Текст книги "Красота порока, или Порок красоты?"

Ближний и Средний Восток

Проходит жизнь – летучий караван. Привал недолог… Полон ли стакан?

Красавица, ко мне! Опустит полог

Над сонным счастьем дремлющий туман.

Приписывается Омару Хайяму (перевод И. Тхоржевского).

Слово «Персия» – греческого происхождения. Сами жители этой страны испокон веков называли ее Ираном – корни этого слова в самоназвания древних индоиранцев – «arya». По сути Иран – «Арийская страна» или «Страна ариев».

Но для удобства читателей, буду всё же использовать более привычное для нас название «Персия».

Древние правители этой замечательной страны многое переняли у завоеванного Киром Великим Вавилона. И, в частности, традицию иметь не просто несколько жен, а роскошные гаремы.

Здесь, ключевое слово – роскошные. Тут вспоминается историческая байка о другом выдающемся правителе, также прозванном «Великим» – Александре Македонском. Когда разгоряченный битвой он ворвался в походный шатер Дария III, то был просто ошеломлен, увидев бассейны, золотые вазы и ванны. И тогда, как гласит предание, великий завоеватель воскликнул: «Вот это и значит быть царем!»

Важно!

Роскошь – отличительная особенность персидских гаремов

Римский историк Квинт Курций Руф, автор десятитомной «Истории Александра Великого Македонского» в третьем томе своего труда приводит описание выезда персидского царя, интересное тем, что не только дает представление о масштабности сего мероприятия, но и посвящает нас в некоторые детали гаремной жизни одной из величайших империй:

«В Персии древний обычай требовал, чтобы в путь пускались прямо после восхода солнца. Как только занимался день, из царской палатки звучал сигнал трубы, так что все могли его услышать и увидеть трубу, поскольку на ней сверкало изображение солнца, выполненное из кристалла. Вот походный порядок: огонь, считавшийся у них священным и вечным, несли во главе процессии на серебряных алтарях. При нем находились маги, они пели гимны. Позади магов шли 365 молодых людей, покрытые накидками из пурпура; их число соответствовало дням года, так как персы разделяли год на столько же дней, что и мы. Затем шла колесница, посвященная Юпитеру (т. е. Ахурамазде). Ее тянули белые кони. За ними следовал конь невероятно большого размера, называвшийся Конем солнца. Возницы были одеты в белые одежды, и они держали позолоченные хлысты. Неподалеку от них располагалось десять колесниц с массивными золотыми и серебряными предметами, украшенными чеканкой. Затем следовал сборный кавалерийский отряд двенадцати наций, имевших различное вооружение и одетых соответственно различным обычаям. Сразу следом за ними шли те, кого персы называют «бессмертными», приблизительно 10 ООО человек. […] С небольшим интервалом шли те, кого называли родственниками царя, то есть 15 ООО человек. Но эта толпа, украшенная почти как женщины, впечатляла скорее своей роскошью, чем красотой своего оружия. За ними следовал отряд, который назывался носителями копья. Им обычно поручали гардероб царя. Им предшествовала колесница, где во все время пути царь собственной персоной возвышался над всеми. С обеих сторон его колесница была украшена изображениями богов, золотыми и серебряными выпуклыми рельефами. Местами сверкающие драгоценные камни украшали узду коней, по краям возвышались две золотые статуи, высотой в локоть, одна из них изображала Нина, другая – Бела. Между ними двигался священный предмет: золотой орел, который, казалось, разворачивает свои крылья.

[…] За царской колесницей следовали 10 ООО копейщиков. Они несли копья, украшенные серебром, дротики с золотыми наконечниками. Справа и слева шли 200 приближенных из самой родовитой знати, которые составляли эскорт царя. Завершали колонну 30 ООО пехотинцев. Затем, на расстоянии стадии, в колеснице везли мать Дария III, Сиси-гамбис; его супруга ехала на другой колеснице. Толпа женщин, которые сопровождали цариц, передвигалась верхом. Затем двигалось пятнадцать повозок, названных harmamaxes. Там находились дети царя и их воспитательницы, а также толпа евнухов, которые в этой стране совсем не презираемы. Затем двигался кортеж из 360 царских наложниц, почти столь же разодетых и разукрашенных, как и царицы. После них шли 600 мулов и 300 верблюдов, которые везли сокровища царя, сопровождаемые отрядом лучников. После этого кортежа шли жены приближенных и друзей царя, а потом отряды сборщиков провианта и слуг. В арьергарде шли легкие войска, каждый отряд со своим командиром».

Из этого отрывка мы видим, что, как и во многих других культурах, у царя была главная жена (у великих царей Ахеменидов могло быть несколько законных жен) и множество наложниц. Число последних (360), подтвержденное и греческими авторами, указывает на возможность для царя проводить каждые новый день и ночь лунносолнечного древнеперсидского года с новой наложницей.

Как и царицы и царевны, наложницы при дворе персидского царя имели личное жилье. Но в отличии от законных супруг, они постоянно были под надзором евнухов, и имели гораздо меньшую личную свободу (если не сказать, что не имели ее совсем). Источники сообщают также, что функцией наложниц (кроме постельных услуг) было развлечение царя и его свиты в качестве танцовщиц и музыкантш во время пиров. Альберт Т. Олмстед пишет в книге «История Персидской империи»:

«Обычно царь завтракал и обедал один, хотя иногда к нему присоединялась царица или сыновья. На протяжении всей трапезы его развлекали наложницы, которые пели или играли на лире: одна исполняла соло, а другие образовывали хор».

Тот же Олмстед утверждает, что жилища наложниц были совсем уж крохотные: «К западу от здания сокровищницы, отделенный от него улицей, располагался гарем, который Ксеркс завершил для своей властной царицы Аместрис. В окружении комнат, где жили бдительные евнухи, находился ярус из шести апартаментов, в которых жили наложницы царя. Каждые апартаменты состояли из крошечного холла, крышу которого поддерживали только четыре колонны, и такой маленькой спальни, что, даже если внутри ее находился всего один человек, дышать в ней, вероятно, было нечем. Другие апартаменты такого же размера и вида располагались дальше в западном направлении, где в одном месте изначальная высота постройки указана зарубками в стене коренной породы».

Античные авторы, описывавшие нравы и обычаи Персии, уверяли, что персы были ревнивы настолько, что держали своих супруг и наложниц, в заточении, не допуская, чтобы их кто-то мог увидеть. Что касается наложниц, то это можно допустить. Но известно, что жены царя довольно активно участвовали в общественной жизни и, как бы сейчас сказали, имели свой бизнес. Историки сообщают, что царица Артистона, дочь Кира и любимая жена Дария I, руководила по крайней мере тремя большими областями. Она часто перемещалась по этим своим владениям, путешествуя с большим эскортом. Сохранились документальные подтверждения того, что она давала инструкции в письменном виде своему «главе администрации» и утверждала оплату счетов.

Похожие сведения есть и о других знатных женщинах. Прав у них было явно больше, чем у обычных наложниц.

С гаремами персидских правителей (правда, более позднего периода) связаны две истории – грустная и смешная. Начнем с грустной.

Смерть Александра Сергеевича Грибоедова была косвенно связана с гаремом. Поводом для штурма дома, где находилось русское посольство было то, что в нем укрывались евнух шахского гарема, казначей и главный хранитель драгоценных камней шаха армянин мирза Якуб Маркарян и две жены из гарема Алаяр-хана, зятя шаха и его министра. Грибоедов отказывался выдавать и персидским властям. Возможно, если бы Александр Сергеевич с большим уважением относился к местным традициям, то штурма и не было бы (или бы искали другой повод) и русская литература не потеряла бы замечательного писателя. Но что было, то было.

Вторая история намного веселее. В 1873 году Санкт-Петербург посетил шахиншах Насер ад-Дин. Одним из пунктов его культурной программы было посещение Мариинского театра, где давался балет «Царь Кандал». Балерины, и особенно их наряды, поразили шаха. Вернувшись в Тегеран он переодел весь свой гарем в балетные одежды. Жены шаха облачились в короткие пышные юбки по типу балетных пачек поверх цветастых панталон. Костюм дополняли жилетки, белые или черные носки и атласные туфли. Правда, шиитские дамы не захотели отказываться от покрывавших голову платков – это было уже слишком большой жертвой во имя любви к шаху. Интересно то, что фото всех участников этой истории можно найти в Интернете – Насер ад-Дин увлекался фотографией и лично запечатлел самых любимых жен в балетных нарядах.

Надо сказать, что дамы на этих фото, мягко говоря, не совсем соответствуют современным критериям красоты. Но, справедливости ради, отмечу, что они не соответствуют и тем критерия красоты, которые были в Древней Персии: «Самая лучшая женщина – это женщина, которая в мыслях своих является подругой мужчины, а что касается телосложения, то у нее должны быть средний рост, широкая грудь, голова, спина и шея должны иметь хорошую форму, маленькие ноги, тонкое тело, сводчатые стопы, длинные пальцы, гибкое и твердое тело, соски должны быть похожи на айву, белые как снег ногти, губы – как гранат, глаза подобны миндалю, брови (тонкие) как волос ягненка, белые и тонкие зубы, длинные черные волосы с рыжеватым отливом. Она не должна ненадлежащим образом носить одежды мужчин». («Хосров Первый, сын Кавада, и паж»)

Что касается Насер ад-Дина, то у него были и другие чудачества. В тот же год, когда он был в России (кстати, говорят, что Александра Второго шах похвалил за хорошее управление страной и разрешил продолжать в том же духе), он нанес визит и в Германию. В берлинской Опере, сидя в королевской ложе, шах захотел пить. По его требованию принесли воды. Утолив жажду, шах прополоскал горло и сплюнул на сидящих внизу дам. После спектакля шах решил поужинать «в номере», точнее в предоставленных ему апартаментах императорского дворца. С этой целью прямо в покоях он забил козу и приготовил мясо на жаровне. Бесценные ковры оказались прожженными, а вся роскошная обстановка заляпанной кровью и жиром. Но не шахское это дело – обращать внимание на такие мелочи.

Отличился он и в Англии в 1889 году. На ужине в Виндзорском замке у королевы Виктории шах упорно плевался вишневыми косточками в сидящих напротив гостей. Когда Насер ад-Дину представили маркизу Лондондерри, он внимательно осмотрел ее со всех сторон, как лошадь, одобрительно хлопнул по месту ниже спины и изъявил желание купить эту наложницу. Королевские фрейлины понравились ему меньше, о чем он громко сообщил принцу Уэльскому Эдуарду. Насер ад-Дин во всеуслышание заявил, что таких уродок он бы лично казнил и купил бы более симпатичных.

Как видите, шах, «прорубивший окно в Европу», поклонник технического прогресса и фотографии, был человеком во всех отношениях неординарным.

В то же время, его гарем, несмотря на некоторые внешние новшества, был достаточно традиционен и его описания, сделанные близким к шаху человеком – одним из инструкторов Персидской казачьей бригады Мисль-Рустемом*7979
  Примечание: Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г. – СПб., 1897. (Мисль-Рустем – псевдоним Меняева, одного из инструкторов Персидской казачьей бригады)


[Закрыть] – дают нам более-менее полное представление о жизни гарема иранского шаха.

В одной из глав своей замечательной книги – своеобразной энциклопедии персидской жизни конца девятнадцатого века, – Мисль-Рустем пишет: «Исключая трех жен, матерей вышесказанных сыновей, у шаха в эндеруне (женском отделении), много еще жен. В 1888 году считалось настоящих жен до 52, из них четыре законных, а остальные сиге, т. е. временного брака, легче расторгаемого, причем дети, однако, от сиге считаются равноправными с детьми от законных жен. Между женами одна, Анисе-Давле, любимица шаха, ее называют фавориткой, и она всегда исполняет роль les homages de la maison при приемах в эндеруне. Она красива, высокого роста, стройна, брюнетка с усиками, но с толстыми губами. Говорят, очень умна, хотя простого происхождения, дочь мельника. Шах часто пользуется ее советами. Затем, у него есть еще одна старая жена, Эмин-Акдас, которой шах больше доверяет; она хранит его драгоценный алмаз, когда он его снимает, и подает всегда шаху кофе. Между женами нет европеек: была когда-то одна, временная, француженка, но, говорят, шах отправил ее на родину. Все жены – азиатки, из них одна турчанка, рыжая, и другая грузинка. Между ними имеются очень хорошенькие и молоденькие, но большею частью в персидском вкусе, с плоскими лицами, начерченными бровями, нарумяненными и набеленными лицами и сильно откормленные».

Рассказывает Мисль-Рустем и о том, как пополняется шахский гарем: «Женится шах очень быстро и просто. Увидит где-нибудь при своем проезде в селении или городе хорошенькую девушку (все женщины обязаны при его проезде открываться) или, когда ему станет скучно, устроит одна из старых жен обед знатным персидским девицам для утешения шаха, вернее, для сводничества, – он в том и другом случае махнет только платочком на понравившуюся особу евнуху, и дело сделано. Летят сейчас же сваты шахские к родителям за согласием и для заключения брачного контракта, а девушку уже не пустят домой. Конечно, родители не смеют отказывать шаху, да в большая часть из них рада породниться с его величеством, а что девушка может любить кого другого, то до этого никому дела нет».

Последняя фраза – редкий случай, когда кто-то в те времена, описывая гаремы, задумывался о том, что женщина тоже человек и может иметь какие-то чувства. Мисль-Рустем при своем в целом очень хорошем отношении к Насер ад-Дину, пишет честно и не скрывает то, что относится к «темной стороне гаремов»:

«Между женами заведено, если можно так выразиться, чинопочитание, старшинство. Молодые жены кланяются старшей, и все заискивают у фаворитки шаха как его приближенной во всякое время дня и ночи.

…Вообще, можно сказать, эндерун играет значительную роль в управлении Персии. Чрез него делается масса дел, и немалое количество драгоценностей отправляется туда, в «бешкеш», т. е. для подарков, чтобы выгорало какое-нибудь дело у шаха, чтобы получить, например, в управление губернию, или что-нибудь подобное. Нужно знать, что в эндеруне, исключая жен шаха, есть еще до 500 женщин, рабынь у шахских жен. Каждая из них имеет, конечно, родственников, которым и старается чрез жен оказать протекцию у шаха.

Многие меня спрашивают, имеют ли жены шаха амурные интриги, т. е. любовников? На это я должен сказать, что в течение шести лет не слыхал о таковых, но знаю, что большая часть жен имеет кой-кого в виду, большей частью из своих же родственников, на случай смерти шаха, с которыми ведут переговоры чрез других женщин, допускаемых в эндерун. Да и понятно: как же им быть в случае его смерти? Наследник сейчас же выгонит их из дворца, у него будет свой эндерун, тогда ведь нужно же будет им куда-нибудь скрыться, а не оставаться же на улице. Жены шаха, имеющие взрослых сыновей, как матери Зили-султана, Наибе-Султане и валиата (наследника), и теперь живут уже при своих сыновьях, а не в общем эндеруне. Иногда бывает, что жена наскучит шаху и он, желая отделаться, жалует ее какому-нибудь генералу или приближенному, который от такого счастья не смеет отказаться; бывает и так, говорят, что надоевшую жену иногда отправляют на тот свет, к Аллаху, но за этот слух я не ручаюсь, а знаю, что одну из своих злых жен шах подарил сначала бывшему министру юстиции, Якья-хану, а потом министру иностранных дел.

Для услуг, надзора и порядка в шахском эндеруне содержится целый штат евнухов, более сотни, которые все подчиняются старшему евнуху, сартипу, т. е. генералу, хаджи-баши, с физиономией чернее сапога, и вообще, с зверским выражением лица. Этого евнуха сам шах побаивается. Мне пришлось самому слышать, как он дерзко говорил с шахом, а шах его ласково уговаривал; потом, обратись к нам, сказал: «Ин дивуне ест», «он сумасшедший». Евнухи те же скопцы. По цвету кожи встречаются как белые, так и черные евнухи. Они покупаются благочестивыми правоверными в Мекке и Аравии, и обыкновенная цена на них бывает от 20 туманов (65 р.) и дороже. За старшими евнухами все жены ухаживают и говорят им любезности, так как от них многое зависит в эндеруне. Для замены умерших, всегда держат в эндеруне до 15 мальчиков-евнухов.

Содержание эндеруна стоит громадных денег, почти треть всего бюджета Персии».

Не знаю насколько соответствует действительности последнее утверждение Мисль-Рустема, но вряд ли могут быть сомнения, что содержание подобного гарема удовольствие не из дешевых. И, наверное, вряд ли кто-то будет отрицать, что во все времена все правители, имевшие роскошные гаремы, могли бы найти более достойное применение своим богатствам.

Важно!

Роскошные гаремы – не лучшее применение отобранных у народа денег.

Цитата на полях

Жизнь в эндеруне жены шаха проводят в полном бездействии: говорят друг другу любезности, точно у нас знакомые между собою дамы, курят кальян, едят сладости, рассказывают сказки, танцуют под звуки азиатской музыки, состоящей из хора слепцов, или слушают их песни, гуляют в цветнике эндеруна или нежат свое тело в банях, а летом – в бассейнах. От подобной жизни они все брюзгнут и жиреют. Когда шах приходит в эндерун, то все жены окружают его и стараются заискать его внимание. Иногда шах занимается с ними невинными развлечениями, как например: заставляет их всех купаться в бассейне, а сам любуется. У жен шаха бывают с визитами европейские дамы, но они обязаны раньше уведомить об этом эндерун. Из мужчин, исключая шаха, да «полумужчин» евнухов, бывает только изредка старый шахский доктор, француз Толозан, и иногда Амине-Давле (старший визирь), в том лишь случае, когда бывает позван шахом к себе в эндерун, – больше никто. Сыновей воспитывают в эндеруне до 8 лет, а затеи их уже берут на мужскую половину и дают каждому особого дядьку для ухода. В хорошую погоду на прогулку в летние дворцы за город всех жен вывозят в огромных каретах, счетом от 10 до 30, напоминающих наши извозчичьи кареты, нанимаемые для похорон. В каретах жены следуют по старшинству: впереди едет старшая, одна, а за нею, в других – младшие, сидя иногда по 6 в каждой карете.

Раз в год, в марте месяце, в день Фатьмы, европейские дамы получают приглашения, изображенные золотыми буквами, явиться в эндерун для представления шаху и для угощений. Когда все дамы собрались и представились старшей жене, выходит к ним сам его величество шах, которому фаворитка с переводчицей, так как ни одна из жен не говорит по-европейски, представляет всех дам по очереди, а шах наделяет их по золотому со своим портретом, стоющему около 7 руб. Это обозначает тонкое пожелание на Новый год счастья и богатства (у них Новый год Навруз 9 марта). При представлении дам шах иногда делает довольно азиатские замечания. Так, одну даму, жену одного из служащих в дипломатии, он спросил, настоящие ли у нее груди. Это была очень низенькая и полная дама, и даже потрепал ее по нарумяненным щекам. Другой он заметил, что, должно быть, муж плохо ее кормит, что она так худа и т. д. Вообще, с дамами он привык мало церемониться. Однажды, усадив нескольких дам у окна, он стал перед ними есть зеленый миндаль и без церемонии выкидывал шелуху за окно через их головы. По уходе шаха дам угощают чаем, сладостями, кальяном, шербетом и фруктами. Разговором при этом занимаются мало, хотя все жены очень любезны и предупредительны с европейскими дамами. В этот день обыкновенно жены бывают набелены и нарумянены елико возможно, одеты в богатые платья и с массой драгоценностей, чтобы шикнуть перед европейками; ныне, в последнее время, стали они носить цветное трико на ногах: зеленое, голубое или розовое при приемах, чтобы не показывать своего оголения чуть ли не до пояса, считая снизу, а не по-европейски сверху.

Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г.

Это интересно

Царица Нитокрис повелела воздвигнуть себе гробницу над воротами в самом центре города, (гробница находилась непосредственно над воротами) и вырезать на ней надпись: «Если кто-нибудь из вавилонских царей после меня будет испытывать нужду в деньгах, то пусть откроет эту гробницу и возьмёт сколько пожелает денег. Однако без нужды пусть напрасно не открывает её, но лучше бы вовсе не открывать гробницы».

Эта гробница оставалась нетронутой, пока Вавилонское царство не перешло к Дарию. Он открыл гробницу. Но никаких сокровищ не нашёл там, а только покойницу и надпись: «Если бы ты не был столь жадным, то не разорял бы гробницу покойников!»

Улыбнитесь

Все жены почти безграмотны, за исключением единичных случаев; ни одна по-европейски не образована и не знает никаких языков. Между ними есть и из княжон, и из крестьянок. Так, есть дочь каменщика, строившего шахский дворец, который теперь, после 20 лет, сделался одним из первых лиц в Персии, хотя сам до сих пор безграмотен и глуп так же, как, говорят, был в раньше. Был такой интересный случай с другим таким же каменщиком: через жен шаха он добился представить его величеству свою дочь, надеясь соблазнить его ее красотой и самому сделаться тоже знаменитостью. Для представления он одел дочь в очень дорогую одежду и повесил на нее драгоценностей тысяч на 60. Дело, однако, сорвалось: шах, после осмотра во дворце, не прельстился красотой его дочери, велел ей убраться домой, но за свое внимание приказал оставить во дворце все драгоценности, надетые на девушке.

Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г.

Цитата на полях

Чадра, гарем, под стражей заточенье

Мужчинам вход строжайше воспрещен

Тут смертный грех любое развлеченье

Которых тьма у европейских жен

Муж молчалив и деспот в обращенье

И что же разрешает им закон

Когда от скуки некуда деваться?

Любить, кормить, купаться, одеваться

Здесь не читают, не ведут бесед

И споров, посвященных модной теме

Не обсуждают оперу, балет

Иль слог в недавно вышедшей поэме

Джордж Байрон «Беппо»