Текст книги "Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления. Монография"

На принципиальную значимость цели в политическом управлении обратил внимание и В.Г. Афанасьев, который отмечал, что «управление всегда носило целевой характер. Системы социального порядка – целеустремленные системы, а потому о бесцелевом управлении этими системами и речи быть не может. <…> Характер, структура и функции управления определяются на основе целей объекта»⁶⁰. При этом В.Г. Афанасьев определяет цель в качестве ожидаемого состояния системы, определяемого запланированным и достигнутым результатом⁶¹.

В свою очередь, В.И. Буренко в цитируемой нами работе пишет о том, что «цель – это сущностная характеристика субъектно-объектных взаимодействий управленческого типа»⁶².

Исходя из этого, мы можем констатировать ключевую роль целеполагания в процессе политического управления. При этом успешность и результативность процесса управления в большинстве случаев будет определяться, соответственно, степенью достижения поставленной политической цели.

Необходимо отметить, что цель не является самостоятельно возникающим феноменом и нуждается в определении и формировании со стороны внешнего актора политического управления, а также в обеспечении ее достижения в рамках управленческого процесса. В сфере политического управления принято выделять в качестве такого актора субъект управления, в функции которого входит определение политической цели, а также осуществление управленческого процесса ее достижения.

Из функциональности субъекта управления следует вывод о том, что, аналогично цели, наличие субъекта управления является принципиальным условием возможности существования и осуществления процессов политического управления.

Цель формируется субъектом политического управления осознанно, и для ее постановки необходимо наличие мышления, интеллекта, в связи с чем политическое управление является процессом, относящимся к интеллектуальной сфере функционирования общества. Модели политического управления задаются рамками общественного развития, основанного на осмыслении реальной действительности, осознанной выработке целевых показателей развития, интеллектуальных возможностях и потенциале субъектов управления, а на первый план в качестве важнейшего фактора, определяющего успешность и результативность политического управления, выходит общественный интеллектуальный капитал.

Важно также отметить, что поскольку субъектами политического управления выступают государственные, общественные и политические институты и организации, состоящие из людей, то управленческие процессы в большинстве случаев характеризуются субъективностью, придающей феномену политического управления личностно обусловленное своеобразие. В связи с этим сформированные субъективные представления о реальности, когнитивные модели мировосприятия и определяемые особенностями общественного развития модели политического поведения самым непосредственным образом влияют на характер политического управления и его содержательные характеристики.

Более того, сама цель задается в определенной системе ценностных координат, в которой находится субъект управления. В зависимости от того, в рамках какого ценностного пространства осуществляется целеполагание, сама формулировка цели может быть различной, а некоторые цели могут просто не существовать или являться неприемлемыми для субъекта управления в силу наличия у него ценностей, противоречащих постановке конкретной цели, которая выступает в таком случае как недопустимая. Постановка политических целей определяется также субъективными представлениями о доступных для выбора альтернативах, и восприятие соответствующих альтернатив в процессе политического управления во многом связано с восприятием политической реальности и тем ценностно-смысловым пространством, в котором существуют политические акторы, реализующие функцию целеполагания.

Очевидно, что восприятие реальности, а также те ценности и смыслы, которых придерживается субъект политического управления, в значительной степени основываются на коммуникативных процессах получения информации, конструирующих, если использовать выражение У. Липпмана, псевдореальность, замещающую реальность объективную⁶³. Посредством осуществления идеологического, пропагандистского и манипуляционного воздействия на субъект управления, которое реализуется при помощи трансляции соответствующей информации по различным коммуникационным каналам, параметры и характеристики такого рода субъективности могут выступать в качестве регулируемых переменных, что определяет и параметры самого управления.

Таким образом, от содержательных особенностей информационно-коммуникационного пространства, в которое погружены политики, во многом зависит как восприятие той или иной альтернативы в качестве возможной для реализации, так и сам процесс выбора цели. Учитывая, что политические ценности, смыслы, убеждения и представления являются операбельным понятием и могут формироваться извне при помощи информационно-коммуникационного воздействия, становится возможным управление архитектурой целей, внешнее определение доступных для субъекта политического управления диапазонов целей.

В связи с вышеизложенным мы можем констатировать, что политическое управление, независимо от того, как трактуется важность политической и управленческой составляющей в различных научных подходах и концепциях, имеет коммуникативную природу, определяющую его ключевые параметры и характеристики, включая особенности постановки политических целей и выбор соответствующих им альтернатив.

Говоря о феномене политического управления, следует выделить и такой элемент, как объект политического управления. Именно на него в классических управленческих моделях оказывается соответствующее воздействие.

В силу социальной природы политического управления, выступающего в качестве одной из основных форм регулирования общественных отношений, объектами процессов политического управления являются индивиды, группы людей, общественно-политические структуры, имеющие собственные убеждения, ценности, представления, модели поведения, которые самым непосредственным образом определяют результаты и характер целевого коммуникационного взаимодействия. Для достижения политических целей субъекту политического управления в большинстве случаев необходимо осуществлять управление политическими ценностями, смыслами, убеждениями и представлениями индивидов и групп, выступающих в качестве объекта управления, а также обеспечивать формирование моделей поведения, выгодных и эффективных с точки зрения субъекта политического управления.

В силу этого в рамках процесса политического управления возникает необходимость осуществления ценностно-смыслового транзита в сознание целевых аудиторий управленческого воздействия, что возможно в первую очередь на основе применения технологий убеждающей коммуникации, в результате чего могут изменяться политические ценности, модели восприятия социально-политической реальности и политические убеждения конечных реципиентов информационно-коммуникационного воздействия. Как писал основатель Йельской школы убеждающей коммуникации К.И. Ховланд в своей работе «Коммуникация и убеждение», при помощи такого рода убеждающего коммуникационного воздействия на представителей целевых аудиторий изменяется их поведение, а также их мнения и убеждения относительно различных объектов, личностей или символов⁶⁴.

Технологии убеждающей коммуникации, включая технологии пропаганды и манипуляции, являются основой современного политического управления, нацеленного на формирование необходимых ценностно-смысловых пространств, представлений о социально-политической реальности, а также поведенческих моделей участников политического процесса в целом.

Следует отметить, что коммуникационные процессы, осуществляемые в рамках реализации политического управления, носят двоякий характер. С одной стороны, коммуникационным воздействием на объект управления обеспечивается достижение поставленных целей; с другой стороны, коммуникационное влияние на субъекты управления позволяет управлять постановкой целей извне и тем самым задавать направления управленческих процессов посредством влияния на субъекты со стороны внешних акторов коммуникационного воздействия.

По сути, большинство процессов управления погружено в контекстуальную среду – и сами субъекты управления в постановке целей, выборе той или иной альтернативы, осуществлении управленческого воздействия во многом ограничены актуальным контекстом, в рамках которого им приходится осуществлять свою деятельность. При этом современные технологии коммуникации позволяют воздействовать извне на контекстуальную среду, в которую погружены субъекты управления, формируя необходимый для интересантов такого рода воздействия контекст, во многом определяющий восприятие субъектами управления различных событий, явлений, процессов. Как пишет по этому поводу российский исследователь А.Ю. Шутов, «речь идет о вполне сознательной, иногда спланированной деятельности, направленной на формирование стереотипов, которые становятся ориентирами, влияющими на формирование позиции личности, групп интересов в отношении воспринимаемых объектов, поступающей информации… Весьма часто в наше время, особенно в формате информационной кампании, задается некий политический заказ на формирование искомого восприятия события, образа, личности лидера и т. д. <…> Искомые образы навязываются с помощью масс-медиа, становятся содержательной частью целенаправленной политики»⁶⁵.

Как показала реальная практика, в большинстве случаев не только субъект управления влияет на управляемый объект, но и объект управления также оказывает влияние на управляющий субъект и сам процесс управления. В теории управления со времен американского математика и философа Н. Винера, разработавшего кибернетический подход к управлению, такое влияние объекта на субъект принято называть обратной связью. Винер описал данный феномен следующим образом: «Термин “обратная связь” применяется. для обозначения того, что поведение объекта управляется величиной ошибки в положении объекта по отношению к некоторой специфической цели»⁶⁶.

Родоначальник кибернетики считал, что понимание общества возможно только посредством исследования исходящих от него сигналов⁶⁷. И сигналы эти имеют преимущественно информационно-коммуникативную основу. Работы Н. Винера показали роль феномена обратной связи, которая выступает в качестве мощнейшего фактора стабилизации или дестабилизации политической системы: пока управляющий субъект получает достоверную информацию, политическая система функционирует эффективно, в случае же искажения обратной связи реакции политической системы на изменяющиеся параметры и характеристики окружающей среды становятся неадекватными – и сама система становится не только неэффективной, но и нестабильной.

Важную роль обратной связи в политическом управлении отмечал и создатель информационно-кибернетического подхода – специалист в области политических коммуникаций К. Дойч, рассматривавший политическую систему в качестве сети коммуникаций и функционирующих в ней информационных потоков. Такая коммуникационная сеть построена именно на основе принципа обратной связи⁶⁸.

Помимо такой функции, как передача от объекта воздействия необходимой для эффективного управления информации, обратная связь играет и другую важную роль, которую можно определить как обратное реактивное влияние объекта управления на субъект по результатам совершения управленческого воздействия.

Наличие обратных связей и влияние объекта управления на управляющий субъект в целом присущи любым современным общественным отношениям. Обратные связи – один из ключевых факторов поддержания стабильности существующих политических режимов либо же, наоборот, дестабилизации и разрушения политических систем, построенных без учета возможного влияния объекта управления. По сути, обратные связи служат в государственных и общественно-политических системах механизмом адаптации целевой деятельности институтов власти к целям, интересам и потребностям представителей гражданского общества, позволяя сделать сам управленческий процесс конгруэнтным общественному запросу.

Как показывает современная политическая практика, большинство политических поражений на выборах, подрыв легитимности государственных органов власти, рост социально-политической напряженности внутри страны, социальные волнения и беспорядки, массовые акции протеста являются результатом действия обратной связи от общества к государству, в рамках которой гражданское общество безуспешно передает необходимую для корректировки управленческих процессов информацию на уровень государственных институтов власти⁶⁹.

Исходя из наличия обратных связей в общественных отношениях, необходимо уточнить понимание феномена политического управления, перейдя от оперирования категорией «воздействие» к оперированию категорией «взаимодействие». С учетом информационно-коммуникативной природы обратной связи мы можем определить управление как процесс информационно-коммуникационного взаимодействия субъекта и объекта управления для достижения целей субъекта управления.

Однако данное понимание исследуемого феномена также нуждается в дополнении, поскольку со второй половины XX в., по мере развития процессов демократизации общества в их современном понимании, а также в условиях стремительного развития Интернета, специалисты в области политического управления начали переходить к парадигме субъектно-субъектных отношений, подразумевающей горизонтальные информационно-коммуникативные связи в рамках взаимодействия между управляющим и управляемым. Как в связи с этим пишет Г.М. Андреева, коммуникация является процессом взаимовлияния взаимодействующих субъектов⁷⁰.

Данная парадигма нашла свое отражение в ряде современных общественно-политических теорий и концепций, среди которых можно выделить модели демократии политического участия, демократии совместного действия, электронной демократии, концепцию политических сетей⁷¹. При этом сами подходы к пониманию субъектности в системе взаимоотношений государства и общества также претерпели существенные изменения. В частности, для многих современных либеральных концепций характерно представление о политиках и чиновниках, осуществляющих государственное управление, как о наемных менеджерах, нанятых обществом (как субъектом общественно-политических отношений) для реализации определенных функций.

В рамках такого понимания роли и места органов власти и их представителей в системе политического управления традиционные модели «передачи части суверенитета» (включая саму теорию общественного договора) приобретают иное звучание, а субъектность в сфере общественно-политического управления смещается в сторону гражданского общества и его структур.

В результате основной моделью взаимоотношений общества и власти становится субъектно-субъектная модель общественно-политических отношений, предполагающая, что вопросы постановки цели также попадают в компетенцию не только традиционных субъектов управления – органов государственной власти, но и структур гражданского общества, в результате чего управление становится процессом субъектно-субъектного информационно-коммуникационного взаимодействия участников управленческих отношений по поводу выработки общих целей и стратегий их достижения. Сама политическая власть приобретает ярко выраженную коммуникационную основу, о чем писал в своих работах Ю. Хабермас⁷², выделявший в качестве фундаментального условия формирования власти коммуникацию политической общественности⁷³.

Исходя из подобного понимания процесса современного политического управления, мы можем сформулировать отвечающее принципам и содержательным аспектам современных демократий определение политического управления – как феномена субъектно-субъектного информационно-коммуникационного взаимодействия участников политического процесса по поводу совместной выработки и реализации политических целей.

Данное определение во многом близко к пониманию политического управления, сформулированному А.А. Дегтяревым, согласно которому это «целеориентированная и управляемая, комплексная и организованная совместная деятельность индивидов и их групп по легитимному разрешению общественных проблем при руководящей и интегративной роли институтов государственной власти и на основе использования коллективных ресурсов общества, которая включает в себя совокупность публичных целей и задач, условий и норм, решений и действий, а также их социальных результатов и последствий»⁷⁴. Однако в нашем определении мы более четко показываем информационно-коммуникативную основу подобной совместной деятельности, а также выдвигаем предположение о том, что руководящая роль институтов государственной власти в рамках горизонтальной равноправной коммуникации существенно снижается в сравнении с традиционными (субъектно-объектными) моделями политического управления.

В целом мы можем констатировать, что в современном информационном обществе коммуникационная основа политического управления становится принципиально важным условием осуществления любых управленческих процессов, а само общество «только кажется статичной суммой социальных институтов: в действительности оно изо дня в день возрождается или творчески воссоздается с помощью определенных актов коммуникативного характера, имеющих место между его членами»⁷⁵.

Как можно заметить, на всех этапах процесса политического управления, от постановки целей до их реализации, с учетом механизма обратной связи происходит активный обмен информацией по каналам коммуникации различного уровня, что определяет информационно-коммуникационную основу всей системы современного политического управления. Современное политическое управление, имеющее общественную природу и выступающее в качестве одной из мобилизационных форм политического процесса, основывается на информационно-коммуникационных процессах между участниками управленческих процессов в сфере политики, что предполагает использование субъектами политического управления различных коммуникационных моделей для достижения политических целей⁷⁶.

В связи с этим развитие существующих и появление новых форм и технологий политической коммуникации самым непосредственным образом задает форматы и модели осуществления управления в политической практике, а особенности и возможности новых информационных и коммуникационных технологий во многом определяют специфику современной системы политического управления в целом.

Глава 3
МЕДИАТИЗАЦИЯ И ВИРТУАЛИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННОГО ПРОСТРАНСТВА ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Как уже отмечалось, существенная часть параметров и характеристик процесса политического управления напрямую определяется той коммуникационной средой, в рамках которой он осуществляется. Естественно, что технологические изменения в способах коммуникации, и в первую очередь медиатизация и виртуализация политического пространства, выступают в качестве ключевых факторов, влияющих на содержательные и технологические особенности управленческой деятельности в сфере политики. По сути, само политическое управление является на сегодняшний день медиатизированным и виртуализированным процессом⁷⁷.

В условиях информационного общества масс-медиа становятся инструментом конструирования различных и порой конкурирующих друг с другом коммуникационных моделей политической медиареальности для масс, что вызывает значимые последствия во всей сфере политического управления. Здесь важен следующий тезис: политическая медиареальность в большинстве случаев существенно искажает восприятие в массовом сознании реальных политических процессов, событий и явлений. Примеры использования СМИ для создания такого искаженного восприятия представлены на рис. 1–6 (см. цв. вклейку).

Не случайно Мишель Фуко писал о том, что современный человек существует в рамках мира, созданного информацией, а не мира, о котором у него есть какая-либо информация⁷⁸.

Можно также с уверенностью говорить, что на сегодняшний день в мире сформировался тип общества, которое можно назвать «обществом информационного потребления». Само общество становится активным потребителем предлагаемых на политическом рынке моделей медиареальности, используя в качестве основного и, как правило, единственного источника получения знаний о реальной политической действительности средства массовой коммуникации, транслирующие идеологический и пропагандистский контент в массовое сознание.

В связи с вопросом медиатизации современного политического пространства отметим позицию У. Липпмана, который считал, что современное общество взаимодействует с псевдосредой, существенно отличающейся от объективной реальности. Исходя из этого, американский исследователь подвергал сомнению способность среднестатистического человека самостоятельно жить и принимать решения: «Картины блекнут и меняются, очертания изображений и их ритм колеблются. Постепенно вы понимаете, что именно вы чувствуете, но без полной уверенности в том, почему вы чувствуете именно это. Еще более сложно отслеживать тайные подмены в таком нерегулярном деле, как политика»⁷⁹.

Иными словами, речь идет о том, что объективная реальность становится недоступной для понимания обществом, которое оперирует ее заменителем – моделями медиареальности, включая политическую, формируемыми посредством использования каналов массовой коммуникации. Именно содержание медиамоделей определяет, какой будет политическая действительность в восприятии людей, поскольку медийная псевдосреда перестает быть для современного общества просто посредником между ним и реальным миром, где происходят реальные политические события и протекают реальные политические процессы. Эта псевдосреда замещает собой реальную действительность, выполняя функции единственного источника знаний и представлений об окружающем мире. Средства коммуникации, а точнее, контролирующие их силы монополизируют право трансляции информации о реальности и сами начинают формировать представление о мире и отношение к нему⁸⁰.

По мнению Н. Лумана, представителя так называемого радикального конструктивизма, познавательные способности человека не могут уловить различия между обстоятельствами существования и постижения объектов: «Мы сопротивляемся воздействию медиа, подозревая, что нами манипулируют, но по существу это ничего не меняет, потому что знания, полученные нами из массмедиа, словно сами собой складываются в замкнутый каркас, элементы которого укрепляют друг друга»⁸¹. Таким образом, мы можем констатировать, что обстоятельства постижения политической реальности посредством медиаресурсов и каналов массовой коммуникации являются определяющими при восприятии массовым сознанием политических явлений, событий и процессов, оставляя, если выразиться языком И. Канта, обстоятельства их существования в пространстве ноуменов.

Соответственно, конструируемые медиафеномены выполняют объяснительную и регулятивную функции, обеспечивая обществу простое, понятное и удобное для субъектов политического управления представление о фактах объективной политической действительности. С учетом модельного восприятия человеком любого сложного явления или процесса, коммуникационные технологии становятся эффективным инструментом редуцирования реальности в политической сфере, а созданные виртуальные медиаконструкты начинают жить самостоятельной жизнью, вытесняя из политического пространства реальных акторов.

В связи с этим необходимо упомянуть о позиции ряда представителей Франкфуртской школы – М. Хоркхаймера, Т. Адорно, Г. Маркузе, которые считали, что главную роль в определении потребностей играет уже не собственный выбор человека, а то, что мы видим на экране телевизора или слышим по радио⁸². Средства массовой коммуникации привели к стандартизации и стереотипизации запросов аудитории⁸³, редукции сложности и многообразия политической реальности, сформировав даже единые и удобные универсальные модели потребления. При этом средства массовой информации и коммуникации настолько сильно интегрированы в процесс формирования политической медиареальности для масс, что, по мнению Герберта Маркузе, лишь разрушение традиционных СМИ может привести к разрушению сложившейся капиталистической системы и подрыву массовой лояльности к устоявшемуся порядку вещей⁸⁴.

Обладая крайне высоким потенциалом для формирования политической реальности и представлений о существующем мироустройстве, средства массовой информации являются одновременно одним из главных инструментов и каналов влияния на общественное сознание.

Действительно, именно в результате деятельности современных СМИ и в зависимости от их политической ангажированности формируется информационная повестка дня и событийные ряды, определяется, что из реальных политических процессов получит статус явления, события, новости, угрозы, а что останется не замеченным в медиареальности. Таким образом из сформированной посредством СМИ медиареальности исключаются нежелательные, неудобные и даже представляющие опасность для стабильности политического режима факты объективной действительности.

Не случайно М. Паренти отмечает важное значение средств массовой информации в условиях современного общества, считая, что одна из ключевых функций СМИ – отбор основной информации и дезинформации, используемой в дальнейшем обществом для формирования представлений о социально-политической реальности и ее оценки. При этом само понимание того, что является проблемой или событием, определяется именно контролирующими коммуникационные каналы акторами политики⁸⁵. Более того, по мнению П. Бурдьё, «заставить воспринимать себя в политическом поле агенты могут только с помощью медиа»⁸⁶.

Таким образом, именно средства массовой информации выступают мощнейшим инструментом конструирования политической реальности, являясь своеобразным информационным фильтром, посредством которого осуществляется отбор контента для массового потребления.

При этом у человека резко снижается критичность восприятия поступающей к нему информации, хотя очевидно, что практически любая потребляемая нами информация необъективна, ибо информационный повод зачастую кем-то и с какой-то целью инициируется, соответствующая информация для трансляции целевым аудиториям готовится людьми, имеющими свои осознанные или неосознанные предпочтения, убеждения, особенности восприятия, свое отношение к информационному поводу, о котором идет речь в сообщении, а во многих случаях и собственные цели передачи информации; кроме того, само средство массовой информации (его владельцы) также придерживается определенной позиции и осуществляет определенную редакционную политику.

В результате средства массовой информации служат не просто информационным фильтром, но также активно используются в интерпретации различного рода событий, фактов, процессов, которые приобретают соответствующую «политическую окраску». Как пишет в связи с этим С.Г. Кара-Мурза, «человек, который приготовился узнать факты, с трудом может защититься от внушаемого ему вместе с этими фактами мнения о них»⁸⁷.

Средства массовой информации выступают в качестве инструмента формирования массовых предпочтений, представлений, стереотипов, благодаря внедрению которых в общественное сознание обеспечивается конструирование удобных для правящей политической элиты моделей поведения, заданных реакций, норм и ценностей, направленных на поддержание стабильности существующего политического режима. Готовое мнение, транслируемое СМИ, позволяет получить доступную, не требующую глубоких размышлений и критического анализа модель восприятия различных фактов объективной действительности.

По мнению В. Самохваловой, общественное сознание в значительной степени является структурированным при помощи внедряемых в него посредством трансляции через СМИ утверждений, что в конечном итоге формирует систему мнений, установок, стереотипов и ограничений, которые, в свою очередь, непосредственным образом влияют на реакции, оценки и модели поведения массовой публики⁸⁸.

Такая значимая роль средств массовой информации применительно к формированию массовых предпочтений, реакций, ценностных норм и представлений о реальной действительности во многом определяется существующими в современном мире информационными перегрузками. Огромные массивы информации не поддаются структурированию и упорядочиванию простым обывателем: в его сознании формируется своего рода информационный хаос, а картина мира является максимально фрагментированной, разбитой на бесконечное число смысловых осколков, имеющих порой весьма противоречивый характер. В итоге актуализируется потребность человека в получении простой, понятной и непротиворечивой картины мира, которую ему и предлагают средства массовой информации.

Применительно к этому М. Лернер пишет о том, что в условиях современного общества у человека смешивается большинство понятий, а происходящие события выглядят как бессвязные, случайные и хаотичные. В результате человек вынужден пользоваться системой сформировавшихся в его сознании стереотипов⁸⁹.

В целом можно констатировать, что в условиях, когда «существуют четкие структурные сопряжения между медийной системой и системой политической»⁹⁰, феномен медиатизации современной политики стал одним из основных факторов, влияющих на восприятие обществом политической действительности.

На сегодняшний день ключевым источником получения политической информации для значительной части людей служит телевидение, в связи с чем многие эксперты и политологи говорят о существовании на современном этапе развития общества так называемой теледемократии, в рамках которой огромную роль играет политическая манипуляция массовым сознанием⁹¹. Н.В. Анохина, в частности, приходит к выводу о том, что в рамках современного политического управления телевидение выступает в качестве ведущего инструмента формирования политического мировоззрения и управления массовым сознанием⁹².

Согласно результатам опросов, подавляющее большинство россиян доверяет телевидению как основному каналу получения новостной и общественно-политической информации. На сегодняшний день большая часть россиян является активными потребителями телевизионного контента, при этом уровень доверия к телеканалам превышает соответствующие показатели для всех других типов СМИ⁹³, что непосредственным образом демонстрирует высокую значимость и ведущую роль телевидения в системе современного политического управления. В этой связи небезынтересна позиция руководителя Института современного развития И. Юргенса, осуществлявшего консультационное сопровождение Д.А. Медведева на посту Президента РФ в 20082012 гг.: «Простой российский обыватель не обязан выискивать, что там хорошего делает правительство или начальство… Ему это должна разжевать машина, которая называется телевидением»⁹⁴.