Текст книги "Наука в курьезах. Истории о необычных открытиях"

Сделано в Британии

Роберт Мей, британский научный советник, обратился к Шнобелевскому жюри со странной просьбой. Он хотел, чтобы юмористы от премии оставили британских учёных в покое, никогда не присуждая им «шнобелей».

И совершенно напрасно! Своими феерическими результатами британцы просто затмевали все остальных.

Современный человек в среднем говорит неправду 3,5 раза в сутки. А британские учёные всегда говорят только правду – научно обоснованную, подтверждённую их многодневными исследованиями, на которые расходуются немалые средства.

К примеру, как дальше жить человечеству, не зная на сто процентов, любят ли утки дождь? Теперь же британскими учёными доказано: любят! Молва утверждает, что понадобилось на это исследование три года и триста тысяч фунтов стерлингов.

А что делать собаководу, если его ненаглядный питомец вдруг начинает зевать вслед за хозяином? Не беспокойтесь, пёс вовсе не передразнивает вас: британские учёные выяснили, что это поведенческий инстинкт.

Если ваш питомец не собака, а кошка, тоже присмотритесь к ней повнимательнее – какой лапой она ловит игрушку или тянет со стола кусок трески? Оказывается, всё зависит от пола: Мурки используют для этого правую переднюю лапу, а Васьки левую. Впрочем, все представители семейства кошачьих – не «правши» и не «левши», а вовсе даже амбидекстры, так что им по большому счёту всё равно, с какой ноги вставать.

А что у нас происходит в мире букашек? Представьте себе, там царит полное беззаконие! Британские учёные бьют тревогу: среди муравьёв есть и коррупционеры, и мошенники. Ох, тяжко приходится простому муравьишке, только успевай давать «на лапку»!

Не оказались обделены вниманием британских учёных и существа бесплотные. Ангелам было отказано в их законном праве парить над землёй. Биолог Роджер Уоттон, долго изучая шедевры живописи, сделал вывод, что ангелы с такой конструкцией крыльев не смогли бы даже взлететь, не то что летать. Обиделся ли на это его личный ангел-хранитель, неизвестно.

Когда заголовок очередной газетной или онлайновой заметки начинается со слов «британские учёные выяснили…», «британские учёные обнаружили…», заметку можно даже не читать. Ничего, кроме усмешки, она не вызовет, каким бы полезным и актуальным ни было открытие.

Почему? Что не так с британской наукой? Или это всеобщее заблуждение, а англичан нарочно кто-то компрометирует? Сомнительные в своей важности открытия делаются и в других странах, но британцы тут не просто лидируют. Они эти сомнительные открытия просто олицетворяют.

В эпоху правления королевы Виктории наука в её государстве процветала. Только образование и научная деятельность почти до конца прошлого века считались уделом элиты. А потом было принято решение делать науку достоянием народа. Статус университетов раздавался направо и налево, учебные заведения множились, объединялись (в одиночку-то труднее получить грант!). Проекты неплохо финансировались – и государством, и фирмами-спонсорами. Итоги экспериментов печатались в научных журналах, а потом тиражировались прессой, в том числе желтоватого окраса.

Королева Виктория

Имена самих исследователей звучали нечасто. В основном обходились универсальным выражением «группа учёных». Может, из-за многочисленности авторов. А может, дело в другом – тот, кто вычислил форму идеального блина, состав идеального сэндвича или конфигурацию идеальной верёвки, чувствовал себя немножко несолидно?

Возможно, часть анекдотических россказней – уже выдумки журналистов. Но как теперь определить, какая именно часть? Сама фраза «британские учёные установили» звучит теперь словно «бабушка надвое сказала».

У британцев есть и защитники, в основном среди спонсоров их исследований. Например, в случае с утками деньги явно были потрачены не по делу: любой фермер и так скажет вам, что уткам нравится дождик – и ни к чему было поливать пернатых из душа. Но соответствующее министерство поддержало учёных: а вдруг да захочется покупателям птицы узнать, в каких условиях её растили?

Всё это выглядит как одна большая первоапрельская шутка. Или как проявление искромётного английского юмора – ведь теми же британскими учёными доказано, что от скуки человек вполне может умереть…

Но как бы там ни было, насмешки волнуют этих людей мало. Потому что они уже давно выяснили, что самые компетентные, умные и достойные учёные работают именно в Великобритании!

Колёса фортуны

Британским учёным удалось невозможное: среди всего прочего они разгадали вечную загадку, что было раньше – яйцо или курица? Но даже британские учёные пока не могут ответить, что было раньше – колесо или его изобретатель: настолько давно это было. Неизвестно даже, кто первым додумался соединить два колеса в велосипед.

«Не изобретай велосипед!» – говорим мы тому, кто упорно ищет какое-то решение вместо того чтобы взять готовенькое и поблагодарить первооткрывателя. Но кого благодарить в случае с велосипедом? По одним свидетельствам он появился чуть ли не в античные времена, по другим – нашли чертежи у Леонардо да Винчи. На Руси ещё с незапамятных времён известна фамилия Велосипедов, но она, как ни странно, совсем не транспортная: просто однажды кто-то перевёл для солидности на латынь фамилию Быстроногов.

То, что называется опытным образцом, впервые сколотил в 1761 году тележных дел мастер Михаэль Касслер из Германии. Это была деревянная скамеечка с двумя деревянными же колесами. Такая «каталка» (уже не самокат, но ещё далеко не велосипед) приводилась в движение простым отталкиванием ногами от земли в положении сидя на скамеечке. Таким способом Касслер торжественно прибыл в соседний поселок.

Видимо, не все оказались готовы к подобным подвигам, потому что только через шестьдесят лет Карл Людвиг Дрез сделал сидячий самокат с управляемым передним колесом, что позволило больше не таскать этот тяжеленный агрегат на поворотах, с трудом разворачивая его. На этой штуке Дрез предпринял уже более длительное путешествие – из Лейпцига в Дрезден.

Велосипед Дреза

Но какой же велосипед без педалей? По мнению одних историков, парижский каретник Пьер Мишо в 1860 году придумал оснастить переднее колесо велосипеда Дреза педалями. Но некоторые считают, что первым был шотландский кузнец Макмиллан, и его педали располагались между передним и задним колёсами, как сегодня. Но тогда распространение получила конструкция Мишо и его же название для этой конструкции – «велосипед».

Велосипед (теперь его по праву можно было так называть) имел громадное переднее колесо и маленькое заднее, поэтому был крайне неустойчив. К тому же получил прозвище «костотряска»: слишком мучительно было ехать на этой деревяшке по мостовым. Когда эту же машину собрали из металла, велосипед прозвали «пауком» или «пенни-фартингом» (опять же из-за того, что колёса по своим размерам напоминали эти две монеты).

И вот после всех усовершенствований в чью-то светлую голову пришла наконец одна мудрая идея. Дело в том, что все эти пауки-костотряски до сих пор не имели… тормозов! Если такой велосипед катился под горку, то остановить его было практически невозможно. Но кто именно догадался «затормозить» этот процесс, история, к сожалению, умалчивает.

Зато доподлинно известно, кто придал качению велосипеда мягкости. Джон Данлоп из Шотландии вообще был ветеринаром и вообще предпочитал ходить пешком. Зато купил маленький трёхколёсный велосипед сыну и тот целыми днями разъезжал по саду в восторге от игрушки. После катаний юного велосипедиста садовые дорожки оказывались совершенно испорченными: жёсткие колёса оставляли глубокие колеи. Чтобы колёса не так сильно врезались в землю, Данлоп придумал разрезать свой резиновый фартук, склеить из полосок трубки и обшить ими колёса. Так появились первые шины!

Ну, а следующим изобретателям оставалось только навесить цепную передачу, после чего велосипеды стали почти похожими на современные. Отличный, экологичный и полезный для здоровья транспорт.

Казалось бы, ничего нового тут уже не придумать, за исключением дизайна и скорости. И всё-таки нет-нет да и берётся кто-нибудь снова «изобрести велосипед». Где-то на Кубани сделали велосипед для лошади. Осталось решить совсем крохотную проблемку: как усадить животное на транспортное средство и заставить крутить педали?

Уже создан велосипед с квадратными колёсами специально для езды по лестницам. Правда, на ровной дороге он абсолютно бесполезен.

А недавно австралийский юрист Джон Кэо получил инновационный патент на обычное круглое колесо. На то самое, изобретатель которого до сих пор оставался неизвестным.

Тайна падающей башни

Любите путешествовать? Предлагается отличный маршрут – в Италию, к самому известному архитектурному курьёзу! Не будь курьёза, скорее всего, не прославилась бы так Пизанская башня, ажурная мраморная колокольня на Площади чудес, опровергающая законы физики.

Пизанская башня

Подумать только, история башни приближается к тысячелетнему юбилею! Ещё Галилео Галилей любил подняться по её ступеням на вершину и отвести душу, сбрасывая вниз всякую всячину, то полегче, то потяжелее – благо башенка удобно завалена на один бок. Сейчас эту историю принято считать очередным научным мифом. А как правдоподобна была картинка в учебнике!

Строительство башни началось после победы над сарацинами при Палермо и растянулось на несколько веков. Колокольня начала крениться ещё в процессе постройки: не учли особенностей почвы, и земля стала проседать под тяжёлой мраморной конструкцией. Кое-кто предлагал снести неудачное строение и не тратить на него времени, но устрашающий наклон решили уравновесить при возведении новых этажей. В результате колокольня получилась одновременно и падающей, и кривоватой.

Первая комиссия по исправлению башни собралась ещё в 1298 году. С тех пор проблему пытались решить целых пятнадцать комиссий, однако, с каждым годом угол наклона всё равно рос и рос.

Множество научных проектов по спасению башни было предложено и рассмотрено. Среди них попадались на редкость оригинальные: одни рекомендовали соорудить рядом ещё одну падающую башню, чтобы они друг друга поддерживали, другие советовали высверлить в мраморе полости и заполнить их чем-нибудь лёгким, чтобы уменьшить вес колокольни. Но до сих пор башня и сама хоть наклонялась, а падать не планировала! Удивительно, что даже во время бомбардировок Второй мировой войны колокольня устояла.

Британские учёные (снова они!) пришли к выводу, что сооружение достигло своего равновесия и больше не смещается. Но увы, процесс продолжался.

В 1998 году случилась сенсация – башню смогли «выпрямить» на целых сорок сантиметров. Её одели в металлический корсет, прикрепили к земле тросами и вывезти часть земли со стороны, противоположной падению.

Слава Пизанской башни многим не даёт покоя. В одной только Москве наклонных башен семь! А кое-кто и в книгу рекордов Гиннесса попал как «самое наклонное в мире сооружение, сотворенное когда-либо человеком». Это здание отеля-небоскрёба Кэпитал Гейт в Абу-Даби с наклоном в 18 градусов – почти в пять раз больше, чем у Пизанской башни.

Предыдущий рекорд принадлежал колокольне церкви в немецкой деревушке Зуурхузен – 5,19 градусов. Церковь была построена на дубовом фундаменте и из-за этого сооружение начало со временем наклоняться.

А китайские архитекторы разместили телевизионный центр в двух небоскребах, падающих навстречу друг другу. Есть в Китае и древняя башня Гуйлун (Драконья башня), возведенная под углом тоже целенаправленно. Древние строители таким образом учли направление ветра и поступили очень просто, устремив конструкцию ему навстречу.

Дозорное сооружение Сююмбике, архитектурный символ города Казани, имеет крен почти в два метра. А башня в Невьянске помимо наклона прячет немало секретов: тайные ходы и громоотвод, который в то время ещё даже официально не открыли.

О чём молчат ферменты

Связь поколений – хорошее дело. Хорошо, когда рядом с маститым профессором подрастает молодой хваткий ассистент. Плохо, когда ассистент начинает маститого профессора дурачить! А вслед за профессором всю научную общественность. Хорошо, что удаётся это единицам. Тем не менее, плохо, что удаётся…

Американец Марк Спектор был, что называется, из молодых да ранних. Он подавал большие надежды и слыл самым блестящим студентом Корнеллского университета за всё последнее время. Было это в 1980-м.

Талантливого выпускника заполучил к себе в лабораторию биохимик Эфраим Рэкер. Если бы он знал, чем это закончится, он и близко не подпустил бы Спектора к своим работам. Но знать он никак не мог, а потому радовался.

68-летний Рэкер был известен своими противораковыми исследованиями. В его научной карьере как раз намечался пик, вершина. Он давно думал о том, что в злокачественном изменении клеток виноват фермент. Фермент, который носил непроизносимое название «натрий-калий-зависимая аденозинтрифосфатаза». И юному подопечному Рэкера была сразу поставлена задача не из лёгких – получить его в чистом виде.

У кого угодно на это ушло бы не меньше года. Но только не у Спектора! За пару месяцев он не только выделил фермент, но и узнал, что в больных клетках он гораздо активнее. Всё шло так гладко, так соответствовало теории… Слишком гладко, как скажут впоследствии.

Конечно, множество вопросов только предстояло выяснить, но Спектор работал прямо с нездоровым энтузиазмом. Было выяснено, почему фермент так активно ведет себя в опухоли: его стимулирует другой фермент.

Так пришли к целому каскаду ферментов. О них дали статью в журнале Science и наделали немало шуму. Ведь это означало, что выяснена причина появления раковой опухоли!

Эфраим Рэкер (1913–1991)

На лекцию Рэкера, посвящённую этому открытию, собралось две тысячи человек. А Спектор выступил на симпозиуме молекулярных биологов, куда съехались самые выдающиеся учёные. Каскад ферментов красовался на обложке сборника докладов симпозиума как сенсация. Разумеется, собравшиеся с жаром выпытывали все подробности эксперимента. Отвечая на вопросы, молодой исследователь кое-где «буксовал». Но публика оказалась благосклонна – как заявил один из слушателей, если работа верна хоть наполовину, то даже это великолепно.

Опыты нужно было продолжить. К нашим героям присоединились Фолкер Фогт из того же Корнеллского университета и его дипломник. Предстояло проделать всё то же самое, но на разных клетках, а у Фогта была большая их коллекция.

К сожалению или к счастью, Фогт оказался слишком дотошен. У него сразу «не пошёл» один из простейших подтверждающих опытов, и целое лето он бился над этой проблемой. И проблема всё-таки вылезла наружу. Вылезла в виде вещества, которому в этом опыте было просто не место.

Вещество было изотопом йода. Им часто пользуются для того чтобы помечать белки. Здесь же он играл совсем другую роль – помогал замаскировать подлог.

Фогт понял всё. И происходящее показалось ему страшным сном: под ударом оказывалась и его карьера, не говоря уже о Рэкере и его помощнике! Раздумал он ровно сутки, после чего пошёл к Рэкеру и понёс это ужасное известие. Рэкер был ошарашен. Невозможно было поверить в масштаб фальсификации. Это что же получается, все результаты – враньё и надо начинать сначала? Скорее к Спектору!

Спектор занял позицию непонимания. Да, белок йодирован, но он тут совершенно ни при чём! Ну, загрязнился образец, с кем не бывает?

Ему отвели ровно четыре недели. Ровно месяц на то, чтобы провести опыт без всяких таких «штучек». Опыт не удался. Тогда Спектору велели убираться вон и больше никогда не переступать порога лаборатории. Блестящая карьера закончилась.

Закончилась и карьера Рэкера. Он отрекся от всего, чего достиг. Говорят, он и дальше проводил свои опыты, но уже один. Субсидий на исследования его лишили.

Пятно на репутации

Один из свидетелей истории с каскадом ферментов сказал примерно следующее: «Если это подделка, то очень умелая и осторожная. Это тебе не подкрашивание мышей!».

При чём здесь мыши? Нет, это вовсе не литературная метафора, а вполне реальные грызуны. Им, нашим хвостатым друзьям, чего только не приходится терпеть во имя науки!

Лабораторным мышкам биолога Уильяма Саммерлина крупно повезло в жизни. Их не потчевали всякой гадостью, не били током и тем паче не препарировали. Корма было в достатке, общения тоже – чем не мышиный рай?

Конечно, время от времени кое-кого из них куда-то забирали, но ненадолго. А уж когда возвращали, то зависти соседок по клетке не было предела: вернувшиеся выглядели так, словно только что посетили салон тату-салон. На их гладкой белой шёрстке появлялись оригинальные чёрные пятна.

«А это не больно?» – взволнованно крутились подруги вокруг модницы. «Вовсе нет, – отвечала та, – это даже приятно!». «Счастливая», – вздыхали мыши, втайне считая её задавакой, а себя неудачницами. Ту, красивую, начинали возить на какие-то показы – не иначе как на подиум выпускали! Остальные же находили утешение в мечтах о том же.

Чёрно-белых мышек действительно возили на демонстрацию. Саммерлин произвёл фурор своими опытами по пересадке тканей. Его мышки были наглядным подтверждением успешных результатов. По методике Саммерлина лоскутки кожи черной мыши достаточно подержать отдельно от хозяйки этой кожи в специальной среде и их с легкостью можно пересаживать белой особи. Кожа обязательно приживётся, можно хоть далматинскую мышь сотворить!

Но как же чёрные зверьки? Получается, они испытывали ужасные муки, лишаясь своей шкурки? Да это не биолог, а садист какой-то!

Не волнуйтесь – ни одно животное не пострадало. Просто иногда вместо тернистого пути так хочется выбрать гладкую дорожку… Двигаться по ней, конечно, быстрее, но есть шанс поскользнуться. Где именно поскользнулся Саммерлин, неизвестно, но обман был раскрыт. Никто и не думал пересаживать кожу: мыши были мастерски разрисованы черным фломастером, да так, что не сразу и поймёшь.

Карикатура на исследование подкрашенных мышей

Произошло всё это в 1974 году. Казалось бы, предприимчивого «художника» после такого должно было ждать полное забвение. Но это не совсем так. Он стал дерматологом и получил работу где-то в захолустье штата Луизиана.

А что удивительнее всего – теперешние исследования показывают, что сама концепция Саммерлина не была абсолютной ложью. Метод, который он придумал (но изучил лишь на словах), похоже, имеет право на существование. Пересаживание таким способом кусочков не только кожи, но и других органов проходит на животных довольно успешно. Вот только мало кто решается на подобные исследования: опасаются нового скандала. Да и денег на это уже не получишь.

Даже работу свою нигде не опубликуешь, пожалуй. Как говорили в журнале Nature, «Кто же теперь в это поверит?».

Миссии Дарвина

Природа, насколько может, говорит нам явную ложь.

Чарльз Дарвин

Чарльза Дарвина с детства не понимали. «Что из тебя выйдет? У тебя на уме только охота, возня с собаками да ловля крыс!» – горячился его отец, мистер Роберт Уоринг Дарвин. Но всё было напрасно. Мир крыс, собак и земляных червей не переставал манить юного Чарльза, тем более что его собственный дед Эразм Дарвин неплохо разбирался в животном мире.

«Напишите лучше о голубях! Голуби интересуют всех», – дружелюбно подсказывал редактор журнала «Куортерли ревью», когда Чарльз Дарвин явился к нему с рукописью. Но голуби Чарльза не вдохновили, а рукопись «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» всё же вышла в свет, и тираж был моментально раскуплен. Сколько переизданий на разных языках она выдержала, невозможно подсчитать даже приблизительно.

И всё-таки Дарвина не понимали. Мало кто был готов ощутить настолько сильную связь с природой. Художники рисовали карикатуры, литераторы сочиняли юморески, в которых «предсказывали», как будут эволюционировать, например, потомственные почтальоны. Даже супруга Дарвина была против такой странной теории, хотя и защищала своего благоверного.

Свои идеи Дарвин явил миру не с бухты-барахты; он никуда не спешил. Пять лет плавал вокруг света на судне «Бигль», ещё через пять лет начал оформлять первые наброски своей теории, два года потребовались на написание двухсот тридцати страниц. Потом он взял паузу, во время которой завёл семью и заинтересовался другими вещами. Написанный тогда масштабный труд об усоногих раках заслужил премию. Правда, после восьми лет работы над ним Дарвин говорил: «Я ненавижу усоногого рака, как ни один человек до меня».

Эволюционная теория расколола человечество на тех, кто её не понимал и не принимал, и на тех, кто понимал по-своему. Передаваясь из уст в уста, как народное сказание, смысл теории свёлся к одной фразе – о том, что мы произошли от обезьян. Но ведь Дарвин этого не утверждал, и это первый миф. «Произойти от» и иметь общего предка – не одно и то же.

Миф второй связан с тем, что будто бы Дарвин был атеистом, отсюда и такие революционные мысли. Однако в своё время Дарвин учился в Кембридже… богословию!

Но не думал, ох не думал он, какой вселенский спор затевает. В судах разгорались «обезьяньи процессы», начавшиеся с разбирательства над американским учителем Джоном Скоупсом – тот умудрился заработать штраф за преподавание теории Дарвина. Споры спорами, а альтернативы наука пока не предложила.

А вот премия Darwin Awards не оскорбляет никого. Потому что оскорбляться ею номинанты никак не могут – по той причине, что они уже никогда не примут участие в эволюционном развитии. Эта премия отмечает тех, кто самым нелепым способом покинул этот мир, очистив генофонд человечества от своих нелепых генов, причём, устроил этот «естественный отбор» исключительно по собственной глупости: на спор или от скуки, например. Бывает и такое.

Знак премии Дарвина

Сам же Дарвин потрудился на ниве сохранения благоприятствуемых пород не только теоретически. У них с супругой родились десять детей! Одному из сыновей он дал имя Эразм – в честь дедушки.