Текст книги "История одной сволочи"

Однако я даже не успел выйти из Музея Астероидов. Моя девушка ворвалась в клуб черным торнадо и, увидев меня, тут же преградила путь. Она была на таком взводе, что сопровождавшая ее Вика, лишь смущенно махнула мне рукой и скрылась в главном зале «Армагеддона».

– Еремин, ты совсем охуел, да?! – выкрикнула она сходу.

– А к чему так фамильярничать? – почему-то спросил я, еле шевеля ватным языком, и тут же пожалел о сказанном.

Лицо Насти стало таким злым, что мне показалось, будто сейчас она набросится на меня с кулаками.

– Ты думаешь, теперь я уйду из клуба? Я уйду? Я не уйду! – невольно процитировала она Филиппа Киркорова на скандальной пресс-конференции. – Я останусь назло тебе! Можешь хоть на танцполе трахать всех подряд! Мне все равно, ты для меня умер!

Мои уши наполнил какой-то дикий гул. Я больше не слышал все, что говорила мне Настя. До меня лишь долетали обрывки фраз про отсутствие совести, попытку исполнять все мои желания и похожесть всех мужиков.

Гул все нарастал и нарастал, заглушив в итоге даже обрывки фраз. Теперь мне казалось, что Настя просто открывает рот. Я смотрел на нее, а мою душу заполняло равнодушие. Мне вдруг стало все равно. Да хоть сама на сцене трахайся! Умер я для тебя, говоришь? Так извините, нельзя есть на обед один и тот же борщ! Нужно и другие блюда подавать!

Мне все равно! Пофигу! Понимаешь? Я достаточно уверен в себе, чтобы найти замену тебе! А вот сможешь ли ты найти равноценную замену мне? Сама же говоришь, что все мы одинаковые! Стало быть, разница лишь в толщине кошелька? Так не волнуйся, мой будет только толстеть. А ты можешь запросто подкатить к одному из этих неудачников, что заряжаются сексуальной энергией от куска пенопласта.

Что? Конфетно-букетный период пропустили? Да и черт с ним! Его бы и не было! Ты – четвертый тип женщин, мне нафиг ничего с тобой не надо. От таких, как ты надо бежать, сломя голову!

Звонкая пощечина выбила из моей головы эти мысли и прогнала гул, который стал уже практически невыносимым. Его сменил свежий микс на нестареющую «I’m Englishman in New-York» Стинга, что звучал сейчас на танцполе.

Ударив меня, Настя прекратила свою тираду, развернулась в сторону главного зала, демонстративно задрала голову и ушла.

– Вот вам и сексуальная энергия Сихотэ-Алиня, – бросил я парням, что продолжали заряжаться от «метеорита», глядя на нашу ссору, как на экран телевизора, где шел «Дом-2».

Не знаю, услышали ли два этих клоуна то, что я им сказал, мне было все равно. В душе образовалась такая пустота, что холодный вакуум космоса по сравнению с ней ничто. Мне срочно требовалось чем-то заполнить свободное пространство, и я прекрасно знал чем.

Быстрым шагом я пересек танцпол, обруливая по пути назойливых дамочек. Извините, леди, ваше время придет позже. Открыл магнитным ключом дверь в подсобные помещения клуба, сделал несколько шагов по коридору и дернул ручку двери кабинета.

Закрыто.

Достав связку ключей, я стал пытаться открыть замок. Сделать это долго не получалось. Я вдруг совершенно забыл, какой из них дает право доступа в кабинет. Кроме того руки тряслись так, будто я неделю пил не переставая, что значительно осложняло процесс попадания в замочную скважину. Вдобавок ко всему этому, руки начали зудеть так, что я всерьез забеспокоился: а не подхватил ли где чесотку?

С этой мыслью я ворвался в кабинет. Прикрыл дверь и кинулся к сейфу. Внутри, как и положено, лежали два пакетика с вакуумной застежкой. Один – с синей полосой, второй – с красной. Один для гостей, второй для нас. Вот только какой для кого я все время забывал.

– Э, а чего без меня? – послышалось от двери.

Я резко обернулся, чуть было не выкинув из сейфа его содержимое. Фу, пронесло, Максим.

– Не нашел тебя, – соврал я.

– Ты не суетись, – спокойно сказал Максим, закрывая дверь на ключ. – Давай я отсыплю, а то ты сейчас отмеряешь столько, что завтра в больнице проснешься.

– Извини, – сказал я, отдавая учредителю пакет.

– Ты не переживай, Ники, жизнь на этом не заканчивается. Я тебе такую девочку найду, что Настя серой мышью покажется.

– Ты уже в курсе что ли?

– Весь клуб уже в курсе. Телочки уже в очередь к тебе на прием записываться начали, – усмехнулся Максим. – На, поставь на место.

Я послушно взял у него пакет, вернул его в сейф и закрыл дверь. Мне вдруг стало гораздо легче. То ли оттого, что все уже в курсе, что мы с Настей расстались, то ли оттого, что сказал Максим, а может…

Мы сидим в креслах, мокрые от пота, курим и смотрим на экран монитора, на котором танцуют Санек и Настя.

Я смотрю на свою теперь уже бывшую девушку, и мне почему-то кажется, что она под каким-то допингом. Движения у нее через чур энергичные и откровенные. Она прямо из трусов выпрыгивает, чтобы предстать перед посетителями с наиболее сексуальной своей стороны.

Толпе нравится. У сцены танцует столько мужиков, что слабый пол, желающий поглазеть на Санечку, просто не может пробиться к главному герою своих эротических фантазий.

– Видишь, какие-то движения заученные. Нету фристайла, нету импровизации, – тыкая пальцем в Настю, цитирует Максим Dino Mc 47 из давнишнего выпуска программы «Профессия репортер» про богатеньких детей.

– Динамика, динамика надо чтоб была, – я в ответ цитирую Тимати из той же передачи.

Мы смеемся разыгранному диалогу, и я снова ухожу в себя. Глядя на танцующих Саню и Настю, на беснующуюся на танцполе толпу, я думаю о том, для чего вообще нужны go-go? Зажигать толпу? Неспроста ж они зовутся «зажигалками». Но зажигают ли?

Наверное, да. Но как? Ведь по идее, они должны как бы вызывать посетителей на батл. А ну-ка, повтори! А на самом деле? На самом деле они зажигают совсем другое. То, что ниже пояса. Или же я заблуждаюсь? Ведь, по правде говоря, я-то человек совсем не клубный, даже несмотря на то, что арт-директор ночного клуба.

И когда в недалеком прошлом мы приходили с друзьями клубиться, мне, по большому счету, было все равно – кто там на сцене, стойке, шесте. Все равно эти девушки неприкосновенны. Можно лишь мечтать.

И, думая об этом, я понимаю, о чем мечтают эти дрочеры с танцпола. У всех у них есть лишь две мечты. Мечта-максимум и мечта-минимум. Как программы у политических партий. Объединяет их лишь одно: в обеих мечтах танцующий придурок мечтает остаться с «зажигалкой» тет-а-тет.

Мечта-максимум – это если Настя спустится со сцены, снимет с него штаны и начнет заниматься сексом прямо на танцполе. Или же ему разрешат подняться на сцену, а дальше по тому же сценарию.

Мечта-минимум – это если он просто достанет свой член и начнет мастурбировать, глядя на то, как Настя танцует. Это если она не захочет спускаться в зал, или же ему не позволят оказаться на сцене.

Они ведь потому и глазеют, пожирают глазами, чтобы осуществить свою мечту-минимум позже. Лежа в постели перед сном. Поэтому сейчас стремятся получше ее запомнить, наделать скриншотов, чтобы потом извлекать их из мозга, двигая туда-сюда верхнюю плоть.

На осуществление мечты-максимум они даже не надеются. Потому что тем, у кого она сбылась, вовсе не обязательно набирать материал для мечты-минимум.

Я так глубоко ухожу в эти бредовые размышления, что совершенно не замечаю, что на сцене уже давно Вика с Леной.

Становится душно, сидеть на месте становится все труднее. Меня одолевает нестерпимое желание выйти на улицу, проветриться, походить без всякой цели, чтобы просто высвободить накопившуюся энергию. Я сообщаю об этом Максиму, тот вскакивает как ошпаренный, говорит, что это гениальная мысль, и мы вместе покидаем кабинет.

Проходя мимо «Музея метеоритов», я мельком окидываю взглядом собравшуюся здесь тусовку и…

Что за нахер?! Я останавливаюсь так резко, что Максим налетает на меня и, чуть было, не падает на спину. Возле псевдо-магического Сихотэ-Алинского метеорита сидят Лешка с Настей и пьют шампанское! Лешик с блядской улыбочкой на лице что-то втирает Насте, которая пьет игристое вино с серьезным выражением лица и изредка покачивает головой соглашаясь. После очередной фразы девушка улыбается, смотрит моему другу в глаза. Тот накланяется и легонько целует Настю в плечо.

БЛЯДЬ! ДА ОН ЖЕ ЕЕ СОБЛАЗНИТЬ ПЫТАЕТСЯ!

Быстрым шагом я направляюсь к этой сладкой парочке и, схватив Лешку за грудки, стаскиваю его со стула. От неожиданности друг роняет бокал, и тот со звоном разбивается о пол. Краем глаза я замечаю, как отдыхающий народ начинает покидать помещение. В музей заглядывает охрана, но Максим дает им указания не вмешиваться.

– Ты что творишь, коллекционер ебаный! – ору я в лицо Лешику.

В музее нет никого, кроме нас четверых. Мы с Лешкой словно дуэлянты, Настя с Максимом в роли секундантов. Но если учредитель наблюдает за происходящим, словно за рестлинг-шоу, то девушка настолько напугана, что не может даже пошевелиться.

– А что такого? – орет в ответ Леша. – Я что, хуже тебя?

– Ублюдок! Ты же просто хочешь ее трахнуть!

– Да, хочу! – откровенно отвечает он. – По крайней мере, я не боюсь в этом признаться! Это гораздо честнее, чем заводить с девушкой серьезные отношения, а потом устраивать ежедневные блядки!

И тут мне все становится ясно. Вот кто меня сдал. Лешик!

– Да ведь это же ты обо всем ей рассказал! – взрываюсь я. Леша лишь усмехается в ответ, что еще больше меня заводит.

Я отвожу правую руку для удара, но вовремя понимаю, что негоже арт-директору бить посетителей. Попутно до меня доходит, что Лешка тоже не собирается бить меня в присутствии охраны, а потому я отпускаю его рубашку.

– Знаешь что, Колясик? То, что ты арт-директор, не дает тебе права вмешиваться в ее жизнь. Вы больше не вместе, и ты для нее никто!

– Знаешь что, Лешик? – повторяю я начало его фразы. – Может быть, для нее я теперь никто – не спорю – но тогда скажи мне, кто для тебя я?

Он опускает глаза, но поздно, я уже успел прочитать в них ответ.

– Отдыхай, Лешка. На полную катушку, – говорю я и сквозь зубы добавил: – Это твой последний кураж в «Армагеддоне».

С этими словами я разворачиваюсь и иду к выходу из клуба. Я настолько подавлен и опустошен, что совершенно не замечаю Максима, ждущего меня в дверях.

– Ники! – окликает он меня, я оборачиваюсь. – Выкинуть его?

– Не надо, – отвечаю я спокойно. – Сегодня пускай веселится, а потом в стоп-лист.

Я даже не замечаю того, что даю указания своему шефу, будто он простой охранник. Он тоже этого не замечает, лишь согласно кивает головой.

На улице уже легкий минус, но мы не замечаем холода. От нас валит пар, он смешивается с дымом сигарет, которые мы молча смолим одну за другой, спускаясь вниз по улице, на которой стоит здание «Армагеддона».

Дойдя до круглосуточного киоска, мы зачем-то покупаем по бутылке «Хейнекен». Открываем их, молча чокаемся и залпом выпиваем по половине. Пиво словно смывает всю ту грязь, в которую я успел окунуться. Становится спокойно… и холодно. Я смотрю на Максима и понимаю, что он тоже замерз.

– Вернемся? – предлагаю я.

Он кивает, и мы двигаем в обратный путь…

Но шли мы не спеша. Накатившая вдруг усталость не позволяла быстро переставлять ноги.

– Не переживай, братишка, – сказал Максим, по-дружески обнимая меня за плечо. – Ситуация хреновая, но не фатальная. Да, попадаются сволочи, иногда даже в очень неожиданных людях. Но нельзя позволять им выбивать себя из колеи. Понимаешь?

– Понимаю, – киваю я головой.

Стало спокойно, накатившая, было, тоска отступила, но грусть не ушла. Не столько из-за самой ссоры и открывшегося истинного Лешкиного лица, нет, я давно уже заметил сволочность его натуры. Мою голову заняла сейчас довольно приземленная мысль: где я теперь буду жить? Вряд ли нам с Лехой суждено помириться. А делить с ним жилплощадь после такого я просто не смогу.

Максим, похоже, понял, о чем я думал.

– Ники, не переживай. Помнишь, как в гимне болельщиков «Ливерпуля»? Ты никогда не будешь один. У тебя есть мы, в конце концов, не думаю, что два других твоих друга тоже от тебя отвернутся. Санек, вроде, парень нормальный. Да и второй этот…

– Ромка, – подсказал я.

– Точно, Ромка! Ну, а из-за жилья тоже не переживай. Живи у меня.

От такого неожиданного предложения я даже остановился.

– То есть как это – у тебя? А не помешаю?

– Не помешаешь, – рассмеялся Максим. – У меня – не значит со мной. У меня в центре неплохая студия пустует. Меблированная, кстати. Сейчас вернемся, я тебе ключи выдам.

– Спасибо, брат, – я разве что не пустил скупую мужскую слезу, в этот момент.

– Не за что, брат, – улыбнулся в ответ Максим.

Мы обнялись, он потрепал меня по голове, а потом мы продолжили путь вверх по улице. На подходе к «Армагеддону» мы увидели, как Лешка садится в такси.

Глядя вслед исчезающим в ночи фонарям автомобиля, я почему-то представил свою страничку ВКонтакте. Я знал, что увижу там завтра, когда просплюсь и снова нырну во всемирную паутину.

В моем списке друзей будет сто восемьдесят четыре человека. Минус два.

Глава восьмая. Staff-party. Часть вторая

Снег шел без перерывов и перекуров уже третий день подряд, засыпая с головой засыпающий город. Зима словно извинялась за свой поздний приход, выдавая месячную норму осадков (если верить новостям). С неба падали хлопья немыслимых размеров, а в свете уличных фонарей они казались еще больше.

Одинокий грейдер неспешно полз по пустынной улице, сгребая белую массу к обочине дороги. Было в этой картине что-то символичное. Я казался себе таким же грейдером, который полз по жизни, отодвигая на обочину других людей.

Сколько их пронеслось через мою жизнь за последнее время? Подобно снежинкам, что хранят уникальность лишь во время падения, а закончив его, становятся частью безликой массы.

Изнемогая от летнего зноя, мы мечтаем о снеге. Но когда его становится слишком много, он начинает раздражать. Так и с людьми. Мы боимся одиночества, но когда людей вокруг становится слишком много, нет ничего лучше, чем побыть наедине с самим собой, спрятаться в своей скорлупе.

Хотя, для кого-то и прятаться не надо. Они одни в целом мире. Но тут уже все зависит от самого человека…

Белый окурок японского «Милд Севена» сразу смешался с однотонными снежинками, так что проследить его падение до земли не помог даже крохотный огонек догорающего табака. Я выпустил дым, провожая взглядом исчезающий за поворотом грейдер, и посмотрел на наручные часы. Стрелки показывали половину седьмого. Вечера или утра – разобрать было трудно.

У этой зимы были охренительно длинные ночи. А в этом Городе были охренительно длинные зимы.

Я извлек из кармана махрового халата свой Айфон, глянул на экран. Все-таки полседьмого утра. Значит, я поспал от силы часа два. Не то чтобы я выспался, скорее что-то неизвестное попросту спугнуло сон.

В последнее время такое со мной случалось все чаще. Не сказать, что мне это сильно мешало. Я мог запросто поспать один-два часа за ночь, а утром появиться в редакции бодрым и свежим. В какой-то статье я читал, что с возрастом времени на сон человеку требуется все меньше и меньше. Видимо, это был как раз мой случай. Что ж, коли так, надо пойти попить кофейку, да посмотреть, что творится в мире.

Переступив порог балкона, я направился в обеденную зону. На столе меня дожидался спящий нетбук. Разбудив компьютер нажатием пробела, я щелкнул кнопку электрического чайника. Тот тихо зашумел, нагревая воду.

С каждой секундой его урчание становилось все громче и громче. Что-то странное происходит, подумалось мне. Сломался он что ли? Из короткого носика повалил пар, кнопка щелкнула, отключаясь, успокоился кипяток, но звук не исчез. Наоборот, перешел в какой-то дикий рык.

У меня похолодело внутри. Волосы на руках встали дыбом, во рту резко пересохло, а тело сковал дикий ужас. В квартире кто-то был кроме меня. И этот кто-то явно был настроен не очень дружелюбно. В памяти тут же вплыла серия из «Секретных материалов», в которой звери проходили сквозь прутья клеток и сбегали из зоопарка.

Я медленно сполз под стол, так, что экран нетбука закрывал источник этого рычания. Звук определенно доносился со стороны кровати.

«Ладно, была – не была», – подумал я, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и отодвинул компьютер в сторону, готовый встретится взглядом с огромным тигром.

Так быстро я не потел никогда в жизни. Даже после вдохов влага покидала организм медленнее. А сейчас вместе с потом тело покидал страх. Никакого тигра в квартире не было. Как не было никакого дикого рычания.

Что действительно было, так это пьяный храп, который издавала голая девица, спящая на моей большой кровати. Гнев на самого себя сменился нервной истерикой. Я расхохотался так, что затряслись бокалы, стоящие рядом с мойкой.

Спящая девушка на мой смех никак не отреагировала, а лишь продолжила издавать храп. Нервно хихикая, я налили себе кружку кофе и отправился на изучение неожиданной гостьи.

Первое, что бросилось в глаза – бумажный браслет вип-гостя «Армагеддона» на правом запястье. Стало быть, я как обычно снял кого-то в клубе. Светлые волнистые волосы до плеч, пухлые губы, грудь третьего размера…

Я все вспомнил. Еще одна бывшая завсегдатайка «Плазмы». Пригламуренная дочка богатых родителей. В «Армагеддон» пришла раз третий или четвертый.

«Ой, а когда же мне представят вашего арт-директора? Говорят, он такой душка».

Бокал шампанского за знакомство, пару рекламных дорожек в углу вип-зала, предложение продолжить у меня дома…

Вот только как же ее зовут? А, не важно. Сколько таких, как она перебывало в этой постели? Скольким еще предстоит перебывать? Что их всех, наизусть заучивать, что ли?

Кстати, у меня должен еще остаться порошочек…

Сунув руку под подушку, я нащупал маленький пакетик с вакуумной застежкой. Достал, поднес к глазам. Не густо, но мне хватит.

– Эй, крошка! Как насчет повторить? – говорю я, кидаясь в кровать. Она начинает стонать прежде, чем понимает, что происходит.

– Может, сходим вместе куда-нибудь? – спросила Лена (именно так звали девушку), отхлебывая кофе.

Когда мы оба, наконец, проснулись, на часах была уже половина пятого. Причем не утра, а вечера. Воскресного вечера. Мне нужно было собираться в клуб. Сегодня в «Армагеддоне», как в лучшем клубе месяца, проходила очередная stuff-party.

Лена очень просила взять ее с собой, что я отказался делать наотрез, сославшись на то, что вход сегодня будет исключительно по спискам, составленным еще пару недель назад. Отчасти так оно и было, но я бы мог запросто протащить ее с собой. Однако мне не хотелось продолжать эти отношения.

У девушки, видимо, на этот счет было другое мнение. И сейчас она пыталась всеми силами ухватиться за соломинку под названием «Второе свидание». Может быть, я ей понравился. А может быть все дело в снеге.

– Ну чего ты молчишь? – обиженным тоном прервала она мои размышления.

– Лена, мне не нужны серьезные отношения, – честно ответил я.

– И это правильно, – согласилась она, но в ее блестящих от обиды глазах в этот момент читалось совсем обратное. – В твоем возрасте они ни к чему.

«Можно подумать, у нас большая разница в возрасте!» – подумал я, но вслух сказал другое.

– Рад, что ты думаешь так же. Люблю умных девушек, – и тут же дал себе мысленный подзатыльник, увидев, как в глазах Лены загорелась надежда.

– Ну, мы же можем куда-нибудь сходить просто так, без отношений, – тут же предлагает она.

– Пока ничего не могу тебе ответить, – сказал я и тут же добавил: – Мне уже ехать надо, давай собираться.

Мы молча оделись, так же молча вышли в подъезд, и совершенно беззвучно я отбивался от домогательств Лены в лифте.

– Подвезти тебя? – пытаясь оставаться джентльменом, спросил я, когда мы вышли из подъезда.

– Мы вообще-то соседи с тобой, – извиняющимся тоном сказала девушка и, опустив глаза на землю, добавила: – Я на третьем этаже живу, в двадцать седьмой. Сейчас схожу за сигаретами, да домой пойду.

С этими словами она поцеловала меня в губы и направилась в сторону ближайшего магазинчика.

«Вот это влип! Затащить в постель соседку! И как теперь от нее отмазываться? Переезжать?» – думал я, глядя, как ее силуэт тает в вечерней мгле.

В конце концов, я напомнил себе, что решать проблемы следует по мере их появления, а Лена все-таки проблемой пока не стала.

На этом я выкинул из головы случайную связь и полностью сосредоточился на сегодняшнем вечере. Честно говоря, я здорово волновался. Максим на несколько дней уехал из города, оставив меня в клубе старшим. Так что, сегодня мне придется общаться с работниками других клубов от его имени. Правда, вряд ли вечеринку для своих посетит кто-то из учредителей «Плазмы» или «Ковчега», но мало ли…

I’m swimming in the smoke / of bridges I have burned

So don’t apologize / I’m losing what I don’t deserve

What I don’t deserve…

Пока я нащупал на пассажирском сиденье Айфон, Честер Беннингтон успел пропеть весь припев. Я ехал в клуб за рулем «Сузуки Гранд Витара», который Максим оставил мне на время своего отсутствия. Пришедшее смс было просьбой перезвонить Ромке.

– Что, Сестренка, совсем с деньгами туго, – осведомился я, когда Сестра Милосердия взял трубку.

– Да, есть немного. Но ничего, скоро зарплата. Как дела? Тысячу лет не виделись уже…

– Ну, не сказать чтобы тысячу… – я принялся вычислять в уме, сколько же мы не виделись с Ромкой на самом деле. Месяца полтора, наверное. – Не хочешь в клуб сегодня пойти? На стафф-пати?

– Нет, спасибо, – ожидаемо отказался Ромка. – Завтра на работу. Я, собственно, по поводу этого вашего стафф-пати и звоню. И по поводу Санька.

– Желаешь сделать ставочку? – пошутил я.

Гвоздем программы сегодняшней закрытой вечеринки должен был стать танцевальный батл между нашим Санечкой и танцором Юрой из «Ковчега». Осенью, когда «Армагеддон» в прошлый раз устраивал stuff-party, Санек, выражаясь метафорически, надрал Юре задницу. И оскорбленный любитель танцев из клуба-конкурента жаждал реванша.

Ажиотаж по этому поводу в клубной среде поднялся такой, что начали ходить слухи о тотализаторе, согласно которому, кстати, фаворитом был Саня.

– Слушай, что там Сане пообещали, если он выиграет сегодня батл? – вместо ответа поинтересовался Ромка.

– Почему если? Ты в нем сомневаешься?

– Нет, ну все-таки? – не унимался Сестра Милосердия.

– Если выиграет, вернее, когда выиграет, – поправился я. – Будет получать пять тысяч за вечер. Максим такое решение принял.

– Ах, вот оно что… – Ромка замолчал на несколько секунд, словно думал: продолжать разговор или нет.

– Ты только поэтому звонил?

– Нет, вообще-то… Ты ж в курсе, он с работы уволился, – огорошил меня Рома.

От неожиданности я чуть было не въехал в зад старенькой «Волге». Чудом успев затормозить, я включил правый поворот и остановился у обочины.

– То есть, как уволился?

– Вот так. Еще в понедельник. Он тебе разве не говорил? – искренне удивился наш социальный работник.

– Нет. И чем он это объяснил?

– Тем, что после батла его положение изменится и ему вполне будет достаточно работы в клубе по выходным. И, что меня больше всего смущает, он на стакане сидит с самого понедельника.

– Неделю уже пьет? Не замечал… – растерянно сказал я, а сам подумал о том, что мне как-то совершенно некогда было обратить внимание на запой своего друга.

– В общем, дома его с четверга не было. У телок своих обитает. Ты уж там пни его, пусть хотя бы сегодня домой приедет.

– Ну, хорошо, Ром, договорились. До связи.

– Пока.

Я кинул трубку на сиденье, приоткрыл окно и закурил. Не понравилась мне Сашкина самодеятельность, ох не понравилась. И дело не в том, что мой друг уже забрал себе шкуру еще не убитого медведя. Я не сомневался – он выиграет и этот батл.

Напрягло меня то, что Саня ушел с официальной работы. Нет, конечно, мы не собираемся его увольнять… Но, променять пусть и медленный, но уверенный карьерный путь, на пусть и прибыльный, но калым? Даже я, имея в клубе вполне официальную должность, продолжал трудиться в «Региональных вестях».

Кроме того, я знал Сашку достаточно хорошо, чтобы понять: ему попросту стало лень ходить на нормальную работу. Его увлекла ночная жизнь. Жизнь, где он стал звездой.

Вот только настоящей ли она была? Эта ночная звездная жизнь? Может ли быть настоящим то, что происходит под действием алкоголя, энергетиков и прочих стимуляторов? Для кого-то, видимо, может. Для меня, кстати, в том числе. Так чего же я тогда беспокоюсь за Саню? Парень взрослый, сам все должен понимать.

– Ладно, – сказал я своему отражению в зеркале заднего вида. – Сейчас приеду в клуб и обо всем с ним поговорю.

Припарковав авто на клубной стоянке, я вышел под снежные хлопья. Снег, казалось, стал идти еще сильнее. Как утром домой ехать, если вдруг дороги не почистят? Однако я тут же вспомнил, что по пути мне встретилось немало снегоуборочной техники. Авось, пронесет.

– Ого, мог бы и меня до работы подкинуть, – услышал я за спиной.

– Здорова, Санек, – сказал я, оборачиваясь.

Мы пожали друг другу руки.

– Ты чего так рано? Время только восемь, – поинтересовался я.

– Да я тут недалеко у телочки тусил. Надоела, думаю, пойду в клуб, – махнул рукой мой друг-танцор.

– Ну, так пошли, – кивнул я на вход. – Вон как валит. Боюсь, не доедет до нас твой Юра.

– Ему же хуже, – прыснул смехом Сашка. – Никуда не денется, доедет. И будет с позором изгнан.

– Уверен? – я попытался вложить в это слово как можно больше скепсиса, но вышло не очень.

– Естественно! А ты чего? Хочешь мне повышенную премию зажмотить? – с этими словами Санек пихнул меня локтем.

– Да больно надо, – ответил я ему и открыл дверь, пропуская вперед.

Мы молча поздоровались с охраной, поднялись на второй этаж и прямиком проследовали за сцену – в служебный гардероб. Который, в принципе, представлял из себя четыре вешалки, стоящие в углу подсобки.

Затем, не говоря ни слова, мы отправились в вип-зал, где уже собрались бармены «Армагеддона» и наш резидент Женя-Уиллис.

– Ну что, Санек, сделаешь Юрку сегодня? – поинтересовался ди-джей.

– Естественно! – ответил Саня. – Устрою шоу, вот увидите.

– Увидим-увидим, – кивнул я и обратился к вип-бармену: – Таня, сделай нам два виски с колой. Пойду настрою нашего танцора.

Санька эта фраза слегка насторожила, но особого вида он не подал. Я взял с барной стойки коктейли и направился за дальний столик, за которым обычно решалась судьба клуба в целом и отдельных его работников, в частности.

Друг молча проследовал за мной, плюхнулся на мягкий диван, схватил стакан, чокнулся со мной и сделал огромный глоток.

– Ух, захорошело… – выдохнул он, откидываясь на спинку дивана. – Что-то я перебрал вчера.

– А так же позавчера, поза-позавчера, да и всю неделю, собственно, – произнес я с некоторым укором.

Сашка заморгал круглыми от удивления глазами, пытаясь понять: шучу я или же укор в словах был настоящим.

– Нахер ты с работы уволился? – продолжил я идти в наступление.

– А, – чуть расслабился Санек. – Здесь теперь моя работа. Кстати, ты не в курсе, пять тысяч за ночь у меня со следующих выходных или с этих?

– Ты сначала батл выиграй.

– Выиграю-выиграю. Друг, откуда такое неверие? Ты чего? – Санек попытался изобразить обиду, но мне было все равно.

– Ну, хорошо, выиграешь. И что? Всю жизнь будешь зажигать?

– Почему всю жизнь? Вот смотри, пару лет еще можно поплясать. За это время скопить бабок и что-нибудь замутить. Я, может, свою школу танцев открою.

– Ну, убедил, – ответил я и поднял стакан. Мы чокнулись, Санек допил коктейль и побежал за вторым.

Собственно, перспективу он обрисовал неплохую. Ведь действительно замутит. Чего Ромка так распереживался? Ну, подумаешь, пьет неделю. Отдыхает человек, сколько пахал без выходных?

– А откуда ты узнал, что я уволился? Сестра Милосердия звонил? – я лишь кивнул головой в ответ. – Блин, вот же устроит он мне промывку мозгов, как домой приеду.

– Сань, ну он же волнуется, – заступился я за другого друга.

– Что я, маленький что ли? – совершенно искренне возмутился Санек.

– Саня, разбирайтесь сами! – завелся и я. – Раз не можешь спокойно с ним ужиться, снимай отдельную квартиру.

– Да ладно, нам и так тяжеловато пришлось, когда ты съехал. Как-никак, по два с половиной косаря сверху теперь отдаем. Я-то ладно, а вот пацанам тяжко.

– Ну, я бы не съехал, если бы не сам знаешь кто, – ответил я на упрек.

– Помириться с Лехой не хочешь?

– Даже не собираюсь, – отрезал я. – Все, сменили тему.

– Ники! – позвал бармен Кира. – К тебе гости.

Я поднял глаза, к нашему столику двигался высокий блондин, голубоватого вида.

– Привет, мальчишки, – нарочито манерно произнес он приветствие.

– Привет, Алекс, – я встал, чтобы пожать руку арт-директору «Ковчега». Вообще-то геем он не был. Имидж просто у него такой.

– Привез своего бойца? – с вызовом спросил Санек.

– А как же, – ответил Алекс в своей манере, после чего начисто утратил интерес к «нашему» бойцу. – Коля, можно тебя на пару слов.

Я не стал произносить гордых речей на тему «От своих людей у меня секретов нет», а просто проследовал за Алексом сначала в общий зал, а затем в «Музей Астероидов».

– Слушай, Коль, у тебя есть чем носик попудрить? – с ходу обозначил он область своих интересов. Честно говоря, я даже растерялся от такой откровенности, поэтому прежде чем я сообразил, что сказать в ответ, Алекс успел добавить: – Я заплачу. А если боишься, что Макс будет возражать, так он ничего не узнает. Я – могила.

Предложение было насколько неожиданным, настолько и заманчивым. Честно говоря, в тот момент я испытывал определенные финансовые трудности, которые можно было преодолеть, толкнув Алексу немного снега.

– Деньги, – еле слышно сказал я.

Арт-директор «Ковчега» молча положил ладонь на столешницу и придвинул ее ко мне. Под его рукой прятались три купюры с изображением города-героя Хабаровска. Не проверяя подлинность банкнот, я сунул деньги в карман джинсов, после чего сказал:

– Жди здесь.

– Да без вопросов, – широко улыбнулся Алекс.

Оказавшись в кабинете, я запер за собой дверь, после чего все же достал купюры из кармана и проверил их всеми знакомыми мне способами. Теперь предстояло решить другую задачу: сколько порошка дать Алексу за пятнадцать тысяч?

Честно говоря, я не очень-то был в курсе цен. В итоге, я взял пакет с разбавленным снегом и пластиковой карточкой принялся пересыпать его в пакетик меньшего размера. На глаз.

Спрятав пакетик в кулаке, я вернулся в «Музей Астероидов».

– Только попрошу сильно не светить, – сказал я, когда «товар» был у покупателя. – Иначе – вылетишь. Тут уж без обид. Иди лучше в туалет. Мы там… специальные полочки в кабинках сделали.

– Какой сервис! – искренне восхитился Алекс. – Будь спокоен, Коля, все будет в ажуре.

– Ладно, не прощаюсь, – сказал я и направился прочь из «Музея Астероидов».