Текст книги "Река снов"

Вещи и дела с гостиницей оставляю на завтра. На послезавтра – Рождествено и далее…

Надеюсь, ретивый квартальный меня снова не отвлечет на помощь…

Вечер я провел в номере, размышляя и читая наставления. Режим ужина изменил опять, сходив поесть в чайную. Вернувшись оттуда, я глянул на две кучи вещей в номере и вздохнул: время мирной жизни стремительно утекало. Приходило время нести свой труп навстречу Бирнамскому лесу.

Разделся и лег. Надеюсь, Бирнамский лес придет ко мне не в этом сне. Надежда оправдалась. Приснился мне веселый дом и мои развлечения в нем. Раз с аборигенкой, раз с эльфкой, раз с оркой. С оркой я бы наяву не захотел, но во сне – пожалуйста…

Проснувшись утром, я подумал, что это не самый плохой сон. Есть что вспомнить. И пошел в ванную. После завтрака я почти полдня возился с вещами и таки сделал все. Завтрашний поход я мыслил так: я переправляюсь в Рождествено, нахожу там нужного человека, нанимаю его (лучше с машиной или лошадью). Он и я на следующее утро отправляемся в поход. Находим удобное место, где оборудуется база, сиречь палатка, место для костра и, может быть, схрон для вещей, которые не будут требоваться при поисках. Далее проводник возвращается домой, а я ищу. Если мне не хватит еды, то через несколько дней проводник привозит. На случай срочной эвакуации я могу вернуться к его дому через портал. Маячок для портала я ему дам. Дальше попробую снова.

Исходя из плана, я возьму с собой ранец, жилет и большую сумку для еды. Я планировал взять какую-нибудь большую емкость для воды, но раз мне говорят, что с водой там нормально, то я не буду емкость искать. Ограничусь наличной.

Из одежды возьму кожаную куртку, плащ-палатку, двое брюк, две рубашки, плюс две пары белья, кроме той, которая на мне. Обувь – сапоги и кожаные тапочки. На голову возьму камуфляжную панаму. Плюс разная мелочь вроде носков, перчаток и портянок.

Все вышеназванное улеглось в левый угол комнаты. Далее я занялся набивкой магазинов к карабину. Четыре из пяти были набиты и уложены в карманы жилета. В пятый пошли только десять патронов. Ибо больше их нет. Они – для особо гадостных тварей. В них просверлено конусообразное углубление, в которое помещен кусочек сукновальной глины с записанным на него заклинанием разрыва. Сверху он залит чем-то вроде парафина (что это за заливка – гномий секрет). Стрелять ими можно только накоротке, но при их наличии серого медведя можно не бояться. Абы попал. Ну и всякое другое негигантского размера. С мантикорой я не совсем уверен. Хотя может и сработать. Ведь сначала пуля пробьет шкуру, а заклинание сработает уже изнутри. Но все равно – по Жигулям они не гуляют. Много мороки было с этими пулями – и мне, и гному Снорри, который их делал.

Револьвер будет в кобуре на бедре, а рабочий кольт – в кобуре под левой рукой. Запасной кольт – в наспинной сухарной сумке. Далее я раскладывал магазины и патроны, оба медных «гвоздя»… В общем, работы хватило до обеда. Пристраивал, закреплял, убирал, пристраивал по-иному.

В обед отправился к портье и спросил, с кем можно договориться о хранении вещей. Портье направил к хозяину, с которым я и согласовал, что я вещи упакую и помещу к ним в подвал, где они и будут храниться две недели. Если я не появлюсь, то вещи следует отправить пароходом в Тверь. Адрес я дал, заплатил за хранение и пересылку. Теперь я куплю мешок, поставлю туда саквояж, другие вещи, зашью его и сдам портье. Ну и адрес напишу еще раз на мешке.

Отправившись обедать, я еще и купил мешок, вернулся в номер, довольно быстро уложил вещи, зашил мешок и маркером написал адрес. После чего отнес мешок на стойку.

Далее я надолго покинул гостиницу. Сначала был арсенал, где я забирал карабин. Дальше я заказал в оружейном магазине две серебряные пули (увы, пуль с зажигательной «начинкой» не было) и подождал, когда снарядят ими патроны. Далее был книжный магазин, где я купил две книжки карманного формата. И почитаю их, и для других целей они сойдут. Да и выкинуть при нужде их можно.

Вернулся я уже к ужину. Портье сказал, что господин из полиции опять приходил ко мне. Ждал, ждал. Устал ждать и ушел. Ну и ладно. Только бы он не приперся утром и не оборвал путешествие в самом начале. В номере попробовал надеть сразу уже подготовленные жилет, ранец, кольчугу и взять мешок – получилось тяжеловато. Ну что ж, «учись дышать в петле». На этой бравурной ноте я снял с себя все это и отправился ужинать.

Поглощая запеканку, я поймал себя на мысли, что гуляй-польское отвращение к кислому, скорее всего, было чем-то временным. Ведь здесь я ел томатный соус, ел солянку в Нижнем, пил морс и даже квас – и ничего. Прошло. Ложная тревога случилась.

Возвратившись, я попросил портье разбудить меня в восемь и поднялся в номер. Купленные на завтрак пирожки и молоко положил на подоконник. Неуложенными остались только туалетные принадлежности и мелочи. Это и остается единственным делом на завтра. Далее я решил почитать одну из купленных книг. Она оказалась скучной, и я решил ее забыть в номере – на радость нашедшим. На туалет и растопку мне хватит второй. Стало клонить в сон, и я лег спать.

Проснулся я от стука в дверь. Голос портье из-за нее сообщил, что уже пора. Я поблагодарил его, встал и в хорошем темпе умылся и оделся. Далее настал час молока и трех пирожков. Вчерашнюю книгу я закинул на шкаф – пусть повезет кому-то.

Начал сносить вещи вниз. При этом карабин выскользнул из рук и произвел изрядный грохот. Сойдет за барабанный бой. Отловил извозчика и поехал на пристань.

Погрузка на паром (в народе его называли «лаптем») уже шла. Я прошел в носовую часть и пристроил вещи и себя на сиденье. По моим расчетам, здесь не будет так дуть, ибо с утра на Великой ветерок бывает весьма приличный. А плыть через реку долго.

Паром постепенно загружался. На корму уже приняли два «полевика». Матрос с сумкой начал обходить пассажиров, собирая плату. Прозвучал гудок. Я думал, что мы сейчас отвалим, но мы все стояли и стояли. На борт забежали трое взмыленных пассажиров. Прозвучал второй гудок. Ага, первый был предварительным, дескать, поторопитесь.

Палуба сильнее завибрировала под ногами, паром отвалил и направился к противоположному берегу. Ветер меня не беспокоил, ибо сел правильно, поэтому я мог в течение долгой переправы подумать о разных мелочах. Например о том, что в Самаре к досмотрам на въезде-выезде относятся проще, чем в Твери. Часто обходятся воротцами с вделанным амулетом, и все. То есть нечисть с нежитью сильно жителей не пугают. Ну и правильно. Дурных болот тут немного, и все далеко от Самары.

Паром пересекал Великую. Предстоял последний этап путешествия. И что ждет впереди – сложно представить. Я вспомнил свой сон в Твери, где мне был явлен список ожидаемого мной. Что сейчас будет из списка? Портал? Нехорошее место? Неверный союзник?

«Темна вода во облацех»…

Часть третья
Короткая прогулка по аду

Где их следы, где твои следы?

Кто их найдет, кто найдет тебя?

Х. Филдинг-Холл

Паром, развернувшись кормой, пришвартовался. Народ дружно сорвался с мест и стал давиться в проходе, стараясь покинуть паром побыстрее. Звенели бидоны, ругались женщины и мужчины…

Я решил переждать этот бардак и не спешить. Теоретически мой будущий проводник мог куда-то смыться, пока я жду конца этой толкотни, но тут не угадаешь. Он мог смыться и раньше, даже если бы я выскочил с парома первым. Поэтому я наблюдал толкотню с перебранкой и пришел к выводу, что эта давка и перебранка участникам нравится и входит в некий ритуал. Ведь они в Самару ездят почти каждый день, знают, кому срочно, а кому не очень, могли и очередность выхода установить…

Постепенно большая часть пассажиров уже удалилась. Выехал один «полевик», второй задержался, ибо его хозяин полез под капот, сочетая попытки исправить с попытками ругаться со своей женой, сидящей в кабине. Под аккомпанемент ее воплей, зачем она за такого неудачника замуж вышла, я покинул паром.

Информатор из узилища сказал про то место, где живет мой будущий проводник, только приблизительно, так что еще надо было уточнять. Матрос на пристани о чем-то беседовал с матросами парома, поэтому я обратился к деду, который стоял рядом, опираясь на клюку, и, поздоровавшись, спросил, где можно найти Демьяна Филина по прозвищу Мельник.

Дед степенно ответил:

– И вам здравствовать!

Подозвал стоявшую в стороне девчонку лет десяти в синем платьице и сказал, что это недалеко, вот Танька и покажет туда дорогу.

Девчонка сказала мне:

– Идемте, дядя.

И пошла к выходу с пристани. Дежурный на воротах внимания на меня не обратил. Спокойно живет село. Идти пришлось недалеко, дед не обманул. Пока мы шли, я вспомнил, что мне Федор Михайлович про Демьяна рассказывал и о чем предупреждал. Демьян раньше работал на мельнице в Самаре, отчего носил такое прозвище. Далее с ним случилось то, что Федор Михайлович назвал «его пыльным мешком ушибло». С мельницы он уволился и стал пробавляться охотой и рыбалкой. И сам, и в качестве проводника для заезжих охотников и рыболовов. Как охотник, рыбак и проводник он был безупречен при соблюдении некоторых мер предосторожности.

Тесное знакомство Демьяна «с пыльным мешком» требовало не делать следующих вещей:

1. Не упоминать про муку (про хлеб и зерно можно было). Иначе Демьян впадал в ступор и долго лежал на полу, свернувшись клубочком.

2. Не давать ему спиртного, даже если попросит (не знаю, как изворачивались любители охоты, которые без спиртного на охоту не ездили). В зависимости от того, сколько ему поднесли, картина была следующая: от малых доз Демьян мог вообразить себя Птицей – Филином-С-Ядовитым-Клювом и кричать: «Я ужас, летящий на крыльях ночи!», «Бойся, бойся меня!» и тому подобное. От полбутылки он влезал на конек крыши и кукарекал (что он Филин-Ядоклюв при этом как-то забывалось). Когда довольный охотой купец оставил ему всю невыпитую водку, Демьян так надемьянился, что пошел в птичник, согнал кур с яиц и стал их высиживать, распевая при этом арию «Люди гибнут за металл!». Жена это безобразие не смогла прекратить, ибо рожала. Но потом супруга взяла его под жесткий контроль и пить практически не давала. Только на большие праздники ему доставалось немного браги, от которой он впадал в некоторую задумчивость, но ничего выдающегося не творил. Поэтому меня ясно предупредили, чтобы я Филину водки не давал. И мне проводник, который яйца высиживает, не нужен, и жена может за это и сковородником огреть.

Я предупреждению внял.

Таня подвела меня к калитке, сказала: «Туточки он живет», – приняла от меня монетку и убежала. Поблагодарить забыла. Я освободил правую руку и постучал в ворота.

За забором залаяла собака. Через пару минут открылась калитка, и из нее высунулась женская голова в платочке:

– Чего хотите?

– Демьяна Филина ищу. По делу.

– Заходите.

Я вошел в калитку. Подворье было чисто выметено. Животные и птица по двору не бродили. Постройки крепкие. Есть даже теплица. В палисаднике полно цветов.

А вот это уже интересно. Вытесанное из бревна изображение совы. Аккуратно сделано и даже лаком покрыто. Сзади приделан хвост из веером закрепленных лакированных дощечек. С моей точки зрения, такой хвост больше похож на павлиний, чем на хвост совы или филина. Под «хвостом» на земле лежали два кирпича. Не валялись, а именно лежали. Аккуратно так, друг на друге. От этой непонятной детали меня отвлек голос хозяйки:

– Хозяин сейчас за домом, на заднем крыльце. Обойдите дом слева и увидите.

И как сквозь землю провалилась.

Я двинулся в обход. На заднем крыльце на ступеньках сидел мужик лет сорока, начинающий лысеть и с бородкою. Занимался он починкой сапога, для чего в правом углу рта имел несколько деревянных шпилек, а в левом цыгарку. Ниже на ступеньках лежал охотничий пес, внимательно наблюдавший за действиями хозяина.

– Мир дому сему! Где можно найти Демьяна Филина? У меня к нему дело.

– И тебе всего наилучшего. Демьян Филин – это я буду. А что за дело?

– Проводник мне нужен для поисков.

Он помедлил, забил еще одну шпильку, потом ответил:

– Сейчас жена самовар поставит, в горницу пойдем и будем о том разговаривать. Федя-я-я-я!!!

На зов отца из-за угла вышел паренек лет десяти.

– Проводи гостя в горницу и мамке скажи, чтоб самовар поставила!

Федя сказал: «Здрасти!», забрал у меня сумку и повел к переднему крыльцу. Что интересно, Демьян, общаясь со мной и зовя сына, цыгарку и шпильки изо рта не выпускал. Виртуоз.

А псина его флегматичная – на меня только покосилась, а так взгляда от хозяина не отрывала.

На крыльце я старательно обтер подошвы, хотел даже вообще сапоги снять, но Федя сказал, чтоб я шел прямо так. Если и натопчу, то в доме есть девки – найдется кому пол помыть. Это он, наверное, о сестренках своих. Вот братец растет! Меня учили другому: сестренке всегда помогать. И когда Настя не тверда на ногах была – носить и идти помогать уроки делать, когда уже в школу пошла…

Вещи я пока сложил в угол горницы, а далее сел на диван, над которым висел коврик с лебедями. Из-за буфета появился серый в полоску кот, обнюхал мои вещи, подошел поближе, потерся о мои ноги. Видя, что его не гонят, забрался ко мне на колени и замурчал. А в доме-то электричество есть! Ай да хозяин!

Появились хозяйка и девочка лет четырнадцати, которые начали выставлять на стол посуду. Появился Федя, приволокший электрический самовар, хоть и с некоторой натугою. Самовар водрузили на стол и включили в розетку.

Я спросил, где можно помыть руки. Федор повел меня на кухню к рукомойнику и стоял рядом, держа полотенце, пока я мыл.

На стол было все выставлено, самовар закипел, после чего женская часть семьи удалилась, причем девочка кота уволокла с собой. За стол сели я, хозяин и Федя. Но чай пили только мы, Федя кусочек сахара грыз.

– Можешь при сыне все рассказывать, я его специально приучаю во все дела вникать. Только при нем сильно заковыристо не выражайся.

Я пообещал. По обычаю мы сначала выпили по чашке чая. Это освященный веками самарский обычай – сначала чай, потом дела. Если даже ты сытый по горло, то хоть чашку выпей. Прозвище «самарские водохлебы» не на пустом месте родилось. Теперь можно чашку вверх дном на блюдце поставить, в знак того, что напился, да перейти к делу.

– Мне нужно отыскать кое-что в окрестностях Аскул. Искать, может быть, придется несколько дней. Для этого мне необходимо будет место для лагеря, где можно жить, брать воду и дрова. А через неделю припасов подвезти, если к этому моменту я не вернусь. Дальше будет видно.

– Аскулы, говоришь? А шишиг тамошних не испугаешься?

– Не боюсь. Может, не у самих Аскул, но поблизости, чтоб не очень ноги бить. И нужно мне знать про тамошние места – где лагерь лучше разбить (а вроде там и пещеры есть), где родник с неопасной водой, а из какого болотца лучше не пить. Какие звери и нечисть вокруг водятся. И надо как-то туда доехать – либо машиною, либо лошадью.

Демьян сказал, что все это возможно. За пятьдесят рублей. На что я ответил, что это чрезмерно загнуто. Ибо меня предупреждал Федор Михайлович про его привычку начинать с несусветных расценок и лишь потом в рамки входить. Да и сам я, без предупреждения, не счел бы эту сумму приемлемой. Я его не на Сокскую охоту на неделю нанимаю. А куда на более спокойное дело. Торговался хозяин как гном на второй день торга (когда подземные жители уже по пиву и борделю пройдутся и захочется им вчерашние траты компенсировать). Я не люблю торговаться, но тут обстоятельства вынуждали, ибо альтернативного варианта я не знал, поэтому небожескую цену я таки сбил до двадцати. Отдал их хозяину, добавил еще пятерку за продукты через неделю и присовокупил, что если меня аскульские шишиги защекочут, то оставшиеся мои вещи надо свезти в гостиницу «Новый торг» у рынка и отдать хозяину. Они перешлют вещи мне домой. Ну и сказать, что со мной случилось.

Тут Федю отослали с поручением к матери, а Демьян заговорщически спросил меня, нет ли у меня чего для отдыха души. Я предупреждение помнил и сказал, что когда меня еще парнем отец с дедом на Сокские охоты брали, то настрого приучили не брать хмельного на охоту. Если уж пить – так после нее. Демьян состроил разочарованную мину, но вслух сказал, что правильно учили. Вообще-то у меня небольшая фляжка есть (правда, я ею пользуюсь чаще для наружной дезинфекции), но кукарекающего Филина видеть не желаю. Ну и сковородника тоже.

Далее Федя вернулся, и ему было поручено отвести меня в комнату, чтобы я отдохнул. А о деталях поговорим между обедом и вечером. Комната явно была Федина. Свободный топчан оказался крепок для моего веса, но коротковат. Поэтому его удлинили стулом. Я пристроил вещи и оружие, чтобы они были под рукою, но никому не мешали. Федя явно хотел пообщаться с новым человеком, но сделал из скромности вид, что перебирает какие-то рыболовные мелочи в коробке. Долго он не выдержал, стал задавать вопросы. Я ему малость рассказал о городах, где я бывал, и разных чудесах, что видел. Но Федино удовольствие длилось недолго, вскоре пришла мать и увела за собой для какой-то работы. На смену Феде пришел кот, который устроился рядом со мной. Вскоре мы дружно заснули. Кто храпел, а кто мурлыкал.

К обеду меня разбудили. За столом собрались хозяин, хозяйка, Федя, старшая девочка, которую звали Машей, вторая девочка лет семи – Наташа. Месяцев через пять у них будет еще один братец или еще одна сестричка. Кот тоже пришел и начал ластиться, намекая на угощение. Но мне сказали, что его уже кормили, поэтому больше не надо. А то разжиреет, разленится и мышей ловить перестанет. Не буду.

После обеда мы с хозяином отправились на заднее крыльцо. Это место у него было чем-то вроде рабочего кабинета в хорошую погоду. Нас сопровождал пес Полкан, с которым хозяин ходил на охоту. Имелся еще один пес, который и лаял. Его держали в будке как сторожевого. Ибо на охоте он оскандалился и был разжалован в сторожевые собаки. Демьян чинил какую-то рыболовную снасть, я чистил карабин, Полкан следил за нами.

Хозяин рассказал, что Самарская Лука довольно безопасное место, с Сокскими лесами сравнивать невозможно. Ближайшие Дурные болота на этом берегу – аж за бывшей Сызранью, поэтому чуды из него сюда почти не добираются. Они портят жизнь тамошнему аборигенскому маркизату. За сорок лет его жизни было совсем немного случаев проникновения чуд в Рождествено. Не более, чем пальцев на руках. Натолкнуться на нечисть в лесах вероятность больше, но не так чтоб уже и сильно. Чаще случаются нападения серых медведей, сколопендр и змей. Еще бывает такая ящерица размером с добрую собаку. Цвет кожи у нее похож на камень гранит. Она на людей нападает, причем может как впиться зубами, так и захватить за ногу длинным языком. На рану она крепка. Одну такую два охотника прибили только восемью выстрелами из «тарана». Картечных выстрелов и пуль было приблизительно пополам. Вообще ей лучше в морду стрелять. Она водится чаще на северном берегу, но и сюда может забрести. Змеи есть и водяные, и лесные, часть из них ядовиты. Правда, в хороших сапогах на них можно не обращать внимания. А вот эльфийский сапог они могут прокусить – там кожа тоненькая. На стоянках же во время сна окружают себя особой веревкой. Веревка пропитана специальным составом, который змей отпугивает.

Нечисти встречается около десятка разновидностей. Хотя в последние лет пять ее количество даже уменьшилось. Наиболее опасны лешаки и гребневики. Гребневиком называют здесь местную разновидность проглота. От тверских местный отличается тем, что на спине у него выступает гребень. Поскольку проглот маскируется под лежащее бревно и вцепляется в зазевавшуюся добычу, то надо и смотреть, есть ли у бревна этот нехарактерный гребень. Если есть, то на этом бревне сидеть опасно – пасть у проглота впечатляющая. Ногу отхватит и не подавится. Но если промахнется, то уже не догонит.

Нежити почти нет. В этом году видели одного вампира. Охотники осины с собой не имели, поэтому издырявили нежить картечью, потом отрубили голову, а для верности руки и ноги. Еще много говорят о пресловутых шишигах, но Демьян несильно верил в их существование. Дело в том, что их никто из жителей Рождествена и других сел не видел. А видели исключительно те энтузиасты, что в Аскулах жить пытались.

Дичи довольно много. Есть кабаны, козы, зайцы. Птиц тоже хватает. Рыбу лучше ловить в Великой либо в старицах поймы. В центре Самарской Луки рыбы мало, ибо речки там невелики, и она сильно поражена глистами. Так что если придется ее есть, то лучше жарить до углей.

Ягод сейчас не сезон, а грибы – лучше одному не собирать. Ибо нужен опытный человек, знающий их. Многие ядовитые грибы так похожи на съедобные, что неопытные люди их путают и травятся. Опасных ручьев и речек нет. Вкус воды разный, но везде безопасно. Так что, испив воды из ручья или речки, ни козленочком не станешь, и не облысеешь.

Да, слышал я про Черную падь под Балаково. Там и вправду находиться опасно. Не знаю, воздух там такой, или вода, или земля, или все совокупно, но пробывшие там более суток начинают болеть. Сначала им просто плохо, потом кровоточивость появляется, рвота, понос. Волосы выпадают. Через месяц мучений, им становится легче. Но они обречены – ждет их смерть от падения естественной защиты организма. Любые царапины превращаются в незаживающие гнойные раны, любая простуда не вылечивается. Силы куда-то уходят. Конец тоже неприятный. Если же быть не так долго, то шанс выжить остается. Но здоровье будет не ахти. Обычно люди туда могут зайти только по незнанию. Но чаще туда попадают отчаянные головушки, которые хотят заработать сразу и много. В Черной пади есть разные минералы, которые очень ценятся. Быстро нашел, пока падь тебя не выпила – герой и богач. Задержался – живой труп. Варианты больше полярные. Или – или.

Иногда похожая болезнь встречается и у гномов. В некоторых подземных горизонтах при добыче некоторых ценных ископаемых. Более подробно подгорные жители стараются не говорить. У них свои тайны.

Насчет жилья Филин сообщил, что в прошлом году неподалеку больше месяца жили охотники, и они для себя небольшой домик поставили. Если он не развалился за зиму, то можно там. Как вариант – есть в версте от Аскул сухая пещера. Ею часто пользуются для ночлега. Прямо у входа родник бьет. Я задал вопрос: нет ли поблизости горы, на верху которой всегда ветер? Демьян ответил, что найдется такая. Это хорошо – будет, где запас Силы пополнять.

Поедем мы завтра спозаранку на Демьяновом «козлике». Если позавчерашними дождями не размыло дорогу, то можно доехать почти до нужного места, не трудя ног. Я попросил Демьяна оставить мне кусок этой самой противозмеиной веревки. Он согласился – за дополнительный рубль. Ладно.

Тут я задал вопрос насчет птицы во дворе: что это такое?

– Оберег это. От ужаса, летящего на крыльях ночи и ядовитого клюва его.

Гм.

– А кирпичи под ним зачем?

– Яйца это такие. Снес он их…

По Демьяну было не понять, то ли шутки у него такие дурные, то ли он всерьез, поэтому я от этой темы ушел.

Демьян закончил со снастями и отправился к машине. Я, закончив с карабином, взялся за короткоствол. Появился Федя и, сев рядом, принялся наблюдать за мной. Потом осмелел и стал задавать вопросы. Отец, будучи в добром расположении духа, иногда дает ему подержать ружье или почистить отдельные детали его. Стрелять ему еще рано. Сделаю-ка я невеликое доброе дело. Надеюсь, Феде за него не достанется. Демьян был где-то в сарае, и его видно не было. Вынул магазин, передернул затвор и дал Феде подержать, потребовав, чтоб он ни в кого живого не целился. А потом позволил нажать на спуск. Ну и показал, как вставляется магазин, как затвор сбрасывается с задержки… Много ли нужно ребенку для полнейшего счастья? Совсем немного: подержать в руках то, что еще не приходилось держать ни ему, ни сверстникам. И мое старое сердце порадовалось, глядя на детское счастье.

Тут долг потребовал посетить будочку на задворках усадьбы. Помыл руки, закончил чистку оружия. Затем сходил к вещам, переобулся в тапочки и занялся чисткой сапог.

За разными делами незаметно подкрался вечер.

Мы поужинали. Хозяин с хозяйкой и детьми еще поиграли в карты перед сном. Я же к картам всегда был равнодушен, поэтому выбрал игру с котом. Пока животное не разбаловалось и не оцарапало. Правда, кот понял гнусность своего поведения и, устыдившись, покарал себя самоизгнанием. Настало время сна.

Все разбрелись по комнатам, а хозяин с фонарем отправился вырубить генератор и спустить с цепи дворовую собаку. Полкан сторожил в сенях. Я уже стал засыпать, как что-то стало тыкаться под руку. Это кот отбыл срок самонаказания и пришел приласкаться. Разбудили меня шаги хозяина в горнице. Я восстал, оделся и вышел поздороваться с хозяином. Встали не только мы, но и все домочадцы. Потом был завтрак из хлеба с копченым салом и топленого молока. Хозяин ел еще молодой чеснок. Мне тоже предложили, но я отказался.

Поев, все разошлись по своим делам. Мать со старшей дочкой в кухню, младшая дочь – куда-то в сарай. А Федя стал помогать мне и отцу грузиться. Мотор «козлика» урчал на холостом ходу. Полкан гордо восседал на заднем сиденье. Вообще пес этот был на редкость молчаливым, но знающим себе цену. Из сарая донеслись крики: «Держите! Держите!» – и из двери сарая выбежал кролик. Выбежал и, очевидно, испугавшись незнакомого, припал к земле. Полкан молниеносно покинул машину, подскочил к кролику и прижал его лапой к земле. Вот умная собака!

Я подошел поближе к беглецу. Перепуганный кролик часто дышал, смешно дергая носиком. Было видно, как под белой шерстью колотится его сердце. Я чуть отодвинул собачью лапу и погладил беглеца. Тут появилась и виновница переполоха Наташа, упустившая животное во время чистки клетки. Беглеца вернули обратно, и подготовка к походу продолжалась.

Полкан занял свое место. Затем сел я. Федя открыл ворота. Демьян сел за руль, и мы медленно выехали. Путь наш лежал к северному выезду из села, а дальше – на северо-запад.

«Козлик» медленно катил по улице, Демьян здоровался с прохожими, я вторил ему. На соседней улице рябая курица чуть не выскочила нам под колеса. Демьян едва смог вывернуть руль и обругал ее хозяйку, стоявшую тут же «телушкой бестолковой». Мы проехали почти до конца улицы, когда в спину нам донеслись ругательства женским голосом. Это «телушка бестолковая» таки отреагировала. Демьян сказал мне, что ее муж – самый счастливый человек в селе. Если сделать что-то не так, из-за чего положено жене мужа пилить, то только он успеет смыться, пока жена собирается открыть рот. Я ухмыльнулся.

Мы подъехали к воротам. Зевающий ополченец повесил дробовик на плечо, поздоровался с нами и открыл ворота.

«Да здравствует ветер, который в лицо!» Или лучше в корму?

Ветра в лицо нам хватило. Не в буквальном смысле, но его было много. Лучше бы в корму. Сначала еле вытолкали машину по раскисшему склону. После сломалось что-то в моторе. Демьян полдня ковырялся в нем. Я, хоть и тоже «козлик» имею, но бездны железной премудрости не постиг, поэтому помогал только в стиле «подержи», «подай» и не более. Так что даже затрудняюсь сказать, что там полетело. Чтоб не позориться неправильным названием терминов.

Мороки было много, и большая часть дня была потрачена на ремонт. Мы даже не обедали. Домик охотников, который срубили в прошлом году, за зиму развалился. Мы воспользовались жердями провалившейся крыши как дровами для вечернего костра, собрав и порубив их. Двинули к пещере. Поскольку день уже угасал, Демьян решил вечером не возвращаться, а отправиться домой наутро. Жену он предупредил, что если быстро не управимся, то вернется он завтра.

Пещеру явно не раз использовали для ночлега. Кострище было уже многократно пользованное, были вбиты даже два железных держателя по бокам. Родник слева от входа вытекал из железной трубы, а под струей воды место было вымощено камнями.

Мы сгрузили вещи и занесли их в пещеру. Поскольку все проголодались, взяли большой Демьянов котелок для ухи, налили в него воды и выложили туда два рациона (за исключением части тушенки, которую сразу же отдали Полкану). Получилась смесь супа, каши и мясных консервов. У нас дома подобные смеси отчего-то называли «рагу по-ирландски». В смысле рецепта: смешал разных остатков еды, подогрел и, будучи голодным, сжевал, не придираясь к результату. Даже не сжевал, а сожрал – так будет точнее. А рядом поставили котелок для чая. Для скорости приготовления я воду там и там подогрел Силою. Процесс ускорился, но ждать надо было все равно, и ждать было тяжело. Когда варево приготовилось, съели его еще горячим. Для Полкана тоже оставили маленько, но не давали, пока не остыло. Мы можем и горячее сожрать. Нам нюх так не нужен, как охотничьему псу.

После вечерних дел стали готовиться ко сну. Я поставил две линии сторожков – шагах в двадцати от входа и поближе. Полкан был третьей линией на входе. Далее зажгли свечу и стали укладываться. Я постелил себе палатку, а ранец пошел под голову. Демьян нужное взял из машины. Вокруг лежбищ положили противозмеиную веревку. Осталось только распределить дежурства и спать.

Моя очередь была первой. Я сидел и наблюдал, как Демьян укладывается и готовит оружие на случай внезапного нападения. А была у него двустволка-вертикалка и какой-то особо крупный револьвер на бедре. Он его рядом с головой положил.

– Это что, под 500-й калибр револьвер?

– Бери выше, почти что 24-й калибр, если на гладкие стволы переводить. Без малого пятнадцать миллиметров.

Я заинтересовался и узнал, что оружие Демьяну подарил купец в знак благодарности, когда Демьян его из проруби вытащил, не дав утонуть. Сделан он по старинному образцу, который у семьи купца сохранился со времен Переноса. Перезаряжается он по одному, весом как небольшая кувалда, но бьет не хуже той кувалды. Особенно Демьяну в нем нравилось то, что в патроны идут самодельные круглые пули и черный порох, что удешевляет обладание им. Купец рассказывал, что его батюшка одной пулей посадил на задницу медведя весом пудов на шесть, если не больше. Думаю, что все пять подряд любому медведю отбили бы всякую охоту ломать владельца. Но удерживать его должно быть жутко – брыкнет как аборигенский осел. Демьян им пользовался как орудием последнего шанса – на случай появления всякой крупной твари. Одно время он думал попробовать использовать для него патроны с дробью, но потом знающие люди ему отсоветовали. Демьян с ними согласился, потому что, по его прикидкам, трехдюймовый ствол эту дробь разбрасывал бы куда угодно, но не в цель. Я слыхал, что когда-то были дробовые патроны к револьверам. Но коль сейчас их нет, значит, есть какие-то недостатки, мешающие их существованию.