Текст книги "Предел зла"

– Миша – это случаем не Михаил Анатольевич Коротан, администратор? – спросила Лариса.

– Ну да, – кивнула Юля, и глаза ее неожиданно потеплели. – Он хороший человек, хотя порой бывает слишком циничен и язвителен, а вообще-то он добрый и ко мне всегда был благосклонно настроен…

– А Илона знала о том, что в прошлом у Геннадия была связь с Ковалевой? – задала Лариса очень важный для себя вопрос.

– Знала, конечно. Да кто же об этом не знал! Во-первых, Гена и не пытался этого особенно скрывать, а во-вторых, «желтая» пресса позаботилась о том, чтобы это стало достоянием всех. Поп-звезда и проститутка – это же сенсация! – с иронией проговорила Зверева.

– А как к этой связи отнеслась Илона?

– Да никак! – Юля удивленно посмотрела на Ларису. – Это же было почти четыре года назад, что ж тут предъявлять-то? Может быть, посмеялась в душе.

– Да я не о том, – пояснила Лариса. – Ведь уже сам факт связи Геннадия с такой, мягко говоря, опустившейся женщиной компрометирует его в глазах общественности?

– Только не для Илоны! – фыркнула Юля. – Ей на это глубоко плевать! Я же говорю, она еще в куклы не наигралась. Она не живет в реальном мире, а витает где-то. Она и к свадьбе относится так, словно это в кино происходит, а не в ее жизни. И свадьбу затеяла по двум причинам: хочется покрасоваться в белом платье в роли невесты перед телекамерами – ведь на нее должны съехаться всякие богемные люди из Москвы и даже из-за границы; и сам факт звездного брака. Она же тоже считает себя звездой модельного бизнеса, поэтому партнер ей нужен неординарный. Я же говорю, ничего серьезного за этим браком нет. Одинаковое отношение сторон.

– А с Ковалевой лично Илона была знакома?

– По-моему, нет. Да это и неважно. Я понимаю, к чему вы об этом спрашиваете… – Юля посмотрела на Ларису своими проницательными серыми глазами. – Вы что, подозреваете ее?

И, не дождавшись ответа от Котовой, сама ответила:

– Но если уж Геннадия подозревать абсурдно, то Илону еще абсурднее. Убивать Ковалеву из ревности – чушь какая-то. Какой нормальный человек станет ревновать к такому ничтожеству, с которым и спать-то страшно? К тому же Илона вообще не станет ревновать Геннадия к кому бы то ни было, как и он ее, – им же плевать друг на друга. А по другой причине… – Зверева перевела дух, – других причин тоже нет. Ковалева была настолько ничтожной фигурой, что не угрожала никому абсолютно ничем. Я имею в виду нормальных интеллигентных людей, а что там среди отбросов общества, где она вращалась, то, конечно, насчет этого не в курсе.

– А если кто-то боялся, что она стянет с Шатрова слишком много денег? – выдвинула Лариса версию.

– Ерунда, – категорически заявила Юля.

– Почему?

– Потому что никто ее всерьез не воспринимал и платить ей ничего не собирался. Я повторяю: не собирался! Уж поверьте мне, какой бы Гена мягкий ни был, здесь его позиция была разумной и непреклонной. То есть просто пошла вон, – и Зверева с видимым удовольствием проиллюстрировала свои слова пинком ноги по воздуху. – Господи, да он в последний раз, когда она заявилась при мне, просто с лестницы ее спустил! Так что убивать ее ни у Гены, ни у Илоны нужды не было. Если только принять совсем уже фантастическую версию, что она просто надоела им настолько, что они решились на убийство. Но вы не забывайте, что там был убит еще и ребенок, – напомнила Юля. – А этого бы Шатров никогда не сделал. Я бы вам советовала обратить внимание вот на что. Это преступление свидетельствует о… специфических отклонениях убийцы. Далеко не каждый человек пойдет на убийство ребенка…

В это время раздался какой-то нервный и настойчивый звонок в дверь. Юля дернулась было в прихожую, но, услышав поспешные шаги матери, осталась на месте.

– Вы все еще его ждете? – решилась на вопрос Лариса.

– Жду, – тихо ответила Юля, прекрасно сознавая, кого Лариса имеет в виду. – Хотя и понимаю, как это глупо…

– Юля! – послышался преувеличенно веселый голос матери девушки. – Посмотри, кто к тебе пришел…

За дверью раздалось сдержанное покашливание, а затем грубоватый голос смущенно произнес:

– Я… Юлия Владиславовна… извиняюсь за визит, может быть, не очень своевременный. Можно, так сказать, войти?

– Миша! – с радостным удивлением констатировала Юля. – Заходи, конечно!

Девушка быстро подскочила к двери и распахнула ее.

– Что вы все так церемонитесь в последнее время, не пойму! – притопнула она ногой. – Это мама, наверное, вас застращала!

– Ой, да кого это я стращаю? – всплеснула руками мать Юли. – О тебе же только и забочусь!

Она покачала головой, вздохнула и скрылась в кухне, предварительно аккуратно прикрыв за собою дверь.

Юля схватила Коротина за руку и буквально втащила в комнату. Тот сразу же увидел Ларису, и без того серьезное и хмурое его лицо стало еще более хмурым.

– Здрасьте, – сухо бросил он, усаживаясь в кресло и принимаясь нервно раскачивать ногой. – Расследуем?

Лариса кивнула. Юля присела на ручку кресла и спросила:

– Ты по делу или просто так?

– У меня нет времени ходить просто так, – с язвительной интонацией ответил Коротин. – Это вы, Юлия Владиславовна, человек творческий, можете себе позволить ничего не делать. Пить опять же среди дня… – принюхавшись, произнес он, неодобрительно поведя головой из стороны в сторону и глядя на девушку пронзительными темно-карими глазами.

Юля вспыхнула и сорвалась с кресла, отсев на свой крутящийся стульчик подальше от Коротина.

Порывшись в кармане брюк, она достала мятную жвачку и сунула ее в рот.

– А это не твое дело, – отчеканила она. – По делу, значит, говори, по какому!

– Юлия Владиславовна, – с расстановкой проговорил Михаил. – Ввиду того что у небезызвестного вам Геннадия Шатрова через месяц бракосочетание, а к тому же ему как бы и работать надо хоть иногда, я бы убедительно просил вас не утомлять его своими визитами…

Выговорив все это, Коротин с чувством выполненного долга положил ногу на ногу и опять нервно, теперь уже сам стал раскачиваться в кресле. Однако, судя по тому, как он при этом смущенно отвел глаза в сторону, стараясь не встречаться взглядом с девушкой, Лариса поняла, что ему не очень-то приятна возложенная на него миссия и совсем не хотелось говорить с Юлей в подобном, унижающем ее тоне.

Зверева вспыхнула и медленно стала подниматься со стула. Лариса заметила, что Юля непроизвольно сжала кулаки.

– Я приходила туда только для того, чтобы забрать свои вещи! – все более переходя на фальцет заговорила Юля. – А особенно свои книги, учебники! Они мне, в конце концов, нужны для работы, понятно? А от него мне ничего не надо, понятно? И если бы он по-хорошему позволил мне забрать то, что принадлежит мне, ноги бы моей больше там не было, понятно? – Взвинченная несправедливым отношением к себе, она уже кричала в голос на Коротина, который продолжал молча прятать глаза.

– Я его самого видеть не желаю! – выкрикивала девушка, глотая слезы. – Это не он меня бросил, а я его, ясно? И не я за ним потом бегала, а он за мной!

И обвинять меня теперь в том, что я якобы специально к нему хожу, что я хочу его вернуть, это… это… – Она задохнулась от возмущения и, отвернувшись, замолчала, всхлипывая.

Коротин так же молча подошел к Юле и сунул ей в рот сигарету, поднес зажигалку и терпеливо замер.

– Спасибо… – пробормотала Юля, прикуривая.

– Никто вас, Юлия Владиславовна, ни в чем не обвиняет, – отчеканил Коротин, и Лариса вдруг обратила внимание на то, что он чем-то напоминает ей ее администратора Городова, хотя Коротан по сравнению с Дмитрием Степановичем выглядел куда менее комично. – Блин! – вдруг вздохнул он, придвигая кресло ближе к Юле. – Ну что ты в нем нашла, Юлька? Ведь ты же нормальная баба, зачем тебе сдался этот мудак? Ведь все нервы уже потратила на него! Высохла вон вся! Радоваться надо, что он на другой женится! Он и ее доведет, если только она не смоется от него вовремя. Ты же знаешь, он человек слабый! Знаешь, чем он сейчас занимается?

Просто пьет! Как последний алкаш! Музыку совсем забросил, у него, видите ли, кризис! Он даже не думает, что из-за этого мы все теряем в деньгах. А ты по нему сохнешь!

– Я тоже пью, – пожала плечами Юля. – И музыку совсем забросила. Но это не говорит о том, что я слабый человек. Просто нам обоим сейчас плохо.

А Гена – он вовсе не слабый. Он очень талантливый и сильный. Это просто очередной неудачный период…

– Юлия Владиславовна, – снова переходя на язвительно-официальный тон, проговорил Коротин. – Я знаю, что вы обожаете Геночку, но советую вам все-таки взглянуть на этого человека… трезвым взглядом, – недвусмысленно, с нажимом закончил Михаил.

Зверева промолчала, с тоской глядя куда-то в стену. Коротин громко вздохнул, пробормотал под нос что-то типа «эх, жизнь моя!» и, придвинувшись ближе к девушке, произнес:

– Еще раз тебе советую – прекрати убиваться! С вещами я сам тебе помогу, хочешь? Ты мне список только напиши, а то у него там в доме черт ногу сломит, особенно после твоего ухода. И я сам их тебе привезу. А к нему больше не ходи, не накаляй обстановку. И не пей больше. Ну что ты в самом деле?

Юля молчала. Коротин как бы ненароком положил ей руку на колено и заговорил уже другим, проникновенным тоном:

– Юлия Владиславовна, вы же такая красивая женщина… Такая яркая… Ну что вы, не можете найти себе нормального мужика?

– Себя, что ли, предлагаешь? – улыбнулась Юля сквозь слезы.

– Х-м-м-м… – поигрывая глазами, проговорил Коротин и стал поглаживать колено Юли. – А почему бы и нет? Вы же знаете, Юлия Владиславовна, как я к вам хорошо отношусь… уверен, что вы великолепная любовница…

– Ох, а ты-то откуда знаешь? – в тон ему ответила Юля.

– Так ведь слухами земля полнится! Геннадий Николаевич опять же не раз на это указывали!

– Вот трепло! – бросила Юля, однако без тени злости, но ногу отодвинула.

– Так мы договорились? – снова стал серьезным Коротин.

– Насчет вещей-то? Да, конечно. Я напишу тебе список и позвоню. А ты соберешь и привезешь.

– Отлично. Ну мне пора.

Коротин взглянул на часы, покачал головой, поднялся со стула и пошел к двери. Юля двинулась проводить его, а Лариса, видя, что разговор со Зверевой уже исчерпал себя, поспешила за ними в коридор.

– Вы тоже уходите? – спросила Юля.

– Да. Спасибо вам большое, – проговорила Лариса.

– Не за что. Еще раз хочу вам повторить… – Юля прямо в глаза посмотрела Ларисе. – Поверьте мне, мои отношения с Геннадием не имеют к смерти Ковалевой никакого отношения, извините за невольную тавтологию. Ищите в другом месте.

Котова поблагодарила девушку и поспешила вслед за Коротиным, который уже выходил за дверь. Они молча спустились вниз. Коротин – впереди, засунув руки в карманы и делая вид, что они с Ларисой не знакомы.

– Михаил Анатольевич, – окликнула она его, когда оба вышли на улицу.

Коротин круто повернулся. Лицо его было непроницаемо.

– Разрешите задать вам пару вопросов, – обратилась к нему Лариса.

– Вы уже пытались это сделать, – язвительно проговорил Михаил.

– Но события изменили свой ход, – заметила Лариса. – Мне бы хотелось знать, что там происходит с Шатровым и по какой причине он вдруг впал в кризисное состояние?

Коротин упорно молчал.

– Это связано с Юлей? – предположила Лариса.

– Не знаю! – отрезал Коротин. – У этого шизофреника… – не выдержал он, – все что угодно может быть! Блин, как же меня все достали! Бабы эти!

Никак разобраться не могут между собой! А «звезда» эта?! Работать нужно больше и мудачить поменьше, тогда и кризисы наступать не будут! У меня вот почему-то не возникает этих кризисов!

Выпалив все это, Коротин повернулся и пошел к своей машине, продолжая что-то ворчать на ходу себе под нос. Он сел за руль, громко хлопнул дверцей, и в следующий момент автомобиль резко сорвался с места.

Лариса прошла к своей «Вольво» и, закурив сигарету, попыталась проанализировать свою встречу со Зверевой. Эмоциональная девушка, ничего не скажешь, но главное, что вынесла Лариса из разговора с ней, так это то, что никто из окружения Шатрова не воспринимал проститутку Ковалеву всерьез и ничего платить ей не собирался. А значит, мотивы преступления кроются в чем-то другом. Правда, это была версия лишь Юлии Зверевой. А вот у Марины Канарейкиной она абсолютно другая. Кто из них прав, еще предстояло разобраться.

Илона Болдырева сидела с подругой Дашей в своей просторной комнате в кресле и занималась своим маникюром. В коротком тонком халатике, открывающем длинные загорелые ноги, с волосами, собранными в хвост на макушке, она была очаровательна.

– Илон, ногти наращивать будешь? – Даша лениво листала на диване журнал «Vogue».

– Угу, – меланхолично отозвалась Илона. – Свои, как назло, обломались все.

– А у меня ногти крепкие, – похвасталась Даша. – Никогда не ломаются. На, попробуй! – она протянула Илоне свою кисть.

– Осторожно, смажешь! – сердито отдернула руку Илона. – Трогала я сто раз твои ногти! А я лучше искусственные наращу, их на три месяца хватает.

– А платье выбрала? – примирительно спросила Даша.

– Нет еще, – вздохнула Илона.

– Да это, собственно, не проблема, – сказала Даша. – В любом салоне можно купить.

– Ну конечно! – капризно скривила рот Илона. – Купить и потом выглядеть как кухарка! Нет уж, я хочу быть лучше всех! В конце концов, один раз выходишь замуж!

Даша вдруг отложила журнал и внимательно уставилась на подругу.

– Ты уверена? – наконец спросила она.

– В чем? – тщательно выкрашивая указательный палец, уточнила Илона.

– В том, что выходишь замуж раз и навсегда?

– Конечно! – недоуменно ответила Илона. – Что за вопрос?

– Но ведь тебе совершенно не нужен этот Гена, – вздохнула Даша. – Да и, как я посмотрела, ты ему тоже. Для чего тебе это все? Я же давно тебя знаю, Илона, тебе все это очень скоро надоест.

– Ах, ты ничего не понимаешь! – с досадой махнула рукой Илона и задела ногтем за ручку кресла. – Ну вот! – воскликнула она, вскакивая. – Смазала из-за тебя! Теперь по-новой начинать!

Она сердито принялась стирать тампоном лак с испорченного ногтя, не глядя на подругу.

– Дело твое, – вздохнула Даша. – Смотри, не пожалей только потом.

– Да ты просто мне завидуешь! – со злостью проговорила Илона, яростно орудуя тампоном. – Тебе не удалось добиться таких успехов в модельном бизнесе, как мне! И жениха звездного у тебя нет!

– А мне и не надо! – парировала Даша. – Это только ты за мишурой гонишься! Зато мой меня любит.

– А что, ты хочешь сказать, что мой не любит? – воскликнула Илона, гневно сверкнув глазами. – Да он для меня… Да ты знаешь, сколько он денег вложил в этот проект? У тебя сроду таких не было! – презрительно закончила она.

– Это потому, что он в дальнейшем надеется получить еще больше, – ответила Даша, ничуть не смущенная вспышкой подруги. – Он просто использует тебя!

– А хоть бы и так! А я его! – не осталась в долгу Илона. – Нормальный партнерский брак! А они, между прочим, самые прочные, как считают многие специалисты! А все эти сюси-пуси, любовь-морковь, – все это, знаешь ли, очень быстро проходит. Пусть это брак по расчету, зато он никогда не развалится!

– Только вот браком это не назовешь, – заметила Даша и перевела разговор на другую тему:

– Ладно, дело твое. Вот, кстати, очень милое платье, – она протянула Илоне журнал.

Та сидела надувшись, погруженная в проблему ногтей, однако в журнал все-таки заглянула.

– А ничего, – констатировала она. – Только вырез нужен поглубже. Может быть, и я закажу себе такое. Ты мне там закладочку сделай, пожалуйста.

И она снова принялась красить ногти. После перепалки между подругами разговор не клеился. Даша продолжала вяло листать журнал, а Илона отчаянно делала вид, что сейчас больше всего интересует гладкая поверхность ногтей, но было видно, что на самом деле она уже потеряла к этому всякий интерес.

– А насчет свадебного путешествия-то решили? – попыталась замять возникшую неловкость Даша.

– Да нет. Я хочу во Францию, а Генка почему-то в Индонезию, – дернула плечом Илона. – Далась ему эта Индонезия! Что там делать-то? Мы уже не раз скандалили из-за этого.

– Вот-вот, если вы уже перед свадьбой из-за таких пустяков скандалите… – начала было Даша, но, увидев нахмурившиеся брови Илоны, умолкла. – А почему именно в Индонезию?

– Он хочет посмотреть какой-то там Барбудар, что ли, – пожала плечами Илона. – Древние какие-то храмы или что-то вроде того.

– Боробудур, – послышался мужской голос от двери. – Как я слышал, это уникальная каменная пирамида со статуями Будды.

Девушки разом подняли головы: на пороге стоял Дмитрий Александрович Болдырев, отец Илоны.

– Папа, привет, – соскакивая с кресла и подходя к отцу, поприветствовала его Илона и подставила щеку для поцелуя. Но тот ограничился тем, что потрепал дочь по щеке.

– Обсуждаешь предстоящую свадьбу? – усмехнулся он.

– Ага, – ответила Илона. – Вот, кстати, платье подобрала. Как тебе? – она сунула отцу раскрытый журнал.

– Ты же знаешь, я ничего в этом не понимаю, – ответил Болдырев. – А вот это, по-моему, тебе должно быть интересно.

С этими словами он бросил на стол какую-то газету. Илона взяла ее в руки. На первой же полосе большими буквами было напечатано «Шатров – поп-киллер?». Далее шла статья, смакующая подробности отношений поп-звезды и проститутки, причем явно искажавшая действительность.

– Ну и что? – пожала плечами Илона, пробежав глазами материал, и отбросила газету в сторону. – Что здесь такого? Обычная «желтая» газетенка, все они обожают посплетничать о звездах.

– Но ведь это правда, – заметил Дмитрий Александрович.

– Что правда? – выходя из себя, воскликнула Илона. – Что он спал с этой женщиной четыре года назад? Мне плевать на это! Он женится на мне, а не на ней, а что там было когда-то, меня не интересует!

Мало ли кто у меня был! Не желаю думать о прошлом!

– Я этого и не говорю. Как раз наоборот, я советую тебе подумать о будущем, – настоятельно произнес Болдырев.

– Илона, я, пожалуй, пойду, – поднялась с дивана Даша. – Созвонимся.

– Давай, – не глядя на подругу, махнула рукой Илона.

Когда они остались одни, Болдырев продолжил:

– Надеюсь, ты не думаешь, что я могу желать зла собственной дочери? Я тебя предупреждаю, Илона, подумай как следует. Зачем тебе этот Шатров? Ты же его не любишь!

– Какая чушь! – фыркнула Илона. – И что с того?

– Хорошо, рассмотрим этот вопрос с точки зрения выгоды. И с этой точки зрения можно найти более подходящую партию. Более серьезную и достойную. Да, сейчас тебя привлекает его нестандартный имидж, да, он интересный человек и мне, кстати, симпатичен, но видеть его в роли своего зятя, знаешь ли, не хотелось бы.

– Почему? – упрямо спросила Илона.

– Потому что это не тот человек, который тебе нужен! – еле сдерживая себя, проговорил Дмитрий Александрович и попытался отшутиться:

– Знаешь же, имидж – ничто… А жить придется с человеком.

– Господи, папа, ну что у тебя за дремучие представления? Ты еще заведи эту шарманку типа «вот в наше время…».

– Не ерничай! – перебил ее отец. – Я прекрасно знаю, что ты человек легкомысленный и пустой. Что тебе в голову постоянно приходят какие-то бредовые идеи. В этом смысле вы с Шатровым, кстати, очень похожи. Но имей в виду – рано или поздно он тебя просто бросит Или тебе надоест, и ты его бросишь. И то и другое, как говорится, не есть хорошо. Потому и прошу еще раз подумать. Господи, ну что за ребячество? Когда ты только повзрослеешь, а?

– Да что ты так на него взъелся? – не выдержала Илона, переходя на крик. – Это в конце концов мое дело! Я взрослый человек!

– Только по паспорту, – ответил Болдырев. – По поступкам этого что-то не скажешь.

– Ты меня что, оскорбляешь? – встала в позу Илона.

– Я просто пытаюсь тебя вразумить, – вздохнул отец, устало глядя на дочь. – А ты почему-то воспринимаешь мои слова враждебно.

– Потому что ты несправедлив! Ты предвзято относишься к Геннадию!

– Илона, ну вспомни, какое впечатление ты произвела на Костю Радченко! Разве чета ему этот Шатров? Отец – серьезный политик, и скорее всего он будет у нас через три года губернатором. Это самый подходящий вариант, и тебе Костя, по-моему, тоже понравился.

– Ну да, ничего, – вяло ответила Илона. – И что?

– А то, что за ним стоят серьезные, деловые люди с положением. А Генка что? Ну посвистывает там какие-то песенки, так ведь это закончится очень быстро. И кто о нем вспомнит? А ведь все твои чувства к нему только и держатся на его весьма шаткой популярности. О нем даже и так называемые поклонники, которые сейчас визжат от восторга, не вспомнят через пару лет. Тем более что он уже далеко не мальчик. В конце концов, у тебя куча поклонников, и среди них есть весьма достойные. Многие с радостью станут ухаживать за тобой. Не нравится Костя, найду тебе другого. Понимаю, тебе просто скучно.

Ну развейся, отдохни. Хочешь поехать куда-нибудь в круиз? Это будет подарок от меня. Ну нельзя же, в самом деле, ради развлечения выходить замуж! Это даже для такой сумасбродки, как ты, чересчур… Вот как раз сын одного моего знакомого, очень приятный молодой человек, собирается на Средиземное море. Это, конечно, не столь экзотично, как Индонезия, но все же место весьма интересное и спокойное. Хочешь? – Дмитрий Александрович ласково смотрел на дочь.

– Не хочу! – отрезала Илона. – И перестань меня уговаривать! Поеду в Индонезию, я уже решила.

– Решила назло мне? – не сдавался Болдырев. – Почему ты всегда упрямишься там, где это совсем не нужно? Кому и что ты пытаешься доказать?

– Да ничего я доказывать не пытаюсь! Я просто хочу быть счастливой!

– Так и я хочу того же самого! – всплеснул руками Дмитрий Александрович. – Но подумай сама, что ты говоришь! Разве ты сможешь быть счастлива с таким мужчиной, как Шатров? Тебе нужен кто-то посерьезнее, посолиднее… А этот все в мальчика играет.

– Знаю я твоих серьезных! – отрезала Илона. – Меня от них тошнит. Ты что, думаешь, я хоть с одним из них была счастлива? Еще Вована Потапова вспомни, короля автостоянок. Ты и про него когда-то говорил, что он человек серьезный.

– Это когда было-то!

– Но это было! А сейчас, когда криминалу хвост поприжали, где этот Вован – в жопе вонючей!

– Илона, да что с тобой, как ты смеешь так разговаривать с отцом?

– Отстань, папуля, – скривилась Илона. – Шатров, хоть у него и ветер в голове, по крайней мере, не такой напыщенный индюк, как все эти твои чиновнички. И хватит об этом!

– Ну я вижу, что по-хорошему ты ничего воспринимать не хочешь! – не выдержал Болдырев. – Ладно! Тогда я заявляю тебе категорически – я против этой дурацкой свадьбы! Я всегда был против, а теперь я говорю открыто об этом!

– Это твои проблемы, – равнодушно пожала плечами Илона.

– Что? – взвился Дмитрий Александрович. – Ты и так позволяешь себе слишком много!

– Я так хочу! – огрызнулась Илона. – Можешь протестовать сколько хочешь, я своего решения не изменю.

– Ах вот как? – раскрасневшись, закричал Болдырев. – Хорошо же, я покажу тебе самостоятельность! Имей в виду, выйдешь за этого дурака – не получишь ни копейки! Даже не рассчитывай на мою помощь!

– Ну и не надо! – зло поблескивая глазами, выкрикнула в ответ Илона. – Без тебя обойдемся. У меня, между прочим, и у самой деньги есть. И вполне достаточно. Я, слава богу, зарабатываю. И Геннадий тоже. Так что нам твоя помощь не нужна. А если ты сейчас начнешь пугать меня тем, что не придешь на нашу свадьбу, так из-за этого никто не расстроится!

Это даже еще лучше, никто нервы трепать не будет и праздник портить!

Дмитрий Александрович, окончательно ошарашенный словами дочери, некоторое время стоял неподвижно, вглядываясь в искаженное злобой лицо Илоны, затем развернулся и молча вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Илона, выругавшись вслух, вернулась в кресло, взяла со стола газету со статьей и стала нервно ее перечитывать. Потом скомкала листы и с раздражением отшвырнула их подальше. Затем взяла журнал с изображением приглянувшегося ей платья, еще раз взглянула на него и принялась нажимать кнопки на телефонном аппарате.

– Алло, – проговорила она через некоторое время. – Я бы хотела заказать у вас свадебное платье…