Текст книги "Жорж иномирец 3"

Глеб уже сидел на его плечах и колошматил по ушам. И ему досталось так же, как и Борису. Великан ухватил его за обе ноги и сжав их в кулак, размахнулся телом Глеба, как дубинкой для игры в городки, крутанул над головой и бросил. После удара Глеб «стек» по стене и остался лежать.

Мой «геймер» сделал мои телом прыжок и ударил ногой в нос великану, вывернув ему лохматые ноздри наружу. Это был подлый прием, но эффективный. Здоровяк попятился назад и сел на задницу, прикрыв нос ручищами. Я уже собрался праздновать маленькую победу, но просчитался. Тот, кто управлял мною, решил добить великана, но переоценил момент в свою пользу. Я подпрыгнул, чтобы нанести еще один удар и нарвался на летящий навстречу кулак. На мгновение тьма закрыла от меня мир, я почувствовал удар и полет, затем снова удар.

Когда я открыл глаза, вокруг великана снова «хороводились» Глеб и Борис. Противник пускал носом здоровенные кровавые пузыри и прилично прихрамывал.

– Банзааай! – Неожиданно заорал Глеб и огромными скачками бросился прямо на врага.

Тот расставил ноги и пригнулся, приготовившись встретить моего друга огромными кулачищами. В этот момент Борис снова подпрыгнул как блоха, целясь в область головы. Великану пришлось отвлечься на него и приподнять руки. Толстяк, набрав скорость, нырнул промеж ног противника и каким-то невероятным для его комплекции кульбитом, попал здоровяку пяткой в пах.

Стены арены задрожали под его децибелами. Великан сел на задницу и ухватился за ушибленное место.

– Стопроцентная симуляция. – Решил я, считая врага компьютерной моделью.

Глеб и Борис рухнули рядом с поверженным врагом, высунув языки и тяжело дыша. Игроки, управляющие ими, отпустили их, но кто-то взял под управление меня. Мое тело, вопреки воле задергалось в немыслимых комбо и нанесло удар и без того поверженному врагу. Великан рыкнул в ответ, но никакой бойцовской активности не проявил. Кажется, ему было не до этого. И мне совсем неприятно было бить его. Он был побежден и выглядел жалким из-за пузырящихся кровавых соплей и отбитой мошонки.

– Хватит! Я не хочу драться! – Выкрикнул я.

Меня не слышали. Наверное, не существовало обратной связи от аватара к геймеру. Да и странно это было бы, иметь героя, который управляется не только кнопками с клавиатуры или геймпада, но и автономными особенностями, типа собственной морали или настроения.

Я снова ударил ногой великана. Удар был сильным, но тот никак на него не отреагировал.

– Хватит! Мы его победили! Проявите сочувствие, уроды! – Меня взбесило желание тех, кто мной управлял, добивать побежденного врага.

Нет ничего хуже для потери собственной чести, как издевательство над поверженным противником. Я послал мысленный импульс по виртуальным проводам, через которые они управляли мной, желая сделать наоборот, получить в руки джойстик от управления ими. Этого не случилось, но где-то за стенами раздался характерный щелчок электрического разряда.

– Ой! Ай! Горит! Дурацкая игра, дурацкий перс! Все сломал!

Мой рот растянулся в улыбке. Кажется, мое желание достигло своего результата.

– Вий, тебе зуб выбили. – Пока я бегал вокруг великана, Борис поднялся и подошел ко мне.

Он внимательно смотрел мне в рот, придерживая очки, у которых не осталось ни одной дужки.

– Серьезно? – Я проверил языком переднюю часть обеих челюстей.

Кончик языка провалился в пустоту верхнего ряда зубов. Одного из моих шикарных резцов не доставало.

– Только этого не хватало. – Теперь я разговаривал с подсвистываниями, как сурок.

– Ой, тебе ли париться по поводу своей внешности. – Подошел Глеб. – Тебя не портит отсутствие одного зуба, и даже двух. Другое дело, я.

– Потеря одного или двух килограммов тоже не делает тебя стройнее. – Поддел я Глеба в ответ.

– А почему мы не переносимся назад? – Борис пошевелил конечностями. – Игра вроде как закончилась?

– Чего-то еще не сделали. – Я посмотрел на великана, отстранено водящего взглядом, будто до сих пор находился в нокдауне.

Глеб перехватил мой взгляд.

– Ты хочешь его добить? – Спросил он испуганно.

– Вообще что ли. – Просвистел я возмущенно. – Я хочу извиниться перед ним.

– Да он виртуальный, набор кода. – Произнес Борис.

– Я этого не знаю. Может быть, он думает о нас то же самое.

– Вряд ли он что-то знает о компьютерном языке программирования. – Усомнился Борис.

Я не слушал его. Подошел к великану и положил ему свою мизерную пятерню на его могучую лохматую руку.

– Друг, ты прости, если что. Мы не по своей воле бились с тобой. Нами управляли эти… ну, типа боги. Смотри, я выше, чем на полметра подпрыгнуть не могу, а если я тебя сейчас ударю, то сломаю себе руку о твою толстую шкуру… кожу, в смысле. Мы с друзьями просим у тебя прощения. Нам совсем не интересен был этот бой. Глеб, Борис идите сюда. – Позвал я друзей.

Они робко подошли и тоже коснулись руки великана. Тот, наконец, поднял на нас глаза и посмотрел осмысленным и добрым взглядом. Мне сразу стало легче, потому что я увидел в них прощение и нежелание никакого насилия.

– Мирись, мирись и больше не дерись. – Бориса пробило на детскую «мирилку». Наверняка его последняя драка, если не считать сегодняшнюю, случилась в детском саду.

Нас снова обняла сила, но не та, которая управляла нами, как болванчиками. Израненные и побитые, мы предстали перед Эрлой. Я старался не улыбаться, чтобы не показать ей свою потерю.

– Единственный повод для секса – любовь. – Произнесла она и бросила в мою сторону красноречивый взгляд, напомнив о совместном купании в пруду. – Единственный повод для драки – защита.

– А нельзя ли первый пункт проверить испытанием? – Попросил Глеб.

– Можно, но с тем же великаном. – Ответила Эрла.

Глава 13 «Жорж»

Вот так мы с Антошем в один момент стали папами, а Ляля мамой, хотя супругами не являлись. Такая удивительная иномирская семья. Малыш, подобранный Лялей, не являлся ни «жоржеобразным» человеком, ни «лялеобразным» потомком кошачьих, ни тем более «антошеобразным» пресмыкающимся. Не было ему аналогов в земной фауне. Головастенький, с умными глазками, выдающими его высокий уровень развития. С характерными признаками мальчика. У него не было хвоста, но грацией и фигурой он больше походил на кошку. А когда он плакал, то сходство с мартовскими завываниями котов усиливалось еще сильнее.

– Имя Сфинксик ему бы подошло. – Предложил я несерьезно и чуть не получил ссаной пеленкой по лицу.

По всему телу у малыша имелся плотный и очень короткий бежевый пушок, в цвет кожи. Бирюзовые глаза, которые я увидел в момент знакомства с найденышем, имели особенность менять оттенки в течение дня. Можно было использовать его вместо часов, зная какому времени суток какой оттенок соответствует. Малыш узнавал нас и улыбался, когда мы заглядывали к нему в кроватку. Естественно, больше всех он улыбался Ляле. Будь я таким же малышом, я бы тоже улыбался ей чаще, чем родной маме.

Незаметно для нас самих вся жизнь стала вращаться вокруг ребенка. На задний план ушли желания кому-то помогать, вершить справедливость, стращать оступившихся. С утра я бежал за молоком, пока Ляля пеленала малыша в чистое и перестирывала белье, набравшееся за прошлый день. Антошу приходилось теперь больше времени посвящать дому, даже готовить. Ему это не нравилось, и он придумал бартер с одной харчевней, поставляя им редкую специю, растущую в очень жарком мире. Повар из змея былой такой себе, так что его смекалку мы оценили.

С выбором имени была проблема, долго не могли придумать, как назвать малыша.

– Санек, Васяня, Ипполит, Людовик двенадцатый, Жугдермидийн, Бу, Маугли, Митхун. – Предложил я на выбор, считая каждое имя достойным.

Ляля предложила такую же массу мяукающих имен из своего мира.

– Нет, для мальчика они звучат как-то слишком нежно. Никогда не хотел сына с нежным именем. Всегда хотел назвать его Санек, чтобы потом из него вылупился настоящий Александр, как Македонский или Невский. Васек тоже ничего, как Чапаев, но из них одни оболтусы вырастают.

Ляля нехотя согласилась со мной. Она вообще оказалась очень нежной и заботливой матерью. Время быть ею точно пришло, это не вызывало никаких сомнений. Оно проявлялось во всех ее поступках, касаемо ребенка. То, как она брала его на руки, как разговаривала, как ухаживала. Все ее действия выглядели гармонично и своевременно.

Антош предложил несколько своих вариантов имен из наборов шипящих согласных, на мой слух звучавших одинаково. Одинаково неподходяще такому милому малышу. Он не обиделся, когда мы единогласно с кошкой отказались от них. Из нас троих змей был самым равнодушным родителем, что было очевидно для его свободолюбивой натуры.

– Надо у Археориса узнать, нет ли в Транзабаре святцев, чтобы не париться с именем. – Размышлял я вслух, устав от выбора имени и от того, что мы до сих пор не знали, как обращаться к нашему сыну.

– Не надо случайных имен. – Ляля была категорически против. – Это должно быть его имя, подходящее только ему. – Она посмотрела нежно на малыша и протянула к нему руки.

Тот разулыбался и потянулся к ней. Ляля взяла его на руки и поцеловала в носик. Они оба замурлыкали на понятном только им языке. Мадонна с младенцем, не иначе. Умилительное зрелище, в котором Ляля проявилась с еще одной стороны, делающей ее красивее внутренне. Хотя, вот эти моменты у кошек всегда были на высоте. Уж что-что, а миловаться с потомством они умели.

– Надо домой сгонять, рассказать родителям, что они стали дедом с бабкой, минуя фазу свекра и свекрови. – Сообщил я друзьям. – Может, с именем подскажут.

– Уверен? – Засомневалась Ляля. – Они и так считают тебя странным, а тут еще внук, который не человек в их представлении. Пожалей маму, она и так здорово с тобой просчиталась.

– Наверное, ты права. Представляю, как ей хочется похвастаться внучатами перед соседями, а ту я, с нашим… блин, да как же тебя назвать? – Я взлохматил свою шевелюру. – Смурзик, Мурсаня.

– Жорж, не терзай бедное дитя своими бесплодными попытками. – Философски изрек Антош. – Отпусти запрос в пространство, и он вернется с ответом.

– Ладно, отпущу. Дай потискать. – Я попросил малыша у Ляли.

Она осторожно протянула его мне. Ребенок перевел свой взгляд на меня, рассмотрел внимательно, будто изучая, довольно улыбнулся и заворковал. На сердце у меня стало так тепло и радостно, будто он и в самом деле был моим сыном. Я положил его на руку и стал плавно раскачивать.

– Шел отряд по берегу, шел издалека, шел под красным знаменем командир полка. – Эта песня возникала в моем разуме сразу, как только я брал малыша на руки. Её мне пела мать, а матери пела моя бабушка, так что она прописалась где-то в наших генах и проявлялась безусловным рефлексом.

– Жорж, что это за военные марши. – Ляля была убежденной пацифисткой и желала нашему ребенку не знать вообще, что такое война, оружие и прочие смертоубийственные штуки.

– Ну, уж нет, воспитывать сына будем, как сына, а не как девочку с мужскими причиндалами. Смотри, как ему нравится? – Малыш улыбался и агукал, выпрашивая продолжения песни. – Э-эй, командир полка. Слушай, может, назовем его Щорсом? Тут тебе и шипящие есть, как Антош любит, и буква «с» как для кошек, и в целом человек был геройского склада характера, прямо, как мы.

– Щорс? – Ляля проверила имя на язык. – Нет, ассоциация со щеткой и чем-то таким, похожим на железную терку.

– Мне тоже не очень. – Признался Антош. – Имя Щорш звучало бы красивее. Так звали мою прапрабабушку.

– Ну, уж дудки, называть сына в честь прапрабабушки Антоша, кем бы она ни была.

– Хватит вам уже издеваться над ребенком. – Ляля потянулась к ребенку лицом, сюсюкая и строя ему рожицы.

Малыш скривился, раскрыл рот и чихнул.

– У него, наверное, аллергия на кошачью шерсть. – Пошутил я на грани фола.

– Никогда не слышала о такой болезни. Вот про перелом носовой перегородки у обладателей языка без костей слышала. – Ляля сверкнула желтыми глазищами, удар которых я отбил коротким воздушным поцелуем.

Малыш что-то забубнил и буквально через секунду послышались звуки опорожнения. Руке под пеленкой, на которой он лежал, стало тепло и сыро. Ребенок закряхтел и недовольно скривился. Я имел неосторожность вытянуть руки вперед, чтобы не замочить свою одежду. Ляля решила, что это выглядело, как жест брезгливости.

– Давай его мне, папаша. – Произнесла она сарказмом. – Сам-то забыл, как прудил на своих родителей.

– Забыл. – Честно признался я. – И не хотел бы об этом вспоминать. Хорошо, что в те времена телефонов не было, иначе все мои прегрешения хранились бы в семейном альбоме для демонстрации потенциальным невестам.

Ляля, занятая малышом, буркнула мне в ответ что-то невразумительное. Я понял, что ей сейчас совсем не до моих откровений. Отличным поводом, чтобы смыться из дома, была необходимость принести молока для приготовления смесей, чтобы накормить нашего безымянного сынишку.

– Я за молоком. – Сообщил я Ляле и выбежал из дома.

Чтобы попасть в дом, где жили люди, употребляющие для питания исключительно одно молоко, и таскающие с собой по всем мирам миниатюрных коровок, надо было пересечь главную площадь Транзабара. В час пик, случающийся примерно в полдень, на ней становилось так многолюдно, что пересечь ее становилось проблематично. Надо было смотреть вверх, чтобы не оказаться под ногами разумного мастодонта и вниз, чтобы не наступить на разумную улитку. Хорошо, что здесь были только иномирцы, иначе смертельные случаи происходили бы регулярно.

Я вывернул за угол дома и сразу попал в шумное волнующееся море, пестрящее разноцветными одеждами. Надо было подать идею Археорису, чтобы он довел до властей, отвечающих за архитектуру, о необходимости строительства большого виадука над площадью. Это значительно бы разгрузило площадь, отделив праздно шатающихся, от тех, кто торопится по важным делам.

Мне надо было идти поперек движения, постоянно извиняясь за причиненные неудобства остальным участникам пешеходного движения. Я поднырнул под фигуру крупного человека, произошедшего от жвачных млекопитающих, держа в воображении место, в которое обычно автоматически попадал в случае опасности. Мы разошлись удачно. Большой человек будто меня и не заметил, поэтому мог запросто наступить, извинившись затем перед кровавой «лепешкой» за свою неловкость.

– В следующий раз обязательно подвяжу себе колокольчик. – Я уже не раз задумывался об этой удобной вещи, привлекающей к себе внимание.

Худо-бедно, но за полчаса я одолел половину площади и остановился передохнуть в центре у длинного ряда фонтанов, наполняющих спертый городской воздух освежающей прохладой. Каким же разнообразным был поток людей. Ни одна человеческая фантазия не в силах была вообразить себе такого многообразия экзотических форм и размеров.

Мне могло показаться, но я почувствовал на себе внимательный взгляд. Я зашарил глазами по толпе, но не нашел его обладателя. Решил, показалось. Набрал в ладонь воды из фонтана и умылся, чтобы освежить голову, и снова почувствовал интерес к своей персоне. Сосредоточенно намывая лицо, сквозь пальцы рассмотрел двигающуюся толпу и наткнулся на колкий взгляд иномирца, похожего на крупную летучую мышь. «Дракула» мелькнуло сравнение в голове.

Я не стал скрываться, убрал руки от лица и уставился прямо на него. Тот понял, что я его «спалил» и немного помявшись, направился ко мне. Я не ошибся, в том, что представлял интерес для него. Мне стало крайне любопытно. До сего момента, я считал себя и свою компанию совсем непримечательной, обычной, не стоящей чужого внимания.

Неуверенно ступая, будто ногами пользовался не часто, «дракула» подошел ко мне.

– Привет! – Я поздоровался первым, стараясь выглядеть больше уверенным, чем любопытным.

– Доброе… добрый день. – Незнакомец посмотрел на небо, чтобы определить время суток.

Значит, он оказался здесь совсем недавно, не более нескольких минут назад и если я был целью его появления, следовательно, моя персона чем-то вызвала его интерес за пределами города. Мне стало неуютно. Так, будто в моем доме вдруг не стало дверей, и теперь в него мог зайти с улицы кто угодно.

– Чем обязан? – Поинтересовался я, заглядывая в черные глаза без зрачков.

– Вы мне ничем не обязаны. – Поспешил с ответом летучий мышь. – Меня отправили за вами.

– Как отправили? Отправили спросить, пойду ли я с вами, или просто отправили, чтобы привести без моего желания?

«Дракула» ничего не ответил. Он молниеносно взмахнул крыльями, образовав ими вокруг меня непрозрачный шатер. Естественно, я в ту же секунду решил сбежать, протестуя против такого обращения с собой. Но не тут-то было. Мой импульс безвольно уперся в кожистые перепонки крыльев летучего мыша. Я хотел ухватить его за грудки, но не успел. «Шатер» скрылся за спиной незнакомца. Я больше не находился в Транзабаре. Чертов «дракула» перенес меня куда-то в горы, вершины которых возвышались над белым одеялом облаков.

– Что это значит? – Возмущенно спросил я. – Я не тот иномирец, с которым можно поступать так, как вам хочется.

– Я знаю, и потому наш выбор пал на вас. – Успокоил меня похититель.

Он взмахнул крыльями и прыгнул вниз. Поток воздуха поднял его и понес прочь от меня.

– Эй, а мне что делать? Я ведь сейчас вернусь назад, в Транзабар? – Крикнул я ему вдогонку.

Летающий кровопийца ничего мне не ответил. Я попытался уйти в другой мир, подсознательно чувствуя, что так просто мне это не удастся и оказался прав. Меня заперли одной из ловушек, на которые был способен Антош. Если бы сейчас он был рядом, я бы рассмеялся в лицо любому похитителю. Без него, без его занудной, но такой всемогущей мысли, я чувствовал себя отпетым второгодником у доски. Туловищем, которое отправилось гулять без головы.

Я простоял на ветру несколько минут, но на меня за это время никто не обратил никакого внимания. Вспомнились все наши прошлые путешествия, разумные планеты, океаны грязи и прочие случаи, когда опознать разумное существо с первого раза не получалось.

– Ну и где ты? – Спросил я вслух, надеясь, что меня услышат.

Никто не ответил. Я чуть не решил, что меня украл разумный микроб, который сидит сейчас у меня в ушной раковине и бесполезно пытается докричаться. Прошла еще минута. Вдруг я снова почувствовал, что стал объектом наблюдения. Повертел головой, но никого не увидел. На голой скале спрятаться было весьма сложно, однако ощущения взгляда не проходило. Неприятное чувство, когда за тобой подсматривают, не обнаруживая себя.

Ветер трепал мою тонкую майку, продувая насквозь. Я стал ежиться и искать, куда залезть между камней, чтобы спрятаться от него. Нашел расщелину, в которую падал солнечный свет и почти не попадал ветер. Едва я начал согреваться, как поднявшееся облако заслонило мне солнце.

– Привет. – Раздался голос из ниоткуда.

Я завертел головой, но так и не увидел, кто со мной поздоровался.

– Привет. Ты кто, человек-невидимка? – Поинтересовался я.

– Нет, видимка, ты смотришь прямо на меня.

Я приложил руку ко лбу и посмотрел сквозь белый туман облака. Нет, никого я так и не разглядел.

– Извини, но тут чертово облако застит мне весь вид. Подлети поближе. – Попросил я.

– Я и есть облако. – Признался голос.

– Что? Ты облако? Разумное облако? А что и так бывает? – Мне стало неудобно за свой узкий кругозор.

– Бывает, но не сказать, чтобы часто. Слишком много случайностей должны произойти, чтобы зародилась разумная жизнь, основанная на водяном паре.

– Это точно. – Согласился я. – Это тебе не в свистульку на чайнике свистеть. Прости, что сразу не признал.

– И ты меня прости, что пришлось тебя вот так силой доставить. – Облако отдалилось и приняло вид человеческой фигуры.

– Как ты обо мне узнал? Чем я тебе приглянулся? Что тебе от меня надо? – Я разом задал все вопросы, которые меня волновали.

– Сорока на хвосте принесла. – Уклончиво ответило облако на первый вопрос. – От нее я узнал, что вы владеете техникой на моем уровне, а это внушает уважение. А нужно мне от тебя сотрудничество.

– А по-хорошему нельзя было попросить? Мы не из тех, кто отказывает всем подряд.

– Я не думаю, что моя просьба придется тебе по душе, поэтому подстраховался.

Его признание неприятно удивило меня. Похоже, это было похищение с целью принуждения. Как я ни пытался строить из себя иномирского миротворца, меня самого настигла карма, пытающаяся поставить на место преступника.

– Говори уже, не томи. Мне самому теперь интересно, какие мои способности могут быть востребованы.

Облако сгустилось, потемнело и приняло вид человеческой головы.

– Не столько способности, сколько внешность. Я в этом мире притворяюсь божеством, играю с живущей внизу цивилизацией в очень занятную игру. Это восхитительно, если ты не пробовал. Миллионы жизней, которые преклоняются тебе, верят в тебя и делают всё, что ты попросишь.

– Упиваешься властью. – Понял я источник его восхищения. – Все, кто встал на эту сколькую дорожку кончают деградацией в какой-нибудь аномалии. Зачем тебе я? Деградируй один.

– Рад бы деградировать без тебя, но наступил момент, когда мне нужно явить моим игрушкам того, кого они посчитают божеством. – Серьезно произнесло облако.

– А чего сам не явишься?

– Я пытался много раз, но меня никто не воспринимает серьезно. Я же облако, в котором трудно признать высшее существо. Ты бы подошел на эту роль гораздо лучше. Ты смекалист, умеешь многое, что можно принять за чудеса. У тебя подвешен язык. Я же мог бы превращаться на небе в разные символы, которые ты бы истолковывал как нам надо. Или же мы могли бы поражать молнией отступников на которых ты укажешь. Подумай, это так весело. Это как игра, которая никогда не надоедает. Представь, тебе бы отдавали все самое лучшее, женщин, еду, устраивали бы в твою честь целые ритуалы.

– Не, не, не, стоп, дружище. Не на того напал. Мне вот эти твои заманухи депутатские совсем не интересны. Мало того, мне больше интересна твоя криминальная личность. Я предлагаю тебе явку с повинной, чтобы скостить срок. Иначе, твоя старость закончиться в кастрюле с супом. Я не шучу. Не знаю, что наплела тебе про меня сорока, но я специалист по отлову таких негодяев, как ты. Если наше рандеву здесь затянется, меня начнут искать и твои шансы противостоять моим друзьям минимальны, больше того, у тебя их нет.

Облако подлетело вплотную ко мне. Я даже ощутил исходящую от него влажность. Оно начало сжиматься и темнеть, становясь все темнее и темнее, превращаясь в грозовую тучу. Я ждал, чем это закончится, осознавая, что демонстрация возможностей направлена на мое запугивание. Сверкнула вспышка, ослепившая меня, и раздался оглушающий грохот. Волосы на моей голове и руках встали дыбом. Когда прояснилось в глазах, я увидел рядом с собой оплавленный след на камне от попадания молнии.

– Впечатляет? – Услышал я голос облака сквозь свист в ушах.

– Это божественно. – Я добавил тонну сарказма в свой ответ, хотя на самом деле был здорово напуган.

– Из нас двоих ловцом оказался я, а ты моя добыча. – Гоготнуло облако грозовым раскатом. – Тебя не найдут. Я многое про вас знаю, никто из вас не обладает таким умением, как я. Мне тысячу лет по вашему летоисчислению, и поверь, я не просто летал по небу, гонимый ветрами.

– Мне кажется, ты выбирал миры с плохой экологией и незаметно деградировал.

Вместо ответа рядом со мной ударила еще одна молния. На этот раз я почувствовал, как по мышцам пробежался судорожный разряд. Коленки предательски подогнулись, и я чуть не свалился на камни, доставив облаку повод для смеха.

– С этого момента ты приступаешь к работе. Сейчас обсудим с тобой детали, после чего мой друг спустит тебя вниз, к ожидающей твоего появления пастве.

Я промолчал, понимая, что выбора у меня нет. Вернее он был, я мог сигануть со скалы вниз и расшибиться о камни, лишь бы не идти на поводу у похитителя, но мне он не нравился. Я, вроде как стал отцом недавно, увидел перспективы своей жизни на долгий срок вперед. Морально покончить с собой я не был готов. К тому же во мне теплилась надежда на способности Антоша. Если я не появлюсь к вечеру, они с Лялей обязательно встревожатся. Даже раньше, они ведь ждут молока для нашего ребенка.

– Валяй давай, рассказывай, что мне надо им наплести. – Я сделал вид, что сдался.

Облако распустилось и побелело.

– Молодец, Жорж, твой путь до стадии принятия оказался короче, чем у других претендентов. – Похвалило меня облако.

– А что, много их было?

– Бывали, но не все прошли отбор.

– А где же те, кто прошли?

– Ну, всякое бывало. Некоторые не смогли убедить людей в своей избранности и их того, не приняли. – Облако мерзко рассмеялось.

Я почувствовал, как ему по душе эта игра с ее непредсказуемыми раскладами. Он упивался наблюдением за жизнью фигурок в ней. Как мне захотелось загнать его в котел и разогреть до тысячи градусов, наблюдая через маленькое окошко за всеми его трансформациями.

– Хватит стращать, бубни мой текст.

Облако подлетело ближе и, надевшись на острые камни, негромким голосом рассказало мне основную концепцию своего видения моей роли.

– Они немного неказистые, поэтому ты на их фоне будешь казаться совершенством. Прямо с момента появления, чтобы не дать им опомниться, надо убедить их, что ты всемогущ. Это я возьму на себя, прикончу парочку молнией.

– Слушай, а других способов доказать свое могущество у нас нет? Показать им айфон новый или колесо, если они его еще сами не придумали. Что это за примитив, убивать, чтобы другие уважали.

– Потому что это всегда работает. – Грубо оборвало облако мои предложения. – Поверь моему тысячелетнему опыту.

– Я верю, верю. – Успокаивающим тоном произнес я. – Еще бы не работало. Страх смерти это лучшая мотивация на все времена.

– Вот именно. Страх смерти и поклонение нам, вот основы процветающего общества в этом мире. Эти правила придумал я, но они придуманы не мной, они универсальны для любого мира, просто я дошел до этого опытным путем. Для тебя я открою проход в небольшой мирок, в который ты сможешь уходить для демонстрации своего могущества, либо прятаться в случае опасности.

– Спасибо. – Поблагодарил я. – Это меня успокаивает.

– Не за что. Я щедр, когда фигурки играют по моим правилам, и очень зол, когда они пытаются вести самостоятельную игру.

– Я понял намек, ваше святейшество или сиятельство, не знаю, как правильно?

– Я вижу, ты готов. Ну, с богом. – Облако сорвалось со скалы и улетело вниз, растворившись в куче себе подобных, но совершенно не разумных созданий. Буквально сразу ко мне подлетел летучий мышь и приземлился рядом.

– Забирайся на спину и держись крепко. – Посоветовал он, расправил крылья и повернулся ко мне спиной.

Мне стало не по себе от такого вида транспорта. Дух захватывало заранее.

– Если что, во мне веса под восемьдесят килограмм. – Я хотел, чтобы он сделал расчет своих планирующих способностей с учетом моего веса.

– Хватайся.

Тон летучей мыши мне показался достаточно убедительным, чтобы рассеять мои опасения. Я взялся за лямки на его одежде, будто специально придуманные для перевозки таких божественных существ, как я. Мы колченого доковыляли до края скалы. В предвосхищении полета у меня закрутило в носу, и брызнули слезы из глаз, а желудок в страхе поднялся вверх. Мой транспорт оттолкнулся, и под шелест кожистых перепонок в потоках воздуха мы полетели вниз.

Вошли в облака, погрузившись в молочную белизну, покрывшую меня влагой. Если бы не трепыхающиеся крылья летучего мыша, могло бы показаться, что мы не летим. Облачность закончилась резко. Под нами раскинулся вечерний пейзаж большой долины с кучками огней, обозначающих поселения и хвостами дымов, от каждого из таких поселений. Я предположил, что уровень здешней цивилизации, опекаемой нескромным облаком, где-то на уровне племенного строя, с небольшими деревушками, окруженными от внешнего мира деревянным частоколом.

Мы сделали несколько кругов над самой большой деревней и спустились вниз, когда ее окутала тьма. Приземлились рядом с каким-то соломенным чучелом на деревянном скелете. В нос ударил густой запах дыма, готовящейся еды и навоза.

– Это ты. – Указал мышь на «скульптуру» деревянного зодчества.

– У меня есть имя? – Поинтересовался я.

– Нет. Имена для смертных. Прощай. – Он взмахнул крыльями и беззвучно растворился в темноте, как призрак.

– Дракула-мудакула. – Обозвал я его, надеясь, что его чувствительные ультразвуковые сенсоры услышат мое обзывательство.

Я немного побродил возле чучела, но наткнувшись несколько раз на свежие экскременты животных, хотелось верить, что животных, решил отложить прогулки до утра. У основания чучела я нащупал стул, выполняющий роль трона и уселся в него. Удобно умостившись, не заметил, как уснул. Разбудила меня дикая гроза. Молнии кружили возле деревни, выхватывая на мгновение кособокие домишки, уходящие в землю по самые оконца. Я ждал дождь, но он так и не собрался, потому я решил, что все эти молнии были демонстрацией «божественного» вступления меня в должность, устроенные моим похитителем.

Едва рассвело, туземцы полезли из домов, как тараканы. Пока они не замечали меня, управляясь со своим домашним хозяйством. Сонно бродили по улицам, занятые привычными делами, для которых полное бодрствование не являлось такой уж необходимостью. Жители этого мира были человекообразными, в нашем земном понимании, но создатель зачем-то поиздевался над их фигурами, будто ваял их перед кривым зеркалом. Руки и ноги у них были кривыми, глаза на вылупе, будто изнутри на них давил не помещающийся в черепную коробку мозг. Верхняя челюсть выдвинута вперед, отчего нижняя казалась слишком задвинутой назад. А оттопыренные уши находились ниже линии глаз на пару-тройку сантиметров. Даже со своими непримечательными внешними данными я сразу почувствовал себя совершенством.

Мимо меня прошел сонный мальчик с хворостиной.

– Привет. – Поздоровался я с ним.

Мальчишка резко остановился, посмотрел на меня и принялся тереть свои выпуклые «зенки». Ничего не сказав, он сорвался с места и побежал. Через минуту вокруг меня собралась толпа деревенских жителей разглядывающих меня с интересом и страхом. Я поднялся со своего «трона». Толпа дружно отхлынула от меня на пару шагов назад.

– Прошу любить и жаловать, творец мира сего, сотрясатель небес, хозяин плодородия и вершитель судеб… – В небе театрально громыхнуло. – Явился к вам, дабы напомнить о своем существовании, узнать из первых уст ваши чаянья и помочь тем, кто заслужил это.

В небе снова прогрохотало. Люди подняли головы вверх и увидели на фоне синего неба облачный треугольник с глазом посередине.

– Всевидящее око. – Сообщил я им. – Каждый из вас под присмотром. Все тайное становится явным, а квадрат гипотенузы в прямоугольном треугольнике равняется сумме квадратов катетов. – Добавил я таинственной значимости своим словам. – Ныне и присно и вовеки веков.