Текст книги "Клюфт (сборник)"

«Наверное, материя состоит из двух листов…»

 
Наверное, материя состоит из двух листов…
И все мы зажаты и включены и в один, и в другой…
По неведомой причине они приводятся в движение…
И с нами происходит всё великое и малое.
Эти пласты никак не могут договориться,
Чтобы действовать в одном русле.
Напротив, постоянная вражда и отсутствие цели,
«И вечный бой! Покой нам только снится».
 

«Если твоя мысль ни на что не похожа…»

 
Если твоя мысль ни на что не похожа…
Т. е. она выбивается из контекста,
Часто будучи враждебна слуху обывателя,
То за ней следует признать какие-то права?
И вообще, что есть мыслить?
Можно ли назвать таковым
То, что в головах людей?..
Насколько неудобной должна быть она,
Чтобы заменить собой воздух бытия?..
Отчего невозможно слушать ближнего,
Особенно когда тебе пытаются донести сокровенное?
 
 
Как приблизиться к существу,
Столь просто устроенному?..
 
 
Может, следует признать,
Что мысль – это качественный скачок,
Когда из множества течений,
Путём бесчисленных утверждений и отрицаний,
Печётся тесто насущное…
И даже, являясь в твоём мозгу,
Нет возможности назвать её своей…
Ибо она из того места,
Которое невозможно обозначить…
И приходит помимо твоей воли…
И, скорее всего, мы никогда не узнаем,
Имеет ли она массу или бесплотна…
Возможно, что правы оба варианта,
И всё зависит – в чьей голове…
 
 
Лучшее, что можно делать двоим – это любовь…
Лучшее, что можно делать одному – слушать себя…
И последнее вещественнее…
 

«Живёшь себе тихо, спокойно, дни катятся мерно…»

 
Живёшь себе тихо, спокойно, дни катятся мерно…
И есть полное ощущение освящённости бытия…
 
 
А спросит какой дурак, наверное, ответишь,
что нет Бога…
Не выдумали ещё бога для всех…
 
 
Никогда не знал и знать не будет, кому молиться…
Церкви есть, попы расхаживают – а Бога нет…
 

«Нет, не истины я искал. Что мне с ней делать?..»

 
Нет, не истины я искал. Что мне с ней делать?..
Скорее желало сердце приблизиться к тайне…
К великой тайне, которая несомненно есть…
Ведь не бытием же ограничивается всё…
Наши лучшие мысли наверняка твердеют,
Застывают в неведомых сферах,
Переливаясь в лучах нисходящего света…
Наверное, мы чего-то стоим, иначе зачем мы здесь…
Ведь не может быть, что всё
Случайное соударение молекул…
Должен быть замысел, иначе откуда вся эта красота…
Бог есть – и это великая тайна…
Отчего всё именно так, а не иначе, не нам судить…
Наше дело маленькое – страдать и любить…
Да по мере сил, несмотря ни на что – верить…
 

«Мировая воля, каждый раз натыкаясь на нас…»

 
Мировая воля, каждый раз натыкаясь на нас,
Видимо, испытывает то же, что и человек
перед запертой дверью.
Она пробует всё возможное, видя наше
Несовершенство…
Чаще всего она остаётся ни с чем,
Либо просто губит нас…
Но иногда, крайне редко, ей удаётся отыскать
подходящий субстрат…
И тут-то она показывает всю мощь и размах…
Когда космические величины
заменяют собой твоё бытие…
Когда твоё сердце дробится…
И миллионы распавшихся единиц
не перестают носить в себе Бога…
 

«Любое определение, попытки ухватить живое…»

 
Любое определение, попытки ухватить живое
Обречены, ибо оно всегда то, что ускользает…
Нельзя доподлинно воспроизвести миг,
Ибо он уже в другом, а там и в третьем…
Именно поэтому не удаётся вывести формулу бытия,
Она во всех случаях неполноценна…
Как жалки слова, чтобы описать полёт бабочки
И то, как рыбак упускает из рук окуня…
Где уж там с истиной, которая
Одевает всё новые маски, за неимением лица…
И изменчивость, и непостоянство —
Не есть ли самое привлекательное для души…
Ибо движущееся гонится за своей тенью…
Каждое высказанное слово, желая быть последним,
Лишь тянет за собой из мрака небытия…
 

«Определённо можно лишь сказать…»

 
Определённо можно лишь сказать,
что жизнь не проходит мимо…
До начала новой эпохи мне казалось,
что я держу в руках оба конца…
Но вот мир сперва выскользнул из моих рук,
После он вернулся мне шестым чувством
И до неузнаваемости измененным…
Точнее, он стал таким, что вмещало и меня…
 

«Чем больше живу, тем более наше бытие…»

 
Чем больше живу, тем более наше бытие
Напоминает ежедневное латание дыр.
Пробоины возникают каждый раз без видимых причин,
И всегда требуется жертва…
Может, беды ниспосланы нам, чтобы поверить,
Что всё не на шутку – всерьёз…
Не через страдание ли мы узнаём Бога?
Но как быть с теми миллионами,
До которых нет возможности достучаться?..
Что для них страдание?.. чему служит?..
А может, небеса слепы и действуют сообразно…
А человек одинок и свободен вопреки всему…
Но тогда его ничто не должно единить с Богом.
От какого начала берёт дух?
Где здесь земное и где – небесное…
 

«Небеса напоминают белый лист бумаги…»

 
Небеса напоминают белый лист бумаги…
И то и другое способны вынести наши мысли,
Оставаясь совершенно равнодушными и безучастными.
 
 
Мир создан недоброй рукой…
И мы не являемся чем-то особенным…
 
 
Каждого из нас молния ударяет множество раз,
Чаще всего появляются калеки,
Крайне редко – святые…
 
 
Мы любим ходить пьяные…
Так, возможно, мы менее заметны…
Но выпасть из поля зрения полностью не удается…
 
 
Рассудок противится идее о Боге…
Сердце же, как и всякое человеческое,
Верит в чудо…
 
 
Мы сотканы из двух начал…
И лишь с концом жизни они сходятся.
 

«Депрессия. У неё, как и всего ужасного…»

 
Депрессия. У неё, как и всего ужасного,
Множество масок…
Это когда на ровном месте тебе кажется,
что ты проваливаешься…
Тобою овладевает внешняя сила,
против которой ты совершенно беззащитен…
Может, это и вовсе не ты…
Не с тобой всё это происходит…
Полное безволие и невозможность
на чём-то сосредоточиться…
Кажется, тебя вытесняют из твоей же шкуры…
Пульс учащается, дыхание тоже…
Что-то жутко суетное, перерастающее в тревожное…
Ты полностью перестаешь ощущать опору…
Шатается всё: верх, низ, всё вокруг…
Центр тяжести выведен из тебя, ты ничего не весишь.
Ощущение, что стоишь на краю чего-то ужасного,
Которое может поступить с тобой как угодно…
 

«Всё продолжает расти трава… Восходит солнце!..»

 
Всё продолжает расти трава… Восходит солнце!
Однажды заведённый механизм отсчитывает время…
Бессмысленно надевать пиджак, завязывать галстук,
Включать телевизор, садиться в авто,
Открывать новые страны, ходить по морю…
В общем-то всё как всегда,
Только нет будущего…
А ты есть, ещё не дал дуба…
Но, возможно, занимаешь не своё место,
Точнее, пространство в тебе более не нуждается
И надо дать возможность себя заменить…
– Но кем?..
Не будет ли он ещё одним представителем общепита?
Сможет ли он привнести какие-то иные ценности —
Провести грань между личным и окружением…
Какая разница когда мы жили!
Наверняка придём сюда не раз ещё
В другом обличье…
Но место, что второпях нас вытесняло,
Было и остаётся неизменным…
 

«Мир устроен так, что одинаково…»

 
Мир устроен так, что одинаково
умело можно развивать любую идею
При условии, что она ваша, а не заимствованная.
И движение мысли диктуется чем-то большим,
чем наше сердце…
Или, быть может, нам неведомы границы её…
И всё сказанное нами должно стать откровением,
В первую очередь для нас самих…
И какими бы кривыми ни казались дороги,
что ведут нас,
Они каждый раз открывают двери в неведомое…
И по страшной перемене внутри нас
Нам даровано будет уловить Нечто…
 

«Удивительно всё устроено…»

 
Удивительно всё устроено…
Чем более кажется, что в твоих сетях крупная рыба,
Тем неизменно чувство, что ты говоришь не о том…
И пусть каждый раз тебя подводят к вещам значимым,
Всё же это совсем не то, что
Зрело в твоей душе…
Как-будто ловкий фокусник скрывает
Тайну своего цилиндра…
И какими достоинствами ни обладал бы твой мозг,
Ты всё равно остаёшься в дураках…
Есть некая дверь, которая никогда не отворяется…
И либо за ней хранится ключ к пониманию всего,
Либо на ней просто висит табличка
«Посторонним вход воспрещён».
Ещё это напоминает девицу, в которую мы
Влюбляемся,
Сами не понимая, в чём её загадка…
Бог, если его царство начинается за этой дверью, —
Есть величина автономная,
Не желающая, чтобы наши мысли касались
Вечного…
 

«Из источника непрерывной мысли…»

 
Из источника непрерывной мысли
стало известно, что чем свободнее тянется нить,
тем жестче оковы, в которые мы замурованы.
Точнее, наше тело погружено во враждебную среду,
и наша душа испытывает постояннное давление…
Из бесконечного столкновения сил
Каждый раз вылупляется составляющая,
по которой мы и следуем как внутри, так и снаружи…
То, что кажется нашим выбором – не есть ли
завуалированное действие извне…
Мы напоминаем простейший механизм,
который ищет способа выжить и дать потомство…
И какими последовательными мы ни были,
ничего не остаётся на прежнем месте,
тем более, в том же виде…
Мы меняемся, но и внешняя среда, на которую
мы опосредованно воздействуем,
приспосабливается…
Наша воля, испытывая подчас
колоссальное давление, до неузнаваемости
деформирует наше нутро…
Можно ли говорить о свободе там,
где всё подчинено логике абсурда…
 
 
И где всякое движение хоть внутри, хоть снаружи
диктуется никем не прогнозируемыми
обстоятельствами…
И кто-то под знамёнами свободы
убивает себе подобных.
 

«Идёт и идёт снег…»

 
Идёт и идёт снег…
И нет возможности перевести дух.
Ты, снег и в руках лопата…
 

«Есть вещь… Мысль о вещи… и Пустота…»

 
Есть вещь… Мысль о вещи… и Пустота…
Последнее значительнее…
 

«Перемещения людей не равноценны…»

 
Перемещения людей не равноценны…
Этот двигается пустой,
Другой с газетою и бородой…
 
 
А кто-то тащит Бревно пространства…
 

«По всей видимости, тот, кто сажает тебя на кол…»

 
По всей видимости, тот, кто сажает тебя на кол,
Не в состоянии понять, что есть боль…
 

«Общество – это большей частью…»

 
Общество – это большей частью
Сильные и слабые…
Первые вызывают неприязнь,
Вторые – презрение…
Могут ли существа, вполне
Обходящиеся без Моцарта и Пушкина,
Считаться полноценными,
И быть, к примеру, счастливыми?..
Сильный, как и полагается,
Требует подчинения своей воле…
«Болезненный» же заранее отказывается
От подобной роли и охотно подчиняется…
Скорее всего, они скроены из одного теста,
Ибо нуждаются друг в друге…
Образ мыслей не выпадает
Из однажды установленного русла…
Возрастают и убывают лишь потребности…
При всём кажущемся многообразии
Участь каждого заранее предрешена
И автоматизирована…
Жизнь чаще всего – цепь повторяющихся ситуаций,
Лишь со сменой декораций и только…
Зачатки индивидульных особенностей
Просто игнорируются как окружением,
Так и самим собой…
Люди годами выполняют функции и обязанности,
Навязанные «здравым» смыслом…
Ужас в том, что мало кто и замечает,
Что занят не тем, чем полагается…
Зло вульгарно, а что есть добро
В душе или, скорее, в системе нервных плетений
Обывателя?..
 
 
Глупо быть добродетельным,
Не зная во имя чего, чтобы ты хотел,
Чтобы запомнили…
 
 
Все мы устроены так, что ищем выгоды,
И, быть может, в самом бескорыстном
И кроется великая жажда…
 
 
Круг порочен, и из него никому не
Удаётся выпасть…
 

«Жизнь – есть химические превращения…»

 
Жизнь – есть химические превращения
Элементов бытия…
Физические законы управляют
Всем этим…
Мы несём определённый заряд…
Но не бодрости и оптимизма,
Свойственных придуркам,
А большей частью – смирения и горя…
 
 
Химия и физика не в чьей-либо власти…
Но однажды проделывается ужасная
Метаморфоза, и наше бытие
Переходит в божественное измерение…
Как? каким образом? имея вполне обычные
Способности, нам открываются двери —
Непостижимо…
Жизнь обретает смысл и иное качество,
Мы узнаём о присутствии небесных сил…
Но зло, какими бы мы ни были,
Будет сопровождать нас в течение всего
Времени, подтачивая нашу веру…
 

«И так, в мелкой суете и большой тряске…»

 
И так, в мелкой суете и большой тряске,
проходит жизнь.
 
 
Не ждать более Ничего, кроме свежего чувства,
и чтоб отяжелевшие кроны отступили…
 
 
Из книг ты узнал немного.
Нашёл близких по духу,
Но это лишь усилило твоё одиночество.
 
 
То, что нас объединяло – это невозможность
на чём бы то ни было задерживаться…
Более того, можно сказать,
это было единственным, что имело смысл…
 
 
Новые дали, хоть и смертельно отдаляли
тебя от людей, имели свойство бесконечного
И давали знание того, из чего мы состоим…
А ещё и о том, что будет после…
 

«Глупо чернить белый лист словом из известного источника…»

 
Глупо чернить белый лист словом из известного источника.
Дарованная от рождения душа не стоит ничего.
Когда ты хозяин своей мысли, она никому не нужна…
Лишь после разрыва всех возможных связей,
Когда щупальца мозга не находят более привычной пищи,
Когда место, где берётся слово, невозможно обозначить…
Лишь тогда имеет смысл взять перо,
Чтобы описать иное мироустройство,
Понять своё место в цепи событий, времён,
Кинуть взор в прошлое и задержаться в текущем…
Из раздробленных составляющих
Создать целое.
Как? каким образом? меняется мир внутри…
– Непостижимо…
Как звериное в тебе отходит на второй план,
Уступая место свету…
И как твоё сердце сливается с веществом природы,
Становится вещью в себе…
И слова из твоих уст проходят путь, сравнимый с караваном,
Который следует от начала Времён…
 

«То, что в юности считал твоими особенностями…»

 
То, что в юности считал твоими особенностями,
на деле были изъянами и следствием скудоумия…
Кого бы я ни встречал, оказывались дырявыми…
И дело не в том, что мне не везло…
 
 
Но я хотел о другом:
к чему все наши усилия,
если соотношение ужаса и его ожидание
не поддаются коррекции…
Все наши правители, «удачные» и «не очень»,
всерьёз стремятся достичь невозможного…
Мир не меняется к лучшему.
Сытость обеспечивает лишь выживание и потомство.
Свойства человека и качество жизни примерно
одинаковы.
Все видимые плюсы имеют оборотную сторону…
Корабль дыряв…
Пробоины невозможно заделать…
Любые «прорывы» и «достижения»
природой неминуемо караются.
И это не какой-то там пессимизм,
а, скорее, трезвый взгляд на природу вещей…
Врут все…
 
 
И счастье многих в том и заключается:
нет возможности заглянуть в природу вещей,
как и не видеть дальше собственного носа…
 
 
Блуждать и блуждать в хаосе —
Видимо, в этом наше предназначение.
 

«Остаемся ли мы в памяти тех мест, где пребывали…»

 
Остаемся ли мы в памяти тех мест, где пребывали…
 
 
Однажды увидев Рим, ты удерживаешься им на века…
Точнее, сливаешься с улицами и площадями,
вымощенными святыми камушками,
сквозь которые пробивается зелень травки…
Так он становится если не первым, то вторым твоим я,
Местом, где был счастлив…
И теперь ты начинаешь всё в жизни с его ведома.
Он мелькает в твоих письмах, во сне…
Чиновник, который догадается, что ты вывез
из этого города, вполне может застрелиться.
Ибо город тебе достался по обычной цене…
И камень – статуи, колонны, лепнина, мрамор
вековой давности в лучах тёплого Солнца…
И фонтаны, когда движением воды оживает округа.
И Вечность, которая говорит с тобой на языке родном и понятном.
 
 
Ты уверен, что оказался здесь не случайно…
Нельзя просто взять билет в Рим…
Небеса щедро одарили эти места…
Возможно, в ущерб всему остальному…
Мир здесь перестаёт казаться чуждым и враждебным.
 
 
Архитектура пьянит…
Выцветшая охра и терракота злословят о Хроносе,
пытаясь сдержать его ход…
Ибо его цель, видимо, всё перемолоть в пыль…
И ежели у Времени есть цвет, то не землистый ли?
В смысле погоста, чем Всё и было…
 
 
Если бы не стало другой земли,
то мне было бы и не так грустно…
Вспоминать Вечный город, думать о том,
что ты сюда вернёшься…
И некое возбуждение охватывает тебя…
Ты часть этой Земли, ибо теперь связан с ней
миллионами мелких событий.
Возможно, даже более, чем с любимыми людьми.
Эти узы не могут быть нарушены никем и ничем —
Лишь смертью…
 

«Поначалу взор обращён в будущее…»

 
Поначалу взор обращён в будущее…
Позднее в никуда или в абсолютное ничто.
Если в юности будущее кормило тебя,
то теперь голое настоящее и пространство,
которое повёрнуто и направлено против…
Не ждать более ничего, никаких перемен к лучшему.
И вообще, что есть лучшее, теперь уже и не понять.
То, что гнало и вело по жизни, нынче чёрт знает где…
Может, в определённом возрасте, тобой перестают
интересоваться.
Но это не значит, что оставляют в покое.
И если раньше казалось, что для путешествия нужны
Лишь деньги,
то теперь же некуда плыть…
 
 
Люди повсюду…
Их мысли и образ жизни тебе чужды и вредны.
То, что казалось нужным, важным тогда,
Теперь перестало иметь смысл…
Вокруг всё по-прежнему: деревья, птички, дома…
Но они более не являются свидетелями твоей жизни.
Ибо трудно фиксировать то, что перестало
что-либо значить…
 

«Максимум, что можно сделать – это занять…»

 
Максимум, что можно сделать – это занять
выгодную позицию…
Так создаётся ощущение, что ты более защищён.
 
 
Архимед зря искал точку опоры, её нет.
Выползая из одной невесомости,
оказываешься в другой.
 
 
Ты пропускаешь сквозь себя тонны воздуха,
но не становишься и на йоту тяжелее.
 
 
Люди разбросаны вокруг как попало.
В муравейнике не перестают копошиться…
Ни одной выпрямленной мысли:
одни крючки и загогулины.
Пространство и не пробует их вытолкнуть.
Объём не ощутим…
Ты совсем другое дело.
Как бы равный с равным.
Но он бестелесен, ты нет…
Тебе не увернуться.
Каждое движение приходится не тем местом
и не туда…
Пространство мстит.
Лучше сторониться людей, но так,
чтоб не замечали твоего интереса.
Они наследовали Землю,
но она так им и не досталась…
Кто же?
Кем был ты, всегда говорящий на другом языке:
Носящий такие же одежды, но предпочитающий
не эти лица.
Тем более образ мыслей,
не говоря о повадках и нравах…
 
 
Но не их вина, что они такие…
Упрощённость и усреднённость, видимо,
устраивает Всевышнего…
Воля небес – не быть Ему подобным…
 
 
Да и что есть воля, если идти некуда…
Даже когда есть Кому следовать…
 

«Мысль выползает как бумажная салфетка из коробочки…»

 
Мысль выползает как бумажная салфетка из коробочки.
Одна тянет другую и так далее…
Лишенная оболочки, она более никому не служит.
Ни дать, ни взять нечего…
 
 
Некто застрял на околоземной орбите,
Быть может, и гораздо далее…
Признаков присутствия Земля не обнаруживает.
Никакие радары не работают на таких частотах.
Но всё так же день сменяет ночь.
И растёт биомасса на планете…
 

«Выдумать строчку – в каком-то смысле…»

 
Выдумать строчку – в каком-то смысле
Пройти кратчайшим путём,
Но от предметов столь отдалённых,
И в обычной душе не могущих соприкоснуться.
 
 
И как же быть читателю? – Ума не приложу…
И не есть ли чтение занятие бестолковое?..
Кому мы служим? Зачем мы здесь? Кто наш Бог?
 
 
Ужас и в том, что нет и промежуточного звена.
Мостов не возвести.
В ходу лишь ухмылочки
Да пожелания здоровья и денег.
 

«Порою кажется, что это – свободное плавание…»

 
Порою кажется, что это – свободное плавание.
Как ещё назвать свою полную несостоятельность,
Понять, где берётся слово и то, что до него…
И отчего можно сидеть месяцами на мели,
а после за день выдать месячную норму:
как море и борей в разных соотношениях.
И на берег выбрасываются рыбки – мелкие, покрупней…
Вероятен некий перехлест волн, подводных течений.
Мозг подобен застывшему морю.
Содержимое отсчитывает от начала времён…
После «всемирной тряски»
каждый раз появляются новые формы;
из оборванных связей – причудливые комбинации…
А не есть ли это – новая реальность?
Старое, пережившее саму себя, вновь всплывает.
До всего теперь есть дело…
Личный и человеческий опыт немыслимо
Переплетаются,
И каждый раз, противореча самому себе,
но в полной гармонии с тобой
является Слово…
 

«Слово ещё не родилось…»

 
Слово ещё не родилось…
 
 
Человек уже познал стыд:
Страх, смешанный с чувством пола.
 
 
Вера – есть смутное желание объять необъятное.
 
 
Воля – попытка держать в узде невинного зверя.
 
 
Сознание ищет виновного.
 
 
Всё, что радует глаз, таит угрозу…
 
 
Время колдунов и прорицателей…
 
 
А кого-то тревожит загадка бытия:
– Что есть наш мир?
И есть ли что-то, кроме отчаянной попытки ухватиться?
Не важно, за что…
 
 
Что нас ждёт, кроме повторения ужаса?
 
 
Пожалуй, мы скорее жертвы, чем…?
 
 
И даже если мы ничтожные, злые твари,
Кто пожелал нас сделать такими?
 
 
Не есть ли силы, направляющие нас —
орудием тьмы?..
 

«Различают два вида людей…»

 
Различают два вида людей:
Первые напоминают надутый полый шар.
Всё их естество проходит через ложную наполненность.
Вторые же скользят по поверхности,
Будучи большей частью обесточенными /обкраденными.
Первые источают тепло, синтезируя джоули.
Вторые, имея систему радаров, поджидают первых…
В известных условиях происходит соприкосновение.
Первые отдают излишки, вторые хватают энергию.
 
 
Так люди вступают в брак – на время.
 
 
Рано или поздно срабатывают защитные механизмы…
 
 
Системы нуждаются в исходном состоянии.
 
 
Браки распадаются, каждый требует своё…
 
 
В декорации меняются персонажи.
 
 
Бога нет, есть траты и накопления.
 

«Если вычесть из человека тело…»

 
Если вычесть из человека тело,
То попадаем в вечность —
В начало и конец одновременно…
Наверно, там безветренно и тихо.
И солнца луч туда не проникает.
Но мрак ведь тоже отражение яви.
Так что же мы имеем?
Там, в нам неведомом сосуде.
И здесь ли хранится тайна бытия?
Ведь в нашей жизни толку мало.
Всё топчемся и хоровод ведём по кругу.
А чтоб без принуждения, без водки
Понять, в чём наше предназначение…
– Не бывало!
И отчего так долго зреет в нас то,
Что в вечности находит дом свой?..
Дух Божий, что носился над водою…
– Где он?
Во что, быть может, перевоплотился?
Или бездействует в сосуде…
В том месте, где сойдётся всё.
И вещь, и ты.