Текст книги "Королевское наслаждение"

– У лошади есть шанс выжить, – ответил Адриан. – К тому же я еще никогда не видел Даниэллу такой… такой взволнованной.

– Девочка любит свою кобылу. Это животное подарил ей король Франции.

Адриан чуть не подавился элем. Он поставил на стол кружку и напомнил себе, что это его вовсе не касается, поскольку завтра утром он уезжает за Джоанной, а значит, снимает с себя всякую ответственность за Даниэллу.

– Завтра на рассвете я еду во дворец по личному делу, но постараюсь вернуться как можно быстрее, сэр Текери.

– Я присмотрю за миледи во время вашего отсутствия, – заверил его управляющий.

– Буду вам очень признателен, и, пожалуйста, сэр Текери, подготовьте еще одну гостевую комнату. Я хочу привезти сюда леди Джоанну.

– Леди Джоанну? – удивился сэр Текери.

– Почему вас это так удивляет? Что-то не так?

– Нет, конечно, нет, милорд. Просто я…

– Что?

Сэр Текери прочистил горло.

– До вашего прибытия сюда вместе с графиней я получил личное послание короля, где он пишет…

– Что пишет?

Сэр Текери явно почувствовал себя не в своей тарелке.

– Король хочет, чтобы вы с графиней обручились до того, как он отзовет вас отсюда.

– Даже короли иногда могут ошибаться, – твердо сказал Адриан после некоторого раздумья.

– Я как мог расхваливал вам достоинства этого места. Если мне не удалось…

– Вам ничего не удалось! – раздался женский крик, и они увидели стоявшую в дверях Даниэллу. Она неспешно пошла в комнату, глядя поочередно на Адриана и сэра Текери. – Сэр Текери, вы не должны давить на лэрда Мак-Лахлана. У него свои планы на будущее, не так ли, милорд?

– Но король приказал… – начал, запинаясь, сэр Текери.

– Я всегда и во всем повиновался королю, – сказал Адриан, – но, как правильно заметила графиня, у меня свои планы на будущее. Я желаю всем спокойной ночи.

Адриан низко поклонился им и поспешил к себе наверх. Слуги уже приготовили ему сидячую ванну. Он с удовольствием погрузился в нее. Вода и пар, исходящий от нее, быстро заставили Адриана расслабиться, и он с наслаждением закрыл глаза.

Немногим позже что-то заставило его открыть их вновь. Ему почудилось, что в умывальне присутствует кто-то посторонний. Вздрогнув, Адриан посмотрел на дверь. Сквозь пелену пара он разглядел Даниэллу.

– В чем дело? – простонал он, хватая полотенце и прикрываясь им.

Адриан снова закрыл глаза и потер виски: внезапная головная боль сжала голову тисками. Только Даниэлла могла выкинуть такое – решиться заглянуть в умывальню к мужчине. Мак-Лахлан чувствовал, как его тело реагирует на присутствие женщины.

– Я пришла поблагодарить вас, – тихо сказала Даниэлла.

От удивления глаза Адриана снова раскрылись, и он, продолжая кутаться в уже мокрое полотенце, с интересом посмотрел на нее.

– За что же?

– За мою лошадь.

Адриан неопределенно помахал рукой в воздухе.

– У нас и без того слишком много печального в жизни. Если лошадь выживет, я буду очень рад.

– Но ведь это действительно возможно?

– Да.

Даниэлла провела языком по пересохшим губам.

– Я вам очень признательна, и считаю себя вашей должницей.

– Если вы таковой себя считаете, то постарайтесь в дальнейшем поменьше раздражать меня, – ответил он, но на этот раз в его словах не было язвительности. «У этой маленькой графини, пожалуй, есть чувство юмора», – подумал Мак-Лахлан, и его недовольство исчезло.

– Постарайтесь о ней хорошо заботиться, – посоветовал он.

– Вы все еще собираетесь к Джоанне завтра утром?

– Да.

Она улыбнулась одной из своих самых очаровательных улыбок, которой всегда улыбалась другим и которая никогда не предназначалась Адриану.

– Да поможет вам Бог, Адриан. Я буду рада принять даму вашего сердца.

– Она тоже вас любит, – ответил он.

Даниэлла смущенно потопталась на месте и сказала:

– Спокойной ночи, Адриан, желаю вам счастливого пути. Еще раз от всего сердца благодарю вас.

– Спокойной ночи, Даниэлла.

Девочка ушла. Адриан улыбнулся ей вслед: он вспомнил, что у него всегда чесались руки как следует отшлепать ее. Однако сейчас в его душе зародилось какое-то теплое чувство к маленькой искусительнице.

Может, наконец между ними установится мир.

Однако ночью ему приснился кошмарный сон. Адриан впал, что это только сон, но никак не мог вырвать себя из его удушающих объятий. Ему снилась кровавая битва. Рыцарь явственно слышал, как трубили трубы, лязгало железо, ржали лошади, кричали, умирая, люди. И там была Даниэлла. В самом пекле. Босая, она бесстрашно шла по полю битвы сквозь кровь и смерть, и ветер раздувал ее черные, как эбеновое дерево, волосы. Мак-Лахлан почему-то знал, что сражение происходит где-то во Франции.

Сердце Адриана больно сжалось, и он проснулся весь в холодном поту, ругая себя за то, что поддался этому кошмару. Рыцарь вскочил с постели, подбежал к столу, схватил бутылку вина и сделал несколько больших глотков, затем снова вернулся в постель. Но сон уже не шел. Мак-Лахлан лежал с открытыми глазами, пока не пропели первые петухи.

Он никак не мог понять, что послужило причиной такого страшного сна. Немного поразмыслив, Адриан пришел к заключению, что виной тому его неосознанное беспокойство. Лошадь, которую Даниэлла так любит и которую он пытался спасти, была подарком, и подарком не просто француза, а самого французского короля.

Глава 8

Даниэлла положа руку на сердце должна была признаться себе, что жизнь в Гаристоне оказалась весьма приятной. Сэр Текери был милым умным старичком, готовым потакать всем ее капризам. Монтейн и леди Жанетт восторгались прекрасным замком; их мнение разделял и доктор Кутэн, который раньше считал, что все земли, которые лежат за пределами Франции, отмечены печатью язычества. Хотя главной его обязанностью было заботиться о здоровье графини, доктор быстро проникся состраданием к другим обитателям крепости и стал лечить их от всяких болезней и ухаживать за их ранами.

После отъезда Адриана прошло уже два дня, Даниэлла в очередной раз пришла на конюшню, чтобы проведать Звездочку, и застала там Монтейн, которая стояла у стойла и с удивлением смотрела на выздоравливающую лошадь.

– Милорд Мак-Лахлан – удивительный человек, – сказала Монтейн. – Вам стоило бы с ним помириться.

Даниэлла пожала плечами. Адриан спас ее лошадь, и девочка была благодарна ему за это – вот и все.

– Он великолепный рыцарь, миледи. Я бы на вашем месте не раздражала его, иначе вам же будет плохо. Он такой сильный, такой храбрый! Сам король любит его.

– Монтейн, – сухо заметила Даниэлла, поглаживая звездочке нос, – не вы ли сами не раз напоминали мне, что все англичане, особенно такие, как Адриан, – враги? Монтейн кивнула:

– Да, но…

– Вы не знаете и половины того, что он сделал, – сказала Даниэлла, вспомнив то унижение, которое испытала, когда Адриан ее отшлепал. – Я благодарна ему за Звездочку, но боюсь, что для меня он по-прежнему остается врагом.

Сказав эти слова, Даниэлла внезапно почувствовала угрызения совести: конечно, Адриан часто на нее злится, и все же ему надо отдать должное – он человек порядочный, и временами у нее просыпается интерес к нему. Все это, конечно, так, но она не может себе позволить простить его, потому что не может забыть смерть своей матери, а Ленора была для нее всем, и именно Ленора взяла с нее клятву быть всегда верной Филиппу.

– Я никогда не перестану бороться против него, – добавила Даниэлла.

– Даниэлла, пожалуйста, послушайте меня, – с мольбой в голосе попросила Монтейн. – Вы всегда выполняли то, чему я вас учила.

– Монтейн…

– Весь двор только и говорит о вашем браке.

– Никакого брака не будет.

– Даниэлла, этот брак – не самое плохое на свете. Мак-Лахлан молод, храбр и хорош собой.

Уперев руки в бока, Даниэлла с улыбкой ответила:

– Никакого брака не будет. Мак-Лахлан сам обещал мне это.

– Тогда вы оба глупцы! – твердо заключила Монтейн.

– Когда-нибудь я вернусь в Авий, и если захочу выйти замуж, то найду себе мужа из среды французских аристократов.

– Даниэлла, вы крестница английского короля, а у него свои планы на этот счет. Вы должны внимательнее относиться к лэрду Мак-Лахлану и постараться понравиться ему.

– Понравиться ему?! – закричала Даниэлла, теряя терпение. – Он винит меня в том, что я нарочно ослабила подпругу на его седле! Он винит меня в собственной небрежности!

– Графиня, эта небрежность чуть не привела его к смерти.

– Но при чем здесь я? – спросила Даниэлла, начиная злиться. – Я же говорю вам, что ничего подобного…

– Это сделала я, – перебила ее Монтейн, щеки которой вспыхнули краской стыда. – Это я ослабила подпругу. Я поклялась себе, что буду как могу воевать с английскими рыцарями.

Оглушенная этим признанием, девочка смотрела на Монтейн. Значит, Адриан вовсе не валял дурака, сказав, что по чьей-то вине чуть не лишился жизни, и, уж конечно, он сразу обвинил в этом ее…

– Монтейн…

– Простите меня! Вы можете все рассказать ему. О Дэнни, мне так жаль! Вы же знаете, как я люблю вас, и мне неприятно, что Адриан обвиняет вас. Я…

– Монтейн, я не вправе вас винить. У вас были причины, чтобы отомстить англичанам. Все прекрасно знают, что они убили вашу семью, что вы потеряли все. Любой на вашем месте поступил бы точно так же. Одного я только не понимаю: почему ваше отношение к нему вдруг так изменилось? К чему эта исповедь?

– Он выделяется среди всех англичан, – печально ответила Монтейн. – Я наблюдала за ним с самого начала нашего путешествия. У него власть, он любимец короля, в нем ощущаются сила и мудрость. Он настоящий рыцарь…

– Глупости! – возразила Даниэлла, меняя повязку на ране Звездочки. – Тоже мне рыцарь!

Она вспомнила, как Мак-Лахлан положил ее к себе на колено и отшлепал. Но о ее позоре никто не должен знать – это слишком унизительно. Девочка уже была готова возразить Монтейн, заявив, что Мак-Лахлан иногда бывает очень грубым, но в это время мужской голос окликнул ее:

– Миледи!

Даниэлла и Монтейн оглянулись на голос и увидели в дверях Дейлина.

– Приехала леди Джоанна в сопровождении небольшого эскорта.

Даниэлла только что закончила накладывать новую повязку на рану своей кобылы и, довольная работой, рассеянно посмотрела на Дейлина.

– Но ведь Адриан поехал за ней… – начала она.

– Джоанна ехала по той же старой римской дороге, по которой ехали и мы, а Адриан, желая сократить путь, отправился через лес. Боюсь, что они разминулись. Но леди Джоанна уже здесь, и сэр Текери пригласил ее в залу. Ей не терпится поскорее увидеться с вами.

– Я тоже буду рада ее видеть, – ответила обрадованная Даниэлла.

Она поспешила в зал, где у камина сидели Джоанна и сэр Текери. Джоанна, увидев Даниэллу, поднялась и с улыбкой протянула к ней руки. Даниэлла упала в ее объятия, но тут же отшатнулась: Джоанна была вся горячая.

– Как вы себя чувствуете, миледи? – с беспокойством спросила девочка.

– Немного болит горло, и потом, я очень устала. У королевы столько детей! Пока их всех соберешь, семь потов сойдет. Но наконец-то я здесь. Скажите мне правду, Даниэлла, я не очень вас стесню? Вам не доставит беспокойства, мой приезд?

– Я просто в восторге от того, что вы здесь! – заверила ее Даниэлла, и это было правдой.

Сэр Текери дал о себе знать легким покашливанием.

– Я оставлю вас одних, чтобы вы могли спокойно поговорить, а меня ждут дела.

Он поклонился и вышел.

– Какой чудесный старичок! – сказала Джоанна.

– Мне он тоже очень нравится, – согласилась Даниэлла. – Я так рада, что вы приехали!

– Мне не хотелось надолго оставлять вас с моим раздражительным рыцарем, – призналась Джоанна.

– Думаю, что в вашем присутствии он ведет себя гораздо спокойнее, – наморщив носик, предположила Даниэлла.

– Король желает, чтобы вы с Адрианом сочетались законным браком, – внезапно опечалившись, сказала Джоанна. – Мне не хотелось бы вас огорчать, но мы с ним дали друг другу клятву пожениться при первой возможности. Вас это не расстраивает?

– Господи, конечно же, нет! Я первая поздравлю вас, когда вы обменяетесь брачными клятвами. Ваш возлюбленный для меня словно кость в горле!

– О, Дэнни, он совсем не так плох, как вы о нем думаете.

– Вы просто не замечаете недостатков этого человека, потому что влюблены в него, – возразила Даниэлла, снова почувствовав угрызения совести: ведь как-никак Адриан спас ее лошадь. – И конечно, – добавила она, – он отвечает вам взаимностью.

Джоанна промолчала.

– Джоанна, Мак-Лахлан виноват в том, что помог взять штурмом Авий, и поэтому я не могу относиться к нему по-доброму. Он представляется мне настоящим драконом, а мне бы вовсе не хотелось, чтобы вы выходили замуж за чудовище. Думаю, и мне вы этого не желаете.

Джоанна рассмеялась:

– Не такой уж он и дракон. Ах, Дэнни, если бы вы только знали, что я чувствую, когда Адриан смотрит на меня, обнимает меня… О Господи, не слушайте меня… Я просто фантазирую. Как бы мне хотелось, чтобы мой рыцарь сейчас был здесь! Я так по нему соскучилась! Даниэлла, мне кажется, что вы здесь счастливы. В Гаристоне чудесно.

– Да, мне здесь очень нравится. Здесь почти так же хорошо, как…

– В Авийе?

– Авий – мой дом.

– Здесь тоже ваш дом.

– Да, это дом моего отца. Я слышала о нем много чудесных рассказов. Гаристон такой же красивый и гостеприимный, каким был мой отец. Мне здесь действительно нравится, и я уверена, что и вы полюбите Гаристон.

– Я уже его полюбила. Мне только жаль, что мы с Адрианом разминулись в пути и что он напрасно рискует своей жизнью. Дэнни, все сейчас бегут из городов. Повсюду смерть.

– Я знаю, – ответила Даниэлла, вспомнив печальную похоронную процессию и того несчастного отшельника, который так напугал Звездочку. – Слава Богу, что в Гаристоне пока никто не болеет.

– Вот и чудесно, – согласилась Джоанна. – Дэнни, не могли бы вы показать мне мои покои? У меня были трудные дни, и я очень устала. Если вы не возражаете, мне хотелось бы до ужина немного поспать.

– Конечно, не возражаю.

Даниэлла позвала служанку. На ее зов появилась Эмм, одна из кухарок.

– Готова ли третья башня? – спросила Даниэлла.

– Да, миледи. Я попрошу горничную проводить туда леди Джоанну.

– Нет, Эми, я провожу ее сама.

Они направились к выходу, но внезапно Джоанна пошатнулась и схватила Даниэллу за руку.

– О, Дэнни, я, кажется, устала больше, чем думала. Я едва держусь на ногах.

Даниэлла подхватила Джоанну и стала звать на помощь. В это время по двору проходил Симмс, здоровенный мужик, неся на кухню туши мяса. Сбросив на землю свою ношу, он прибежал на помощь юной графине.

– Симмс, пожалуйста, отнеси ее ко мне. Я думаю, так будет лучше, – приказала Даниэлла.

Когда Джоанну уложили в постель, Даниэлла попросила Симмса принести ей тряпку и свежую холодную воду, а также пригласить доктора Кутэна. Симмс ушел выполнять поручения, а Даниэлла села у кровати и положила руку на лоб Джоанны. Ее лоб был словно в огне.

Симмс принес воду и встал в дверях, наблюдая за хозяйкой. В его больших темных глазах светился страх.

– Пожалуйста, дай мне воду, – сказала Даниэлла.

– А я к ней прикасался, – простонал Симмс.

– Давай сюда воду! – приказала Даниэлла.

Симмс словно прирос к месту, и хозяйка сама взяла у него воду и тряпку. Опустившись на кровать рядом с Джоанной, она вымыла ей лицо и руки. Сердце ее сжималось от страха.

Даниэлла хорошо понимала, какой ужас испытывает Симмс.

Они думали, что находятся в полной безопасности, и вот чума пришла в их дом.

Появился доктор Кутэн и обследовал больную.

– «Черная смерть»? – спросила Даниэлла.

– Да, миледи. Мне очень жаль. Я делаю все, что могу, но, как вы сами понимаете, здесь я почти бессилен… – Доктор откашлялся и, немного поколебавшись, сказал: – но не леди Джоанна принесла к нам «черную смерть». Ваш повар из Авийя заболел первым. Он скончался несколько минут назад.

– Господи, – крестясь, прошептала Даниэлла.

– Крепость охвачена паникой. Уже много заболевших. Вы же знаете, что чума не щадит никого. Мне надо бежать к больным. Оставляю Джоанну на ваше попечение.

– Я останусь с ней рядом и не покину ни на минуту, – заверила доктора Даниэлла.

Состояние Джоанны быстро ухудшалось, но юная графиня терпеливо ухаживала за ней. От слуг она знала, что весь замок охвачен ужасом. Грум, пробегавший по двору, на ходу свалился на землю и через час умер. Один за другим отходили в мир иной крестьяне, ремесленники.

К вечеру умерли еще трое.

Доктор Кутэн предупредил девочку, что положение будет ухудшаться с каждым днем. Он, как и Даниэлла, сам переболел чумой, когда жил еще в Авийе.

– Иногда смерть бывает мгновенной, – сказал он, но большинство людей расстаются с жизнью через два, а иногда и через пять дней. Будем надеяться, что господь пошлет нам всем выдержку и обитатели замка не будут покоряться судьбе, а найдут в себе силы и волю к жизни.

На следующее утро заболели сэр Текери и Монтейн.

Все в крепости словно посходили с ума. Когда Даниэлла пришла на кухню за помощью, она увидела, что служанке полуголые танцуют с конюхами. Потрясенная девочка смотрела на них и не знала, что делать. Свен, молодой конюх завидев графиню, на секунду прервал танец и заявил:

– За нами пришла смерть, леди. Надо спешить брать от жизни все, что можно.

– Смерть может миновать многих! – закричала Даниэлла. – Я видела «черную смерть» и раньше и знаю, что многие могут выжить! Мне нужна ваша помощь по уходу за теми, кто уже заболел.

Одна из кухарок, Молли, танцевавшая с обнаженной грудью, захихикала:

– Кто-то умрет, кто-то выживет, леди! – Внезапно ее смех сменился отчаянным рыданием. – Нарывы! Они уже покрыли все мое тело! О Господи, Господи!

– Доктор Кутэн вскроет ваши нарывы, если вы перестанете вести себя, как сумасшедшие! – закричала Даниэлла. Ей на ум пришли слова доктора: «Чтобы выжить, надо иметь силу и волю к жизни». Сэр Текери болен, доктор Кутэн занят с больными, поэтому только она одна может привести слуг в чувство.

Молли продолжала то смеяться, то плакать. Плясавшие на кухне были охвачены истерикой, и к ним прибывали все новые люди: ремесленники, воины, крестьяне. Было раннее утро, а половина из них уже накачалась элем. Некоторые напились до такой степени, что уже не могли встать на ноги. Другие, чтобы обрести забвение, готовы были до самой смерти продолжать этот страшный танец без музыки.

Свен схватил на руки полуголую девушку, и она разразилась громким смехом. Даниэлла, глотая слезы, бросилась к дубовому разделочному столу, где среди разделанного мяса, теста и овощей увидела чугунный горшок. Бессильный гнев охватил ее. Если бы здесь сейчас был Мак-Лахлан, никто из них не посмел бы вести себя подобным образом, какой бы страшной ни казалась им смерть.

Схватив горшок, Даниэлла опустила его на голову Свена. Схватившись за голову, он упал на пол и оттуда с удивлением смотрел на юную графиню. Звук удара эхом прокатился по кухне, и все в оцепенении замерли.

– Вы можете и дальше вести себя как последние дураки и навсегда распрощаться с жизнью, но я не допущу, чтобы умирали мои друзья! Молли, немедленно отправляйся в постель! Свен, если ты так очарован ею, помоги ей добраться до кровати! Намочи простыни и оботри Молли. Убирайтесь отсюда все! Кто болен, ложитесь в постель и пусть Пресвятая Богородица поможет вам! Кто пока здоров, помогайте больным! А сейчас – прочь с моих глаз!

Даниэлла покинула кухню и направилась к колодцу зачерпнуть холодной воды. Когда она снова вернулась на кухню, то заметила, что танцы прекратились и многие присмирели.

– Доктор Кутэн скоро освободится и осмотрит вас, – сказала она.

– Никакой доктор не спасет нас от «черной смерти», – печально заключил Свен.

– Тогда придет священник и благословит вас. Каждый получит по заслугам: кто пойдет в рай, а кто прямиком в ад. Неужели у вас нет воли к жизни?

Слуги смотрели на Даниэллу пустыми, ничего не выражающими глазами, и девочка поняла, что от них сейчас мало проку и что ей одной придется бороться за жизнь умирающих.

Но помощь пришла: вместе с Даниэллой несколько слуг, леди Жанетт и доктор Кутэн ходили от одной постели больного к другой и делали все, что было в их силах. Даниэлла велела позвать из города всех цирюльников, еще стоявших на ногах; она приказала им вскрывать у больных нарывы. Под руководством доктора Кутэна девочка работала не покладая рук: прикладывала ко лбам больных холодные примочки, мыла им лица, руки, спины, заставляла полоскать горло.

По всем стенам крепости были нарисованы черные кресты.

За пять суток смерть унесла пятьдесят человек. Но некоторые из заболевших, к счастью, стали поправляться.

Джоанна все еще дышала, и Даниэлла надеялась, что воля к жизни поможет возлюбленной Адриана выжить. Весь следующий день девочка просидела у ее постели, все время меняя мокрые простыни.

На шестые сутки с того самого дня как «черная смерть» пришла в Гаристон, Даниэлла еле держалась на ногах. Она совсем не спала все это время. Взяв Джоанну за руку, девочка встала около кровати на колени и закрыла глаза. Ее одолел сон. Надо хоть немного вздремнуть.

Когда Даниэлла снова открыла глаза, то почувствовала, что, кроме нее и Джоанны, в комнате находился кто-то еще.

Вернулся Адриан Мак-Лахлан.