Текст книги "Где живет ум"

Часть 2. Дубай ОАЭ

В Дубай он прилетел поздно, было уже около полуночи. Долгая процедура получения визы на месте, вкупе с проверкой сетчатки глаза, отняла у него последние силы. Единственным желанием стало как можно быстрее добраться до отеля и завалиться спать.

Выходя из аэропорта, он достаточно быстро нашел араба, встречающего его с табличкой, и уже через двадцать минут белизна постельного белья приняла его засыпающее тело.

«Приятно просыпаться зимой в жаркой стране и хорошем отеле», – мысль, которая пришла ему в голову после того как он, проснувшись, осмотрел при дневном свете свой номер.

Поднявшись, Глеб ощутил бодрость и, решив побаловать себя комплексом упражнений из тайзы-цуань, с усердием и настроением выполнил форму «поглаживание гривы дикой лошади».

Закончив, он отправился в ванную комнату, сверкающую зеркалами и золотыми завитушками на плитке. Принимая душ, Глеб ощущал, как его настроение, словно воздушный шар, поднимается к вершинам удовольствия.

Спустившись на завтрак, он был совершенно очарован красотой и богатством ресторана. Пол тут был прозрачен и выполнен в виде аквариума, где прямо под ногами плавали яркие рыбы. Мозаичные стены воссоздавали фрагменты соколиной охоты, столы были сервированы дорогой посудой и ломились от обилия блюд, тихо играла музыка.

Положив себе в тарелку все, что показалось вкусным и красивым он, выбрав стол у окна, принялся за еду, поглядывая на город. Немного насытившись, Глеб почувствовал острое желание позвонить Виктории и, как это было всегда, поделиться с ней увиденным, особенно останавливаясь на поедаемых им сейчас кулинарных изысках.

Достав телефон, он набрал ее номер.

– Алле… Дорогуша, это я! – радостно, растягивая слова, выговорил он.

– Глебушка, извини, у меня работа – клиентка прямо под руками лежит. Ты хорошо устроился?

– Да, у меня все отлично. Хотел рассказать тебе о красоте отеля, но ладно, прощаюсь и – целую!

Желтый конвертик в правом углу телефона говорил о пропущенном письме. Ощущение, что это Настя, пришло к нему сразу.

– Да, так и есть, – задумчиво произнес он, пробегая его глазами. – Что будем отвечать, господин любовник?! Промолчать ведь не удастся… Напишу ей коротко и сдержанно.

Глеб стал набирать сообщение, одновременно наговаривая его вслух.

– Настена, извини, вечером не успел тебе набрать – опаздывал на самолет. Сегодня я очень занят, завтра… – Он задумался и, стерев слово «завтра», написал: «послезавтра вечером смогу тебе позвонить. Целую».

Поднявшись и вразвалочку проходя мимо десерта, он зацепил еще несколько фиников со вставленным внутрь миндалем и с глазами, полными сожаления и извинения, что больше есть уже не может, покинул ресторан.

Номер Глеба был уже убран, кровать застелена, а на секретере лежала большая, яркая открытка-приглашение. Пробежав ее глазами и посмотрев на часы, он понял, что машина должна прийти за ним через тридцать минут.

– Верблюды, – укладываясь на покрывало, по обыкновению сам с собой заговорил Глеб. – И зачем мне нужны эти гонки верблюдов?! Чего я в них понимаю?! Но зачем-то это нужно моему московскому руководству… Темнят, не договаривают. Ладно, поедем и на месте все поймем.

Он нашел пульт телевизора и, долго переключая каналы, наконец-то отыскал российский, показывающий какой-то очередной сериал. После такого обильного завтрака ему захотелось переваривать пищу с закрытыми глазами, и он позволил себе расслабиться.

Телефонный звонок быстро разрушил его дремоту, ровный голос работника отеля сообщил ему, что за ним пришла машина и ожидает у входа.

Поднявшись, Глеб достал из чемодана ювелирную лупу, солнцезащитный крем и, заглянув в зеркало на выходе из номера, подмигнул себе.

Одев белую рубашку и брюки, он случайно угадал общий цвет одежды всех окружающих его арабов-мужчин в гостевой ложе, куда его благополучно доставил водитель посланной за ним машины. Опустившись на указанное ему место, он только начал осматриваться и изучать свое окружение, как сидящий за его спиной человек наклонился к нему и на хорошем русском языке произнес:

– Господин Белов! Разрешите познакомиться. Меня зовут Набиль Аль-Науди.

Глеб обернулся и посмотрел на говорящего.

– Я – секретарь эмира и мне поручено сопровождать вас, быть вашим переводчиком, отвечать на ваши вопросы и пояснять происходящее.

– Глеб. – Протянул Глеб руку для приветствия.

– Наверное, вам проще будет называть меня Набиль.

Их ладони сошлись в рукопожатии, на лицах проявилась улыбка. Вдруг общий гул голосов затих, и резкий трубный звук разорвал тишину какими-то скрипучими нотами.

Переводчик снова наклонился к Глебу и заговорил:

– Сейчас все начнется… У нас в стране очень много принцев, и у каждого взрослого есть своя семья, которая содержит скаковых лошадей, соколов для охоты и беговых верблюдов для состязания в скорости. Посмотрите…

Глеб повернул голову в ту сторону, куда показывал Набиль.

– Видите, там выводят верблюдов?.. У них к горбу ремнями привязана дрель на аккумуляторах, в патрон зажат хлыст, все это замаскировано под игрушечного наездника. Когда прозвучит старт, специальный человек включит дрель и верблюд, подгоняемый ударами, побежит быстрее.

– И сколько ему нужно бежать? – Глеб улыбался, разглядывая в протянутый ему бинокль хитрое устройство на горбе верблюда.

– О, расстояние короткое – около двух километров, тут важна скорость животного и его нацеленность на финиш. Часто бывает, что верблюд останавливается или вообще разворачивается и бежит в другую сторону, все это – недостатки тренировки и, конечно, как следствие – поражение.

– Я правильно понял – за каждым животным стоит какая-то известная семья?.. Тогда мне очень интересно: помимо престижа, сколько денег получает победитель?

– Это – секрет! – Набиль поднес указательный палец к губам. – Пари наши знатные особы заключают только между собой, и сумм ставок никто не знает.

Чудные, длинные трубы снова издали резкие, похожие на охотничьи, звуки и верблюды, поднимая пыль, рванули вперед.

– Бегущий верблюд! Это забавно, честное слово!!

Глеба смешила несуразность движений ног, тела, шеи и головы. Казалось, все двигалось и вихляло отдельно друг от друга, а оттопыренные большие нижние губы, словно желе, вообще колыхались по каким-то своим законам.

– Да, нам именно поэтому и нравятся скачки верблюдов! – Набиль тоже улыбался. – Бегущий верблюд – это символ радости. Но давайте не отвлекаться. Обратите внимание: тот, у которого номер семь, идет первым.

Глеб посмотрел по сторонам, арабы вокруг него кричали и размахивали руками.

– А какой номер у верблюда эмира?

Седьмой номер уверенно финишировал, и разгоряченная толпа стихла… Набиль, после небольшой паузы, спокойно произнес:

– Его верблюд проиграл. Сейчас начнутся праздничные танцы и угощения от победителя. А также проведут породистых арабских скакунов, демонстрируя дорогую упряжь. Глеб, пока у нас есть небольшой перерыв, не могли бы вы, учитывая ваш опыт, взглянуть на мои рубины. Вы знаете, у нас это камень крови и родства… Я хочу подарить их своему брату, но не знаю, насколько хороши эти камни. Продавец просит за них большие деньги.

– Рубины? Почему бы нет. – Глеб достал из нагрудного кармана рубашки десятикратную лупу. – Давайте сюда ваши камушки, сейчас посмотрим.

Переводчик достал красивую по виду серебряную коробочку и, открыв крышку, протянул ее Глебу.

– Скажите, а вы мне можете приблизительно сказать, сколько стоят эти три овала? Общий их вес пятнадцать и шесть сотых карата.

Рубины были отличные. Просмотрев их по очереди, он сразу заметил коричневатый оттенок, обусловленный присутствием окиси железа, и определил принадлежность этих минералов к Таиландскому месторождению. Включения внутри камней были как тонкие пронизывающие насквозь иголки, насыщенность цвета составляла приблизительно процентов семьдесят-восемьдесят.

– Значит так, – сказал Глеб, возвращая камушки обратно в коробочку. – Рубины по своим характеристикам замечательные, я бы даже сказал – отличные, и принадлежат одному из лучших мировых месторождению – Таиланду. Но есть огромное «но»… Советую вам вернуть эти три камушка назад вашему продавцу.

– Что?! – Глаза переводчика расширились от удивления. – То есть как это – вернуть?!

– Просто вернуть, и все. Причина в том, что это пока не ювелирные камни, они еще не прошли полный цикл огранки. Вот, смотрите… – Глеб снова достал из коробочки один камень. – Сверху все замечательно: площадка, верхние клинья и рундист, – вот эта полоска, которая идет вокруг по диаметру камня, – огранены и отполированы. А теперь давайте перевернем камушек… Что мы видим? – Глеб, словно на лекции, старался объяснить переводчику все доступным и простым языком. – Видим мы следующее: нижние клинья и основные грани низа не прошли полировку, они матовые, а шип, – калетта, место, куда сходятся все грани, – должен быть острым, а не тупым, как тут. Больше того, я даже могу сказать вам, почему они так, с нарушениями, гранили и полировали. – Глеб, словно педагог, раскрывающий тему на уроке, придав своему голосу академичность, продолжил: – Вы сказали мне, что они весят пятнадцать с копеечкой карат, а поскольку они одинаковые по размерам, я делаю вывод, что каждый из них по пять целых и две сотых карата. И вот огранщик, закончив полировать верх, взвесил камень и понял, что, продолжая по правилам огранки полировать низ, легко уберет десять соток веса и получит камень меньше пяти карат. А это, извините, совсем другая история и другая цена за карат. – Глеб вошел в лекционный азарт и даже встал со своего стула. – Вы спрашивали меня о цене?.. Так вот, допустим, с огранкой все хорошо и у нас три рубина по полных пять карат каждый. Биржевая стоимость сегодня минимум пять тысяч долларов по карату, следовательно – эти три камушка стоили бы семьдесят пять тысяч долларов. Но если завершить огранку этих рубинов, – как это положено по принятым стандартам, – то у меня бы оказались уже ювелирные камни, но весом, приблизительно, четыре целых восемьдесят сотых карата. И к ним, естественно, применяется другая ценовая шкала – долларов на восемьсот меньше за каждый карат. И, следовательно, такие камни стоили бы на… – Глеб задумался, умножая в уме цифры. – …На двенадцать тысяч долларов меньше. Огранщик, понимая это, остановился и, решив, что пять карат звучит лучше, чем четыре с чем-то, не доделал камень… Ффу! – громко выдохнул Глеб так, словно пробежал сто метров. – Поэтому, мой вам совет: верните эти камни продавцу или, если они вам очень нравятся, смело снижайте на них цену и торгуйтесь после их полной огранки.

Набиль, увлеченный темпераментным рассказом Глеба, сидел с широко раскрытыми глазами; удивление, словно восковая маска, застыло на его лице.

– Да-а… – выговорил он через несколько секунд. – Думаю, мне очень повезло, что вы нашли для меня время и так доступно объяснили, что делать с этими рубинами дальше. Выражаю вам свою признательность и глубокое чувство благодарности. – Переводчик встал и низко поклонился.

– Ну, что ты, Набиль… – Глеб взял его за предплечье. – Что за церемонии?.. Смущаешь меня поклонами своими… Давай попроще, а?.. Как ты видел, мне не стоило это большого труда, поэтому простого «спасибо» будет достаточно. И послушай, если соревнования уже закончились, может, можно меня отвести в какой-нибудь большой магазин? Хочу купить жене и детям подарки.

Набиль еще раз кивнул в знак понимания и, повернувшись, жестом позвал человека, стоящего у входа в гостевую ложу.

– Прощаясь, хочу напомнить вам, что завтра в одиннадцать часов утра за вами в отель придет машина.

– Понятно… Спасибо за комментарии к скачкам. Увидимся. Да… и кстати – у вас замечательный русский язык.

Глеб повернулся и, следуя за молчаливым провожатым, покинул продолжающий гудеть и танцевать праздник.

Дорога по улицам заняла какое-то время, пробки – проблемы всех крупных городов – и здесь портили настроение водителям и туристам.

Огромный торговый мол оказался совсем рядом с его отелем. И Глеб, отпустив водителя, отправился гулять по магазинам. Зайдя в павильон швейцарских часов, он уже было остановился на одной модели, планируя купить подарок своему зятю, как телефонный звонок отвлек его.

– Да! – сказал он, даже не посмотрев на экран мобильного.

– Это Набиль беспокоит… Глеб, где вы сейчас находитесь?

– Не запомнил, как называется шопинг-центр… Но я там, куда меня отвез ваш водитель.

– Глеб, с вами хочет встретиться личный секретарь эмира. Машина сейчас стоит у выхода «В», сориентируйтесь по внутренним указателям и, если можно, идите к машине прямо сейчас.

– Хорошо, – ответил Глеб.

Попросив упаковать и доставить часы в отель, он быстро нашел нужный выход, и уже через пять минут ехал в машине эмира с флагом на капоте, а еще через двадцать сидел в огромном красивом зале за мраморным столом.

Его ожидание продлилось недолго; двери распахнулись, и в окружении большой свиты прямо к нему подошел высокий крупный мужчина лет пятидесяти с приятным открытым лицом.

Глеб поднялся. Он не знал, что делать в таких случаях – протягивать руку для приветствия первым или стоять и ждать каких-то действий со стороны. Но, пока он размышлял, человек прошел на противоположную сторону стола, а идущий следом за ним переводчик произнес:

– Махру Бен-Халиль Аль-Мансур.

Глеб кивнул головой в знак приветствия.

– Присаживаетесь, господин Белов, – продолжил говорить переводчик. – Как вам известно, на завтра назначена экспертиза рубинов, которые хотел бы приобрести эмир.

Глеб опустился на стул.

– Рубины, которые сегодня показывал вам Набиль, были вашим испытанием – так сказать, тестом. Таким же испытаниям мы подвергли двух других геммологов и пришли к выводу, что в их услугах мы больше не нуждаемся. Поэтому вам предлагается начать изучать тот камень, ради которого вас и пригласили, прямо сегодня. В соседней, маленькой комнате, находится все необходимое оборудование для вашей работы.

– Как скажете… сегодня так сегодня.

Глеб занервничал, легкий озноб от испуга пробежал в голове мыслью: «Справиться бы…»

– Желаю вам удачи, – на отличном русском языке, улыбаясь, произнес личный секретарь эмира, вставая. – Набиль будет с вами столько, сколько потребуется. До свидания.

Глеб снова поднялся и, попрощавшись, стал наблюдать, как свита, окружающая своего господина, покинула зал.

– Слушай, Набиль, у вас что тут – все на русском говорят, да еще так хорошо? У меня складывается впечатление, что я в России…

– О, это великий человек! Он владеет многими языками и большими знаниями. Могу тебе сказать: все, что ты сегодня мне говорил, записывалось на видеокамеру; и он, просматривая нашу встречу, остался очень доволен ею. Ну что, мы можем идти в комнату смотреть камень?

– Да! – Глеб с готовностью посмотрел на Набиля.

Они повернулись каждый в свою сторону и направились к двери в другом конце зала.

Войдя в комнату и немного осмотревшись, Глеб увидел аккуратно приготовленное рабочее место. На столе лежало несколько видов пинцетов, держатели с выдвижными лапками, электронный измеритель линейных размеров, лупа, метлеровские весы и настольная лампа белого цвета. Различные геммологические приборы, полярископы, рефлектометры, коноскопы и прочая ненужная ерунда стояли на другом столе, придавая этому помещению вид лаборатории.

– Ну… – Глеб, сев на стул, хлопнул в ладоши и растер их. – Приступим! Давай, неси ваше сокровище…

Переводчик снова, как на скачках, достал из кармана серебряную коробочку и протянул ее Глебу.

– Ну, что… будем открывать?.. – шутливо сказал Глеб, опуская коробочку перед собой на стол.

Набиль рассмеялся шутке и произнес:

– От вас можно всего ожидать… Сегодня вы смотрели на камни только в лупу, но развили целую теорию. Может, у вас есть дар оценивать камни через крышку?

– Нету, нету такого дара… – Напряжение в нем нарастало, сердце застучало сильнее. – Так что придется открывать… Ого!! – вырвался у Глеба возглас, едва только кристалл оказался у него в руках. – Так, это рафф… Типичный представитель группы корунда. – Он начал медленно вращать его в руках. – Тут кто-то заботливо полирнул два окошка – прямо одно против другого. Спасибо ему, этому хорошему человеку… – произнес он задумчиво.

Взяв лупу и включив лампу, он долго крутил камень в руках, включал и выключал верхний свет, использовал ультрафиолетовую диагностику, взвешивал, кряхтел, чесал затылок и верхнюю губу.

– Все! – Он положил рубин обратно в коробочку и закрыл крышку. – Слушайте или записывайте – как вам будет удобнее. Этот кристалл принадлежит Бирманскому месторождению, у него насыщенный красно-фиолетовый цвет, обусловленный небольшим количеством окиси хрома, такой цвет еще называют «голубиная кровь». В камне есть зона неравномерной окраски, короткие прямые иголки рутилы ориентированы по линиям роста в трех направлениях и пересекаются друг с другом под углом шестьдесят градусов. По правилам, – для улучшения распределения цвета внутри рубина, его нужно греть, но именно с этим камнем это делать нельзя: есть риск, что температура снизит насыщенность цвета и намного, процентов на десять, снизит его стоимость… Дальше… – Глеб поднялся и принялся ходить по комнате – это помогало ему собраться. – В огранке я предлагаю отказаться от классической для рубина формы – овал, и делать бриллиантовую, пятидесятисемигранную, в круг. Потому что при таких внешних размерах кристалла овал может выйти пятнадцать или чуть больше карат, а в круге он точно будет больше шестнадцати. И, в заключении, о цене… – Он остановился и внимательно посмотрел на переводчика, делающего на бумаге пометки карандашом. – Я не вижу большого риска в огранке. Большая часть поля светлого цвета уйдет при резке, поэтому делаю вывод: пятьдесят тысяч долларов по карату, а то и пятьдесят пять, будет на выходе. Все! – сказал Глеб и вернулся за рабочий стол.

– Правильно ли я вас понял: приблизительная стоимость камня после огранки будет около восьмисот тысяч долларов. Не больше?.. Сейчас вес кристалла составляет почти пятьдесят карат. Получается, что семьдесят процентов будет выброшено в процессе огранки?

– Ну, почему сразу выброшено… Ваши мастера из отпилков сделают три рубина весом до одного карата и много разной мелочи. А что же касается стоимости этого камня… – Глеб постучал ладонью по коробочке. – Я вам указываю так называемую биржевую стоимость, но есть еще надбавка за редкость, эксклюзивность, а о ней можно говорить только после огранки. Но все равно максимально, что он может стоить – один миллион долларов.

– Понятно… – Переводчик замолчал на несколько секунд и продолжил: – Уже вечер, чтобы вам хотелось увидеть в Дубай?

– Сейчас я хочу только одного – спать… А завтра отвезите меня посмотреть ваш отель-парус, говорят, под водой там есть ресторан.

Глеб поднялся, понимая, что разговор закончен.

– Договорились… Сейчас идите за мной – я провожу вас до машины. А завтра, часам к десяти, будьте готовы к экскурсии.

Всю дорогу до отеля Глеб крутил головой… Горящий огнями реклам и высоток город был очень красив. Витрины магазинов пестрели обилием товаров, люди, которых днем было явно меньше, прохаживались по тротуарам и никуда не спешили.

Поднявшись в номер, он сел в кресло и задумался. Прокручивая в своем сознании наиболее важные эпизоды прошедшего дня, он остался доволен собой и своей работой.

Открыв дверцу холодильника, Глеб достал две маленькие бутылочки «Абсолюта» и пакет апельсинового сока. Сделав себе коктейль, подошел к окну. Усталость и ночной город нагоняли на него романтическое настроение.

– Эх, сейчас бы разделить всю эту красоту, этот номер с… – Он немного замялся. – С женой, конечно! Чего это я до сих пор торможу. Я женатый, и уже давно, человек… Так! – Он сделал несколько глотков водочного коктейля. – Где тут мой телефон?.. Дорогая, я звоню тебе!

– Алле! – Услышал он в трубке голос жены. – Глебушка, ты решил мне позвонить?! А я, знаешь, сижу сейчас одна дома, на кухне, пью шампанское и как раз думаю о тебе, а ты тут как тут…

– Шампанское? По какому поводу праздник?!

– У тебя, мой дорогой, этот праздник тоже есть. Сегодня какое число?.. Десятое, а это значит, что у твоей дочери…

Глеб, перебив ее, закричал в трубку:

– День рождения!!!

– Да, сегодня ей исполнилось двадцать пять лет! Ты набери ее после разговора со мной, она как раз сейчас дома, там еще утро. Ну, а у тебя что? Волнуешься?! Завтра смотришь камень?

– Знаешь, они тут все переиграли… – Глеб тщательно подбирал слова – уж слишком ему хотелось похвастаться, рассказать, что он – единственный, кому предоставили право оценивать камень.

– Словом, я только что вошел в номер отеля – был на оценке и очень устал.

– Ну, и как все прошло?

– Нормально. Стою вот у окна, смотрю на вечерний город в огнях, у меня отличный номер, здесь – шикарный ресторан с морской кухней, а тебя вот рядом нет… Грустно!

Глеб не лукавил, ему действительно очень захотелось заснуть вместе с Викторией в этой мягкой и большой постели.

– Спасибо тебе, Глеб… мне сейчас так нужны эти слова… Спасибо! Знаешь, а давай по телефону чокнемся за нашу девочку, пусть у нее все будет хорошо! – Жена, – он услышал, – коснулась фужером телефонной трубки и сделала несколько глотков. – Ладно, – вернулась она к разговору, – давай сворачиваться. Позвони лучше дочери, поболтай. Все, целую тебя, пока-пока.

– Целую, – сказал Глеб и положил трубку.

Вернувшись в зал, он сел в кресло и набрал номер дочери.

– А, папулечка мой хороший, дозвонился до меня наконец-то!

– Услышал он радостный и быстрый голос Александры.

– Да, Сашенька, привет, моя девочка! Вот, хочу поздравить тебя с днем рождения. – Из трубки доносились звуки музыки и шумного застолья. – Курносик мой, желаю тебе счастья, сил закончить институт, любви твоих близких и терпения в воспитании моего внука!

– Спасибо, папочка, спасибо огромное, мой дорогой!!! Мне звонила мама, говорит – ты в Арабских Эмиратах сейчас. Красиво там, наверное?

Глеб услышал в трубке сопение и обрывки детской речи.

– О, лезет! Лезет, внук твой… Услышал, что я с тобой разговариваю, так уже и трубку рвет… Ну, на уже… поговори с дедом, в гости его зови… Скажи: «Деда By, прилетай в гости на самолете».

– Алле, деда-деда! – Услышал он в трубке голос внука. – А у тебя есть мотоцикл?

– Да какой мотоцикл?.. Дай мне трубку и лучше в гости зови… Во… помчался уже куда-то, веретено худое! – Дочь снова взяла трубку телефона. – Минутки спокойно не посидит! Пап, я смотрю, у вас с мамой как-то отношения налаживаются: она последнее время стала о тебе спокойно говорить. Может, потихонечку помиритесь и не будете разводиться?..

– А с чего ты взяла, что мы вообще хотели разводиться? – Глеб придал своему голосу веселые нотки. – Мы просто переживаем определенный период, назовем его сложным, но не более того.

– Ой, папочка, давайте уже побыстрее переживайте, а то мы собираемся летом к вам в гости на море приехать! И так хочется вместе, одной большой семьей: с тобой, мамой, Филином – покататься по Кипру, повеселиться, как это было раньше… Папа, тут все тебе приветы передают: муж мой, его родители и друзья, которые пришли поздравить меня с праздником.

– Спасибо, от меня им тоже привет. Шурик, ну я тебя еще раз поздравляю с юбилеем. Пока не знаю, но если все сложится удачно, то обязательно прилечу к вам в гости. Всех целую, обнимаю. Пока!

– Папулечка, мы тебя очень любим и ждем в гости! Пока!

Закончив разговаривать, Глеб вспомнил о своем стакане с коктейлем и снова вернулся к окну. В тишине отельного номера и при виде ночного города он ощутил, словно поймал, внутри себя что-то новое и светлое. Приходило понимание начала, первого шага в другую жизнь, без обманов и ошибок, без ложных чувств и тряпочных ценностей.

Выключив свет, он медленно разделся и лег. В памяти, словно на экране телевизора, появились лица детей, жены, внука, бегущего по кромке моря, родителей, сидящих за столом на кухне в своей маленькой квартире…

– Хороший сегодня был день! – сказал Глеб сам себе и, повернувшись на бок, ерзая щекой по подушке, закрыл глаза и заснул.

Следующий день начался с продолжения праздника живота и яркого теплого солнца. Утренний завтрак снова очаровал его выбором и красотой блюд, а два фужера холодного шампанского заполировали настроение пузырьками радости.

На улице у отеля, как и было оговорено, его ждала машина и гид, любезно предоставленный Надилем. Проговорив в машине маршрут экскурсии, они поехали в отель-парус.

Архитектурная фантастичность арабской гордости удивила его простором и красотой форм. Обзорная площадка, построенная на самом верху здания, подкосила ноги легким страхом высоты, но вид залива и города с лихвой компенсировал этот «ватный» дискомфорт. Экскурсионные номера пестрели золотыми красками и парчой, богатство и роскошь определяли главное направление дизайна. Холодный мохито с ароматной мятой в баре одного из ресторанов отеля добавил ему сил и, следуя намеченной программе, они поехали смотреть «голдон сук» – знаменитый восточный золотой базар.

Желтый металл блестел на прилавках, пугая массами браслетов, колье и цепочек.

Часовые подделки известных брендов, – с сертификатами и в коробках, – тикали и предлагались за половину стоимости от цены оригиналов. Драгоценные камни разных цветов и размеров покрывали огромные пространства прилавков и витрин.

Базар шумел зазывалами, и наивные покупатели, растерянно перемещаясь между рядами, по обыкновению покупали то, что громче и красивее предлагалось.

Попытки продавцов всучить ему очень дорогой камень за маленькие деньги вызывали у него улыбку и заканчивались, как только Глеб доставал лупу и задавал вопросы.

Действительно хорошие и дорогие изделия лежали в сейфах и, присаживаясь несколько раз за просмотровый стол, он отмечал высокое качество ювелирной работы местных мастеров.

Вдоволь нагулявшись по бескрайним «золотым» и «каменным» полям Глеб, уставший и веселый, долго путаясь в рядах, с трудом отыскал свой автомобиль и, попросив водителя отвести его в отель, поблагодарил гида за предоставленную экскурсионную программу.

В номере было прохладно. Он, взяв из холодильника бутылочку минеральной воды, удобно расположился в кресле и приступил к намеченному заранее телефонному обзвону.

Москва встретила известие о проведении экспертизы как всегда спокойно и сдержанно. Четко работающие офисные служаки, меняя графики встреч и поездок, ничуть не испортили ему настроение, сообщив, что сегодня вечером у него домашний ужин с афганской принцессой. Его немного удивило только позднее время ужина – десять часов вечера; но, поразмыслив, он объяснил это дневным сном большинства жителей жарких стран.

Времени до ужина у него было достаточно и он, вспомнив, что рядом с отелем находится большой торговый центр и, выпив еще одну бутылочку минералки, отправился в поход за подарками для жены и детей.

Найдя павильон швейцарских часов, он вначале убедился, что отобранные для зятя «Tissot» упакованы и отправлены в отель, а потом, прогуливаясь между витрин с одеждой и обувью, прикидывал, какую сумму денег он мог бы спокойно потратить.

В его голове крутилась мысль о покупке колечка для дочери и сережек для жены, но соотношение того, что нравилось ему, с тем, что он мог себе позволить, болезненно не стыковалось. И он, купив дочери колечко в виде леопарда с изумрудными глазками, отправился подбирать жене духи, успокаивая себя тем, что это тоже нужный и хороший подарок.

Консультант в отделе парфюмерии любезно помогала ему выбирать запах из новых поступлений и даже почти уговорила его приобрести что-нибудь и для себя, как телефон своим звонком вмешался в приятный процесс покупки.

Дисплей засветился именем «Алексей». Глеб немного задумался, но потом все-таки попросил извинения у обслуживающей его женщины, отошел в сторону и нажал на кнопку соединения.

– Привет, Михалыч! Ты на Кипре? Звоню узнать, все ли у тебя нормально… Тихо ли у тебя. – Последние слова тот произнес голосом заговорщика.

– Да, все хорошо… Отдыхаю вот, купаюсь. Похоже, мы действительно в последний раз очень удачно поработали. Ну, а ты что? Работу себе какую нашел или пока дома сидишь? Семья как? Мальчишки твои что, не болеют?

– Работать пошел, сам понимаешь, сейчас не до жиру… Охранником в ночном клубе. Деньги не ахти какие, но другого пока ничего нет. Семья нормально, все на своих местах: дети в школе, жена на хозяйстве. Только Настя моя пару дней назад в историю влипла… Говорил я ей, вертихвостке – добегаешься! Но она разве слушает кого…

Глеб, ощутив неприятности всей своей кожей, отошел еще дальше от парфюмерного отдела и, стараясь придать своему голосу спокойствие и обыденность, произнес:

– Да-а, а что у нее случилось? Со здоровьем что-то?

– Уж лучше бы со здоровьем… Она, знаешь, тут в Москве роман крутила с одним… уже немолодым таким мужиком.

Глеб похолодел.

– Ну и муж узнал… Да не просто узнал, а она сама была вынуждена ему признаться.

Ноги Глеба подкашивались и он, прислонившись спиной к стене, медленно опустился на корточки.

– Ну и у них сейчас там разборки полным ходом идут. Сама виновата: тянула из мужика тряпки, драгоценности, а он, балбес старый, уши развесил и дарил ей все, чего она только не попросит.

– Драгоценности? – переспросил Глеб немного дрожащим голосом. – Какие такие драгоценности?

– Да обычные! – В голосе Алексея слышался укор. – Он, мужик этот, имел свой ювелирный магазин на Шаболовке, с женой ради нее развелся – до такой степени она ему голову задурила. Я давно об их связи знал, все говорил ей, что нельзя так, нехорошо… А На стена убедила его, что рыжий ее – муж плохой, и что она с ним обязательно разведется. Ну, тот и ждал все, надеялся…

Глеб закрыл глаза, первоначальный страх переходил в пустоту и злость.

– А давно Настя твоя с этим мужчиной встречается? И как получилось, что она сама мужу призналась?

– Давно, с год уже… Я помнишь, говорил тебе: попадешься эдаким красоткам под каблучок – не вырвешься, а ты мне не верил, спорил чего-то… По возрасту он тебе ровесник, еврей только… Вот, подловил ее на вранье. Подробности я, сам понимаешь, не знаю…

Вот, только, когда он понял, что Настя его за нос водит и мужа оставлять не собирается, взял да и выставил к оплате все ювелирные украшения, которые ей дарил. Она сначала думала, что он так пугает, внимания не обращала, мне все звонила, поддержки искала, говорила: «Видишь, каков подлец – подарки свои назад хочет», а потом сдалась, отвезла ему часть назад.

Глеб не мог это слушать – честное лицо девушки и слова любви стояли у него в памяти.

– Ты там что, отвлекся?.. Слушаешь меня вообще? – Алексей немного поперхнулся и, прокашлявшись, продолжил: – Он, знаешь, возил ее везде: ну там, в Питер по музеям, за границу, шубы ей покупал, одежду, обувь дорогую… А она, представляешь, сидит у меня на кухне, смеется над ним, говорит: «Так ему и надо – пусть платит за мое молодое тело». Видишь, Михайлыч, какую я львицу воспитал бессердечную… Я теперь и вообще не знаю: кого она любит, и любит ли вообще…