Текст книги "Жорж иномирец 3"

– Иди и покажи нам, что ты можешь не только языком перед Эрлой трепать. – Посоветовал я ему, устав от нытья. – Соверши поступок и смело хвастайся.

– А если… я не смогу. – От печальных мыслей глаза толстяка увлажнились.

– Мы все можем не смочь. – Я попытался убедить его, что мы все в равных условиях. – Представь себе, что ты пройдешь его один и вернешься к Эрле без нас. У тебя не будет конкурентов.

– Ты серьезно? Да она не будет ни с кем из нас, даже если мы во всем мире останемся одни.

– Задолбал ты нас Глеб своими отговорками. Иди уже с миром. – Мне захотелось дать ему пинка.

Мы пошли с Борисом дальше и долго не оборачивались, а когда посмотрели назад, Глеба не было видно.

– Смелый. – Произнес Борис уважительно.

– Не то слово. – Согласился я с ним.

Вскоре мы подошли к зеркалу, в котором отражался только я. Я пожал Борису руку.

– До скорой встречи.

– Если вдруг… был рад знакомству. – Борис потряс мою руку.

Он пошел вперед и, не оборачиваясь миновал барьер. Я смотрел некоторое время ему в спину, затем развернулся и пошел искать свои косички. Найти их было не тяжело. Всю дорогу я видел свое отражение по правую руку. А когда оно начало блекнуть я разглядел оставленный знак.

Во мне не было той уверенности, в которой я пытался убедить своих друзей. Я не знал, правильно ли мы поступили, или же поторопились, не обдумав другие варианты. Голос разума, как всегда, спорил в голове с интуицией, и каждая из сторон по очереди одерживала победы, вызывая у меня замешательство.

Я не ощутил место, которое являлось барьером. Возможно, его и не было вовсе, когда рядом никто не стоял. Идти в одиночестве было легче, но не так весело. Пейзаж менялся на глазах, будто я несся семимильным шагами, минуя природные зоны за сотню шагов каждую. Началось редколесье, воздух увлажнился, и стало не так жарко.

Мне не давала покоя мысль о том, куда я иду, в чем сакральная идея этих зеркал, разделяющих нашу компанию. Наверное, нам надо было найти свой путь, используя только свои способности. Вот куда и зачем вел этот путь, я никак не мог определиться.

Редколесье сменилось настоящим лесом. Я вошел под сень сомкнувшихся над головой крон деревьев. Воздух стал прохладнее и свежее, но идти стало намного сложнее. Дорогу преграждал валежник, кустарники и даже крики животных, от которых стоило держаться подальше.

Я все ждал появления подсказки, ожидая снова упереться в зеркало и перед ним решить, что делать дальше. Но оно все не появлялось. Я кое-как выбрался из леса и попал в зону тундровой лесостепи. Становилось все холоднее. Умный комбинезон уже не спасал от пронизывающего ветра и полчищ комаров, увязавшихся за мною. Мне стало интересно узнать, как со своими проблемами разбираются мои товарищи. Я решил, что их положение еще хуже моего. Ведь им так не хватало моей решительности.

Начались болота, обходить которые становилось тяжелее с каждым шагом. Я пер напролом, пока не понял, что пути вперед нет, как и назад. Меня окружала темная жижа с редкими островками зелени. Я серьезно встрял. Мелкие гудящие твари лезли в глаза, нос, рот и уши, не давая собраться с мыслями. Одно я понял точно, где-то по пути, переживая за друзей, я прошляпил свой шанс.

Я сел на корточки и прикрылся руками. Вода достала мне до пояса. Кажется, опора, на которой я стоял, медленно уходила вниз. Мне стало страшно и горько от собственной самонадеянности и слепоты. Я мысленно прошел путь в обратную сторону, чтобы вспомнить, где мог просмотреть подсказку.

Так и дошел до самых зеркал в степи, ни разу не зацепившись по пути ни за одну из подсказок. Я ведь ждал чего-то подобного зеркалам по дороге, игнорируя размышления. Что ж, теперь у меня было несколько минут, судя по скорости, с которой я уходил в болотную жижу. Я начал разговаривать сам с собой вслух:

– Итак, мы встретили зеркала, пройти сквозь которые мог только человек, который в них не отражался. Почему? Это точно подсказка, твой путь тот, в котором ты не отражаешься. Нет, как-то слишком эзотерично. Ты не видишь себя в отражении потому что… потому что. – Я задумался над этой причиной. В голову не лезло ни одно внятное предположение. – Тот путь верный, на котором для тебя нет барьеров. – Внезапным озарением блеснула мысль.

Меня подхватила невидимая сила и выбросила вместе с литрами черной жижи прямо на камни, перед прудом с водопадом. Первым делом я увидел взволнованные глаза Эрлы, а затем услышал за спиной радостные возгласы Глеба и Бориса. Удивительно, но они справились раньше меня.

– Заждались? – Спросил я спокойно, будто изначально собирался пробыть на этом круге дольше всех. – Ходил по вашим следам, чтобы проверить, перенеслись вы или нет.

Компания разразилась хохотом, снимая с помощью него нервное напряжение. Глядя на них, из меня тоже полез истеричный смех, избавляющий от пережитого страха.

Глава 11 «Жорж»

– Так-так, села муха на пятак. – Я пытался собрать в своем воображении все необходимые качества, которые привели бы нас именно к тому иномирцу, проступки которого бесспорно очевидны.

Пословицы и прибаутки, произносимые мною как бы фоном, помогали мне войти в состояние легкого транса, в котором мысль работала очень продуктивно. Я остановился на варианте бродящего по мирам цирка, управляемого единственным иномирцем. Все остальные члены его преступной коммуны являлись подневольными работниками, либо узниками, на которых держался «вау-эффект» предприятия.

– Чего мне не хватает в этом раскладе, так это окончательного мотива для создания подобного дела. – Пожаловался я, чувствуя незавершенность идеи. – Деньги иномирцу не нужны. Неужели он стал бы мучить людей ради аплодисментов?

– Почему бы и нет? – Удивилась Ляля. – Многие люди, склонные ценить публичный успех, радуются аплодисментам не меньше, чем высоким гонорарам. Я представляю, как хозяин цирка украдкой наблюдает за реакцией зрителей, когда на арену выходят удивительные существа.

– Почему украдкой? Он может сидеть и среди зрителей и купаться в их чувствах. – Предположил змей. – Он своеобразный вид маньяка, получающего удовольствие от реакции благодарных зрителей.

– Также это могло быть единственным делом, которое он умеет делать. Потомственный циркач, к примеру. – Ляля придумала еще один вариант.

– Либо он жертва неудачной любви. – Нашел и я свой вариант. – Шерше ля фам. Его бросила жена и ушла с другим иномирцем. С тех пор он мстит ей, пытаясь доказать, что цирк будет процветать и без нее.

– Жорж, умоляю, – скривилась Ляля, – ты что, смотрел дамские сериалы из моего мира?

– Нет, не смотрел. Там все артисты на одну мор… лицо. Я теряюсь, кто там кому доводится.

– Посмотрите-ка на него, – усмехнулась язвительно Ляля, – представитель вида с ярким разнообразием лиц. Вот уж у кого все лица одинаковые, так это у вас. У нас хоть окрас меняется, а у вас все какие-то светло-коричневые.

– Поверь, есть и другие цвета, например, темно-коричневые, но они в маминых сериалах не снимаются.

– Помилуй меня дух леса, какое разнообразие.

– Друзья, мы немного отвлеклись. – Остановил нашу пикировку Антош. – Думаю, стоит остановиться на варианте, в котором плохой иномирец ворует людей из миров и показывает их своим землякам. Мотивация его поступка, в этом случае, вторична. Мы же не собираемся лезть ему в душу, искать причины его сомнительного выбора. Пусть сам в себе разбирается.

– Ладно, я понял тебя Антош. – Я прижал к себе Лялю, чтобы Антош скрутил нас плотнее. Кошка демонстративно задрала подбородок, спровоцировав меня поцеловать ее резким рывком. – Я готов показать вам представление.

Через мгновение мы оказались в дурно пахнущем сумрачном помещении из рядов железных клеток. Присмотревшись, я увидел в нем людей из разных миров, содержащихся, как обычные цирковые животные. Совсем рядом, за брезентовой стенкой грохотал оркестр, доносились команды дрессировщика и щелканья его кнута.

– Привет! – Поздоровался я с ящероподобным человеком, грустно прикорнувшим возле решетки.

Тот поднял на меня желтые глаза со щелками зрачков и ничего не сказал. – Мы ваши друзья и пришли, чтобы освободить вас. – Пообещал я ему.

Только в этом момент до меня дошло, что освобождение возможно через тюрьму Транзабара. Ящер встрепенулся и посмотрел на нас внимательнее.

– Вы кто? – Спросил он с надеждой.

– Кто надо. – Не вдаваясь в подробности, успокоил его змей.

Ляля в этот момент подошла к клетке с представителями ее вида и попыталась пообщаться с ними. Люди выглядели измученными и потерявшими присутствие духа. Кажется, им было так плохо, что они просто не слышали ее. На глазах кошки выступили слезы. Ляля попыталась открыть клетку, но запорный механизм был ей не по силам.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился могучий медведеобразный человек. Он навис над нами, буравя мелкими и злыми глазками.

– Как вы выбрались из клетки? – Спросил он сурово.

Даже на нас, опытных иномирцев, готовых к любым неожиданностям, его грозный вид произвел впечатление. Мы замерли на мгновение, не зная, что ответить. Ляля нашлась первой. Махнула в его сторону руками и тот исчез.

– Фууух, спасибо дорогая. – Я вытер выступивший на лбу пот. – Откуда взялся этот медведь?

– Он был здесь. – Ответила блеющим голосом женщина, похожая на козу. – Надзиратель. А вы кто?

– Служба контроля незаконной миграции между мирами. – Ляпнул я первое, что пришло на ум.

– Мы не по своей воле. Рады бы вернуться домой, но не знаем, как это сделать. – Коза прислонилась решетке, высунув сквозь нее свой длинный нос. – Готова заплатить любой штраф, только вытащите нас отсюда.

Во всех клетках, в которых слышали наш разговор, начал нарастать ропот. Я был уверен, что одним медведем здешняя охрана не исчислялась. И оказался прав. Откуда-то из темноты выпорхнул острокрылый пегас и с ходу ринулся в бой. Ударил пятипалыми копытами в пол и с жуткими переливами испустил кишечные газы через воронкообразную задницу, похожую на большую дудку.

– Запукивает нас. – Я отступил на несколько шагов назад, чтобы не дышать исторгаемыми ароматами.

– Нас так просто не запукаешь. – Ляля сделала пасс руками и выбросила крылатую лошадь из этого мира. – Пусть проветрится.

Нам одобрительно захлопали в ладоши, а у кого их не было, застучали чем пришлось по железным прутьям.

– Где мы можем найти владельца этого заведения? – Спросил Антош у собакообразного человека.

Прежде, чем ответить, человек лизнул змея в лицо. Антош, несмотря на некоторую брезгливость и зачаточную микробофобию, стоически перенес жест благодарности.

– Он на арене. Он ведет все представления. Он и дрессировщик, и фокусник, и клоун, и акробат, и конферансье.

– Какой талантливый человек. – Покачал я головой. – Хоть сам к нему в цирк нанимайся.

– Ни в коем случае. – Выразительные глаза собаки наполнились выражением ужаса. – Он злой человек, бессердечный. Похититель. Он скармливает тех, кто не хочет выступать дракону.

– Да вы что? – Искренне ужаснулась Ляля. – Я уже в нетерпении увидеть эту мерзкую рожу.

– Вы правы, – произнесла из клетки коза, – рожа у него мерзкая.

Мы подошли к занавесу и отодвинули его в сторону. На арене шло представление. Несколько парнокопытных людей носились по арене, выполняя трюки. Довольный зеленомордый дрессировщик, с широким как у жабы ртом, щедро раздавал кнутом по их телам свою благодарность.

– У меня руки чешутся выбросить его в мир с дикими мустангами, прямо под ноги кочующему стаду. Он это заслужил. – Ляля сделала холостой пасс в сторону хозяина цирка.

– Постой, прояви терпение. – Посоветовал ей змей. – Он должен понять, кто мы и что не оставим его без присмотра.

– Можно я немного собью ему настроение. – Взмолилась Ляля. – Пожалуйста.

– Я не против. – Я знал, что кошка никогда не сделает чего-то из ряда вон выходящего.

– Ладно, но я прикрою его колпаком, чтобы не сбежал. – Согласился змей.

– Спасибо.

Ляля направила руки в сторону пробегающего мимо нас человека лошади и тот мгновенно исчез. Развернулась и сделала пасс в сторону темного прохода между клетками. Лошадь на всем скаку понеслась по нему и едва успела остановиться перед преградой.

Дрессировщик замер, подняв на полпути руку с кнутом. По залу пробежался возглас удивления. Жабообразный хозяин цирка поймал желтый взгляд Ляли в прореху занавеса. Немая сцена продолжалась мгновение и вдруг наша кошка исчезла. Мы со змеем замерли, открыв рот. Никому из нас до этого момента не пришло на ум, что Ляля из нашей троицы находится в большей опасности из-за того, что до сих пор не научилась самостоятельно ходить по мирам. Самонадеянность сыграла с нами злую шутку. Мы со змеем попытались тут же ее вернуть, но у нас не получилось. Жаба-иномирец умел гораздо больше обычного рядового путешественника по мирам.

Я хотел было ринуться на арену и взять за шкирку хозяина цирка, но змей не пустил меня.

– Спокойно, Жорж, иначе совершим еще одну глупость. Он у нас в руках. Дадим ему время осознать это.

– Почему же мы не подумали о ее безопасности? Это ведь было так очевидно. – Меня накрыла паника и всепоглощающее чувство беды.

– Расслабились, поверили в свои силы раньше времени. Нельзя действовать наскоком, не зная возможности врага.

– Ты об этом догадался только сейчас? Не мог раньше подумать.

– Я тоже поддался искушению легкого развития событий.

Дрессировщик-иномирец щелкнул кнутом и направил цирковых животных прямо на нас. Антош чуть не попал им под ноги. Я успел ухватить его за хвост и отдернуть в сторону.

– Спокойно, народ. – Выкрикнул я людям-коням и прочим парнокопытным разумным. – Мы пришли, чтобы освободить вас.

Правда, в этот момент их судьба меня волновала меньше всего. Просто я не хотел, что они растоптали нас по указке своего рабовладельца.

– Кто вы такие? – С характерными для подобного вида существ переливами в голосе спросил гнедой конь.

– Мы такие же, как и ваш бос, но в хорошем смысле. Отследили его и теперь хотим дать вам вольную.

– Нам некуда идти. Отсюда выхода нет. – Произнес он.

– Раз есть вход, который подтверждается нашим визитом, значит, есть и выход. – Произнес Антош.

– Извините, нам некогда с вами болтать, нам нужен ваш хозяин. – Я потянул змея в сторону арены.

– У него сильная охрана. – Произнес конь. – Они такие же, как и он, способные исчезать.

– Банда иномирцев. – Это несколько осложняло нам задачу. – Спасибо за предупреждение. – Я обратился к змею. – Антош, ты можешь сделать так, чтобы его охрана не смогла попасть к нам?

– Запросто, но только тем, кто сейчас вне этого мира.

– Я чувствую, что этого циркача так просто не возьмешь. – Моя уверенность проистекала из того, что Ляля фактически стала его заложницей.

Она могла за себя постоять в любом мире, где ее врагами были люди или животные, но если этот мир был смертелен для нее своим коренным отличием, то это меняло дело. Действовать надо было очень быстро.

– Он пытается выйти отсюда. – Сообщил змей. – И он не такой слабый, как я думал.

– Держи его, я быстро.

Угадайте, куда я решил метнуться, чтобы решить проблему. Не поверите, но я выбрал свой родной мир, место в котором шел бой. Я представил себе погибшего бойца, у которого имелось оружие, которое точно могло стрелять. Цирковой шум сменился трескотней выстрелов и свистом пуль. Рядом со мной на земле лежал бородатый мертвый боец, испачканный в крови и земле, с открытым ртом и высунутым из него фиолетовым языком. Я схватил с земли автомат, вынул из кармашков разгрузки пару магазинов и вернулся назад. В последний миг я услышал, как пули щелкнули по земле совсем рядом. Хорошо, что они не попали вместе со мной в этот мир.

– Антош, твоя задача не дать этому упырю сбежать, а моя, сделать так, чтобы он обосрался и немедленно вернул нам Лялю. Я прострелю ему коленку.

– Жорж, насилие не наш метод. – Предупредил меня змей.

– Я в курсе. Потом карму отработаю.

Откинув занавес в сторону, я вышел на арену с автоматом на перевес. Жабоподобный иномирец смело смотрел на меня и готовился применить какой-то приемчик. Я хотел выстрелить в него, но побоялся задеть зрителей, либо нечаянно отправить его на тот свет. Он был нам еще нужен, чтобы вернуть Лялю. Воображение постоянно подкидывало мне пугающие варианты ее судьбы.

– Верни ее, скотина, и поговорим! – Выкрикнул я ему.

Я все же выстрелил, но вверх. Среди зрителей, точно таких же жаб, как и хозяин цирка, поднялась паника. Иномирец попытался выбить меня из этого мира. Наивный. Уж в этом я точно был лучше него, а при способностях змея, мы просто были непобедимой командой. Волна силы окутала меня, мир дрогнул, но на этом все закончилось. Дрессировщик вылупил на меня свои выпуклые глазки. Я очень хотел надеяться, что это проявление страха. В таком состоянии он был менее опасен.

Поняв, что выбросить меня у него не получается, жабоид решил сбежать. А когда и этого у него не получилось, он заметался перед трибунами. Надо отдать ему должное, он умел искать возможности. Резкий щелчок кнутом и я остался без автомата. Моя боевая железка оказалась у его ног. Я кинулся к ней, чтобы не дать ему обрести преимущество в нашем споре.

Мы столкнулись лбами. На мгновение в моих глазах потемнело. Черепок у жабоида оказался крепким. Но и он получил свое, упал навзничь и закрутил глазами, как после наркоза. Я взял в руки автомат и ткнул еще дымящимся стволом ему в бок.

– Верни Лялю, придурок. – Ширнул посильнее, чтобы он не вздумал сомневаться в серьезности моей просьбы.

– Вы кто такие? – Спросил циркач, вместо того, чтобы выполнить мою просьбу.

– Верни и поговорим. – Настоял я на своем.

– Нет. Будем разговаривать, пока она у меня.

Сломить напором его не получилось. Жаба-иномирец оказался тертым калачом. У меня закончились аргументы. Невольно пришлось подчиниться его условиям, что совсем не входило в мои первоначальные замыслы. Вообще, с этим цирком все пошло не так, как было задумано.

Антош подполз к нам, распугав остатки зрителей.

– В ваших интересах поступить так, как мы вас просим. – Произнес он мирным тоном. – Конфликт породит необдуманные действия, которые могут привести к насилию либо нежелательному исходу для обеих сторон.

– Какой хороший экземпляр. – Усмехнулся жабоид. – Я бы сделал с тобой номер с предсказателем.

– А я бы сделал с тобой французский суп из лягушачьих лапок. – Я был слишком зол, чтобы искать компромиссы.

– Ваш друг останется гарантией моей свободы. Только я знаю, где он находится. Не надо ставить мне условий, кем бы вы не являлись. Вы вломились сюда без спроса и решили устроить самосуд, не думая о том, что вам могут противостоять.

– Мы найдем ее, где бы ты ни прятал, дай только время. – Спокойно оппонировал ему змей.

– В таком случае, я могу сделать так, что она немедленно погибнет, как только вы начнете на меня давить.

– Что ты выгадаешь тогда? – Спросил его Антош. – Ты развяжешь нам руки.

– Я найду способ сбежать. Не впервой.

– Ты хочешь сказать, что за тобой уже приходили? – Удивился змей.

– А вы как думаете?

Мой указательный палец гладил спусковой крючок автомата, направленного в сторону циркового иномирца. Жабоид хвалился собой, вызывая во мне непереносимое отвращение. Как и следовало ожидать, эволюции вытравить жабу из иномирца не удалось. Не проглядывала сквозь зеленую шкурку Василиса Премудрая.

– Ты лжешь. – Спокойно заявил змей. – Ты не настолько силен, чтобы сопротивляться им.

– Я нет, – спокойно согласился циркач, – но есть тот, кого я кормлю. Он покровительствует мне.

Я подумал, что он говорит про те сущности, что питаются человеческими эмоциями. Цирк как нельзя лучше подходил для этого. Но я не знал, что они становятся горой за тех, кто помогает им добывать пропитание. Обычно, как это было с Вольдемаром, они просто эксплуатируют их, не нарушая вселенской гармонии.

Я ошибся, недооценив возможности клиента. Шестое чувство, включающееся у меня в самые опасные моменты, неожиданно сработало. Я почувствовал, как в районе зрительских трибун появилось призрачное движение воздуха. Не раздумывая, поддавшись рефлексам, я ухватился левой рукой за грудки циркача. Антош, тоже почувствовав неладное, обвился вокруг меня тугими кольцами.

Спустя секунду в воздухе проявилась зыбкая тень огромного существа. Он не вошел в мир, в котором мы находились, а замер на границе, чтобы не подставить себя под удар. Я увидел его полупрозрачные глаза горящие огнем ненависти и злобы, от которых стало не по себе. Не успел я вообразить безопасное место, в которое можно сбежать, как сила, исходящая из этих глаз, вытолкнула нас в аномалию.

Мы шлепнулись на пол. Антош смягчил мое падение, но жабоиду повезло меньше. Он гулко приложился черепушкой.

– Антошшш. – Прошипел я из-за того, что его кольца плотно сжали мне грудь. – Ослабь.

– Прости, Жорж. – Змей раскрутился и отполз в сторону.

Я поднялся на ноги и пнул циркача по мягкому месту.

– Ай! – Выкрикнул он жалобно и поджал ноги. – Я не виноват, меня заставили.

– Лялю верни. – Я навел ему в лицо ствол оружия.

– Это не в моих силах. Она у дракона. Наверное. Еще. – Он испуганно сжался в комок и прикрыл лицо зелеными пупырчатыми руками.

– Что значит «еще»?

– Ничего. Просто я оговорился. – Залепетал жабоид.

– Я вижу, что врешь. Те люди, которые прикидывались животными на потеху зрителям, сказали, что ты кормишь ими дракона.

– Это неправда. Они врут. Чего не наплетешь, чтобы сбежать.

– Кто этот иномирец, отправивший нас в аномалию? – Спросил змей.

– Ну, кто, кто, это тот человек, который меня охраняет. Моя крыша от разных любопытных иномирцев. – Циркач говорил, не отрывая рук от лица, будто был уверен, что открывшись, непременно получит в него.

– Дракон? – Спросил я.

Очертания того призрака можно было принять за драконьи.

– Да. Редкостная тварь, мстительная, ненасытная, но очень умная и хитрая.

– Как нам попасть к нему и забрать нашего друга? – Спросил я напрямую.

Жабоид посмотрел на меня, как на идиота, потом заржал, переходя на кваканье. Я прекратил эту невыносимую сцену коротким ударом чуть выше его верхней губы. Циркач взвыл и прикрыл ушиб руками.

– Как. Нам. Попасть. К дракону? – Произнес я с расстановкой.

– Никак! – Визжа на повышенных тонах, выкрикнул он. – Он сильнее вас всех. Он над миром. Мы для него глупые головастики, нужные только для забавы и пищи. Вы что, не поняли, мы теперь умрем здесь. Отсюда выхода нет. Это созданная им тюрьма.

– Тюрьма у тебя в голове, придурок. – Я занес ногу, для пинка, но передумал.

Жабоид выглядел жалко.

– Антош, как думаешь, откуда взялся этот дракон? – Спросил я у своего многоопытного друга.

– Точно не скажу, вполне может быть, что он из тех народов, которые являются иномирцами от рождения, как те сатиры, что гоняли твоего друга, или кентавры.

– Он мне не друг. Знакомый.

– Неважно. У подобных иномирцев, в отличие от нас, опыт копится поколениями, обучаясь, любой из их вида может достичь за свою жизнь высоких вершин познания. Мораль в этой ситуации не является сдерживающим фактором, как у нас.

– Ясно. – Мне было совершенно не ясно, что делать. – Этот говнюк знает и умеет больше нас.

– Возможно. Однако, он очень осторожный. Я уверен, что он чего-то боится.

– Своих он боится. Раз они иномирцы от рождения, значит, и законы у них не ограничены одним миром. Даю сто процентов, что он в розыске.

– К сожалению, контактов с их правосудием у нас нет. Подобные иномирцы не особо любят нас, считают сорняками, засоряющими их двор. – Произнес змей.

– Надо выбираться скорее отсюда, пока он Лялю не слопал. – Я пнул циркача. – Как отсюда выбраться, ну?

– Я же сказал, никак. Либо ждать, когда он сам нас отсюда заберет, но это будет не освобождение. – Жабоид квакал плачущим голоском.

– Почему же эта тварь, которая должна быть развитым человеком, людоед? – Спросил я грозно.

– Я не знаю. Возможно, у него просто такие гастрономические предпочтения. Нам не постичь его разума.

– А ты пытался? – Спросил змей.

– Прежде, чем он взял надо мной опеку, я пытался отвергать его предложения. Но он был настойчив и убедителен в демонстрации своих возможностей.

– Антош, вытаскивай нас отсюда. – Произнес я с нетерпением.

Бездействие вызывало у меня истерику. Пока я ничего не делал, каждая секунда могла оказаться для нашей кошки последней.

– Я пытаюсь понять принцип устройства этой аномалии. Дай мне время и пожалуйста, помолчи. Вы оба мешаете мне сконцентрироваться. – Антош закрыл глаза и замер в позе для медитации.

Я принялся нервно ходить вдоль стен нашей ограниченной небольшими размерами аномалии, непрестанно думая о Ляле. Давно уже хотел предложить ей чаще оставаться дома, заниматься хозяйством, готовить, одним словом обезопасить ее, предложив роль почти жены. Она бы, конечно, не согласилась, наша троица без нее была бы ущербной, как сейчас, но зато моя душа была бы на месте.

Вдруг, прямо из стены на меня вышла белая кошка. Я опешил и даже отпрыгнул назад от неожиданности. Выглядела она не так, как Ляля. Одета вызывающе. Большая серьга в правом ухе, на хвосте какое-то массивное украшение. Сапоги выше колен, в обтяжку. Кошка выглядела очень вульгарно и пошловато пялилась на меня. Я подошел к ней и протянул руку. Она прошла сквозь нее без усилий. Призрак, генерируемый аномалией.

Как только я перестал думать о Ляле, вульгарная блондинка исчезла. Я представил себе отверстие в стене аномалии, и в ту же секунду в ней появилась тяжелая металлическая дверь, запертая на замок. Представил огонь, появился дождь. Представил свет, появилась тьма. Представил наш дом в Транзабаре, получил какой-то погреб. Антош мне рассказывал прежде, чем отправится сюда про ловушку, в которой желания блокируются антижеланиями.

Получалась идеальная тюрьма. Либо желаешь и получаешь обратное, либо ничего не желаешь и не получаешь ничего. Выбор не велик. Я сел на пол и подпер подбородок кулаком в позе мыслителя. Должен же быть выход. Надо обмануть ловушку. Но как? Пожелать навсегда остаться здесь. Я представил себя старого, готовящегося отдать богу душу в этом месте. Ловушка вместо того, чтобы исчезнуть, преподнесла мне визуализацию моей счастливой молодости.

– Да, это было бы слишком просто. – Произнес я вслух.

Не боги горшки обжигали, так и ловушки придумывали люди с определенным уровнем ума. Я, конечно, был не самым сообразительным, чего стоила моя демонстрация Деда Мороза в том мире, где можно было материализовывать мысль. Извините, виноват, из деревни, туповат.

Жабоид отполз к стенке, прислонился к ней и закрыл глаза. Вся его мимика выражала обреченное принятие ситуации. Антош ожесточенно медитировал, но пока без всякой пользы. Бывало, когда у меня появлялось время, я включал в телефоне какую-нибудь игрушку, простую головоломку, прекрасно убивающую время. Не имея под рукой телефона, я просто решил себя развлечь придумыванием способов выбраться из ловушки.

Мне пришло на ум, что существует действие с отрицательным значением полного нежелания ничего. Сильно ничего не хотеть. Не сработало. Ничего не произошло. Тогда я решил вообразить что-нибудь взаимоисключающее друг друга. Представил, как мне здесь нравится, но лучше бы этого не было. Что-то в моих желаниях показалось аномалии неудобоваримым. По стенам пробежали конвульсии, напугавшие циркача. Он вскочил и сел посередине.

– Мы в желудке дракона. Сейчас польется желудочный сок, и мы превратимся… не сразу, но постепенно, в то, кем ты давно являешься. – Поиздевался я над несчастным циркачом.

Он был слишком потрясен, чтобы реагировать на мои подколки. Я продолжил свои мыслительные эксперименты. Отчего-то мне вспомнилась давняя статья про ученых, которые сообщали о том, что на уровне квантов частицы или энергия ведут себя в соответствии с ожиданием наблюдателя. Выходило, что мельчайшая неделимая часть материи могла реагировать на его мысль и соответствовать его ожиданиям. То есть на уровне квантов человек мог поиграть в бога. Иномирец же, со слов Антоша, сам того не подозревая, управлял более сложными конструкциями, а совсем продвинутый, мог создавать из специально подготовленной реальности любые штуки, вплоть до подобных аномальных мешков пространства. Аномалия, подобная той, в которой мы оказались, являлась настроенной замкнутой системой, как компьютерная программа, доступ к которой имелся только у программиста, создавшего ее. Я, конечно, не хакер, но в каком-то смысле программист. Мой программатор с извилинами, вполне годился для некоторых вещей.

Я решил обеспечить себе доступ к аномалии, созданной драконом. Для этого я подошел к стене и приложил к ней руку, чтобы обеспечить доступ к данным. Закрыл глаза и представил, как моя мысль вытекает из головы, течет по руке и из нее расходится по стенкам аномалии. Через некоторое время я представил, что она возвращается назад, но уже с матрицей программного кода.

Не поверите, но впервые в жизни я почувствовал, как моему процессору из серого вещества необходимо охлаждение. Массив информации, обработанной им, вызвал у меня короткий паралич всей нервной системы. Ноги подкосились и я упал. Антош прекратил свои бесполезные медитации и бросился ко мне.

– Жорж, что с тобой? Тебе плохо? Где болит? – Он вел себя, как моя нянька, испугавшаяся, что не доглядела за малышом.

Жабоид бросил на нас недовольный взгляд и демонстративно закатил свои большие выпуклые глазищи.

– Я в норме, Антош. Сейчас, минутку оклемаюсь и расскажу, как отсюда можно свалить.

Циркач цыкнул, посчитав мое обещание невыполнимым. Я полежал на спине чуток, лупясь в потолок аномалии, но видя перед собой обработанные мозгом команды. Мне стало смешно, как примитивно устроена эта ловушка. Как настройка параметров запуска игры при помощи «блокнота». Антош мог и не знать этого. Программирование в его мире еще не появилось, и он находил решение проблемы иными способами.

– Ты это серьезно? – Переспросил Антош, когда я положил руку на пол и закрыл глаза.

– Как два пальца об асфальт.

Моя мысль, интерпретированная для аномалии особым кодом, убрала галочки напротив параметров, запускающих аномалию на противодействие мыслям заключенных в ней людей.

– Всё, можно возвращаться. – Произнес я довольным тоном.

Жабоид посмотрел на нас подозрительно.

– Ты идешь с нами. – Жестко приказал ему Антош.

Не дожидаясь его ответа, он притянул циркача за ногу, потом скрутил и меня и вместе мы без всяких сложностей вернулись назад в цирк. Жабоид долго не мог поверить своим глазам. Щупал себя, щупал ткань арены под ногами. Наконец он замер напротив нас.

– Я был неправ. Приношу свои искренние извинения. – Произнес он артистично и преклонил голову.

– Решил легко отделаться? Пока не отведешь нас к твоему другу, и не прекратишь весь этот цирк, извинения приняты не будут. – Я красноречиво потер ствольную коробку автомата.