Текст книги "С детьми в лесах. Педагогическая флоэма с элементами осмоса и космоса."

Взаимодействия в триаде Природа-Педагог-Ученик напоминают всем известные отношения путешественников прошлого со своими верными проводниками, но с некоторыми оговорками. Я веду речь, прежде всего, о парах Арсеньев – Дерсу Узала и Федосеев – Улукиткан. В первом случае, офицер, во втором – геолог, русские мужчины в расцвете сил и с большими амбициями вступают в таежные дебри, еще мало понимая глубинные смыслы и тайны лесной жизни. Их учат проводники. И учат на примерах живой жизни, прямо в гуще событий, когда нередко на кону стоит вопрос самой их жизни. Когда смерть подступает вплотную – и, собственно, учиться уже нет времени! Именно «жизненность», актуальность заставляют русских отважных и интеллигентных людей беспрекословно подчиняться неграмотным проводникам. Признавать главенство неумытых, необразованных, порой до смешного суеверных туземцев. Иначе – не выжить.

«…Человеку не напрасно дан ум, – заключил Улукиткан. – Если нашел на снегу кучу перьев – не ходи дальше, непременно узнай, чьи они и почему лежат тут; если заметишь сломанную веточку – тоже узнай, кто и зачем её сломал; увидишь след бежавшего сокжоя – разберись, от кого он удирал. Глаз все должен видеть. Но только видеть – это мало, нужно и понимать, что видишь. – И махнув на нас безнадежно рукой, он стал распрягать оленей».

(Г.Федосеев, Тропой испытаний)

С каким неподдельным удивлением, с каким радостным изумлением читают под руководством своих мудрых проводников путешественники таежную книгу! Им становятся понятны и наполнены смыслом все мелочи, все прошедшие события, всё скрытое от глаз, все следы, звуки и запахи, на которые они ранее совершенно бы не обратили внимания своего. В отличие от наших учеников, они мотивированы. Они настроены твердо – научиться самим понимать книгу леса. А вот как настроить на такое обучение наших малолетних путешественников? Здесь потребуется немало усилий со стороны педагога, и он должен проявить все свои качества, чтобы заинтересовать, увлечь, убедить, сделать так, чтобы ребенок прочувствовал вместе с ним величие и мудрость природы. Как бы все это ни пафосно и напыщенно звучало!

Вот и получается, что, не будучи профессионалом-биологом, Учитель не даст ребенку правильного толкования увиденного, а не будучи духовным наставником – не сможет он окрасить в теплые тона все те чувства, которые вызывает в нем самом дикая природа и, соответственно, не сообщит эту любовь ученику.

В далеком предвоенном 1939 году молодой австриец Генрих Харрер отправился покорять Гималаи. Однако его восхождению на Нанга-Парбат помешала война: его вместе с друзьями-немцами арестовывают англичане и помещают в лагерь для интернированных в Индии. Неугомонная душа альпиниста рвется к свободе, и Генрих несколько раз предпринимает побег. Только третий оказался удачным. Так он попадает в закрытый тогда для европейцев Тибет. Не случайно, конечно: он стремился всегда именно на север, в горы – и через горы, в загадочную и неизвестную для белых людей страну. Инкогнито, с другом, через заснеженные перевалы, превозмогая голод и холод, чудом избегая смерти от разбойничающих бродяг, преодолевая приступы отчаянья, он добирается до столицы – священного «запретного» города Лхаса. И там остается на семь лет! Это чудо, но его принимают за своего. Конечно, не сразу, конечно, с трудностями и интригами. Тибет закрыт настолько, что там подавляющее большинство населения все еще не знают колеса и не ведают, что такое самолеты.

Волею судеб, по стечению обстоятельств, Харрер в Лхасе встречается с будущим Далай-ламой XIV. Последний тогда еще – 14-летний мальчик (до интронизации ему предстоит провести практически в изоляции от людей почти 2 года). Харрер незаметно становится близким другом, а затем и педагогом-наставником юному, умному и любопытному от рождения «Его Святейшеству». Неофициально он становится Учителем (переводчиком и фотографом, как значится в служебном документе), преподнося своему подопечному знания географии, техники фотографии и видео-съемок, естественных наук, обучая основам английского языка. Эта история, известная множеству людей благодаря книге Г. Харрера «Семь лет в Тибете» и одноименному художественному фильму (1997), где роль автора играет Бред Питт, замечательно показывает удивительное перевоплощение двух людей. Происходящее от их взаимного духовного проникновения друг в друга. Тонкий и удивительно трогательный процесс диффузии двух совершенно несхожих культур, западноевропейской и тибетской, носителями которых оказались два конкретных человека – австрийский альпинист и юный правитель Страны Снегов.

Пожалуй, если влияние европейца на тибетца легко описать в привычных нам терминах классической педагогики, то обратное сделать весьма сложно. Однако, по неоднократным признаниям самого Харрера, это влияние оказалось огромным. Настолько, что изменило полностью его будущую жизнь: свои взгляды на жизнь и судьбу, свои представления о людях, свое отношение к природе и её силам рационально мыслящий австриец достаточно радикально пересмотрел или скорректировал. Этот пример «перерождения» (термин из тибетской буддистской традиции), пожалуй, как ничто иное, может быть рассмотрен нами в этой главе. Основа этого «перерождения» (реинкарнации, если хотите) – иррационально-мистическое, не всегда поддающееся описанию словами, чувственное влияние одного человека на другого. Именно так в идеале и происходит в нашем случае – когда в Лесу встречаются настоящие Учитель и Ученик. Кстати, хочу добавить: и Харрер, и Далай-лама XIV родились в один день – 6 июля…

«Планете не нужно большое количество «успешных людей». Планета отчаянно нуждается в миротворцах, целителях, реставраторах, рассказчиках и любящих всех видов. Она нуждается в людях, рядом с которыми хорошо жить. Планета нуждается в людях с моралью, которые готовы включиться в борьбу, чтобы сделать мир живым и гуманным».

(Далай-лама XIV)

ПРОБЛЕМНЫЙ РЕБЕНОК НА ЛОНЕ ПРИРОДЫ

«Кто-то сказал,  что для человека, вступающего в джунгли,

бывает только два приятных дня. Первый день, когда, ослеплённый их чарующим великолепием и могуществом, он думает, что попал в рай, и последний день, когда, близкий к сумасшествию, он бежит из этого зеленого ада».

(Аркадий Фидлер).

Примерно так (или почти так) многие дети, к сожалению, воспринимают дикую природу, впервые столкнувшись с ней в реальности полевого экологического лагеря. Полный радужных надежд, ребенок едет туда, в чудный непознанный мир, о котором ему так много и восторженно жужжали в уши родители и бабушки с дедушками. И который он видел на страничках красочных книг или в телевизоре. И первое знакомство может быть ему вполне приятным: всё кругом зеленое, красивое, опрятное, любопытно-неведомое. Но через некоторое время, обнаружив комаров, противные супы и храпящего соседа по комнате, а также туалет на улице, где даже сесть толком никак, а также жару на солнцепеке, слепней и изнуряющий поход как вершину всех страданий, дитя взвоет раненой волчицей и запросится в привычный мир. В милый сердцу комфорт без комаров и солнцепека.

Но, в отличие от человека, описанного амазонским путешественником Фидлером, дрогнет ребенок не в последний день (если родители его сразу же не заберут по первому его рёву и истерикам). Он дрогнет в день второй-третий. А затем, если его не трогать, будет только мужать. Вот эти первые дни и есть самые важные. Если руководитель (учитель) сможет найти средства помочь дитяте перетерпеть трудности, найти рычаги, которые поднимут страдальца над собственными слабостями и заставят поверить в свои «сильности», то тогда будет взят главный перевал. Лха жьяло! Механизмов работы с такими дрогнувшими детьми довольно много.

Самолюбие. Учитель в доверительных беседах наедине доказывает ребенку, что он сможет. И давит легонько на его самолюбие. Вон Вася же смог, не ноет, сможешь и ты!, – говорит мягко педагог. Зато потом ты сам себя зауважаешь!

Зависть и соперничество. Иногда эти чувства вызревают у ребенка сами, лишь немного следует педагогу подтолкнуть страдальца на эти размышления.

Посулы. Проявить участие. Переселить. Дать новый спальник. Подарить книжку из общественной библиотеки. Посулы и подарки – это тоже неплохо, так как тут уже все средства хороши, если вы желаете блага ребенку и хотите, чтобы он перетерпел самые сложные дни. Потом всё устаканится, пойдет как по маслу, а дурацкие посулы забудутся!

Железное и твердое – «нет», как в военно-патриотическом лагере! Никуда ты не поедешь, нужно работать над собой. Это приказ. Что еще за нюни?

Легкий троллинг, с элементами юмора.

Плюнуть на такого проблемного ребенка и отказаться от него – проще простого. Ведь есть другие! Группа ждет, в конце концов! Не терять же время сразу, в самом начале экспедиции, на нытика и слабака?! Но тогда он, этот слабак, скорее всего, будет вообще потерян для дальнейшего роста в виде путешественника. И в плане просто мужественного и самостоятельного человека. Он и впредь будет надеяться, что из трудных жизненных ситуаций его будут извлекать кто угодно, только не он сам. Свои собственные решения проблем будут всегда проблемными для него. Но действовать нужно быстро! Времени нет!

«Лишь пожив внизу, узнаешь, как опасно карабкаться наверх.

Лишь побывав в темноте, узнаешь, как ярок солнечный свет. Лишь храня покой, узнаешь, как много сил тратят те, кто находится в движении. Лишь пестуя молчание, понимаешь, как суетно многословие». 

( Китайская мудрость)

Ушлые педагоги-психологи назовут ситуацию с проблемным ребенком казусом немотивированности. Дескать, нет у такого дитяти желания и стремления, нет куражу нужного – вот он и киснет как простокваша в жаркий день. Понятно, что мы здесь ведем речь о физически здоровом ребенке. Проблемы у него возникают действительно на уровне мотиваций и стимулов. То есть – в его психике. Как быть?

Хорошо, если ребенок, приехав с классом, например, на лесную базу, уже на второй день категорически, но доверительно заявляет руководителю – «Это не моё. Я не туда попал». Но так обычно не случается. Так как ребенок, во-первых, не привык всё начистоту выкладывать взрослым (доверие его еще нужно заслужить!), а, во-вторых, он не привык анализировать свои состояния и критически к ним подходить, выискивая проблемы в себе самом. Проще попрекать окружающую среду и людей вокруг! Вспомните, что даже на уровне студенчества большинство уже вполне взрослых людей маются осознанием того, что «не туда поступили», но упорно скрипят с тройки на двойку, с прогула на отгул, сами не понимая – зачем это всё им надо?!

Один из реально действующих приемов по вовлечению такого ребенка в «живую жизнь», снятие с него чар «застоя и бессилия», это поиск и использование собственных детских творческих жилок. Талантов. Хобби. Увлечений. Не бывает так, что и этих качеств проблемный ребенок лишен от природы начисто. Все равно что-то в нем должно шевелиться и проситься бойко к свету. Руководителю-педагогу-учителю следует осторожно их, эти глубинные качества откопать и мягко попытаться использовать во благо.

Так, одного пятиклассника нам удалось «возродить» к полевой жизни, выведав тайком о его страсти к динозаврам, лелеемой еще с младых ногтей. Динозавромания – штука очень часто встречающаяся среди школьников младшего и среднего звена. И знают они в этой области побольше иного профессора из Смитсонианского института. Так вот, узнав про эту страсть, мы рассказали скучающему и томящемуся «динозавроману» про старинный Деворрин скит. Это реально существующая точка на карте, где в еще допетровские времена спасалась от государевой власти и мира ушедшая в раскол тетка жены царя Алексея Михайловича – княгиня Нарышкина, Евдокия Петровна, активная деятельница старообрядчества. Она взяла себе в постриге имя Деворры и основала где-то примерно-около 1680 года в глухих наших лесах тайное жительство – скит. Там остаются некоторые артефакты – развалины кирпичных стен, погост с древними могилами с покосившимися и полугнилыми староверскими крестами, копаные ямы-колодцы с остатками срубов, заплывшие от времени и заросшие лесом-травами…

Короче, разбудили мы в Антоне любопытство историка. И хотя, конечно, Деворра к динозаврам никакого отношения не имела (и даже не слыхала, уж точно, о них), но судьба исторической личности и реальное место её жития с артефактами, лежащими в культурных слоях, зажгли горячую искру в сердце «любителя старины». В первый же поход туда, на далекий и таинственный, никем не посещаемый уже второй век Деворрин скит, Антон нафотографировал много чего интересного, накопал в Интернете массу сведений (порой совершенно противоречивых, а от этого – еще более интересных!) и пребывал до конца дней смены в полнейшем восторге!

Во многих детях, в их таинственной психической глубине живет странное древнее чувство – дромомания. Это любовь к скитаниям, тяга к бродяжничеству, а в более высоком измерении – пристрастие к путешествиям. Разбудить это чувство и придать ему правильное направление – задача непростая, но благородная. Ведь что такое, по большому счету, путешествия? Это – постоянная смена картин вокруг, это масса новых впечатлений, это калейдоскоп событий, где не остается места и времени для скуки и пустых капризов. Поэтому для работы с проблемным ребенком разбудить в его недрах дромоманию очень позитивная цель для педагога, полезная и ему самому, так как позволяет реализовать и отшлифовать почти все педагогические потенции и устремления.

………

Послушание детей – вещь равно полезная и страшная. Для родителей и педагогов послушное дитя радует глаз и умасливает сердце. Однако, в глубине послушного ребенка черт знает кто водится – и нередко вылезает оттуда неожиданно и кроваво, с зубами и когтями. Послушание – одна из самых больных проблем педагогики. Послушание внешнее можно привить порками, розгами и прочими ущемлениями прав и свобод. Оно нужно? И, кстати, послушание кого? Кого ребенок должен послушаться? И зачем это ему?

Если мы хотим сделать из дитяти слугу и даже раба, а такой период отмечают все древние системы воспитания в мире, то битье никак не обойти. Однако, этот насильственный метод можно заменить на несколько менее ужасный (с точки зрения роджерсистов-гуманистов). И сделать это как раз легче всего в полевых условиях, когда не большой человек будет бить маленького человека, а носом в грязь второго будет совать сама окружающая обстановка. То есть, я опять повторюсь, будут органично возникать условия, в борьбе с которыми ребенок выработает в себе не только послушание (следование правилам и требованиям общества, а также уважение к старшим соплеменникам и родичам), но и прочие атрибуты личности, пригодные и востребованные для того, чтобы нормально жить в достаточно сложном и проблемном мире.

Вспомним, что, кроме классической Спарты, где дети отдавались с ранних месяцев на растерзание суровых обстоятельств, подобные методики воспитания обнаруживаются практически у всех народов. Вот, например, что пишут о древнем кочевом народе – эвенках. Речь идет о мальчике, впоследствии ставшем знаменитым таежным проводником:

«…Немногие его сверстники выжили. Отцы берегли и пестовали только тех из своих детей, кто уже с ранних лет был способен бороться, постоять за себя. Улукиткан хорошо помнит, как однажды семья умышленно бросила его одного в старой гари, уснувшего на дневном привале, оставив ему лишь лук да несколько стрел, а сама ушла незамеченной с караваном далеко вглубь нагорья и там решила дождаться исхода этого испытания ребенка. Мальчуган по следам настиг семейный караван. Потом мальчишку оставляли в ночь на пятидесятиградусном морозе, без костра, с кресалом и трутом, и он должен был сам развести огонь, устроить ночлег, не имея с собою ни топора, ни шкуры, чтобы укрыться. Не раз отправляли его голодным по следу подраненного зверя. …Эта жестокая, но верная школа стоила юному эвенку многих страданий, но благодаря ей он стал Улукитканом. В неудачах ему никто не сочувствовал, ни отец, ни сестры, ни старейшие в роду – никто не смел! Разве только мать, поднявшись ночью подживить в чуме огонь, украдкой роняла на его щеку горячую слезу…».

(Г.Федосеев, Последний костер).

Совершенно понятно, что времена изменились. Никто уже давно не смеет так издеваться над детьми. Но – издевательства ли это были? Конечно, нет. Мы просто глядим на них сегодняшними глазами. И часто видим лишь внешнюю, ужасающую нас оболочку. А смысл – несколько теряем. Однако, мы же не собираемся отказываться от достижений медицины, автомобилей, микроволновых печей и теплых курток-алясок!? Для чего развивалось и эволюционировало человечество? Разве не для того, чтобы с каждым поколением жить все более и более комфортно и беспроблемно?

Тем не менее, осмелюсь в который раз повторить здесь свою точку зрения – никак нельзя убирать из системы образования и воспитания трудности, сложности, проблемы, даже такие, от которых ребенок будет плакать и страдать! Они обязаны там быть! Их можно создавать искусственно – и этот путь нехорош! Любая мать, стоящая у черты лишения родительских прав, с несготовленным ужином, с некупленными ребенку одеждой и игрушками, с бардаком в комнатах и в семье, с выпивкой и руганью, вполне и с лихвой создаст своему чаду «проблемности и трудности». Но они вряд ли сработают на детский позитив в дальнейшем. А вот естественные, созданные в обстоятельствах, в которые ребенок сам попал добровольно, вполне уже понимая, что он, и кто он, и где он (то есть – в природе), когда ему самому нужно решать многие проблемы и быстро возникающие житейские задачи, вот в этом случае придет нужный опыт и извлечется польза. Но рядом должен быть, нет, не мать, «роняющая горячие слезы на щеку» отпрыску, а желательно суровый и мудрый товарищ – друг, но никак не спаситель и оберегатель от невзгод, не вытирающий сопли, увещевающий «не плакать» и участливо сующий печеньице…

Ребенок должен хлебнуть невзгод. Порционно. Не перехватывая через край. Посильных. Поэтому рядом и должен быть Учитель. Вот только не ополчайтесь на него, на Учителя, прошу вас, диванные критики. Он и так в зоне риска постоянно. Это трудная и тяжелая работа, она не каждому под силу. Посмотрите лучше на своих детей – все ли там, на этом фронте у вас гладко?

……….

УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИК: ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ

Вот Учитель и Ученик повстречались друг с другом на новой для них территории. Во-первых, это лоно дикой природы, как мы обговаривали ранее. То есть место встречи – полевая база, поход, экскурсия, экспедиция вдалеке от школ, городов и магазинов. Во-вторых, это по-прежнему часть образовательно-воспитательного пространства. Так как именно тут продолжается (в иных формах и с особыми спецификами) и обучение ребенка, и его эволюционное становление и мужание, и разнообразные изменения в самом педагоге (психологические нравственные, когнитивные, эмоциональные и пр.), инициируемые во многом влиянием на него Ученика.

Какие следует выделить грани учительской деятельности в этом поле? Какие ипостаси демонстрирует здесь Учитель? Кратко попробуем их подвергнуть анализу.

Для начала поделим их для удобства на две группы – очевидные и неочевидные. Первые лежат на поверхности, о них все знают, пояснять про них почти ничего не нужно. Они крайне необходимы и на них держится все экспедиционное предприятие. Это – основной функционал, если можно так выразиться, педагога.

Вторые – могут быть скрыты от непосвященного в проблемы взора. Они кажутся второстепенными, однако – нередко играют очень важную роль! Как раз эти качества наиболее затушеваны (если вообще присутствуют) у Учителя в классическом взаимодействии с Учеником – в классе и в школе. Здесь же они могут стать первостепенными!

Итак, первая группа «костюмов» (статусов) Учителя – очевидных – в которых он предстает перед Учеником и в которых он с ним контактирует.

Экскурсовод. Носитель знаний. Цель летних школ и экспедиций – не просто прогуляться с детьми по лесам и болотам. Одна из главных целей – показать детям нашу природу и её обитателей, рассказать им о них. Для этого Учитель должен сам обладать обширными экологическими и биологическими знаниями, причем прикладного и полевого характера (а не кабинетного уровня). Тут же – умение работать с определителями и справочной литературой, фото-коллекционирование насекомых, растений, грибов (макросъемка), сбор образцов минералов, знание звездного неба (основных звезд и созвездий, а также местоположения видимых планет в различное время года и в разное время суток) и т.д.

Здесь же необходимо добавить, что ведение экскурсий – само по себе искусство, и в нем есть определенные правила. Их Учитель должен знать и умело руководствоваться ими, иначе эффект от экскурсий будет нулевой (при серьезных затратах ресурсов). Например, на марше в длительных походах обычные экскурсионные ситуации работают плохо; там необходимо разрабатывать особые приёмы и методики.

Проводник. В роли Дерсу Узала, Улукиткана или Чингачгука учитель выступает всякий раз, когда группа попадает в «дебри» – совершенно незнакомую местность. А она, такая местность, очень даже желательна быть, иначе любой поход теряет пикантность и становится похож на прогулку вокруг песочницы во дворе многоэтажки. Педагог-руководитель должен быть хоть каким-то, но топографом. То есть уметь выстраивать маршруты, ориентироваться на местности, работать с картами, составлять схемы и кроки движения группы. Он должен быть способен вывести группу из «заблудившегося» состояния, а также уметь договариваться с местным населением по поводу помощи и поддержки в случае необходимости. Любой проводник – это отличный краевед, но не кабинетный, а «на местности». Это опытный наблюдатель и прекрасный следопыт, который по малейшим деталям и черточкам способный нарисовать полную картину произошедших событий и явлений. Совершенно очевидно, что в этой ипостаси Учитель обязан и Учеников научить читать следы, наблюдать незаметные на первый взгляд детали и происшествия, анализировать их, предсказывать изменения погоды, топографировать местность и т.д.

Защитник от внешних угроз. Ученикам в походной жизни более всего приходится надеяться на Учителя. В плане оберега самих себя от внешних, незнакомых еще им опасностей и бед. В этом плане на Учителя ложится ответ ответственность за жизнь детей, и это – не пафосная фраза. Пожарные учения в школе, когда классный руководитель привычно и устало в сотый раз выводит свой класс на улицу через «черный» выход – никак не сравнятся с реалиями, способными произойти в природных условиях. Внезапные грозы с молниями, сильные ветры (вплоть до ураганов), ливни, вышедшие из берегов реки, топкие болота, резкое падение температуры, потеря аптечки, случайная травма на марше – ничего из этого и многого другого предсказать и предвидеть нельзя. В этих критических ситуациях Учитель – единственный защитник и охранник жизни и здоровья детей, умеющий вовремя и качественно сделать те действия, которые отведут беду, сохранят детям физическое и психическое здоровье, и которые сами дети сделать пока еще не могут и не умеют. Сюда же, естественно, следует отнести и оказание первой медицинской помощи.

Обучатель новым методикам. На этом поприще Учитель формирует у учеников умения и навыки. Те могут быть самыми разнообразными как по содержанию, так и по стилю самого обучения им. Например, только своими действиями он, педагог, способен научить ребенка делать что-то ровно как он сам. В полном соответствии с восточной образовательной философией. При этом ученик наблюдает, а затем повторяет действия. Учитель, кстати, может даже не подозревать о таком «подглядывании». Так, например, несколько ребят научились от меня способам заброса спиннинга на далеком лесном озере. Я их специально не учил. Но двух приличных щук на следующий же день они приволокли к костру.

Чаще всего, однако, учитель в силу своих профессиональных устремлений и компетенций сознательно показывает и заставляет повторять нужные в походах и в лесной жизни навыки и методы. Причем, влияние учителя и ученика друг на друга здесь может быть довольно запутанным, неоднозначным и ненаправленным строго на последнего. Скажем, один из ребят где-то научился по собственному почину изготовлять знаменитый костер из чурбака «Финская свеча». Я знал лично о таком костре, но сам ни разу не делал, как-то не доводилось. Парень научил меня, а уже потом я давал уроки всем желающим.

Рассказчик. Понятно, что угрюмый и вечно молчащий педагог не есть находка для детей. Немногословность в походах в целом дело позитивное. Но и молчание иногда идет во вред, особенно если группа шебутная, резвая, ждущая забав, развлечений, игр и интриг. В таком случае Учителю сам бог велит быть краснобаем-рассказчиком. В амплуа этого скальда входят реальные рассказы из своей собственной «скитальщической» жизни, уроки выживания, байки-страшилки, устные очерки про жизнь обитателей леса, повествования о путешественниках прошлого и даже стихи! Нарратив всегда несет пользу детям, ибо обогащает их лексикон, приобщает к новым терминам и знаниям вообще, будит фантазию, не позволяет мозгам «оплывать жирком». Иной затейник-руководитель еще и игры устные (словесные) знает во множестве. А чтобы рассказать их правила, поневоле нужно быть хорошим оратором.

Очевидец. Плохо, когда руководителю обо всем случившемся в лагере, в походе, на базе только доносят. Сам он ничего не видит, не застает, не участвует, не является очевидцем. Всё идет как-то мимо него. Он сам сидит где-то выше (или ниже), как горний орел, вглядываясь в далекую даль. И мелочей не замечает. Это – очень плохой симптом. Не отгораживайтесь от группы никаким образом. Важно, чтобы все события и процессы вы лично обсуждали и анализировали с детьми как очевидец, а не сторонний наблюдатель, которому всё известно только «со слов». В последнем случае вы рискуете погрязнуть в разбирательствах – кто прав, кто виноват, кто видел правдивее, а кто – искаженно. Очевидец имеет свой собственный твердый взгляд на событие именно потому, что сам лично всё видел, участвовал, наблюдал, делал. И в этом – тоже залог успеха всей экспедиции.

Конфликтолог. Роль секунданта и третейского судьи частенько достается руководителю в трудных конфликтных коллизиях, имеющих место всегда, когда собирается в коллектив много разношерстного и амбициозного (в целом) народа в одном месте. Без главенства закона, без верховного жреца, без справедливого судьи (да простят мне читатели весь этот словесный пафос!) сложное предприятие, осуществляемое в трудных условиях, обречено на провал. Люди разъедутся из экспедиции озлобленные, удрученные, зацикленные не на прелестях природы и похода в неё, а на деталях конфронтаций, обид, упреков и взаимных претензий. У детей эти «осадки» проявляются порой еще ярче и выпуклее, нежели чем у взрослых. Последние способны проанализировать и найти разумный выход сами. Дети же чаще всего надеются именно на третью сторону, которую они посчитают мудрой. Если к вам, как к руководителю, приходят с ябедами и доносами, не спешите всех гнать в шею с напутствиями – «Разбирайтесь сами, не маленькие!». Разбираться и участвовать тут нужно и вам обязательно, иначе педагог полностью потеряет контроль над группой. А там могут происходить самые невероятные негативные вещи, увы! Если к вам, как к руководителю, явилась с челобитной делегация, уверьтесь, прежде всего в том, что вам доверяют! И будьте справедливы и мудры. И еще – не забывайте про юмор. Самые жуткие на вид конфликты быстро рассыпаются в своей основе, лишь только стороны дошли до состояния здорового смеха. Или хотя бы неоскорбительных шуток.

Кормилец. Прекрасное амплуа, за которым стоит важнейшее свойство любого добротного похода и экспедиции. Свойство это – справедливость. Оно касается, конечно, не только еды, и даже не столько, но в реальности начинает проявляться и сопутствует группе каждый день именно в распределении еды. Хотя давно прошли те времена, когда путешественники резали на полосы и варили кожаные ремни и подошвы, а потом питались этим отвратительным бульоном, а также делили на тринадцать человек одну-единственную подстреленную за день куропатку. Но по– прежнему в чувствах ребенка всегда сидит это первобытное начало – достанется ли мне? Не обделят ли меня куском? И не лучший ли кусок получил Валера? Педагог-кормилец должен стоять величественным и непререкаемым монументом в вопросах справедливости! Она – во главе угла любого предприятия в поле и лесу. Если где-то в городе ущемить в правах ребенка может получиться незаметно и не особо больно, то в экспедиции несправедливость быстро перерастает в досадную и большую, касающуюся всех беду! Способную разрушить сам дух похода и перессорить всех участников. А вот антипод «несправедливому дележу» и жадности – проявления щедрости и гостеприимства.

Отказаться самому от лакомого и полагающегося по праву кусочка в пользу Вари, Тани или Олега – хороший показательный пример со стороны педагога. Только не нужно делать его, этот жест, демонстративно, ждать момента, чтобы все его увидели и не ждать аплодисментов. Настоящие справедливость и щедрость развиваются незаметно, без фанфар и без угроз.

Целеполагатель. В этой шкуре педагог пребывает почти всегда, так как без цели экспедиция превращается в балаган. Причем, всегда и везде, кроме одной большой цели, всплывают и нарождаются как грибы после дождя цели неожиданные, незапланированные. Их рождение можно контролировать. А лучше полностью подминать этот стихийный процесс и брать под строгий контроль. В таком случае Учитель в любой момент времени способен быстро и четко ответить на детские вопросы – А что будет завтра? А куда мы пойдем? А что мы там будем делать? А – послезавтра? Совершенно необязательно жестко следовать намеченным планам; в живой экспедиции они всегда меняются и корректируются. Но быть совсем уж безоружным по части планирования и целеполагания, надеясь только на то, что «придет день – будет и пища» никак нельзя!

В части планирования и конструирования всего экспедиционного предприятия крайне необходимо также сотрудничество с самими детьми. Пусть они предлагают, голосуют, спорят, аргументируют свой выбор – этот процесс очень важен для сплочения группы и для самого Учителя, так как позволяет выявить сильные и слабые стороны и себя как Руководителя, и подопечных. Обычно мы планируем следующий день вечером на Общем Сборе.

Вторая группа «костюмов» Учителя – неочевидные. Они – словно нижняя, исподняя рубашка, прячутся под видимыми всему свету пиджаками и мундирами. Они могут и вовсе не проявиться в данной конкретной экспедиции. Если не подвернется случай, не окажется удобной ситуация. Однако зачастую именно они, эти качества Учителя, играют главное цементирующее свойство, ведущее к сплочению всей группы, а также к эмпатии и синтонности между Учителем и отдельным Учеником.