Текст книги "Волна. Часть II"

– Сомневаюсь, что услышав нашу теорию о ещё не открытых частицах разума, он захочет распаляться на бессмысленные тесты.

– Ты пытаешься заставить нас искать новый Бозон Хиггса? – с сомнением протянул Чан. – Хотя у нас даже нет уравнений, указывающих на присутствие новой частицы?

Мари заливисто рассмеялась:

– Да все уравнения указывают на его присутствие! Просто никто раньше не смотрел на них с этой стороны.

– Наблюдатели… – ледяным шёпотом озарения просвистел Джон. – Это же натурально вторая гравитация! Силы тяготения ведь не существует, хотя в неё верили сотни приличных ученых прошлого.

– Именно! – Мари озорно подмигнула старику. – Наблюдатель всегда влияет на ход эксперимента. Любой наблюдатель! А что, если дело не в наблюдателе, а в присутствии нового фундаментального взаимодействия?

– Тогда нас ждёт долгая дорога… Ведь даже на поиски пресловутого Бозона Хиггса ушли десятки лет!

– Вот вам и возглавленное безумие! Голову даю на отсечение, что это отвлечёт Эмиля от всех других исследований до конца его жизни.

– Я за. Правда, я не понял, почему теория Эверета перестала быть теорией.

– Не страшно, – хмыкнула Мари. – Я тебе все расскажу за обедом. Вы уже сделали заказ? Я бы с удовольствием съела осьминога в пряном соусе!

Она еще раз посмотрела на расчеты на доске и вдруг вспомнила о Ги. В этой реальности мысли о нем полностью исчезли. Девушка покопалась в памяти и поняла, что здесь они еще не были знакомы. Возможно, в этом мире его не было вовсе – такое вполне возможно. Зато в других мирах Ги точно существовал. Сколько еще реальностей ей удастся посетить, сколько раз она встретит его вновь и сколько раз влюбится с первого взгляда? Легкая улыбка тронула ее губы, и она пошла к коллегам, выбирать блюдо из обширного каталога интерактивных ресторанов.

Следующее утро выдалось ясным. Солнце слепило, пока Мари добиралась пешком от номера гостиницы, в котором жила последние несколько лет, до главного офиса компании SchaiIncorpotation. Собрание глав правления назначили на десять. Когда она зашла в здание офиса, коллеги из отдела нейроразработок уже ждали ее там. Мягкий климат небоскреба заставил Джона снять пижонский блейзер и перекинуть его через руку. Чан, презрев все дресс-коды официального события, был одет в потертые джинсы и футболку со стереопринтом, где попеременно вспыхивали обложки разных популярных рок-групп. Поприветствовав друг друга, они зашли в лифт и отправились на верхний этаж – уровень офисов правления.

В ярком свете зимнего солнца сверкали окнами бескрайние просторы высотной окраины Москвы. Мари поймала себя на мысли, что вновь пытается определить Северо-Запад, чтобы найти среди этих высоток белое пятнышко церкви. Смущенно улыбнувшись, она вдруг спросила:

– Кстати, а почему Штайнер? Почему наш отдел называется «Иероним Штайнер»?

– Это как-то связано со старым аниме, – высказался Чан. – Врата Штайнера, кажется, так оно называлось.

– Штейна, мой юный друг, – поправил его Джон. – Аниме называлось «Врата Штейна». От Эйнштейна.

– Шифу Салливан смотрит аниме? – хихикнул юноша.

– Шифу Салливану уже сто с лишним лет, чего он только не пересмотрел на своем веку, – не отрываясь от вида за окном, ответил Джон. – Штайнер от Рудольфа Штайнера, Эмиль был вдохновлен его трудами по эпистемологии.

– Это еще что? – спросил Чан.

– Дисциплина, исследующая природу знания, – назидательно проговорил старик. – Иероним Босх любимый живописец Эмиля. Все до банальности просто.

– Хм, – задумчиво протянула Мари.

Лифт плавно остановился, и прозрачные двери выпустили коллег в пентхаус. Пространство было на удивление аскетичным. Девушка вспомнила шаттл Ги, обставленный в стиле ваби-саби. Посередине холла стояло дерево, раскинувшие свои ветви под сводом прозрачного потолка. Его окружали каменные скамейки. Свет, пронзавший помещение с трех сторон из огромных окон, наполнял холл нежным теплом, но не жаром. Вдали виднелись стеклянные стены и двери, над которыми светились буквы «Зал Конференций». Коллеги пошли в ту сторону. Джон внимательно осмотрел баобаб и поджал губы. Внутри зала уже сидели, тихо переговариваясь, люди. Возле дверей стоял пожилой крепкий мужчина с надсадным дыханием. Он приветствовал пришедших. Это был Эмиль. Джон подошел первым, пожал руку старому знакомому, дежурно улыбнулся и прошел на свое место. За ним последовал Чан, он церемонно поклонился Эмилю, но руки не пожал. Старик издал хриплый смешок и указал парню на табличку с его именем на столе. Следующей была Мари. Она набралась смелости и сделала шаг вперед.

– Мария Михайловна, – улыбнулся Эмиль щербатыми, изрытыми морщинами щеками. – Рад видеть вас! – он протянул ей руку.

– Благодарю, – кивнула Мари и потянулась ладонью к жилистой, скованной артритом культе старика.

– Я всегда знал, что вместе мы с вами свернем горы, – сипел он прогорклым голосом. – Мы позволим человечеству перейти на следующую ступень эволюции!

Мари коснулась его руки, и ее пальцы сковала мертвая хватка старческого рукопожатия.

В этот момент пространство вокруг треснуло, разделившись на миллионы осколков. Она точно угодила в зеркальный лабиринт, где каждое отражение менялось на какую-то едва заметную величину. Где-то мужчина, стоявший перед ней, был полностью напичкан киберпротезами, где-то он сидел в инвалидном кресле, где-то вместо него была женщина с черными жесткими волосами с пробивавшейся сединой и горящим темным взглядом. Мари не приходилось переводить глаза, чтобы поймать все эти отражения. Она видела их все одновременно. И с каждой секундой их становилось все больше. Ее ноздрей касались миллиарды непохожих запахов, ей одновременно было и холодно, и жарко, ее кожа шла мурашками и потела, до ее слуха доносилось бесчисленное множество голосов. Мари рассеивалась во все миры.

Вот она в своем стеклянном душном офисе подписывает контракт с SchaiArts, вот они с Ги и Чаном продают игру Штайнеру, вот они с доктором Лю открывают собственную лабораторию на Шаи, вот она берет за руку едва знакомого мужчину, в котором видит будущего супруга, вот выходит на террасу к родным, которые расположились там за завтраком со словами:

– А вот и я! Кажется, сработало!

Мари одновременно вспомнила все свои жизни, включая и те, что закончились раньше этого момента. Океан открыл ей всю мощь ее нового дара.

Мультиреальность

В сегодняшнем выпуске мы успели послушать лишь ничтожную часть всех вариаций легендарного джазового стандарта «Караван». Однако надеемся, что смогли заронить в вашу душу зерно любви к импровизации. Мы услышали шесть шедевров в исполнении величайших маэстро джаза, и ни один из них не был похож на другой, несмотря на общий лейтмотив. Сколько еще вариаций! По нашим данным от Министерства Культуры Объединенных Колоний, существует свыше двух миллионов различных, когда-либо записанных исполнений «Каравана».

Подписывайтесь на наш подкаст и услышьте их все! А пока вы подтверждаете данные, позволим себе запустить финальный на сегодня «Караван». Чтобы закольцевать нашу историю, мы снова пригласим на сцену Дюка Эллингтона. Однако на этот раз его триумфальному оркестру составит пару неподражаемая Элла Фицджеральд. Чей мощный и одновременно обаятельный вокал наполнил композицию особенным, ни с чем не сравнимым шармом и магией.

28

Солнце медленно опускалось за горы. Прохладный ветер, ударивший с северных пустынь, ворвался в долину, чтобы выдуть из нее все тепло, собранное за день. Мари и Ги сидели на крыше космопорта, любуясь, как космический лифт запускает очередных пассажиров на следующий рейс до Земли. Нагретый садившимся солнцем бетон приятно колол ладони. Ги болтал ногами, молча рассматривая крошечных людей, слившихся в реку, текущую к дверям посадки. Мари наслаждалась последними лучами закатного солнца. Здесь оно заходило, а во множестве других миров, на других планетах только поднималось или вовсе было скрыто ночью.

– И все равно не пойму, как ты можешь быть в каждом мире одновременно? – спросил чуть охрипшим голосом Ги, вертя в руках губную гармошку.

– Я и сама этого не понимаю, – Мари щурилась на солнце и безмятежно улыбалась.

– Как ты это ощущаешь? На что это похоже? – не унимался новый знакомый.

– Это похоже на…, – она задумалась. – Может, у тебя бывали такие сны: когда ты видишь, как какой-то объект сначала вырастает бесконечно огромным, увеличивается до размеров Вселенной, но как только становится страшно это осознавать, он схлопывается до микрона, до атома, до какого-то крошечного кванта. И обратно.

– Вот это да, – Ги оттопырил губу. – Таких снов я не видел. Но, кажется, где-то о таком читал…

– Еще похоже на ощущение перед сном, – она потянулась, осторожно улеглась на спину и всмотрелась в первые звезды. – На границе сна и яви, когда вдруг начинаешь ощущать свои ноги бесконечно длинными, такими длинными, что пальцы, кажется, находятся на другом конце Галактики! А потом это ощущение вдруг ускользает, и ноги будто скукоживаются и укорачиваются. Словно если просто опустишь подбородок, сможешь достать до ступней.

– Так, значит, ты себя чувствуешь? – хохотнул Ги. – Ноги-то у тебя и правда длиннющие! – он тоже откинулся на спину. – Как думаешь, почему я вспоминаю лишь участки жизней? Почему я не могу увидеть картину целиком, как ты?

– Мне кажется, все дело в инструменте, – Мари кивнула на гармошку в его руке. – Твой мозг устроен особенным образом и не позволяет тебе расширить горизонт восприятия. Ведь не зря же говорят, что мы используем наши возможности не по максимуму. Может, через пару поколений все люди разовьют зачатки этих способностей во что-то внушительное. Так, как это получилось у меня. Без операций и насилия, через естественное слияние с океаном.

Теперь они оба лежали, устремив взгляды в бескрайний космос. Он протянул руку и обхватил ее тонкое запястье. Неделю назад он и не знал о ее существовании, а сегодня Мари стала самым близким человеком. Ги никогда не верил, что у него были какие-то особенные склонности или таланты. Но воспоминания о других жизнях, проведённых вместе с этой девушкой, напрочь перечеркнули все его сомнения.

– Думаешь, он тоже может видеть все твои реальности? – спросил он.

– Знаешь, – Мари повернулась набок и облокотилась на руку. – Мне начинает казаться, что океан и есть реальность… Что я не открыла новый способ восприятия Вселенной, а просто наткнулась на хранилище данных о ней.

– Звучит жутковато, – Ги сел, подогнув под себя ноги, и дунул в гармошку, чтобы прочистить ее.

– А мне кажется, это даже романтично. Океан разума и мы все его частички…

Мужчина рядом с ней втянул воздух через гармошку, и над космопортом раздались тягучие аккорды давно знакомой мелодии.

Дахаб, Южный Синай, Египет

30 октября – 24 декабря 2020 года

Посвящается моим родным бабушке Марии Михайловне и дедушке Геннадию Алексеевичу Мироедовым. Также моему строгому критику и любимому мужу Роману.

Иллюстрации – Софья Мироедова