в глазах твоих нежных зрачки.

Шицзин (Книга песней и гимнов. Песни царства Вэй).

Другие страны

Обычный среднестатический житель Европы, как правило, имеет какое-то представление о некоторых великих империях прошлого – Римской империи, Китайской империи, Империи Великих Моголов, Персидской и некоторых других. Но мало кто, кроме любителей Юго-Восточной Азии, знает, что в Средние Века на территории современных Камбоджи, Таиланда, Вьетнама и Лаоса существовала великая империя Камбуджадеша, по уровню своего развития, превосходившая не только соседние государства, но и многие страны, которые принято относить к цивилизованным.

В средние века столица империи город Ангкор – был самым большим городом в мире. Его население составляло более миллиона человек. И это при том, что в те же годы редко в какой из европейских столиц жило более 30 тысяч человек. Добавлю и то, что в Ангкоре были лучшие в мире ирригационные системы, а общая протяжённость только магистральных дорог превышала две тысячи километров. Кхмерские императоры уделяли внимание и тому, что на современном языке называется социальными программами. Так, ученые, изучающие историю Древней Камбоджи уверены, что медицина в ней намного превосходила медицинскую науку Европы того времени. ВАнгкоре было более двухсот лечебниц. Штат каждой больницы состоял из двух квалифицированных врачей, шести ассистентов, четырнадцати медсестёр, двух поваров и шести больничных служителей. Интересно, что на нужды здравоохранения работало 838 деревень (они поставляли в больницы рис, мед, сахар, камфару и другие припасы), полностью освобожденных от уплаты налогов и поборов в казну.

Древние камбоджийцы писали мелом на пергаменте и листьях пальм. Следствие использования этих недолговечных материалов в условиях тропиков – отсутствие сведений об Ангкоре из кхмерских письменных источников. Но не все так плохо. Во-первых, есть барельефы, которые можно интерпретировать, есть надписи на камнях и есть особо ценные записи китайских путешественников.

Ангкорские барельефы довольно таки информативны и по ним можно узнать многое не только о верованиях местного населения (многие барельефы посвящены индийским мифам и эпосам «Махабхарата» и «Рамаяна»), но и об обыденной жизни камбоджийцев в те далекие времена. Надписи на камнях (стелах, дверных проемах и основаниях зданий) также содержат важную информацию, необходимую для получения представления об истории древних кхмеров.

Однако и барельефы, и надписи на камнях дают только отрывочные сведения и за то, что мы имеем относительно полное представление о происходившем в Ангкоре, мы должны быть благодарны китайцам и их страсти к записыванию всего, что они видят. В 1296 году Ангкор в качестве сопровождающего китайско-монгольского посланника посетил Чжоу Такуань, чьи «Мемуары на Таможне Камбоджи», переведенные Полом Пеллиотом и изданные в Бюллетене Французской Школы Дальнего Востока от 1902 являются наиболее полной камбоджийской хроникой. Вот несколько цитат, имеющих отношение к теме гаремов:

«Таможня, обычная всем южным варварам, может быть найдена повсюду в Камбодже, жители которой – люди грубые, уродливые и очень загорелые. Это верно не только для тех, которые живут в отдаленных деревнях морских островов, но обитателей центра. Только придворные дамы и женщины благородных домов белы как нефрит. Их бледность происходит оттого, что они постоянно загораживаются от сильного солнечного света»

«Вообще говоря, женщины, как и мужчины, из одежды имеют на себе только полоску ткани, обвязанную вокруг талии, показывая свои голые груди молочной белизны. Они закрепляют свои волосы узлом, и ходят босиком – даже жены Короля, которых пять, одна из которых живет в центральном дворце и по одной во дворцах, расположенных по четырем сторонам света. Что касается любовниц и девочек дворца, я слышал, что их есть от трех до пяти тысяч, разделенных на различные категории, хотя они и редко видятся вне ворот дворца. Когда семья имеет красивую дочь, то никогда не поздно отослать ее к дворцу»

«Перед дворцом стоял большой помост, который вмещал более тысячи зрителей. Его украсили фонарями и цветами. Напротив возвели леса и на вершине расположили петарды и ракеты. Как только спустилась ночь, правителя пригласили на праздник…

Когда начинается выход короля, то впереди движется кавалерия, затем несут знамена, штандарты и следует оркестр. Затем выступают придворные дамы, числом от 300 до 500, в узорчатой одежде, с цветами в волосах, держа в руках большие свечи. Далее идут придворные дамы, несущие золотые и серебряные предметы королевского обихода, а также различные украшения… За ними женщины, держащие в руках копье и щит; это личная охрана короля… Затем следуют повозки, украшенные золотом, запряженные лошадьми и козами. Министры и принцы едут верхом на слонах; у них бесчисленное множество красных зонтов. Далее появляются жены и наложницы короля в паланкинах и на спинах слонов. Их несомненно более ста, под зонтами, украшенными золотом. Позади всех едет король, стоя на слоне и держа в руках драгоценный меч. Бивни слона позолочены. Рядом с ним несут более двадцати белых зонтов с золотыми ручками. Вокруг короля шествует множество других слонов и охраняющая его стража верхом на лошадях».

В Ангкорской империи был распространен культ девараджи – Бога-Короля. Король был не только абсолютным монархом, имевшем всю полноту власти, но еще и живым богом, что делало его власть еще значительнее. Отдать такому королю в жены или в наложницы свою дочь было великой честью для всех жителей империи и правителей соседних государств. Историки сообщают, что кроме первой королевы король имел многочисленных наложниц высокого ранга, часто дочерей властителей других государств. Подобная брачная дипломатия позволяла устанавливать полезные связи. Чжоу Такеань писал: «Тысяча молодых принцесс, подобных богине красоты, были предоставлены в его распоряжение, они различаются одеждами, прическами, сделанными по моде их родины, но всех их объединяет страстная любовь к нему». Он же добавлял, что помимо высокопоставленных жен в королевском дворце жили еще многочисленные наложницы менее высокого ранга, танцовщицы и сотни, если не тысячи, женщин, занимающихся хозяйством.

Чжоу Такеань рассказал и об одной пикантной мистической легенде, имеющей отношение к императору. Правитель каждый вечер отправлялся на вершину «Золотой башни» (предположительно речь идет о храме Пхименакас в Ангкоре): «Все местные жители считают, что в башне живет душа девятиглавой змеи, властительницы земли и всего королевства. Каждую ночь она принимает образ женщины. Сначала правитель делит с ней ложе, затем покидает башню и может идти спать к своим женам и наложницам. Если в одну из ночей душа змеи не появится, значит, королю пришло время умереть. Если король хотя бы одну ночь не поднимется в башню, случится несчастье».

Стоит отметить и то, что жены камбоджийских императоров и обитательницы их гаремов пользовались гораздо большими свободами, чем их «коллеги» в других странах. Французский востоковед и путешественники Андре Миго в своей книге «Кхмеры» пишет: «В этом обществе с примитивной организацией женщины были окружены большим уважением, идущим от матриархата. Они пользовались неограниченной свободой, могли заниматься торговлей, принимали активное участие в государственных делах и часто занимали высокие административные посты, в том числе судебные. Некоторые женщины пользовались славой за их познания в астрологии и науках, другие – за их заслуги в области религии. И примеры этому мы видели. Наследование престола шло часто по материнской линии, и некоторые из претендентов, имея равные права по отцовской лииии, благодаря материнской получали преимущество. Не исключено, что камбоджийский трон на короткое время занимали женщины, как было, например, с вдовой Джаявармана I, Джаядеви, которая, по мнению некоторых историков, занимала какое-то время трон после умершего короля, своего супруга. Несомненно, что вдовы правителей, даже индуистов, выходили вторично замуж за тех, кто сменял их мужа на троне, в то время как вторичное замужество по законам ортодоксального брахманизма считается мерзким грехом».

Важно!

Женщины в Кхмерской империи не были полностью бесправными и могли вести активную социальную жизнь.

Цитата на полях.

В юном возрасте кхмерские женщины прекрасны. Они тонки и гибки, с благородной осанкой, с миндалевидным разрезом восхитительных черных глаз, взгляд которых горяч и нежен, с длинной шеей, округлыми и нежными плечами, красивой полной грудью. Волосы коротко острижены, что придает им несколько мальчишеский и соблазнительный вид. Однако тяжелый труд на полях, многочисленные роды быстро иссушают и старят женщину, хотя она и увянув сохраняет гибкость и благородную осанку. Тогда они начинают брить себе голову, как бы посвящая себя религии и утешаясь употреблением бетеля, который делает рот старух похожим на кроваво-красное отверстие неправильной формы.

Но все лица – молодые и старые, женщин и мужчин – озарены улыбкой, свойственной только кхмерам

Миго «Кхмеры»

Улыбнитесь

Цитата из «Искусства Камбоджи» Н. И. Рыбаковой: «Праздничная процессия выглядела примерно так: впереди шла стража со стягами и позолоченными древками; затем шли музыканты; за ними выступали королевские носильщики бетеля, затем появлялась женская королевская гвардия; за ней – триста придворных красавиц с зажженными свечами и золотыми цветами в волосах, в током одеянии, уложенном в мелкую складку; красавицы выступали гордо и величаво, а свет от зажженных свечек играл на золотых украшениях их причесок. За придворными дамами следовали колесницы с шелковыми паланкинами и тяжелыми бронзовыми украшениями, где под зонтиками, расшитыми золотом, скрывались нежный лица принцесс. Затем, стоя во весь рост на спинах слонов, появлялись принцы; сзади на крупе слона, присев на корточки, размещались пажи, которые придерживали зонт над головой принца. И, наконец, на самом большом слоне, бивни которого были украшены золотом, восседал король, держа в руказ сверкающий священный меч…»

Мне кажется забавной в этом отрывке следующая фраза: «…за ними выступали королевские носильщики бетеля…» Это примерно так на современный лад: «Впереди президентские знамена, за ними музыканты президентского полка, и за ними носильщики президентских сигарет…»

Рыбакова – безусловно авторитет в вопросах истории Ангкора. Видимо, она пересказывает мемуары Чжоу Такуаня. У Миго, тоже их пересказывавшего, таких деталей нет.

Детали бывают такими забавными.