Текст книги "Где живет ум"

– Да-а, – единственное, что смог сейчас выговорить Глеб.

– А-а… Упустил, не рассказал тебе, почему она мужу-то сама призналась. Она, понимаешь, еще у него денег занимала, говорила, типа проблемы у нее на работе: какую-то дорогую аппаратуру случайно сожгла… Плела, конечно, но тот давал, выручал. А она деньги в кулачок и по магазинам… Главное, он ей утром купит что-то, а она уже вечером снова там же… за новой тряпкой приезжает! Так ты прикинь, муж-то тоже денег давал – со всех собирала… Люди говорят «Молодой пострел везде поспел». Ты знаешь, я даже волноваться начал: может, она на голову больная?.. Представляешь, из-за этих тряпок и цацек столько вранья и проблем имеет – и все равно ее из магазинов метлой не выбить. – Так, подожди… я опять отвлекся! – Алексей замолчал ненадолго. – А-а, о признании тебе рассказываю. Так вот, как только этот мужик понял, что она из него только деньги тянет, и любви никакой у нее нет, говорит ей: «Давай расставаться, но долги возвращай!» У него какие-то бумажки остались, вот он их и достал на свет божий. «Подарки, – говорит, – хорошо, оставляй, как память будет. А долг, говорит – это уж извини. Простая порядочность требует!»

Глеб мотал головой, лицо его раскраснелось – злость поднимала в нем волну желания справедливого наказания. Двадцать тысяч евро, истраченные Настей за месяц, сейчас снова ледяным ознобом прошлись по нервам, убивая остатки его отношения к ней.

– А ты откуда так подробно все знаешь? – произнес он, собрав капельки последнего спокойствия.

– Так этот чудик направил мне все эти бумажки по Интернету – на, мол, братик, полюбуйся! А я-то знать ничего не знал… Как глянул на цифры, так и обомлел! Конечно, балбеса этого я послал куда подальше, но Настену вызвал и говорю: «Что делать-то будем, он же так и мужу твоему все отправить может!..» – И знаешь, что она мне говорит, эта зараза малая?..

– Что?! Да неужели сама решила мужу признаться?

Глеб в ярости сжимал кулаки, желваки на скулах ходили ходуном.

– Точно так! Посидела у меня дома, подумала минут пять и говорит: «Сама все своему рыжему скажу! Ну, был любовник, ну и что?! Скажу ему – семья у нас, ребенок… Ну, сбилась немного, прощай меня и давай дальше жить. Зато этому козлу возвращать ничего не нужно будет, и весь его шантаж как мыльный пузырь лопнет!»

– Не понял, – сказал Глеб, – так она что, ради того, чтобы долг не отдавать, даже на признание пошла?! То есть, если грубо сформулировать, кинула на бабки мужика?!

– Да, Глеб. Видишь!.. Мы с тобой жизнями рискуем, деньги зарабатываем, а потом встретим такую, как моя Настя, и денег нету…

– Ох, плохую ты мне историю рассказал! – тяжело вздохнул Глеб. – Ох, плохую… Даже настроение пропало… Красивая девочка, а живет обманом!

– Да ладно! Что ты так вздыхаешь тяжело, как будто сам уже пострадал?.. Или твоя малолетка из тебя тоже деньги тянет?.. – В трубке воцарилось молчание. – Глеб, ты чего молчишь? Попал что ли в историю похожую?

– Эх, Леха! – снова сильно вздохнул Глеб. – Убил ты меня историей своей, последние иллюзии разрушил… Я как раз ходил, думал, как мне дальше жить…

– Чего тут думать! – перебил его Алексей. – С женой тебе мириться нужно. Я домой прихожу – мальчишки вокруг меня крутятся, из кухни запах вкусный, спокойно все, по-домашнему. А ты прожил столько!.. Семья большая, внук растет – мирись и забудь этих молодых телок!

– Да уж, твоя страшная сказка мне точно мозги промыла! – Глеб замолчал. – Ты даже представить себе не можешь, как вовремя ты мне эту науку преподнес. Ладно, Леш, болтаем уже давно – на деньги попадешь. Спасибо тебе, что позвонил, что волнуешься за меня… Давай, дружище, прощаться будем.

– И тебе всего хорошего. Виктории от меня привет передавай. Пока!

Трубка потухла, а он, забыв о духах и туалетной воде, побрел, едва переставляя ноги, по холлу супермаркета в сторону указателя с надписью «ВЫХОД».

Вернувшись в номер отеля, он хотел было налить себе водки из бара но, вспомнив о предстоящем ужине, передумал. Плохие и тяжелые мысли роем летали в его сознании, сменяя друг друга, и никак не хотели покидать голову.

– Не понимаю: как же это может быть? – заговорил он сам с собой, пытаясь успокоиться. – Я нигде: ни в голосе, ни в лице, обмана не почувствовал. А может, она все– таки меня любила? Нет, как же – любила! А жила с другими и брала у них деньги… А главное, я ведь тоже, как и этот ювелир, думал развестись с женой и жениться на ней. Какой ужас!.. Боже, спасибо, что отвел от беды такой!! – Глеб трижды перекрестился. – То-то я смотрю: она мне не звонит и не пишет, – продолжил он озвучивать свои мысли, нарезая круги от окна до двери и обратно. – Да, безусловно, у нее талант – чувствовать мужиков! А я-то думал: как это она так смело и свободно тратит мои деньги?.. А тут, оказывается, опыт большой есть, шахматные комбинации отработаны. В сущности, а что она потеряет?.. От ювелира у нее куча вещей останется, у мужа, если сейчас он с ней расстанется, она с ребенком и квартиру новую отсудит, и машину – то есть тоже все отберет. И запасной вариант у нее подготавливается в моем лице, а подвернется другой – тоже не пропустит».

Глеб остановился у окна – его отпускало… Горечь обиды и утраченные иллюзии отступали, рассудительность справлялась со злостью.

– И что интересно, – продолжил он, – не бешенством страдает и не ради любви и секса все эти «вертелки», а только ради благ, которые она получает от влюбленных мужчин. Виктория точно была права – как раз об этом мне и говорила! Вот женщины – друг друга чувствуют безошибочно… Теперь я понимаю, почему Настя так упорно ее пыталась принизить при мне, бабкой ее называла – боялась ее просто! Боялась, что жена откроет мне глаза на нее. Да, Виктория и впрямь выступает сейчас как мой ангел-хранитель. Пока я только на деньги попал, а если бы я с Настей сошелся, то попал бы на жизнь, потому что с моими нервами до греха было бы недалеко… – Он посмотрел на свои большие руки и сжал пальцы в кулаки. – Да прибил бы к черту! Юная жена обманывает старого, глупого мужа – классика жанра. – Глеб хмыкнул и даже улыбнулся. – Счастья с молодухой захотел! Любовь в голове зацвела!..

Он сначала тихо, потом все громче и громче стал смеяться над собой и своими, теперь уже явно наивными, мыслями и поступками.

В его голове тихо, словно ветерок, появилась удивительная параллель сравнения с намибийским выстрелом. Тогда он тоже был одержим и очень хотел попасть и уничтожить автомобиль, но оказалось, что промах и есть счастье, и есть удача. Сейчас происходило нечто похожее. Он еще недавно очень хотел быть с ней, но теперь был искренне рад, что этого не произошло, и изо всех сил благодарил за это Бога и свою жену.

Поглядывая на часы, он видел, как время приближает его к намеченному ужину. Отмечая вернувшееся спокойствие и рассудительность, Глеб переоделся и спустился вниз. Ожидая машину принцессы, он заглянул в ресторан. Вид шведского стола отозвался призывным эхом пустого желудка.

«Взять, что ли, пару тарталеточек с икрой… – разрешил он сам себе и быстро пошел в сторону легких закусок. – Ну, хочется же есть…»

Продолжая уговаривать себя, Глеб накладывал в тарелку маленькие бутерброды с рыбой, икрой и ветчиной. Прихватив по дороге к столу шампанское, он нашел себе укромное место в дальнем углу ресторана и, понимая, что до десяти часов оставалось всего несколько минут, начал быстро жевать и запивать.

«Ну и ладно, червячок заморен и проглочен, пора ехать…» – Он встал из-за стола и, на ходу вытирая салфеткой губы и руки, вышел в вестибюль, где его уже ждал водитель.

Сев в машину принцессы – старый, но заслуженный представительский «Мерседес 500 SL» Глеб, осмотревшись по сторонам, ясно представил себе, что в этой стране проживают не только шейхи и миллионеры.

Дом, к которому они подъехали, был обычным многоквартирным строением.

Войдя в него и поднимаясь на лифте, Глеб все больше и больше удивлялся происходящему. Словосочетание «афганская принцесса» и обычный жилой дом как-то не состыковывались в его сознании.

Он позвонил. Дверь в квартиру открылась, перед ним стояла женщина лет шестидесяти-шестидесяти пяти.

– Хафиза, – произнесла она, здороваясь. – Проходите, пожалуйста, мне очень приятно с вами познакомиться.

– Глеб, – в свою очередь произнес он, проходя в квартиру.

Внутреннее убранство квартиры было действительно богатым и значительно больше походило на апартаменты, в которых, по его пониманию, и должны проживать королевские особы.

Высокие, метра четыре, потолки, дорогая мебель, серебряные кувшины, гнутые арабские сабли в инкрустированных камнями ножнах, старые фотографии в массивных деревянных рамах создавали тот приятный, сладкий, словно дымок кальяна, колорит востока. В центре столовой был накрыт большой стол, двенадцать деревянных стульев с высокими спинками стояли вокруг него, словно солдаты на посту.

– Присаживайтесь, господин! – Указала Хафиза рукой на заранее отведенное ему место. – У нас сегодня обычный домашний ужин. Сейчас к столу выйдет мой муж, и мы начнем.

Глеб поблагодарил за приглашение и, присев, пододвинулся к столу.

В появившуюся паузу ожидания хозяина дома Глеб, разглядывая сервировку, отметил высокое качество фарфора, а габариты серебряных ножей и вилок с ажурным рисунком на рукоятках вызвали у него восхищение.

Однако не прошло и нескольких минут, как шумно, сопровождаемый двумя азиатками, в столовую вошел мужчина, возраст которого уже давно убежал за семьдесят.

Глеб хотел было для приветствия подняться, но Хафиза, опустив руку ему на плечо, остановила порыв.

– Андреас. – Он подошел к Глебу вплотную и протянул руку. – Удивлены? Я тоже киприот. Правда, родину свою я покинул сорок лет назад.

– Глеб. – Все же немного привстав со стула, произнес Глеб, пожимая руку хозяину дома.

– Ну и замечательно, ну и прелестно!!! Давайте будем начинать, а то я, пока спал, ужасно проголодался, – сказал Андреас и сел за стол.

Хафиза, отдав какие-то распоряжения, присела рядом с ним.

На столе, словно по команде, появились огромные мясистые помидоры в листьях мяты, ореховый хумус, редиска с каплями воды на ярких округлостях, долма, маленькие, словно колибри, птички в каком-то темном соусе. Тонкие хлебные лепешки накрывали кусочки мяса, нанизанные на небольшие деревянные шампуры.

– Глеб, вы пьете арак? – прервал разглядывание стола Андреас.

– Да, конечно, я пока еще по гражданству не киприот, но живу там давно и поэтому с удовольствием пью его.

– Прекрасно, будет с кем сегодня выпить!

Внешний вид Андреаса, его веселая манера общаться и простота сразу понравились Глебу, и первое напряжение, вызванное новым местом и новыми людьми, стало потихонечку отступать.

Прислуга, смешав арак с водой и льдом, разлила его по мерным стаканчикам; получившийся напиток был белый, как молоко, с запахом аниса и детства.

Ужин, подогретый алкоголем и вкусной едой, способствовал смене одних тем разговора на другие и плавно подошел к главному – цели приезда Глеба в Дубай.

– Вы знаете, Глеб, люди, которые рекомендовали вас, известны мне очень давно. В период, когда советская армия находилась на нашей земле, мы небольшими партиями продавали вам изумруды. Поэтому это месторождение хорошо известно Москве. Я договорилась с братом, – он руководитель службы безопасности всей нашей королевской семьи, и мы организовали вам самолет в Афганистан.

– И когда же мой вылет? – Глеб потянулся и взял с тарелки сочную мятную веточку.

– Уже сегодня, – Хафиза посмотрела на свои ручные часы, – в шесть утра.

– Что?! А как же…

– Нет-нет, не волнуйтесь… Вы остаетесь ночевать у нас в гостевой комнате, а в пять часов за вами приедет охрана и отвезет в аэропорт. Самолет частный, нашей семьи, поэтому вы никуда не опоздаете.

– Глеб, за это надо выпить! – разошелся Андреас, похоже, уже не очень ориентирующийся в разговоре.

– М-да, за это точно надо выпить, – удивленно произнес Глеб.

– Немного неожиданно, но, в сущности, какая теперь разница… Тем более что все уже решено.

Он поднял стаканчик с араком и выпил следом за хозяином.

Хафиза, видимо, отлично знающая дозы и возможности своего мужа, легким движением руки дала прислуге команду, и веселый мужчина, поддерживаемый под мышки, покинул ужин.

– Вы прилетите туда и самолет будет ждать вас, чтобы вернуть, – продолжила она разговор. – От аэропорта до шахты вас будут везти машиной, служба охраны будет отвечать за вашу безопасность на протяжении всего вашего периода пребывания в стране. Телефон там не работает, поэтому для связи у охраны, – на всякий случай, будет спутниковый.

– М-да, – точно так же произнес Глеб, – серьезно все.

Услышанная им информация, изгоняя алкоголь, напрягла его.

Было ясно: второе задание становилось не таким пушистым и праздничным, как первое.

– Тогда давайте будем отдыхать, времени для сна осталось немного. Спасибо за ужин, все было очень вкусно, особенно мне понравились птички: косточки так приготовлены, что ими можно было даже смачно похрустеть.

– Да, спасибо. Мне было приятно познакомиться с вами и провести вечер. – Она оглянулась и снова жестом подозвала к себе прислугу. – Сейчас вас проводят в спальню, желаю вам спокойной ночи.

Глеб поднялся из-за стола и прошел в гостевую комнату. Огромная, застеленная черным атласным бельем кровать приняла его уставшее тело и, едва только он закрыл глаза, как его уже разбудили.

Часть 3. Афганистан. Паншер

Самолет летел над Ираном уже три часа. Глеб вертелся в кресле, попытки наверстать ночной сон ни к чему не приводили. Как только он начинал погружаться в состояние расслабления, как летающий канадский антиквариат под названием «Самолет королевской семьи» куда-то основательно проваливался.

Инстинктивно хватаясь за подлокотники, он в испуге осматривал салон, потом землю за иллюминатором и, успокаиваясь, закрывал глаза до новой воздушной ямы.

«Как-то все идет не так, – размышлял он, коротая время. – Лечу черти куда на какой-то этажерке весь в белом – и без зубной щетки. Чего они хотят, чтобы я там увидел? Похоже, просто кому-то в Москве, для отчета, нужна фраза «лично проверили наличие изумрудного месторождения». А мне теперь лети в эту дыру… Пусть даже и не думают – я в шахту не полезу. Там, небось, вообще никакой техники безопасности нету… – Уши Глеба почувствовали снижение: Ну, вот, кажется и вниз пошли».

Он посмотрел в иллюминатор: гористая местность тревожила его неизвестностью.

– Интересно, сколько еще на машине до места ехать? – Глеб вздохнул. – Ладно, назвался груздем, полезай в кузов! Что бы ни было, а это – работа».

Самолет задрожал и очень резко нырнул вниз. Чувство тошноты, живущее в нем весь полет, сейчас подкатило к горлу еще ближе.

«Зараза, кто учил этих пилотов так летать?!» – Глеб немного запрокинул голову назад и зевками, снижая давление в ушах, перешел к ровному глубокому дыханию.

Звук двигателя менялся – то ревел, то пропадал, а появившееся раскачивание указывало, что сильный боковой ветер мешает приземлению.

– Давайте, мальчики, давайте… – зашептал Глеб. – Башка у меня сейчас лопнет, да и птички вчерашние наружу просятся. Сажайте, ребятки, быстрее, терпеть уж нет сил!

Он вжался в кресло и еще сильнее сдавил руками подлокотники. С трудом, из последних сил удерживая над собой контроль, Глеб ждал, считал секунды, и наконец-то долгожданный удар шасси и короткий пробег по полосе принесли ему облегчение.

Выйдя из самолета, он вдохнул свежего и прохладного воздуха. Из кабины пилота кто-то выглянул и, улыбаясь, помахал ему на прощание.

– Да пошли вы! – вырвалось из больной головы Глеба. – Обратно лучше пешком пойду…

Осматриваясь по сторонам и постепенно возвращаясь к жизни, он заметил, как от стоящего вдалеке здания отъехали два джипа.

– Ну вот, похоже, и кавалерия по мою душу скачет… И резво так скачет!

Машины подъехали к нему вплотную, притянув за собой облако пыли.

– С прилетом, – выговорил водитель первой машины на плохом английском языке в открытое окно. – Идите на заднее сидение, там для вас приготовлена одежда и в картонной коробке – еда.

Обогнув машину, Глеб сел на заднее сиденье автомобиля и сначала заглянул в коробку. Баночное пиво, курица и помидоры с салфетками напомнили ему типичный походный набор российских автолюбителей.

Машины тронулись и поехали; водитель оглянулся на Глеба и совершенно неожиданно для него заговорил на русском языке.

– Ну что, давайте знакомиться… Меня зовут Рашид, я помощник Хафизы и человек, отвечающий за вашу безопасность. Кто вы и как вас зовут, я знаю.

– Боже, да что же это такое?! Куда ни прилечу, все говорят на русском! – Улыбаясь, Глеб открыл банку пива. – Хотя, это даже замечательно. Расскажите мне: куда мы едем, сколько это займет времени, и вообще – какие у нас трудности впереди.

– Тогда давайте по порядку. Ехать нам недалеко, часов пять-шесть.

– Ого! – неожиданно вырвалось у Глеба.

– Нет, правда недалеко… По нашим меркам – это даже рядом, – продолжил Рашид. – Дорога будет хорошая, и поэтому ехать мы сможем достаточно быстро, но есть одна небольшая проблема. Мы должны будем проехать два американских блокпоста, а так как у вас европейское лицо, они сразу заинтересуются вашими документами. Решать мы эту проблему будем так: они знают наши машины и знают, что мы часто тут ездим. Рядом с вами на сидении лежат штаны, халат и чалма. Вы переоденетесь и у поста притворитесь спящим, будить они вас не станут, а я буду сам с ними разговаривать, тем более что сзади, в джипе, сидит личная охрана брата Хафизы.

Глеб от удивления перестал пить пиво, вопросы попросту застряли в его горле.

– Доверьтесь мне. Я делал подобное много раз. Американцы не будут конфликтовать и досматривать с пристрастием машины королевской семьи – у вас нет оснований для волнения.

– Утешили… – как мог ироничнее произнес Глеб. – И через сколько часов на дороге состоится наш карнавальный бенефис?

– Нет, переодеться вам нужно сейчас – вдруг вы действительно заснете, что было бы просто замечательно и весьма правдоподобно.

Глеб развернул халат – тот оказался расшит серебряными нитями, и на его черном фоне это смотрелось богато и красиво. Поставив недопитую банку пива обратно в коробку, он стал переодеваться.

Новая одежда не имела размера и легко подошла ему, чалма же показалось вообще самой ценной вещью, особенно когда он, допив пиво и съев половину курицы, откинул голову на стекло и задремал.

Рашид вел машину спокойно, притормаживая на ямах, стараясь не трясти расслабленное и храпящее тело Глеба.

Дорога шла между гор, спускались сумерки, американцы пропустили их, даже не заглядывая в машину, а Глеб все спал и, по мнению своего водителя, делал это прекрасно и громко.

– О, Рашид, уже темнеет! – Наконец услышал тот голос Глеба.

– Сколько я проспал? Где наши американские друзья?

– Все. Всех проехали, через час будем на месте. Вы замечательно сыграли роль спящего человека и проспали пять часов.

Рашид посмотрел в зеркало заднего вида. Глеб мотал головой, разминая затекшую шею.

– Ну и замечательно! Я так хорошо вздремнул, да и дорога к концу идет… Ты говоришь, нам еще час ехать… Следовательно, месторождение я буду смотреть завтра утром. А вот там, куда мы сейчас едем, есть, где поспать?..

Рашид засмеялся.

– Вы же только что проснулись и опять думаете, где поспать…

– Нет, ну я так спрашиваю, просто интересно, сколько звезд будет в моем отеле.

– Должен вас расстроить, вы уже в этом отеле живете и даже спали.

– Не понял… – Голос Глеба стал серьезнее. – Так мы будем спать в машине?..

– Конечно. Место, куда мы едем – деревня, и там нет отелей; а шахта вообще находится в двух километрах от нее. Я и охрана будем спать в палатке, – мы же кочевники, а вы тут. Если будет холодно, включайте двигатель.

– Романтично! А что, на территории шахты нет никакого строения, административного здания, где можно было бы косточки бросить?

– Завтра вы все увидите и поймете сами, ну а сегодня мы еще сядем за стол, – как раз в доме управляющего шахтой и поужинаем.

– Поужинаем? – переспросил Глеб. – Замечательно! А то перспектива холодной дорожной курицы и отсутствие звездочек в моем отеле стали изрядно огорчать меня…

– Да, думаю, вы знаете, что по обычаю наших народов мы не пьем спиртного, поэтому на столе в кувшинах будет стоять только вода. Но когда вы будете ложиться, – салон в машине вам разберет охрана… – Рашид замолчал и, наклонившись вправо, открыл бардачок. – И в полном вашем распоряжении вот эта бутылка.

– Какая такая бутылка?

Глеб подвинулся ближе к спинке переднего сидения и увидел пузатую бутылку шотландского чиваса.

– О-о, виски! Рашид, ты – гений!!! Слушай, а дай мне ее сейчас, сделаю-ка я пару глотков…

– Нет, извините, сейчас не могу, от вас будет пахнуть. Запах может оскорбить хозяина дома, где мы будем ужинать.

– Ой, как все сложно тут у вас… А пиво я пил несколько часов назад – это как?..

Рашид несколько секунд не отвечал, потом махнул рукой и произнес:

– Ничего, давно уже было. Потом пиво – сколько там того алкоголя?..

Глеб откинулся назад. За окном стало совсем темно, спина затекла и ныла, а проснувшийся мочевой пузырь дал сигнал голове, что пиво организмом отфильтровано и просится наружу.

– Рашид, ты бы где-нибудь остановил хоть, а? По маленькому сбегать и ноги заодно размять…

– Да хоть тут. – Автомобиль стал притормаживать. – Только вы зайдите спереди, я выключу свет – не нужно, чтобы наши мужчины видели, как вы стоя писаете.

Машина остановилась. Глеб, встав спиной к капоту, поднял глаза на звездное небо и, получая удовольствие от Вселенной и освобождения пузыря, дышал прохладой горного воздуха.

Сделав свое дело, он немного прошел вперед, раз пять присел, скрипнув коленями, наклонами размял позвоночник и вернулся обратно в машину.

– Поехали, что ли, – сказал он, захлопывая дверцу машины. – Там звезды такие на небе… Словно лампочки… красиво! Тут, похоже, на десятки километров никого нет, тишина стоит – аж звенит. Наверное, тысячи две над уровнем моря будет…

– Да, афганские горы и звезды воспеты лучшими восточными поэтами: Фирдоуси, Алишер Навои да и ваши, русские, Иван Бунин, например, тоже любовались и писали об этих местах.

«Ого, – подумал про себя Глеб, – а помощник-то не так прост. Интересно, откуда такие познания?»

– А горы тут действительно высокие. Мы едем вдоль горной гряды Гиндукуш, тут есть вершины до шести тысяч метров. Это край снегов и вечности.

– А чем занимаются местные жители в такой скалистой местности? Ну, конечно, кроме созерцания природы…

Глеб старался шутить, но его настроение менялось: холод, отсутствие условий для нормальной жизни пугали его.

– Тут нет плодородных земель и ничего не растет, люди в горах уповают на Аллаха и работают в артелях. Изумруды – вот их главный доход.

– Ты не сказал мне, какая народность тут проживает. Надеюсь, не моджахеды или как там называются эти горные басмачи, которым никто не указ: ни мы когда-то, ни их правительство, ни американцы сейчас.

– Странный вопрос вы мне задаете. Я думал, вы знаете, что это – исконные места моджахедов; а деревня, куда мы едем, одно из их поселений.

– Слушай, Рашид, я же русский!

Глебу стало не по себе, легкий холодок страха пробежал по спине.

– Вы русский?! Кто сказал? – Сделал тот удивленное лицо. – Не волнуйтесь, я шучу. Кто будет тут в горах спрашивать, а тем более проверять ваш паспорт? Вы – гость Хафизы и киприот, поэтому за ужином мы с вами будем говорить на английском.

– Рашид, а сколько еще в вашем мешке сюрпризов? – Глеб злился. Его беспечность сейчас подошла к опасной черте. – И когда, интересно, вы собирались мне все это рассказать?..

– Извините. – Голос Рашида был спокоен и тих. – У нас на Востоке принято отвечать на вопросы, когда их задают. И потом, в самом начале нашей встречи я сказал вам, что вы под моей ответственностью, и если будете выполнять мои просьбы, то с вами ничего не случится.

Глеб замолчал. Сначала оглянувшись назад, он проверил: едет ли за ними охрана, потом вздохнул и стал смотреть в темное окно, где плохо различимые силуэты гор уже совсем не радовали его.

Остаток пути прошел в молчании. Когда они остановились, Рашид вышел из машины и куда-то ушел. Минуты ожидания тянулись и усиливали напряжение; Глеб невольно ухмыльнулся, подумав, что на этот раз он забыл свои дикобразьи иглы дома.

Неожиданно дверь автомобиля открылась. Рашид протянул Глебу фонарь и попросил следовать за ним. Охранники тоже вышли из машины, и все они темными силуэтами двинулись по каменистой дороге в слабо освещаемую темноту.

Минут через пять вся группа вошла в дом, снаружи больше походивший на черный квадрат без окон и света.

– Махаммат Hyp, – представил хозяина дома Рашид. – Он – управляющий артелью и служит у Хафизы.

Мужчины поклоном головы поприветствовали друг друга.

Рашид сказал что-то охране на фарси и, пропуская Глеба вперед по коридору, предложил пройти в комнату, где для гостя уже был накрыт стол.

– Нас будет только трое? – спросил Глеб, усаживаясь на одну из подушек, разбросанных вокруг низкого стола.

– Да. Я же говорил вам, что все будет спокойно и по-домашнему, ужин – простой знак гостеприимства хозяина и уважение к гостю.

На столе лежали толстые лепешки хлеба, курага, изюм, какие-то орехи и в большом глиняном блюде, издавая потрясающий аромат, крупные куски мяса.

Ели молча, лишь изредка хозяин дома и Рашид обменивались какими-то фразами, смысл которых не читался даже на их спокойных лицах.

Насытившись, Глеб сразу захотел обратно в машину: в его «отеле» лежала бутылка виски, да и интерьер там за время пути стал для него более привычен и безопасен, нежели дом, в котором он сейчас находился.

Рашид почувствовал ерзанье Глеба и, поймав на себе его взгляд, вытер руки о полы халата, поднялся и поклонился хозяину.

– Вижу, вам уже хочется в машину. Ну, что же, я поблагодарю хозяина за гостеприимство и провожу вас.

Глеб тоже поднялся. Еще пару минут он слушал спокойную незнакомую речь, а прощаясь с хозяином, поклонился так же, как это сделал Рашид.

В машине было замечательно: печка нагрела салон, он поймал арабскую музыку и, сняв с себя халат и чалму, открыл бутылку.

Первые же глотки виски вернули его состоянию спокойствие и радость. Трудный и долгий день подходил к концу. Он лег на спину и посмотрел на звездное небо.

– Боже, куда меня опять занесло… – произнес он вполголоса. – Сутки назад сидел в Дубай, пил арак, а сейчас в каких-то горах Гиндукуша на звезды смотрю… Что-то меня сегодня как-то трясло, прямо страхом охватывало. Старею что ли?.. Весь день, как на иголках… И чего меня так раскачало?.. Настроился, наверное, плохо. Поехал, как в санаторий, а тут прогулочки даже поопаснее, чем в Африке. – Он, сделал еще несколько глотков виски и закрыл бутылку. – Ладно, будем спать, а провожатый мой, литературовед этот, похоже, человек опытный и толковый. Доверюсь ему, и все будет хорошо…

Он выключил свет, сделал музыку чуть потише и, подсунув чалму под голову, попробовал заснуть.

Ночь была плохая и длинная. Глеб часто просыпался, вертелся, выключал и, замерзнув снова, включал двигатель, думал о жизни, ругал себя за малодушие и истраченные Настей деньги, а с первыми лучами солнца появился Рашид.

– Вы не спите? – спросил тот, опять не произнося имени Глеба. – Тогда можем выезжать. Эту машину приведет в порядок охрана и приедет на шахту позднее, а мы поедем на их автомобиле.

Глеб молча вышел. Было холодно, иней на камнях играл солнечными лучами, изо рта шел пар; деревня, освещенная утренними лучами солнца, просыпалась и наполнялись звуками.

Дорога до шахты заняла минут пятнадцать-двадцать. Уже на подъезде он увидел небольшую группу людей, столпившихся у занавешенного брезентом входа в пещеру.

– Выходим, – сказал Рашид и остановил машину.

Глеб хлопнул дверью немного сильнее, чем это можно было бы сделать, и следом за своим проводником вошел внутрь.

Слабые лампочки, словно гирлянды, висели на стене и уходили дальше по коридору; где-то стучал дизель-генератор; на полу, у самой стенки, лежали лопаты, носилки, веревка, какие-то ящики с арабскими надписями и металлические канистры.

– Это что, вход в шахту? А люди на улице – рабочие? – Глеб поежился: теплый халат не спасал, и он чувствовал легкий озноб.

– Нет, это ответ на вопрос по поводу административного здания. Говоря вашими современными названиями – это офис. Тут сидит управляющий, у него вчера мы и ужинали. Давайте пройдем дальше по коридору. – Рашид снова пропустил его вперед и они, миновав поворот, зашли в большую, комнату метров сорока с хорошим освещением и приличной деревянной мебелью.

Махаммат, увидев гостей, поднялся и поздоровался.

– Ну вот, Глеб Михайлович, присаживайтесь… Мы достигли цели нашей поездки. Что бы вы хотели увидеть: документы, кристаллы?.. Спрашивайте, я буду переводить.

Неожиданно сильный взрыв качнул стены и пол, свет в лампах замигал, но через секунду восстановился и снова стал гореть ярко.

– Что это? – спросил Глеб, с опаской поглядывая на каменные стены и потолок.

– Взрыв… динамит. А как вы думаете, добывают породу в шахте? Камень лопатой не возьмешь.

– Не волнуйтесь, шахта в километре отсюда – это отголоски; так сказать, остаточные колебания.

– Ничего себе – отголоски!.. Стены ходуном ходят, и камень весь гудит от взрыва. Вы знаете, меня интересует только одно…

– Глеб машинально прикинул расстояние до выхода на случай быстрой эвакуации из пещеры. – Сколько здесь изумруда и каковы его запасы? И, если есть возможность, покажите мне рабочие журналы по суточной добыче и ваш вчерашний улов.

Рашид перевел сказанное, и Махаммат начал вытаскивать из шкафов большие книги, карты, какие-то свертки и в заключение поставил на стол железный ящик, который обычно используют под инструменты.

– Нет-нет! – Замахал руками Глеб. – Это не по моей части – бумажки смотреть. Так мне, на словах расскажите, сколько вчера добыли. И покажите – что.

Рашид, выслушав управляющего, перевел:

– У них нет такого понятия «суточная добыча». Вот в ящике…

– Он открыл его и выложил на стол большой камень с торчащими из него зелеными (по форме напоминающими карандаш) кристаллами. – Находится образец, приготовленный для вас. Вчера таких камней с изумрудами нашли и отвезли на переработку килограммов пятьдесят.

– Вот мы и подходим опять к моему вопросу. – Глеб взял со стола камень в руки. – Сколько вот этих… – Показал он пальцем на зеленые вкрапления. – Карандашиков вы, отсоединяя от корня, получаете? И именно их я хочу посмотреть.

Рашид снова пошептался с управляющим и продолжил:

– Хорошие крупные изумруды они каждый месяц отправляют в Дубай, их приблизительно до килограмма, а такие, что похуже и помельче, переправляют в Пакистан; приблизительно килограммов двадцать. Потом он говорит, что ему велено с вами передать посылку с камнями для Хафизы. Там камушки хорошие, все отобранные и крупные.