Текст книги "Волна. Часть II"

26

Когда женщины вышли на террасу, Виктор и Ги весело хохотали. Старик хлопал себя по колену и хрипел от смеха. Ги трясся всем телом, силясь унять истерику.

– Что вас так развеселило? – улыбаясь, спросила Алла.

– Геннадий – парень что надо! – Виктор утер слезы с морщинистых щек.

– Виктор Сергеевич рассказывал о вашем знакомстве с Джоном, – отдышавшись, ответил Ги.

– Да, рассказал, каким старым прохвостом показался он мне при первой встрече. Кто бы мог подумать, что мы станем такими хорошими друзьями!

– Вижу, игра в нарды идет тебе на пользу! – Алла присела рядом и поцеловала мужа в висок.

– И не говори! Кстати, – Виктор повернулся к зятю, – вчера ты пообещал поставить мне что-то из твоего любимого джаза, думаю, самое время, послушать. Алла, далеко у нас станция? – он посмотрел на жену.

Та удивленно мотнула головой и осторожно улыбнулась:

– Ты помнишь, о чем вы вчера говорили?

– Конечно! А с чего бы мне такое забыть? Геннадий сказал, у него в облаке отменная коллекция джаза! Обещал завести какого-то безумного Чика. Верно я все говорю? – пышные седые брови сошлись на переносице.

– Все правильно, – глаза Ги радостно сияли.

– Тогда, – Алла начала подниматься, – принесу станцию?

– Сиди! – махнул рукой Виктор. – Сам принесу! Она же в твоем кабинете?

– Да, рядом с консолью.

Виктор пошел в дом, что-то бормоча себе под нос. Мари села рядом с мужем и спросила:

– Как ты это провернул?

– В смысле? – Ги откинулся в кресле, поглядывая на доску, партия была в самом разгаре.

– Геннадий, ты вывел Виктора Сергеевича из состояния, в котором он прибывает последние десять лет, – бабушка серьезно посмотрела на молодого мужчину. – Он меняется только по пятницам. А сейчас суббота в самом разгаре. Чем ты так увлек его?

– Мы просто беседовали, – пожал плечами Ги. – Я думал, это хорошо?

– Это замечательно! – Алла погладила его по руке и улыбнулась, на секунду в ее лице сверкнуло очарование молодости.

Через некоторое время Виктор спустился и поставил на пол террасы небольшой блестящий цилиндр – портативную голографическую музыкальную станцию.

– Вот, подключайся, – кивнул он Ги.

Тот нажал на браслет и скомандовал ассистенту:

– Хью, поставь нам «Фиесту» Чика Кореа.

– Альбомную версию или какой-то конкретный концерт? – уточнил тот учтивым голосом.

– Давай начнем с альбомной, а там решим.

– Ставлю «Fiesta», бесподобное соло на фортепиано легендарного Чика Кореа.

Прозрачный зимний воздух наполнили агрессивные удары по клавишам, резко сменившиеся мягкими глиссандо, разливающимися над террасой, точно нежные порывы прохладного ветра. Четверо застыли, погруженные в музыку. Станция наполняла пространство мелодией, точно перед ними, прямо за перилами террасы, находилась сцена с эффектным роялем, за которым сидел маэстро. Казалось, что вместо одного человека там должен был быть целый оркестр. Сложно было поверить, что из инструмента можно извлечь такую палитру звуков.

– Захватывает! – выдохнул Виктор, когда последние аккорды «Фиесты» печально пронеслись над долиной, сопровождаемые аплодисментами зала мертвецов.

– Ги во всех реальностях нравится джаз, – мечтательно сказала Мари, любуясь безоблачным небом. – В одном мире я слышала его игру на рояле. Думаю, с «Фиестой» он тоже справится.

– Ты мне льстишь, – хмыкнул тот.

– Вовсе нет, – она вдруг снова увидела Ги точно впервые. – Ты очень талантлив. Во всех реальностях. Просто где-то ты посвящаешь себя своей страсти, а где-то убираешь ее в дальний ящик. Как здесь, – девушка внимательно всмотрелась в знакомые черты лица супруга. – Тебе нужно бросить работу в компании, ты музыкант.

Ги устало улыбнулся и попросил Хью продолжить концерт Чика Кореа, пока теплые объятия зимнего солнца прогревали их тела, наслаждавшиеся декабрьской прохладой.

– И все же, – вдруг заговорила Алла, и цифровой помощник мгновенно сделал музыку тише. – Как у тебя получается перемещаться? – она смотрела на внучку.

– Сложно сказать, – Мари постаралась припомнить все свои перемещения. – Это всегда по-разному, не сказала бы, что есть система.

– Расскажи?

– Первый раз это случилось возле церкви, я рассматривала ее рельефы и своды, когда внезапно оказалась в другой реальности. Я даже не сразу поняла, что произошло. Просто воспоминания о новой жизни внезапно врезались в память, как давно забытая теорема из школьной программы. В следующий раз, кажется, я слушала музыку. Да, Ги с группой играли в лаборатории. Мы отмечали успешный запуск игры. Я погрузилась в музыку, прикрыла глаза. А когда открыла, была уже в другой реальности, в другом месте. На платформе на геосинхронной орбите. Потом…, – Мари задумалась, вспоминая обстоятельства перемещения. – Да, кажется, я почувствовала запах гари или бензина, какой-то неприятный, попыталась понять, откуда он идет, и переместилась.

– Кажется, ты говорила, что это твоя пятая реальность? – припомнил Виктор.

– Да, верно. Сюда я попала… Честно говоря, не уверена, как. Мы с Ги пробирались через поезд, прятались в криокапсуле, нас должны были найти охранники.

– Нашли? – муж обеспокоенно смотрел на нее.

– Не знаю, – Мари пожала плечами. – Я переместилась.

– Думаешь, ты смогла попасть сюда из-за того, что стикер не блокировал твои способности? Он ведь отклеился в ту ночь.

– Честно говоря, – нахмурилась девушка. – Не уверена, что стикеры могут блокировать перемещения. Хотя…

– Постой, – перебила ее Алла, внезапно выпрямившись в кресле. – Ты говоришь, что системы нет, но она есть!

– Какая же? – подняла брови внучка.

– Каждый раз ты концентрировалась на каком-то чувстве. На особом способе восприятия реальности. В первый раз – на визуальном, потом на аудиальном, следом на обонятельном.

– Но последнее перемещение выбивается из правила, – с сомнением в голосе ответила Мари.

– Вовсе нет, разве у нас есть всего три вида восприятия? Отнюдь. Это могло быть кинестетическое ощущение.

– Послушай бабушку, – кивнул Виктор. – Она профи в дизайне сновидений, а там без различия ощущения никуда.

– Да я знаю, – резко ответила Мари. – Я и сама занимаюсь мозгом.

– Ну, строго говоря, ты занимаешься кодом, – мягко поправила ее Алла. – Ты ведь используешь наработки прошлого, чтобы обращаться к сознанию, верно? Твой код автоматически подключает необходимые области мозга, чтобы вызывать у человека те или иные чувства?

– Нет, код лишь инициирует сеанс и просчитывает вероятности, – насупившись, ответила девушка.

– Тем более, – улыбнулась бабушка. – Ты знаешь лишь теоретическую базу, в практическом опыте для твоей разработки нет нужды.

– Мозг пользователя делает все сам, – Мари скрестила руки на груди. – Ладно, ты хочешь сказать, что я перемещаюсь из-за концентрации на определенном участке реальности?

– Именно! Возможно, ты находишь какой-то якорь и через него проникаешь в другой мир. Этот якорь идентичен в обоих мирах в одно время. Поэтому в первый раз ты не переместилась в пространстве, ведь Церковь стоит на месте. Потом, что там было, музыка?

– Да…

– И так далее. Похожие чувства, как зацепки, даже скорее, как двери между мирами.

– Значит, Мари может перемещаться по собственному желанию? – Ги уже сидел на краю кресла, напряженный, как струна, и сосредоточенно вникал в беседу.

– Думаю, да, – кивнула Алла. – Попробуешь, Машенька?

– Мысль, конечно, здравая, – девушка по-прежнему сидела со скрещенными руками и чуть прищуренными веками. – Но какой в этом смысл? Может, я, наоборот, не хочу больше перемещаться? Может, мне нравится эта реальность?

Алла пожала плечами и повернулась лицом к заливу. Синий океан мерно шумел, ветер практически стих.

– Начинается отлив, – сказал в пустоту Виктор, и слова ведущим аккордом вплелись в шептавшую музыку.

– Что сказал Эмиль? – после короткой паузы спросил Ги.

– Звал работать с ним, – бросила Алла, мрачно вглядываясь в горизонт.

– И?

– Я отказалась, не хватало еще связаться с этим типом! Ты хоть знаешь, что творит его корпорация в других мирах? – брови резко расчертили ее бледный гладкий лоб. – В погоне за копированием личности он свел с ума и просто убил тысячи людей! В предыдущей реальности эпидемия телепатии обернулась тиранией SchaiIncorporation! Они строят гетто на планетах всего Объединенного Мира, собирают в них людей с повышенной чувствительностью к необычным способностям. Мой отец половину жизни провел в таком гетто! А знаешь, что делают SchaiArts в моем первом мире? Погружают людей в виртуальность, созданную их собственным мозгом, и закрывают дверь снаружи! Люди не могут понять, находятся они в реальном мире или в игре. Даже если приходят в себя, уже никогда не могут вернуть себе ощущение подлинности происходящего. Волна самоубийств! Эта дурацкая разработка сильно тормозила мой проект. Да и вообще! В каждом мире Штайнер и SchaiIncorporation – воплощение дьявола!

– Да, у Эмиля всегда было гибкое понятие об этике, – хмыкнул Виктор.

– Он считает свои цели благими, – вздохнула Алла. – Новая ступень…

– …эволюции, да, – кивнул старик, вслушиваясь в ласкавшие слух переливы музыки.

– Если он прокомпостирует всему человечеству мозги, никакой эволюции не произойдет! – разошлась Мари.

– Она уже происходит, – улыбнулась Алла. – Просто Эмиль этого не знает. И мне страшно представить, что было бы, если бы узнал.

– Почему просто не утопить его в океане? – спросила внучка.

Виктор громко рассмеялся, ударив себя по бедру:

– Я постоянно об этом думаю!

– Я серьезно! – Мари оглядела присутствующих. – Если он сольется с океаном, у него больше не будет этих навязчивых идей. Даже если его, как бы это сказать, воскресят, он все равно не будет прежним, так ведь?

– В целом, да, – бабушка посмотрела на свои руки. – Но не совсем так. Все мы остаемся собой. Власть океана над нами не бесконечна. Мы же совсем не понимаем его. Мы даже до сих пор не уверены, как работает его разум. Но один факт налицо – и я, и Джон, и другие, мы остались собой. Чуть улучшенной версией себя, несомненно, но собой. Так что, думаю, если Эмилю достанется это знание, он распорядится им в точности так, как мечтает. Захочет поделиться мудростью и бессмертием с человечеством. Постарается ускорить процесс эволюции. Если бы он был простым эгоистом и жаждал вечной жизни только для себя, никакой проблемы бы не было.

– Ты говорила про гетто эволюционировавших людей, – продолжил ее мысль Виктор. – А так будет гетто обычных. Там их посадят на диету из океанской воды, и кто знает, чем это закончится. Процесс слияния должен быть естественным. Животные умирают, не выдержав мощи этого разума.

– Не все люди смогут справиться с таким давлением, – подтвердила Алла. – Ты не представляешь, сколько ужасов творилось тут из-за того, что осознавшие океан люди просто сходили с ума! Благо, его силы достаточно, чтобы заставить их забыть об этом…

– Тогда океан ничем не отличается от Эмиля! – фыркнула Мари.

– Отличается, – бабушка улыбнулась уголками рта. – Океан никого не заставляет сливаться с ним. Хоть это и была наша первая идея, она в корне неверна. Не все могут выдержать насильственное слияние, это непросто. Именно поэтому нельзя давать Эмилю доступ к этому знанию. Однако, если человечество ассимилирует океан естественным путем, как получилось с тобой, ему действительно будет доступен новый этап в развитии.

– И что ты предлагаешь? – спросила внучка. – Хочешь, чтобы я устроилась в его компанию и саботировала ее работу?

– Ничего такого я не хочу, – Алла сложила руки на коленях. – Я просто рассказываю, как обстоят дела у нас на Шаи.

– Мари! – Ги встал с кресла и воодушевленно начал: – А что если ты права? Что если нам испортить работу Эмиля или Штайнера, не знаю, кто из них главный злодей.

– Эмиль, – буркнул в бороду Виктор.

– Хорошо! Что если нам с тобой заняться этим? Ты отличный программист, ты можешь играючи испортить любой код так, что он окажется недееспособным!

– Ну спасибо! – округлила глаза Мари.

– Я в том смысле, что ты можешь сделать это незаметно, как несчастный случай.

– Могу, – пожала плечами девушка. – Но что толку? Ну, исправим мы эту несправедливость здесь, но где-то там есть еще миллиарды других миров! Вдруг где-то Эмиль уже добился своего?

– Может, и так, но ты можешь спасти те, где этого не случилось?

– Ты ку-ку? – Мари тоже поднялась и начала ходить из стороны в сторону. – Ты хоть понимаешь, что говоришь? Мне никакой жизни не хватит, чтобы справиться со всеми копиями SchaiIncorpotation!

– Да, это какая-то фантастика, – закивал дедушка, начал собирать фишки с доски. – Да и кто захочет посвятить свою жизнь несбыточной мечте? Миллиарды реальностей – это вам не шутки!

Мари метнула в него гневный взгляд:

– Ладно! Так и быть, я попробую!

– Попробуешь что? – уточнил Ги.

– Попробую переместиться в другую реальность, а там посмотрим… – она уперла кулаки в свою тонкую талию. – Может, что-то и получится.

– Как? – удивился Виктор. – А что же с миллиардами…

– Надо решать проблемы по мере их поступления, – оборвала его внучка.

– Думаешь, у меня получится переместиться с тобой? – спросил Ги, нащупывая стикер, чтобы снять его.

– Сомневаюсь, – покачала головой супруга. – Но мы можем попробовать.

Мари рухнула обратно в кресло и задумалась. Ей нужно было выбрать какой-то якорь, относительно которого она могла переместиться. Плюс, ей нельзя было слишком далеко выбиваться из текущей реальности. Значит, нужно было постараться переместиться в мир, находящийся очень близко к этому. Мир, в котором практически ничего не отличается от текущего. Она устремила взгляд на громоздившиеся на горизонте горы. Легкая дымка размывала их очертания, отступавший океан покрылся мелкой рябью, отчего вся картина становилась похожей на прозрачную акварель. Звеневшая металлом вибрафона «Sea breeze» Чика Кореа внезапно сорвалась трагичной трубой. Мари вздрогнула:

– Что-то не похоже на Чика, – она вопросительно посмотрела на мужа.

– На Чика? – удивился Ги, фраза была начисто вырвана из контекста.

– Чика Кореа, – пояснила Мари. – Мне его духовые всегда казались пободрее…

– О чем ты? Последний час играет Майлз.

Девушка прислушалась к трещоткам, оттенявшим заунывную игру трубача.

– Испанские наброски? – ее брови дрогнули.

Ги кивнул.

– Не может быть, – мурашки пробежали у нее по спине. – Получилось!

– Что получилось?

– Ты меня не разыгрываешь? – серьезно спросила она мужа. – Мы правда весь день слушаем Майлза? – она перевела взгляд на бабушку с дедушкой, те кивнули.

– Значит, я переместилась. У меня получилось! Реальности почти идентичны! – она огляделась. – Только музыка другая…

– А дальше сможешь? – у Ги загорелись глаза.

– Думаю, смогу. Но не факт, что там кто-то это поймет…

– Так ты возвращайся, – Виктор улыбнулся глазами. – И расскажешь!

– Но я никуда не пропаду, я останусь здесь, – прищурилась Мари. – Я не знаю, как это работает… Наверное, мне покажется, что ничего не вышло. Хотя если я смогу вернуться сюда, то через какое-то время вспомню, что на самом деле запуск был успешным.

– Не беда, мы подождем!

– Это точно неопасно? – Ги все это время стоял, облокотившись на перила террасы, теперь оттолкнулся от них подошел к Мари.

– Как это может быть опасно? – улыбнулась та.

– Вдруг ты там умрешь? – муж опустился на колени рядом с ней, его лицо побледнело. – Что будет тогда?

– Не знаю, – во взгляде Мари засиял азарт. – Проверим?

Девушка закрыла глаза и попробовала понять, что сейчас беспокоило ее больше всего, в какой реальности ей хотелось бы оказаться. Она почувствовала, как Ги сжимает ее руки в своих горячих ладонях, как мерно дышит рядом – это ее успокоило, и она смогла сосредоточиться.

«Штайнер, Эмиль, – она вспомнила недавний разговор. – Что если перемеситься в мир, где она максимально близка к цели? В мир, где она уже работает над тем, чтобы разрушить проекты SchaiIncorporation? Это поможет использовать готовые решения в других реальностях».

Реальность 6

Бодрое фортепиано Эрролла Гарнера с первых же аккордов сообщает слушателю свой сумасшедший настрой, увлекая его с собой в путешествие по горному серпантину. Нервозной динамикой игра Гарнера крадет ваше безраздельное внимание, не давая вам опомниться и заметить других участников группы. Шелестящие ударные Фэтса Хёрда и вкрадчивый контрабас Уаета Рутера прокладывают дорогу безумным ритмом, чтобы удержать клавиши Гарнера над пропастью на очередном резком повороте.

Гонка сбавляет обороты лишь в последней четверти композиции. Очевидно, квартет замирает на вершине на секунду, чтобы насладиться видом. А затем музыканты, увлекаемые сумасшедшими тактами, бросаются с горы, едва успевая натянуть парашюты. Мощный, сокрушительный «Караван» Эрролла Гарнера из тысяча девятьсот пятьдесят третьего года будет отличной тренировкой для вашего сердечного ритма.

27

Крупные хлопья снега летели в лицо. Мари наморщилась – одна из снежинок попала ей на нос и едва не заставила чихнуть. Под ногами таял падавший снег, перемешиваясь с дорожной пылью и мусором. Вокруг росли вверх стеклянные стены высоток, подпиравших крышами тяжелое небо. Ветер бросал комья мелкого града в редких прохожих и срывал с пестревших афишами столов обрывки разноцветной бумаги. Мрак декабрьских сумерек прожигали разномастные неоновые вывески и гигантские интерактивные дисплеи, призывавшие немедленно остановить перенаселение.

Это показалось Мари странным – улицы были практически пусты, она едва могла насчитать троих людей в пределах видимости. Секундой позже картина нового мира всплыла перед ней во всех подробностях.

При первых признаках эпидемии телепатии, появившейся здесь на несколько лет раньше, чем в предыдущих двух реальностях, власти были настолько напуганы, что объявили о тотальном карантине. Они вывезли всех желающих из колоний обратно на Землю и полностью прекратили любые сообщения с другими планетами. Это привело к катастрофическому перенаселению. Для возвращенцев были созданы резервации на свободных клочках больших континентов, но этого не хватало. Правительство объявило конкурс на технологию, которая сможет помочь выбраться из кризиса. Само собой, решение предложили тогда еще SchaiArts. Компания предлагала ввести часть населения в сновидческую кому, что позволит сократить расходы на поддержание их жизней и освободит пространство. Чтобы не пересечь границы этики, власти предложили систему добровольного погружения в сон. Программа обеспечивала лучшие условия для участников как внутри виртуальности, так и после выхода из нее. Каждый контракт подписывался минимум на пять лет. Управление SchaiArts поддержало инициативу, открыв доступ ко всем своим премиальным материалам тем, кто будет готов подключиться к программе. Так миллиарды перешли в сомнамбулическое состояние. Редкие люди оставались бодрствовать. Ведь теперь работать, путешествовать и заниматься любыми другими делами можно было с одинаковым успехом как в реальности, так и внутри снов. К тому же деньги, заработанные за время добровольного погружения, можно было выгодно вложить в жизнь после пробуждения.

Здесь Мари была главой отдела нейроразработки SchaiIncorporation, которая называлась «Иероним Штайнер». На ней держалась вся сложная система обновлений снов и поддержка их стабильности.

Погруженная в воспоминания, она застыла перед зданием главного офиса компании, где располагалась ее лаборатория. Сзади послышался треск удалявшегося такси. Мари приехала на работу. Поежившись в промозглых порывах ледяного ветра, девушка двинулась к зданию. Стеклянные двери распахнулись перед ней, окунув ее в тепло лобби небоскреба. Внутри раскинулся целый город, усаженный тропическими деревьями, нависавшими над искусственными озерами. Она стянула пузырчатую куртку, сдула ее и убрала в рюкзак.

– Мари! Ты сегодня рано! – раздался игривый мужской голос.

– А, это ты, – обернувшись, Мари увидела Макса, того самого придурка, испещренного пирсингом, из ее начальной реальности.

– Кто ж еще! Уже видела наш новый ролик?

– Ты про пляжное обновление?

– Ага! – изрыгнул торжествующий рык дизайнер.

– Нет, мне это неинтересно.

– Зря! Может, тебе и самой не помешало бы заголиться на нашей бич-пати!

– Отвали, – бросила она ему отворачиваясь.

«С ума сойти, похоже, во всех мирах в офисах работают одни и те же идиоты!» – подумала девушка и двинулась к лифту, скрывавшемуся в зарослях пальм.

За прозрачными стенами постепенно открывался вид на огромный город, запустивший свои длинные ветви за горизонт. Это была Москва. Таким этот мегаполис еще не представал перед Мари. На секунду ей захотелось подняться на самый верхний этаж и вглядеться в сумрачные окраины. Возможно, если настроить линзы на максимальное приближение, если присмотреться, она увидит свой маленький город, откуда началось ее путешествие, ту крошечную белокаменную церковь, которая стала вратами в другие миры.

«Еще чего, – раздраженно цыкнула Мари. – Придумаешь тоже!»

Лифт остановился на нужном этаже, и она покинула его, чтобы добраться до рабочего места мимо насаждений молодого шиповника и длинного фонтана, источавшего свежий аромат огурцов. Лаборатория занимала практически весь этаж. Лишь небольшая часть была отделена под вечно пустовавшую зону отдыха. Хоть парк на уровне гиков и не пользовался популярностью, создание максимально комфортных условий было непреложной политикой компании. Через стеклянные двери лаборатории она увидела двух других сотрудников отдела. Она толкнула створку и нырнула в пропитанное химическими запахами чистоты помещение.

– Привет, – улыбнулась она коллегам.

– Мари, наконец-то! – Чан сидел на столе, качая ногами, но при виде ее сразу вскочил. – Шифу Салливан говорит, мы в тупике!

– Как это ни прискорбно, – кивнул Джон. Здесь старик выглядел бодрее и будто даже моложе. Вместо широкой длинной рубахи, на нем был вполне формальный брючный костюм. Разве что лацканы были щегольски обрезаны вод воротник-стойку.

– Вы о чем? – девушка прислонилась к одному из хромированных столов.

– Разработки системы копирования сознания Штайнера, мы больше не можем искусственно их тормозить. Полагаю, если мы продолжим в том же духе, нас просто отстранят от проекта за бесполезностью, – он трагично свел брови.

– Джон, – во рту у Мари пересохло, необычно было видеть этого древнего старца в интерьерах современной лаборатории на Земле. – Что вы предлагаете?

– Нужно как-то саботировать запуск, – он сплел свои длинные пальцы и стал разглядывать светившийся потолок.

– Что вы имеете в виду? – она не ожидала, что действительно переместится в реальность, настолько приближенную к тому, о чем они с родными недавно беседовали на террасе.

– Тут тебе виднее, мы с Чаном смогли придумать лишь то, что провальный запуск на время притормозит проект. И будет выглядеть максимально естественно.

Здесь, так же как и в большинстве миров, посещенных Мари, она работала над системой, позволявшей пользователю спроектировать альтернативную реальность, основанную на его прошлом. Разработку предлагалось интегрировать в среду спавших добровольцев, чтобы разнообразить их жизнь. Однако недавно открытая возможность прогнозирования будущего через прогон памяти сквозь компьютер, заставила правление пересмотреть приоритеты. В руках компании были миллиарды беспомощных сознаний, которые они могли попытаться скопировать при помощи нового открытия. Это казалось логичным продолжением концепции сокращения населения через перевод людей в виртуальность. Копирование сознания позволило бы сократить остававшиеся колоссальными расходы на поддержание жизней спавших.

В этом мире и Мари, и Чан давно были осведомлены о свойствах океана и о необычной жизни руководителя их отдела, Джона Салливана. Поэтому лаборатория нейроразработки, состоявшая из трех человек, решила максимально затормозить переход на запланированный этап. Над этим они трудились весь последний год.

– Если мы запустим нерабочую модель, нас просто заставят ее доработать, – Мари подошла к кувшину и налила себе стакан воды с лимоном. – К тому же они могут нанять нам помощников.

– Верно, – чинно кивнул Джон. – Поэтому нужно запустить работающий продукт, в котором будет досадная ошибка, которую никто не сможет исправить.

– И что же это будет за ошибка? – она посмотрела на мужчин.

– Мы не придумали, – Чан крутился у стола, вертя в руках длинную белую палочку, электронную сигарету. – Поэтому и позвали тебя. Ты придумаешь.

– Отлично, – Мари глотнула воды, ее взгляд упал на доску, где они писали свои рабочие теории. – Как всегда, все шишки на меня…

– Может, закажем еды? – предложил Чан.

– Тебе бы только жевать! – Мари уколола его насмешливым взглядом.

– Предлагаю, действительно сделать небольшой перерыв, – Джон утомленно провел рукой по лбу. – Мы ломаем голову над этим последние пять часов. Даже я уже проголодался.

Пока коллеги делали заказ, Мари рассматривала их вычисления. Она сосредоточенно кусала нижнюю губу и крутила в мыслях всю информацию, которую получила за последнее время. Очевидно, идея с интеграцией ее воспоминаний в систему для расшифровки кода параллельных реальностей была не лучшим сценарием. Кроме того, она сомневалась, что код сработает – слишком мало было пересекавшихся отрезков памяти для сравнительного анализа. К тому же ключ, полученный для ее памяти, едва ли сработал бы для другого субъекта. При этом малейший намёк на удачу мог подорвать всю затею с саботажем. Однако Мари понимала, что именно в знании пути к возможному успеху было ее преимущество.

– А что если мы сделаем все наоборот?.. – внезапно для самой себя произнесла девушка.

– В смысле? – Чан поправил на носу круглые очки без оправы.

– Если мы не будем саботировать запуск, а, напротив, культивируем наш проект? Сделаем игру популярной?

– Зачем? – Джон с интересом нахмурил тонкие брови.

– Если не можешь остановить безумие, возглавь его! – просияла девушка. – Мы боимся, что благодаря нашей разработке правление сконцентрируется на той ее особенности, которая позволяет прогнать через компьютер и пометить часть памяти пользователя.

– Да, я думал, в этом мы все солидарны? – удивленно посмотрел на нее старик. – Ведь это первый шаг к копированию личности, разве нет?

– Нет, – Мари покачала головой. – Посмотрите на наши результаты, – она ткнула пальцем в доску. – Все указывает на то, что с каждым новым инициированием одного и того же участка памяти, сигналы приходят немного разными. И даже не всегда по одному и тому же пути. Помните тот эксперимент с крысами, которым удаляли часть мозга?

– Да, они сохраняли свои навыки и память, – Чан оторвался от дисплея меню и подошел к коллегам. – Но сигналы проходили из других отделов мозга, чем при тренировках.

– Значит, память не так проста, ее не скопировать. Она подвижна. К тому же вот это, – она указала на обведенный тезис. – «Гибридный квантовый компьютер», это ведь и есть наша система. Наш код – это своеобразный костыль для мозга, позволяющий ему заглянуть в другие варианты жизни. Без него происходит сбой, люди перестают отличать реальность от сна.

– Да уж, слава интерфейсу! – закивал китаец.

– Но даже наш квантовый компьютер неспособен скопировать всю память. Он может поставить метки на воспоминания, да. Просто чтобы во время следующих инициаций не путать их с приобретенным опытом и реальными воспоминаниями. Но ведь бывают и ошибки. Например, как коробит систему от дежавю!

– Не понимаю, к чему ты ведешь? – покачал головой Джон.

– Суперпозиция, запутанность, наблюдения, – продекламировала Мари.

Джон изменился в лице.

– Как-то у меня был разговор о структуре океана. О том, почему он ведет себя так, как ведет, – она покосилась на пожилого мужчину. – Этот разговор был не здесь и не сейчас. В некоей другой реальности.

– Так вот оно! – старик просиял, словно додумался до какого-то очевидного решения давней задачи. – Это твое проявление океана? Ты можешь видеть другие реальности? Просчитывать их суперпозиции? Как это происходит?

– Не важно, – отмахнулась Мари, довольная тем, что впервые не пришлось долго объяснять положение дел. – Да, так и есть, ты всегда догадываешься быстрее других. Видно, океан в тебе все же действует сильнее, чем ты считал.

– Видимо, – Джон ошалело улыбался, любуясь внучкой своих старых друзей.

– Ничего не понял, – проворчал Чан и снова забрался на стол.

– Я потом объясню. Ты же помнишь теорию Эверета?

– О множественных реальностях? – юноша зевнул. – Конечно.

– Это не теория. Короче, мы с вами думали, что невозможно скопировать память, потому что она хранится вне нашего мозга и подгружается по надобности. Так?

Мужчины кивнули.

– Я думаю, все несколько глубже. Думаю, что данные обо всех произошедших переменах, обо всех суперпозициях событий, возможно, даже какие-то идеи или информация другого рода, хранится не вне, а внутри. Свернутая в каких-то частицах. И из-за этого никакой компьютер не сможет скопировать личность. Он работает слишком поверхностно. Уверена, для копирования у нас должен быть более точный прибор, чем обычный гибридный компьютер. Даже если мы найдём эти частицы, в которых свёрнута вся наша память, нам все ещё нужно будет понять, как выделить верную последовательность суперпозиций для каждой наносекунды наших жизней! Ведь свернутой будет информация обо всех возможных реальностях. Если хотите, понять, какой из параллельных миров тот, который мы проживаем, тот, из которого нужно скачать память. И так относительно каждого кванта информации.

– Это что, суперпозиция суперпозиции? – Чан почесал затылок.

– Наверное, это уже перебор, но называй как хочешь. Думаю, это код, расшифровка которого никогда не увенчается успехом. По крайней мере, с учетом наших текущих технологий. Так что, взявшись за эту задачу, мы можем спокойно заниматься ее решением до полного разорения компании.

– То есть, ты хочешь раскрыть карты? – Джон продолжал рассматривать исписанную доску. – И тем самым привести разработку к полному краху?

Мари кивнула, ее глаза горели, сердце билось как бешеное, ей показалось, что в лаборатории стало душно.

– Нам не нужно искусственно тормозить проект. Просто мечте Эмиля не суждено сбыться. Он не сможет вывести человечество на новый этап эволюции искусственно. Это невозможно. Мы просто подыграем ему, а когда проект упрется в тупик, никто уже не сможет его оттуда вывести. Потому что нет инструментов. Я вообще не думаю, что такие инструменты когда-либо появятся!

Джон опустился в кресло и напряженно выдохнул. На долю секунды Мари показалось, что старик снова стал полупрозрачным, что молекулы его тела на мгновение рассеялись, а потом собрались вновь.

– Это может сработать, – зачарованно произнес он. – Но что ты скажешь насчёт подопытных? Эмиль все равно захочет начать эксперименты по извлечению памяти…