Текст книги "Тайная любовь"

Последняя мысль, промелькнувшая у нее в голове перед тем, как она провалилась в сон, была о том, что теперь она принадлежит ему. Сегодня и всегда будет принадлежать.

Габриэль проснулся глубокой ночью и на мгновение замер, вкушая обволакивающую их тишину. Потом привлек графиню к себе. Ему было приятно просто лежать с ней рядом, разделяя чувство благополучия и покоя, наступившее после наслаждения, все еще бродившего в их жилах и согревавшего их отблесками недавно столь ярко горевшего пламени.

Она тоже проснулась и порывисто повернулась к нему.

– Мне пора.

Ее отказ впустить его в свой мир прозвучал вполне ясно. Она была полна решимости, и решимость эта казалась несокрушимой.

Габриэль позволил ей встать, сам изумленный почти непреодолимым желанием удержать ее. Он никогда не отличался собственническими инстинктами и сейчас подумал, что дело в воспоминаниях этой ночи: они подарили друг другу небывалую радость, и полученный опыт оказался для него новым и неизведанным.

Он слышал, как она скользнула с кровати и принялась ощупью искать свою одежду где-то возле стены.

Габриэль тоже поднялся с постели, нашел свои штаны, натянул их, потом прошел в гостиную. Минутой позже, после того как зажег обе лампы, он вернулся. Графиня была уже почти одета, а вуаль успела опустить на лицо. Сейчас она трудилась, пытаясь зашнуровать свой корсаж.

– Постойте.

Он не спеша приблизился к ней, обнял за талию и повернул лицом к себе.

– Позвольте мне.

Габриэль произвел эту операцию весьма искусно, отметив едва заметное напряжение, охватившее ее, когда он прикоснулся к ней. Затем она быстро завершила свои туалет. К тому времени когда он надел плащ, она была уже готова, и снова непроницаемый для взоров плащ полностью скрывал ее фигуру, а вуаль – лицо.

Его не удивило это ее стремительное бегство в прежнюю таинственность, но оно раздражало и утомляло.

Графиня посмотрела на него:

– Я сама найду дорогу.

Эти слова она произнесла едва слышно, задыхаясь.

– Нет. – Габриэль прошел вперед и остановился возле нее. – Я провожу вас.

Она нехотя согласилась, слегка наклонив голову.

Не сказав больше ни слова, он вышел вслед за ней из комнаты, спустился по ступенькам, прошел через вестибюль.

Сонный привратник едва бросил на них хмурый взгляд.

Ее темный экипаж ожидал неподалеку. Габриэль помог ей сесть. Он чувствовал, как ее взгляд обшаривает его лицо, освещенное светом уличного фонаря.

– Благодарю вас.

Эти нежные слова всколыхнули все его чувства. Он был уверен, что речь шла не о его усилиях помочь ей в ее деле, ради которого она обратилась к нему.

Захлопнув дверцу, он кивнул кучеру:

– Трогай!

Экипаж загромыхал по булыжной мостовой. Габриэль медленно вздохнул.

Ощущение победы и глубокого удовлетворения переполняло его. Все шло очень-очень хорошо.

Глава 9

– Ну, мисс, и что прикажете о вас думать? Сидя за туалетным столиком перед зеркалом, Алатея видела в нем отражение Нелли, взбивавшей ее подушки и оправлявшей постель.

– Эта ваша вчерашняя встреча чересчур затянулась. Вы явились домой после четырех часов утра. Джейкобс сказал, что вы не выходили все это время из отеля.

– Нам надо было многое обсудить. – Алатея взяла в руки щетку для волос.

– И это вам удалось.

– Удалось.

Водя щеткой по волосам, Алатея сделала над собой усилие, чтобы вспомнить все, что относилось к делам.

– Мы узнали достаточно, и теперь почти готовы обратиться в суд. Нам не хватает только неоспоримых доказательств.

Она в этом не сомневалась. Еще прошлой ночью она убедилась, что они движутся в нужном направлении по пути к успеху. Несмотря на свою осторожность, Алатея словно парила на крыльях, ощущая вкус победы, окончательной победы.

Она старалась как умела скрыть свое ликование от Габ-риэля, зная, что он попытается использовать его к своей выгоде.

Впрочем, это уже произошло, зато и она не осталась вна-кладе.

– Ах, позвольте мне. – Нелли взяла щетку из ее пальцев. – Сегодня утром вы ни на что не годны.

Алатея заморгала:

– Я… просто размышляла.

Нелли проницательно взглянула на нее:

– Смею полагать, вам надо обдумать очень и очень многое, что произошло во время этой встречи.

– Пожалуй, ты права.

Факты, ощущения, чувства-открытия. Да, ей хватало пищи для размышлений.

Весь день ее мысли были заняты ею самой и тем, что с ней произошло: она снова переживала восхитительные минуты, стараясь каждую запечатлеть в памяти, потому что впереди ей виделись холодные, ничем и никем не согретые годы. Чарли справлялся об арендаторах, Элис желала знать ее мнение о выбранном ею оттенке ленты, Джереми просил помочь с заданием по арифметике, но она словно не слышала их.

Наконец после ленча дамы собрались в задней гостиной провести мирный часок перед катанием в парке и посещением чая, приглашение на который они приняли. Огаста взобралась на колени к Алатее. Положив свои нежные ручки на щеки сестры, она заглянула ей в глаза.

– Ты где-то далеко-далеко от нас. – Девочка продолжала пытливо смотреть на нее. – Куда ты уходишь?

В другой мир, в темноту, в чувственные ощущения и в невообразимое происшедшее с ней чудо.

Алатея улыбнулась:

– Прости, куколка. Мне о многом надо подумать.

На коленях Алатеи между ними лежала Роз, кукла Огасты.

Алатея взяла ее в руки и принялась изучать.

– Как Роз понравился Лондон?

Этот отвлекающий маневр сработал, и Огаста, скользнув с ее колен, отправилась играть с Роз, резвясь в ярком солнечном свете.

Алатея обменялась нежными понимающими взглядами с Сириной и незаметно покинула комнату.

Стоя со скрещенными на груди руками перед окном своего кабинета, Алатея с трудом заставила себя думать о планах компании и обо всем, что в течение вечера поведал Кроули. Хотя ее мысли больше занимали собственные ощущения, она понимала, что нельзя все время думать об этом. На ее долю выпал кусочек счастья, и она получила максимум наслаждения, но это вовсе не значило, что их отношения продолжатся. Она не пошла бы на это даже ради спасения семьи от нищеты. Мечты, от которых она не могла избавиться, были беспочвенными. Однако ее опасение вызывало предстоящее общение Габриэля с Алатеей Морвеллан.

Несмотря на затеянный ею маскарад, она не была лживой и лукавой по натуре и не собиралась бесконечно обманывать его таким образом.

Тяжело вздохнув, Алатея отвернулась от окна. Мечтательность не входила в число ее добродетелей. Если в ней и были зачатки сентиментальности от природы, то она подавила их одиннадцать лет назад, решительно заставив себя переключиться на дела семьи. Что касается компании и Кроули, она хотела бы заниматься этим делом одна, без Габриэля, однако без него у нее вряд ли бы что-то получилось. Избавиться от него было много труднее, чем подвигнуть его на помощь ей; к тому же она не представляла, как действовать дальше в его отсутствие. Алатея вместе с Джейкобсом объехала в экипаже вокруг Эджертон-Гарденс. Фолуэлл, поговорив с уличным подметальщиком, узнал от него, какой из домов принадлежит Дугласу, но проникнуть в него было слишком рискованным делом. Возможно, они смогли бы найти необходимые им документы, но не было уверенности, что, обнаружив пропажу, Суэйлз и Кроули тотчас же не дадут деру. И если после этого они предъявят к оплате финансовые документы, тогда ей уже не отбиться от кредиторов, которые станут требовать деньги через суд.

Учитывая все это, Алатея видела только один выход – поскорее раздобыть необходимые доказательства преступной деятельности Кроули. Тогда он перестанет служить для нее постоянной угрозой, а графиня исчезнет навсегда.

– Фангак. Лодвар. Какие еще места он упоминал?

Сидя за своим письменным столом, она взяла лист бумаги из бювара и потянулась за пером. – Ах, вот еще одно – Кинджи. Она записала все эти названия, потом перечислила в том же списке все имена и места, которые Кроули вольно или невольно упомянул в разговоре.

– Мэри? Элис?

Алатея заглянула в спальню, где ее сводные сестры часто приводили в порядок свои взъерошенные перышки и наводили красоту. Обе девушки лежали на кровати, и их лица выражали безмерную скуку. Они разом подняли головы и посмотрели в сторону двери.

Алатея усмехнулась:

– Я собираюсь в Хэтчард. Сирина сказала, что вы можете сопровождать меня, если пожелаете.

Мэри тотчас же вскочила.

– Там ведь есть библиотека, верно?

Элис тоже скатилась с кровати.

– Я поеду.

Алатея наблюдала, как они торопливо надевали башмаки и бросали деланно небрежные взгляды в зеркало.

– Да, там есть библиотека, где выдают книги на дом; но прежде, чем вы наброситесь на последний роман миссис Радклиф, я хочу, чтобы вы помогли мне кое-что разыскать.

– И что именно?

– Кое-что об Африке и о добыче золота.

Алатея бросила взгляд на Огасту, уютно устроившуюся рядом с ней и державшую на коленях свою любимую куклу Роз. Огаста по крайней мере выглядела вполне счастливой и довольной, ничуть не заинтересованной в добыче золота.

– Как дела у Роз?

– Она в полном порядке.

Алатея улыбнулась и сжала крохотные пальчики, доверчиво покоившиеся в ее руке.

– Это хорошо. Роз растет – скоро она станет совсем взрослой барышней.

– Думаешь, мисс Хелм будет лучше, когда мы вернемся?

У мисс Хелм начался насморк, и потому Огасту отправили на прогулку с Алатеей.

– Я уверена, что к завтрашнему дню все уладится, но сегодня вечером вы с Роз не должны ей досаждать.

– О, мы будем паиньками.

Огаста повернула Роз лицом к себе.

– Мы будем вести себя очень хорошо. Мы даже не попросим ее почитать нам перед сном.

– Я приду и почитаю вам.

– Но ведь ты уедешь на бал.

Алатея погладила Огасту по головке:

– Сначала я приду почитать, а потом поеду, договорились?

Огаста улыбнулась и благодарно прижалась щекой к ее плечу.

На следующем балу Алатея скучала так же, как и на предыдущем. Последние две ночи она почти не спала, проводя время за чтением, – для нее это было единственной возможностью невозбранно штудировать тома, посвященные Африке.

Однако интересующий ее уголок Восточной Африки продолжал хранить свои тайны. То немногое, что ей удалось обнаружить в этом регионе, казалось весьма сомнительным, а существенные детали практически отсутствовали.

Знакомая каштановая голова, идеально причесанная, мелькнула в толпе, и тотчас же ее охватил трепет. Ей захотелось спрятаться, укрыться, но здесь не было ни пальмы, ни затененного алькова. Прятаться было неразумно, а оказаться рядом с ним казалось непосильным для ее смятенного сознания.

– Алатея! Боже милостивый, моя дорогая! Что это у тебя за страсть прижиматься к стенам – прямо фетишизм какой-то!

Резко выпрямившись, Алатея обернулась и тут же снова сжалась под изумленным взглядом Силии Кинстер.

– Я просто… дала возможность отдохнуть ногам.

Впрочем, Силию тотчас же отвлекло то, что она заметила в толпе Руперта.

– Он здесь! Я заставила его пообещать быть на балу. Едва ли он посетил хоть один в этом сезоне, разумеется, если исключить семейные праздники. Как же, ради всего святого, он найдет себе жену?

– Не думаю, что сейчас он занят поисками жены.

Силия надула губы:

– А пора бы – ведь он не молодеет. Леди Хендрикс намекнула, что ее дочь Эмилия могла бы подойти в качестве жены.

Мгновенно в голове Алатеи возник образ мисс Хендрикс. Эта молодая леди была нежной, скромной и чрезвычайно спокойной.

– Не считаете ли вы, что она слишком робка?

– Конечно, робка и застенчива! Руперт не будет знать, что с ней делать. А она не будет знать, что делать с ним.

Алатея скрыла улыбку.

– Вы и в самом деле питаете надежду, что найдется леди, способная оказать воздействие на Руперта?

Силия вздохнула;

– Поверьте мне, моя дорогая, настоящая леди могла бы сотворить с ним чудо, разумеется, если бы он позволил ей это.

– Леди Алатея!

Оглянувшись, Алатея увидела бегущих к ней двух белокурых красавиц. Обе они держали в руках модные шляпки; золотистые локоны падали им на плечи.

Поравнявшись с Алатеей, они пошли рядом с ней, сияя улыбками. У Алатеи возникло ощущение, что ее поймали и взяли под стражу.

– Мы думали, не сможем ли поговорить с вами, – сказала одна из близняшек.

Алатея улыбнулась. Интересно, что они хотят от нее?

– Простите меня, но вы так похожи – я даже не знаю, кто из вас кто.

– Я Эмилия, – сказала девушка, которая обратилась к Алатее первой.

– А я Аманда, – промолвила вторая, и это прозвучало как исповедь. – Мы хотели бы узнать ваше мнение.

– О чем?

– Ну, вы ведь знаете Габриэля и Люцифера с юности. Мы решили, что единственная возможность для нас спастись от их опеки и выбрать себе мужей – это заставить их жениться. Мы хотели бы посоветоваться с вами на этот счет.

– То есть хотели бы, чтобы я намекнула, какая невеста подойдет каждому из них…

– Или, напротив, какая не подойдет, кого следует избегать…

– Хотя это и сужает возможность выбора невест.

Алатея переводила взгляд с одного ослепительного ли-чика на другое – они были серьезны и озабоченны.

– Так вы хотите женить их, чтобы они оставили вас в покое?

– Да, чтобы они не охраняли нас, как сокровища короны.

– Мы слышали, – мрачно сказала Эмилия, – что некоторые джентльмены даже не смеют приблизиться к нам из-за них.

– Просто совершенно не обращают на нас внимания! – Аманда погрозила кулачком своим отсутствующим кузенам.

– Как же нам поступить?

– Как сделать так, чтобы нас оценили по достоинству?

Алатея изо всех сил старалась казаться серьезной.

– Думаю, вашим кузенам будет не слишком приятно узнать, что вы считаете их досадной помехой своему счастью.

Аманда раздраженно повела плечом.

– Мы не собираемся ничего говорить им, но факт остается фактом. Они нам мешают.

– К тому же это несправедливо.

– Но почему вы полагаете, что их брак вам поможет? – как бы невзначай поинтересовалась Алатея.

Аманда недоуменно посмотрела на нее:

– Ну, так происходит со всеми ими.

– Как только они женятся, все их внимание переключается на избранных ими леди.

– И на их семьи.

Алатея задумалась. Если бы это случилось, у Габриэля вряд ли осталось бы время на то, чтобы создавать дополнительные сложности для нее самой.

– Думаю, ваша тетя Силия сможет предложить вам кое-какие имена дам на выбор.

Аманда просияла, а Эмилия вдруг остановилась.

– Мы устроим им западню. – Она круто повернулась, чтобы видеть лица Алатеи и Аманды. – И им не удастся спастись.

На следующее утро Хукэмовская публичная библиотека на Бонд-стрит стала временным пристанищем Алатеи. К сожалению, отдел, посвященный Африке, был в ней невелик, и все же она взяла там четыре старых, потрепанных тома, которые не сулили никаких открытий. Удерживая их под мышкой, она ступила на мостовую. Самая большая книга выскользнула…

– Осторожнее!

Крепкие руки подхватили книгу и не дали ей упасть. Подняв голову, Алатея увидела Люцифера. Она подавила вздох облегчения и попыталась овладеть собой.

– Ах, это ты…

– Дай мне их, пожалуйста.

Он взял ее книги под мышку и пошел с ней рядом.

– Тебе что, нечем заняться? Для тебя надо организовать экскурсию за город.

Алатея скорчила гримаску:

– С таким же успехом я могу подождать, пока мы вернемся домой.

Единственной ее надеждой было заставить его говорить не умолкая, чтобы отвлекать от книг, которые он держал под мышкой. Габриэль и Люцифер жили в одном доме, она могла предположить, что они вместе обсуждают все необычные новости…

От этой мысли у нее перехватило дыхание.

– Но ведь сезон только начался. До его конца так много времени.

– Действительно, и в последние недели балы следуют один за другим.

Люцифер внезапно нахмурился:

– Габриэль грозится, что опять будет пропускать все балы и другие развлечения, кроме обязательных семейных сборищ.

– О! Почему же?

– Эти чертовы близнецы пошли на него в наступление.

– В наступление? Что ты хочешь этим сказать?

– Вчера вечером они подкатывались к нему три раза под разными предлогами и каждый раз тащили за собой какую-нибудь даму. Они просто загнали его в угол.

«Любопытно было бы взглянуть на это», – подумала Алатея.

– И он не мог сбежать?

– Это было просто невозможно. И знаешь, чем все кончилось?

– Чем же?

– Он решил оставить их без прикрытия, чтобы эти балаболки впредь сами заботились о себе.

– Значит, он выдвинул тебя на линию огня.

Люцифер остановился, пораженный внезапной догадкой:

– Господи помилуй, а ведь это так и есть!

Ей удалось всю дорогу проговорить о близнецах, а когда они добрались до ее кареты, она быстро клюнула его в щеку в благодарность за помощь.

Фыркнув, он посадил ее в карету, захлопнул дверцу и помахал вслед рукой.

Алатея все еще улыбалась, когда переступала порог Морвеллан-Хауса.

– Вот и ты, дорогая, – поприветствовала ее Сирина, стоя в дверях гостиной.

Набросив на стопку книг свой капор, Алатея проследовала через холл.

– У нас гости? – шепотом спросила она.

– Нет-нет. Я просто хотела поговорить с тобой о твоем отце.

– О!

Последовав за Сириной и закрыв за собой дверь, Алатея вопросительно подняла брови.

– Он не в самом лучшем настроении. Ты знаешь, иногда на него находит. – Сирина беспомощно развела руками.

Они смотрели друг на друга, и волнение одной из них, как в зеркале, отразилось на лице другой.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, пока ничего, но со вчерашнего дня он какой-то молчаливый и все сидит в библиотеке…

Они с беспокойством переглянулись, и Алатея кивнула:

– Хорошо, я пойду поговорю с ним.

Сирина улыбнулась:

– Спасибо. Он всегда прислушивается к твоим словам.

Алатея, не мешкая, направилась в библиотеку. Едва войдя туда, она заметила, что занавеси не опущены и комната залита ярким солнечным светом. Это было явным знаком того, что ее отец не отдался на милость мрачной меланхолии, а размышлял о злополучном обязательстве. Ради Сирины и Алатеи он готов был делать вид, что все обстоит прекрасно, и не показывать чувств потерянности и безнадежности, но на самом деле глубоко страдал и безмолвно упрекал себя.

Сидя в своем любимом кресле, граф смотрел в окно на лужайку сада. Мэри и Элис срезали розы, и каждая из них была так же прелестна и нежна, как цветы, которые они складывали в свои корзинки. Неподалеку Чарли обучал Джереми началам игры в крикет, в то время как Огаста и мисс Хелм сидели на коврике, расположившись в самом солнечном месте, погруженные в чтение.

Алатея подошла к отцу и коснулась его плеча.

– Папа?

Граф поднял голову и улыбнулся ей, но улыбка его была печальной, даже скорбной.

– Доброе утро, моя дорогая. – Он вздохнул. – Я искренне надеялся, что ты заблуждаешься насчет этой компании, и верил, что в конце концов все недоразумения выяснятся, но вы с Уиггсом оказались правы. Все это было блефом. Человек, которого я вчера встретил в клубе «Уайтс», окончательно убедил меня. Он говорил об этой компании как о мошеннической, созданной с единственной целью выманивать деньги у простачков.

– Но ты ведь не мог всего знать, – перебила Алатея. – А этот человек… Кто он был?

– Моряк, помощник капитана или что-то в этом роде. Я не запомнил его фамилии.

– И как он выглядел?

В голосе Алатеи внезапно прозвучало напряжение, и граф повернулся, чтобы видеть ее лицо.

– Ну, он был среднего роста и довольно плотного сложения. У него густые седоватые усы и бакенбарды. По одеж-де я распознал в нем моряка высокого ранга – в таких людях всегда есть нечто особенное, что показывает их связь с морем. А в чем дело? Это важно?

Алатея попыталась скрыть свое возбуждение:

– Есть законный способ доказать, что это долговое обязательство – фальшивка, но нам надо еще кое-что узнать о деятельности компании – Человек, похожий на капитана, мог бы. оказаться нам очень полезным. – Она сжала руку отца. – Он был с кем-то, кого ты знаешь?

Отец покачал головой:

– Нет. Но если это важно, я могу узнать.

– Сделай это, папа. И если тебе удастся снова встретиться с ним, приведи его к нам домой.

Граф поднялся.

– Верно, Думаю, мне лучше сейчас отправиться в клуб и попытаться найти его.

Алатея бросилась к отцу и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, папа!

– Тебе спасибо, моя дорогая.

Он заглянул ей в лицо, потом нежно поцеловал в лоб.

– Не думай, что я не ценю всего, что ты для нас сделала. Не знаю, чем я заслужил такую дочь. Я только могу радоваться, что ты есть.

Алатея смутилась.

– О, папа! – Она стремительно сжала его в объятиях, потом бросила взгляд в окно. – Я должна оторвать Джереми от его занятий, а то он весь день будет играть в крикет.

Украдкой смахнув слезу, она выбежала из комнаты.

Глава 10

В тот вечер на балу леди Каслри джентльмены буквально осаждали Алатею. Без всяких усилий с ее стороны число зрелых .холостяков, считавших ее подходящей партнершей в танцах, все увеличивалось, и это серьезно осложняло ей жизнь. После двух танцев ей захотелось ускользнуть и как следует обдумать свои проблемы.

Первой и главной из них был Габриэль, пришедший на бал в сюртуке цвета грецкого ореха, тщательно причесанный и блиставший безукоризненными манерами аристократа.

Он снизошел до того, что протанцевал те же два танца, что и она, а теперь без видимой цели прогуливался по залу, ловко пробираясь сквозь толпу гостей.

Отойдя в сторону, Алатея размышляла о том, как ей сообщить своему рыцарю на белом коне, где ему следует искать ее. Если она отправит ему записку, он немедленно примчится на помощь. Теперь она прекрасно знала его нрав и то, как он дорожил наградой за подвиги. Хотя дальнейшее общение с ним могло повлечь за собой всевозможные осложнения, без него она обойтись не могла.

Ей надо было рассказать Габриэлю о капитане, и как можно скорее. Кто знает, сколько еще времени он пробудет на берегу? Возможно, этот человек уже отплыл, но Алатея не хотела даже думать о такой неудаче. Судьба не могла поступить с ней столь жестоко. Но как поговорить с Габриэлем, не подвергая себя опасности? Если она не увидит его лица, то не узнает, как он отреагировал на сообщение. К тому же у нее тогда не будет возможности спросить его, что ему удалось предпринять за пять дней, прошедших с их последней встречи.

Интересно, что узнал Габриэль? Предпринял ли Кроули еще что-нибудь?

Ей нужны были ответы на все эти вопросы, а единственный способ получить их означал только одно – новую встречу с ним лицом к лицу.

Алатея размышляла, взвешивала, принимала и отвергала решения, пересматривала их, но так и не могла прийти ни к какому заключению. Эта неопределенность раздражала ее больше всего.

Уголком глаза она наблюдала за Габриэлем. Вот он передал своих подопечных Люциферу, потом смешался с толпой…

Алатея выпрямилась, судорога сжала ее горло.

Она пыталась уверить себя, что у нее нет оснований для беспокойства. Однако она недооценила силу воздействия своего головного убора. Ее кружевная шапочка манила его как магнит.

Вскоре Габриэль оказался рядом с ней.

– Не говори ни слова.

Его глаза удержали ее взгляд. Он смотрел на нее долго и как-то уж очень многозначительно. Внутри у Алатеи все дрожало, но она убеждала себя, что он не мог ее узнать в наряде графини. К тому же он ведь не видел женщину, лежавшую обнаженной в его объятиях, и она, разумеется, ничуть не походила на леди, стоявшую сейчас рядом с ним.

Сжав губы в тонкую линию, Габриэль коротко поклонился.

– Я понимаю, почему ты прикрываешь голову этим нелепым чепчиком, – пока что у тебя не может быть основания для беспокойства, но, вероятно, скоро ты начнешь седеть.

В глазах Алатеи вспыхнула ярость, но вместо того, чтобы ответить ему что-нибудь язвительное, она улыбнулась.

Впрочем, улыбка получилась уксусно-кислой.

– Я не сомневаюсь, что ты тоже скоро поседеешь, если будешь продолжать, как собака за костью, следовать за своими юными кузинами.

– Ты ничего об этом не знаешь, а потому тебе не следует говорить о них.

– Я знаю, что близнецы вполне способны сами о себе позаботиться.

Он презрительно фыркнул:

– Так это ты их проинструктировала, как действовать?

– Они попросили у меня совета, а я только высказала свое мнение. Теперь они пытаются помочь тебе точно так же, как ты пытаешься помочь им.

– И как же это я делаю?

– Ты прекрасно знаешь как.

Он стиснул зубы.

– Значит, ты подсказала им идею преследовать и травить меня.

Ее губы слегка изогнулись в насмешливой улыбке, и это привело его в ярость.

– Я ведь знаю, что Люцифер пытался объяснить тебе, почему мы должны приглядывать за ними, но, как видно, у него ничего не вышло. Поэтому было бы целесообразно, – он посмотрел на кружева, прикрывавшие ее мягкие волосы, – втолковать тебе эту простую мысль физически, обработав кулаком твою тупую голову.

Он шагнул к ней, заставив ее отступить еще дальше. Алатея сделала отчаянную попытку изобразить презрение.

– Я бы хотела, чтобы ты поразмыслил, прежде чем действовать! Идея защитить близнецов прекрасна, но постоянно вертеться возле них просто глупо! Ты никогда не пытался удержать меня от быстрой езды, а ведь я рисковала сломать шею, когда мы мчались верхом с тобой и Аласдейром. Здесь же речь вообще не идет ни о какой опасности, но ты душишь их своей заботой…

Алатея умолкла. Всеми порами она ощущала исходившее от него нежелание принять ее точку зрения. Он не допускал даже мысли, что они с братом могли ошибаться в отношении своих кузин.

К тому же он не привык делать что-либо наполовину:

Кинстеры никогда не умели себя обуздывать.

– Неужели ты можешь представить кого-нибудь из пришедших на бал безобидных бедняг женатым на одной из твоих кузин? Или дело в другом и ты вообще не собираешься позволить своим драгоценным кузинам выйти замуж?

Она была словно его собственная совесть, нашептывающая ему на ухо, что хорошо, а что плохо. И как свою совесть, он не мог не слушать ее.

– Я подумаю о твоих словах, – проворчал Габриэль, не желая уступать. И все же теперь его грудь больше не сжимала тяжесть, которую он всегда ощущал, находясь рядом с ней.

Отведя глаза от ее нелепого кружевного чепчика, он глубоко вздохнул и принялся оглядывать остальных гостей, готовясь к тому, чтобы раскланяться и удалиться…

Внезапно он прищурил глаза:

– Какого черта…

К нему, улыбаясь, приближались лорд Коулберн, мистер Генри Симпкинс и лорд Фолуорт.

– Это вы, миледи. – Фолуорт подчеркнуто изысканно поклонился Алатее.

– Нам показалось, что вы пытаетесь скрыться бегством от этого столпотворения, – заявил Генри Симпкинс, окидывая взглядом Габриэля, прежде чем его внимание полностью переключилось на Алатею.

– Звучит ужасно, – ответила Алатея бодро. Она ждала, что Габриэль откланяется и удалится, но он остался стоять рядом с ней, неколебимый, как дуб. Так как слева от нее возвышался бюст Веллингтона и она не могла ускользнуть, ее предполагаемые кавалеры были вынуждены рассыпаться в любезностях, стоя полукругом перед ней и Габриэлем, будто несли караул.

Вздохнув, Алатея представила Габриэля подошедшим джентльменам, хотя и была уверена, что они уже слышали о нем.

Внезапно за пределами их маленького кружка она заметила человека, почти такого же высокого, как Габриэль, неторопливо и бесцельно прогуливавшегося по залу. Вот человек остановился, потом его взгляд обратился к ней.

Реакция Габриэля не замедлила проявиться – он словно ожил, и она почувствовала напряжение в его позе. Но почему незнакомец раскланивается с ней?

Подойдя к ним, высокий джентльмен представился:

– Граф Чиллингуорт, дорогая. Кажется, мы не встречались. – Он перевел взгляд на Габриэля: – Спешу вслед за Кинстером выразить вам свое почтение. Надеюсь, ваш кавалер окажет мне любезность и представит вас…

Пауза, которую выдержал Габриэль, затянулась надолго, так что это уже почти граничило с оскорблением. Наконец он недовольным тоном произнес:

– Леди Алатея Морвеллан…

Бросив на Габриэля насмешливый взгляд, Алатея подала Чиллингуорту руку:

– Очень приятно, милорд. Вам нравится праздник?

Где-то далеко от них играл квартет, а еще дальше слышались возгласы игроков за карточным столом.

– Откровенно говоря, я нахожу его умеренно скучным. – Выпустив ее руку, Чиллингуорт улыбнулся: – Он чересчур уж домашний, на мой взгляд.

Алатея подняла бровь:

– Правда?

– Да, но я счастлив, что сумел углядеть вас в этой толпе. – Губы его снова изогнулись в улыбке: – Думаю, мне просто повезло.

Она бестрепетно встретила его взгляд.

– И это все?

– Пошли, Чиллингуорт; я уверен, если ты соберешься с мыслями, то поймешь, что тебя приводит на такие вечера, – протянул Габриэль своим обычным вялым голосом, цедя слова сквозь зубы.

Брови Чиллингуорта поднялись.

– Дай мне подумать.

Алатея улыбнулась:

– Для вас развлечения наверняка означают погоню за новыми и новыми жертвами и победу над ними, не так ли?

Чиллингуорт с достоинством выпрямился, а Габриэль бросил на нее укоризненный взгляд.

– Не обращай внимания, – посоветовал он, оборачиваясь к Чиллингуорту. – Мне следовало тебя предупредить, что чем больше эта красавица говорит, тем злее становится.

Алатея смерила его надменным взглядом:

– Не тебе об этом судить.

Чиллингуорт прищурился.

– Да вы, похоже, неплохо знаете друг друга.

Алатея небрежно махнула рукой:

– С рождения – так повелела судьба. Но не мы сделали этот выбор.

– Славно сказано. – На лице Габриэля не дрогнул ни один мускул.

Изумление все еще не исчезло из взгляда Чиллингуорта, но он не уходил и продолжал стоять рядом с Алатеей.

– Итак, на чем же мы остановились?

– На тех ухищрениях, которые вы обычно используете в своей охоте за новыми жертвами.

– Что ж, вот одно из них. – Чиллингуорт явно готов был принять вызов. – Нет такой программы танцев, которая включала бы только два тура вальса. Мне кажется, моя дорогая, оркестр снова играет вальс.

Не успела Алатея обдумать свой ответ, как они уже кружились по залу среди других пар.

Алатея получала огромное удовольствие от танцев. Несмотря на ее предубеждение, Чиллингуорт оказался очаровательным, остроумным джентльменом, и этим напомнил ей Люцифера и кузенов Кинстер. Она обращалась с ним так же вольно, как и с ними, а он, в свою очередь, отвечал легко и непринужденно.

Если что-то и мешало ей, так это ощущение направленного на нее тяжелого давящего взгляда.

Когда Чиллингуорт галантно отвел ее на прежнее место к бюсту Веллингтона, Алатея улыбалась и тихонько напевала что-то про себя, но один взгляд на лицо Габриэля тотчас же испортил ей настроение. Что ж, зато ей удалось добиться успеха: она достучалась до него и, кажется, он кое-что понял.

Теперь, пытаясь отплатить ей той же монетой, он следил за ней, что вызывало у нее неприятное чувство неуверенности и беспокойства.

Скользнув за бюст Веллингтона, Алатея пробормотала:

– Неужели ты не можешь не торчать здесь и найти себе более увлекательное занятие?

Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом:

– Нет.

К концу вечера Алатее стало казаться, что она вот-вот совершит убийство, однако в карете, возвращаясь домой, она была вынуждена скрывать свое скверное настроение и слушать веселую болтовню Мэри и Элис. К ее огромному удовлетворению, они не страдали от отсутствия внимания и танцевали весь вечер. Выйдя из экипажа и поднявшись по ступенькам к парадной двери, Алатея и Сирина обменялись заговорщическими взглядами. Их план удался как нельзя лучше.