Текст книги "Волна. Часть II"

9

Чан бросил очередную пустую пачку в кучу мусора рядом с красной корзиной, стоявшей в метре от него. Пепельница была заполнена окурками, которые туда по очереди бросали все участники проекта кроме Мэй. Худенькая черноволосая девушка отпускала нелестные комментарии каждый раз, когда кто-то закуривал. Мари выкурила всего одну сигарету, удивившись, что ее легкие не захлестнули спазмы кашля – видно, тело было привычно к этому ритуалу. В голове по-прежнему всплывали образы другой жизни, но, погрузившись в работу, она ненадолго забыла о случившемся.

– Как насчет ужина? – потянулась Мэй, все это время она провела в кресле, укутавшись в несколько пледов и читая какой-то учебник.

– Давай, – бросил Чан, не отрываясь от мониторов.

– Эй, я не нанималась вам в кухарки! – обиженно нахмурилась девушка.

– И пиво, – пропустив мимо ушей ее комментарий, добавил программист.

Мари сладко зевнула и потерла глаза. Они без перерыва работали несколько часов. За окном снова опустился вечер. Она поднялась, размяла спину и повернулась в сторону кухни:

– Еду ведь нужно только разогреть?

– Да, – кивнула японка, – можно закинуть контейнеры прямо так.

– И пиво, – повторил Чан, похоронив очередной окурок в высокой могиле собратьев.

– Да будет тебе пиво, – Ги тоже поднялся и щелкнул шеей. – Пойдем, сходим за ним.

– Нет, – коротко бросил кодер в ответ. – Я не выйду на улицу как минимум до начала апреля. Это же чистое самоубийство!

– Но пива-то ты хочешь?

– Конечно, – Чан повернулся к собеседнику. – Ты же все равно идешь, захвати мне тоже.

– Ну, – Мари облокотилась на спинку стула коллеги и взъерошила его жесткие волосы, – если Ваше Высочество остается дома, то поможет Мэй разогреть еду. А мы с Ги сходим за напитками.

– Ладно, – недовольно закряхтел парнишка и пригладил вставшие дыбом волосы.

– Только оденься потеплее, – Ги кивнул на снятый утром толстый свитер Мари.

Они спустились в морозный вечер. Небо снова затянули мрачные тучи, ветер трепал голые ветви деревьев, угрожая пургой. Их ноги утопали в сугробах почти по колено, но они стойко двигались в направлении занесенной снегом машины.

– Уверен, что нужно ехать? – Мари старалась идти в ногу с другом, хоть он и был выше почти на голову. – Мы не дойдем пешком? Сколько тут, километра два-три?

– Да, – кивнул Ги, выдохнув облако пара. – Но дороги так занесло, что мы будем идти туда не меньше часа. Лучше на машине. Она хоть и старушка, но справится.

– Как скажешь, – они добрались до автомобиля и начали смахивать с него налипший снег.

Сев в машину, оба съежились еще сильнее, обогрев по-прежнему не работал, так что Ги достал подушку и передал ее Мари. Она повертела ее в руках:

– Двухслойная, – заметила девушка и вытянула подушку в длину. – Может, просто сядем назад? А то ты отморозишь себе все почки.

– Не только почки, – Ги покосился на подушку и спросил, обращаясь к ассистенту: – Хью, почему ты не сказал, что ее можно разложить? Ты же видел, как я мерз на обратном пути?!

– Я подумал, что ты знаешь, – ответил цифровой помощник. – К тому же твоя жертва выглядела весьма красиво. Кто я, чтобы лишать джентльмена его жестов доброй воли?

– Идиот, – он взял у Мари подушку и бросил ее на заднее сиденье. – Пересаживаемся.

Они вышли и сели назад, расстелив поудобнее теплый матрасик. Казалось, машина была совершенно неспособна сохранять тепло. Из щелей между стеклами окон и дверьми дул ледяной ветер, воздух внутри не успевал нагреваться. От этого у пассажиров складывалось впечатление открытого кабриолета.

Снаружи мелькали тусклые фонари главной улицы. Встречных машин не было. Лишь хлопья снега мчались мимо в подсвеченном фарами пространстве.

– Ги, – нарушила молчание Мари. – Я хотела спросить… Вчера, перед тем, как я ушла из лабы, мы точно не тестировали игру?

– Что? – он вздрогнул, словно только что вспомнив о ее присутствии.

– Игра, мы точно не тестировали ее вчера?

– Ты что? – Ги непонимающе уставился на подругу.

– Ничего, – Мари отвернулась к окну.

– Нет, – он неожиданно для самого себя положил ладонь на ее руку. – Что ты имеешь в виду?

Она посмотрела на его пальцы, сжавшие ее запястье, обернутое теплой материей куртки, перевела взгляд на него и продолжила:

– Я знаю, что это прозвучит странно, но со мной что-то не так. Это произошло сегодня утром, когда я ехала к вам.

Ги внимательно рассматривал ее лицо:

– Что именно? – в его голос закрались обеспокоенные нотки, его густые брови сошлись на переносице.

– Наверное, я упала, не знаю, – Мари посмотрела вперед на тревожный танец снега. – Короче говоря, я начала помнить еще одну реальность.

– Как это?

– Это чем-то похоже на нашу игру, но не совсем. Как бы это объяснить, – она закусила губу. – У тебя бывает такое, что просыпаешься утром, и не сразу можешь вспомнить, кто ты, и где находишься? А потом, через несколько секунд или минут все воспоминания постепенно возвращаются.

– Хм, – Ги неопределенно улыбнулся. – У меня такого не было, но я читал. У этого феномена даже есть какое-то название… Что-то вроде сонной амнезии, не помню.

– Да-да, – она оживилась. – Сегодня я свалилась с доски и вдруг начисто забыла всю свою жизнь! Но при этом отчетливо помнила другую. Там есть и Чан, и Саша, и ты, мы тоже работаем над игрой, но в крупной компании. Там многое по-другому: другая экология, другой город. Причем это тоже Владимир, но какой-то другой.

– Не пойму, тебе приснилось все это?

– Нет! Вернее, не знаю. Я сама не понимаю. Просто сейчас я будто отчетливо помню две жизни. Про этот баг памяти, – Мари бросила осторожный взгляд на друга, – я узнала о нем из той жизни, из того… сна. Там мы уже на финишной прямой и уже знаем об этой ошибке и пытаемся ее пофиксить… И Штайнер – он там тоже есть, но он уже по уши в дерьме из-за судов и экспериментов, которые проводил над людьми с первыми прототипами игры.

– Я всегда знал, что у тебя богатое воображение, но это, – Ги взял ее ладонь в свою и сжал. – Ты говоришь, что упала, может быть, это сотрясение?

– Нет! Голова не болит, даже шишки нет, – она по инерции провела рукой по затылку в меховой шапке.

– Повернись, дай посмотрю.

Она стянула шапку и повернулась спиной к Ги, ледяной воздух сразу же защипал уши и нежную кожу на шее. Он аккуратно отодвинул волосы, провел пальцами по темечку:

– Точно ничего не болит? – Мари почувствовала его теплое дыхание.

– Нет.

– Ни шишек, ни синяков, – он отпустил ее волосы, и она снова натянула шапку. – Странно.

– Вот и я о том же!

– Поговори с Мэй, – начал Ги, – Ее первое образование – психология, к тому же на психиатра она тоже почти выучилась.

– Я помню, – она поджала губы и опустила глаза.

– Она поможет тебе лучше, чем я.

– Ладно, – Мари снова повернулась к окну и начала рассматривать призрачные тени мелькавших за бортом деревьев.

Ги молча выпустил ее ладонь из своей руки и обнял ее за плечи, уткнувшись носом в прохладный мех шапки. Она застыла, закрыла глаза и едва заметно улыбнулась. Через минуту машина резко затормозила, и двери взмыли вверх, давая волю влетевшей внутрь пурге.

– А что там делаю я? В той твоей другой жизни, – вернулся к теме Ги, когда они выходили из магазина с полными сумками.

– Честно говоря, я так и не поняла, – улыбнулась Мари. – Ты только вчера пришел устроиться на работу. Кажется, до этого ты занимался какой-то интеграцией технологий в колониях. По крайней мере ты был загорелым, с длинной бородой и играл на контрабасе.

– На контрабасе? – удивился он. – А это ты как узнала? Это было на собеседовании?

– Нет, просто видела голограмму твоего концерта в баре.

– Это еще что?

– Долго рассказывать, – вздохнула Мари. – Там все совсем по-другому.

– Лучше? – Ги переложил обе сумки в одну ладонь и осторожно взял ее за руку: – Скользко.

– Не лучше, – если бы щеки Мари не были красными от мороза, сейчас они бы вспыхнули огнем от этого прикосновения. Ей снова стало жарко. – Просто иначе. Там странная погода. Днем в ноябре жара, больше тридцати градусов, а после захода солнца температура падает почти до нуля.

– Плюс тридцать? – изумился он. – Как это вообще возможно?!

– Перенаселение, плохая экология. Ученые говорят что-то про истончившийся озоновый слой… Получается, что днем из-за повышенной солнечной активности город раскаляется, а ночью из-за северных ветров и космического выхолаживания, остывает.

– Кошмар какой, – он по-прежнему крепко держал ее за руку.

– А город! Он совсем другой, – продолжила Мари. – Там нет этих пустырей, сплошные небоскребы, неон. Чудесные технологии, нет этого безумного жужжания черепа во время звонка, нет вживленных чипов.

– Тебе как будто нравилось там?

– Да нет, – засмеялась она. – Я ненавижу это место. Вообще, мечтаю переехать к бабушке с дедушкой на Шаи.

– Об этом ты мечтаешь и здесь, – он притянул ее ближе, увидев блеснувшую рядом дорожку гололеда.

– Мечтаю, – она украдкой посмотрела на него. – А ты?

– Надеюсь, мы выиграем гранд и сможем все вместе переехать в колонии. Можно и на Шаи, почему нет. Только там эти SchaiArts со Штайнером. Вряд ли они дадут нам нормально развернуться…

– Вряд ли, – повторила она и задумалась.

Остаток пути они провели молча, сражаясь с высокими сугробами и холодом промерзшей машины.

10

Когда друзья вернулись, чашки с горячим рагу уже стояли на низком столике в углу, забитом матрасами и подушками. Мэй несла ложки и палочки, а Чан угнездился под одеялами и рассматривал что-то в своем блокноте. Помещение наполнилось пряным запахом аппетитной еды, мягкий свет от нескольких торшеров и обогревателей преобразил облезлый лофт в уютную квартиру.

– Какое пиво? – не поднимая глаз, спросил Чан, когда Ги поставил банки на стол перед ним.

– Твое любимое, – ответил тот и, скинув свитер, повалился на матрасы.

– Мэй, тебе бокал под вино, или будешь с ребятами пиво? – спросила Мари, совершенно забыв, что девушка никогда не пила и не курила.

– Смешно, – пискнула та из объятий Ги.

– Поставлю чайник.

– Как вы можете постоянно пить эту бурду? – Мэй положила голову на плечо своего мужчины и, морщась, смотрела, как он наливает себе пиво.

– Как ты можешь не пить? – бросил Чан, по-прежнему ковыряясь в блокноте.

Мари зажгла газ и поставила на утопавшую в кофейной гари конфорку эмалированный чайник. Она отчетливо помнила, что в той жизни не было никаких газовых плит, такие вот кастрюли с носиками давно хранились в музеях прошлых эпох. Ей казалось сомнительным, что где-то люди все еще готовили в них еду. Разве что в шахтерских колониях.

– Хватит там залипать, – крикнул молодой разработчик. – Мари, тащи сюда свой бокал, мы уже открыли твою бутылку.

– Иду.

Через полчаса четверо сытых друзей обсуждали будущее проекта, если им удастся выиграть грант.

– Осталось только выбрать планету, – Чан крутил в покрытой татуировками руке свой пустой стакан, на дне еще виднелась вата пивной пены.

– Ну, точно не Шаи! – рассмеялась Мэй. – Да, Гиги?

– Не знаю, – он осторожно освободился от объятий девушки и потянулся за открытой банкой. Перевернул ее и потряс над стаканом. Она оказалась пуста. Ги поднялся и направился к холодильнику.

– И мне захвати, – кинул разработчик, доставая сигарету из помятой пачки.

– Так, не забудьте потом выпить клинер! – нахмурилась Мэй. – Иначе от ваших внутренностей ничего не останется! Чан, а ты вообще должен эти пилюли горстями пить! Тебе еще и двадцати нет, а ты уже скурил все свои легкие!

– Скурить можно только сигареты. Легкие – прокурить, – съязвил тот.

– Все равно! – настаивала девушка. – Если продолжишь в том же духе, никакой абсорбент не сможет впитать всю эту гарь!

Ги вернулся и с шипучим хлопком открыл свою банку. В бокал полился светлый пенный напиток. Мэй покачала головой и забралась поглубже в подушки.

– Слушай, – подала голос Мари. – Ты ведь по первому образованию психолог?

– А по второму психиатр, – уточнила японка. – А что?

– Да тут такое дело, – начала Мари, глянув на Ги. – Кажется, у меня какие-то странные галлюцинации весь день. Такое чувство, что я ловлю побочку от нашей игры, хотя мы еще не тестировали ее на людях.

– Какого рода галлюцинации? – оживилась Мэй.

– Это даже не галлюцинации, – она задумалась и глотнула вина, прохладная жидкость прокатилась по нёбу и осталась послевкусием на языке. – Как будто ложная память. Что-то вроде того бага, который мы нашли в коде.

– Ты помнишь то, чего не было?

– Я помню, как бы это сказать… еще одну жизнь.

– Целую жизнь? – глаза Мэй неправдоподобно округлились.

– Да.

– Это твоя жизнь или другого человека?

– Моя, – закивала Мари. – Но совсем другая. Есть много общего – некоторые люди, города. Но все равно они выглядят иначе, чем здесь. Что это может быть?

– Хм, любопытно. Обычно это диагностируют как признаки прогрессирующей шизофрении. Но ты говоришь, это началось только сегодня?

– Она упала, – вставил Ги. – Но вроде никаких ссадин или шишек нет.

– Ударилась головой? – забеспокоилась Мэй.

– Кажется, нет, – Мари снова потрогала затылок. – Ничего не болит.

– Вы ребята точно не тестировали неготовую игру? – она строго посмотрела на друзей.

– Мы не идиоты, – отмахнулся Чан.

– Да, но сегодня вы позвали меня для теста, а оказалось, что игра выдает опасные ошибки! – возмутилась Мэй.

– Ну, никто не застрахован, – пожал плечами кодер.

– Ладно, – она вновь села на краешек матраса. – Мари, скорее всего, это просто повышенная тревожность. У вас осталось совсем мало времени до релиза, ты нашла проблему в проекте и начала думать об этом по кругу. Вероятно, то, что ты называешь другой жизнью – просто результат перегруженности мозга. Расскажи, какая она, эта другая жизнь?

– Другая, – Мари отвела глаза.

– Лучше?

– Нет, просто другая.

– Чем ты там занимаешься?

– Тем же, делаю игру. Только в большой компании.

– Ты главная?

– Ну, да, – пожала плечами она.

– Там вы решили проблему с ошибкой?

– Нет, но там мы ее нашли. Если бы не это, возможно, мы бы не знали о ней и здесь.

– Кто еще в твоей команде?

– Там куча народу, целый этаж. Там есть Чан, есть Ги, даже Саша есть.

– Саша? – Чан чуть не поперхнулся пивом. – Эта скотина?

– Да, но там мы по-прежнему близкие подруги и коллеги.

– Как у тебя язык поворачивается произносить ее имя вслух! После ее ухода к Штайнеру нужно вообще вырезать все воспоминания о ее существовании!

– Знаю, – отмахнулась Мари. – Но там она никуда не уходила. И Штайнер там под судом из-за своих неэтичных экспериментов.

– Ясно, – Мэй медленно закивала.

Все посмотрели на нее.

– Твое сознание просто сопротивляется действительности. В той жизни ты не теряла лучшей подруги, у тебя безграничное финансирование, нет соперника в лице Штайнера. Может быть, и сроков нет?

– Не такие жесткие.

– А что с личной жизнью?

– А что с ней? – удивилась Мари.

– Здесь у тебя есть Фонг, а там? – Мэй прищурилась.

– Фонг…, – она начала вспоминать, что в тесной комнате ночью была не одна. С ней был ее мужчина. Рослый черноволосый парень. Отчего-то эта мысль заставила ее вздохнуть. – Там так зовут мою собаку.

– Видишь, твои отношения с человеком, который прилетает раз в год на месяц со своих шахт, настолько расстраивают тебя, что ты превратила его в верного питомца. Дорогая, это просто стресс. Конечно, ничего хорошего в таких ложных воспоминаниях нет, но пока они не опасны. Пару сеансов гипнотерапии, и ты будешь как огурчик!

«Есть еще кое-что, – подумала Мари и посмотрела на Ги, – там мы только познакомились».

– Наверное, – сказала она вслух.

– Можем провести первый сеанс прямо сейчас! Думаю, твой бокал вина не помешает. Может, даже наоборот! – девушка азартно вскочила. – К тому же у вас есть кресло сновидений. Старое конечно, сколько ему? Лет двадцать? Но, думаю, сгодится!

– А что там будет? – оставаясь сидеть, уточнила Мари. – Что ты хочешь сделать?

– Я погружу тебя в эти ложные воспоминания, и ты сможешь их рассеять. Это стандартная терапия. Кстати, думаю, она отлично подойдет для фиксации побочек от вашей игры, – рассмеялась она.

Никто не поддержал ее веселья.

– Ты же узнала о баге из той жизни? – рисунок над бровью Чана пополз вверх по лбу.

Мари кивнула.

– Может, тогда это и правда как-то связано с игрой?..

– В том мире… В тех воспоминаниях у меня тоже начались странные глюки, – вспомнила она. – Я подумала, что нахожусь в игре. И после этого очнулась здесь на снегу.

– Что если это все Штайнер? – не опуская бровь, продолжил разработчик. – Что если он как-то погрузил тебя в свой проект, а вся эта «другая жизнь» – всего лишь воспоминания о сеансе? Ведь мы сами точно не помещали тебя в игру.

– Ой, – Мэй перешагнула через столик и пошла к креслу, стоявшему в углу лофта. – Вы делаете из него какого-то злодея! А это всего лишь ваш главный конкурент! – она стянула белую простыню, накрывавшую инструмент. – Давай, садись!

– Я думала об этом, – Мари встала и направилась в сторону Мэй. – Но как бы он это провернул? Я отчетливо помню все, что было за последние сутки, и раньше. Я была здесь, потом вернулась домой, мы перехватились пельменями и легли. Потом я встала ни свет ни заря, Фонг еще спал, и пошла обратно в лабораторию. Помню весь свой путь. Никаких провалов. Просто в момент падения я вспомнила всю ту реальность… На секунду она вытеснила все воспоминания об этой жизни, но только на секунду. Сейчас я помню обе.

– Это эффект недосыпа и выгорания. Вы слишком зациклены на проекте, – Мэй потянула ее за руку и указала в кресло.

– Там же была Саша, – не унимался Чан. – Вдруг все это просто их коварный план? Вдруг пока ты была в сеансе, они выкачали из тебя наш код?

– А так можно? – Ги все это время сидел молча, следя за беседой.

– Может, и можно! – программист выплюнул окурок в пепельницу. – Откуда нам знать, что там может Штайнер!

– Чепуха! – Мэй прикрепила датчики на виски Мари. – Ложись.

– Что мне делать, чтобы оказаться «там»? – она откинулась в кресле и прикрыла глаза.

– Просто вспомни последнее, что видела, система восстановит путь к данным, и ты окажешься там.

– В том моменте перед падением?

– Да, – Мэй нажала на мигающее запястье и перед ней появился экран с данными сеанса. – Старайся восстановить все ощущения: что ты видела, слышала, чувствовала, кто бы рядом, чем пахло… – голос начал затихать, Мари почувствовала, что засыпает.

«Вероятно, действительно недосып», – подумала она и отключилась.

Ее руки держали что-то теплое, мохнатое и живое. Она открыла глаза и увидела перед собой маленького пса – он весело махал хвостом и старался достать носом до ее лица, чтобы лизнуть.

– Фонг! – рассмеялась она. – Ты нашелся!

Собака весело танцевала перед ней. Мари потрепала пса за ухо и поднялась на ноги. Она была в своей квартире в центре города. На широком подоконнике стояла пустая посуда, значит, она только что поела. За окном вечерний город сиял неоном. Она облегченно улыбнулась. Казалось, кошмар, преследовавший ее последние два дня, рассеялся. Она прошла мимо зеркала в кухню, чтобы насыпать собаке корм. В отражении мелькнул привычный силуэт. Все было знакомым и естественным.

– Что ты видишь? – Мари услышала чужой голос в голове. – Где ты?

Она прислушалась, потом вспомнила: «Мэй, это же Мэй!».

– Описывай окружение, постараемся рассеять это воспоминание первым.

– Мэй? – осторожно спросила она. Пес путался в ногах, не давая ей достать пачку с кормом. – Это ты, Мэй?

– Да, это я, – успокаивающим голосом ответила та. – Рассказывай, что вокруг?

– Я… Я у себя дома, хочу покормить собаку.

– Это твое последнее воспоминание?

– Нет, этого я вообще не помню. Это происходит сейчас, – она задумалась, не провести ли снова диагностику психического состояния, поставила пачку на стол и провела по силиконовому браслету на запястье.

– Ты должна была вернуться в точку отсчета… Не страшно, продолжай описывать реальность.

– Я кормлю собаку, за окном вечер, – говорила Мари, открывая приложение. Выключив звук, она не знала, услышит ли его эта Мэй в ее голове, она активировала проверку. Перед ней вновь появился и замигал круг яркого света.

– Теперь давай поищем пустоты, есть ли вокруг что-то странное?

Мари молчала, ожидая, пока пройдет диагностика. Мэй «на том конце» начала беспокоиться:

– Тебе нужно говорить, Маш, это часть терапии. Мой голос реален, остальное – сон.

Приложение закончило работу и выдало результат. С ней было все в порядке. Немного повышен уровень стресса, но все в рамках нормы. Перед ней загорелось предложение направить результаты ее лечащему врачу. Она смахнула приложение и обратилась к голосу в голове:

– Все выглядит реальным.

– Потрогай что-нибудь, – предложил голос.

– Я только что гладила собаку, с ней все в порядке.

– Попробуй дотронуться до незнакомых поверхностей. Есть вокруг что-то, чего ты не помнишь в обычной жизни?

Эта жизнь казалась Мари сейчас более обычной, чем та, откуда доносился странный голос. Она вернулась в комнату, подошла к подоконнику и взяла посуду.

– Я трогаю фарфоровую миску, из которой только что съела суп, – она держала в руках любимую тарелку.

– Фарфоровую? – удивилась Мэй. – И какая она на ощупь?

– Гладкая, могу почувствовать тонкий, нанесенный вручную рисунок. Тяжелая.

– Похоже на пластик?

– Нет, даже самый качественный пластик всегда очень легкий. Эта тарелка кажется увесистой, но хрупкой.

– Откуда ты знаешь?

– Как-то разбила одну. Они тут такие дорогущие… Пришлось отдавать мастеру. Он склеил ее золотым клеем, очень красиво.

– Золотым клеем?

– Да, японская техника. Кажется, кинцуги. Это целая традиция…

– Откуда ты… – голос в голове становился все выше. – Ей надо выходить, это похоже на… Маш, ты меня слышишь?

– К сожалению, да, – она села на подоконник и поправила длинные черные брюки. В области кармана она нащупала какое-то уплотнение. Запустив руку внутрь, Мари выудила оттуда прозрачный пузырек. Внутри были таблетки – те самые нейролептики, которыми ее угощала Саша накануне. Она, недолго думая, открыла баночку и вытряхнула две.

– Я постараюсь вытащить тебя оттуда, сеанс идет не так, как обычно.

– Нет, – ответила Мари и проглотила две пилюли.

– Если она сама не выйдет, нужно будет ее вытаскивать! – голос стал тише.

Браслет на руке завибрировал, высветилось имя Саши. Мари облегченно вздохнула и приняла вызов:

– Да?

– Слушай, – без приветствия начала подруга. – Я еще раз проверила свою часть – система в порядке, баг на стороне пользователя. Поговорила с разрабами, они вообще перестали работать, занимаются только этим багом! У всех глаза красные, не уходят, дуют кофе литрами. Вы с Чаном открыли ящик Пандоры!

– Знаю, – ответила Мари, она отчетливо вспомнила весь день после посиделок в баре. – Я тоже постоянно думаю, как его пофиксить.

– Есть идеи? А то боюсь, наш юный кодер свихнется еще до полуночи.

– Где-то в другой реальности Чан пофигист, – улыбнулась она.

– Сильно сомневаюсь! Он же сумасшедший! А ему восемнадцать только через два месяца! Так что, как будем чинить?

– Я придумала один способ, правда, это сомнительное решение…, – начала Мари и тут же оборвала себя. Ей вспомнилось, как Саша бросила команду и ушла к конкуренту, прихватив все наработки с собой. Им с Чаном пришлось поднимать систему заново. – Расскажу ребятам завтра. Сейчас уже нет сил.

– Окей! Ты как сегодня? Настроена на вечеринку? – как ни в чем не бывало, перевела тему коллега.

– Нет, – протянула Мари. – Думаю, мы с Фонгом пройдемся, и лягу спать. Тяжелый день.

– Я видела сегодня этого Геннадия в офисе, – по голосу было слышно, что она улыбается. – Он явно искал тебя.

– Зачем?

– Откуда мне знать, – заговорщически понизила голос Саша. – Но я спросила насчет этой его голограммы в баре, он сказал, что сегодня они позвали его играть живьем. Прикинь? Живой концерт!

– Ги будет играть?

– Ах, так он уже для тебя просто Ги? – засмеялась подруга.

– Он сам сказал так себя называть, – у Мари перед глазами мелькнул его пристальный взгляд.

– Пойдем! Посмотрим на него во всей красе!

– Не знаю, может быть.

– Через час возле Покровов! – и Саша отключилась.

Мари поняла, что улыбается. Вечер обещал быть хорошим. Она вернулась на кухню, насыпала псу еды и пошла выбирать наряд на вечер, когда в голове вновь послышался голос. Только теперь он был мужским:

– Маша, это я.

Она застыла, ее мгновенно прошиб холодный пот.

– Ги?..

– Да, Мэй говорит, тебе нужно услышать голос человека, которого ты хорошо знаешь. Давай вытащим тебя оттуда?

– Но я не хочу, – она была уверена, что таблетки подействовали. Оказалось, на той стороне просто меняли оператора.

– Я здесь, с тобой, ты чувствуешь мою руку? – спросил друг детства.

– Я…, – она посмотрела на свою ладонь. Она ничего не чувствовала. – Черт, я совсем спятила, – пальцы вновь нащупали пузырек с таблетками.

– Ты в порядке, просто мы, видимо, нашли какое-то необычно место в твоем сознании. Мэй говорит, что тебе опасно оставаться в этом состоянии, мы можем тебя не вытащить, если ты сама не захочешь.

– А я и не хочу! К черту эту Мэй! – разозлилась Мари, грудь снова прошили вспышки ревности. – Зачем ты вообще притащил ее? Эту тупую козу! Здесь нет никакой Мэй. Отстаньте от меня!

– Маша! – голос Ги дрогнул. – То, что ты видишь нереально. Вернись!

Вдруг она почувствовала, как что-то сильно сжало ее запястье.

– Нет, – прошептала она. – Нет, я хочу остаться. Это же какой-то бред!

Реальность вокруг начала меркнуть. Мари моргнула и оказалась в кресле посреди промороженной темной квартиры. Рядом с ней сидел Ги, он крепко сжимал ее руку в своих ладонях. Она осмотрелась – в нескольких шагах стояла Мэй, ее лицо исказила обида. Казалось, она вот-вот заплачет.

– Откуда ты знаешь про фарфор? – послышался голос Чана, он по-прежнему сидел за столом с банкой пива.

– Я… – Мари села.

– Даже в моей семье никогда не было фарфора, а они знатные антиквары.

– Я вообще не знаю, что это было, – она освободила руку и потерла глаза.

– Это все твое подсознание, – резко ответила Мэй. – Ты соорудила себе там отличное укрытие от мира, где все тебя не устраивает. Даже фарфор придумала. Знатно же мы тебя бесим! – она развернулась и пошла к двери, на ходу застегивая кофту.

– Мэй, ты куда? – Ги поднялся со стула.

– К черту вашу тусовку пропойц! Я думала, хотя бы Мари тут нормальная, – ее голос дрожал, она порывисто натягивала высокие сапоги. – Оказывается, я не слишком хороша для нее! Правда, Ги, – она выпрямилась, – зачем ты меня притащил?

– Мэй, – растерянно протянул тот.

– Иди в жопу! – она застегнула куртку, накинула капюшон и стала судорожно открывать замки.

– Мэй, я не имела этого в виду, – Мари спрыгнула с кресла.

– Нет, имела! Уж поверь мне, я могу отличить бред от голоса подсознания! – огрызнулась она и вылетела на лестничную площадку, хлопнув дверью.

Повисло тягостное молчание. Друзья переглянулись. Ги вздохнул и пошел к двери:

– Догоню ее, – он начал неторопливо одеваться.

– Зачем? – Чан выбрался из подушек и закурил новую сигарету. – По мне, так замечательно все сложилось! Никто теперь не будет пичкать меня этими абсорбентами!

– Заткнись, Чан, – процедил Ги и вышел.

Мари шумно выдохнула и повернулась к коллеге:

– Кажется, я знаю, как пофиксить баг.