Текст книги "Красота порока, или Порок красоты?"

Казалось бы в двадцать первом веке, когда во многих странах равноправие мужчин и женщин уже не просто слова, писать о гаремах в восторженных тонах и оправдывать их – по меньшей мере, странно. Тем не менее, это происходит сплошь и рядом.

Меня забавляют описания турецких гаремов, подобные этому: «Жизнь в золотой клетке, как чаще всего описывают пребывание женщин в гаремах, не совсем соответствовала такому сравнению. Гаремные красавицы могли посещать родных (если они проживали в Османской империи), также посещали базары, парки, катались на лодках (каиках) и т. д. Некоторых дам даже отпускали в небольшие отпуска „по болезни“, когда лекари рекомендовали сменить климат для поправки здоровья».

Ну, надо же, даже в отпуска отпускали. Конечно, какая же это «золотая клетка», если в отпуска отпускают? Здравый смысл отсутствует напрочь. Рабство остается рабством даже если за хорошее поведение рабу иногда дают послабления или чем-либо его награждают. Могла гаремная женщина по своей воле, без разрешения мужа поехать «в отпуск»? Нет, конечно. Она была его собственностью. И эту собственность можно было и «в отпуск» отправить и на прогулку выпустить. А что? Животных тоже выгуливают, почему бы гаремным дамам не погулять? Но не самим, конечно. А под жестким контролем евнухов.

Еще одна цитата: «Несмотря на то, что в гареме царила строжайшая дисциплина, несмотря на абсолютное целомудрие его обитательниц и подозрительность евнухов без мужчин организовать его жизнь было бы невозможно».

Абсолютное целомудрие в гареме? Это что-то новенькое. Собственно, все гаремы создавались именно с обратной целомудрию целью. А если где-то из-за безумного количества наложниц часть из них держатель гарема не в состоянии был «осчастливить» своим визитом, то в турецких гаремах, как и во всех других, женщины находили способ обойтись и без него.

Еще один фееричный отрывок из книги «Великолепный век. Все тайны знаменитого сериала» авторства некой Софьи Бенуа: «Нам стоит привести один весьма показательный случай. Однажды супруга Наполеона III императрица Евгения по пути на торжественную церемонию по поводу открытия Суэцкого канала решила заглянуть в Стамбул и посетить султанский дворец. Ее приняли с подобающей пышностью и из-за того, что ту распирало любопытство, осмелились провести в гарем, который в буквальном смысле будоражил умы европейцев. Но приход незваной гости вызвал международный конфуз. Дело в том, что валиде-султан Пертивнияль, разгневанная вторжением чужестранки в ее владения, прилюдно влепила императрице пощечину. Подобного унижения Евгения вряд ли когда испытала, но насколько надо чувствовать себя сильной и защищенной, чтобы поступить таким образом, как валиде-султан. Насколько высоко была вознесена женщина (не только властью, но и внутренней сущностью своей), чтобы дать пощечину за несдержанную любознательность. Отомстила, видимо, за то, что почувствовала: европейка прибежала осмотреть гарем, словно обезьяний питомник. Вот так с законодательницей мод, утонченной женщиной благородных кровей поступила… бывшая прачка! До того, как стать женой султана Махмуда II, Пертивнияль служила прачкой в турецкой бане, где ее то ли точеные, то ли пышные формы приметил Махмуд».

Всё с ног на голову. Дикий, сумасбродный и совершенно неадекватный поступок прачки, оставшейся прачкой и в роскошных одеждах, подается как великий подвиг «сильной и защищенной» женщины. Спасибо, что глаза не выколола. Но, если бы и выколола, подобные авторы и это бы оправдали – «А не фиг было по гарему ходить…»

Важно!

В попытках оправдать гаремы некоторые авторы приводят совсем уж смехотворные доводы.

Далее в той же книге «Великолепный век. Все тайны знаменитого сериала» с восторгом сообщается: «Между прочим, в рядах наложниц была родственница самого Наполеона, вернее, кузина императрицы Жозефины (жены Наполеона) Айме Дюбуа де Ривери…»

А если в здравом уме рассудить, есть ли хоть какой-то повод для восторга в том, что знатная женщина в 1784 году (это ведь не древний мир и не Средневековье) была захвачена в плен алжирскими пиратами и продана на невольничьем рынке. Человека продают в рабство. Этим нужно восторгаться? Или этим «Судьба была к ней благосклонна – позже она стала матерью султана Махмуда II». То есть благосклонная судьба – попасть в плен к пиратам, быть проданной в рабство, жить в рабстве среди сотен таких же несчастных женщин. Хорошая такая благосклонность судьбы. Интересно, что сама она (Айме Дюбуа де Ривери) по этому поводу сказала бы?

Из этой же книги мы можем узнать, что «конечно, многие султаны были деспотичны, но их сердцам, как и сердцам их коллег – европейских монархов – были ведомы и нежность, и любовь».

И нежность, и любовь. Прямо слезу хочется пустить от умиления. Но лучше все-таки вспомнить о проявлении «любви» некоторых из султанов, например, Мурада Четвертого.

Его мать пыталась оградить сына от влияния других женщин и старалась, чтобы его окружали только миловидные мальчики. Возможно, надеялась, что он станет геем. Но фокус не удался. Гомосексуалистом он не стал, а вот женщин, вероятно, с маминой подачи очень сильно невзлюбил. Он был уверен, что все женщины только и стремятся к тому, чтобы изменить своим мужчинам.

Джеффри Риган в книге «Коллекция исторических курьезов» пишет:

«Когда венецианский купец Дзанетти и надстроил целый этаж в своем доме, Мурад решил, что это сделано с единственной целью, заглядывать через дворцовую стену в его гарем. Торговца повесили на собственной рубахе. Французского переводчика, тайком дававшего уроки грамматики богатой турчанке, по приказу султана посадили на кол. Мурад лично охранял свой гарем с аркебузой, ежедневно подстреливая из засады не менее десятка прохожих по подозрению в намерении соблазнить его наложниц. Особую ненависть у него вызывали визгливые женщины. Как-то раз он застал на лужайке два десятка веселящихся дам и велел всех их утопить – они нарушили покой султана. Однажды Мурад приказал артиллеристам пустить на дно подошедшую слишком близко к дворцовым стенам переполненную женщинами лодку. Выезжая на верховую прогулку, он любил пострелять из лука по мишеням – попадавшимся ему на пути турчанкам. В таких поездках его сопровождали палачи, которым султан порой приказывал отрубать кисти или ступни особенно несимпатичных ему соотечественниц или ослеплять их толченым стеклом.

В более благодушном настроении он развлекался «потешными казнями» наложниц. Султан запускал обнаженных красавиц в глубокий бассейн без воды и обстреливал их пулями с краской – так что на их телах появлялись разноцветные пятна. Утомившись, он наполнял бассейн водой, чтобы всем женщинам было «с головкой», и ждал, скоро ли они начнут тонуть. Иногда дело кончалось несколькими жертвами, и выжившие возвращались в гарем. Однако, если султаном овладевал спортивный азарт, он не останавливал забаву, пока последняя из наложниц не утонет. Мурад IV жестоко мстил прекрасному полу – стремясь покарать свою мать».

Такие проявления «и нежности, и любви» были у султана Мурада Четвертого. Может, его патологическая жестокость была исключением и другие султаны были совсем другими людьми? Как бы не так.

Баязид Первый сразу после восшествия на престол приказал удушить своего брата, пользовавшегося популярностью в войсках.

Мурад III свое правление начал с того, что велел удушить своих пятерых братьев…

Мехмед III велел умертвить 19 своих братьев, включая младенцев – крупнейшее в истории османов братоубийство – и утопить в Мраморном море семерых беременных наложниц своего отца. Позже он предал смерти собственного сына. Его перу принадлежат следующие строки в кодексе «Канун-наме»: «Те из моих сыновей и внуков, которые будут вступать на престол, будут иметь право убивать своих братьев, чтобы обеспечить внутреннее спокойствие»8686
  *Примечание: этот указ Мехмеда II был отменен только в 1666 году.


[Закрыть].

Мустафа I – был слабоумным, до начала правления 14 лет провел в темнице.

Осман II отличался патологической жестокостью – к примеру, в качестве мишеней для стрельбы использовал пленных и собственных пажей.

Ибрахим – был слабым, безвольным, но жестоким человеком. Отличался сексуальной разнузданностью, новых наложниц ему отлавливали даже в городских банях.

А как там герой сериалов и дамских романов Сулейман Великолепный? Уж, он, наверное, не был таким чудовищем, как многие его коллеги? В том то и дело, что был. Он приказал умертвить своего сына Мустафу и лично наблюдал за этим процессом*8787
  Примечание: то, что Сулейман действовал по наущению любимой жены Роксоланы (лицемерной и жестокой) никоим образом его не оправдывает


[Закрыть]. По его приказу был задушен и другой его сын – Баязид и его пятеро детей. Подробности этих преступлений в Европе стали известны из «Турецких писем» дипломата Ожье Гислен де Бусбека: «Говорят, перед смертью у Баязета было последнее желание – увидеть и поцеловать своих детей, но он просил тщетно. Его четверо сыновей также были задушены.

Я упоминал еще об одном – младенце, который остался в Амасии после побега отца. Так вот, когда Сулейман узнал, что с Баязетом все кончено, он приказал евнуху, которому доверял, убить этого ребенка. Евнух посчитал, что сам он слишком слаб для такого деяния, и потому взял с собой привратника дворца, готового стать детоубийцей. Когда привратник уже обмотал шнурок вокруг шеи малыша, тот проснулся, улыбнулся ему и протянул свои маленькие ручки, чтобы обнять его и поцеловать. увиденное так тронуло этого безжалостного ранее человека, что он не смог вынести этого и ему стало плохо. Евнух, ждавший снаружи, скоро забеспокоился и войдя в комнату, увидел привратника, лежавшего без сознания на полу. Однако он не мог оставить поручение невыполненным, так что пришлось евнуху своими руками остановить дыхание невинного ребенка».

Ничего удивительного на самом деле. Любая абсолютная власть развращает. Тупого делает тупее, жестокого более жестоким, алчного еще более алчным. И никого не делает лучше. Только самые достойные находят в себе силы противостоять соблазнам власти, но таких было мало во все времена и во всех странах.

Важно!

Только самые достойные люди способны противостоять соблазнам абсолютной власти.

Цитата на полях

Али-бей, герой ислама,

Упоенный сладкой негой,

На ковре сидит в гареме

Между жен своих прекрасных.

Что игривые газели

Эти жены: та рукою

Бородой его играет,

Та разглаживает кудри,

Третья, в лютню ударяя,

Перед ним поет и пляшет,

А четвертая, как кошка,

У него прижалась к сердцу…

Только вдруг гремят литавры,

Барабаны бьют тревогу:

«Али-бей! Вставай на битву!

Франки выступили в поле!»

На коня герой садится,

В бой летит, но мыслью томной

Все еще в стенах гарема

Между жен своих витает, —

И меж тем, как рубит франков,

Улыбается он сладко

Милым призракам, и в битве

От него не отходящим…

Генрих Гейне «Али-бей»

По мусульманским законам наложницами можно считать женщин, захваченных в плен в ходе джихада – священной войны за веру. Но это один из тех законов, который не особо соблюдался, а турецкими султанами игнорировался (женщин чаще всего покупали или получали в подарок). А вот другой закон ислама, запрещавший обращать в рабство мусульман, они почитали и потому невольницы в гаремах были из самых разных стран (добавим, еще и потому, что инстинкт сексуального любопытства никто не отменял). Особо ценились черкешенки, грузинки и славянки.

Заблуждаются те, кто думает, что все наложницы жили в великой роскоши. Это было характерно для фавориток султана, но большинство гаремных женщин обитали в довольно скромных спальнях.

Вновь поступившие наложницы проходили «курс молодого бойца» – обучались турецкому языку, основам ислама, игре на музыкальных инструментах, пению, правописанию.

Джордж Дорис писал об этом: «Сладострастная гармония позы, походки и жеста; мелодичное пение и томный танец, поэтичная и цветистая речь, тонкая интонация, красноречивая нежность взгляда, привлекательная мягкость манер, сладостные ласки, одним словом, все, что самый блестящий изыск может прибавить к женскому очарованию».

Обучали девушек и придворному этикету – считалась, что эта целая наука – надлежащим образом подносить султану туфли, подавать кофе или сладости, набивать его трубку.

Разумеется перед «поступление» в гарем девушка проходила и медицинский осмотр. Одно из испытаний заключалось в том, чтобы узнать не храпит ли она во сне.

В литературе можно встретить и следующее описание одного из испытаний для поступающих в гарем девушек: «До наших дней дошла, существовавшая более 1000 лет назад в Оттоманской империи инструкция по подбору женщин в гаремы. Одно из финальных испытаний было следующим: во влагалище претендентки помещался золотой слиток в форме куриного яйца, на конце его, обращенном наружу, находился крючок, к которому привязывалась шелковая нить. Эту нить тянули, а девушке необходимо было удерживать яйцо. Если претендентке удавалось порвать более пяти нитей, то этот результат считался хорошим и гарем пополнялся очередной наложницей (или женой)».

Другой источник дополняет вышесказанное: «Во влагалище претендентки на ложе впрыскивалась окрашенная вода и девушка должна была станцевать танец живота, не пролив ни капли.

А самый главный экзамен претендентка держала в первую ночь. Избранная усаживалась на «нефритовый стержень» султана, на голову ей ставили зажженную свечу или кувшин с водой. Сохраняя полную неподвижность, она должна была довести господина до оргазма, играя только внутренними мышцами. Не выдержав экзамена, она могла раз и навсегда забыть дорогу в покои султана.

В итоге султан выбирал себе из множества женщин одну, подчас внешне не самую привлекательную, но с великолепным по красоте и строению органом, и делал ее своей главной женой».

Не уверен на «все сто», но подозреваю, что все эти рассказы взяты из какого-то эротического женского романа. Хотя бы по той простой причине, что вряд девственницы способны на такие тренировки и испытания. Добавлю и то, что многие наложницы, когда гаремы были огромными и султаны не могли «обслужить» всех, оставались девственницами долгие годы, а порой и всю жизнь.

В Европе с легкой руки секретаря британского посольства в Оманской империи Райкота бытовало мнение, что султан выбирал наложницу, чтобы провести ночь следующим образом: прогуливаясь между рядами красавиц он будто случайно ронял платок к ногам той, которую хотел бы увидеть на своем ложе. Но это вымысел. Как и то, что «избранная султаном» должна была ползти на коленях от порога спальни к кровати, на которой возлежал ее повелитель.

По этому поводу леди Монтегю, супруга британского посла в Стамбуле, лично посещавшая гарем, писала: «Выбрав наложницу, султан называет ее имя главному евнуху гарема. Девушку ведут в баню, умащают благовониями и облачают в тончайшие одежды. Султан посылает ей подарок и только после этого отправляется в ее покои. А то, что она должна ползти к его постели на коленях, – это все выдумки.

Цитата на полях

Селамлик и гарем представляют собой два совершенно отдельных мира, находящихся рядом, где в каждом из них живут по-своему, мужчины с одной стороны, женщины с другой. Власть главы семейства, если он только в состоянии иметь таковую, представляет собой единственную связь между двумя половинами одного и того же хозяйства. Эта система отделения, на которой основана вся мусульманская семейная жизнь, управляемая лишь преобладающим законом личного интереса, представляет собой такую странную черту, которая не может избежать внимания тщательного наблюдателя. Делается ясным, что степень отделения, существующая в турецких хозяйствах между мужчиной и женщиной, может быть измерена большим или меньшим достатком, в каком живет семейство. Бедный мусульманин, имеющий одну или две комнаты для себя и своего семейства, должен соблюдать экономию, а на этом основании он, как хороший отец семейства, ест, пьет и спит вместе с женой и детьми.

Человек же среднего сословия, более обеспеченный, устраивает свой дом более правоверным образом, и там уже замечается более резкая демаркационная линия между ним и его гаремом. Две или три комнаты совершенно отделены от остальной части дома и образуют селамлик и приемную, остальная часть дома – гарем, заповедное место.

Если мы теперь перейдем к богатым, – например к трехбунчужному паше, или к министру с портфелем, мы находим, что его дворец устроен на большую ногу и отделение мужчин от женщин более полно. Селамлик такого аристократа занимает целое отдельное здание, а гарем имеет размеры огромного дворца, с железными дверьми, окнами с решетками и с садом, окруженным высокой стеной. Мужчины и женщины, запертые в эти два отдельных помещения, совершенно изолированы друг от друга и не имеют между собой других сношений, как лишь при помощи евнухов, или же женской христианской прислуги, находящейся при гареме. Паша, его сыновья и близкие родственники, которые одни имеют право свободного доступа в гарем, могут туда входить, так сказать, через мост, окруженный железными решетками, – нечто вроде тайного прохода, через который они идут в сопровождении евнуха.

Такое полнейшее отделение гарема от селамлика как нельзя лучше удовлетворяет гордости и чванству константинопольских аристократов. Чем выше делается их положение, тем смешнее они делаются сами, принимая совсем ненужные предосторожности и вводя курьезные формальности с целью возвышения своих жен, оберегая их от глаз низших классов. Естественное последствие такого отделения этих двух помещений есть появление двух совершенно различных порядков жизни. Женщины, со своей стороны, имеют свои частные дела, свое собственное домашнее хозяйство и свои собственные интриги; они принимают своих друзей, имеют свои приемные дни и забавляются по-своему. В селамлике паши с друзьями и прислугой делают то же самое и проводят время, принимая посетителей и гостей, интригуя и сплетничая, или же сидят, как куклы, для того, чтобы на них дивились их паразиты и льстецы.

Автобиографическая книга Мелек-ханум «Тридцать лет в турецких гаремах»

Улыбнитесь

В древности султаны сосали молозиво из грудей своих наложниц. Тогдашняя наука утверждала, что выделения молодой женщины содержат биологически активные вещества, стимулирующие потенцию. Стоит ли говорить о том, что современная наука этого не подтверждает.

В семнадцатом-восемнадцатом веках в пуританской Европе зародились мифы о разнузданных оргиях в гаремах турецких султанов. Логика в этом некоторая есть: если у султана много женщин для удовлетворения его похоти, то почему бы эту самую похоть не удовлетворять с размахом?

Тем не менее, всё было не так, как это представлялось воображению европейских сладострастцев. Как правило, султаны придерживались тех ограничений, которые Коран налагает на сексуальную сферу жизни. А они не допускают, например, групповых соитий.

Из забавных запретов, можно упомянуть запрещение смотреть на половые органы партнера во время полового акта. Султаны укрывали пенис парчовым покрывалом, иначе женщина могла его увидеть, что по поверию могло привести к рождению слепого ребенка.

Особого разнообразия в позах также не было. Турки считали, что ребенок, зачатый в неестественной позе, родится косым или горбатым.

С оральным сексом всё также было непросто. Единства среди толкователей Корана по этому поводу не было, поэтому всё зависело от того насколько сам султан был подвержен влиянию тех или иных предрассудков. Некоторые из них боялись смотреть на свое семя, полагая, что от этого может помутиться рассудок.

Само собой к женщине запрещено было подходить когда у нее были месячные, а также в светлое время месяца Рамадан.

Важно!

Оргии в турецких гаремах – плод фантазии европейских сладострастцев.

Как и в гаремах правителей иных стран, многие женщины в турецких гаремах страдали от сексуальной неудовлетворенности. И как их «коллеги» искали способы от нее избавиться. Лесбийская любовь в турецких гаремах была довольно таки обычна.

Джордж Дорис писал об этом: «Они окружены роскошью и блеском, но в единственной радости, для которой они, казалось бы, были созданы, – в любви им отказано. Это лишение, самое жестокое из всех возможных лишений для восточной женщины, этот придирчивый, постоянный унизительный надсмотр, сопровождающий их даже в заточении, эта атмосфера вялости и лени, в которой угасает их жизнь, – все это повергает их в особое состояние души. В отсутствие повелителя, одно имя которого заставляет их трепетать, они нервны, раздражительны, капризны и порочны.

…Это монотонное, праздное и нездоровое существование часто толкает их к противоестественным порокам: многие из них предаются сапфизму – преступлению, строго наказуемому в серале. Иногда их греховная любовь остается платонической, но из опасения, что она перерастет в бурную страсть, подозрительные пары разлучают.

…Часто случается, что евнухи вносят еще больший беспорядок поддержкой той или иной стороны в этих ссорах, проникаясь к какой-нибудь из этих прекрасных женщин безнадежной страстью, которую из сострадания, из-за собственной порочности или по любви – кто знает? Однако не всегда добровольно отдаются они ласкам евнухов, ибо часто последние выискивают свои жертвы среди тех девушек, которые, будучи представлены повелителю, оказываются им отвергнуты: перенесенное оскорбление делает их объектом издевательств как со стороны остальных женщин, так и со стороны евнухов».

Цитата на полях

Во всех турецких дворцах гаремы устроены одинаково, мне уже доводилось бывать во многих из них. Это непременная парадная зала, куда выходят небольшие комнаты; повсюду стоят диваны, а вместо остальной мебели – столики, инкрустированные черепашьим панцирем. В вырезанных в стене стрельчатых нишах ставят кальяны, вазы с цветами или чашечки кофе. Только три-четыре комнаты обставлены на европейский манер: несколько дешевых предметов мебели, достойных украшать разве что комнатушку швейцара. Но это не что иное, как уступка прогрессу или, возможно, прихоть фаворитки, но ни один из этих предметов меблировки не используется по назначению.

Однако даже в самых богатых гаремах обычно отсутствует главная деталь обстановки – кровать.

– Где же спят, – спросил я у шейха, – все эти женщины и их рабыни?

– На диванах.

– Без одеял?

– Они спят одетыми. Правда, зимой укрываются шерстяными или шелковыми покрывалами.

– А где спит муж?

– Муж спит в своей комнате, жены – в своих, а рабыни (одалиски) – на диванах в зале. Если диваны и подушки кажутся им неудобными, тогда в центре комнаты на полу расстилают матрасы и спят прямо на них.

– Одетыми?

– Непременно. Но в самой простой одежде: в шароварах, блузке, платье. По закону как мужчинам, так и женщинам запрещено обнажаться друг перед другом. Исключение делается для лица. Привилегия мужа заключается в том, что он может видеть лица своих жен. Если же любопытство увлечет его дальше, да будут прокляты его глаза! Именно так, слово в слово!

– Теперь я понимаю, – сказал я, – что муж не слишком стремится провести ночь в комнате, полной одетых женщин, и предпочитает спать у себя, но приводит к себе двух или трех женщин…

– Двух или трех! – с негодованием вскричал шейх. – Так могут поступать лишь шакалы! О Аллах! Разве найдется хотя бы одна женщина, даже не мусульманка, которая согласилась бы разделить с другой постель своего мужа? Неужели так заведено в Европе?

– В Европе? – воскликнул я. – Нет, разумеется, нет, но ведь у христиан только одна жена, и они думают, что турки, имея целый гарем, живут одновременно со всеми женами, как с единственной супругой.

– Если бы сыскались, – ответил шейх, – столь развращенные мусульмане, чтобы поступать так, как вы говорите, их законные жены немедля потребовали бы развода, даже рабыни были бы вправе покинуть его.

– Видите, – сказал я консулу, – мы, европейцы, весьма заблуждаемся относительно восточных нравов. Для нас жизнь турок – воплощение власти и наслаждений. Теперь я вижу, что они отнюдь не хозяева в своем доме.

– Почти все они, – ответил мне консул, – в действительности живут лишь с одной женой. Девушки из хороших семей всегда ставят это условие жениху перед свадьбой.

Конец Великолепного века, или Загадки последних невольниц Востока. Жерар де Нерваль