Текст книги "Королевское наслаждение"

Даниэлла судорожно сглотнула, отгоняя непрошеные слезы.

– Вы обещали дать мне время. Вы… вы не имели права, – горячо прошептала она.

Адриан перекатился на бок, затем поднялся – мантия болталась на его плечах, оставляя открытым едва ли не все его тело, – подошел к камину и помешал дрова железной кочергой. Даниэлла попыталась прикрыть грудь тем, что осталось от ночной рубашки, затем, откинувшись на подушки, стала наблюдать за Мак-Лахланом.

– У меня есть все права, – ответил он, глядя на пламя.

– Но вы обещали…

– Ваше время вышло сегодня вечером, когда я обнаружил, что ваш любовник… ладно, ладно… ваш близкий друг, почти любовник, пытался взять то, что ему не принадлежит. А ведь я предупреждал вас, Даниэлла. Я давно предупреждал вас, что если вы нарушите данную мне клятву, то я вас не пощажу.

– Но…

– Даниэлла, вы просто маленькая дурочка! Неужели вам не показалось странным, что ваш друг настоял на охоте именно в то утро, когда на вас напали разбойники?

От неожиданности Даниэлла села в кровати и, забыв о том, как выглядит, с удивлением уставилась на Адриана.

– Вы ошибаетесь. Симон не способен на такую подлость…

– Именно это он и сделал.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я послал Дейлина и вашего воина – Рагнара – найти в лесу того человека, с которым я сражался защищая вас. Разбойник находился на грани жизни и смерти, и за то, что доктор Кутэн сделал все возможное, чтобы спасти его, этот тип рассказал нам правду.

– Вы пытками вытащили признание из этого парня…

– Мадам, поверьте мне: я еще никогда никого не пытал на этой земле.

– За исключением меня, – вырвалось у Даниэллы, и она тотчас же прикусила язык.

Мак-Лахлан удивленно приподнял брови, на губах у него появилось подобие улыбки.

– Что вы сделали с Симоном? – спросила Даниэлла.

Адриан молчал так долго, что в ее сердце закрался страх.

Охваченная ужасом, что француза уже казнили, Даниэлла выскочила из постели. Не обращая внимания на ломоту во всем теле, она подбежала к Мак-Лахлану и забарабанила кулаками по его груди.

– Черт побери, Адриан…

Он крепко сжал ей запястья и прижал к своей груди. Жена стала неистово вырываться из его объятий. Несмотря на то что старалась оттолкнуть Адриана, Даниэлла с новой силой ощутила его близость. Жесткие рыжие волосы на его груди щекотали ее обнаженные груди. Его упругий живот и бедра прижимались к ее телу. Она почувствовала его восставшую плоть, и от этого ее щеки зарделись, а глаза, широко раскрытые в испуге, заблестели, как у встревоженной оленихи, которая случайно вышла к костру.

– Адриан… – начала Даниэлла.

Он поймал ее взгляд.

– Симон жив, – сказал он сердито.

– Но вы собираетесь убить его…

– Его следовало бы казнить.

– Потому что он был моим другом…

– Потому что хотел похитить вас из Авийя, насладиться всеми вашими прелестями, а в случае вашего отказа уступить просто изнасиловать вас, а затем отдать Авий вместе с вами во владение королю Иоанну Французскому. Не такая уж плохая идея, как вы считаете, миледи?

– Адриан, прекратите сейчас же! У вас нет доказательств…

– Вы думали, что он был вашим другом. Вы что, принимаете меня за дурака?

– А если даже он любил меня и страстно желал? В чем, состоит его вина, ведь он никогда не видел вас? Нельзя судить о Симоне столь поспешно…

– Проклятие! – закричал Адриан с такой злобой, что Даниэлла сразу замолчала. – Миледи, здравый смысл должен был подсказать вам, что ради его и вашей безопасности вам не следовало пускать его в свою комнату!

– Но вы должны обещать мне…

– Достаточно и того, что я не проткнул его сегодня своим мечом, миледи. Ради Бога, перестаньте давить на меня, иначе я потеряю терпение и выполню свою угрозу!

Даниэлла замолчала, испугавшись, что Мак-Лахлан поступит именно так, как говорит. Они только поженились, и он застал Симона в ее спальне. Француз обнимал и целовал чужую жену. Любой мужчина на месте Адриана пришел бы в ярость.

Адриан все еще держал ее в своих объятиях. Даниэлла больше не осмеливалась говорить о Симоне и только молила Бога, чтобы ее французский друг не пострадал. Ей было трудно дышать, и она хотела лишь одного: чтобы Мак-Лахлан поскорее отпустил ее и она осталась одна. Она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, сказала:

– Если вы победили Си… вашего соперника и отомстили мне, то, может, вы оставите меня одну? Пожалуйста. Очень прошу вас. Не могли бы вы уйти?

– Что значит «отомстил»? – искренне удивился Адриан. – Каждая невеста проводит так свою первую брачную ночь.

– Нет, сэр! Вы прекрасно знаете, что должны извиниться передо мной…

– Я, миледи, никогда не буду извиняться перед своей женой за то, что занимаюсь с ней любовью! – заявил Адриан, и его глаза угрожающе сверкнули.

– Вы не занимались любовью со мной, – возразила она, опустив ресницы. – Вы вымещали на мне свою злость.

– Вот за это, Даниэлла, я прошу прощения. Но что сделано, то сделано, и, может, это даже к лучшему, потому что мне совсем не по душе была ваша просьба подождать.

– А мне совсем не по душе ни ваши желания, ни желания короля.

– Зато я в восторге от того, что мои желания абсолютно совпали с желанием короля! – заверил он ее.

Адриан внезапно подхватил жену на руки и, несмотря на ее отчаянное сопротивление, понес обратно в постель. Сейчас, заглянув в его светящиеся нежным блеском золотистые глаза, Даниэлла сразу поняла, что последует дальше.

– Адриан, пожалуйста… – прошептала она задыхаясь. – Это просто… мучение.

– Нет, Даниэлла, на сей раз это не будет мучением, и даже не пытайтесь остановить меня. Сейчас я постараюсь сделать это с любовью. Я буду нежным, внимательным и страстным. Я сделаю все как полагается.

Ловким движением рук он снял с нее остатки разорванной ночной рубашки, и Даниэлла почувствовала холодок на с ноем теле. Отвернувшись, она попыталась отодвинуться подальше от мужчины, который, опершись на локоть, лежал рядом и смотрел на нее.

– Лежите тихо, – прошептал он.

– Я… я не могу.

– Ах, Даниэлла! – воскликнул он, и его голос был тихим и нежным. – Вы ведь никогда не сдаетесь. Неужели сейчас вы просите у меня пощады?

Его слова словно врезались ей в мозг. Как смеет он дразнить ее, насмехаться над ней? Он не оставит ее в покое и пробудет с ней всю ночь – теперь она в этом не сомневалась.

Она гордо вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Никогда! – закричала она. – Будьте вы прокляты!

Адриан улыбнулся и погладил ее по щеке, его губы нежно прикоснулись к ее губам. Даниэлла противилась его поцелую. Она решила ни за что на свете не уступать ему, не уступать его требованиям.

Но его поцелуй теперь не был требовательным. Его губы были мягкими и нежными, язык коснулся ее губ, словно крыло бабочки. У Даниэллы перехватило дыхание, сердце бешено забилось. Рот Адриана жадно прижался к ее рту, язык проник в самую его глубину.

Его рука осторожно легла ей на грудь, очертила ее округлость, ощутила ее тяжесть. Он потер ладонью ее сосок. Пораженная, она почувствовала, как внезапный жар, подобно разгорающемуся пламени, пробежал по ее телу и истома, возникшая где-то в груди, стала заполнять ее, опускаясь все ниже и ниже, пока не отозвалась сладостной вспышкой внизу живота. Даниэлла снова закрутила головой, пытаясь вырваться. Но Адриан всей тяжестью своего тела придавил ее к постели. Обхватив губами ее сосок, он нежно ласкал его языком. Подавив крик, она вцепилась ему в волосы, стараясь оттянуть его голову назад, но в это время какое-то новое чувство охватило Даниэллу, горячая волна страсти накрыла ее с головой. Господи, дай ей силы бороться с ним, не подчиниться воле этого человека, внезапно ворвавшегося в ее жизнь, чтобы завладеть всем на свете… И даже ее сердцем.

– Нет! – закричала она, но это не остановило Адриана. Он опустился ниже. Она дернулась вверх, но этим только способствовала его цели: сейчас его голова с рыже-золотистыми волосами лежала у нее между ног, и Даниэлла уже не могла остановить его, когда он осторожно и нежно стал целовать самую интимную часть ее тела. Его поцелуи были неторопливыми, мучительными, безжалостными, трогательными, чувственными…

С ее губ сорвался крик. Даниэлла крутилась, вырывалась, кричала и угрожала. Она царапала его плечи, рвала волосы. Затем, внезапно охваченная странным и приятным ощущением, она затихла и только глотала воздух широко открытым ртом. Ее пальцы вцепились в простыни, она вся напряглась. Постепенно по ее телу растеклось блаженство, и она поддалась ритму, в котором он двигался, желая насладиться им в полную силу. Она прижималась к Адриану, подставляла тело его ласкам, все в ней горело и млело, блаженство разрасталось, пока не достигло апогея: Даниэлле почудилось, что она умирает.

Адриан снова был на ней и внутри нее. Ей стало казаться, что она больше не выдержит ни боли, ни наслаждения. Из ее глаз брызнули слезы, и она еще теснее прижалась к нему, охваченная внезапным желанием полностью подчиниться ему, отдать себя в его руки. Это чувство было тревожным и пугающим.

– Обнимите меня, леди. Ради всего святого, перестаньте сопротивляться!

Его тело снова пришло в движение. Адриан двигался медленно, аккуратно, выжидающе. Сейчас Даниэлла совсем не чувствовала боли. Все внутри нее стремилось к наслаждению, и это желание возрастало с каждым новым движением мужа. Ей хотелось погасить в себе это желание, вырваться из его рук, прекратить эту сладкую пытку, но внезапно она почувствовала, что невольно повторяет его движения и хочет, чтобы он вошел в нее еще глубже…

И случилось чудо: огонь желания вспыхнул там, где их тела интимно соприкасались, и стал разливаться по всему телу Даниэллы. Подчиняясь просьбе Адриана, она обняла его. Ее дыхание участилось. Постепенно он стал ускорять ритм, толчки стали сильнее. Сейчас Адриан был похож на неукротимый ветер в штормовую погоду. Он полностью подчинил Даниэллу своему желанию, разжигая и ее собственное пламя. Он был словно ураган, и страсть Даниэллы росло с каждой минутой, пока не достигла своего пика и она не закричала.

Чувство, охватившее ее, было потрясающим. Она испытала неземное блаженство. Ее тело содрогалось, и она уже не знала, где находится: на земле или на небе. Постепенно буря эмоций улеглась, и Даниэлла спрятала лицо на груди у мужа.

Дыхание молодой женщины вновь стало ровным. Теперь можно подумать о том, что произошло: только что он испытала необычайное наслаждение. Она была потрясена. Испугана. Шокирована.

– Даниэлла! – позвал он, ложась на бок и притягивая ее к себе. У него еще были силы говорить и ласкать ее. Она опустила ресницы, стараясь избежать его взгляда. Его нежный голос, нежные прикосновения удивили ее, постепенно она расслабилась.

– Это было мучением? – спросил он, гладя ее по голове.

– Нет, – честно ответила она.

– Так, значит, это было прекрасно?

– Нет! – закричала она, охваченная стыдом.

Адриан рассмеялся, и Даниэлла поняла, что он догадывается о том, какое блаженство она испытала.

– А мне стало казаться, что я потерпел фиаско. Не надо сердиться… Я буду стараться сделать так, чтобы вам понравилось еще больше.

Даниэлла с тревогой посмотрела на него.

– Вам не надо стараться. Вы были изумительны, – прошептала она.

Адриан улыбнулся и заглянул ей в глаза.

– Вы слишком добры ко мне, но я рад. Значит, впредь вы не будете возражать против нашей близости?

Она тихо застонала: нет, она не даст ему одержать над ней победу! Ее тревожило то, что она слишком быстро подчинилась его желаниям. Нет, не силе Адриана, а его обаянию, его умению обольщать. Она и представить себе не могла, что на свете существует такое чувство… такая страсть, такое желание.

– Как было бы хорошо, если бы вы отпустили меня, – прошептала Даниэлла. – Не могу передать вам, как плохо я себя чувствую. Я не в состоянии даже пошевелиться. Я не способна… – Она замолчала, заметив, что он выжидающе смотрит на нее. – Нет, мне не выдержать этого снова, – закончила она.

Адриан даже не улыбнулся. Теперь он был очень серьезным.

– Позвольте заверить вас, миледи, – сказал он, едва двигая губами, – что вам придется снова выдержать это, и вы легко это сделаете. А я, в свою очередь, постараюсь быть более внимательным, чтобы вы не раскаивались в том, что уступили мне. Поверьте, вам будет очень хорошо.

– Но мне и сегодня было хорошо.

– Позвольте вам не поверить, иначе бы вы так не сопротивлялись.

– Уверяю вас, что ни один рыцарь не сумел бы сделать это лучше, чем вы.

– Какая приятная лесть! Если бы еще в ней была хоть капля правды.

– Адриан, клянусь…

– Нет, леди, это я должен поклясться. Вы моя жена и должны заниматься со мной любовью. К концу этой ночи вы навсегда запомните, что мы повенчаны перед лицом самого Господа и стали мужем и женой. Я не принимаю вашего отказа.

Даниэлле удалось заснуть только на рассвете. Адриан как всегда, сделал все по-своему.

Он не внял ее протестам.

Теперь она никогда не забудет, что она замужем, не забудет свою первую брачную ночь с рыцарем Мак-Лахланом.

Глава 14

Проснувшись, Даниэлла чувствовала себя так, как будто все вокруг нее окутано густым туманом, из которого она никак не может вырваться. Все краски вокруг нее поблекли. Она с трудом открыла глаза и увидела мятые простыни, подушку, луч света, пробивающийся через прорезь в окне, и кружение пылинок в этом луче.

Она попробовала пошевелиться и почувствовала, что не может двигаться, затем пошевелилась снова. Тело пронзила резкая боль. И тут Даниэлла ясно вспомнила прошедшую ночь и полностью проснулась, вырвалась из вязкого тумана. Не обращая внимания на боль, она выбралась из постели, с трудом пересекла комнату и, налив в таз воды, вымыла лицо, а затем омыла тело. Она вылила на себя целый кувшин и еще одну кружку и замерла, дрожа от холода, так как огонь в камине погас. Обретя способность размышлять, Даниэлла прикинула, который теперь час, пытаясь определить время по сгущавшимся в углах теням, потом подумала об Адриане и о том, куда он мог уйти и что он сделал с бедным Симоном.

Молодая женщина достала из сундука одежду, машинально натянула ее и, взяв гребень, стала расчесывать волосы, но вскоре прекратила это занятие, так как они безнадежно запутались. Выругавшись, она отбросила гребень и направилась к двери, но тут ее взгляд упал на постель: измятые покрывало и простыни свисали с кровати. Они свидетельствовали о том, что брачная ночь состоялась. Куриная кровь не понадобилась. Даниэлла так сильно сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони. Ей хотелось бить Адриана до тех пор, пока он не запросит пощады. Когда-то этот шотландец способствовал тому, чтобы Авий захватил Эдуард. Сейчас Мак-Лахлан сам наложил свои лапы на замок, получив в придачу и его хозяйку.

Да и Симон теперь оказался в его власти.

Даниэлла стремительно выбежала из комнаты и спустилась по лестнице в главный зал. Здесь она нашла Рема, убиравшего со стола посуду и кубки. Теперь, когда свадебное; торжество закончено, здесь будут собираться только самые близкие люди, число которых возросло с приездом Адриана.

– Миледи! – воскликнул Рем, увидев графиню и сияя от счастья. Рем был приятной наружности, высокий, но очень худой: кожа да кости. Даниэлла знала его всю свою сознательную жизнь. Рем для нее являлся такой же неотъемлемой частью Авийя, как камни, из которых был построен замок.

– Мы решили не беспокоить вас, – сказал Рем. – Граф вернется только к вечеру. Вы, наверное, голодны, миледи. Принести вам что-нибудь поесть?

– Спасибо, я не голодна. Рем, не могли бы вы сказать мне, куда ушел рыцарь Мак-Лахлан?

– Граф отправился со своими людьми в поле. Они хотят потренироваться в стрельбе из лука.

– Спасибо, Рем, – сказала Даниэлла и направилась к двери.

Графиня выбежала во двор и увидела, что ворота открыты, мост спущен. Люди занимались каждый своим делом: ремесленники работали в своих мастерских, девочки гнали стаю гогочущих гусей, слуги катили бочки с вином, бочары трудились у верстаков. Графиня шла через двор, и все кланялись ей, улыбались, радостно восклицали «миледи!», и ей казалось, что люди ухмыляются при мысли о том, чем она занималась ночью. Стиснув зубы, она отвечала на приветствия кивками и улыбками.

Даниэлла забежала на конюшню. Молодой грум, завидев ее, бросил раскладывать сено по кормушкам и поспешил к ней на помощь. Однако графиня заверила его в том, что справится сама, и вывела из стойла Звездочку. Молодая женщина не стала тратить время и седлать лошадь. Похлопав кобылу по морде, она подобрала юбки, вскочила на Звездочку и вылетела из конюшни. Страж на стене окликнул Даниэллу, но она сделала вид, что не слышит его, и поскакала прямиком в поле, где тренировались лучники.

На небольшом расстоянии от выстроившихся в шеренгу мужчин паслись их лошади. В конце линии рядом с Рагнаром стоял Дейлин, а Адриан ходил вдоль строя, , выкрикивал имена, давал советы, делал замечания. Он подошел к юноше, который никак не мог попасть в цель. Парень стал извиняться за свою неловкость, но Адриан ободряюще похлопал его по спине.

– В таком деле не надо нервничать. Не смотри по сторонам, а сосредоточься на мишени.

Он взял из рук одного из воинов стрелу, вставил в лук, натянул тетиву и, прицелившись, выпустил из лука.

К большому разочарованию Даниэллы, стрела попала точно в цель. Адриан вернул юноше лук и предложил попробовать еще раз, напомнив ему о необходимости как следует сосредоточиться.

И на этот раз стрела попала в цель, мужчины закричали «ура».

Неожиданно взгляд Адриана упал на Даниэллу. Лицо Мак-Лахлана было безмятежным, взгляд золотистых глаз – непроницаемым, но она чувствовала, что он раздражен ее появлением. Он позвал Дейлина, который тоже заметил графиню; тот кивнул и вышел из строя, чтобы занять место Адриана. Мак-Лахлан подошел к Даниэлле и помог ей спешиться.

– Дама не должна ездить верхом без седла, расставив ноги, – с раздражением заметил он.

– Я езжу так очень часто.

– Впредь не смейте этого делать, миледи.

Даниэлла начала жалеть, что приехала: близость Адриана волновала ее. Она твердо решила не поддаваться своим чувствам и отступила от него на шаг. Поглаживая Звездочке нос и стараясь не глядеть на Мак-Лахлана, она решительно заявила:

– Вы слишком поздно вошли в мою жизнь, и вам не изменить ее.

– Нет, Тиболд! – закричал в это время Дейлин, обращаясь к одному из молодых воинов Авийя. – Ты должен сосредоточиться, как учил граф.

Совершенно не задумываясь – просто чтобы не стоять рядом с Адрианом, – Даниэлла направилась к лучникам.

– Даниэлла! Вернись! Тебя могут нечаянно задеть! – закричал ей вслед Адриан, но она не слушала его и, подойдя к Тиболду, выхватила из его рук лук и стрелу – точно так же, как до этого сделал сам Мак-Лахлан, обучавший другого воина.

– Я совершенно согласна, что главное здесь – уметь сосредоточиться, Тиболд, – сказала графиня. – В бою ты не будешь обращать внимание на то, что творится вокруг тебя, а будешь видеть только свою цель.

Моля Бога, чтобы не дал ей промахнуться, она прицелилась и выстрелила. Господь на ее стороне! Стрела была выпущена великолепно. Недаром Даниэлла училась военному делу вместе с королевским сыном у самых лучших стрелков. Улыбка засветилась на ее губах, когда стрела угодила в мишень с такой же точностью, что и у Адриана. Мужчины зааплодировали. Даниэлла, улыбаясь, благодарила их, глядя то на одного, то на другого воина. Наконец в поле ее зрения попал Адриан. Рыцарь стоял со скрещенными на груди руками и без тени восхищения на лице. Ему совершенно не нравилось, что его жена красуется перед мужчинами.

– Давайте устроим соревнование! – выкрикнул кто-то. – Соревнование между лордом и леди!

«Он явно этого не ожидал, – с удовольствием подумала Даниэлла. – Посмотрим, сумеет ли он отказаться».

Однако, к ее великому удивлению, Мак-Лахлан молча пожал плечами, вышел вперед и взял у одного из воинов лук и колчан со стрелами, в то время как Дейлин снабдил ими графиню.

Мужчины вычистили мишень и кусочком угля нарисовали более узкие сегменты, достойные таких опытных соперников. Адриан и Даниэлла встали рядом, а все зрители отошли на почтительное расстояние.

– Начинаем! – закричал Ричард Хантингтон, сразу определив себя в главные судьи.

Даниэлла посмотрела на Адриана. Он слегка поклонился ей и сказал:

– Уступаю даме. Хотя при сложившихся обстоятельствах надо было бы принять во внимание личные отношения.

Даниэлла улыбнулась, игнорируя язвительное замечание, и выпустила первую стрелу. Она вонзилась в мишень совсем рядом с «яблочком», что вызвало одобрительные крики мужчин.

– Какое прекрасное качество для хорошей жены! – сказал Адриан, поднимая лук. – Вообразите, что вы родились бедной крестьянской девушкой и ваш муж приходит после тяжелых трудов в поле, надеясь на хороший ужин, но – увы! Его чудесная жена, вместо того чтобы накормить его, стреляет из лука.

– Но, сэр, я не из бедной семьи. Я родилась, чтобы управлять замком, и делаю это хорошо. Кроме того, даже в таком занятии, как стрельба из лука, я равна вам.

Адриан выпустил стрелу. Как и стрела Даниэллы, она воткнулась рядом с «яблочком», почти в то же место. И снова мужчины одобрительно загудели.

– Миледи! – подстрекал Даниэллу Ричард. Она вставила в лук стрелу и натянула тетиву.

– Увы, миледи, – продолжал Адриан, – родиться графиней – это значит не управлять замком, а служить своему лорду, которому самой судьбой предназначено руководить своей женой.

Даниэлла спустила тетиву. Стрела вонзилась в небольшую щель между двумя ранее выпущенными стрелами. Мужчины ликовали, а сама лучница онемела от удивления. Крики и аплодисменты становились все громче. Кто-то выкрикнул:

– Ах, милорд! Она совершила невозможное!

Даниэлла с язвительной улыбкой посмотрела на Адриана.

– Не родился еще тот мужчина, который будет руководить мной, – заявила она.

Он улыбнулся ей в ответ, и глаза его вспыхнули огнем.

– Поживем – увидим, не так ли, дорогая? – спросил он любезно и, повысив голос, закричал, обращаясь к своим людям: – На свете нет ничего невозможного!

Не спуская глаз с жены, он натянул тетиву. Затем повернулся к мишени. Выстрелил.

Казалось, стрела летит целую вечность…

И вот она вонзилась в стрелу Даниэллы, расщепив ее. Сэр Ричард взвыл от восторга, а другие воины бросились к мишени, не веря своим глазам.

Даниэлла тоже отказывалась верить. Случилось невозможное. Лучники столпились вокруг мишени, обсуждая необычайную меткость Адриана, а он сам с довольным видом смотрел на жену.

– Что скажете? – спокойно спросил он.

– А то и скажу, милорд, – ответила она как можно вежливее, – что будь это настоящим сражением, а вы – моей мишенью, то вы бы сейчас не улыбались – я всадила бы вам стрелу в самое сердце и убила бы наповал.

Он улыбнулся, как ей показалось, язвительно.

– Я имел в виду не наше соревнование. Мне хотелось бы знать, почему вы пришли сюда? Вы соскучились по мне? Я надолго ушел с брачного ложа?

Кровь отхлынула от ее щек.

– Даже вечность не покажется мне без вас долгой, милорд.

– О, миледи, боюсь предстать перед вами не очень учтивым, но позвольте заметить, что вы лжете…

– Когда это вы вели себя со мной учтиво? – закричала Даниэлла.

– Ах так! Чудесно. Тогда, миледи, вы просто лгунья.

– Адриан, ради всего святого, скажите мне, что вы сделали с Симоном?

– Ах да, Симон… – Слегка выгнув брови, Мак-Лахлан изучающе смотрел на нее, и уголки его рта тронула улыбка. – Симон. Это тот самый молодой человек, который обвиняется в предательстве по отношению к королю Эдуарду и которого я обнаружил в спальне рядом с моей почти голой женой? Это о нем вы спрашиваете?

– Черт возьми, Адриан, он не англичанин, поэтому его участие в заговоре не может расцениваться как предательство английского короля.

– Значит, он устроил заговор, чтобы захватить владения короля Эдуарда?

– Я этого не говорила. Об этом только что сказали вы. С лица Адриана исчезла улыбка, а взгляд стал подозрительным.

– Умерьте свой пыл, леди. Я еще не забыл, что застал вас вместе. Вы хотите, чтобы я забыл все и простил его, но не думаю, что Симон этого заслуживает.

– Что вы с ним сделали? – продолжала настаивать на ответе Даниэлла.

– Ничего, миледи. Абсолютно ничего. Почему я должен что-то делать для того, чтобы этот тип извинился передо мной и попросил сохранить ему жизнь?

Адриан повернулся и направился к Звездочке. Перекинув поводья через ее шею, он похлопал кобылу по спине и отправил назад к дому.

– Зачем вы это сделали? – удивилась Даниэлла. – Вы хотите, чтобы я вернулась домой пешком? Странное же наказание вы для меня придумали.

– Наказание? Нет, миледи, просто за эти несколько часов я успел соскучиться по вас и хочу, чтобы вы поехали со мной.

– Не смешите меня, Адриан. Вы совсем не скучали по мне, а развлекались военными играми. Просто вам не хочется, чтобы я ехала на Звездочке без седла, расставив ноги!

Адриан ничего не ответил на это замечание и закричал своим людям:

– Парни, на сегодня достаточно! Скоро стемнеет!

Он громко свистнул, и его конь – в этот день рыцарь ездил на Матфее – послушно прибежал на зов. Адриан посадил жену на Матфея и устроился позади нее. Даниэлла сидела словно окаменевшая и лишь скрипнула зубами, когда муж обхватил ее за талию. Легким толчком пяток он тронул коня, и они поскакали вперед, возглавляя группу всадников. На землю быстро спускалась ночь. Последние лучи заходящего солнца окрасили стены замка в розоватый цвет, и Авий сиял словно мраморный.

Адриан пустил Матфея шагом. Услышав голос мужа, немного хриплый, но нежный, Даниэлла невольно вздрогнула.

– Значит, между нами всегда будет соперничество, миледи. Если это так, то прошу учесть: я вас предупреждал о последствиях. Запомните также, что я никогда не проигрываю – ни в сражениях, ни в играх.

– Я только что была близка к победе, – напомнила она. – А вам следует помнить, что я никогда не сдаюсь – ни в жизни, ни в играх.

– Даниэлла, признаете вы свое поражение или нет, но победил я.

– Что вы имеете в виду: наше соревнование в стрельбе из лука или то, что вы захватили Авий? Неужели мы не можем пойти на компромисс?

– Компромисс? – переспросил Адриан и громко рассмеялся. – С вами, моя любимая? Я сильно сомневаюсь в этом. Слава Богу, вы перестали мучить меня вопросами относительно Симона. Вам нравится бороться со мной, потому что вы всегда уверены в своей победе. Вот и сейчас вы снова забыли о своем дружке, как забыли о нем во время нашего состязания – разволновались, когда чуть было не одолели меня, – и стало не до Симона. Вам лишь бы поспорить со мной.

До сих пор Даниэлла сидела, прижавшись к Адриану, но при последних словах мужа тотчас же выпрямила спину и отстранилась от него. Он рассмеялся и прижался к ее спине.

– Адриан, хватит играть…

– Хорошо, – охотно согласился он. – Больше никаких игр. Ваш Симон – богатый человек. Я дал ему сопровождение и отослал к принцу Эдуарду, который отправит его в Англию, а потом запросит за него хороший выкуп.

– Но…

– У него все цело: сердце, голова, конечности, если вы хотите спросить меня именно об этом.

– Адриан…

– Хватит о Симоне! – твердо заявил он.

Даниэлла замолчала, прикусив язык. Когда они въехали во двор крепости и Мак-Лахлан спустил ее на землю, графиня, не дожидаясь мужа, побежала к замку, чтобы скорее выпить вина и успокоить расшатавшиеся нервы. В главном нале ее ждал Рем.

Спустя несколько минут в зал вошел Адриан в сопровождении своих самых близких людей. Даниэлла почувствовала себя оскорбленной, когда среди сопровождения Адриана она увидела своих дам, леди Жанетт и Монтейн, которые весело смеялись и болтали с воинами.

Она не ела весь день, и вино обожгло желудок и ударило в голову. Даниэлла сидела за столом рядом с Адрианом, и все плыло у нее перед глазами. Мужчины не переставали восхищаться ее мастерством в стрельбе из лука. Графиня заставляла себя отвечать на их комплименты, пыталась есть и старалась забыть, что Адриан сидит с ней рядом, но это ей никак не удавалось. Раньше это был ее зал. Адриан сделал его своим. Как только ужин закончился, она поспешила к себе в комнату.

В комнате все было прибрано. Кровать была застелена чистым бельем, в камине весело горел огонь. Даниэлла расположилась у камина, то и дело поглядывая на дверь. Адриан все не шел.

Наконец она разделась и, порывшись в сундуке, достала самую подходящую, на ее взгляд, рубашку: из теплой фланели, с длинными рукавами и глухим воротом, прекрасно согревавшую в холодные ночи. Она быстро переоделась, ожидая, что Адриан придет с минуты на минуту, но он так и не пришел.

Совершенно измученная, Даниэлла легла в постель, не сомневаясь, что долго не сможет заснуть.

Однако сон пришел сразу.

Проснувшись от какого-то внутреннего толчка, она увидела перед собой золотистые глаза Адриана. Отсвет огня в камине падал на его широкие загорелые плечи, и они блестели в полумраке. Адриан пристально смотрел на нее.

– Не смейте отталкивать меня, – сказал он. – Мне вовсе не хочется причинять вам боль, но, если вы будете сопротивляться, я сделаю это невольно.

Даниэлла вздохнула, к глазам подступили слезы. Она устала, все вокруг казалось отвратительным. Комната блестела от огня в камине, и этот огонь отражался в золотистых глазах Мак-Лахлана.

– Скорее всего это я сделаю вам больно, – упрямо ответила она.

– Не смейте со мной бороться, – снова предостерег ее он.

– Я не могу изменить себя!

– Тогда перестаньте меня ненавидеть.

– Я не испытываю к вам ненависти, – взволнованно сказала Даниэлла, заметив на губах Адриана нежную улыбку.

– Ах, миледи, ваши слова воодушевляют меня. Как бы мне не стать жертвой вашей красоты, – прошептал он.

– Адриан… – начала она, возмущенная его насмешливым тоном, но улыбка уже исчезла с его лица и оно стало серьезным.

– Никаких битв на сегодня, – заключил он, и по выражению его лица Даниэлла не могла понять, то ли это требование, то ли просто скромная просьба.

Хотя какое это имело значение! Она сама была сейчас не в настроении спорить с ним, и, когда его губы коснулись ее губ, Даниэллу охватил огонь желания. Адриан сорвал с нее ночную рубашку. С таким же успехом графиня могла надеть на себя латы, он бы легко сорвал и их. Все произошло очень быстро и без борьбы.

Все последующие дни Адриан проводил в поле. С парапета Даниэлла часто наблюдала, как мужчины оттачивают мастерство обращения с разными видами оружия: мечами, копьями, булавами, военными топориками и даже арбалетами. Арбалеты стали грозным оружием. Для маленького лука требовался деревянный станок и ворот для натяжения тетивы. К тому же арбалетчик должен был обладать недюжинной силой. Воины, владевшие этим видом оружия, были хорошо осведомлены о том, что использование арбалетов сопряжено со значительной опасностью, так как их скорострельность значительно ниже, чем у луков. Каждый арбалетчик работал в паре с помощником, в обязанности которого входило держать большой щит, чтобы защитить себя и напарника от стрел неприятеля, пока перезаряжается арбалет. Из разговоров мужчин Даниэлла знала, что Адриан строго следит, чтобы каждого арбалетчика защищал щит, так как, по мнению известных стратегов Европы, причиной разгрома генуэзских арбалетчиков при Креси явилось отсутствие у них щитов.