Текст книги "Жорж иномирец 3"

– Мы теперь супруги что ли? – Поинтересовался я.

– А что, есть сомнения? – Подозрительно спросила Ляля и уставилась на меня по-хозяйски, поставив руки в боки.

– Нет, никаких. – Поспешил я с ответом.

Я на самом деле считал так. Мы с Лялей вели себя до появления ребенка, как два великовозрастных балбеса, которым на роду было написано быть вместе, но мы упорно боялись двигаться в этом направлении из-за предубеждений, доставшихся нам от прежней жизни. Все, что произошло между нами несколько минут назад, теперь не казалось мне неправильным. Все, что могло возникнуть между мной и Лялей, было делом сугубо личным и нам было решать, где ограничить себя, а где дать волю чувствам. Не было у меня, да по виду и у кошки тоже, никакого комплекса вины или смущения после случившегося. Я был готов повторить это в любой подходящий момент. С души свалился камень неопределенности.

– Может быть, теперь с именем дела пойдут быстрее. Ты его случайно не придумала? – Спросил я.

– Нет. У меня какой-то блок в мозгах стоит и блокирует все приемлемые варианты.

Я подошел к кроватке, в которой сладко сопел наш безымянный малыш и потрогал лоб. Он улыбнулся во сне, будто почувствовал идущую через прикосновение отеческую заботу. Мне стало приятно от его реакции. У меня никогда прежде не было своих детей, потому я был лишен родительских впечатлений. Ляля встала рядом и обняла меня, положив голову мне на плечо.

– Интересно, чем он будет питаться, когда перестанет пить молоко? Какой у него тип питания? – Подумала она вслух.

До сего момента эта мысль не приходила мне в голову.

– Слушай, а если он травоядный? Блин, это же будет не очень. Мы все на праздник будем есть мясо, а ему что, сено подавать? Представь, как он будет смотреть на нас из-за того, что мы едим мясо убитых животных?

– Животных же, не людей. – Лялю, более хищную, чем я, мало беспокоили подобные ассоциации. – Ничего, прокормим и травой, лишь бы не болел и нормально развивался.

– Верно. Нам как раз в семью для полной гармонии не хватало травоядного человека.

– Гармоний. – Ляля попробовала слово на «вкус». – Гармоний, иди к маме. – Кошка представила, как подзывает сына. – Как тебе такое имя?

– Гармоний? Ужасно, это все равно, что назвать сына Пианиний или Аккордеоний. Нет, однозначно. К тому же ты хотела, чтобы в имени был слог Дар.

– Дармоний?

– Нет. Давай сделаем так, если через сутки мы не придумаем ему имя, я назову его Саньком.

– Санек-ссанек. – Ляля тут же придумала способ испортить мое предложение. – И Жора-обжора.

– Ссанек да, прудит в штаны, но я очень умерен в еде. А вот ты Ляля… Ляля…, – Рифма не шла. – Ляля – отмочу на рояле.

Наш малыш начал просыпаться и захныкал. Ляля тут же собралась.

– Присмотри за ним, папаша, а я пойду, приготовлю смесь. – Она бесшумно убежала на кухню.

А я остался подле кроватки с сыном. Тот, прежде чем окончательно проснуться, долго корчил рожицы с закрытыми глазами, будто боролся со сном, а когда открыл их, я понял по их оттенку, что на улице уже вечер. Малыш посмотрел на меня, произнес что-то нечленораздельное и стал кукситься. Я проверил его пеленки. Точно, их надо было менять. Ляля застала меня за процессом пеленания ребенка в чистое, и одобрительно улыбнулась.

– Я бы вечно смотрела, как ты с этим управляешься. – Произнесла она.

– И даже не думай. Я буду хорошим отцом, а не хорошей матерью. Это предпредпредпоследний раз.

– Ладно, папашка до пупка рубашка. – Она чмокнула меня в щеку совершенно иным способом, чем раньше, по-свойски, по-домашнему. – Уступи мне мое место по праву.

Ляля с бутылочкой наполненной теплой смесью для грудного вскармливания, которую выбирала моя мать, встала рядом с кроваткой. Малыш, увидев сосуд с едой, оживленно залопотал и заерзал головой по подушке. Кошка проверила ему губами лоб, а затем принялась кормить.

На улице послышался шум, похожий на работу двигателя внутреннего сгорания. Не часто этот звук разносился по улицам Транзабара. Я выглянул в окно и обомлел. У нашего дома стояла «скорая». Из нее, удивленно озираясь, выбирались Петр и Борис, а следом наш Антош. Сгорая от любопытства, я выбежал на улицу.

– Ё-мое, какие люди! – Борис раскинул руки, держа в одной из них свой любимый походный термос.

Мы обнялись, как два закадычных друга.

– Хоромины отгрохали. – Петр дождался своей очереди, и мы тоже обнялись с ним.

– Это все Антош. – Я погладил ему голову, которая оказалась как раз под рукой. – Человек безграничного таланта во всем, что касается воображения. Давно вы здесь?

– Пару дней. – Сообщил Петр. – С непривычки глаза разбегаются, народу тьма. Мы с Борисом пытались найти вас, спрашивая у людей, но бесполезно.

– Конечно, в Транзабаре помимо постоянных жителей еще и миллионы тех, кто транзитом или вообще оказался случайно. И как же вы встретились с Антошем?

– Наехали на хвост нечаянно. – Смущенно признался Борис.

– Ерунда, я даже ничего не почувствовал. – Антош помахал забинтованным кончиком хвоста. – Петр мне сразу обработал спиртом, а Борис дал успокоительного.

Борис помахал термосом, намекая, на любимый способ змея бороться я любыми стрессами.

– Так, чего мы замерли в калитке. Проходите в дом. – Я отошел в сторону, пропуская гостей. – Антош вам уже сказал, что у нас пополнение?

– Сказал. А мы с Борисом решили, что будем ему крестными феями. Мы даже успели метнуться за подарочками. – Петр кивнул на медицинскую сумку, которую держал в руке.

– И что там? – Поинтересовался я.

– Не будем портить сюрприз. – Петр убрал сумку за спину.

Не успели мы дойти до дверей дома, как на крыльцо вышла Ляля с нашим сыном в руках. Ее взгляд сиял удивлением и счастьем. Она была рада старым друзьям.

– Ляля, ты стала еще краше. – С ходу сделал ей комплимент Борис.

– Тебе очень идет ребенок на руках. – Петр тоже не остался в стороне.

– Спасибо. – Ляля поцеловала малыша в щечку.

Он смотрел на гостей с интересом, но нахмурив лоб, еще не разобравшись в себе, как отнестись к чужим людям.

– Какой серьезный парень. – Петр остановился, чтобы не напугать своей небритой загорелой физиономией ребенка. – Ему понадобится время, чтобы привыкнуть к страшным дядькам.

– Я не думаю, что после драконьего логова вы покажетесь ему страшными. – Успокоил я его, на самом деле не зная, как отреагирует на гостей мой сын.

– Я отнесу его в кроватку. На привычном месте он будет смелее. – Решила Ляля.

Она зашла в дом, а мы следом. Антош провел старых друзей в гостиную, промежду прочим рассказывая им об устройстве дома. Борис и Петр искренне удивились, узнав, что строительство дома целиком и полностью было проделано посредством воображения Антоша в прямом смысле. Наш дом, как и все дома в Транзабаре, являлся частью аномалии, вывернутой из межмирового пространства в мир силой воображения.

– Нам до такого еще далеко. – Борис развел руками.

– Как и мне. – Успокоил я его.

Ляля закатила в гостиную кроватку на колесиках.

– Наш малыш приболел сегодня непонятно чем. Так что извините заранее, если начнет капризничать. – Предупредила она.

– Ничего страшного. Я все-таки врач. – Напомнил Петр.

– А как вы его назвали? – Борис заметил, что мы еще ни разу не обратились к ребенку по имени.

Ляля вздохнула.

– Это проблема. Мы не можем подобрать подходящее имя.

– Да, миллионы вариантов перебрали, но все не то. Может, вы предложите? – Спросил я с надеждой.

Сын в это время что-то бубнил негромко и махал руками и ногами, абсолютно не интересуясь незнакомыми людьми.

– Спартак. – С ходу предложил Борис. – Чемпион.

– Скажешь тоже, Спартак. – Петру не понравился вариант. – Спартак был гладиатором, бузотером и вообще, погиб. Надо что-нибудь обнадеживающее, Авиценна или Гиппократ.

– Не, друзья, оставим процесс выбора имени нам. Рано или поздно мы придумаем достойное. – Я понял, как далеки гости от нашего представления об имени первенца.

– Ладно. Раз имя нам не дают подарить, подарим подарки. – Петр полез в сумку. – Та-дам, настоящая люлька с креплением к потолку и балдахином.

Мы обступили Петра, разглядывая подарок. Люлька была в разобранном виде, уложена в фанерный ящичек с нанесенной выжигателем на крышку схемой сборки. Выглядел подарок основательно и богато.

– И второй подарочек, это плюшевая игрушка. – Петр вынул улыбающегося плюшевого медведя с маленькими глазками. – У каждого ребенка должна быть игрушка, с которой он будет спать, обедать и ходить на горшок.

– Спасибо! – Ляля была тронута подарками до слез. – А мы с Жоржем совсем забыли про игрушки.

– О, родители. – В шутку укорил нас Борис.

Пока Ляля искала, чем накормить гостей, мы своей мужской компанией принялись собирать люльку. Разумеется, схему каждый из нас трактовал по-своему. В итоге, мы чуть не сломали ее.

– Идите нахрен отсюда. – Отогнал нас Борис, самый рукастый из всех и сам собрал люльку. – Вот вам.

Люлька выглядела старомодно, но очень экологично и стильно. Ляля сразу оценила дизайн, близкий ее представлениям о том, как должны выглядеть вещи сделанные из дерева.

– Великолепно. Я повешу ее на кухне, чтобы не бегать в спальню по сто раз. Буду качать и готовить. – Решила она.

Через пять минут люлька висела на том месте, на которое указала Ляля. Пока в ней вместо нашего малыша лежал плюшевый медведь. Мы собрались за столом обедать. Я поинтересовался судьбой изобретателя мудагена О.

– Да, нормальный мужик оказался. Снесло поначалу ему башню от успехов, а как понял благодаря вам, что натворил, одумался. Хотел с нами в Транзабар, но у него работы много, и не готов он еще. Сам придет, как время наступит. – Борис вынул кулон в виде канистры. – Вылил из нее бензин и залил штамм мудагена. Хочу как-нибудь вернуться в родную больницу и распылить.

– Не надо, Борис. Чего они тебе дались. Пусть живут, как хотят. – Упрекнул его Петр.

– Ладно, шучу. Просто приятно осознавать, что у тебя есть страшное оружие. – Борис убрал кулон назад.

– А что с вашим Веней-Алексом? Не объявился? – Спросила Ляля.

– Нет, загулял где-то. Мы с Петром решили, как устроимся здесь, отправимся его навестить. Чует мое сердце, что не по тому пути он пошел.

– А давайте вместе навестим его, как в старые добрые времена, на «Скорой». Виу-виу-виу.

Сын замолк под мои ритмичные возгласы, изображающие работу сирены.

– Доктор растет. – Заметил Борис.

Глава 16 «Вий»

Эрла выскочила из ниоткуда. Именно выскочила, а не появилась, как было раньше. Выглядела она непривычно растрепанной и возбужденной. Первым делом кинулась к водопаду и умылась. Я подошел к ней со спины. Она резко обернулась ко мне и спросила:

– Как я выгляжу?

Рукав ее майки был оторван наполовину. В этом месте на коже виднелся кровоподтек. На шее от ключицы до уха аллели три полосы, будто оставленные ногтями. Эрлу легонько потрясывало.

– Нормально. Не переживай, я выгляжу еще хуже. – Я ощерился беззубой улыбкой. – А что случилось?

– Случилось то, что обычно случается с дураками, попала в глупую ситуацию. Причем, сама ее и создала. – Она села на каменный берег пруда. – Какая же я дура? – Эрла посмотрела на меня внимательно. Я почувствовал в ее взгляде желание поделиться со мной сокровенным или сказать что-то важное. Однако она не решилась. – Как танцы?

– Не сказать, что мы рождены для этого, но публике понравилось.

– У меня пропал страх публичных вступлений. – Влез в разговор Борис.

– А я готов станцевать для тебя. – Глеб встал в позу, готовый начать исполнение танца по знаку.

– Спасибо, но сейчас я не готова наслаждаться твоим творчеством, Глеб. Мне бы сейчас какое-нибудь средство, чтобы стереть из памяти события последних часов. – Эрла поджала губы и нахмурилась.

Ее это совсем не портило. Хотелось узнать, что у нее стряслось и помочь, чем возможно, но я знал, что она не пустит нас в свой мир. Эрла неохотно делилась своими проблемами, а уж такой, от которой на теле остались такие явные последствия, то и подавно.

Отказ обидел Глеба. Чтобы компенсировать обиду, он полез в съестные припасы, хранящиеся в сумке. Вынул кусок чего-то непонятного, понюхал, сморщил нос и убрал обратно.

– Пожрать нечего. – Буркнул он, желая намекнуть Эрле на невыполнение своих обязанностей.

Эрла грустно улыбнулась. В ее взгляде я прочел безысходную покорность нахлынувшим обстоятельствам.

– Ладно, сейчас схожу. Кому что принести? – Спросила она.

– Все равно. – Мне стало жалко ее и совсем не хотелось напрягать просьбами.

– Мне бы очки другие. – Борис как раз пытался снова приделать к очкам самодельные дужки.

– А мне с мясом чего-нибудь. – Всё так же обиженно буркнул Глеб. – И запить.

– Запить? – Переспросила задумчиво Эрла. – Хорошая идея. Мне бы тоже не мешало запить. – Она поднялась и собралась уходить. – Я быстро.

Сделала шаг и исчезла. Мы долго и молча смотрели на то место из которого она растворилась.

– Я чего-то не понял, что она подразумевала под словом запить? – Спросил Борис.

– Кажется, она решила уйти в запой. – Пояснил Глеб. – Забухать, в честь своей нелегкой бабской доли.

– Глеб, по-моему, твои обиды были некстати. Видишь же, что у нее не все хорошо, и пытаешься еще добавить ей проблем.

– А чего она не захотела смотреть мой танец? – Он как будто не понимал ситуацию, и продолжал обижаться.

– А то, что это не танец, а пародия, а Эрле сейчас не до смеха. Видел же, как ее кто-то расцарапал? – Накинулся я на толстяка.

– Видел. На вампирах все быстро заживает, как на собаке. Ну, не поделила с кем-то своего парня, подралась и что теперь, весь свет ненавидеть?

– Она никого не ненавидит. Просто ей сейчас плохо и всё. Ладно, хорош об этом. Еще сами подеремся.

– Вот бы седьмое испытание она решила отменить. – Размечтался Борис. – Домой хочу, устал.

– Соберитесь, парни, последнее испытание осталось, не время раскисать. – У меня на душе тоже было не все спокойно. Состояние Эрлы передалось и мне. Она была организатором мероприятия по искоренению наших недостатков, и мы находились в полной ее зависимости, отчего ее проблемы сразу казались и нашими. С другой стороны, проблемы бывают у всех и это не повод терять присутствие духа.

– Не та она, за кого себя выдает. – Глеб причмокнул. – Не та. Чего-то ей надо от нас, а чего не пойму. Только не убеждайте меня в ее бескорыстии и человеколюбии. Я предлагаю сегодняшнюю ночь спать по очереди. Надо быть наготове. Если что, буду орать во всю глотку.

– Мне кажется, что пока мы не пройдем все испытания, беспокоиться не о чем. – Предположил Борис и в сотый раз надел на переносицу отремонтированные очки. – Блин, не сидят, как надо. Чего я зрение-то себе не попросил?

– Проси, когда вернется. – Пробурчал Глеб. – Все равно это туфта.

Эрла пришла через час. Выглядела она уже гораздо лучше. Переоделась в новое, а косметика прикрыла ее «боевые раны» на шее. И взгляд у нее больше не был таким печально-обреченным. Она выложила перед нами картонные коробки с едой.

– Это, конечно, не та еда, про которую говорят здоровая, но на мой взгляд, она очень вкусная.

От коробок потянулся шлейф запаха жареного мяса, специй и «теплый» аромат свежего хлеба. Глеб раньше всех кинулся открывать коробки.

– Во, нормуль. – Его глаза засветились счастьем. – Первый раз за все время настоящая еда.

Он выхватил руками кусок жареного мяса, обмакнул его в коричневый соус и отправил в рот. На лице Глеба, несмотря на активную работу лицевых мышц, отразилось блаженство. Я тоже не стал ждать приглашения, взял одну из коробочек, присел на край пруда и открыл ее.

– Эрла, а твои проблемы не помешают нам закончить испытания? – Спросил я напрямую.

– Нет. – Ответила она, как мне показалось, слишком поспешно.

Этот момент зародил во мне нехорошие сомнения. Еще я заметил, что Эрла старалась не встречаться со мной взглядом. Это, конечно, могло быть по совсем другим причинам. Ей могло быть стыдно, что мы видели ее в том виде, в котором она не хотела представать перед нами. Образ идеальной красавицы дал трещину.

– Алекс? – Я снова решил не ходить вокруг да около.

Эрла посмотрела на меня с вызовом.

– А тебе какое дело, Вий? Я не интересуюсь твоими сердечными делами, а ты не лезь в мои. Ты не психолог, чтобы я открывала перед тобой всю свою подноготную. Много будешь знать, будешь больше сомневаться. Пройдите уже без проблем последнее испытание и прощайте. Не бойтесь мальчики, я обещала, обещание свое сдержу.

Кусок мяса встал у меня поперек горла. Не ожидал я, что Эрла сможет так грубо ответить мне. Борис и Глеб сочувственно уставились на меня, как товарищи дворового пса, которого пнул хозяин.

– Ладно, понял. – Я отложил коробку с едой в сторону. Аппетит у меня отбило напрочь.

– Я вернусь перед сном. – Сообщила Эрла. – Не поддавайтесь панике и не пытайтесь себе ничего придумывать. У вас всё по плану. – Она поднялась и бросила на меня короткий взгляд. – Извини, Вий, вспылила.

Не дождавшись ответа, ушла. Не стала ждать, когда я приму ее извинения. Это было похоже на реакцию человека, которому важно почувствовать себя страдающим. Это тоже добавило трещин её идеальному образу. Эрла была человеком с судьбой, не идущей в гармонии с внешностью. Я подумал про себя в этом ключе и решил, что более гармоничен, чем она. Так же, как и Глеб, и Борис. Наша внешняя оболочка соответствовала внутреннему состоянию.

– Ты понял? – Глеб громко сглотнул кусок прожеванного мяса. – Мутнааая, как деревенская самогонка. Походу, накрылись медным тазом наши чудесные преображения.

– Ребята. – Борис поправил очки. – А у меня сложилось впечатление, что это она ради нас выносит страдания. Она не хочет, чтобы мы это знали, но хочет, чтобы были ей благодарны и не устраивали истерик. Мы не можем проверить правдивость ее слов, значит, остается только довериться.

– Борис, – Глеб указал в сторону друга блестящим от жира указательным пальцем, – ты создан угождать женщинам. Если она не врет и выполнит свои обещания, попросись к ней ассистентом. Потом начнешь свое дело, будешь девчонок затаскивать на исправление, кому прикуса, кому грудей, кому всего остального. – Он неожиданно задумался. – Слушай, а я, пожалуй, сам попрошусь к ней помощником. Вот я оторвусь за все насмешки, что пережил за свою жизнь. Уж я им такие испытания придумаю, не чета нашим. Зато я им предоставлю альтернативу, либо романтический вечер с Глебом, либо суровое испытание с угрозой жизни.

– Ты хочешь заставить выбирать их из двух зол? – Усмехнулся я.

– А чего такого? У нас вообще выбора нет.

– А я не сомневаюсь, что бы ты выбрал, будь у тебя альтернатива.

– А вы бы прямо так и отказались? – Глеб, наконец, вытер салфеткой руки. – Конечно, смешно выбирать между Эрлой и испытанием. Альтернативой здесь и не пахнет. Чего там у нее не складывается? Что это за Алекс такой, ради которого она голову теряет?

– Для нее он сказочный принц, и мне кажется, что с ним что-то не так и Эрла пытается его вернуть. – Произнес Борис.

– Судя по царапинам на шее, его увела другая баба и всего делов. Эрла подралась с ней, но не отбила. – В своей манере предположил Глеб.

– Вряд ли, слишком просто. Мы тогда в какой роли в этом противостоянии? – Я был уверен, что ситуация намного сложнее и запутаннее.

– Ладно, чего гадать. Надо морально приготовиться к завтрашнему испытанию. – Глеб снял с себя комбинезон и остался в одних трусах. – Надо освежиться в пруду.

Он шумно плюхнулся в воду, обдав нас брызгами. Для лечения уныния и вытравления дурных мыслей купание в холодной воде подходило как нельзя лучше. Мы с Борисом тоже скинули с себя одежду и забрались в воду. Свежесть и прохлада придала нам оптимизма и вернула мне аппетит. Выбравшись из воды, я доел остывший обед из своей коробки.

– Ну, так-то здорово мы устроились. – Глеб, за неимением полотенца, вытерся майкой. – Работать не надо, еды от пуза. Педагог вызывает эстетическое удовлетворение.

– Скажи Эрле, что не пойдешь с нами на последнее испытание. Может быть, она удовлетворит твою просьбу. – Предложил Борис.

– Она удовлетворит, ага. – Скептически пробурчал толстяк. – Я с вами до конца.

Чтобы скоротать время, мы прошлись по мирку, в который нас поселила Эрла. Мне уже не в первый раз он показался ненастоящим, реалистичной декорацией, наподобие миров, в которые мы отправлялись для испытаний. Я поднял с земли камешек и просил его за кустарниковую ограду. Он полетел вперед, как и положено камню, но метров через десять растаял в воздухе. Я повторил эксперимент, но результат оказался точно таким же.

– Ни себе хрена. – Протянул удивленно Глеб. – Это что же, камень ненастоящий или мир вокруг нас?

– Я думаю, и то и другое. – Решил Борис. – Какая-то симуляция, наподобие матрицы. Неизвестно, где мы находимся на самом деле в этот момент. Возможно, это происходит только в нашем воображении, потому мы и можем наблюдать все эти миры со странными физическими законами.

– А Эрла? – Спросил Глеб.

– Она компьютерная программа-посредник, между нашим сознанием и матрицей.

– Зачем?

– Оцифровывает нас, чтобы наполнить искусственное пространство правдоподобными моделями. Испытания нужны, чтобы снять характерные качества личности, отличающие нас друг от друга. А может быть, это часть глобального проекта по переселению землян в иную реальность. Не факт, что мы, живущие на Земле, являемся теми, кем мы себя считаем. Наша плоть и разум тоже могут быть симуляцией.

– Борис, спросишь тебя о чем-нибудь простом, а получаешь в ответ какую-то околесицу. – Глеб скривил скептическую гримасу. – Обдолбали нас какой-то наркотой, вот и чудится всякая хрень.

– Ты не прав, Глеб. – Я заступился за позицию Бориса. – От наркоты у каждого свои приходы, а у нас один на всех. То, что мы заключены в какой-то мирок, похожий на симуляцию, это факт. Насчет того, с какой целью, гадать не буду. Может и оцифровывают, а может, растят на убой, а может, выполнят обещание и вернут нас мамам красивыми и здоровыми.

От воспоминаний о родительнице на душе стало тревожно и неуютно. Я заскучал по матери, думаю, и она уже не находила себе места. Первый раз я исчез из дома так надолго. Мои друзья, видимо тоже вспомнили о своих семьях.

– Вам не кажется странным, что у нас троих не было отцов? – Спросил Борис.

– Теперь нет. Где-то слышал, что мы поколение мужчин, воспитанных женщинами. Перекосы в воспитании, неумение брать на себя ответственность и прочее. Нас таких отобрали намеренно. Видимо, чтобы лишить этого перекоса. – Я поделился с друзьями своей точкой зрения. – Вы готовы стать стопроцентными мужиками? Или так и будете трясти своими гендерными отличиями перед мамками и стыдливо прятать их перед потенциальными избранницами.

– А чего ими трясти? – Борис понял меня буквально.

– Как альфа-самец, показывать, кто здесь самый главный.

– Это как-то не очень эстетично. – Борис так и не понял всю глубину моей иносказательности.

– Ладно, тряси чем хочешь, главное, чтобы остальные поняли, что ты хочешь этим сказать.

– Короче, из ваших пикировок я понял одно – мы недоделанные, потому нас отправили на доращивание в матрицу, так? – Глеб уставился на нас с Борисом.

– Это только предположение, одно из тысяч. – Борис неуверенно пожал плечами.

– Мы только и занимаемся тем, что придумываем себе теории, про это место и про то, чем нас заставляют тут заниматься. Давайте на время забудем про всё, наломаем этого колючего кустарника и разожжем костер. Ужас, как хочется посидеть вечерок у костра. – Предложил Глеб.

Его предложение мы восприняли с пониманием. Добыть кустарник оказалось непросто. Он впивался в одежду и тело, если обращаться с ним неосмотрительно. Приспособившись, мы наломали когтистых веток и сложили из них костерок. Лежали они рыхло, но занялись огнем активно, с треском и дымом. Мы сели в кружок, наблюдая за тем, как влажная древесина постепенно оседает и превращается в угольки.

– Смотрите! – Борис указал пальцем вверх.

Мы с Глебом подняли головы и увидели, как дым расползается в стороны, натыкаясь на невидимое препятствие на высоте метров пятидесяти.

– Вот вам и реальные размеры нашего мира. – Произнес я. – Не было здесь никаких людей никогда.

– Да и черт с ним, с этим миром. – Глеб поворошил угли и кинул пару свежих веток. – Когда еще так посидим.

И действительно, мы выкинули из головы все наши страхи, порожденные неопределенностью, и провели последний вечер перед испытанием так, словно завтра понедельник и мы желали закончить воскресный день, зарядившись хорошим настроением на новую неделю. Уснули мы раньше, чем вернулась Эрла.

Она нас разбудила ранним утром, запахом, похожим на кофе.

– Лежебоки, завтрак готов. – Произнесла она негромко.

Я откинул клапан спального мешка и посмотрел на неё, ожидая увидеть еще каких-нибудь свидетельств насыщенной событиями жизни. Напрасно, Эрла была великолепна. На ней было надето обтягивающее белье, нечто среднее между пижамой и спортивным костюмом. Выглядело оно на ней по-домашнему уютно.

– Чего там? – Спросил Глеб.

– Вылезай, увидишь.

– Эрла, мы вчера жгли костер и поняли, что этот мир очень маленький. Это какая-то симуляция? – Спросил я, выбираясь наружу.

– Хм, какие вы любопытные. Да, это симуляция, или правильнее аномалия. Особое место, находящееся между мирами. На это существуют особые причины, но вам не стоит об этом думать.

– Почему сразу не сказала?

– Вий, вы знаете обо всем очень мало, боялась, что любые факты не укладывающиеся в ваши представления об окружающем мире заставят вас нервничать, выдвигать разные нелепые теории и отталкиваясь от них совершать ошибочные действия.

– С теориями у нас полный порядок. – Подал голос Борис. – Уже напридумывали их столько, что страшно предпринимать любые действия.

– Я вам даже завидую. – Эрла разлила напиток по чашкам. – Не все знания дарят нам радость. Чего-то лучше не знать и не пробовать.

– А еще лучше, не говорить загадками, не собираясь сказать отгадку. – Упрекнул я Эрлу.

– Обижаешься еще? – Спросила она, напомнив про вчерашнюю ситуацию.

– Нет. Как сказал Евгений Леонов, обиды не храню, не такое уж это богатство.

– Не знаю кто это, но мысль замечательная. Я же женщина, бываю вспыльчивой, бываю бестолковой, бываю высокомерной, но в целом я ничего. – Как бы извиняясь и отстраняясь от вчерашнего образа, произнесла Эрла.

– Бог не суди, ты не был, женщиной на земле. – Неожиданно процитировал Цветаеву Борис.

– Ого! – Эрла захлопала в ладоши. – Какие красивые слова. Надо запомнить и вставить в нужный момент. Ребята, завтрак готов, прошу к столу.

Завтракали мы не торопясь, словно оттягивали момент начала последнего испытания. По телу бегал противный холодный сквознячок, возникающий у меня каждый раз перед грандиозными переменами. В конечностях чувствовался легкий тремор. Я волновался. Верил, что все будет хорошо, но ничего не мог с собой поделать.

Мой взгляд пересекся со взглядом Эрлы и я прочитал в нем сочувствие. Мне стало интересно узнать, кому оно адресовано, мне и или ей, но я не придумал, как спросить. Наконец, мы позавтракали.

– Пора. – Эрла покачала головой.

Она подошла ко мне и нежно обняла, прижавшись всем телом. Я тоже обнял ее, ощутив взрывной выброс гормонов. Однако «обнимашки» предназначались не только мне. Эрла так же тепло обняла Глеба, затем и Бориса, оставив их в смятении чувств.

– Это похоже на прощание. – Выдавил я, борясь с комом, подступившим к горлу.

Глеб зашмыгал носом. Борис начал тереть глаза под очками.

– Я в вас верю. – Эрла сделала шаг назад и исчезла.

Мы очутились в помещении со стальными стенами, с нарисованными по всей длине горизонтальными зелеными полосами на высоте полуметра от пола. Мне подумалось, что мы находимся на военном объекте.

– Вперед. – Произнес я и первым направился вглубь коридора.

С первого шага я понял, что с гравитацией здесь что-то не так. Я будто растерял половину веса, подпрыгивая на каждом шагу. Друзья тоже принялись шумно удивляться неожиданным ощущениям.

– Не хотелось бы вас пугать, – начал издалека Борис, – но мы находимся либо на другой планете, либо астероиде или космической базе с искусственной гравитацией.

– Это же здорово! – Обрадовался Глеб. – Я же теперь чувствую себя, будто сбросил килограмм пятьдесят.

Он прибавил скорости, подпрыгивая на каждом шагу, как кузнечик. Он первым скрылся за поворотом. Мы свернули следом и наткнулись на его широкую спину. Глеб стоял у аппарата, похожего на гибрид автомобиля и катера. Стеклянная сфера, накрывающая три сиденья с органами управления, была откинута назад.

– Это что? – Спросил Борис.

– Я думаю, это то, на чем мы полетим отсюда. – Произнес я. – У кого-нибудь есть права на управление космическими аппаратами?

– Я пару лет рубился в «Космических Рейнджеров». – Неуверенно признался Борис. – Не думаю, что мне это поможет.

– Вий, ты из нас самый мужественный мужик, тебе и садиться за штурвал. – Предложил Глеб и демонстративно уступил мне место.

– Здесь нет штурвала. – Я заглянул в кокпит. – И руля нет.

– Скорее всего, аппарат управляется автоматически. – Резонно предположил Борис.

– Надеюсь, последнее испытание не будет похоже на космическое сражение повстанцев против империи. – Глеб осмотрел машину. – Никаких лазеров-шмазеров не видно. Гражданский вариант.

Я аккуратно забрался внутрь салона, боясь тронуть какой-нибудь из органов управления и сел на среднее сидение. Тут же передо мной загорелся экран, а из панели выдвинулся прибор, похожий на полусферу, сделанную будто под размер человеческой ладони. Я и накрыл прибор своей ладонью. Как по команде, загорелись еще несколько экранов, а откуда-то из недр раздался женский голос:

– Добро пожаловать на борт космобота. Чтобы начать полет, убедитесь, что вы летите один.

– Нет, нет, нет. – Глеб поспешно запрыгнул на сиденье слева от меня.

Напуганный, что не успеет, Борис совершил прыжок, перепрыгнув аппарат и свалившись на место справа от меня.

– Загрузка полная, закрытие кабины.

Стеклянная сфера над головами пришла в движение и мягко села на свое место.

– Для начала полета выберите режим, ручной или автоматический. – На экране заморгали непонятные символы.

Я замер в нерешительности. Женский голос повторил просьбу.

– Ну же, Вий, жми. – Надавил на меня Глеб.

– А куда. Я же не понимаю ничего в этих значках.

– Какая разница. Может быть, ты от природы пилот космического корабля.

Я поддался на уговоры и ткнул в зеленый огонек. Аппарат мягко поднялся над полом. Потолок над головой пришел в движение. Он сдвинулся назад, открыв нашему взору черное небо с мириадами звезд.

– Для начала полета используйте органы управления космоботом. – Предложил женский голос.

Больше всего для этой цели подходила темная полусфера, идеально лежащая под правой рукой. Я положил на нее руку и почувствовал, как мельчайшие движения ладони по ней отзываются движениями аппарата.