Электронная библиотека » Светлана Сидорова » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 1 апреля 2019, 14:00


Автор книги: Светлана Сидорова


Жанр: История, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Джеймс Рэннел

Путешествия, дипломатические миссии, военные походы, марши, зафиксированные на бумаге, имели огромное значение для составления уже не словесных, но графических карт. В 1788 г. вышло доработанное издание «Мемуара к карте Индостана или Могольской империи с введением, объясняющим географию и современное деление этой страны, и картой стран, расположенных между Индией и Каспийским морем» Джеймса Рэннела. На первых же страницах автор выражал благодарность тем, кто ногами прошел по субконтиненту:

«С помощью определений широт и долгот, сделанных капитаном Хаддартом[60]60
  Хаддарт Джозеф (1741–1816) – британский гидрограф.


[Закрыть]
вдоль Малабарского, то есть западного, побережья Индии, форма полуострова теперь очень близка к реальности; линия восточного побережья благодаря обсервациям полковника Пирса[61]61
  Пирс Томас Дин (1738–1789) – полковник артиллерийского подразделения Бенгальской армии Ост-Индской компании, доверенное лицо Уоррена Хейстингса. Служил в Индии с 1768 г. до смерти.


[Закрыть]
значительно улучшена в деталях, хотя общая траектория подверглась незначительным изменениям. Выверенная линия была прорисована от Бенгальской провинции до Нагпура, расположенного в самом центре Индии, который стал не только важной географической точкой там, где ее очень не хватало, но и исходной позицией для заполнения пустого пространства с трех сторон вокруг нее. Наконец, война с Хайдар Али и его наследником Типу Султаном предоставила много нового географического материала в различных частях полуострова из-за перемещений армий и их подразделений… Это наиболее существенные приобретения для целей составления настоящей карты, так как они помогают скорректировать ее общие очертания и определить правильные пропорции между ее отдельными частями. В достатке имеется и другая информация, не влияющая на общую картину, но которая служит для заполнения лакун на ней. Наибольшим улучшениям подверглись провинции Гуджарат и Раджастхан, а также Панджаб и Синд… Если коротко, то поправки и дополнения рассеяны по все карте, а в целом, если исключить южную часть Берара, западная часть полуострова и территории, граничащие с рекой Инд и Панджабом, хорошо заполнены и практически не имеют пустот» [Рэннел 1788: iv–v].

И далее:

«В своем “Мемуаре” я выразил признательность разным джентльменам за предоставление материалов, ставших основой моей работы. Была помощь и другого рода, за которую у меня не было возможности выразить благодарность. Это различного рода подсказки, исправления ошибок, которые я неизбежно совершал по причине незнания местных обстоятельств и исторических фактов» [Там же: viii].

Среди джентльменов, которым он был особенно этим обязан, Рэннел упомянул братьев Дэвида и Джеймса Андерсонов и сделал специальную сноску:

«Г-ну Джеймсу Андерсону я особенно признателен за сведения о происхождении термина МАХРАТТА и за родословную Шиваджи… Ему же и его брату г-ну Дэвиду Андерсону… я обязан крайне ценной информацией касательно географического деления Махраттских княжеств и их данников» [Там же].

В визуальном отображении на карте Рэннела держава маратхов предстала как двучастное образование. Давая пояснения колористическому наполнению карты, Рэннел указал, что зеленым цветом отмечено «государство махраттов», при этом светло-зеленая зона относится к «пунским махраттам», а темно-зеленая к «берарским[62]62
  Под Бераром Рэннел понимал все Нагпурское княжество.


[Закрыть]
махраттам» [Там же: xvi]. В словесном описании этой территории Рэннел отметил, что «эти два района совместно занимают всю южную часть Хиндустана[63]63
  В данном случае имеется в виду Северная Индия до Деканского плато, которое составляет южную часть полуострова.


[Закрыть]
и большую часть Декана… Их империя протянулась от моря до моря через самую широкую часть полуострова и от границ Агры на севере до реки Кришна на юге, образуя территорию в 1000 британских миль в длину и 700 – в ширину» [Там же: cxxiv]. Рассказывая о темно-зеленом сегменте карты, Рэннел повторил уже знакомые сведения о составе владений Мудходжи, уточнив, что с востока на запад их протяженность составила 550 британских миль, а с юга на север в некоторых местах достигла 200 миль. И добавил: «О внутренних районах Берара мы знаем меньше, чем о большинстве стран Хиндустана, но то, что нам известно, свидетельствует о том, что это мало населенная и небогатая страна» [Там же: cxxx]. Отдельная часть в объемном вступительном разделе посвящена краткой истории маратхов. Такой же «чести» Рэннел удостоил еще только уходящих с политической сцены Моголов, что лишний раз подтверждало, что британцы именно маратхскую политию считали главной силой на субконтиненте и своим основным соперником/союзником в зависимости от обстоятельств.


Страница из «Мемуара» Джеймса Рэннела


Основная же часть «Мемуара» касалась сложной и кропотливой процедуры вычисления координат географических объектов и нанесения их на карту по каждому региону Индии, в ходе которой Рэннел постоянно прибегал к собранным разными людьми по всей Индии порой скудным сведениям, сопоставлял их в попытке воссоздать на бумаге наиболее точную картину. Центральный регион описан в главе IV:

«Я начну свои заметки с конструирования внутренних районов региона с помощью линий, прочерченных через континент г-м Смитом и генералом Годдардом[64]64
  После успешного завершения Первой англо-маратхской войны Годдард был произведен в бригадные генералы.


[Закрыть]
. Преподобный г-н Смит отправился в 1776 г. из Калпи[65]65
  Вышедший в 1813 г. пятый том «Древней и современной системы географии» давал такую характеристику этому месту: «В прошлом большой город со старой крепостью на южном берегу Ямуны, ниже впадения в нее Инда, в 139 милях к юго-востоку от Агры и 609 миль от Калькутты». В качестве главной достопримечательности города указывалось то, что в 1778 г. отсюда генерал Годдард выдвинулся в поход через самую широкую часть полуострова [Плейфэр 1813: 420].


[Закрыть]
вместе с капитаном Аптоном в составе посольства к махраттскому двору в Пуне, у города Наравар на реке Инд[66]66
  Нарвар – город в 356 милях от Бенареса, 721 – от Бомбея, 117 – от Дели, 817 – от Калькутты [Там же: 417].


[Закрыть]
вступил на большую дорогу, ведущую из Дели и Агры в Декан… От Нарвара проследовал в Сиронг, город в Малве – территории, подчиненной Махадджи Синдии, оттуда – в Бурханпур, столицу Кхандеша… Затем пересек известную реку Нармаду и направился в Пуну… пересек истоки реки Годавари и Бхимы и двинулся в Бомбей. На протяжении всего пути он определял широты и долготы каждый раз, когда предоставлялась такая возможность, что случалось довольно часто. С помощью этих обсерваций и промежуточных фиксаций местоположения на дороге он составил карту, которая столь же ценна своей точностью и информативностью, сколь и любопытна своей новизной. Впервые у нас была географическая линия, прочерченная через всю Индию, через основные точки между Агрой и Пуной, к которой мы могли привязаться, и которая позволила нам скорректировать несколько траекторий, остававшиеся до этого крайне неопределенными. Нарвар, например, исправил местоположение и протяженность дороги между ним и Агрой, Сиронг (Сарондж) – дороги на Манду и Бурханпур, положение Аурангабада и локализацию дорог на Сурат, Хайдарабад и Нагпур.

Карта прославленного марша генерала Годдарда из Калпи в Сурат, совпадавшего с маршрутом г-на Смита от Калпи до Бурханпура, была составлена на основе информации, предоставленной инженерами, которые на всем протяжении пути измеряли дистанции и определяли местоположение дороги. При сравнении долготы, указанной на этой карте, с координатами, вычисленными г-м Смитом, разница составила 6'35", что показывает преимущества измерения расстояний и ориентирования перед обсервацией» [Рэннел 1788: 129–130].

И далее следовали подробнейшие объяснения, как он вычислял положение на карте самых важных городов и населенных пунктов, в его терминологии – первичных/основных точек (primary points/primary stations), к которым привязывались остальные географические объекты:

«Следующая первичная точка, одна из наиболее важных и наиболее удаленных от всех известных точек на карте – Нагпур, столица восточной части Махраттской империи и почти центр Индии[67]67
  В современном Нагпуре одной из туристических достопримечательностей является колонна, символизирующая центр Индии.


[Закрыть]
. Последнее замечание и число дорог, исходящих из него в соседние города, длина большинства из которых была вычислена лишь математически, делает задачу определения местоположения города сверх насущной во всей географии Индии. Г-н Хейстингс… распорядился провести обследование дорог, ведущих туда от западных границ Бихара, а также от Аллахабада. Это было осуществлено в 1782 и 1783 годах лейтенантом Эвартом под контролем полковника Колла, главы Топографической службы. Результат этой экспедиции был превосходным. Эварт стартовал из Читры в Бихаре, которая расположена на 85° долготы и 24°12' широты на моей карте Бенгалии и Бихара, и по его показаниям разрыв в долготе между этим местом и Нагпуром на широте 21°8'30" составлял 5°16' к западу, что означало, что Нагпур должен находиться на 79°44'. На обратном пути из Нагпура в Бенарес, расположенный на той же карте на долготе 83°13', разрыв в долготе между ними составил 3°25'10" к востоку, что локализовало Нагпур на 79°47'50" долготы, соответственно разница между двумя показателями местоположения Нагпура составила только 3°50", что я отношу на счет погрешности стрелки компаса… Взяв среднее между ними значение, можно считать, что долгота, на которой расположен Нагпур 79°45'55" или 79°46'» [Там же: 142–143].

Экспедиция Эварта позволила уточнить положение других первичных точек. Кроме того, она предоставила дополнительный описательный материал по устройству территорий, сквозь которые он прошел:

«Нагпур… хотя большой и густонаселенный город, но бедно застроенный; открытый и не защищенный ничем, кроме маленькой и мало мощной цитаделью… Главная крепость и сокровищница Мудходжи – Гавилгарх, расположена на крутом холме в 103 милях к северо-западу от Нагпура. У всех князей Индии имеются подобные сокровищницы: слабость государств диктует такую необходимость. Земли вокруг Нагпура плодородные и хорошо обрабатываемые, перемежаются холмами умеренной высоты. Однако общая панорама страны, особенно между Нагпуром и Бихаром, отличается лесистостью и малочисленностью деревень и городов. Западная и северная части страны Мудходжи дают наибольшую долю в его доходах…» [Там же: 143–144].

Нагпур еще много раз встречался на страницах «Мемуара», так как Рэннел все время соотносил его с новыми и новыми населенными пунктами, реками, дорогами, другими географическими объектами, вписывал в общую картину Индостана и постоянно уточнял его местоположение. При заполнении же пространства вокруг Нагпура в пределах княжества Бхосле он сокрушался, что точные данные есть только по двум дорогам, обмеренным Эвартом, в остальном же он постоянно апеллировал к записям уже упоминавшихся выше Уотерстоуна [Там же: 159], Мотта [Там же: 161–162, 164], Томаса [Там же: 161, 163]. И, конечно, не забыл упомянуть могилу Эллиота как примету местности, стоящую на развилке дорог, ведущих в Нагпур и Самбалпур [Там же: 162]. Тем не менее этот кусок карты так и остался наименее хорошо проработанным:

«Я говорил выше, что Самбалпур обозначен не на том месте, и это стало причиной ошибочного размещения всех мест от Ратанпура до Каттака. Так как дистанция меду Сарангархом и Сонпуром слишком маленькая, а между последним и Каттаком – слишком большая, река Маханади не делает такого крутого поворота между Баудом и Самбалпуром, как описывает г-н Мотт и как показано на карте. Голам Мохамед[68]68
  Голам Мохамед – сипайский офицер, отправленный полковником Камаком в 1774 г. исследовать дороги Декана и собрать разведывательные данные относительно сил маратхов.


[Закрыть]
насчитал только 137 косов между Нагпуром и Самбалпуром, однако на графическом изображении там не менее 157 косов, и это ошибка, которую трудно исправить… Маршрут г-на Мотта вдоль Маханади был описан на основе математически высчитанных расстояний и показаний компаса. Он также очень грубо прикинул широту Самбалпура, в результате чего город оказался на одной широте с Баласором, то есть на 21,5°. Устья этой реки, которые образуют скопление невысоких лесистых островов,… никто никогда не исследовал, их описание известно лишь из отчетов…» [Там же: 162, 164].

Решая свои политические, дипломатические, стратегические задачи по поддержанию баланса сил на полуострове, расширению своих владений, усмирению противников, британцы нарисовали карту, на которой все эти силы, союзники и соперники предстали в графическом изображении: цвете, пропорциях и масштабе, удобных для восприятия человеческим глазом. С помощью карты Нагпур, лежащий в центре Индии, стал досягаемым. В приложении Рэннел дал таблицы дистанций от 12 первичных точек до других населенных пунктов. Среди этих 12 главных городов был и Нагпур, который Рэннел связал точными расстояниями в британских милях с 96 точками на карте [Там же: 247]. Сам Рэннел покинул Индию в 1782 г., обследование территорий продолжалось при следующем главе Топографической службы – полковнике Томасе Колле (1777–1788), который скомпилировал «двадцать страниц Атласа Индии в одну карту меньшего размера. В 1787 г. правительство Бенгалии заказало ее копию в масштабе 1°=1 дюйм для того, чтобы повесить ее в Зале совещаний и постоянно с ней сверяться» [Маркхэм 1878: 56].

Дж. Т. Блант

После окончания Третьей англо-майсурской войны и заключения Серингапатамского мира в 1792 г. последовал период относительного затишья. Британцы не выслали в Нагпур на смену Форстеру другого резидента. Вместо этого бенгальские власти, воодушевленные успехами Джеймса Рэннела, решили с разрешения Рагхуджи II направить «небольшую экспедицию для исследования дороги через те части Индии, которые лежали между Бераром, Ориссой и Северными Сиркарами [Блант 1930: 91]. 28 января 1795 г. капитан Дж. Т. Блант в сопровождении джамадара[69]69
  Джамадар – индийский офицер в британской армии.


[Закрыть]
и 30 сипаев отправился в путь. Вообще официальным сюрвейерам вменялось в обязанность вести дневники путешествий. Вот одно из первых распоряжений Рэннела для них: «Вы должны будете описывать местность, которую пересекаете, продукцию, производимую там, перечислять названия всех без исключения деревень и фиксировать все, что может показаться примечательным. Копию журнала с планами рек и ручьев вы должны передать мне» (цит. по [Исторические записки 1945: 195]). В 1794 г. Рэннел ужесточил правила и издал приказ о том, чтобы «все сюрвейеры передавали планы, точные и аккуратные копии книг с полевыми наблюденими, содержащие все первоначальные измерения с помощью колес (шагомеров. – С. С.) или цепей и любые записи. Он добавил, что «ни один сюрвейер не может считать свою миссию исполненной до тех пор, пока он не предоставит такие журналы» (цит. по [Там же: 196]). Он также предлагал не выплачивать им вознаграждения, пока бумаги не окажутся в офисе Рэннела. Непосредственно Бланту он объяснял: «Так как многие сюрвейеры, как бы тщательно они не исполняли свою работу, дают повод подозревать их в совершении крупных ошибок по части географии…, я заклинаю вас любой ценой сделать правильную копию своего журнала и планов после возвращения» (цит. по [Там же]). Изведанную им часть Индии Блант «доставил» в виде «Рассказа о путешествии из Чанаргхара в Йертнагудам»[70]70
  Город в Северных Сиркарах, в 15 милях от Раджамандри [Гамилтон 1828: 713].


[Закрыть]
.

На этот раз экспедиция пошла не по «обычному» пути из Калькутты через Каттак, Сонапур, а выбрала совсем иной маршрут, стартовав из Чанаргхара, «города-крепости в районе Аллахабада на южном берегу Ганги… в 574 милях (через Бирбум) или 469 милях (через Муршидабад) от Калькутты» [Гамилтон 1815: 285]. Т. е. Блант вступил на территорию Нагпурского княжества с севера и планировал двигаться почти строго на юг. 1 марта Мотилал, раджа Каргамаха поведал ему, что «все страны, окружающие его владения, совершенно дикие, и что никогда путешественники не забредают в эти края, за исключением редких индусских пилигримов, идущих к святым местам на Соне и Нармаде» [Блант 1930: 114]. Спустя десять дней и еще несколько десятков миль дороги бродячий факир выразил удивление по поводу намерений Бланта идти дальше вглубь страны, «где живут только дикие животные, демоны и гондские варвары» [Там же: 119]. Когда 13 марта Блант, через 44 дня и 296 миль от начала пути, достиг Ратанпура, столицы Чхаттисгарха, местный субедар был потрясен его путешествием «через унылые дебри и скалистые перевалы» [Там же: 120]. Да и сам Блант писал, что после Ратанпура «наслаждался комфортом пути, от которого почти отвык, и довольно скоро позабыл о лишениях, пережитых во время перехода через пустыни и горы Кореи, Каргамаха и Махтина», где они регулярно испытывали нехватку еды и воды [Там же: 127–128]. В середине пути ему пришлось уйти с намеченного маршрута, чтобы избежать встречи с воинственными племенами и другими опасностями: «Если бы мы держались южного направления, отклонение составило бы не более восьми градусов. Но окольные пути, которые мы вынуждены были выбирать, чтобы проникнуть в глубь страны, удлинили дорогу до 1125 британских миль» [Там же: 173]. Таким образом, он прошел через земли Кореи, Каргамаха, Махтина, Чхаттисгарха, Райпура, Канкера (в 70 милях от Нагпура), Бастара, Визагапатама[71]71
  См. карты конца XIX в. Центральных провинций (http://homepages.rootsweb.ancestry.com/~poyntz/India/images/CentralProvinces.jpg) и Северо-Западных провинций (http://homepages.rootsweb.ancestry.com/~poyntz/India/images/NWProvinces.jpg), на которых хорошо видны эти территории.


[Закрыть]
. 21 мая он ступил на территорию Ост-Индской компании, а 24 мая, спустя четыре месяца после начала путешествия, прибыл в Раджамандри на реке Годавари, значительно южнее Каттака.

Блант, так же, как и другие путешественники, практически ничего не рассказал об экипировке экспедиции. По случайным замечаниям можно узнать, что двигались они на верблюдах и лошадях, вместе с ними шел навьюченный скот, одновременно обеспечивавший их в дороге и молоком, и мясом. С собой у Бланта был телескоп, о других измерительных инструментах он, к сожалению, ничего не сообщил. Повествование выстроено по привычной схеме: поименное перечисление пройденных населенных пунктов, иногда с указанием расстояний, описание ландшафта и рельефа местности и связанных с продвижением сквозь них трудностей, вкрапления исторических экскурсов, касающихся того, когда и при ком те или иные земли попали под контроль Нагпура, словесные (а иногда и карандашные) зарисовки городского и деревенского быта, образа жизни местных жителей, их способов коммуникации с европейцами, архитектурных достопримечательностей.

Свидетельства Бланта оказались более многословными, подробными и эмоциональными, чем предыдущие тексты:

«После часа тяжелого подъема по скалистому склону и преодоления зарослей мы достигли вершины холма, и наши усилия были с лихвой вознаграждены самым романтичным видом реки, текущей по дикой местности, солнце только поднялось и касалось лучами леса, прекрасные краски отражались в воде, добавляя очарования всему пейзажу» [Блант 1930: 93].

Такая словоохотливость автора принесла свои плоды: теперь группа двигалась не по абстрактным лесам и джунглям, а по тем, в которых росли пипал[72]72
  Пипал (Ficus religiosa) – фикус священный, смоковница священная.


[Закрыть]
, бамбук, манго, баньян, мадука и многие другие. А в тех случаях, когда его знаний не хватало, чтобы описать увиденное, он наперекор своей беспомощности собирал коллекцию диковинок: «С того момента, когда мы вступили на земли Кореи, мне стали встречаться очень красивые цветущие кустарники, которые были мне незнакомы. Не обладая достаточными знаниями в области ботаники, чтобы решить, к какому классу они относятся, я постарался собрать семена каждого вида в надежде, что, если почва и климат не окажутся неприемлемыми, я смогу насладиться их цветением где-нибудь на территории Компании» [Там же: 118].

О сельском хозяйстве Ратанпура он отзывался как о вполне цивилизованном и сообщал, что окрестные поля «производят все сорта зерновых» [Там же: 127]. Почву Райпура, другого крупного города Чхаттисгарха, он характеризовал как богатую и черноземную, однако тонкую, слоем всего три фута, под которым скрывалась скалистая порода. Однако на этой земле произрастали в изобилии пшеница, масличные культуры, например льняное семя, а также какая-то разновидность бобов. Рис выращивали в небольших количествах [Там же: 128]. Подробно описывая земельно-денежные отношения в Чхаттисгархе, Блант впервые упомянул хлопок в качестве одного из натуральных продуктов наряду с зерном и маслом, служившими для уплаты налогов [Там же: 129]. В целом же он оценил Чхаттисгарх как один из самых производительных районов Нагпурского княжества, откуда в высокий сезон торговли предназначенная для продажи продукция вывозилась на ста тысячах буйволиных повозок [Там же: 130]. Позже, покинув территорию Чхаттисгарха и оказавшись в Бирагархе, он обнаружил там огромные караваны банджаров[73]73
  Банджары – кочевое торговое племя/сообщество. Выполняли важнейшую для экономики функцию перемещения товаров между различными регионами (подробнее см. [Ванина 2016: 390–394]).


[Закрыть]
из всех районов Чхаттисгарха и немного из Сиркар. «Кажется, что главным предметом торговли является хлопок, который привозится из северо-западных частей Берара и Чхаттисгарха. Его забирают торговцы из Сиркар, которые взамен отдают соль, бетель и кокосовые орехи. Как я понимаю, именно из этого хлопка производятся самые качественные ткани в Северных Сиркарах» [Там же: 140][74]74
  В документах калькуттского правительства за 1790 г. сохранилось упоминание о том, что «сырье для текстильного производства в прибрежной зоне закупается в основном из других стран, главным образом из Нагпура, так как оно больше пригодно для создания тканей, но будучи дорогим, подмешивается ткачами к хлопку, выращиваемому в Сиркарах» [Ройл 1851: 52].


[Закрыть]
. Так как последняя часть пути Бланта совпадала с торговой артерией, то он стал свидетелем того, как местные правители всячески пытались этим воспользоваться: «В местечке Бадрачила раджа территории Палуншах собирает налог (таможенный сбор. – С. С.) со всех товаров, следующих через его страну по этой дороге; во время нашего прибытия там скопилось около двух сотен хэкери[75]75
  Хэкери – повозка, запряженная волами.


[Закрыть]
и огромное число волов, удерживаемых до тех пор, пока стоимость их товара не будет оценена и налог в размере 25 процентов уплачен» [Там же: 162].

Генри Томас Колбрук

Пока Блант старательно восполнял очередной картографический пробел и усердно собирал сведения о границах, взаимоотношениях, предметах торговли, уровне благосостояния, источниках доходов и статей расходов попадавшихся ему на пути владений, нагпурский раджа скорректировал конфигурацию своего домена. Воспользовавшись изменением баланса сил в западной/пунской части империи маратхов из-за смерти некоторых ключевых политических фигур и поддержав Нану Пхаднависа в противостоянии с Хайдарабадом, Рагхуджи II в период с 1795 по 1797 г. увеличил свои владения за счет присоединения куска земли низама с доходностью в три лакха рупий[76]76
  Это присоединение произошло в результате битвы при Кхарде в 1795 г. между войсками низама и пешвы, которого поддержали силы Виттхала Баллала, одного из сардаров Рагхуджи II. В результате суверенитет низама над Бераром стал номинальным, реальная власть в провинции оказалась в руках раджи [Пандей 2012: 83]. В 1804 г. появилась карта Маратхского государства Джона Луффмана. Она называлась «Театр действий во время маратхской войны» и была составлена вскоре после битвы при Кхарде по результатам маршрутных исследований и астрономических наблюдений. Саму карту и пояснения к ней см. [Лахири 2011].


[Закрыть]
, захвата и присовокупления Хошангабада и территорий южнее Нармады (на что предварительно получил санад от Пуны), а также включения в свои границы района Гадха-Мандлы, на который давно претендовал. К 1800 г. Нагпурское княжество с доходом, по оценке Ричарда Дженкинса, будущего британского резидента в Нагпуре, в 111 лакхов находилось на пике своего развития и процветания. В это время бенгальскую администрацию возглавлял сэр Джон Шор (1793–1797), который, отказавшись помочь Хайдарабаду, косвенно поспособствовал укреплению позиций Нагпура. Пришедший ему на смену Ричард Уэлсли (1798–1805) предложил иную схему взаимоотношений с местными политиями. Шор принадлежал условно к «партии мира» («замкнутой ограды», fence ring), которая склонялась к сохранению status quo после Серигапатамского мира 1792 г. и поддержанию баланса сил между британцами, маратхами и низамом. Напротив, «партия войны» поддерживала наступательную политику. Среди ее сторонников был Джон Мэлком, который, аргументируя свою позицию, приводил классические доводы о том, что лучшим способом добиться мира в такой нестабильной ситуации, как в Индии, является подготовка к войне, а отсидка за «оградой», наоборот, дает повод быть атакованными врагами [Мэлком 2014: 57]. Под влиянием Мэлкома и полковника Уильяма Киркпатрика, резидента в Хайдарабаде (1794–1798), Р. Уэлсли сформулировал весьма амбициозные цели: «1) устранить французские войска из Хайдарабада и заключить с низамом субсидиарный договор, а тем временем перевести армию Мадраса в состояние боевой готовности; 2) с помощью низама и его субсидиарных сил поставить Типу Султана под контроль, предпочтительно путем угроз, но в случае необходимости и силовыми методами; 3) восстановить порядок в Ауде, Карнатаке и Танджоре; 4) урегулировать отношения с маратхами или через альянс с пеш-вой, которому бы подчинялись остальные маратхские князья, или через заключение союзов напрямую с ними таким образом, чтобы ни один не доминировал над другими» [Мэлком 2014: 59]. К моменту прибытия Ричарда Уэлсли в Индию там уже был его брат Артур[77]77
  Уэлсли Артур (1769–1852) – будущий герцог Веллингтон, прославившийся в битве при Ватерлоо, премьер-министр Великобритании (1728–1730).


[Закрыть]
, который в последующие годы возглавит военные экспедиции британцев. П. Гадре назвал эту стратегию системой Уэлсли (Welleslian system) [Гадре 1994: 97]. Реализуя последний пункт программы, Р. Уэлсли поспешил направить к нагпурскому двору своего резидента Генри Томаса Колбрука[78]78
  Колбрук Генри Томас (1765–1837) – чиновник Ост-Индской компании, поднявшийся по карьерной лестнице от писца до главы Верховного апелляционного суда в Калькутте; знаток санскрита, переводчик нескольких древнеиндийских трактатов, профессор санскрита в колледже Форт-Уильяма (Калькутта), автор санскритской грамматики, директор Королевского азиатского общества. Считается «родоначальником современной научной индологии и компаративистской философии» [Бурмистров 2014: 428]. Деятельность Колбрука на научном поприще была и остается столь яркой и значимой, что короткий эпизод, связанный с его поездкой в Нагпур, в многочисленных исследованиях, посвященных его биографии и литературно-научному наследию, удостаивается гораздо меньшего внимания (см. напр. [Колбрук 1839; Колбрук 1873, I; Бурмистров 2014; Роше 2014].


[Закрыть]
, который в тот момент занимал пост дистриктного магистрата в Мирзапуре, городе недалеко от Бенареса, к юго-западу от него, на окраинах территорий Ост-Индской компании, только-только присоединенных при Корнуоллисе[79]79
  См. письмо секретаря правительства в Форт-Уильяме Г. Т. Колбруку от 23 июля 1798 г. [Кале 1938: 18].


[Закрыть]
. Среди обширного письменного наследия Колбрука есть и «Рассказ о путешествии из Мирзапура в Нагпур».


Джордж Ричмонд. Джон Шор, генерал-губернатор Бенгалии


Ричард Уэлсли, генерал-губернатор Бенгалии


Колбрук, снаряженный инструкциями, тайным шифром для переписки с калькуттскими властями и британскими резидентами в Хайдарабаде и Пуне и «хорошим секстантом» с караваном слонов, верблюдов, лошадей, быков выдвинулся в путь 4 января 1799 г.


Джон Хопнер. Артур Уэлсли

«С разрешения Его превосходительства (Ричарда Уэлсли. – С. С.) был выбран путь, недавно открытый торговцами между Бенаресом и Бераром. Дорога через Каттак, Самбалпур и Чхаттисгарх и другая через Рамгарх и Саргуджу были неудобными, так как все приготовления к путешествию были сделаны в Мирзапуре… Прямая дорога из Мирзапура в Нагпур через земли раджи Ревы – самая короткая и наиболее часто используемая для коммуникации между берегами Ганги и столицей раджи Берара, ее протяженность составляет немногим более 400 миль. Это единственный путь, по которому хлопок доставляется из Нагпура на британские территории. Однако раджа Ревы в тот момент конфликтовал с Али Бахадуром, и дорога была полна бандитов из Бунделкханда… Чтобы избежать помех… целесообразнее было пойти в обход и вместо того, чтобы двигаться вдоль берегов Ганги и Ямуны в Калпи, а оттуда в Сагар, пересечь леса, которые лежат между Бейджегархом и Саргуджей. Этот маршрут давал преимущество прямого перехода с территории Ост-Индской компании на земли, подконтрольные радже Берара без прохождения через чужие владения» [Колбрук 1930: 175].

Путь лежал через горы Виндхъя, которые Колбрук подробно описал в своем повествовании, указав среди прочего, что они «отделяют друг от друга северные и южные нации Индии» [Там же: 176]. Увлекшись уже к этому периоду изучением санскрита, проявив явную склонность к исследовательской деятельности, он дал не привычное описание пересеченного ландшафта, а анализ строения гор, их положения в географии Индии с отсылками к древним текстам и мифологическим сюжетам, объясняющим геологию субконтинента, происхождение различных названий и т. п. Однако обратил он внимание и на каменоломни, расположенные на склонах гор недалеко от реки для упрощения транспортировки песчаника, который доставлялся в Бенарес и другие места [Там же: 178]. Основными точками на его маршруте стали Бейджегарх, Саргуджа, Ратанпур, Кхайрагарх, Нагпур с множеством поименно перечисленных промежуточных населенных пунктов, рек, гор, перевалов и т. д.

Продвигаясь по этому пути, Колбрук имел целью не только максимально быстро достичь Нагпура, но и оценить маршрут для дальнейшего использования, в том числе и в качестве торгового тракта. После одного из сложных перевалов он написал:

«Очень узкая дорога дважды делает крутой поворот на самом краю пропасти, поэтому она сверх опасна. Однако этот участок составляет не более пятидесяти ярдов, за счет недорогой процедуры по взрыву нескольких скал ее можно сделать проходимой, что мы и порекомендовали радже Агори, который встречал нас на границе своих владений… Он был откровенно заинтересован в стимулировании торговли, открывшейся между Мирзапуром и Деканом по маршруту, по которому мы двигались» [Там же: 182].

«После пересечения реки Сон Колбрук отметил: «В этой части она не судоходна в любое время года для судов крупнее каноэ, так как скалистое дно служит этому помехой. Поэтому равнина, сквозь которую она течет, лишена возможности транспортировки того, что в ней произрастает… Прекрасная древесина стоит бесполезно… И даже более ценная продукция холмов и лесов почти не собирается. Природный лак, мед, смолы различных сортов, имбирь, корни перца длинного и многие другие лекарственные растения и специи, красная глина, белый известняк, железная руда в изобилии имеются в лесах и на берегах Сона, но почти ничего не экспортируется на рынки Бенареса. Ради того чтобы сложить мнение о породах гор, которые омывает река, было собрано огромное число образцов в речном песке. Да и сам песок состоит из больших частиц кварца…» [Там же: 187–188].

Около местечка Перса маршрут Колбрука соединился с маршрутом упомянутого выше Чарлза Чэпмена, агента У. Хейстингса при нагпурском дворе в 1782 г., добиравшемся туда «через Рамгарх по тракту, регулярно использовавшемуся в те времена купцами, которые везли шелк из Бенгалии в Нагпур. Теперь эта торговля пошла по другому тракту, в результате чего Мирзапур стал ее главным рынком» [Там же: 194].

А в районе Тактпура он убедился, что дорога, по которой он в тот момент двигался, являлась одной из важнейших коммуникационных линий Индостана, так как служила не только торговой, но и паломнической артерией, ведущей в одну сторону в священный город Бенарес, а в другую – в Сурат, на побережье Аравийского моря, откуда шел путь на Мекку:

«В Тактпуре мы встретили большой караван пилигримов, идущих в Бенарес. В многочисленных закрытых паланкинах ехали женщины из знатных семейств. Другие, менее титулованные, перемещались на пони… Процессия двигалась из Пуны, она значительно увеличилась за счет присоединившихся к ней паломников в Нагпуре. В последующие годы еще более многочисленные караваны прошли через Нагпур в Бенарес по дороге, лежащей через Саргуджу, ею же пользовались паломники и из самого Нагпура. Число благочестивых людей, ежегодно направляющихся из всех частей Декана и особенно с маратхских территорий в Бенарес, Аллахабад и Гайю[80]80
  Священные города индуизма.


[Закрыть]
, огромно. По сравнению с другими трактами это путь, хотя и окольный, менее опасный, и поэтому ему отдают предпочтение большинство пилигримов, как индусов, бредущих из Декана в Бенарес, так и мусульман, следующих из Бенгалии в Сурат и далее в Мекку» [Там же: 203][81]81
  Подробнее о традициях и практиках маратхских паломничеств, в том числе в Бенарес, см. [Глушкова 2000; Глушкова 2008].


[Закрыть]
.

Колоссальна разница в описании растительного состава Центральной Индии у первых путешественников и Колбрука. И дело не только в особом, пытливом, исследовательского склада уме последнего. За недолгий период в 30 лет (если взять за точку отсчета одно из первых британских свидетельств об этом регионе Мотта от 1766 г.) британцы изрядно исходили полуостров и уже накопили огромный багаж информации. Поэтому Колбрук не только собирал новые сведения, но и идентифицировал то, что уже получило названия и описание. Деревья в лесах на страницах его дневника обрели научные названия – Butea Frondosa, Emblick Phyllanthus, Pterocarpus sisoo, Swietenia febrifuga, Diospyros, Ebenus, Mimosa catechu, Ficus rasemosa и т. д. [Там же: 179, 183]. Он подробно перечислял состав сельскохозяйственных культур на полях – много риса, прекрасная пшеница, льняное семя, бараний горох (нут, или турецкий горох), дхал (голубиный горох), горошек посевной, сахарный тростник, ячмень, фасоль… Рядом с городами он замечал манговые сады. И при этом указывал на бедность почв, которые требовали частого отдыха, но после этого давали скудный урожай даже в самые лучшие сезоны [Там же: 179].

Как только на территории Чхаттисгарха Колбрук заприметил на полях хлопчатник, он и ему уделил несколько обстоятельных строк:


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 4 Оценок: 1

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации