Текст книги "Ловушка в Волчьем замке"

– Иди ко мне! – Марта протянула к нему руки, и он бросился к ней, на ходу срывая с себя полотенце.

Он стал покрывать ее тело поцелуями, и вскоре они уже предавались неистовой страсти.

19

Прошел час с тех пор, как Марта ушла, а Тимош продолжал лежать, думая об их отношениях. Вроде бы ничего серьезного между ними нет, если учитывать, что она хочет связать свою жизнь с неким Димой. Но эта ночь страсти заставила его засомневаться в том, что так оно и есть, – такой темпераментной, раскованной и одновременно нежной была Марта. Тимош чувствовал, что это не только жар страсти, но и нечто большее, подобное тому, что он испытал с Моник и счел любовью. Да что там говорить, ведь Марта уже второй раз прикрывает его задницу, обеспечив ему алиби, когда был убит Вилкас, а сейчас – согласившись не заявлять об этой страшной находке, трупе врача. В обоих случаях для нее это большой риск, при этом она ничего не требует взамен. Не это ли доказывает, что Марта испытывает к нему нечто большее, чем симпатию, и он для нее не просто товарищ по общему делу. «Неужели она влюбилась в меня? Или это всего лишь физиология – она почувствовала во мне своего мужчину? Но боится признаться в этом себе, мне, поэтому то отталкивает меня, то вдруг сама запрыгивает ко мне в постель. Неужели у нее и в самом деле возникло ко мне то чувство, которое неподвластно логике, здравому смыслу и значится в медицинском реестре заболеваний под номером F63.9, а именно: любовь?» Тимош с удивлением осознал, что все реже и реже вспоминает о Моник и его уже не так тянет во Францию. А вот общения с Мартой ему требуется все больше и больше, и, когда долго ее не видит, он чувствует себя не совсем уютно. И все же, разве между ними может быть что-нибудь серьезное, если она значительно старше его? Да, она ему нравится, он хочет ее как женщину – она его очень возбуждает, но это все. Этот любовный роман не будет иметь продолжения. И не в его положении забивать себе голову такими мыслями.

Когда Марта, одевшись, собиралась покинуть его, Тимош поинтересовался, особенно не надеясь на то, что она скажет ему правду:

– У нас достаточно доверительные отношения, чтобы иметь друг от друга какие-нибудь тайны. Ты можешь сказать, кто был заказчиком похищения древней короны?

– Зачем тебе это знать?

– Вокруг происходит столько жутких событий, в которые я оказываюсь втянутым помимо моей воли, что я ощущаю себя беззащитным слепым котенком.

– Как сам понимаешь, сделать дубликат ключа-карточки от двери Вилкаса, узнать код сейфа – для этого требовалась дорогостоящая спецтехника. Все это я получила от банкира Зотова – он хотел завладеть древней литовской короной. Аппаратуру в кабинете Вилкаса установила я. Зотов назвал сумму вознаграждения за ее похищение. Думаю, что к убийству Вилкаса банкир не имеет никакого отношения, как и мы. Похоже, кто-то еще охотился за короной или наследством Вилкаса.

– Кто бы это мог быть?

– Кто угодно. Я уже тебе озвучивала список лиц, заинтересованных в смерти Вилкаса. Мотивы у них разные, вот только не понимаю, зачем надо было похищать труп?

– Я думал об этом. По всему выходит, что от исчезновения тела Вилкаса мог выиграть лишь Юшта. Минимум на полгода он стал неподконтрольным руководителем компании, тем более Лайма уже не будет вставлять ему палки в колеса.

– Юшта теперь в Киеве на излечении. Кто и зачем убил банкира, взорвал Лайму? Для чего убили Виктора и как это убийство связано со всеми предыдущими событиями?

– Из озвученного тобой списка остались невредимыми лишь Прохоренко, заинтересованный в том, чтобы наследство Вилкаса досталось фонду, то есть попало ему в руки, и аграрий Пилипчук, которому смерть Вилкаса списала долг. Может быть, у них есть и другие интересы? Не исключено, что кто-то из них знает о существовании короны, за которую можно получить миллионы, и ведет ради этого свою игру. Или корона уже находится у кого-то из них? А заинтересованного в короне банкира убрали – зачем им такой могущественный враг?

– Согласна, это вполне вероятно. Убийца, если он знал код, мог, расправившись с Вилкасом, открыть сейф и забрать корону.

– Могло быть и по-другому. Сейф был открыт, и убийца просто воспользовался этим, и тогда понятно, почему он применил такое неудобное для убийства орудие.

– Следователь, когда стало ясно, что Вилкас мертв, вызвал специалистов, и те на третий день после убийства в присутствии понятых вскрыли сейф. Если бы там оказалась корона, то информация о ней обязательно просочилась бы в СМИ. Журналисты падки на такие сенсации и в таких случаях платят за информацию не скупясь. Выходит, убийца похитил корону.

– Или кто-то другой. Помнишь, я тебе рассказывал, что видел человека, со спины похожего на Вилкаса? Его видела и Альбина.

Марту передернуло:

– И я его видела. Мне до сих пор дурно, как вспомню. Но его видели и после того, как сейф был вскрыт.

– Возможно, существует тайник, в котором может храниться корона, и не обязательно он находится в апартаментах Вилкаса.

– Думаешь, сыскари могли его не обнаружить?

– Вполне, они ведь искали не тайник, а улики. В противном случае имеется некто, пытающийся нас уверить, что Вилкас жив. Конечно же, это был не Виктор – он не такой крупный. Петр Игнатьевич тоже не подходит – толстоват. Возможно, это посторонний человек и он пришел, когда уже была снята охрана… Хотя Альбина видела его в ту же ночь, когда исчезло тело Вилкаса, и он хорошо ориентировался в замке. Выходит, он здесь бывал раньше.

– Юшта тоже по комплекции не подходит, а вот Пилипчук – в самый раз. Если это был он, значит, его интерес не только в списании долга. Когда перед началом игры Вилкас ушел в кабинет, то, со слов следователя, каждый из находившихся в игровой комнате отлучался оттуда на достаточное время, чтобы нанести удар Вилкасу и сбросить его в бассейн, но не похитить тело. Возможно, что спрятал тело Вилкаса отнюдь не убийца.

– У меня ощущение, что мажордом Иван Иванович совсем умом тронулся после убийства Вилкаса, и он постоянно пьянствует. Может, это он похитил тело?

– Для чего?

– Не знаю. Он заходил ко мне вечером и заявил, что найдет убийцу и перегрызет ему горло.

– А зачем он к тебе приходил?

– Представляешь, он утверждает, что я – сын Вилкаса! Поэтому тот сделал меня своим наследником.

Марта замерла, раздумывая.

– Похоже на правду. Почему бы и нет? Логика в этом есть. Впрочем, это ничего не меняет – завещание все равно на тебя оформлено.

– Меняет! Еще как меняет! Теперь я зубами, руками, ногами буду отстаивать свое!

– Молодец! Главное, чтобы ты был дружен с головой. Такой настрой должен был возникнуть у тебя давно. Ну, я побежала! – Марта чмокнула его в губы и вышла из комнаты.

Тимош решительно поднялся с кровати, не желая поддаваться подкрадывающемуся к нему сну.

«Не знаю, что Марта возомнила, но мне она не нужна! Разве только для того, чтобы окончательно излечиться от Моник».

Тимошу ужасно захотелось есть, но завтрак давно закончился, а до обеда оставалось еще много времени. Можно было сходить в кухню, попросить, чтобы ему сообразили что-нибудь поесть, но он решил перетерпеть. Чтобы как-то убить время до обеда, он пошел в библиотеку, где, как и ожидал, увидел Ефима Натановича, погруженного в изучение очередного старинного фолианта. Тот при виде Тимоша просиял, словно к нему зашел давний приятель, с которым он долго не виделся.

– Очень рад, молодой человек, что вы вернулись здоровым и невредимым из подземелья. Я переживал за вас!

– Ларчик просто открывался – я туда не спускался.

– Удивительно, вы вчера были так решительно настроены! Что же изменило ваши планы?

– Банальность. Я не нашел вход. Все двери, за которыми он мог находиться, были заперты. Не ломать же мне их все по очереди!

– У Петра Игнатьевича можно было попросить ключ…

– Я так и сделаю, но только не сегодня. И что я ему скажу, для чего мне понадобилось спускаться в подземелье?

– И в самом деле, Тимош, для чего?

– Я не смог ответить себе на этот вопрос, поэтому отложил путешествие.

Тимош видел, что архивариус разочарован. «С чего бы? Он надеялся, что я там сделаю археологическое открытие? Странный он. Копается в старинных книгах, как будто ничего и не произошло. Григорий Вилкас мертв, и теперь никому не интересна история его рода. Архивариус делает работу, за которую ему никто не заплатит. Или он об этом не думает, потому что фанат своего дела?»

– Ефим Натанович, вы все в трудах, а ведь ваш заказчик мертв и ваша работа бесполезна. Скоро вам сообщат, что не нуждаются в ваших изысканиях, и укажут на дверь. Не хочу быть провидцем, но задержка за этим только из-за того, что Юшта в больнице.

– Марк Твен, увидев свой некролог в газете, сказал: «Боюсь, что слухи о моей смерти несколько преувеличены». Дело в том, что, поскольку тело Григория Вилкаса не нашли, нет твердой уверенности в том, что он действительно мертв. Ведь очень похожего на него человека видели разгуливающим по замку.

– Какой-то шутник разыграл Альбину, или у нее разыгралось воображение.

– Нельзя утверждать, что Вилкас мертв, пока не нашли его тела, но также нельзя заявлять на основании этого, что он жив. Таки да! Хотите еврейскую притчу на эту тему?

– Не хочу! Предположим, с вами уже распрощались, тихо, без оркестра, – что вы будете делать? Вернетесь домой?

Тимош с удивлением отметил, что словоохотливый архивариус очень много говорил, шутил, сыпал анекдотами, но, как заправский разведчик, ничего не рассказал о себе. А Тимош, сам того не замечая, общаясь с Ефимом Натановичем, выложил буквально все о себе и даже об отношениях с Моник и Леной.

– Как сказала тетя Фира, «пока у меня от этого голова не болит». – Ефим Натанович подмигнул ему. – Не удержусь, расскажу на эту тему анекдот. Хасид рассказывает соседу: «Однажды ребе упал в воду, глубина была больше трех метров, а наш ребе не умеет плавать. К счастью, у него были при себе две маринованные селедки. Он взял их в руки, они ожили и вытащили его на берег». Сосед заявил: «Я тебе не верю. Чем ты можешь это доказать?» На что хасид ему и говорит: «Ты же видишь: ребе жив». И разве ему можно было возразить?

– Ефим Натанович, вы родом из этих мест?

– Таки нет, как говорят в Одессе, где я родился.

– Как же вы попали сюда, в замок?

– Нет повести печальней в этом мире, чем повесть об увлечениях молодости. Это долгий и совсем не веселый рассказ. Я его приберегу для следующего раза. А пока надо работать!

Ефим Натанович снова взялся за старинный фолиант, а Тимош по его виду понял: продолжать расспрашивать его бесполезно. Он вышел в коридор и позвонил Марте.

– Ты не можешь навести справки о Ефиме Натановиче – кто он и откуда?

– У тебя есть на его счет подозрения?

– Пока это только интуиция, да и синдром Агаты Кристи срабатывает.

– А что это такое и какое отношение имеет к архивариусу?

– Я увлекался детективами Агаты Кристи. Вначале мне было сложно разгадать, кто же убийца в очередном ее романе. Затем я вывел закономерность: убийцей у нее оказывался человек, который в силу определенных обстоятельств ну никак не мог быть им. После этого я без труда вычислял убийцу еще в начале романа и лишь ломал голову над причинами, толкнувшими его или ее на преступление.

– Детективные романы имеют отношение к здешним убийствам?

– Не исключено, что убийца хладнокровно идет на новые преступления, потому что уверен: он по каким-то причинам вне подозрений. Известно, что убийца – человек, обладающий незаурядной силой. Кто из мужской половины обитателей замка менее всего похож на убийцу? И почему всегда осторожный банкир отправился на встречу ночью в уединенное место всего с одним охранником, если даже днем их при нем всегда было несколько? Я бы обратил внимание на двоих – архивариуса и сиделку Машу.

– Твоя версия имеет право на существование, хотя я не могу представить, как довольно хилый архивариус смог одним ударом уложить здоровяка Вилкаса или расправиться с телохранителем банкира, который был профессионалом высокого класса? Сиделка Маша физически более крепкая, но она вряд ли справилась бы с телохранителем. Если применить метод Агаты Кристи, самой подозрительной из не вызывающих подозрения является ихтиолог Валентина Сергеевна. Не важно, как она выглядит, внешний вид обманчив. Она мастер спорта по спортивной гимнастике! Я как-то видела, какие она чудеса выделывает на брусьях и турнике. Там знаешь, какая сила нужна!

– Ну ты и придумала! Давай говорить серьезно. Ты не учитываешь фактор неожиданности и непредсказуемости поступков, состояние аффекта.

– Должен быть мотив, а его нет.

– Это только на первый взгляд, а если покопаться в прошлом архивариуса и сиделки, может, что-то и найдется.

– Я считаю, что это фантастическая версия, но попробую что-нибудь разузнать о них. Чем черт не шутит, когда Бог спит!

Тимош вернулся в библиотеку и предпринял несколько попыток разговорить словоохотливого архивариуса, но тот был на удивление немногословен и уходил от вопросов, даже косвенно касающихся его прошлого. В конце концов Тимош оставил его в покое. Он решил развлечься – написать новый портрет Раудонаса Вилкаса в стиле сюрреализма и взял за образец картину Дали «Исчезающие образы»[36]36
  «Исчезающие образы», 1938 г. Издали изображенное на этой картине напоминает профиль старика, немного похожего на самого художника. Если подойти к картине ближе и взглянуть на нее под другим углом, то черты старика размываются, трансформируясь в фигуру девушки, стоящей у портьеры.


[Закрыть]. Тимош задумал портрет как двойственную картину. Зритель должен будет различить черты Раудонаса и под другим углом зрения увидеть само материализовавшееся Проклятие, которое легло на род Вилкасов.

В виде кого или чего изобразить Проклятие? Слово «проклятие» среднего рода, поэтому фигура должна будет напоминать и мужчину, и женщину. Скорее всего, юную девушку и одновременно юношу, в фигурах которых, еще не до конца сформированных, не так заметны половые различия.

Увлекшись, Тимош сделал в альбоме с полдесятка набросков, но так и не достиг желаемого эффекта. Никак не давалась усредненная, без гендерных различий, фигура Проклятия. То она выходила похожей на угловатую фигуру Моник, то в ней явственно проявлялись мужские характерные черты, и Тимошу виделся ненавистный Жерар. Когда он попытался их как-то объединить, у него возникло ощущение, словно он своими руками укладывает Моник и Жерара в одну постель.

«А ведь так и случилось. Зачем я приехал сюда, погнавшись за иллюзией богатства, бросив любимую? Богатство Вилкаса, как мираж, манит меня, имея обманчивое свойство горизонта – до него никогда не дойдешь! Надо немедленно вернуться во Францию! Вернуть Моник! Лена поможет с деньгами на обратный билет». И тут ожил внутренний голос: «Глупец! Бросить все и уехать, когда богатство – вот оно, лишь руку протяни? По завещанию ты единственный наследник Вилкаса! И по крови! Если уедешь, мерзавец Прохоренко все заграбастает, и потом через суды годами будешь добиваться справедливости. Впрочем, какие суды? У тебя на них нет денег! Нищий ты никому не будешь нужен, и в первую очередь Моник. Зато с миллионами Вилкаса ты сможешь вернуть ее».

– Мой юный друг, вижу, вы серьезно взялись за написание портрета, – послышался за спиной голос архивариуса. С минуту помолчав, возможно, переваривая увиденное на альбомном листе, Ефим Натанович продолжил: – Не скажу, что новое решение портрета меня умиляет и что оно лучше предыдущего, но я человек из прошлого времени и мне больше нравится, когда все по старинке. Возможно, я чего-то недопонимаю.

Тимош рассказал архивариусу, какой смысл вкладывает в новый портрет, и тот согласно кивнул:

– Интересный подход, но я человек старой формации. Мне нравится, чтобы изображенное на картине не нуждалось в пояснении, а само говорило за себя.

– Так и будет в окончательном варианте, ведь это только наброски.

После ужина Тимош пытался напроситься к архивариусу в гости на партию шашек и ликер, надеясь продолжить начатый разговор, однако Ефим Натанович, сославшись на плохое самочувствие, ему отказал.

Тимош вернулся к себе и лег в постель, но сон все не шел к нему. Он считал слонов, пингвинов, кенгуру, занимался аутогенной тренировкой по методике Шульца, но ему не удалось снять возбуждение, охватившее его. Раньше ему нравилось засиживаться за работой до глубокой ночи, когда в большом городе тишина нарушается лишь звуками проносящихся по пустынным улицам автомобилей. В Волчьем замке тишина была глубокой, таинственной, а с недавних пор – угрожающей. У Тимоша было ощущение, что это затишье перед бурей.

Ведь по всему выходило, что следующей целью невидимого убийцы должен был оказаться сам Тимош. Логика убийцы, начавшего «зачистку» с Лаймы, была понятна: сестра Вилкаса, хотя и не его прямой наследник, была самым серьезным препятствием на пути к наследству или древней короне. Если бы она заранее почувствовала, что ее жизни угрожает опасность, то ее было бы непросто убрать. Поэтому она стала следующей после Григория Вилкаса. Юшта, получив увечья, временно выведен из игры. Банкир попал в расставленную убийцей ловушку и погиб.

Остаются на игровом поле только Тимош и Прохоренко, который вполне может быть заказчиком этих убийств, так как у него есть мотив – получить под свое управление компанию Вилкаса. На пути Прохоренко лишь одна преграда – новое завещание Вилкаса, и оно является смертным приговором Тимошу. Заинтересованы в смерти Вилкаса были многие, но убийства Лаймы и Зотова говорят, что цель еще не достигнута, а значит, будут новые смерти. Возможно, врач Виктор был причастен к смерти Вилкаса, поэтому от него и избавились. Имел ли он отношение к убийству банкира, неизвестно, так как он исчез раньше. Хотя не исключено, что именно он, будучи профессионалом, расправился с банкиром и его телохранителем, а затем избавились от него.

«Марта считает, что за всем этим может стоять аграрий Пилипчук, цель которого – не только списание долга вследствие смерти Вилкаса, но и еще что-то, пока неизвестное. Он физически крепкий мужчина, мог находиться в кабинете Вилкаса и увидеть в сейфе корону, стоящую миллионы. Решение пришло мгновенно – он убил Вилкаса и похитил корону. Пилипчук вполне может быть той самой темной лошадкой. Но остается вопрос, почему исчез труп и кто это мог сделать. Хотели выиграть время? Тогда похититель должен был знать о существовании нового завещания. И для чего ему нужно это время? Чтобы признать завещание недействительным? Маловероятно, проще физически устранить претендента, то есть меня! – Тимош почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Почему я до сих пор жив? Не было даже попыток меня устранить. У меня нет охраны, и убить меня намного проще, чем банкира. После гибели Лаймы лишь Прохоренко выгодна моя смерть, у Пилипчука нет оснований претендовать на компанию Вилкаса. В том, чтобы отсрочить принятие мною наследства, был заинтересован и Юшта, но его не было в тот день в замке». От этих размышлений у Тимоша разболелась голова, но ничего не прояснилось. Раздалась мелодия айфона – ему звонила Лена.

– Как у тебя дела? Почему не звонишь? – В ее голосе улавливались озабоченность и грусть.

– Не решался. Вдруг позвоню, когда муж рядом? Я не ясновидящий, не знаю, когда можно звонить. – Тимош чувствовал, что говорит не то, что следует, и его слова больно ранят Лену, а она желает ему добра и хочет помочь.

– Зачем ты так? – Она старалась говорить спокойно, но ее голос слегка дрожал и срывался. – Порой мне кажется, что ему безразлична моя личная жизнь! Если о чем и спросит, то только ради проформы, и сразу забудет, что я ответила.

«Ого! Выходит, я был прав в отношении ее супружеской жизни. Видимо, родители подсуетились и нашли ей “вкусного” жениха, а теперь наступило послевкусие!»

– Прости меня, разнюнилась, у тебя своих проблем полно. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– По-прежнему хочу улететь во Францию, но сейчас я на мели, даже тебе задолжал за пропавшие авиабилеты.

– Тебе нужны деньги? Сколько? У меня есть мои личные сбережения.

– Хотя бы тысячу-полторы евро. Я потом вышлю тебе все из Парижа.

– Такая сумма мне по силам. Как мне ее тебе передать?

– При встрече, я приеду в Киев и позвоню тебе.

– Эти три дня я буду находиться у мамы. Когда определишься с датой отъезда, заранее предупреди, чтобы я на то время была свободна.

– Спасибо, Ленка! Ты настоящий друг!

– Жаль, что мы только друзья, – тихо проговорила Лена. – А могли бы… – И связь оборвалась.

Тимош лежал в постели, слушая короткие гудки в трубке. «Вот шанс вырваться из этого гадюшника, из опостылевшего Волчьего замка! Ленка – молодец! Надо немедленно уезжать отсюда, плюнуть на подписку о невыезде! Пока следователь кинется, я буду уже во Франции. Пусть попробует меня оттуда вернуть – у него против меня ничего нет, кроме домыслов. Полгода там поживу, затем свяжусь с Мартой, узнаю обстановку и буду решать, возвращаться сюда или нет. Возможно, к тому времени изловят убийцу и найдут тело Вилкаса… моего отца…»

Ему было трудно представить Вилкаса в роли своего отца. Тот человек, чье отчество он носил, погиб, когда Тимошу было всего восемь лет, и он его почти не помнил. В памяти осталось лишь то, что тот все время был занят или отсутствовал. Поэтому не было особой разницы в том, чтобы считать своим отцом того или другого. Так получилось, что все приятные, радостные и горестные события его жизни делила вместе с ним мать, отдуваясь за обоих родителей…

Надо ехать во Францию! Главное – добраться до Коростеня. Оттуда на электричке в Киев, встретиться с Леной – и сразу в аэропорт. На любой рейс в Европу, пока шенген открыт.

Тимош представил, как будет здорово вернуться в Париж. Денег Лены хватит на первое время, пока он найдет работу. Как можно скорее убраться подальше от осиного гнезда, свитого в Волчьем замке! Глупо оставаться здесь, ожидая удара киллера в спину, находясь под прицелом неизвестного врага! Незаметно для себя Тимош задремал.

Его разбудил тихий стук в дверь. Поздним незваным гостем оказался хмурый и сосредоточенный мажордом Иван Иванович, на удивление трезвый.

– Ты что, спишь? – недовольно буркнул мажордом.

– Есть другие предложения?

– Собирайся! Я еду в город, а тебе надо успеть на электричку.

– Откуда вы об этом узнали?

Мажордом лишь состроил гримасу, – мол, не задавай лишних вопросов. Тимош быстро вышел вслед за Иваном Ивановичем, решив ничему не удивляться. Ночь делает незнакомой местность, и, как ни пытался сориентироваться, глядя в окно автомобиля, Тимош так и не понял, какой дорогой они ехали. Вскоре они уже были возле железнодорожной платформы, какие бывают на полустанке.

У платформы стоял состав и, судя по лязгу буферов, готовился к отправлению.

– Где мы?!

– Нет времени на болтовню! – отрезал Иван Иванович. – Опоздаешь – пеняй на себя!

Тимош едва успел заскочить на подножку вагона. Проводница, молодая женщина, велела ему идти за ней. Только теперь Тимош сообразил, что он оказался не в электричке, а в купейном вагоне пассажирского поезда.

В купе, к которому его подвела проводница, его ожидал сюрприз в виде Альбины, на которой был лишь легонький прозрачный халатик, не скрывающий красоты ее обнаженного тела. Тимош почувствовал себя неловко.

– Молодец, успел! – сказала Альбина, наваливаясь на столик, и ее увесистые груди чуть не выпорхнули из халата.

– Вы тоже едете в Киев?

– Хи-хи! Да нет, не туда!

– Мне нужно в Киев – меня там ждут!

– Тебя уже нигде не ждут – это поезд мертвых.

– Не говорите глупостей, вы ведь живая!

Альбина рассмеялась и, убрав волосы, показала след от веревки на шее. Двери отворились, и в купе вошел улыбающийся Григорий Вилкас со словами:

– Ты по мне не соскучился, сынок? Потерпи, и ты будешь таким, как мы!

Тимош с ужасом наблюдал за тем, как Вилкас, глядя в сторону тусклыми мертвыми глазами, приближается к нему, намереваясь заключить в объятия. Внезапно окно купе опустилось, и в нем показалась голова Марты, свесившейся с крыши.

– Прыгай! – крикнула она. – Не подпускай его к себе!

Тимош попытался выпрыгнуть в открытое окно и внезапно почувствовал, что не в силах даже пошевелиться. Вилкас навис над ним, еще мгновение, и…

«Все кончено!» – промелькнула мысль, и Тимош проснулся.

В дверь громко стучали. Раздался голос явно пьяного Ивана Ивановича:

– Открой! Я тебе должен рассказать!

– Успокойся! Иди проспись! – послышался голос Петра Игнатьевича.

Иван Иванович стал пререкаться. Тимош встал с кровати, надел брюки, рубашку и открыл дверь. Он увидел, как уже в конце коридора идет, пошатываясь, Иван Иванович, поддерживаемый Петром Игнатьевичем. «Какую еще тайну хочет открыть мне верный пес Вилкаса?» За окном раздалось уханье филина, и Тимош похолодел. В нем течет кровь Вилкаса, а значит, проклятие распространяется и на него. Ему вспомнились слова Вилкаса из сна – «ты будешь таким, как мы».

– Ерунда! – громко произнес, неизвестно к кому обращаясь, Тимош. – Я не Вилкас и никогда им не стану! Кровь одно, а человек – другое!

– Кар-р! – возразил черный ворон с подоконника, искоса поглядывая по сторонам, явно высматривая, что бы еще утащить.

Тимош швырнул в него подушку, но не попал.

– Кар-р! – осудил его действия ворон и, смешно проскакав по подоконнику, тяжело взлетел.

20

Идея занять денег у Лены и улететь в Париж захватила Тимоша, наполнив его энергией действия. Пока единственная сложность состояла в том, чтобы найти транспорт и выехать из замка в город. Оттуда добраться до Киева было несложно – утренняя и вечерняя электрички, масса проходящих поездов.

Все автомобили, обслуживающие замок, были в ведении Петра Игнатьевича, так что без его содействия уехать было невозможно. Тимош мог обратиться к Марте, у которой был личный автомобиль, но она станет выпытывать у него, зачем он туда едет, и с ее развитой интуицией почувствует: он что-то задумал. Тимош решил не посвящать Марту в свои планы и позвонить ей уже из Франции.

Петр Игнатьевич с пониманием отнесся к просьбе Тимоша:

– Одинокому молодому человеку, которому нечем заняться, тут скучно, хочется развеяться. Поезжайте с Владиком – он поедет за продуктами примерно через час. Дадите ему номер своего мобильного, и он позвонит, когда будет ехать обратно.

– Обязательно, – кивнул Тимош, а сам подумал, что придется позвонить управляющему и придумать причину, почему он сегодня не вернется в замок, иначе тот может поднять шум раньше времени. Хотя причина должна быть ему известна – «cherchez la femme»[37]37
  «Ищите женщину» (фр.).


[Закрыть].

– Я тоже не прочь съездить в город, но сегодня много дел в замке. Вам подсказать, где там можно с пользой провести время?

– Спасибо, я уже знаю и даже заимел там интересных знакомых, – подмигнув управляющему, многозначительно произнес Тимош, чтобы тот понял, какова их гендерная принадлежность. Поэтому будет естественно, если он сообщит, что решил заночевать у знакомой.

– Слава богу! – Неожиданно Петр Игнатьевич вздохнул с облегчением. – А то мы с супругой уже думали, что эта женщина вас окрутила! Вы ведь так молоды, а она прошла и Крым, и Рим, и медные трубы! Вы простите, что вмешиваюсь в ваши личные дела.

Тимош насторожился:

– Вы кого имеете в виду?

– Конечно Марту! То, что она спала с Григорием Антанасовичем, – это ладно, но ведь не только с ним! Ходили разные слухи…

– Я слухами не интересуюсь, а с Мартой меня ничего не связывает.

– Ну и хорошо! Еще раз прошу извинить меня, если невольно задел вас.

– Не извиняйтесь. У меня с ней вначале были напряженные отношения, но потом наладились, но это и все.

Тимош отошел от управляющего с неприятным чувством, и это было связано с Мартой. Ничего нового о Марте управляющий Тимошу не сказал, но он озвучил его подозрения, и это было как оплеуха. Марта сама рассказала ему, что Вилкас вынуждал ее к сожительству, а остальные ее «романы» могли быть выдумкой скучающей Альбины, ведь у Марты в городе есть жених Дима. Хотя что ему до всего этого? Марта для него лишь партнер! Да, пару раз он с ней переспал, в обоих случаях по ее инициативе, и ему было безразлично, что ею двигало.

В библиотеке Ефима Натановича не оказалось, зато на мольберте с неоконченным портретом Тимош обнаружил записку.

«Мой юный друг! Таки да, вы были правы, моя работа в библиотеке никому не нужна. Вчера поздно вечером меня об этом уведомили, и рано утром милейший Петр Игнатьевич организовал мой отъезд. Прошу извинить меня, что я уехал не прощаясь, по-английски. Если будете в городе, то милости прошу ко мне в гости на рюмочку ликера, составить компанию старому историку-зануде. Кстати, я раскопал нечто важное относительно подземелья замка, – думаю, это будет вам и вашему компаньону весьма полезно. Мой адрес…»

Содержание записки было странным, как и внезапный отъезд архивариуса. «И что интересного он может рассказать о подземелье? Очередную легенду? Через несколько часов все это будет не важно и у меня начнется новая жизнь. Вернее, я возвращусь к прежней – в Париже! Теперь, без денег Вилкаса, будет много проблем. Учебу в художественной школе придется отложить до лучших времен. И все же, что хочет сообщить мне архивариус?»

Тимош спустился на первый этаж и сразу же столкнулся с озабоченным Петром Игнатьевичем.

– Я хотел вам звонить. Влад готов ехать и уже вывел машину из гаража. Найдете его возле общежития – он ждет вас. Синий микроавтобус «фольксваген».

– Спасибо, уже бегу, только кое-что возьму в своей комнате. – Тимош на всякий случай спросил: – Ефим Натанович давно уехал?

– Фима? Куда? Наверное, как обычно, корпит в библиотеке.

– Разве он не обращался к вам с просьбой отвезти его в город?

– Первый раз слышу. Вы что-то путаете, Тимош. Извините, я сейчас немного занят, когда вернетесь, буду рад пообщаться.

– На чем же мог уехать Ефим Натанович в город?

– У него есть автомобиль, синий «ланос», только он выезжает на нем очень редко – неуверенно чувствует себя за рулем. А если не на нем, то на нашей дежурной развозке до села, а потом на автобусе до города.

Тимош отошел от управляющего озадаченный. Выходит, архивариус обманул его относительно того, что обращался к управляющему за помощью, а малая ложь предполагает большую. Странным было и то, что ему предложили немедленно покинуть замок, – это явно тоже было вранье. Что за всем этим кроется? Непонятно. Факты таковы: вчера после ужина архивариус выглядел спокойным и никуда не собирался уезжать. Видимо, что-то произошло ночью или ранним утром, раз он спешно покинул замок. Оставил записку, хотя мог и не оставлять. Пытался заинтересовать какой-то важной информацией и пригласил к себе в гости. Зачем ему это было надо? Тут Тимоша осенило. «Архивариус чем-то напуган и хочет мне сообщить нечто важное. Боялся, что кто-то посторонний прочитает его послание, отсюда столь странный, сумбурный стиль записки, совсем ему не свойственный. Судя по всему, он очень заинтересован в нашей встрече. С чего бы это?»

Тимош забежал в комнату, взял лишь небольшую сумочку, куда поместились айфон и туалетные принадлежности. Выйдя из замка, быстрым шагом спустился к домикам, где проживал обслуживающий персонал. Возле синего микроавтобуса нервно топтался чернявый кучерявый мужчина лет тридцати, то и дело ловко сплевывая сквозь щель между зубами.