Текст книги "Звезда услады"

8. Урок танцев

В коридоре Вагид хлопнул ладонью себя по лбу. Впредь следует быть осторожнее в словах и посулах. Права, Луиза, русский язык учить да учить. Не все понимают, где шутка, а где правда. И все так и норовят захомутать. Так запрягут, что успевай отдуваться.

Особенно требуют деликатного обращения его милые незамужние землячки. Из горного кишлака, затерянного в предгорьях высоченной заснеженной гряды, они приехали в этот блистающий город. Прибыли найти работу и выйти замуж за местного парня – первые два шага к большому личному счастью.

Местный парень не обязательно русский. Вагид и Фарид давным давно местные парни. У обоих российское гражданство, дом, семья, дети. Оба успешны в налаженном бизнесе в сфере услуг.

Зульфии вдруг обнаружили, что в России-матушке страшный дефицит на достойных парней и мужчин. Что за напасть их выкашивает?

Каждая Зульфия знает как истинная восточная женщина: быть счастливой в браке, накрепко привязать к себе мужчину – прежде самой овладеть тонкостями древнего искусства реальной любви. Постигать непрерывно через ежедневные упражнения, практикой души и тела. Быть может, такая любовь пробудит истинно мужское в себялюбивом носителе мужского начала.

Размышляя о хрупкой женской красоте, ругая себя за излишнюю восприимчивость, Вагид зашел в класс-студию, где две танцовщицы отрабатывали восточный танец. Одна, что постарше натаскивала юную землячку. Вагид уселся в кресло напротив сцены и рассеянно внимал грациозным движениям молодой женщины и девушки.

Молодая женщина – его старшая двоюродная сестра Фаина. Её жизнь, как и Вагида благополучно состоялась: замужем, дети, прочный достаток в доме. Муж дальнобойщик; возит фуры из ближнего среднеазиатского зарубежья. Фаина танцами дополняла вкус полноценной жизни. С блеском и страстью выводила на сцену главные порывы, очищенные от мишуры реальности, что бушуют за стенами родного дома.

Мягкая кошачья поступь, царственный взгляд, бросаемый лишь на мгновение, чтобы не сразить наповал пустившего слюни мужчину, но держать на дистанции… Чаровницы! Юная пассия сестры тщится повторить движения и настрой самодеятельного хореографа. Старается, пыжится – сочувственные улыбки кривят лицо Вагида.

Однако задатки шикарной обольстительницы легко подмечает опытный мужской взгляд. А кто похитрее, элементарно сможет затащить юную красотку в современное подобие средневекового гарема. Судьба прекрасной и несчастной Шахерезады воплотится в юной танцовщице с певучим именем ДаниЯ.

Юная Дания, как и юная Зульфия 1, тоненькая, хрупкая, несмелая. Она словно эскиз карандашом, легкий набросок будущей прекрасной женщины. Когда-то в хрупком тельце появятся краски и формы, колорит и очарование. Чтобы это случилось поскорее и в безопасном варианте, что же надо Дание?

По годам она взрослее, чем выглядит, запросто можно и замуж выскочить. Было бы за кого, и как не просчитаться! Она, отрабатывающая элементы танца живота и, танцующая полуобнажённая по вечерам в полутемном зале чайханы под жадными взглядами разгорячённых пиршеством мужчин, испытывала к ним сложную комбинацию гадливости и надменности.

Дания с улыбкой превосходства принимала бурные аплодисменты и уходила со сцены, еще и поддразнивая их взыгравшую плоть. Причем, ни за какие коврижки не согласиться провести ни с кем из них ночь. Однако порой, злой вестницей неотвратимого будущего являлась ужасная мысль, что когда-нибудь вдруг да придётся остаться с кем-то из этих клиентов. Вдруг иного варианта выйти замуж не будет?

Может быть, поэтому Дание страстно хотелось достичь совершенства в ремесле танцовщицы. Уж достаться так серьёзному богатому мужчине. Конечно, самое заветное – сделать танец искусством и выйти замуж по любви, как сумела Фаина. Не поэтому ли её неосознанно влекло к Вагиду? Он в её понимании был мужчиной без какого либо изъяна, кроме одного: женат на красивой умной гордой европейке.

Вагид на подсознательном уровне уловил тонкое ментальное поветрие Дании. Поерзал в кресле, состроил недовольную мину в лице. Подмигнув Фаине, попросил навести порядок в гардеробных. Он сам прорепетирует череду эксклюзивных движений для тазобедренной части старательной ученицы. Фаина беспрекословно подчинилась, удалившись легкой грациозной поступью.

– Дания, когда ты отрабатываешь движения… о чём думаешь? – тоном искушённого метра спросил Вагид.

– Ни о чем, Вагид-ака. Я просто стараюсь, чтобы движение были мягкие и плавные, укладывались в ритм музыки. Чтобы музыка переходила в движение.

– В этом часть ошибки. В тебе самой должна звучать музыка!.. даже и не музыка – твоя женская суть должна проснуться и ликовать. Не знаешь, как это сделать? Тогда иди сюда!

Дания как дуновение ветра предстала пред Вагидом. Замешкалась в нерешительности, словно натолкнулась на невидимую преграду. Это тотчас же приметил отдыхающий в кресле почтенный мужчина. Опытный стратег поинтересовался:

– Что-то мешает?

– Да. Ноги твои.

Ноги разошлись в стороны, образовав белый клин. Дания вплыла в гавань белого клина.

– Теперь попробуй повторить те же движения танца, закрой глаза и прислушайся к своим ощущениям. Запоминай их. Не тревожься, не бойся. Ты сейчас самая прекрасная, самая блистательная и неотразимая.

Волнообразные движения подразумевали твердую ось – искали, выискивали некое твёрдое незыблемое вздыбленное основание. Волна всегда обо что-то бьётся, трет и обволакивает, она не может повиснуть в воздухе, не перестав быть волной. Само её движение вызвано тем, что где-то что-то тверже её движется, колеблется, вращается.

И она рождённая этим движением летит по бескрайнему простору. Летит, ослабевая, простирая длани, ловя свежий импульс движения. Летит, пока в раздолье, не встретится противоположная ей по форме твердь.

И она, наткнувшись на неё, как будто бы и невзначай, вьётся и плещется, разрастаясь с новой силой. Однако на этот раз волны встретили то, что может их превратить в цунами, тайфун, ураган. Попросту поднять на небывалую высоту самопостижения.

Волны трепали открывшийся вздыбленный кряж монолита, трепали его и спереди и слева, спереди и справа, справа и слева, слева и справа, снизу и сверху – монолит лишь твердел, как легендарная сталь Гадфильда, твердел и вздрагивал, словно разгоряченный вулкан с минуты на минуту извергнет лаву.

С немалым ухищрением волна вращалась, вонзалась, искала то единственное движение, что полнее вберет в себе сладчайшую суть тверди. Искала со сладким шумом прибоя впереди и слева, впереди и справа, справа и слева, слева и справа. Вдруг эти движения открыли целый сонм жемчужных раковин. И крупный жемчуг, сверкая, поднялся ввысь.

Сладчайший возглас восторга коснулся ушей Вагида, вслед обильная влага омыло вершину того, что было в объятиях волн, и он понял, что и в этот раз свою задачу он выполнил, и выполнил хорошо. Это понимание ему сладше сладчайшего возгласа, это его путь к экстазу. И он уже поднялся на четвёртую ступеньку.

9. Равнодушие под запретом

Вагид сидел в окружении землячек-поварих. Снимал пробы с приготовленных блюд, которые поочередно подносили в десертных тарелочках. Сегодня в меню: плов, шурпа, долма, бешбармак, шаверма, лобео, люля-кебаб; разумеется, шашлык (шиш-кебаб).

Как завзятый дегустатор, Вагид определял, в таком-то блюде в букете специй не хватает корицы, фенхель положен чуть раньше. А что-то получилось по высшему разряду. В кулинарном деле он тоже знал толк. Это была даже не дегустация – разбор ошибок или, напротив, успеха в приготовлении блюд. Они вместе обсуждали, как добиться непревзойденного вкуса.

После долгой процедуры снятия проб Вагид отправился в свой кабинет, где решил отдохнуть от напряженного начала дня. Кабинет небольшой, каких-то пятнадцать квадратных метров, но уютный и многофункциональный.

Кабинет содержал в себе всё, что надо руководителю для успешной работы: компьютер, принтер, факс, ксерокс, большой письменный стол и массивное кресло босса. Дополнительно стоял ряд мягких стульев, легко трансформируемых в место для отдыха в лежачем положении. Для услады глаз в двух вместительных глиняных горшках обосновались метровые деревца фикуса каучуконосного.

Обилие оргтехники, которой Вагид пользовался редко, объяснялось тем, что совсем недавно эта техника и мебель была в обиходе у Петровны и Фарида и чуть устарела, но не настолько, чтобы выбросить на свалку.

Вагид закрыл дверь на ключ, лёг на стулья – и проспал здоровым послеобеденным сном полновесный час. Негромкий настойчивый стук в дверь быстро включил сознание в подсознательном сонном блаженстве.

– Вагид-ака, комиссия приехала! – громким шепотом тревожилась за дверью преданная Дания.

– Умница! Ты настоящий друг. И хорошая ученица. Успех скоро также постучится тебе в дверь.

Вслед за Даниёй брякнул мобильник – это Фарид вызывал к себе. Вагид, как будто и не было глубокого сна, незамедлительно явился к боссу-земляку. Фарид и Петровна занимали одну рабочую комнату, размером раза в три больше, чем кабинет Вагида.

– Где эта страшная комиссия? – спросил спокойный и внимательный Вагид, мельком глянув на двух модно одетых юных девушек в коротких юбках и перезревающую женщину в строгом брючном костюме, и сказав им «здрасте».

– Так вот они перед тобой! – проронил босс, шевельнув бровями.

– Гм, я было подумал почтенная дама привела дочек устраивать к нам на работу.

– Он у нас шутник, – точно извиняясь, обратился Фарид к комиссии санитарного надзора.

– Пока тебя не было, мы пару организационных вопросов решили так: ты, Вагид, сопровождаешь лаборантов по производственным помещениям, мы с Лидией Петровной производим проверку документации.

Вагид пожал плечами, кивком головы предложил лаборантам на выход. Девушки встали и зацокали каблуками за Вагидом. У каждой в руках небольшой саквояж. В коридоре Вагид приостановился.

– Как звать меня вы знаете, пришла очередь за вами озвучить имена.

– Пожалуйста! Я – Лена, – сказала та, у которой были волосы посветлее и ростом чуть повыше. – А это Настя.

– А по отчеству? – в тон Лены вопросил Вагид, памятуя деловой этикет, успевший, однако, отметить, что у Лены ноги стройнее, но юбка длиннее.

– Нас еще никто не называл по отчеству, – тараторила Лена. – Меньше слов, больше дела. Мы будем делать следующие замеры: уровень шума, вибрации, освещённость.

– Вах, как занимательно! В чем измеряется шум и свет?

– Шум в децибелах, искусственная освещенность в люксах, естественной освещенности вычисляется специальный коэффициент.

– Успеете ли все это сделать за сегодня? И кому это надо? У нас работники и работницы довольны условиями труда, о децибелах и люксах и слыхом не слыхивали. А что если я сейчас вас королевой-дыней угощу, только что привезли, таких дынь вы и не едали, шашлычок только-только приготовился, есть вино, какое пожелаете. Сейчас я крикну, и стол мигом накроют.

– Что вы? Мы не для этого пришли. Мы пришли, чтобы снять показания приборами. Показания остаются в памяти приборов, откуда их переносим на бумажный носитель в виде приложения к акту.

– Что такое прибор? Это кусок металла или пластмассы, мы заполним и его память самыми прекрасными воспоминаниями. Подумайте, уважаемая Лена и Настя: халява! К вам катит крупная халява! Ни за что платить не надо, только открывать ваши прекрасные рты, и туда сами будут перебираться пропитанные специями нежнейшие кусочки слегка поджаренного мяса молодого ягненка с каплями густого терпкого красного вина. Вино с наших виноградников! Есть сорта сладкие как ликер. Мы ими угощаем исключительно лучших гостей. Вы, прежде всего, мои гости, а гостей у нас на Востоке принято хорошо угощать. Сначала позвольте нам выразить вам уважение! Потом за дело возьмемся. Как у вас говорят, работа не волк – в лес не убежит.

– Это в каком же виде мы заявимся к нашей Антонине Вениаминовне? Пьяные, сытые, довольные?!

– А мы и её накормим и напоим!

– Ой, нет! Лучше не надо. Мы особо и есть не хотим. Нам лучше без неё быстро сделать замеры. Она начнёт придираться! Давайте, Вагид начнём, а то действительно придет Антонина и нам тогда всем несдобровать. – Лена нагнулась, чтобы поднять саквояж, и невольно выказала бархатные ноги во всю длину. Вагид вздохнул с облегчением и с огорчением: трусики у неё белые, как у него халат, а значит она действительно санитарный лаборант.

Вагид привел лаборантов на кухню, где они тотчас же открыли саквояжи. Извлекли пару портативных приборов, приступили к измерению параметров рабочей среды. Сопровождающий с искренним любопытством наблюдал за ними. Однако видел то и дело обнажаемые ноги.

– Вай, девушки! Я настолько пленился вашим молодым очарованием, что совсем забыл! Мы же на кухне, где всё у нас стерильно как в аптеке! Здесь царство ароматов. Запах молодого тела иногда может внести заводную пикантность в аромат мясного блюда. У наших клиентов снесет башню. Зульфия, не сочти за труд, принеси пару халатов.

Девушки хихикнули, передернули плечиками. Складывая губки в трубочку, облачились в халаты. Вагид с облегчением вздохнул, потому что обнажённые ноги подначивали к одной пленительной процедуре. Неосуществимой в данном случае… или нет?

Крякнув от грядущего удовольствия, Вагид иначе взглянул на посерьезневших лаборантов. Обнял взглядом Лену, которая забавно наморщив лобик, всматривалась в дисплей прибора.

– Что такое Лена? – Он возник перед ней на недопустимо близком расстоянии. От неожиданности светловолосая вздрогнула, выпрямилась. Глаза, невидящие ничего кроме шкалы дисплея, распахнулись, словно встречая на пороге нежданного гостя. Захлопали веером ресницы, густые и длинные как у рекламной красавицы. И тут Вагид узрел, что у девушки перехватило дыхание, вздрогнул малюсенький розовый бутончик. В мгновение вскочил очередной прыщик на лбу.

– Что такое, Лена? – повторил он.

– У вас освещенность рабочей зоны намного ниже нормативной. Я вспоминаю двести или четыреста должно быть по Сан Пину. Не помнишь, Настя?

– Да не может быть тут двести! – вскричал Вагид, распахнул дверцу печи, в которой плясали языки пламени. Показания прибора взметнулись к тысяче люксов. – Ну, вот теперь с запасом! И в памяти прибора эта цифра останется.

– Это не совсем правильно.

– Отчего?! Вы замеряете освещенность в процессе работы. Так? Так! А в процессе работы наш повар то открывает дверцы, то закрывает, Вы сделали правильный замер, так что не тревожьтесь. С шумом также, какой вам и нам надо, такой и сделаем. Вибрации у нас в помине нет. Есть правда одна вибрация…

– Ладно! – Девушки улыбаясь, переглянулись: свой парень. – Пойдемте, проверим, как ваши вентиляционные системы работают. Приточные и вытяжные венткамеры должны размещаться в разных помещениях.

– У нас круче: они размещены в разных зданиях.

– Как?! У вас есть воздуховоды наружной прокладки?!

– Снаружи у нас однозначно в наличии стоянка для машин. Про венткамеры в разных зданиях скаламбурил ради шутки.

– Больше так не шутите! – приказала Настя. Её маленькую точеную фигурку раздуло от гнёва.

– Халаты можно снять? – поинтересовалась Лена, оттеняя мягкостью тона сердитый пассаж напарницы. – Кстати, для осмотра венткамер обычно нужны халаты черного цвета. Пылища и грязища там бывают невообразимые!

– Это бывают где-то, но только не у нас. У нас и там чистота и порядок. А знаете почему? Отгадайте с трех раз, и с меня бутылка вина.

– У вас качественный промышленный пылесос?

– Нет.

– У вас хорошая ответственная уборщица?

– Нет… нет в смысле не из-за этого, хотя уборщица, как и все работники и хорошие и ответственные.

– Вы их просто не включаете?

– Верно! Сейчас принесу вам по бутылочке отличного марочного вина. Не включаем! Особенно приточную. Там такие вентиляторы поставлены мощьнецкие, что наших девчонок попросту сдувает. И этот едрённый воздухообмен вносит сумятицу в приготовление блюд – здесь же важен запах, аромат!.. Халаты давайте мне.

Лена, находясь в трех шагах от Вагида, картинным жестом расстегнула пуговицы и выскользнула из белоснежных объятий халата. Галантный сопровождающий успел перехватить белую робу. Тонкие ноздри Вагида невольно вздрогнули: движение халата подняло целый веер запахов.

– О! Вы пользуетесь косметикой «Мадемуазель Шанель». В этом аромате легкость и свобода, свежесть и дерзость, твердость характера и безупречная элегантность.

– Вы угадали!

– А еще вы используете. – Он вплотную приблизился к девушке, склонил лицо к её нежной шее. – «Бэйби Долл». В одном флаконе целый букет ароматов: ландыша, розы, гелиотропа, вкус ананас, черной смородины и яблока; этот сложный аромат готовит ощущение «бабочек в животе».

– Вы снова угадали. Давайте проверим ваши способности на моей коллеге.

Насте слегка смущаясь, что может быть делает не так красиво как подружка, распахнула халат под прицелом четырёх глаз. Ситцевый тест вручила Вагиду.

– Вы предпочитаете Брайт Кристалл от Версаче.

– Невероятно! – прошептала Настя. – Дальше не говорите, не раскрывайте мой секрет.

– ОК! Пойдемте, глянем на вентиляцию. Расскажу по ходу о сочетаниях мужского одеколона и женской туалетной воды.

Так они дошли до венткамеры. У дверей приостановились. Вариации сочетаний мужских и женских ароматов полонили внимание девушек. Вагид, казалось, сам превратился в изысканный мужской аромат из коллекции знаменитой парфюмерной фабрики. Аромат, обретший сухопарое тело легкоатлета.

– Зачем мы сюда пришли? – спросила Лена. – Ах да! Проверить чистоту вентсистем. Вагид Курманбекович, открывайте ворота в царство вентиляции. Надеюсь, что оно будет именно царством чистоты и порядка, а не скопищем хлама. Ты, Настюш, постой у входа и подержи приборы. Я сначала проверю общее санитарное состояние.

Лена вслед за Вагидом вступила в прохладное тускло освещённое чрево помещения вентиляционной камеры. Два полуметровых вентилятора, соединённые воздуховодами с отопительными агрегатами поблескивали свежей краской. На противоположной стене от входа виднелась металлическая дверь на треть меньше стандартной.

За компактной стальной дверью зияла фильтрационная камера: комнатушка с площадью пола равной офисному столу и высотой под три метра. От пола до потолка громоздилась решетка с ячейками фильтров для очистки воздуха.

Чистоту их и собралась посмотреть добросовестный лаборант. Перед компактным входом Лена приостановилась, боязливо заглянула внутрь. Вагид решительно зашёл первым, через порог протянул руку девушке. Несведущему фильтрационная камера напомнила бы могильный склеп с множеством решеток, сквозь которые не проникало ни лучика света. В камере была идеальная чистота, чему снова искренне удивилась Лена.

Неожиданно скрипнула дверь, и потух свет. Лена ахнула, вытянула руки вперёд, сделала шаг. Твердое изваяние оборвало движение. Ладонь уткнулась в упругую щетину. Зловещее сопение громадного страшного зверя ударила по ушам.

Девушка вскрикнула, закрыла лицо руками, в легкие вместо воздуха ворвался обжигающий ком. Мягкий голос за спиной бросил в дрожь. Она быстро обернулась – громадой возвышался Вагид. Спокойный добрый спасатель. Лена прильнула к груди единственного избавителя.

От страха её маленькая грудь отвердела. От нечаянного прикосновения двух маленьких розовых бутонов к теплому мужскому телу прошла знакомая волна блаженства. В укладе обычной жизни подобную волну не сразу и вызовешь. А тут само собой, как нечаянный подарок, как внезапное открытие. Всего лишь уткнуться наподобие голодной кошки в ноги вернувшегося хозяина.

Живое существо, голодное от недостатка человеческой теплоты, с дрожью терлось о крепкую грудь. С усилением прикосновений усиливалось и то тайное хотение. С возрастающим ошеломлением Лена осмелела, точно впала в беспамятство. Её руки заелозили по спасительной субстанции. Молчаливое одобрение толкнуло на решительное действие. Она поняла, что не сможет оторваться, не сделав отчаянный рывок навстречу.

В ответ её бессловесному влечению восстало ещё более весомое и как раз напротив того, что таило гораздо более ощутимые блаженства. Точность стыковки двух великих инстанций, сущностей поразила. Неужели, сработало подобие инфракрасных датчиков? Интуитивная интеллектуальная наводка двух сущностей одного целого?

Ситуация кролика и удава? Кто кролик? Кто удав?..

Череда вопросов окончательно выключила мозги. Что ожидали маленькие бутоны, по соседству с пылким сердечком, то получили. Лекие вращательные движения приносили неизъяснимую сладость. Сколько же надо съесть шоколада и выпить джин-тоника, чтобы получить точно такую же кайфовую выволочку?!

В полумраке венткамеры удав обрел женское начало. Гибкое стройное тело извивалось и вращалось, затягивая и уплотняя обхват мужской твердыни. После немалых приятных усилий, казалось бы полностью завершён захват того весомого и обстоятельного, что порой влекло исподволь. Очередь коротких резких движения знаменовала достижение высшей точки улёта. Мощный корень, как незыблемая ось всего и вся, омылся прозрачной влагой, оставаясь твердым и непреклонным…

– Ой. я больше не могу и не хочу! – выкрикнула распаренная Лена. Задыхаясь как после бега и лучась от шквала радости, выскочила наружу.

– Что с тобой? – Подскочила Настя, обхватила и прижала к себе ошалевшую подружку. – Ты вся мокрая! И какая счастливая!

– Там такое… такое… такое чудо. Иди хотя бы посмотри, а хочешь и попробуй. Вообще-то там темно, что ты увидишь? Дверь не закрывай входную и не забудь только про это. – Лена сунула в руку заинтригованной напарнице упаковку резиновых предохранителей, подтолкнула рукой. Когда Настя исчезла в темном проеме венткамеры, Лена присела на корточки, смежив веки, спиной ощущая прохладу стены.

Вскоре до ушей донеслись характерные звуки распаленного эротического действия. Неужели, у Насти круче пошел процесс? Лена навострила уши. Интересно, сколько же Насте надо, чтобы дойти до вершины?

Звуки не умолкали, напротив, они брали штурмом ёё головушку. Ритмичный андеграунд, пляска шамана под бубен и дикие вскрики. Пьянящая какофония звуков вокруг и рядом. И спереди и слева, спереди и справа, справа и слева, слева и справа, снизу и сверху. Звуки творили новый дурман.

Лена не могла усидеть. Это её трепали звуки. И спереди и слева, спереди и справа, справа и слева, слева и справа, снизу и сверху. И внутрь и вовне.

Вот, наконец, раздался дикий ликующий вопль. Лена рванулась в венкамеру, случайно задела электрический рубильник – свет вспыхнул! Что предстало перед взглядом, в мгновение согнало сладкую муть из головы.

На полу лежала Настя и конвульсивно дергалась нижней частью живота. Непонятно, это ли предсмертная судорога? Это ли торопливые движения самой закончить начатое извне. У стены с поднятыми руками и обнаженным торсом неподвижно высился Вагид. Его клиноподобный инструмент в резиновой оболочке медленно никнул.

Лена бросилась к Насте – та отпихнула её рукой: не мешай! Лена повернулась к Вагиду – тот одной рукой пытался вернуть на торс брюки.

– Вам помочь? Что случилось? – спросила Лена дрожащим голосом.

– Аномальное явление!

– Инопланетяне прибыли через вентиляционную трубу?! Произошел контакт с внеземной цивилизацией?!

– Если кошка инопланетянка, то – да!.. Если серьезно, то когда потух свет, в ставню, то есть в эту железную решетку, шмыгнула кошка. Я хотел быстрее закрыть ставню, потому что здесь в вентиляционном канале недавно шугал настоящих летучих мышей. Их можешь и сейчас увидеть. Вон черно-бурые комочки, они и есть… Когда их вспугнешь, они противно-угрожаеще верещат. И, представь, они бы вылетели сюда!

– Ой! Ужас какой! – взмахнула руками Лена.

– Классно получилось бы! – Настя потихоньку приходила в себя. – В живую их не видела. Летучие мыши – это вурдалаки, это черная магия.

– Не болтай ерунды, Настя, наслушаешься своей готики, чудить начинаешь. А вы, Вагид-ака, отпустите руку-то.

– Так не могу: защемил ладонь в жалюзи.

– Да вы что! Получается, вы так стояли пока мы тут по очереди кое-что вытворяли! Почему не сказали сразу?

– Как я скажу, если вам нужно было совсем другое? Я можно сказать спиной встал, заслонил от летающих и прыгающих тварей.

– Вы прямо таки самурайский рыцарь! Не подумайте, что мы уж такие… сексуально озабоченные стервы. Я даже не пойму, как же так могло получиться?

– И не пытайтесь понимать! Легко завязалось – легко и развяжется. Помогите мне вытащить ладонь. Для этого какую-нибудь подставочку под ноги, ведро что ли…