Текст книги "Волна. Часть II"

– Я думал, вы друзья? – изумился Ги.

– Да, но кому захочется, чтобы в идеальном обществе завелся сумасшедший? Дело не в этом. Ги, Геннадий, – она неуверенно глянула на него.

– Пусть будет Ги, – улыбнулся он.

– Ты не покрутил у виска, когда я рассказала, откуда узнала это твое имя из детства. Ты до сих пор здесь, значит, ты мне веришь.

Он кивнул.

– Чан, – она обратилась к коллеге, скрывшемся в клубах ароматного дыма. – Ты мой давний друг, я знаю, что ты иногда ведешь себя как последний мудак, но еще я знаю, что широте твоих взглядов позавидовал бы Тесла.

– Ты стала слишком грубо выражаться, – внес ремарку Чан. – Это на тебя не похоже.

– Наверное, все дело в отпечатках тех реальностей. Я будто становлюсь всеми этими людьми одновременно…

– У тебя есть еще доказательства теории облачного хранения памяти кроме тех двух? – спросил Ги.

– Это скорее косвенная улика, нежели прямое доказательство, – ответила Мари. – Как раз о нем я и хотела рассказать на конференции. Это непосредственно связано с темой доклада Доктора Лю. Отпечаток личности невозможно сделать, потому что путь к одному и тому же воспоминанию может быть разным. Плюс, в наших исследованиях мы заметили, что некоторые участки памяти могут меняться, приобретая новые слои. Каждый раз, воспроизводя воспоминание, мы его перезаписываем. И даже квантовый компьютер не в силах зафиксировать все изменения.

– Что это значит?

– Боже, он что, не проходил курс элементарной физики? – застонал Чан.

– Заткнись, – шикнула Мари.

– В общем, Геннадий, говоря простым языком, воспоминания постоянно меняются, оставаясь прежними, – пояснил доктор.

– Ясно, – тот не стал углубляться в детали.

– Мы с Чаном решили, что это нечто сродни суперпозиции. Будто таким образом происходит некое шифрование для передачи данных.

– Почему раньше никто этого не замечал?

– Может и замечали, – ответил юноша. – Только какой толк от этих выводов, вырванных из контекста?

– Да, это не шутка. Во-первых, сложность таких измерений в том, – начала объяснять Мари, – что все портит наблюдатель. До произведения измерений частица может быть как бы одновременно в двух состояниях. Стоит провести замер, как волновая функция коллапсирует, и частице присваивается одно конкретное положение. Так что нужно исключить из уравнения наблюдателя.

– Но это невозможно, вы же ведете измерения?

– Да, но благодаря передовым исследованиям в физике частиц еще в начале прошлого столетия появились квантовые компьютеры, которые способны просчитать все варианты одновременно и выдать наиболее вероятный результат, либо все возможные результаты. Благодаря этому мы получаем весь спектр данных о частице, как если бы наблюдатель вовсе отсутствовал. Это изменило отрасль. Но, естественно, этим компьютерам необходимо время и мощность для таких точных измерений, как отслеживание процессов памяти. Поскольку по-настоящему мощных систем до сих пор немного, все они используются исключительно для создания более продвинутых технологий и оружия. Нейробиологам и программистам до длительного доступа к ним было как до центра Млечного Пути. Но свершилось чудо, и работа Чана позволила ему выбить финансирование на продолжение исследований. Вот мы и вложили половину этой суммы в эксперименты на мощнейшем квантовом компьютере.

– И смогли расшифровать память?

– Если бы! Это тонны информации. За полгода работы у нас не получилось отследить и зафиксировать даже одного воспоминания. На расчеты требовалось намного больше времени, чем мы могли надеяться. Как минимум мы поняли, что находимся на верном пути. Мы столкнулись с шифрованием, которое может либо хранить данные внутри частицы либо передавать их куда-то. Хотя лично для меня факт записи памяти на фундаментальном уровне звучит сомнительно. Никакие научные исследования этого не подтверждают. Тем не менее я не исключаю возможности, что мы просто еще не обнаружили необходимых частиц.

– Звучит внушительно!

– Это еще что, – Чан отложил трубку. – Мы же могли получить резиденцию для Мари только за счет этого открытия. Мы практически расшифровали код человеческого разума! Как минимум мы разработали систему, а уж недостаток мощностей для вскрытия шифрования не наша проблема. Но разве моя бывшая лаборантка могла на этом остановиться? Ну уж нет!

– А что нам оставалось? Данные, которые мы получили не могут указать точного места хранения памяти, – она постучала пальцем по лбу. – Это по-прежнему темный лес.

– И как же быть? – от злости на лице Ги не осталось и следа, он с живым интересом слушал рассказ ученых.

– Хороший вопрос! – хмыкнул Чан.

– Нам нужно больше мощных компьютеров, возможно, это поможет, – невинно улыбнулась Мари. – Но в любом случае это прорыв! Мы еще никому об этом не рассказывали. Кстати, нам можно делиться наработками с кем угодно, – она вспомнила вчерашнюю беседу. – Только публиковаться без одобрения комиссии нельзя. Так что еще один миф тоталитаризма разрушен!

– Туше, – кивнул Ги.

– Чан, а что если я как-то настроилась на эту информацию, где бы она ни была, и смогла считать память двух других жизней? – обернулась она к коллеге.

– Это, конечно, выглядит как самый правдоподобный вариант. Хотя, на первый взгляд, полное безумие, – развел руками юный доктор. – Потому что Штайнер и наноботы, ну это же чисто научпоп прошлого века!

– Согласна. Если я права, и наша память действительно лишь часть мозаики, мой доклад кажется ещё более сырым, чем раньше. К тому же если наши предположения верны, никакой, даже самый мощный компьютер, не сможет расшифровать найденный нами код. Память из мультиреальностей множит необходимое для расчетов время на бесконечность!

– Поддерживаю, – кивнул Чан.

– Почему? – Ги непонимающе уставился на ученых. – Я думал, обнаружение шифрования – уже прорыв. Разве не стоит поделиться им с миром?

– Эти конференции на Платформах, своего рода тестовый забег, – начал объяснение доктор. – По факту в них нет никакой практической ценности. Просто репетируешь подачу перед благодарной аудиторией. И подавать здесь наброски теорий не принято – так можно потерять ценную идею. Твои недоработки уведут и завершат в колониях. Не патриотично, – юноша наморщил лоб.

– Да, – покивала Мари.

– Мне показалось, что за работу доктора Лю уже вручили резиденцию. Значит, для вас это не тест? Зачем тогда вы выступаете сегодня?

– А, это, – с удовольствием протянул тот. – Это демонстрация силы. Я приглашенный спикер, засланный нашей комиссией. Земле же нужно постоянно подтверждать статус колыбели цивилизации.

– Ясно… Как наши концерты.

– Очень похоже, – Чан активно закивал, вдохновленный параллелью. – У нас часто выступают лекторы из колоний. Они редко предлагают что-то стоящее, но послушать все равно интересно. В этом, конечно, отличие научных конференций от концертов и выставок. В этом плане расстановка сил меняется с точностью до наоборот.

– О, надеюсь, что это не сарказм, – Ги раздул ноздри.

– Какой тут сарказм. Мы на Земле по кругу слушаем и смотрим одно и то же. Платформы – это благословение! Я, например, обожаю шахтерский краут-рок, но у нас его днем с огнем не сыщешь! А на платформах даже рейвы проводят.

– Не заподозрил бы в вас любителя этого стиля.

– А я бы в вас интеллектуала. Но вот мы здесь!

Ги покачал головой, Чан весело рассмеялся, снова забивая трубку цветным табаком.

– Так что, ты решила не читать доклад?

– Да, теперь это бессмысленное открытие. Нужно его доработать. Думаю, нам стоит сконцентрироваться на моих странных воспоминаниях, попробовать отследить их и сравнить с памятью из моей обычной жизни.

– И заодно с мозговой активностью галлюцинирующих шизофреников, мало ли! – хихикнул юный доктор.

Мари строго посмотрела на друга:

– Я не шучу, проводя анализ схожих воспоминаний из разных реальностей, мы вполне можем подобрать код для всего шифра. А это уже не просто поиск памяти, это открытие, которое способно полностью поменять взгляд человечества на Вселенную.

– Тогда нужно сообщить руководству конференции об отмене лекции или о смене темы? – спросил Ги.

– Зачем, – пожала плечами Мари. – Я прочту доклад без данных о наших исследованиях и, соотвественно, без выводов. На платформе масса пустых общеобразовательных лекций. Для этого люди сюда и приходят.

– «Где хранится память» – Чан продекламировал название ее доклада. – Думаю, ты легко обведешь их вокруг пальца!

Изолированная кабина снова заполнилась цветным дымом, и Ги, кашляя, вышел наружу. Мари догнала его, и они вместе спустились в зал, чтобы послушать выступления других спикеров.

15

– Так что эту область науки по-прежнему можно считать молодой. Благодарю за внимание, – Мари улыбнулась публике, легко кивнула и спустилась со сцены.

К концу лекции в зале собралось больше ста человек, оказалось, интерес к тайнам памяти все еще был присущ человечеству. Раздались одобрительные аплодисменты. Друзья, сидевшие в дальнем ряду за библиотечным столом, хлопали громче всех. Тэфэри даже умудрился просвистеть первые аккорды «Марсельезы». Чан с Ги все это время молча стояли рядом со сценой, внимательно слушая доклад.

– По-моему, неплохо вышло, – оценил выступление коллега, когда Мари подошла к мужчинам.

– Да уж, у меня бы даже мысли не возникло, что у этого вопроса есть какие-то перспективы, – поддержал его Ги.

– Доктор Мирти, Доктор Лю, – донесся до них голос подошедшей гостьи.

Все обернулись. Мари мгновенно узнала Сашу. В этой реальности они еще не были знакомы. Здесь ее подруга из других жизней была вытянута в струну, ее светлые волосы золотыми водопадами струились по плечам, а лицо выражало такую доброжелательность, которой Мари не видела ни в одном из предыдущих миров.

– Меня зовут Александра Андреева, – она протянула руку коллегам. – Я представляю интересы SchaiIncorporation во всем колонизированном мире.

– Саша? – с неуверенной улыбкой вслух произнесла Мари и тут же осеклась, серьезно пожав протянутую руку.

– Да, можно просто Саша! – улыбнулась девушка. – Ваши доклады были кульминацией конференции!

Оба почтительно кивнули. Ги с интересом рассматривал разыгрывавшуюся сцену, отойдя на несколько шагов.

– Благодарю, – Чан тоже поприветствовал новую знакомую.

– Я хотела бы выразить свое восхищение вашей работой от лица всей группы компаний SchaiArts, SchaiTech и, конечно, SchaiScience. Мы пристально следим за вашими исследованиями, поскольку область, которой вы занимаетесь, на наш взгляд, сейчас находится на острие науки!

– Спасибо, – пожала плечами Мари, краем глаза наблюдая за тем, как трио друзей двигается в их сторону, пританцовывая и размахивая руками.

– Я хотела бы предложить вам место в нашей компании, – Саша протянула им две стерео-визитки. – Мы испытываем трудность с квалифицированными сотрудниками, особенно на руководящих должностях. Я здесь, чтобы передать вам личную просьбу нашего учредителя и патрона планеты Шаи, Эмиля Озкана. Он приглашает вас возглавить новое подразделение нашей компании, SchaiNeuro, направленное на изучение работы мозга и соответствующих процессов.

– Нас? – Чан прищурился. – Нас двое.

– Да, он предлагает вам разделить эту должность на равных правах, поскольку благодаря вашему союзу родилось много значительных работ.

– Хм, – доктор приложил пальцы к подбородку. – И зачем нам может это понадобиться? У меня бессрочная резиденция Земли, доктор Марти получит ее в будущем году.

– Господин Озкан предлагает вам неограниченное финансирование.

– У нас и так все в порядке с ресурсами, – Мари вспомнила предательство подруги и ее переход на сторону Штайнера в другой реальности.

– До нас дошли слухи, что вам пришлось потратить значительную сумму из личных средств, чтобы получить доступ к квантовому суперкомпьютеру всего на полгода. Мы предлагаем вам построить такой в нашей лаборатории.

У Чана загорелись глаза. Он глянул на коллегу.

– Наши исследования не завершаются компьютерными вычислениями, – мотнула головой Мари.

– Само собой! – закивала Саша. – В вашем распоряжении будет лучшее оборудование, средств мы не пожалеем!

– Неужели во всех колониях не нашлось грамотных специалистов? Почему вы хотите увести кадры с самой Земли? – подняла брови девушка.

– У нас был замечательный руководитель отделения нейробиологии, профессор Иероним Штайнер, однако, нам пришлось отказаться от его услуг. Ему были чужды нормы этики и морали, принятые во всем цивилизованном мире. Мы не настроены повторять этой ошибки, поэтому хотим взять лучших из лучших.

– Неограниченные ресурсы? – протянул Чан.

– Именно, – подтвердила Саша.

– Мы подумаем, – Мари убрала стереовизитку и протянула девушке руку на прощанье.

– Конечно! Если у вас появятся вопросы, пишите или звоните в любое время! Я всегда на связи! – она пожала руки докторам, низко поклонилась обоим и двинулась к выходу.

Ги проводил ее взглядом и подошел ближе к коллегам:

– Своя лаборатория на Шаи?

– Да уж, – Мари покачала головой. – На что они надеются!

– В смысле?! – Чан непонимающе уставился на нее. – Это же невероятная возможность! Неограниченные ресурсы! Подумай, свой квантовый компьютер!

– Хватит, доступ к компьютеру мы получим и на Земле, – настаивала та.

– Доктор Мирти, вы ку-ку? – продолжал юноша.

– Доктор Лю, я потом вам все объясню, – нахмурилась Мари, увидев, как за спиной коллеги крадется огромный историк.

– Чанчан! – Тэфэри схватил крошечного доктора и поднял его над полом. – Кого я вижу! Великий и ужасный король мрачных задниц!

– Тэфэри, это неприлично, – смеясь, прошептала Мари.

– Опусти меня, – процедил побледневший Чан. – Немедленно.

– Ладно, доктор Лю, – эфиоп аккуратно поставил коллегу на пол. – Лекции просто огонь! – добавил он, посмотрев на подругу.

– Спасибо.

– Это нужно отметить! – предложила Нури, пританцовывая на месте. – Ресторан вечером?

– Вы ведь сегодня играете? – из-за плеча Тэфа выглянула тонкая Сага и обратилась к Ги.

– Я? – неожиданно хрипло спросил тот. И, прокашлявшись, добавил: – Конечно, у меня контракт на недельные концерты.

– Решено! – прогремел эфиоп. – Пойдемте отсюда, хватит с меня этой научной брехни! До экзамена еще полгода, не хочу забивать себе голову лишним мусором!

– Да, идем в Дендрарий? Там сейчас подают чай! – предложила египтянка. – У меня с собой есть яблочный дым, он будет в самый раз к обещанной шарлотке!

Чан осторожно отошел от шумевшей компании, собираясь незаметно ускользнуть.

– И доктора Лю возьмем с собой! – Тэфэри схватил маленького китайца за руку. – Нельзя оставлять его в одиночестве в такой прекрасный день!

Ги стоял рядом с Мари и, довольно улыбаясь, шепнул ей на ухо:

– Оказывается, и на этого сноба есть управа. Мне определенно нравится Тэфэри. Неужели на Земле еще остались такие люди?

– Тэф у нас оригинал, – кивнула та. – Его мало кто может терпеть. Разве что мы трое, компания маргиналов.

– Ладно, только убери свои ручищи! – пискнул молодой доктор и спрятался за Ги, который был примерно того же роста и комплекции, что и ужасавший его африканец.

Компания, громко хохоча и хаотично меняя пары, двинулась через отсеки пешком в Дендрарий. Ги взял Мари за руку и постарался отстать от шумной троицы. Чана захватили и не выпускали из эпицентра бури. Тот уже перестал сопротивляться, и лишь невесело бубнил себе что-то под нос.

– Шаи, это твой шанс убежать с Земли! – приглушенно заговорил Ги. – К тому же, кажется, ты упоминала, что у тебя там родственники?

– Да, – машинально кивнула Мари, она погрузилась в свои мысли, вспоминая все нюансы их дружбы с Сашей во всплывших двух реальностях. Она пыталась понять, была ли в ее поведении какая-то закономерность. Если была, то в первой реальности нужно срочно рвать с ней дружбу, ведь она могла утащить на дно весь проект своими связями со Штайнером. Если же все это лишь цепочка совпадений, то здесь она действительно могла предлагать перспективную работу.

– Ты слышишь? – Ги заглянул ей в глаза.

– А? – она испуганно вскинула ресницы.

– Я говорю, что это отличная возможность. Ты будешь заниматься любимым делом и к тому же не будешь ограничена в перемещениях. Мы могли бы поехать куда-нибудь вместе.

– Куда? – Мари еще не полностью вынырнула из своих мыслей.

– Да куда угодно! За последние тридцать лет открыли столько планет, уму непостижимо! Я не был и на половине из них. Я хотел бы показать тебе их…

– Подожди, – она остановила его. – Мне нужно все это обдумать. Слишком большой груз свалился на меня за эти сутки.

– Ты про те воспоминания? – Ги заговорил еще тише.

– Да. Но сейчас не время, – шепотом ответила ему Мари. – Потом…

Компания впереди заметила, что они сильно отстали. Друзья захихикали и начали махать им руками:

– Не будем вас торопить, – звонко крикнула Сага. – Мы будем в Дендрарии. Закажем вам отдельный столик!

– Нет, Мари, – отчаянно завопил Чан. – Не оставляй меня с этими умалишенными!

Но друзья уже перекатились волной в следующий отсек, унося с собой протестовавшего доктора.

Двое остались в просторной рекреации лифта. Посередине зала стояла необычная скульптурная композиция, оказавшаяся фонтаном, на стенах висели абстрактные полотна в изысканных рамах, рядом с дверями лифта стояло несколько диванчиков для ожидания. Внезапно Ги прижал Мари к себе и взял ее бледное, строго накрашенное лицо в ладони:

– Ты должна поехать! Ты слишком хороша для заточения на Земле, ты должна поехать со мной! – он коснулся ее губ мягким поцелуем.

Мари положил свои ледяные пальцы на его горячие руки и медленно отстранилась.

– Я не могу ехать на Шаи, – она сделала шаг назад и опустилась на бархатный диван. – Я боюсь туда ехать.

– Почему? – он сел рядом. – Ведь там живут твои родные.

– Это похоже на чувство, когда смотришь из лодки на темную синюю воду и тебя сковывает страх. Страх при мысли, какая под тобой глубина.

– Ты боишься воды?

– Немного.

– И космоса, и воды. Как же ты живешь? – он аккуратно положил свою руку поверх ее.

– Да нормально я живу. Просто избегаю глубоких водоемов и стараюсь не вылетать с Земли.

– Значит, поэтому ты так хочешь получить резиденцию? Чтобы у тебя не было причин сталкиваться со своими страхами?

– Возможно, – она пожала плечами и стала разглядывать картины вокруг. Это были репродукции известных полотен экспрессионизма. Одну стену занимал триптих Ротко, ломающий пространство своей четкой геометрией. Противоположную – огромное вибрирующее полотно Поллока, словно вызов строгости соседа. «Порядок и хаос, – подумала Мари. – Наверное, я просто больше люблю порядок…», и перевела взгляд на черно-красные полосы абстракции.

– А что если нужно заглянуть страху в лицо? – он сосредоточенно пытался поймать ее блуждавший взгляд.

– Зачем? – без интереса спросила она.

– Затем, что без этого жизнь не имела бы смысла! – он поднялся с дивана и заглянул в ее золотые глаза. – Ты боишься лететь на Шаи, значит, надо лететь! Может быть, там тебя ждет что-то невероятное! То, ради чего стоит жить!

– А может быть, я просто потеряю возможность, о которой мечтает все современное человечество – возможность жить на Земле.

Ги тяжело вздохнул и рухнул обратно на диван, вытянув вперед длинные ноги. Он посмотрел блестящие двери лифта: две фигуры в искаженном отражении сидели по ту сторону на таком же гротескном диване, словно в другом, причудливом измерении. Возможно, там у них было будущее. «А здесь, – Ги посмотрел на девушку, сидевшую рядом и рассматривавшую старые полотна, – здесь все может закончиться прямо сейчас». Он обнял ее одной рукой, Мари устроилась в его объятиях и так ярко вспомнила поездку в пронизанной холодом машине, что едва не провалилась в другую реальность.

16

После затянувшегося полдника в Дендрарии, к которому Мари и Ги присоединились еще до того, как разлитый по чашкам гостей чай успел остыть, вся компания неторопливо перетекла в ресторан. Там официанты уже накрывали столики к ужину, а музыканты проводили саундчек, перебирая ноты на сцене. Ги попрощался с новыми знакомыми и присоединился к группе, чтобы настроить рояль под вечернюю программу и немного разыграться.

К вечеру на Платформе приглушили огни, чтобы поддержать ощущение земных суток. В ресторане зажглись голографические свечи, разлившие по залу атмосферу уютного веселья. Здесь в отличие от кафетерия официантами работали люди. Важные мужчины с проседью в висках ловко лавировали в море заполнявшихся гостями столиков, принимали заказы и скрывались в складках портьер, отделявших кухню.

– Думаешь, это настоящие люди? – спросила Сага, следя, как бармен аккуратно расставляет новые бутылки по светившимся золотом полкам.

– Почему нет? – устало пожала плечами Мари. – Это престижная работа. На Платформах ведь работает масса землян, лишившихся резиденции. И я слышала, что им платят лучше, чем обслуживающему персоналу на Земле. Что, кстати, довольно странно.

– Просто они такие, – девушка закусила губу, – красавцы! Все как на подбор. Разве такое возможно?

– По последним данным, в Объединенных Колониях Земли сейчас проживает более тридцати миллиардов человек. Думаю, вероятность найти десяток стройных мужчин среднего роста и с правильными чертами лица довольно высока, – скучающим голосом объяснил Чан, ковыряя допитый молочный коктейль металлической трубочкой. Алкоголь был запрещен до двадцать одного года даже на Платформе.

– Тридцать миллиардов? – Нури вытаращила глаза на юного доктора. – Быть не может! Ведь еще сто лет назад нас было не больше десяти миллиардов.

– Колонизация, – развел руками Чан.

– Мне казалось, людей в целом стало меньше, – нахмурилась девушка.

– Неудивительно, чем ты занимаешься? Танцами? – высокомерно бросил китаец. – Что вы сдаете на экзамене? Квадрат танго и пару вариаций чачача?

– Чан! – одернула его Мари. – Он хочет сказать, что такое впечатление создается из-за того, что люди рассредоточились по планетам. Поэтому появилось ощущение, что нас стало меньше. Кстати, если бы не культурная революция, мы бы по-прежнему задыхались на Земле от перенаселения, – она припомнила одну из реальностей, проникших в ее сознание прошлым вечером.

– В любом случае жаль, что нельзя взять их с собой, – хитро прищурившись, откинулась в кресле Сага. – Вот ты Мари, не жалеешь, что нельзя увезти с собой твою новую зверушку?

– Знаешь, дорогая, – натянуто улыбнувшись, начала Мари, – думаю, вы с Чаном идеальная пара! Жаль, что ты на двадцать лет старше его. Иначе мы невероятно зажигательно повеселились бы на вашей свадьбе, купаясь в неуместном сарказме и любуясь фонтанами желчи!

– Мари, что с тобой? – округлил свои и без того сверкавшие в темноте глаза Тэфэри. – Сарказм – это твой конек. Сага не сказала ничего необычного. Это ты у нас предводительница снобов. Ты что-то не то съела вчера? Или, может, дым попался с тухлицой?

Мари закатила глаза и махнула на друзей рукой.

– Доктору Мирти не нравится, когда мы не выказываем должного почтения ее новому знакомому, – Чан вынул из пустого стакана трубочку и облизал ее. – Ей кажется, что этот колонист заслуживает большего.

– Ну, играет он точно офигенно! – Тэф закинул ногу на ногу и посмотрел на сцену, где настраивали инструменты музыканты.

– Кстати, о дыме, – Нури, казалось, пропустила мимо ушей всю перепалку. – У меня сегодня есть кое-что новенькое!

– Из колоний? – хищно улыбнулся, оголив золотые зубы, эфиоп.

– Прямиком с третьей шахты!

– Не может быть! Я слышал, это нелегально?!

– Тэф, мы же на Платформе! Здесь легально почти все. Кроме убийства, конечно.

– И алкоголя для несовершеннолетних, – пряча улыбку, покосилась на Чана Сага.

– Доставай, – нетерпеливо прошептал Тэф.

Египтянка положила перед собой трубку. В отличие от большинства ее мундштук был из дерева. Его испещряли причудливые узоры, филигранно вырезанные на корпусе, инкрустированные сапфирами и отделанные платиной. Нури вытащила из сумочки крошечный мешочек, расшитый золотой ниткой, раскрыла его и взяла оттуда щепотку порошка, похожего на пепел. Засыпав табак в расширенный конец трубки, прикрыла его пальцем и нажала позолоченным ногтем на маленькую кнопку у основания мундштука. Над столиком разнесся насыщенный аромат спелых яблок. Гости втянули ноздрями запах, и у всех тут же чуть поплыло в глазах.

– Вот это да! – протянул Тэфэри, продолжая водить носом. – Один запах чего стоит! Что же делает дым?

– Сейчас узнаешь! – игриво подмигнула Нури и затянулась.

– Ты что, уже пробовала?

Девушка глубоко вдохнула дым, мелко кивнула в ответ и запрокинула голову, выдыхая зеленые клубы в пространство над столом.

– Обалдеть! – неуклюжие большие черные пальцы аккуратно приняли из ее рук тонкую трубку. – Меня даже от твоего пара уже торкнуло! Что это за штука?

– Это Пурпур Черной Дыры, – смуглянка вытерла и облизала губы. – Именно под этим Рэй и написал свой шедевр.

– Не может быть! – Тэфэри вставил трубку в рот и легко вдохнул небольшую дозу.

– Не стесняйся, – подбодрила его Нури. – С твоей массой можно и целую выкурить, результат все равно будет одинаковым!

– Тебя как будто не берет? – подняла бровь Сага.

– Просто у Пурпура отложенный эффект. Он как китайская роза в чае, разворачивается постепенно, отдавая насыщенность со временем. Мне одной затяжки хватает часа на три. А если курю трубку, день хожу под вдохновением.

– Так что же делает этот дым? – Мари смотрела, как Тэфэри затягивается в третий раз.

– Он наполняет тебя, как бы это сказать, – задумалась танцовщица, – силой, что ли. Это не совсем вдохновение. Это что-то большее. Просто с мира словно спадает завеса, и ты можешь видеть его таким, каким он был задуман!

– О нет, – капризно простонала Сага. – Это какой-то очередной наркотик новых теософов?

– Нет, нет! – запротестовала Нури. – Просто под ним ты видишь все как есть. Сложно сказать. Говорят, некоторые даже начинают читать мысли в этом состоянии! Как будто раскрывается наш истинный потенциал!

– И вы решили покурить это в ресторане? – фыркнул Чан. – Мари, как ты находишь таких идиотов?

– Отдых – лучшее время для Пурпура! – возразила египтянка. – Иначе ты начинаешь зацикливаться на работе, и эффект быстро пропадает. А так, мозг как будто настраивается на нужный лад.

– Дашь мне щепотку? – наклонился к ней доктор.

– Конечно, бери сколько хочешь! – она протянула ему мешочек. – Все равно мы завтра возвращаемся на Землю, а там его в любом случае конфискуют.

– Хочешь накуриться впрок? – спросила Мари у коллеги.

– Хочу взять немного для исследований, – серьезно ответил тот. – Если этот дым раскрывает какие-то потенциалы нашего сознания, то мы просто обязаны препарировать его!

– Чур я буду подопытным! – прохрипел Тэфэри, окрашивая своим дыханием воздух над столиком малиновым цветом. Теперь у дыма был черничный аромат.

– Почему пахнет по-другому? – спросил Чан, следя за рассеивавшимися клубами.

– Он пахнет каждый раз по-новому, – объяснила Нури. – В зависимости от химии курящего. У меня всегда яблоко, после секса пару раз была жареная курица.

– Жареная курица после секса? – прыснула Сага.

– Да, странно, правда? – Нури взяла трубку у Тэфэри и вдохнула новую порцию.

– Ладно, я следующая! – скандинавка подвинулась ближе к столу.

Тут к ним подошел один из неотразимых официантов, поклонился и спросил, доставая книжечку с ручкой:

– Вы выбрали меню на вечер?

– Давайте сет номер три, – отмахнулся Тэфэри. – Все согласны?

Гости вразнобой закивали, стараясь скорее отделаться от официанта. Тот сделал пометку в блокноте, поклонился и удалился.

– Ишь, – прошептал эфиоп. – Двадцать минут ждали, когда подойдет, а стоило нам закурить Пурпур, тут как тут!

– Напитки? – к столику подошел бармен. – Обратите внимание на наше сегодняшнее специальное предложение…

– Если нам понадобится что-то специальное, мы вас позовем! – резко оборвала его Сага.

– Я оставлю вам меню, – бармен положил перед ней стереобуклет и ретировался.

– Давай уже, – нетерпеливо прошептала девушка, протягивая руку за трубкой.

– Ты будешь? – вежливо спросила Нури у Чана, потому что тот сидел ближе.

– Давай, – тот перехватил мундштук и быстро затянулся, передавая его Мари, расположившейся рядом.

– Нет, – покачала головой та. – Я сегодня пас.

– Да ладно тебе! – глаза Тэфэри увеличились вдвое и теперь занимали пол-лица. Можно было отчетливо рассмотреть круглую радужку, прикрытую изумрудными линзами. – Один тяг! Это нечто! Давай позовем пианиста, если хочешь! – он внезапно начал размахивать руками, подавая знаки музыкантам.

– Нет, – Мари взяла у Чана трубку. – Не нужно его звать.

Эфиоп мгновенно спрятал руки под столом, отчего вся посуда подпрыгнула и звякнула. Его движения стали необычно порывистыми и резкими, словно он перестал ощущать границы собственного тела.

– Давай, это классно! – подбодрила ее Нури.

Сага выжидающе смотрела на подругу, уперев палец в висок.

Мари вдохнула дым, он был необычного мягкого аромата, в нем словно слились три запаха – раскаленного песка на пляже, свежего морозного утра и крепкого сладкого чая. Задержав на несколько секунд дыхание, она сложила губы буквой «О» и выпустила в пространство перед собой прохладные кольца переливавшегося несколькими цветами дыма.

– Ого! – выдохнула египтянка. – Я раз сто уже курила его, но такого никогда не видела!

– Что это за запах, – Сага втянула аромат плавающих над столиком колец. – Не могу уловить… Что-то знакомое…

– Похоже на…, – попытался определить Тэфэри. – На…

– Мари, вот это номер! – у Нури загорелись глаза. – Это что-то новенькое!

Только Чан безмолвно следил за тем, как растворяются в воздухе дымные кольца. После того как исчезло последнее, он перевел взгляд на Мари. Та откинулась в кресле, ее веки потяжелели и из-под них едва виднелись бело-золотые полумесяцы глаз.

Друзья продолжили передавать трубку, восхищаясь своими ощущениями, цветом и ароматом дыма, который выдохнула их подруга. Мари не двигалась. Она застыла, расслабившись в кресле. По спине пробежали мурашки, она задышала реже. Глаза точно наполнились песком. Словно в сонном параличе она замерла и не могла двинуть ни рукой, ни ногой, только водить глазами под полуприкрытыми веками.

Перед ней, точно на стерео-картинке переливались несколько наложенных друг на друга реальностей. На ресторанный зал словно в мультиэкспозиции на испорченном фотоснимке из прошлого накладывался обшарпанный лофт и стеклянный открытый офис. Она перевела взгляд на Чана, он сидел ближе всех. Коллега тоже превратился в головоломку – он, как на картине кубистов, одновременно пил очередной розовый молочный коктейль, курил дурно пахнувшую сигарету, зажав ее татуированными пальцами, и поправлял туго застёгнутый воротничок белой рубашки. Три Чана, наложенные друг на друга, посмотрели на Мари. Сине-зеленые иероглифы на щеке одного из них взмыли вверх, он улыбнулся и спросил: