Текст книги "Шалунья"

Меньше чем через полчаса Кит напала, как ей показалось, на интересный след. Несколько лордов, сидя верхом на лошадях, были заняты такой оживленной беседой, что даже не заметили, как Кит, подойдя к ним почти вплотную, остановилась в тени вяза и стала внимательно слушать. Тему беседы составляли Наполеон и пошлины, и девушка, раздвинув ветви кустарника, взглянула на мужчин.

– Но он наносит ущерб нашей собственной торговле, – пожаловался толстый коротышка в жилете, за версту отливавшем золотом, и Кит тотчас же исключила его из разряда подозреваемых. Только сторонник введения пошлины мог бы выступать за усиление блокады.

– Но не думаешь же ты, что даже такой идиот, как Принни[1]1
  Имеется в виду принц-регент, будущий король Георг IV. – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть], согласится продавать товары стране, с которой мы находимся в состоянии войны, – возразил второй. – Три года назад Бонапарт конфисковывал всю британскую собственность, которая только попадалась ему под руку. Бьюсь об заклад, тогда ты не жаловался на то, что торговля не идет.

Он был моложе своего собеседника, на лице его играла веселая улыбка, голову венчала шапка безукоризненно подстриженных каштановых волос, и восседал он на великолепном гнедом жеребце. Кит подкралась поближе, прячась за деревом.

– Только на то, что ему платили не золотом, – хмыкнул третий.

– Это не смешно, Ролингс! – вспылил толстяк.

– Что ж, – заметил второй улыбаясь, – не думаю, что акции Дональда сильно поднялись в цене, принимая во внимание то, что предприятие не дает большого дохода.

– Верно, милорд, – ответил Ролингс. – И благодаря…

В этот момент за спиной Кита послышались тяжелые шаги, чье-то горячее дыхание обожгло шею, и девушка, вздрогнув всем телом, круто обернулась. На нее злобно смотрел великолепный вороной жеребец. На красивом лице сидевшего на нем, скрестив руки на груди, всадника застыло раздраженное выражение.

– Тебе вообще известно такое слово, как «дом»? – спросил Александр Кейл, а это был именно он.

– Конечно, – ответила Кит, отметив про себя, что у графа Эвертона длинные, изящные пальцы. «Пальцы картежника», сказал бы отец, однако от этого не менее красивые.

– Следовательно, надо полагать, ты знаешь разницу между выражением «сидеть дома» и «находиться вне дома»? – продолжал он таким же тоном.

Кит хмуро уставилась на него, злясь за то, что позволила ему настолько отвлечь себя, что прослушала конец разговора.

– Знаешь, я не круглая идиотка! – выпалила она.

С минуту Эвертон молча смотрел на нее, потом сказал.

– Я тебя такой и не считал.

Вынув из стремени ногу, он протянул ей руку. Вздохнув, она вдела ногу в стремя и, подскочив, уселась у Алекса за спиной, обхватив его руками за талию. Живот у него оказался плоский и мускулистый. От Эвертона исходил легкий запах сигар и крема для бритья, и у Кит внезапно перехватило дыхание. Она наклонилась поближе, вдохнула глубже.

– Мне просто стало скучно, – дрогнувшим голосом проговорила она, поймав себя на том, что делает, и придя от этого в ужас. Она поспешно выпрямилась. Да что это с ней такое? Ведь она должна играть роль молодого человека! Совсем с ума сошла!

– Я так и понял, – бросил Алекс.

Отец неустанно повторял, что английские аристократы – тщедушные, замкнутые, недалекие – в общем, премерзкие существа, но когда Александр Кейл, обернувшись, взглянул на нее синими глазами в обрамлении длинных ресниц, Кит пришло в голову, что граф является исключением из правила. Ничего тщедушного в его облике не было. Стройное тело было мускулистым, равно как и туго обтянутые панталонами сильные ноги, сжимавшие бока норовистого скакуна, с обманчивой легкостью заставляя его подчиняться своей воле.

– Куда ты сегодня ездил? – спросила Кит, чтобы не молчать.

– По делам, – ответил Алекс, поворачивая коня к выезду из парка.

– Как интересно!

– Ничего интересного, – отрезал Алекс.

– А нам непременно нужно возвращаться домой? – спросила Кит, выдавив из себя умоляющую улыбку. – Может быть, познакомишь меня со своими приятелями?

– Нет.

Они подъехали к Кейл-Хаусу. У подножия лестницы он подождал, пока спустится Кит, потом спрыгнул на землю и вручил поводья подошедшему Конклину.

– Но хотя бы к леди Синклер на званый вечер мы пойдем? – не отставала Кит и, войдя в дом, одернула сюртук, на котором появились новые морщинки.

Остановившись, лорд Эвертон обернулся и взглянул на нее.

– Я иду, а вы, мисс Брентли, сегодня больше никуда не идете. Останешься дома!

– Но здесь такая скука! – жалобно возразила Кит. Своим упрямством он делает ее задачу еще более трудной, чем она предполагала.

– Ничего, ведь это только на две недели, – улыбнулся Алекс. – Найди себе какое-нибудь занятие. У меня довольно приличная библиотека. Надеюсь, ты умеешь читать?

– Умею, – ответила Кит, скорчив рожицу. – И читаю только про пиратов, где все занимаются лишь тем, что бьются на шпагах, и всюду льется кровь.

Лорд Эвертон расхохотался, и в глазах его заплясали веселые искорки. Смех у него оказался низкий, мелодичный, и у Кит почему-то мурашки побежали по спине.

– Посмотрим, может, я смогу для тебя что-нибудь подобрать, – проговорил он и отправился наверх переодеваться.

Кит тоже пошла в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. У нее не было никакого желания сидеть дома. Когда некоторое время спустя Уэнтон пригласил ее ужинать, она решила поесть и подумать, как ей попасть на званый вечер леди Синклер.

Она поглощала жареного цыпленка, когда дверь в столовую открылась и вошел граф. Кит так и замерла, не донеся крылышко до рта.

Ей, естественно, доводилось и прежде видеть одетых в парадную одежду мужчин. Она и сама не раз посещала в Париже званые вечера, переодевшись мужчиной. Однако при виде Александра Кейла ей пришло в голову, что еще ни один мужчина не выглядел так великолепно. Сюртук из дорогого темно-серого сукна был чудо как хорош. Из кармана жилета кремового цвета свисала золотая цепочка часов. Темные панталоны сидели на стройных, мускулистых ногах как влитые. Черные вьющиеся волосы и синие глаза делали его похожим на античного бога. Кит судорожно сглотнула.

– Вот, кузен, – дружелюбно произнес Алекс, похоже, не замечая того, что она смотрит на него во все глаза, и плюхнул рядом с ней на стол книгу.

Еще несколько секунд Кит взирала на него, потом, заметив, что он насмешливо смотрит на нее, перевела взгляд на лежавшую у ее локтя книгу.

– «Робинзон Крузо», – прочитала она вслух.

– Не помню, сражаются ли там на шпагах, но то, что она про пиратов, это точно, – заметил Алекс и, подняв крышку с тарелки, взял с нее горячий бисквит, от которого еще шел пар.

– Спасибо, Эв… – Кит запнулась и, скосив глаза в сторону Уэнтона, молниеносно поправилась: – Алекс.

И имя это далось ей с меньшим трудом, чем она ожидала.

– Избегай неприятностей, кузен, – посоветовал лорд Эвертон, многозначительно сверкнув глазами, и, повернувшись, вышел из столовой.

Минуту Кит смотрела ему вслед, пока не вспомнила, что собиралась идти вместе с ним. Нахмурившись, она вцепилась зубами в цыпленка. С улицы донеслись раскаты грома, дождь забарабанил в окно. Она вдруг поймала себя на том, что ей неприятно, что Алекс так разоделся для Барбары Синклер, в то время как над ней лишь посмеивается. Конечно, они едва знакомы, и все же…

– Хоть бы он вымокнул до нитки, – пробормотала она и, помолчав, спросила: – Уэнтон, а у Алекса есть бренди?

– Для вас, мистер Райли, нет, – ответил дворецкий и, заметив хмурый взгляд Кит, поспешил пояснить; – Приказ графа.

– Чтоб ему пусто было! – выпалила Кит.

Глава 3

Следующий день начался точно так же, как предыдущий, вот только с конюхом Кит не дралась, а графа не видела вообще. Это было просто возмутительно. В конце концов, мог бы вести себя повежливее и хотя бы пожелать ей перед уходом из дома доброго утра.

– У него деловая встреча, – единственное, что ей удалось вытянуть из Уэнтона, сообщившего, что лорд Эвертон снова предложил своему кузену остаться дома.

Объяснение дворецкого звучало довольно подозрительно. Какая деловая встреча может быть у великосветского повесы? А впрочем, отец неоднократно повторял, что единственное, на что аристократы способны, – так это молоть языком, на большее у них ума не хватает.

Всю ночь напролет и все утро лил дождь. Над Парк-лейн висели серые тучи, мостовая была сплошь покрыта лужами, но Кит уже приходилось мокнуть под дождем, ничего страшного она в этом не видела и никакая непогода не смогла бы удержать ее дома. Но прежде чем отправиться на охоту, предстояло сделать в Кейл-Хаусе одно дело.

Сказав Уэнтону, что пойдет в библиотеку читать, Кит пробралась к кабинету Эвертона, внимательно огляделась по сторонам и, убедившись, что она совершенно одна, вытащила из-за голенища сапога нож. Замок оказался прочнее, чем она предполагала, однако, приложив некоторое усилие, Кит удалось открыть дверь.

Кабинет был больше, чем она представляла. В глубине виднелась вторая дверь в комнату меньшего размера, в которой просматривались бильярдные столы и несколько мягких стульев с выцветшей обивкой. Интересно, с чего это Алексу Кейлу вздумалось прятать комнату для игр в собственном доме, подумала Кит.

Впрочем, какое ей до этого дело? Она проникла в кабинет Эвертона не для того, чтобы анализировать его поступки, а чтобы проверить, нет ли у этого человека каких-либо тщательно скрываемых пороков, а именно: желания покуситься на жизнь и прибыль независимых торговцев. Обходя вокруг большого стола красного дерева, Кит слегка улыбнулась, припомнив слова отца. Стюарт Брентли всегда говорил, что контрабанда – это не что иное, как доставка облагаемых пошлиной товаров гражданам Парижа.

Кит открыла первый из расписных ящиков стола. Внутри не оказалось ничего интересного, лишь пустые листы пергамента и сургуч для запечатывания бумаг. Она перешла к следующему ящику, и тотчас же брови ее удивленно поползли вверх, он был до отказа набит всевозможными приглашениями на званые вечера, балы, приемы, светские рауты, ужины, пикники, обеды, скачки, завтраки, охоту на лисиц и прочие мероприятия. Она и не подозревала, что граф Эвертон пользуется такой популярностью.

В следующем ящике лежали пистолеты. Полюбовавшись на них несколько секунд, Кит задвинула ящик – пистолеты ее не интересовали. В длинном ящике, расположенном непосредственно под крышкой стола, она обнаружила крапленую колоду карт, географическую карту восточной части Великобритании с неразборчивыми пометками вдоль побережья, пригоршню французских монет и смятый, грязный пергамент, на котором было написано лишь: «938 – мушкет, 352 – пистолет». Немного поразмыслив над этими словами и цифрами, Кит отложила лист, решив, что никакого таинственного смысла они в себе не несут. Наверное, это просто перечень пернатых, отстреленных в поместье Эвертона в прошлом сезоне, и название оружия, с помощью которого производился отстрел. А вот монеты и особенно карта побережья ее заинтересовали. Наличие их означало, что Эвертона нельзя вычеркивать из числа подозреваемых. Конечно, вполне могло оказаться, что монеты просто завалялись в ящике, а карта лежит здесь потому, что у графа имеется яхта или еще какое-то плавучее средство, но в этом надо было еще удостовериться.

Под картой она обнаружила довольно двусмысленное письмо от графини Фенуолл и потрепанный каталог сельскохозяйственных инструментов и оборудования, между страницами которого затесалось письмо от управляющего поместьем Эвертона. В письме сообщалось, что самая большая сеноворошилка, имевшаяся в поместье, сломалась и до следующего урожая ее надлежит заменить. Из письма леди Фенуолл явствовало, что если Алекс приедет к ней в поместье, он не пожалеет, поскольку муж графини собирается по делам в Йоркшир. Письмо было полно таких выражений, что Кит только диву далась – и это написала великосветская дама! Впрочем, очень может быть, что она превратно истолковала его смысл. Письмо было датировано прошлым годом, и Кит подозревала, что граф не выбросил его потому, что посчитал забавным, а не потому, что принял приглашение графини.

Просмотр личной переписки графа отнял у Кит слишком много времени, но она об этом не жалела. Однако пора было продолжать исследование ящиков стола, и Кит неохотно отложила письма. В следующем ящике лежали журналы по ведению дел в поместье, и хотя ничего полезного для себя Кит в них обнаружить не ожидала, все же вытащила первый и открыла его. Вся первая страница была исписана четким почерком Эвертона: доход, полученный от поместий, которых оказалось целых три, и его распределение на выплату жалованья, налоги, покупку одежды, театральных билетов, мебели, племенных кобыл и прочее, прочее, прочее. Цифры оказались настолько внушительными, что Кит оторопела: выходит, Александр Кейл ничуть не преувеличивал – он и в самом деле богат, как Крез.

Оставался нижний ящик стола – последний шанс обнаружить доказательства вины графа, и Кит замешкалась, поймав себя на том, что ей не хочется, чтобы он оказался тем, кого ищет ее отец. Странно. Ей должно быть все равно, кто этот человек, лишь бы вовремя обнаружить его, чтобы следующая поставка груза прошла благополучно и чтобы Фуше остался доволен. Прерывисто вздохнув, злясь на саму себя, Кит рывком вытащила ящик и замерла.

Вот это да! Коробка шоколадных конфет, бутылка портвейна и коробка сигар, на вид весьма дорогих. Оказывается, Эвертон сладкоежка. Ну и ну… Удивленно хмыкнув, Кит взяла из коробки конфету и задвинула ящик. Жуя конфету, она осмотрела книжную полку, стопку бумаг на краешке стола. Ничего интересного. Похоже, единственный секрет, ревностно хранимый Эвертоном, – его пристрастие к шоколаду. А что, если это просто хитроумная уловка? Что ж, поживем – увидим, решила Кит.

Она вышла из кабинета, тщательно закрыла за собой дверь и стерла с блестящей ручки отпечатки пальцев. Проскользнув в библиотеку, она тотчас же вышла оттуда, сделав вид, что просидела там целых полдня, и захлопнула за собой дверь. Оттого, что Эвертон так бесцеремонно ее бросил, ей будет сложнее попасть туда, где можно обнаружить желанную добычу, однако сидеть дома и ждать, что та сама попадет к ней в сети, нет времени. Нужно действовать.

Дожидаться ленча было некогда. На секунду забежав в столовую, Кит схватила из стоявшей на буфете вазы персик и, подкидывая его в руке, выскочила в холл и устремилась к лестнице. В этот момент входная дверь распахнулась и послышался мужской голос:

– И где же милый Александр?

– Графа нет дома, – донесся до Кит голос Уэнтона, и девушка, перегнувшись через перила, увидела в холле троих джентльменов.

Все они были изысканно одеты и явно принадлежали к высшему обществу. В этот момент один из мужчин заметил ее, и она поспешно спустилась вниз.

– Кого мы видим! – воскликнул один из них, с подстриженными по последней моде каштановыми волосами, глядя на нее смеющимися карими глазами.

Сердце Кит учащенно забилось, однако она сумела придать своему взгляду холодное выражение. Весельчак оказался человеком из Гайд-парка, который высказывался за поддержку торговых пошлин. Очевидно, он был другом Эвертона – человека, хранившего у себя в столе карты побережья и французские монеты.

– Кого? – запоздало поинтересовалась Кит, лелея надежду, что Эвертон все-таки не такой идиот, чтобы разболтать по всему Лондону о том, что его гость – женщина.

Другие двое тоже повернулись, и тот, что пониже ростом, темноволосый юркий человечек в умопомрачительной рубашке и галстуке, завязанном сложнейшим узлом, усмехнулся и устремился к ней.

– Ты прав, Редж, – бросил он через плечо.

Кит постаралась запомнить имя.

– Так кого вы видите? – переспросила она, невольно перенимая неторопливую, протяжную манеру речи гостей Александра Кейла.

– Сами знаете, – бросил Редж, присоединяясь к своим друзьям, которые уже успели подойти к Кит. – Того, о ком Барбара трещала всю ночь без передышки. Кузена Эвертона. Того, в которого непременно влюбится Кэролайн.

– А кто такая Кэролайн? – спросила Кит, решив не упускать нить разговора. Расслабляться не следует. Нужно постоянно быть начеку.

– Та, на ком я собираюсь жениться, – ухмыльнулся Редок.

– Бедный, обманутый мальчуган, – пробормотал третий, глядя на Кит темными проницательными глазами на необыкновенно бледном лице. Ну точь-в-точь привидение. Остальных провести не составит труда, а вот этого следует опасаться, решила Кит.

– Послушайте, почему бы вам не пообедать вместе с нами в «Буддлс»? – предложил Редж.

Кит довольно ухмыльнулась, но тотчас же спохватилась. Нужно тщательно следить за собой, а не то, чего доброго, они могут что-нибудь заподозрить.

– С удовольствием, если вы мне скажете, кто вы такие.

Бледнолицый провел рукой по коротким светлым волосам и наконец выдавил из себя слабую улыбку.

– О Господи, ну что за манеры! Это Реджинальд Хэншоу, лорд Хэншоу. Это если полностью. А сокращенно – Редж.

– А меня зовут Фрэнсис Херринг. И полностью, и сокращенно, – проговорил темноволосый коротышка, протягивая руку. Когда Кит пожала ее, он указал пальцем на третьего товарища. – А это виконт Девлин. Огастес для тех, кто может его выносить. Видите ли, этот тип может быть весьма неприятным.

– Только для друзей, – отозвался виконт, коротко кивнув.

– Рад познакомиться, Девлин, – проговорила Кит, беря бледнолицего за руку и с удивлением ощутив крепкое, теплое рукопожатие. – Кристиан Райли. Сокращенно – Кит.

– Странно, Алекс никогда не говорил, что у него есть родственники ирландцы, – заметил Редж и, бросив взгляд на Огастеса, сделал Кит знак следовать за ними.

– Может, не стоит мне идти с вами? Неудобно… – промямлила Кит, изобразив нерешительность, хотя на самом деле была вне себя от восторга: эти английские лорды облегчат ей доступ в такие места, в которые сама она ни за что не попадет.

– Да будет вам, – бросил лорд Девлин. – Не стесняйтесь. Редж за нас заплатит.

Кит улыбнулась. Все трое ей понравились, чего она никак не ожидала. Похоже, мнение отца о титулованных англичанах было далеко от истины.

– Ладно, – согласилась она.

– О Господи! – хмыкнул Редж. – Теперь уже и незнакомые люди пользуются моей добротой.

– Это так легко. Да ты это и сам знаешь, – согласился виконт, направляясь к двери.

– Мистер Райли, – бросился к Кит Уэнтон. – Думаю, граф не одобрит ваш поступок.

– Так пусть получше меня развлекает, – сухо обронила Кит.

– Браво! – воскликнул Девлин.

С вызовом глядя на дворецкого, Кит схватила свое старенькое замызганное пальто и вышла на улицу под проливной дождь.

– Где ты был, черт подери?

Кит, которая как раз протягивала Уэнтону свое насквозь промокшее пальто, вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. За спиной у нее стоял граф Эвертон собственной персоной. Похоже, он как раз начинал раздеваться: незаправленные в панталоны полы рубашки болтались, галстук, вместо того чтобы висеть на шее, был зажат в руке. Темные глаза демонически блестели в полумраке холла. От циничного, холодного великосветского повесы не осталось и следа.

– Ходил по делам, – небрежно ответила Кит и, повернувшись к дворецкому, вручила ему свою шапку.

– Вот как? – сквозь зубы процедил Эвертон и, повернувшись, бросил через плечо, выделив голосом последнее слово: – Пойдем-ка со мной на минутку в библиотеку, кузен.

– Пошел к черту! – сердито воскликнула Кит, топнув ногой. – Вчера, когда ты мне точно так же ответил, я тебе ничего не сказал.

На секунду Эвертон замер, а потом сделал то, чего Кит никак не ожидала: подскочив, схватил ее за шиворот.

– Отпусти меня! – выкрикнула она и пнула наглеца ногой.

Удар попал в цель, но Эвертон лишь хмыкнул и усилил хватку. Не обращая внимания на оказанное сопротивление, он потащил строптивую девицу в библиотеку. Размахнувшись, Кит изо всех сил ударила его, однако граф перехватил ее руку и сжал сильными, словно тиски, пальцами. Втащив Кит в комнату, он ногой захлопнул за собой дверь и швырнул ее на стул.

– Не смей ко мне прикасаться, хам! – завопила она, тотчас же вскакивая.

– А ты не смей своевольничать! Если я приказал тебе не выходить из дома, значит, изволь слушаться! – рявкнул Эвертон, потирая плечо. Черт бы побрал эту дикую кошку! Хорошо еще, удар пришелся по плечу, а ведь метила в челюсть.

– Значит, тебе можно расхаживать по городу со своими дружками, а я должна сидеть взаперти, как какая-то пленница? – обиженно воскликнула Кит, поправляя воротник сюртука.

– Ты же сама мне сказала, что твой отец желает, чтобы ты была в безопасности… и сохранила невинность, – бросил Эвертон, направляясь к ней. – Если ты решила это изменить, то так и скажи!

Он многозначительно взглянул на Кит, и она догадалась, на что он намекает.

– Нет, не решила. Все остается в силе, – сдержанно ответила она.

Эвертон остановился.

– Так я и думал. Хотя жаль.

Повернувшись, он направился к двери, явно довольный результатом беседы.

– Так чем мне прикажешь заниматься? – спросила Кит, не желая, чтобы последнее слово оставалось за ним.

– Чем пожелаешь, кузен.

– По-моему, папа не просил тебя заставлять меня скучать. А я тут чуть с ума не сошла от тоски, пока тебя не было.

– Я дал тебе книгу, – возразил Эвертон уже более спокойным тоном, поднимаясь по лестнице.

Кит шла за ним следом, не отставая ни на шаг.

– Значит, ты считаешь, что именно так следует развлекать гостей? Всякими дурацкими книжками?

– Это первое издание, – сухо заметил граф.

Этого Кит не знала.

– И все равно она дурацкая, – упрямо стояла она на своем.

Только сейчас Кит заметила, что стоит уже в дверях спальни графа – просторной, в два раза больше, чем ее спальня. Мебель темного дерева. Стены цвета слоновой кости с зеленым с золотом узором. Огромная кровать с пологом на четырех столбиках, но в отличие от той, что стоит в ее комнате, всего лишь с одной подушкой. Не похоже, чтобы на этой кровати Эвертон развлекался с любовницами, решила Кит.

– А может, тебе больше по душе вышивание, чем чтение? – насмешливо бросил Эвертон, посмотрев на нее.

– Ненавижу и то и другое! – фыркнула Кит, пытаясь выбросить из головы мысль о том, что пребывание в его спальне что-то значит. – Робинзону Крузо на своем необитаемом острове было веселее, чем мне!

– Вот и ехала бы на необитаемый остров! – съязвил Эвертон, швырнув галстук лакею, смотревшему на них во все глаза.

– Ах ты, тупая, самодовольная скотина! – выпалила Кит по-французски.

– Ты же англичанка, – рассеянно бросил Эвертон и, даже не удосужившись отвернуться, расстегнул панталоны и принялся заправлять в них рубашку. – Так говори по-английски.

Он явно намеревался шокировать ее и цели своей достиг: Кит вспыхнула, однако отнюдь не от стыда. Несколько секунд она зачарованно смотрела, как Эвертон переодевается, и наконец заставила себя отвести от него взгляд. Внезапно она вспомнила о присутствии лакея и застыла на месте как вкопанная. О Господи! Да ведь ему теперь известна ее тайна! Однако лакей, не обращая на нее внимания, продолжал разглаживать помятый галстук.

Закончив застегивать панталоны, Алекс на секунду взглянул на Кит, после чего повернулся к лакею.

– Не стой столбом, Антуан, – приказал он. – Переведи.

Лакей замер.

– Перевести, милорд? – переспросил он.

– Вот именно. И брось эту тряпку, а мне дай новый галстук.

– Слушаюсь, милорд. – Подойдя к красивому комоду красного дерева, Антуан вытащил из него белоснежный чистенький галстук и, вернувшись к графу, откашлялся и смущенно пролепетал: – Вы… тупой, самодовольный болван, милорд.

Кит с любопытством ждала, что будет дальше. Отвернувшись, граф взял щетку и провел по вьющимся черным волосам. Он носил их чуть длиннее, чем того требовала современная мода, и они слегка завивались на концах, касаясь воротника, но эта прическа удивительно ему шла. Внезапно Кит ощутила острое желание зарыться руками в его волосах.

– Самодовольный и наглый! – с жаром повторила она, подавив это дурацкое желание.

– Антуан?

– Самодовольный и наглый, милорд.

Вскинув брови, Эвертон взглянул в зеркало на Кит.

– Ты врываешься ко мне в дом, ешь мою еду, пачкаешь мои ковры и меня же еще и называешь самодовольным и наглым!

Кит кивнула.

– А еще ты ужасный хозяин.

– Дорогая моя мисс Брентли, – проговорил Эвертон, поворачиваясь к ней лицом, – позволь напомнить тебе еще раз, что я тебя в гости не звал, а посему я для тебя не хозяин.

Ничего не скажешь, этому Эвертону палец в рот не клади, подумала Кит. Умен и находчив. Как она и предполагала.

– И все равно я твоя гостья!

– Нет. И ты бы никогда не переступила порог моего дома, если бы не твой отец, которому взбрело в голову заставить меня выплачивать долг, о существовании которого я, признаться, не подозревал. – Кит хотела возразить, однако Эвертон не дал ей этого сделать. Погрозив девушке пальцем, он продолжал: – И ты будешь подчиняться заведенным мной в доме правилам.

– Дьявол! – выпалила Кит по-французски.

– Антуан?

– Дьявол, милорд.

Усмехнувшись, лорд Эвертон застегнул свой роскошный серый жилет на все пуговицы, после чего неожиданно ласковым голосом спросил:

– И где же ты сегодня была?

Кит не видела причины не отвечать ему.

– Редж, Фрэнсис и лорд Девлин водили меня в клуб «Буддлс» обедать. – И хотя она повеселилась от души, узнать удалось немногое. Только то, что Редж и Девлин терпеть не могли Наполеона. Редж казался чересчур эксцентричным, однако его дружба с Эвертоном наводила на некоторые размышления. Девлина она пока что до конца не раскусила, однако инстинктивно его побаивалась. Фрэнсис, похоже, был не способен мыслить логически, однако оказался довольно забавным типом. – Но Уэнтон уже наверняка сказал тебе, где я была.

– Верно, сказал.

– Так почему ты спрашиваешь?

– Хотелось узнать, станешь ли ты врать.

Кит подозрительно взглянула на него. Он по-прежнему не сводил с нее глаз.

– А с чего ты решил, что я буду врать?

Эвертон пожал плечами:

– У тебя это здорово получается.

Кит не могла этого отрицать, особенно принимая во внимание то, как она появилась в доме Эвертона. В этот момент Антуан подошел завязать графу галстук, и Кит, облокотившись о косяк двери, стала смотреть. Ей еще никогда не доводилось видеть такой узел. Хорош, нечего сказать. Нужно будет попробовать.

– Ты идешь в «Уайтс», – заметила она.

– Да.

– Огастес пригласил меня сегодня вечером туда, если, конечно, ты откажешься дать мне денег, – заметила Кит, решив слегка подразнить Эвертона. Может, получится и он возьмет ее с собой?

– Огастес Девлин не будет за тебя платить. И я тоже, черт подери! Ты не пойдешь ни в «Уайтс», ни вообще куда бы то ни было! – взорвался граф. – Тебе это ясно или еще раз повторить?

Похоже, она все-таки вывела его из себя.

– Ясно, ясно, – проворчала она, и не пытаясь скрыть раздражения. – Что-то ты со мной не слишком ласков.

Если она не узнает, с кем связан ее хозяин, все путешествие можно считать напрасным. Если граф Фуше не убьет их с отцом сразу, он еще больше усложнит их и без того тяжелую жизнь.

Набрав побольше воздуха, Эвертон медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.

– Верно, – согласился он. – Я не знаю, что ты задумала, но последующие двенадцать дней ты проведешь в моем доме, где будешь в полной безопасности, а потом я сдам тебя с рук на руки Стюарту Брентли, чтобы ни у тебя, ни у него никогда больше не было причин меня беспокоить. – Антуан помог графу облачиться в синий фрак и протянул ему белые лайковые перчатки. – Желаю приятно провести вечер, мисс Брентли.

На секунду задержавшись в дверях, он насмешливо взглянул на Кит, вышел из спальни, спустился по лестнице и, подойдя к Уэнтону, сказал, чтобы тот его не дожидался. Кит недовольно поморщилась. Черт бы побрал этого Эвертона! Если бы отец узнал, что она позволила какому-то английскому лорду так легко себя провести, он пришел бы в ярость.

– Что-нибудь желаете, мистер Райли? – с любопытством взглянув на нее, спросил Антуан, наводя порядок на туалетном столике графа.

– Нет. Хотя постойте… Можно мне взять вот это? – спросила Кит, указав на смятый галстук, который лакей уже собрался выбросить.

– Это? – удивился он. – Думаю, да, мистер Райли.

Улыбнувшись, Кит подошла к нему и взяла галстук. Он был весь измятый и не первой свежести, однако все равно лучше, чем ее собственный.

– Премного благодарен.

В спальне Кит с остервенением стала развязывать свой замызганный галстук. Сидеть безвылазно в этом старом особняке еще целых двенадцать дней и ничего не узнать? Ну уж нет!

– Говорю тебе, к концу сезона Хитроу будет подыскивать себе место для постоянного жительства в колониях, – заметил Фрэнсис Хеннинг, складывая в стопку разбросанные карты, и, кивнув сдающему, заискивающе проговорил: – Раздай получше, приятель.

– Чем просить, попробуй лучше дать ему взятку, – хмыкнул Александр Кейл. – Но ведь у Хитроу есть еще особняк Оберлин-Мэнор.

– Нет, Алекс, его права распоряжаться этой собственностью ограничены. Так что она его не спасет, – заметил Редж Хэншоу, наблюдая за тем, как сдающий раскладывает на столе карты пиковой масти. – На этот раз должна выпасть семерка, – пробормотал он, кладя против этой карты стопку монет.

– Ты весь вечер это талдычишь, – заметил Огастес Девлин. – Но насчет Хитроу, Александр, они правы. У него два варианта: либо бежать в Америку, либо садиться в долговую тюрьму. – Он залпом допил портвейн и налил еще.

– Если этим кончится, сам виноват, – продолжал Редж. – Маргарет Деверо предложила ему выйти за него замуж.

Ухмыльнувшись, Алекс бросил взгляд в дальний угол комнаты, где сидел, развалясь на стуле с позолоченной спинкой, младший брат мисс Деверо. Небольшого сиденья для его тучного тела было явно недостаточно.

– Я бы на его месте скорее сел в долговую тюрьму, чем женился на этой жирной мегере, – заметил он.

– Я тоже, – хмыкнул Редж.

– Похоже, Хитроу придерживается того же мнения, – согласился лорд Девлин.

– Послушай, Алекс, а почему ты не привел своего кузена? – поинтересовался Редж и чертыхнулся: раздающий перевернул карту, и ею оказалась девятка червей.

При упоминании о кузене граф нахмурился.

– Потому что от него одно беспокойство, и я хотел бы, чтобы он побыстрее убрался.

Сказав это, он осушил свой бокал и сделал знак Огастесу налить ему еще вина. От Кристин Брентли и в самом деле было одно беспокойство, и Алекс до сих пор не мог понять, почему он уступил уговорам ее отца и разрешил ей остаться.

– Как я понимаю, именно поэтому ты не оставил мне сегодня денег на игру? – послышался у него за спиной протяжный мелодичный голосок, и на плечо его легла тонкая рука.

От этого прикосновения дрожь пробежала по телу Эвертона, и он поспешно сделал еще один глоток портвейна, прежде чем обернуться. На него в упор смотрели смеющиеся зеленые глаза Кит, словно хотели сказать: ну-ка попробуй меня отсюда выгнать! Не отрывая от нее глаз, Алекс взял со стола стопку монет и протянул девушке.