Текст книги "История одной сволочи"

Глава пятнадцатая, она же эпилог. Очевидное-невероятное

Москва, я не люблю тебя.

Я остановился у стеллажа с книгами Сергея Минаева. Не то, чтобы я был поклонником его творчества. Хотя, я не без интереса прочитал и «Духless», и «The телки», и уж конечно, «Media Sapiens», но эта книга зацепила меня отнюдь не своим автором. Названием. Уж больно точно красные буквы на обложке выражали мое отношение к столице.

Москва, я не люблю тебя.

Наше знакомство вышло случайным и скомканным. У меня не было времени, узнать тебя как следует, но даже этих двадцати с небольшим часов оказалось достаточно для того, чтобы мне расхотелось продолжать свидание. Это не значит, что мы его не повторим. Мне наверняка придется возвращаться к тебе не раз. Но это будут деловые визиты, а не встречи по зову сердца. Слишком плохим оказалось первое впечатление. Слишком плохим и сильным. Достаточным для того, чтобы понять:

Москва, я не люблю тебя.

Ты забрала у меня друга. Пожалуй, единственного из тех старых друзей, кого я хотел взять с собой в новую жизнь. Единственного, кто не пытался меня предать и не предал. Единственную, кто принимал меня таким, какой я есть. Единственную, кто не занимался нравоучениями, а вместе со мной пытался искать оправдания моим проступкам. По крайней мере, так было до недавнего времени. А теперь все изменилось, все стало иначе. Поэтому…

Москва, я не люблю тебя.

До посадки на рейс, по моим прикидкам, оставалось минут сорок, так что я расплатился за книгу и отправился в один из аэропортовых баров. Все-таки пора становиться мужчиной – пить виски со льдом, а не бодяжить благородный напиток колой. Голова болела так, словно вчера я глушил дешевое пиво, а не наслаждался «Джеком Дениелсом».

А может, всему виной бессонная ночь, проведенная в тяжелых размышлениях о собственной жизни. Я уснул только под утро и, если бы не поставленный на полдень будильник, вполне мог проспать самолет. Но Айфон разбудил меня вовремя, так что в Домодедово я приехал имея возможность похмелиться перед полетом, а не во время. Хотя, не думаю, что буду отказываться от виски в бизнес-классе.

Зря я вчера уничтожил весь женин подарок за раз, надо было оставить щепотку на сегодня. А, ладно, считанные часы остались до того, как я буду дома. А там уже меня ждет-дожидается сейф директорского кабинета «Армагеддона».

Бармен поставил на стойку передо мной стакан с виски, я расплатился и, сделав большой глоток, прижал холодное стекло ко лбу. Ну почему все так? Почему, как только твоя жизнь начинает выходить на околоземную орбиту, все остальные начинают пытаться спустить тебя в канализацию? А, хрен с ними. В конце концов, это они в дерьме, а не я.

Я сделал еще один глоток и, чуть было, не выплюнул виски в бармена. Что за фигня? Нет, даже херня! Поставив стакан на стойку, я принялся тереть глаза. Вот это глюки! Мгновение назад мне показалось, что я вижу Настю. Мою Настю здесь, в Домодедово! Нет, все-таки показалось.

Вот же блин, я же не увижу ее еще неделю! Целую неделю, что она будет в Таиланде. Надо было ее не отпускать. Или… Знал бы, что дел в столице на пятнадцать минут, взял бы путевку, пусть и не горящую, а за полную стоимость, и отправился бы вместе с ней.

Как же я ее люблю! Вот кто та, единственная, кто отправился со мной в мою новую жизнь. Интересно, когда лучше ей предложение сделать? О, придумал! Как «Ковчег» купим. Точно! Первой вечеринкой от лучшего арт-директора Города в обновленном «Ковчеге» будет его собственная свадьба!

Я достал телефон, набрал Настю, намереваясь рассказать своей возлюбленной, что уже соскучился так сильно, что она мне начинает мерещиться. Но, любимый абонент оказался недоступен. В самолете, наверное.

Тогда я набрал Максима. Но тот тоже оказался вне зоны действия сети. Вместе что ли они в Таиланд полетели? Да нет, он говорил, что в Городе его не будет три недели, а Настя на неделю на моря полетела. Да и вообще, куда это меня понесло? Параноик, блин.

О, точно, Макса позову в свидетели. А еще надо будет непременно позвать Вероничку. Пускай потом напишет в «Региональных Вестях» о главном светском событии года. Даже если бесплатно не захотят об этом писать, плевать, заплачу. В конце-концов, неплохо будет перевести часть своих денег в славу.

Мечты о счастливой семейной жизни начали, мал по малу, сглаживать тяжелое впечатление от Москвы. Я уже не мог сказать, что не люблю столицу. Скорее, я был к ней равнодушен. А может, все дело было не в мечтах, а в виски. К тому времени, как объявили посадку, мне уже так захорошело, что «Я был готов любить весь мир».

Слегка покачиваясь, я дошел до выхода на посадку – на этот раз самолет подали к одному из специальных туннелей – отдал симпатичной девушке на стойке посадочный талон, получил назад корешок и отправился на борт.

Свое место в салоне бизнес-класса я нашел без труда – возвращаться назад мне предстояло в том кресле, в котором я летел в Москву. И смена бортпроводников, кажется, была та же самая. Меня даже узнала девушка, носившая мне виски во время предыдущего полета.

– Вы уже назад? – улыбаясь, поинтересовалась она у меня.

– Да, – расплылся я в ответной улыбке. – Домой лечу. Виски принесете?

– Сразу после взлета. Хорошо?

– Без проблем! – ответил я, устраиваясь в кресле.

Эх, красивая девушка. Не будь у меня Насти – женился бы. А может… Неясная пьяная мысль ярко вспыхнула в моем мозгу, перерастая во вполне конкретное желание. Все-таки Насти не будет еще целую неделю. Может зажечь пока со стюардессой?

Господи, да что ж я за человек такой? Пять минут назад думал о том, как сильно люблю Настю и хочу на ней жениться, а теперь размышляю о том, как соблазнить хорошенькую работницу авиакомпании. С одной стороны – типичная мужская реакция на сексапильную красотку, с другой – я же почти женатый человек. А, ладно. Как долетим, оставлю ей свою визитку. Захочет – позвонит, а там уже разберемся.

Посадка закончилась, экипаж закрыл входной шлюз, и бортпроводники принялись проводить инструктаж пассажиров. Я обвел взглядом салон бизнес-класса – со мной вместе летел всего один человек, мужчина лет сорока, остальные места были свободны. Чем же будет приманивать Город москвичей, что в последующие три недели даже здесь свободных мест не будет, причем не только у этой авиакомпании?

– На время полета просим отключить сотовые телефоны, – раздался приятный голос из динамиков.

Я полез в карман, чтобы перевести Айфон в режим полета, и в этот момент мне пришло смс.

«Будь осторожен. Ты мне нравишься. Удачи тебе. Женя»

– Что за дела? – пробормотал я.

Сообщение от нашего делового партнера меня озадачило. Почему мне надо быть осторожным? Потому что я нравлюсь Жене? Он что со мной заигрывает? Гомосятина какая-то. Да и не было у него голубых замашек, вроде. Девушками интересовался. Причем серьезно так, даже собственную теорию вывел. Тогда что значит эта смска? Он явно меня о чем-то предупреждает.

Не обращая внимания на строгий взгляд бортпроводницы, я набрал женин номер. Абонент временно недоступен. Фигня какая-то.

Самолет тем временем уже мчался по взлетной полосе, готовясь оторваться от земли. Я еще раз окинул взглядом салон бизнес-класса. Может его предупреждение касается полета? Помнится, я где-то читал, что по статистике на рейсы, которые заканчиваются катастрофой, чаще опаздывают и сдают билеты.

Лайнер встал на дыбы, задрожал, прощаясь с взлетно-посадочной полосой. Мне стало страшно. Вдруг мы сейчас рухнем вниз? И все, закончилась жизнь Коли Еремина. А что если наш борт заминировали? Допустим, стареющие плейбои решили мне отомстить? Или просто террористы какие?

Невыносимо захотелось с кем-нибудь поговорить. Я повернулся в сторону второго пассажира бизнес-класса. Мужчина был заметно напряжен. Даже штору на иллюминаторе опустил.

– Не любите летать? – начал я разговор.

Мужчина посмотрел на меня так, словно решал: сказать правду или соврать.

– Не то, чтобы не люблю. Не могу смириться, – наконец ответил он.

– С чем? – удивленно спросил я.

– С тем, что от меня ничего уже не зависит, – пожал плечами попутчик и, видимо, так же как я, одолеваемый жаждой общения, продолжил. – Можно привыкнуть к большой скорости автомобиля. Если ты сам за рулем, да даже если просто пассажир, всегда можно попросить, потребовать от водителя не разгоняться. А здесь другое, к этому нельзя привыкнуть и смириться тоже.

– И часто летаете?

– Да уж достаточно. Работа такая.

– Какая? – не смог я сдержать любопытство.

– Интересная, – ответил мужчина, давая понять, что пока не готов рассказывать о себе подробности.

– А у меня всего второй полет, – пытаясь вернуть разговор в русло «постепенного» знакомства сообщил я. – Вчера в Москву прилетел, кое-какие вопросы по бизнесу решить. Сегодня вот назад. А вы москвич?

– Да, правда, не коренной, – улыбнулся мужчина.

– Надолго к нам?

– Да как получится. Дела кое-какие надо решить.

Самолет тем временем достиг своих десяти тысяч трехсот метров, и пассажирам разрешили расстегнуть ремни. И как только это произошло, в салон бизнес-класса тут же вошла та самая бортпроводница, со стаканом виски в руке.

– Вы что-нибудь желаете? – спросила она у мужчины, после того, как вручила мне выпивку.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался тот.

– А раньше у нас бывали? – отхлебнув из стакана, продолжил я расспрос.

– Да. В последние месяца четыре я у вас частенько гощу. Так сказать, координирую действия коллег.

– Вот оно как. А в какой индустрии трудитесь?

Мужчина задумался.

– Наверное, можно сказать, что в индустрии развлечений. А вы?

Попутчик наконец-то сподобился на ответный вопрос. Диалог пошел. Что ж, не лишним будет завести полезное знакомство. Мужик по виду бизнесмен, да еще из индустрии развлечений.

– Я тоже на ниве зрелищ тружусь, – улыбнулся я, слегка приподнимая стакан. Мужчина кивнул, принимая немой тост.

– Тогда вы, наверное, бывали в «Армагеддоне»? – спросил он. Вот это да! А нас уже и в Москве знают.

«Бывали? Да не то слово!», – подумал я, но всех карт решил пока не открывать.

– Да, частенько там развлекаюсь, – сказал я. – А вы?

– Еще не был, но планирую заглянуть. Из профессионального интереса. Хочу с их арт-директором познакомиться.

Не может быть! Не бывает таких совпадений!

– А чем он вас так заинтересовал? – осторожно спросил я.

– Как чем? – удивился мужчина. – Вы разве не в курсе? Еще каких-то полгода назад «Армагеддон» был обыкновенной студенческой дискотекой. Ведь так?

– Ну, наверное, – пожал я плечами.

– О, а говорите, часто там бываете…

– Ну, я как-то об этом не задумывался, – без зазрений совести соврал я. Конечно, до моего приходы «Армагеддон» и был обыкновенной дискотекой с баром.

– А потом к ним пришел работать никому не известный паренек. Ники, кажется, его зовут.

– Да, журналист бывший, – подсказал я.

– О, знаете его?

– Кто ж его не знает? – усмехнулся я.

– О, так может, познакомите нас?

– Ну, почему бы и нет? Так что вы говорите было дальше? – все-таки приятно слушать от посторонних такие вещи о себе любимом.

– Как что? Шесть месяцев прошло. Всего шесть! Сейчас «Армагеддон» – ведущий клуб Города. Как?

– Ну, это элементарно. Просто мы, как следует, поработали над интерьером, добавили несколько фишек, да провели десять-пятнадцать классных вечеринок. И народ к нам потянулся.

– О! Так вы тоже оттуда? С Ники работаете? – удивился мужчина.

– Да нет.

– Что значит «да нет»? Да или нет?

– Видите ли, я не работаю с Ники… – я взял театральную паузу. – Ники – это я.

– Не может быть! Не бывает таких совпадений! – удивлению попутчика не было предела. – Вы действительно Ники?

– Ну да, – произнес я таким тоном, словно сам уже начал сомневаться в том, что я – это я.

Мужчина встал со своего кресла, подошел к моему, сел рядом.

– Вы меня разыгрываете! – произнес он.

– Да нет же! Вот вам моя визитка, – протянул я ему картонный прямоугольник.

– Николай Еремин, ночной клуб «Армагеддон», арт-директор, – прочитал мужчина.

– Только сейчас я еще и соучредитель, – добавил я. – Просто новые визитки все никак сделать не могу.

– Простите, но… Можно все-таки и в паспорт ваш заглянуть?

– Да, пожалуйста, – усмехнулся я, протягивая теперь уже соседу удостоверение личности.

Бортпроводница принесла мне еще один стакан виски. Мужчина, который теперь уже начинал казаться мне странным, попросил стакан минералки.

– Нет, ну серьезно, – не унимался попутчик. – Ты тот самый Ники? Не разводишь меня?

– Да нет, не развожу. Вот же, и визитка, и паспорт, – меня вдруг это взбесило. – Короче, если вы считаете, что я вас развожу, считайте. Мне все равно.

– Ладно, Ники, верю-верю, что это ты. На самом деле, это… я тебя развожу.

– Чего? – не понял я.

– Позволь, я тоже представлюсь, – мужчина полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда удостоверение. – Подпалый Виктор Геннадьевич, полковник полиции. Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков. Ты только не дергайся.

– Да я и не дергаюсь, – ответил я, чувствуя, как отнимаются ноги.

– Хочешь, Ники, я расскажу тебе настоящую историю ночного клуба «Армагеддон»?

– Интересно будет послушать, – сказал я, с трудом изображая уверенность.

– Что ж, слушай. В сентябре прошлого года в «Армагеддоне» ты познакомился с Евгением Журавлевым. Он рассказал тебе, что имеет выходы на оптовых поставщиков порошка, и в твоей юной голове созрел хитроумный план.

Он отправлял тебе по почте посылку с порошком. Ты ее получал, разбавлял сахарной пудрой и отправлял в свободную продажу. Часть расходилась через клуб, часть через дилерскую сеть. Тут тебе очень помог твой клубный начальник. Он ведь и сам долгое время в город кое-какие растения завозил в промышленных масштабах, так что сеть распространителей у него была.

– Подождите, подождите! – прервал я рассказ полковника. – Какой канал? Какие посылки? Я этого Женю видел всего пару раз.

– Ну, может быть, видел ты его всего пару раз, зато по телефону вы с ним созванивались регулярно.

– Чего? – удивился я.

– Того! – ответил наркополицейский. – У нас распечатка твоих звонков есть. От трех до восьми звонков в месяц, стабильно. И давай, рассказывай мне, будто ты не знал, что в тех посылках, которые ты регулярно получал на почте, и которую, кстати, ты вчера сам себе отправил.

– Так он был в посылках? – искренне удивился я. – Но я действительно не знал!

– Ну-ну, – покачал головой наркополицейский.

Я отхлебнул виски, ополоснул в нем ватный язык, проглотил.

– Твою мать! – процедил я.

Нехороший пазл сложился в моей голове. Ох, какой нехороший. Ну как я мог быть таким наивным? Почему никогда не интересовался, что лежит в тех посылках, которые приходили в Город на мое имя? И которые я сам лично получал, а теперь еще и отправлял.

А звонки Жене этому? Да не глючил у Макса телефон, когда он ему звонить собирался. Он нарочно у меня трубу брал позвонить, чтобы в итоге все стрелки на меня перевести. И, выходит, перевел?

У меня потемнело в глазах. А кишка расслабилась так, что еще чуть-чуть и я бы на себе почувствовал, что значит обделаться со страха. Вот же сволочь! Брат, блин, названный, партнер. Да он же мной свою жопу прикрыл!

– Честно говоря, схему ты придумал достойную, – продолжал тем временем полковник. – Мы долго не могли понять, откуда в Городе вдруг столько его появилось. Раньше грамм изъять было целым событием, а тут как с неба повалил.

И, надо признаться, схема твоя долго без сбоев работала. Пока ты совсем не зажрался и сам торговать не начал. И тут тебе не повезло. У парня, другу которого ты несколько доз толкнул, передоз случился. Ты, конечно, попытался следы замести, врачу на лапу дал. Да только врач хоть деньги у тебя и взял, но потом к нам пришел. Сообразил мужик, что раз у народа передозы пошли, то значит дофига его стало в Городе.

А народ к вам в «Армагеддон» так и попер. Внешне – все закономерно. Гениальный арт-директор сделал свой клуб лучшим. Столичный уровень отдыха в провинции! А на деле люди-то к вам за другим шли.

– Да нифига подобного! – не выдержал я. – Я действительно клуб поднял!

– Порошок его поднял. Вы же там вообще беззастенчиво жрать его стали. На каждом шагу. Даже в туалете полочки поставили. А в вип-зале, так вообще чуть ли не горками на столах высыпали. У нас, между прочим, свидетельские показания есть. Долго их собрать не могли, вы ж там все повязаны. Кто захочет друзей-наркоманов сдавать? Но в декабре заглянул к вам человек со стороны. Увидел, ужаснулся. Даже статью в газету написать хотел, да мы вовремя притормозили, чтобы вас не спугнуть.

Еще один пазл в мозаику. Я даже догадался что это за свидетель. Александр, сис-админ из «Региональных Вестей». Петя, мудак, выслужиться передо мной решил. Посадил их компанию на вип…

– А конкурентов ты как убрал, это вообще классика! – порой мне начинало казаться, что полицейский искренне мной восхищается.

– А что, они тоже порошок решили в город возить? – удивился я.

– А то ты не в курсе?

– Нет.

– Точно не в курсе? – строго посмотрел на меня полковник.

– Да точно! – вскричал я. – Понимаете… э-э-э…

– Виктор Геннадьевич, – подсказал мне мой попутчик.

– Виктор Геннадьевич, я вам жизнью клянусь, не в курсе я был того, что в посылках этих было. Я действительно думал, что клуб раскручиваю. Это учредитель «Армагеддона», Максим, всю эту схему придумал. А меня подставил, сволочь. Нет, я понимаю, со стороны все выглядит так, как вы рассказали, но не я это. Я лишь сам… иногда употреблял. Вот и все.

– Ой-ей-ей! Меня подставили! Как полгорода на ноздрю посадить, так ты смелый. А когда тебя за жопу взяли, так сразу вопить «Это не я, меня подставили!»

– Но меня действительно подставили! – сказал я и зарыдал.

Господи, сколько там у нас нынче дают наркобаронам, в которого меня превратила эта гнида Максим? Десять лет? Пятнадцать? Бедная моя мама… А Настя? Все, приплыли. До свиданья мечты о счастливой жизни.

Что там Даша говорила про ночной клуб? Полгода работает, потом закрывают? Как же она была права! Закроют мой клуб. Вместе со мной.

– Да знаю я, что тебя подставили, – неожиданно сказал полковник.

– Зна… зна… знаете? – всхлипывая спросил я.

– Знаю-знаю. Мы ведь действительно поначалу решили, что это ты в этой схеме главный, а когда телефон на прослушку поставили, поняли, что используют тебя.

– Так значит… – огонек надежды вспыхнул яркой звездой.

– Значит, лет восемь получишь.

– За что? – звезда надежды погасла так же резко, как зажглась.

– Как за что? Хочешь сказать, ты в этой схеме не участвовал? Не продавал никому?

– Но это всего раз было, и я действительно не знал, что в этих посылках, – сказал я жалобно. Каким же жалким я был в тот момент.

– Слушай сюда, сволочь! – резко изменил тон полковник. – Ты не меньше этого Максима виноват в том, что Город сидит на этой долбанной «муке»! Пятьдесят два, слышишь, пятьдесят два самоубийства за последние четыре месяца. Каждые два-три дня. И все сидели на порошке. Все! Молодежь с собой кончала, когда у них денег на отраву уже не оставалось. А сколько таких еще будет? И ты считаешь, что ты не при делах? Да даже если ты действительно был таким тупым, что не соображал, в чем участвуешь, то уж сейчас напряги мозги, подумай, какое прикрытие ты лично обеспечил этому притону, который вы гордо именуете ночным клубом. Да, кстати, еще не факт, что тебе удастся доказать, что у тебя в этом бизнесе была не главная роль.

– Это еще почему?

– Да потому, что улизнул этот твой Максим. Замаскировался и по второму паспорту в Израиль улетел. Запрос, конечно, направили, да вот только гражданство у него двойное. А Израиль – своих не выдает. Так что, ты единственный, кому перед законом отвечать придется. Вот он, кстати, перед посадкой на рейс, полюбуйся.

Наркополицейский достал недорогой планшет и показал мне фотографию, от которой мне снова захотелось разрыдаться. Не от того, что Максим обесцветил свою пышную шевелюру, и даже не от того, что проколол оба уха, вставив в каждое по золотой серьге. И даже не от того, что приклеил внушительного вида бороду.

Новая порция слез выступила на моих глазах от того, что под руку с ним на фотографии была Настя. Моя Настя. Вот тебе и Таиланд с подружками. Вот тебе и горячий секс на прощанье. А ведь прав был Санек. Прав, когда говорил мне, что у нее кто-то есть. Да и что значит «кто-то»? Эта сука, оказывается, с Максимом мутила! И сбежала вместе с ним, оставив меня одного разгребать это дерьмо!

А мне теперь на восемь лет в колонию? Ну уж нет! Я так это не оставлю!

Хотя… Что я сделаю? Самолет захвачу? Да полковник меня одним ударом уработает. Или убьет. Интересно, ему разрешили взять с собой оружие?

– Виктор Геннадьевич, что мне теперь делать?

– Ну, для начала сотрудничать со следствием.

– Меня арестуют?

– Не знаю. Как прилетим, я на тебя надену наручники, и поедем в суд. А там уже, как суд решит. Решит арестовать – поедешь в СИЗО. Решит оставить под подпиской – поживешь еще дома.

Я прислонился к иллюминатору и просидел в таком положении весь оставшийся полет. Полковник сидел рядом и молчал. Я тоже ничего не говорил.

Заходя на посадку, самолет сделал круг над Городом, который снова был засыпан снегом. Обыкновенным весенним снегом, который растает через несколько часов. Однако другой снег не растает никогда. И в этом была и моя вина тоже. Мы принесли в этот Город бесконечную зиму.

Даже если нас с Максимом посадят, на наше место придут другие. Город показал спрос, а значит – будет и предложение. Торговцы смертью будут искать новые способы доставки и распространения и, наверняка, найдут.

И нашли. За те полгода, что шло следствие, я не раз прибегал к их услугам. Жизнь без порошка оказалась невыносимой. Стоило мне на день остаться без него, как я сваливался в тяжелейшую депрессию. Был готов кидаться на окружающих, словно они были виноваты в том, что со мной случилось. Но это были лишь цветочки.

Кошмары про рыжих муравьев безоговорочно возглавили хит-парад моих сновидений, так что засыпал я лишь тогда, когда организм был уже не в силах бодрствовать. Но и наяву моя жизнь превратилась в сущий ад. Паранойя расцвела вовсю, мне постоянно казалось, что за мной кто-то следит. Через камеру в телефоне, через экран телевизора, через розетки, в конце-концов!

Вдобавок к этому еще и внушительный такой набор фобий. От зажигалки, вот, подкуривать боюсь. Как только пламя разгорается, так сразу вспоминаю, как со мной поступила моя «зажигалка». Я чувствовал, что мое увлечение меня убивает, но сопротивляться не было сил.

По решению суда я находился под домашним арестом, но за небольшую доплату порошок мне доставляли прямо на дом. Я почувствовал, что значит платить за него. Из тех пятисот тысяч, что я успел скопить, сейчас у меня не осталось ни гроша. Двести тысяч я отдал адвокату, остальные потратил на свою губительную привычку.

На суде нам все же удалось доказать, что Максим использовал меня втемную. Судья поверила наивному деревенскому мальчику Коле Еремину, который приехал покорять Город. И почти покорил, на свою голову. Мне дали пять лет условно.

Максима заочно приговорили к двадцати годам. В Россию его доставить так и не смогли – двойное гражданство выполнило свою роль, Израиль отказался выдавать своего гражданина. Так что, он спокойно жил на земле обетованной. Вместе с Настей. Адвокат сказал, что это даже хорошо. Если бы его все-таки депортировали в Россию, то Настя, скорее всего, начала бы давать показания против меня, выгораживая своего любовничка.

По решению суда в пользу государства было конфисковано все имущество Максима – помещение «Армагеддона», «Гранд Витара», на которой ездил я, и «Хаммер», на котором ездил он. Туда же ушли и две квартиры, в одной из которых я отбывал домашний арест.

Я оказался на улице. Без денег, без друзей, без перспектив. Учитывая, какой резонанс получил наш судебный процесс, ни одна фирма не хотела брать меня на работу.

В полном отчаянии я пришел в однокомнатную квартиру, которую мой бывший друг снимал вместе со своей девушкой. Ромка, наша Сестра Милосердия принял меня, фактически пожертвовав семьей. Его Лена сначала съехала к родителям, а потом и вовсе объявила ему, что они больше не пара. Рома выдержал этот удар судьбы.

Вернуться в родную деревню я не мог – во-первых, было стыдно перед мамой, перед Колькой Ступиным, перед остальными односельчанами, а во-вторых, Ромка сказал, что под его присмотром мне будет лучше.

Но лучше не становилось. Моему другу приходилось теперь прятать деньги, чтобы я не тратил их на очередную дозу. Тогда я без всяких зазрений совести, пока Рома был на работе, продал стиральную машинку, которая, как оказалась, принадлежала хозяйке квартиры. Свой Айфон я бы закатал тоже, да ребят смутил разбитый экран.

Но в этот раз порошок уже ничуть не облегчил мои страдания. Тогда по привычке, я решил догнаться алкоголем – деньги от продажи стиральной машинки еще остались. В одиннадцать утра это была литровая бутыль «Джека Дениэлса», в час дня – пол-литровая, к трем – денег у меня хватило только на бутылку водки. Судя по дальнейшим рассказам моего друга, последнее, что я пил, было крепким пивом.

Я этого не помню. В следующий раз сознание вернулось ко мне уже в больнице. В токсикологическом отделении. Под капельницей меня продержали три дня. На выходе меня встретил Ромка и привез сюда. И вот он я, стою перед вами.

Меня зовут Николай Еремин. Я – алкоголик, наркоман и самая настоящая сволочь.