Текст книги "Звезда услады"

5. Россыпь сокровищ

Вагид покинул детский сад с растущим умиротворением. Поручение жены выполнил на отлично: подготовил дочек к утреннику и воспитка, напротив, им оказалась довольна. Подробности для супруги опускаются.

Он неторопливо вышагивал по улице, засаженной берёзами и рябинами, и поглядывал и проникался любовью к этой чудесной поросли открытой им земли. У него на родине нет такого буйного великолепия растительности.

Горы и песок составляли основу ландшафта, а если и создавались условия для произрастания чего-нибудь кроме верблюжьей колючки, то самым кропотливым трудом созидали плодородные долины. В собственноручно созданном плодородном слое выращивали персики и абрикосы, хурму и виноград. Не отыскать в тех полях ни одного сорняка, пусть неписаной красы, не говоря уж о таких великанш-красавиц берез.

Значит, это щедрая земля, где похоже всё в меру: солнца, воды, тепла, света, мороза и снега. В недрах земли полно богатств: нефти, газа, металлов… Хорошая страна! Бывает, что и занепогодит. Но есть чайхана, в чайхане всегда хорошо.

Вагид уловил густой аромат пекущегося хлеба. Тут же хлопнул себя по лбу: чуть было не прошёл мимо пекарни, где хозяйкой Аннушка. К ней неотложные дела по поводу поставки хлебобулочных изделий в чайхану.

Пекарня благоухала ароматом свежеиспечённого хлеба. Хлебопёки – шустрые девчушки – в чистейших белых костюмах умело орудовали кто у замесочной машины, кто раскладывал готовое тесто в формы. Аннушка здесь безусловный воевода, императрица, капитан. Её указания ловили на лету.

Вагид, помимо текущих дел, не прочь испробовать ломоть хлеба с пыла да с жару, из ловких рук симпатичных девчушек. Аннушка без лишних разговоров первым делом усадила гостя за стол и поставила перед ним большую миску с горой румяных булочек. Большой бокал вмиг наполнился жемчужно-белым молоком, свеженьким и прохладным.

Дородная красава Аннушка села рядом. С неизъяснимым удовольствием блестели женские глаза, поглядывая, как здоровый крепкий мужчина с огромным аппетитом утоляет голод. Она улыбалась, улыбался и Вагид.

Ему определённо нравилась эта пышная румяная русская женщина с густыми ореховыми волосами, простым и добрым лицом, однако, с тонко очерченным носом и умело подведёнными глазами. Её мощный стан внушал почтение, ей бы быть кормилицей какого-нибудь Геракла, Да что Геракл?! Самой стать чемпионом в силовой женской борьбе.

Впрочем, ничего мужеподобного в ней не сыскать. Просто то, что присуще обычной женщине у Аннушки многократно больше, как вероятно и у Вагида.

– Когда ты рядом Аннушка твои булочки вкуснее вкусного. Не уходи пока угощаешь меня. Твои работницы научились работать слаженно как шестеренки в часах – у тебя стоит поучиться, как управлять людьми. Может быть, всё умение находить общий язык и управлять людьми заменяет внешний вид, важный и представительный? Скажи-ка, если я каждый день буду кушать такие булки и выпивать жбан молока, буду я таким же большим как ты?

– Будешь! По крайней мере, что-то обязательно вырастет или отрастет. Станешь поплотнее, посолиднее. Да зачем тебе?! Ты и так хорош.

– Я хорош, потому что ты хороша.

– У нас с тобой конкурс комплиментов? Кто скажет о другом лучше, чем даже думает о себе. Лесть опасна, она вводит в заблуждение. Нам незачем заблуждаться, умные люди могут понимать друг друга без слов или с полуслова.

– Я не знаю, что такое лесть. Я многих слов в русском не понимаю. Я бы тебе сказал на своём языке, что я думаю о тебе, поймешь ли ты?

– Давай! И я попробую понять.

– Тырбырен армирэн-шисорыгын быркзыл гынмозаын гынабросон гырмынзал-гыту-инги… Ты поняла? Это Саади. – Вагид посмотрел в глаза пышнотелой красавицы и вновь увидел не розовый, но красный напрягшийся бутон. И не малюсенький как пипка, а под стать хозяйке: крупный, крепкий, сочный.

Он не мог поверить, что такое может быть, что природа так бывает щедра. Руки невольно тянулись проверить, что это не обман, что так оно и есть наяву. Однако рукам, как часто оказывается, путь туда закрыт. Чтобы совладать с бутоном, исследовать его, обласкать, нужен спец инструмент, который чаще всего спрятан в штанах. И теперь, как вольная птица в клетке, бился и рвался наружу живой инструмент дознания.

Нужно сказать несколько заветных и правильных слов, как заклинание перед волшебной лампой. И слова были сказаны. И враз по словесному мановению, что подразумевалось, то стало явью.

Бутон и в самом деле оказался крепким орешком. Овеществлённый порыв Вагида смело вошел в таинственную сень бутона, и с нарастающим темпом трепал его и спереди и слева, спереди и справа, справа и слева, слева и справа, снизу и сверху – бутон лишь краснел и наливался. Так проворный и шустрый шершень вьётся вокруг необъятного цветка, способного засосать и проглотить, сделай одну маленькую ошибку.

С немалым ухищрением несгибаемое орудие вращалась и вонзалось, и снова искало ту единственную точку наподобие заветной кнопки, что включает высшее удовольствие, искало и впереди и слева, впереди и справа, справа и слева, слева и справа – пока вдруг эти движения не возвратились бурными ответными ударами.

Сладчайший возглас восторга коснулся ушей Вагида, бутон обильно омылся собственной влагой – и кормчий секретного мужского орудия постиг, что свою задачу он выполнил и выполнил хорошо. Это понимание ему сладше сладчайшего возгласа; это был его путь к экстазу. И он уже поднялся на третью ступеньку.

6. Розовое чудо

Вагид легко и бодро вышагивал по мостовой. Настроение прекрасное. Солнце поднялось достаточно высоко, и туман стал таять на глазах. Открывались для взгляда посвежевшие улицы, обрамлённые зеленью берез и тополей, лип и рябин.

После идеальной чистоты и образцового порядка хлебопекарни Аннушки подмечалось отсутствие такового вокруг, куда бы ни кинул, не упал ненароком рассеянный взгляд. Плохо прометённый тротуар. Цветы, растущие сквозь асфальт, говорили лишь о том, что и сам асфальт положен строителями с нарушением строительных норм и правил. На газоне вместо цветов кучки щебня.

Впереди невнятный человек с взъерошенными волосами выгуливал крупного мордастого пса. Псина присела посредине тротуара и сосредоточенно опорожняла кишечник. Хозяин терпеливо поджидал, когда домашний любимец закончит то, для чего они вышли на улицу.

Вагид замедлил шаги, чтобы не помешать «священнодействию», творимому впереди, памятуя, какая мощная пасть у собак этой бойцовской породы, и как невежливы и грубы мужчины в этом городе.

Невольно взглянул на свои ботинки и штаны – ботинки стоптаны, брюки изжеваны ровно побывали в пасти такого же бесцеремонного пса, что впереди. Ему вдруг стало стыдно: это же могла увидеть Аннушка, об этом твердила Луиза. Он свернул к близстоящему бутику модной одежды.

На пороге фешенебельного салона мужской одежды приветливо встретила улыбчивая обходительная девушка, первоначально принятая за манекен. Изящные, манерные, модные изваяния застыли в окнах и возле входа. Вагид окинул рассеянным взором замершие фигуры – они оставались недвижимы. Значит, уж точно манекены. Бросил быстрый взгляд в глаза кукольной продавщицы, отвечая на приветствие.

Он смотрел немного дольше, чем положено: девушка вздрогнула и растерянность пробежала по лицу. Непонимание на мгновение смутило её прозрачный ум, отшлифованный этикетом делового общения. Окончательно ожившая кукла-барби тут же обернулась к зеркалу удостовериться, что ничего предосудительного нет в её внешнем виде. Помада, тушь, причёска в полном ли порядке?

Убедившись в безупречном виде, медленно отвела глаза с зеркала, водрузила на лицо хорошо поставленную улыбку.

Чииз!

Клиент нарисовался; клиент должен уйти с покупкой. Пусть даже в ход будут пущены девичьи чары. Облапошивала и не раз мужланов и стариканов, охочих до клубнички. Осечки и в этот раз не будет.

Как она ошибалась!

Сверкая ножками, изгибая стан, кукла Барби уральского происхождения с чрезвычайной вежливостью приступила к обслуживанию клиента. Впрочем, они быстро нашли общий язык: оба преуспели в сфере услуг.

Но нашли в том плане, что глянцевая продавец-консультант, с внешностью манекена, одела Вагида с головы до ног во всё самое фешенебельное: костюм, ботинки, рубашка, галстук, сама тому радуясь, как хорошо и замечательно получилось.

Она поправляла клиенту новый пиджак, делала шаг в сторону, смотрела с легким прищуром, улыбалась, призадумывалась, несла другую рубашку, галстук как более подходящие, вновь клиент переодевался, и вновь приглядывалась, как получилось – ну, казалось бы всё! Клиент шикарно одет, с минуту на минуту за товар будут уплачены деньги, и сама она получила удовольствие в тренировке дизайнерских способностей.

Но что это!? Морщинка на полах пиджака? неправильно пришитая пуговица чуть топорщит обшлаг? или… она нагнулась, чтобы поправить материал под пуговицей – и тут полы пиджака шевельнулись раз, другой …Мамочка!

В глубоком недоумении подняла расширившиеся глаза на клиента. А клиент, между прочим, слегка обалдел от снующей вокруг его девушки от запаха её духов, развивающихся волос, тонкого запаха разгоряченного (работой!) девичьего тела, который не каждый носитель мужского начала может обонять.

– Что это? – девушка указала на брюки чуть ниже пояса, там где сейчас наблюдались странные движения: энергичные кивки ли, удары ли. Её представления о порядке пробуждения исключительно мужского достоинства были другие: оно отвердевает по вескому поводу и претендует на разрядку недвижно, как нищий с протянутой рукой, Требуются особые, лучше взаимные, движения для полного удовлетворения.

Она никакого повода не давала – значит… что? Маньяк? Извращенец? Девушка попятилась назад, еще мгновение и она бы бросилась наутёк из магазина, в котором в этот ранний час никого не было.

В последнее роковое мгновение она пристально взглянула в лицо странного клиента – он улыбается! Улыбается!)) Лицо не искажено ни злобой, ни тайной снедающей страстью. Лицо приятно, спокойно и напоминало лик блаженного Будды на обложке диска с релаксирующей музыкой.

– Что это? – повторила девушка. Её указующий пальчик дрожал.

– Это обезьянка Чичи! – ответил невозмутимый Вагид.

– ?!

– Это недавно рождённый детёныш обезьянки. Она, его мамаша, жила в обычной городской квартире у чудака-хозяина, который толком и не знал не только как разводить, но и как содержать взрослую особь иностранного животного. Как обезьянка смогла заиметь себе детеныша, кто второй родитель – не понять и не представить.

– Как?!

– Видимо купил с приплодом. Продавец не сообразил сделать тест на беременность. Сходил бы в аптеку, смешные деньги стоит тест. А продать мог бы дороже.

– Неужели, подходят человеческие?

– Один к одному. Берешь белую полоску, смачиваешь влагой из писульки. По-научному это влага называется уриной. Так вот моча, по-научному урина, на полоске оставляет красный штрих. Если один, то нет беременности, два штриха – залетела (или получилось); нет штрихов полоска дефектная.

– Вы, что ветеринар?

– Сначала фельдшер. Потом к сведению: восточный мужчина во всем должен знать толк!

– Очень любопытно. Мне эти полоски, противозачаточные разные – по барабану.

– Боитесь мужчин?

– Опасаюсь. У меня есть подруга с первого класса. Мы никак не можем повзрослеть настолько, чтобы кого-то полюбить. Тусим, развлекаемся… А как вы догадались, что у меня нет парня?

– О, я многое понимаю без слов. Ваш сложный русский язык этому научил. Так вот однажды, разрешившись родами, бедная обезьянка окочурилась, детёныш оказался живчик и довольно забавный. Но хозяину он был не нужен. Не знаю, почему-то дуболом-хозяин решил отдать его мне – отдал с полным правом собственности. Я такому подарку совсем не рад. Куда податься мне с малюсенькой обезьянкой? Я не клоун, не циркач, а всего лишь земляк этой крохе. Ну, или почти земляк. Это также как в Африке отдать негру детеныша русского волка, бурого медведя. Крохотулька обезьянка чувствует, что хочу избавиться от него – прячется и плачет. Может быть, вам его подарить? Вам сколько лет? Совершеннолетняя?.. Двадцать! Прекрасный возраст, чтобы заиметь новую живую игрушку!

– Боюсь, что времени не хватит о нём заботиться… Он какой-то особенный у вас. Ну и место же он выбрал! В штаны, дурачок, залез!

– Там теплее и безопаснее. И есть за что зацепиться; вообразил себя кенгуренком… Он ведь совсем махонький… Смотрите, он понимает, что речь о нём и засуетился.

Череда ударов, толчков, пиханий в штанах чуть ниже пояса приковала внимание обескураженной продавщицы. Ткань вздымалась и снизу и сверху и слева и справа.

– Можно потрогать? – Девушка не могла устоять и, видя согласие в глазах забавного клиента, присела на корточки. Двумя пальцами тронула штанину у молнии.

Вагид кивнул, на сантиметр развел указательный и большой палец: чуть-чуть можно.

– Это наверно лапка с кулачком. – Она погладила. – Ну, раскрой свой кулачок.

(между тем Вагид в тонкостях знающий искусство телодвижений, напряг одни мышцы, чтобы так называемая лапка напряглась и скакнула в другой угол)

– Ой, он еще играет! – Звонкий девичий смех высек улыбку на мужественном лице Вагида. – А можно взглянуть одним глазком.

– Можно! Только руками не трогать. Он очень нежный. Что у вас мягче пальцев, тем и трогайте, если захотите.

Скользнул вниз молнии язычок. Из расширившегося лаза выскочило ничто иное как эрегированное мужское достоинство, едва ли не шмякнув по бархатным щёчкам любопытную девушку.

Она невольно отстранилась. Сузившиеся глаза не могли оторваться от покачивающегося красно-багрового ствола с раздутыми щеками, готовыми лопнуть от распирающего усилия. Красно-багровое чудо гипнотизировало, лишало рассудка.

Сейчас эрегированное достоинство – всего лишь безмолвный страж того, чего искала. Где маленькая, в два кулачка, обезьянка? Куда ж она запропастилась? Вслед за зиппером был расстёгнут поясной ремень, пуговицы. Брюки слетели, как последний лист с дерева. Остались трусы.

Кстати, она не предложила клиенту заменить нижнее белье, носки. Эту промашку она исправит. Мелькнула догадка: вдруг крохотулька елозит по красно-багровому стволу, как по стеблям лианы. Тогда прочь трусы.

В мгновение слетела последняя часть мужского туалета. Вылитый Аполлон предстал пред замутненным взором. И ничего более. Девушку терзало разочарование. Куда могла деться обезьянка? Сиганула в штанину, в обшлага пиджака, рубашки – всё проверила.

– Это розыгрыш, – сказал Вагид, улыбаясь и сверкая черными глазами.

– Что же тогда ёрзало, скакало и прыгало?

– А вот это! – Вагид продемонстрировал редкое искусство управления обычно недвижной мужской колбаской.

Она у него крутилась и вертелась, вздымалась, падала, удлинилась, выписывала замысловатые фигуры, пируэты, прямые линии, косые. Вырисовывала букву О и букву А, ставила многоточие, рисовала спираль, водружала знаки восклицания.

Симпатичная продавщица раскрыла рот, склонив голову, растрепав волосы. Ничего подобного никогда не видела. Для неё примитивный отросток мужчины ассоциировался с удовлетворением грубой похоти с непредсказуемыми последствиями, как-то: инфекция, нежеланная беременность, бездна негатива. Парни, как на подбор, один гаже другого.

Вагид показал упакованный презерватив. Она кивнула, копируя его жест с большим и указательным пальцем: чуть-чуть!.. Тусовщица поняла, что этот нечаянный гость-клиент-мужчина необычен: управляет и телом и мыслями, своими и чужими. Она лишь допустила легкую фантазию, вот бы разгладить набухшие складки её сладкой стихии, без глубоких погружений, как он приступил к исполнению.

«Обезьянка Чичи» заплясала в обнимку с точкой Q. Впервые недоступная чаровница ощутила, что значит мастерские исполненные мужские обязанности. Впрочем, ей много и не надо было – она быстро откинулась с бурей удовольствия.

И что удивительно, не было того противного и опасного осеменения. Она краешком сознания, утонувшего в блаженстве, опасалась, вдруг лопнет резинка. Потихоньку пришла в себя, спросила, не сводя, просветленных глаз:

– Вам, что не надо такой же разрядки.

– Я её уже получил в самом себе, чуть позже после тебя.

– Но как?! Вы удивительный! Как мне заполучить такого.

– Ты можешь сделать такого сама, сначала его просто и бескорыстно полюбив. Вы думаете, мне от рождения пришло дарование любить женщину? Нет, это долгий труд, это полный порядок в мыслях и желаниях, – Вагид одевался во всё новое, – также как и вам одного желания любить мало. Нужно уметь жить желаниями другого, быть готовой помочь в любую секунду. Чем больше сделаешь добрых дел, тем ярче, радостнее будет твоя жизнь. Любить умей противоположное. Не старайся понять – просто надо искренне любить, о-бо-жать!

– Такой бы ликбез моей подруге преподнести.

– Будут проблемы, приходите к нам в чайхану-кофейню.

Вагид оделся. Милая продавщица оглядела его со всех сторон. Оттопыренный большой пальчик салютовал к обоюдному восхищению.

7. Чайхана-кофейня

Вагид вышел из бутика мужской моды респектабельным господином уже и внешне. Перспектива вышагивать по грязным тротуарам, загаженным собачьими экскрементами, его отвращала. Модный темно-синий костюм мог пропитаться вонью, шикарные лакированные ботинки покроются едкой пылью, белоснежная рубашка потеряет свежесть.

Господин на оставшиеся деньги, выданные Луизой на покупку цивильного костюма, вызвал такси. В приятном расслаблении неторопливо уселся на заднее сидение примчавшегося авто. Важно велел шоферу ехать в пригород, где курился дымок чайханы.

В голове мелькнула мысль: чтобы жить в этом городе припеваючи, нужны женщины, деньги и… что-то ещё. Что ещё? – не успел додумать. Чайхана, его любимая чайхана, выплыла красочным островом в мираже города.

– Вай-вай-вай! – всплёскивая руками, цокая языками, встретили его высыпавшиеся один за другим работники чайханы, одновременно и земляки-кунаки Вагида. Так туземцы-варвары встретили бы европейца, ненароком заглянувшего светочем якобы просвещённого мира.

В утренние часы посетителей мало, но работа между тем в самом разгаре: готовка (варка, парка), приборка. Отвлечься можно лишь на самую малость, поэтому суть дела рассматривалась без обиняков.

– Министром заделался? Твоя жинка нашла тебе чистую денежную работу?

– Всех нас в помощники бери.

– Как чайхана? На кого оставим?

– Привезём других земляков! Их уже достаточно в очереди стоит. Весь аул сюда перевезём.

Появился Фарид – властный предок басмача. Упитанный, с ранним животом и залысиной. Он был, пожалуй, главнее всех. По крайней мере, в учредительских документах фигурировал как предприниматель, использующий наёмный труд. Работал исключительно головой: организовывал работу землячества, координировал потоки денег и товаров, решал вопросы взаимодействия с власть предержащими.

Его помощниками был земляк Вагид и русская женщина Лидия Петровна. Она по существу являлась бухгалтером, товароведом и юрисконсультом. В прошлом, в советские времена, ярко зазвездилась в общепите кладовщицей, буфетчицей, товароведом, заведовала магазином, обслуживающего номенклатурных деятелей областного города.

В чайхане Лидию Петровна и уважали, и ценили, и слушались беспрекословно. С виду это была массивная грузная тетка с крашеными хной волосами, с изобилием золота на руках и смачно накрашенными губами. Она любила водочку под хорошую закуску в теплой компашке. Предпочитала ядреный русский мат, которым могла поставить в позорный угол любого, кто позволял себе глупость перечить в том, что она знала как свои пять пальцев. Наука разрешения конфликтов зачастую решалась ею просто: послать подальше, да кучерявее.

– Ба! Ты оделся лучше, чем я! – подивился всегда главенствующий Фарид. – Это хорошо. После обеда подъедет комиссия ФМБА.

– Что за хрень фмба?

– Это Федеральное медико-биологическое агентство! – ответила Петровна. – Санитарные врачи по-простому.

– У нас кто-то заболел?

– Когда заболеют или отравятся, прошибёт понос от нашего плова, тогда приедут из прокуратуры.

– Ядрена лядь! Как заморочено тут у вас, одни комиссии. Кто-нибудь вообще работает кроме нас?

– Проверка плановая. Это не совсем ФМБА. Это ФГУП по контролю СОУТ. То бишь федеральное государственное унитарное предприятие, имеющее аккредитацию по проведению специальной оценки условий труда… (Вагид и Фарид цокнули языками, покачав головой в страшном недоумении) – Петровна зыркнула и пояснила: – Они проверяют соответствие условий труда СанПину… санитарным правилам и нормам по охране труда. Нам следует издать приказ о назначении комиссии, куда наряду с представителями ФМБА, назовем так, войдет и наш представитель.

– Вовремя приоделся! Молодец, сообразил надеть цивильный прикид. Как вообще догадался вырядиться? – усмехнулся Фарид. – Будешь представителем!

– Ты думаешь, что для ФМБА потратился на костюм. У нас дома сегодня гости от АССМБПа, – бросил Вагид, – вот я и в костюме, чтобы пообвыкнуть.

– АССМБПА звучит круче ФМБА!

– А то! АССМБПа – это ассамблея содействия малому бизнесу и предпринимательству.

– Вах, так это по нашему профилю! Мы подходим, чтобы нам содействовать. Ты будешь нашим представителем и в ФМБА, и во ФГУП по СОУТ, и в АССМБПА.

– Ладно, начнем с ФМБА. В приказе указывается должность, – сказала строгая Петровна, приготовившись печатать приказ.

– Какая у тебя должность? – замялся и порядком озадачился Фарид. – Главный повар! Точно так, главный повар Вагид Турбынгэн-оглы.

– Разве повара ходят на работу в таких костюмах? – обиделся Вагид. – Кто был в кишлаке главный ты или я? Пиши лучше: главный заместитель хозяина чайханы.

– В тарифно-квалификационном справочнике (ТКС) должностей и специальностей, откуда рекомендовано брать наименование профессии, такой должности нет. Давайте лучше обозначим Вагида как завпроизводством. Звучит достойно, уверяю вас. Ты, Фарид, директор. А ты, Вагид, заведующий производством, сокращенно – завпроизводством.

До приезда комиссии оставалось три часа. Директор Фарид дал указание завпроизводством Вагиду обойти все помещения чайханы и проверить это самое злосчастное санитарное состояние. Не разумея в точности суть проверки, Вагид облачился в белейший халат, на голову – белейший колпак, презентованные Петровной. Вразвалочку приступил к обходу чайханы.

В первую очередь наведался в поварскую.

– Вай-вай-вай, Вагид! Ты меняешь одежды как артист. Был одет как министр, сейчас – доктор? – Шустрые поварихи окружили героя дня в белой униформе.

– Сейчас доктор, верно… Гинеколог-сексолог! Осмотр буду делать. Приготовьте санитарные книжки, и еще одно место, – шутил находчивый завпроизводством.

– Что прямо здесь и всем сразу? – спросила юная Зульфия 1.

– Осматривают то, чем работают. Мы работаем руками, – заключила многоопытная Зульфия 2.

– И что?! Я работаю головой. А приедут проверять, где я мою руки. Комиссия санитарных врачей. Мама мыла Милу мылом, мыло Мила не любила! Во как умею! Кто повторит?

– Только лишь головой? – улыбнулась проказливая Зульфия 3.

– Хороший проверяющий всегда начнет проверку не того, что с виду, а с потайных уголков. Не хотите, не можете – тогда и не надо. Как говорят в нашей Раше: спрыгнула баба с возу – кобыле легче.

– Почему не хотим? Пожалуйста, я первая! – выступила хитрая Зульфия 4.

– У тебя, дорогой Вагид-ака, у самого есть сертификат, лицензия на такой вид деятельности? – с улыбкой вопросила Зульфия 2, принимая игру.

– Вы что забыли, что по первому образованию я фельдшер? – притворно нахмурил брови Вагид. – А фельдшер в сельском пункте должен уметь делать всё.

– И вправду, – припомнила Зульфия 4, – хотя ты почти и не работал фельдшером.

– Пояснение один: не работал, потому что в кишлаке у нас никто и не болел. Быстрее я от безденежья протянул бы ноги. Пояснение два: появилась возможность подзаработать, и мы сюда приехали и пришлось учиться менеджмент. Знаете что это такое? Пояснение три…

– Хватит, хватит, – прервала его Зульфия 2. – Мы поняли: ты будешь нашим домашним доктором по совместительству. Бесплатным доктором.

– Почему бесплатным? Моя европейская жинка не поймёт

– Бери нас всех в жены, – брякнула Зульфия 1

– Жинка будет против. В Европе мужику на мужике дозволено жениться, и девке на девке тоже. А вот мужчине взять несколько жен – низя! Многоженство запрещено специально, чтобы блуду стало больше. Там и король не может взять в жены сразу четверых, но любовниц может иметь сколь угодно. Сплошной блуд из века в век!

– Нам лживая Европа не указ. Мы живем на границе Европы и Азии. Ты спишь в Европе, кушать приезжаешь в Азию, на Восток значит, – сказала многоопытная Зульфия 2.

Вагид воочию увидел, как каждая Зульфия представила его доктором на осмотре интимного места и с легкостью допустила это. И с той же легкостью представила мужем, ответственным и заботливым.

– Как здесь говорят: назвался груздём – полезай в корзину, – хихикнула хитрая Зульфия 4. – Представляешь, как мы поднимем рождаемость в этой огромной и хорошей стране! Здесь все эстрадные звезды в перекрестных многократных браках. А мы хотим по-честному и по закону.

– Ладно, я вас услышал! Услышал бы тот другой, кто пишет закон. Помечтали и хватит! Сегодня я завпроизводством. Это как аксакал в ауле, которого упросили верховодить. И сегодня важная санитарная комиссия. Они могут закрыть нашу чайхану, если, конечно, аксакал в белом халате поверх цивильного костюма не настропалит работников на всеобщую гигиену! Я зайду через час: проверю чистоту и порядок на ваших рабочих местах и сниму пробы с каждого блюда. Челдым? Потом буду решать, казнить или мИловать. Или миловАть? Тьфу, в русском языке оттенков больше, чем в пятьдесят оттенков серого.

Четыре Зульфии: юная, многоопытная, проказливая, хитрая – все с обожающим взглядом проводили харизматичного завпроизводством. От шума закрываемой двери гибкие станы дрогнули; руки с удвоенным рвением взялись за поварскую работу.