Текст книги "Последнее прощение"

Глава 25

В Лондоне царил переполох. Ведьма удрала из самого Тауэра, и теперь войска прочесывали город, правда, их усердие умерялось подозрением, что беглянки здесь уже давно нет. Церкви были переполнены, проповедники призывали Бога защитить своих детей от дьявола, а все найденные на заре трупы списывались за счет разгуливавшего по городу нечистого.

Утром за завтраком, после продолжительной беседы с Кэмпион, Мордехай Лопес, наблюдая, как на противоположном берегу солдаты обыскивают верфи, насмешливо сказал:

– Им предстоит длинный и бесплодный день.

– Как и большинству солдат, – проворчал Деворэкс. Лопес взглянул на покрасневшие глаза Вэвесора Деворэкса.

– Была плохая ночь?

– Ночью плохо не было. – Деворэкс выпил воды. – Просто я становлюсь чертовски стар для этого занятия. Ладно, что нужно делать?

Лопес попивал чай из блюдечка. Без этой роскоши он обойтись не мог.

– Я хочу, чтобы в Оксфорд передали сообщение. Кто-нибудь из твоих людей сможет это сделать?

– Они этим все время занимаются. А зачем?

Лопес рассказал Деворэксу о сэре Тоби Лэзендере, но полковнику услышанное не понравилось.

– Думаешь, она помчится к нему?

– Если он ее примет. – Лопес подул на чай. – Будь я любителем пари, я бы сказал, что еще до наступления зимы она станет леди Лэзендер.

Деворэкс подождал, пока Марта Ренселинк расставляла тарелки. Когда экономка удалилась, он с жаром заговорил:

– Она дура! Она бы должна в Амстердам ехать! Там она была бы в безопасности.

– Она поедет в Оксфорд. – Изящным движением указательного Пальца Лопес подцепил листик чая из блюдца. – Можешь доставить ее туда?

– Сейчас ты дергаешь за ниточки, Мордехай, а я ради тебя готов плясать по всему этому проклятому свету. Я полагаю, ты вернешься в Амстердам?

– Да, когда она уедет.

– И оставишь меня здесь, – угрюмо буркнул Деворэкс. Он ткнул ложкой в яичницу, поглядел, как скользит по оловяной тарелке желток, и перевел угрюмый взгляд на чай Лопеса.

– Не знаю, как ты можешь пить это дерьмо. – Он сгреб остатки яичницы и вывалил на кусок хлеба. – Значит, я должен собрать печати?

– Если можешь.

– Могу, Мордехай, могу. На это потребуется время, но я могу.

На изуродованном лице появилась загадочная улыбка, такая же горькая, как и те планы, что он строил в отношении драгоценностей и Договора. Вэвесор Деворэкс собирался на войну.

Сэр Гренвилл Кони охнул от боли.

– Сэр Гренвилл! Не двигайтесь! Умоляю вас, сэр, не двигайтесь!

Доктор надавил на ланцет и смотрел, как в серебряную чашу стекает кровь. Когда он пускал кровь состоятельным пациентам, то всегда пользовался серебряной чашей, – это был знак уважения. Доктор Чэндлер озабоченно сказал:

– Густая, сэр Гренвилл, очень густая.

– Больно! – простонал сэр Гренвилл.

– Потерпите немного, сэр Гренвилл, это недолго. – Чэндлер ободряюще улыбнулся. – А день-то какой замечательный, сэр Гренвилл, чудесный день. Возможно, прогулка на лодке взбодрит вас.

– Вы дурак, Чэндлер, набитый дурак.

– Как вам будет угодно, сэр Гренвилл, как вам будет угодно.

Доктор вытер кровь с ранки.

Открылась дверь, и вошел Эбенизер Слайз. Его темные, лишенные выражения глаза уставились на сэра Гренвилла:

– Коттдженс прислал извинения.

– Коттдженс – это куча дерьма. Не отсвечивай здесь!

Последние слова были предназначены доктору, который пытался снова стереть кровь с пореза. Сэр Гренвилл натянул рубашку и камзол, спустил ноги на пол и застонал. Живот нестерпимо ныл с тех пор, как девчонка исчезла из Тауэра.

– Ну и?

– По-видимому, Лопес не болен, – ответил Эбенизер. – И дома его нет. Коттдженс говорит, что взятка, потребовавшаяся для получения этой информации, не будет включена в ваш счет.

– Как он добр, – оскалился сэр Гренвилл. Жестом он велел доктору выйти из комнаты, и тот попятился, прихватив салфетку и серебряную чашу.

– Так значит, Лопес.

– Вероятно.

– И эта сучка, без сомнения, уже в Амстердаме.

– Вероятно.

– Вероятно! Вероятно! А что говорят лодочники? Гребцов, которые везли Кэмпион из Тауэра, нашли. То, что они в страхе рассказали, не принесло никакой ясности. Эбенизер захромал к стулу.

– Они их отвезли к Медвежьей верфи, где ждал экипаж.

– А потом?

– Неизвестно.

Казалось, сообщение о неудаче не трогало Эбенизера.

– А экипаж, вероятно, отвез их к кораблю на другой верфи. – Сэр Гренвилл тер руку, его жирное, бледное лицо хмурилось от боли. – Ох, этот евреи, этот сукин сын! Всех их надо было поубивать, а не изгонять. Черт бы его побрал!

Эбенизер смахнул пыль со своего черного рукава.

– Благодарите судьбу, что это всего лишь еврей. Судя по тому, что вы мне рассказывали, Эретайн был бы более опасным противником.

Пять дней сэр Гренвилл жил в страхе, что Кит Эретайн восстал из гроба. Извинения Коттдженса сняли это подозрение, хотя сэр Гренвилл все еще окружал себя телохранителями и редко появлялся на улицах Лондона. Лягушачье лицо было обращено к Эбенизеру.

– Проверьте, чтобы ваш треклятый дом надежно охранялся.

– Проверил.

В деревне Челси на берегу реки Эбенизер на деньги Договора приобрел большой дом. Сэру Гренвиллу, сделавшему молодого человека своим наследником, это не понравилось, но он предоставил Эбенизеру свободу действий.

Сэр Гренвилл оттолкнул бумаги, которые положил перед ним на стол секретарь.

– Так что мы теперь будем делать? Эбенизер пожал плечами.

– В похищении участвовали по крайней мере четверо. Одного можно было бы найти.

– В Амстердаме? – презрительно спросил сэр Гренвилл.

– Я подумал, не объявить ли о вознаграждении. Двести фунтов за подлинную информацию о побеге.

– А что толку?

Из-за боли в желудке сэр Гренвилл пребывал в ужасном настроении.

Эбенизер невозмутимо продолжал:

– Так мы могли бы выйти на нее. А потом мы ее и прикончили бы. – Его темные глаза были устремлены на сэра Гренвилла. – Вам бы следовало разрешить мне проделать это раньше. У нас слишком разыгралось воображение.

Сэр Гренвилл заворчал.

– В другой раз я сам ее угроблю. Я вырву ее проклятое сердце. Ладно. Объявляйте о награде. Вы утонете в море болванов, которые будут стараться похитрее соврать, чтобы получить двести фунтов.

– Я умею обращаться с болванами.

– И то верно. – Сэр Гренвилл заерзал в широком, с мягкой обивкой, кресле и взглянул на двух вооруженных охранников в саду. – У нас, Эбенизер, в распоряжении четыре года. Четыре года, прежде чем этой ведьме стукнет двадцать пять лет.

– Этого достаточно.

– Для того, чтобы найти и убить ее. – Сэр Гренвилл принял прежнюю позу, обратив выпученные глаза на Эбенизера. – Никто не получит этих печатей. Никто!

Что было истинной правдой, подумал Эбенизер. Никто не мог приблизиться к сэру Гренвиллу, не пройдя предварительно самое меньшее мимо одного из двенадцати вооруженных охранников, постоянно находившихся в доме. Даже Эбенизер не мог пронести оружие на встречу с сэром Гренвиллом. Эбенизер знал, что печати надежно спрятаны, потому что тоже мечтал заполучить оттиск печати святого Марка. Он ждал подходящего случая, но пока тщетно.

Да, Эбенизер по-прежнему мечтал стать владельцем Договора. Он не должен был достаться его сестре, этой незаконнорожденной девчонке. Она примется слишком вольно распоряжаться деньгами, которых не заслуживает; сэра же Гренвилла, рассуждал Эбенизер, течение истории и так уже оставляет позади.

Нет, думал Эбенизер, направляясь к лодке сэра Гренвилла, лишь он один был достоин Договора. Он возьмет эти деньги и с их помощью получит власть, которая даст ему возможность исправить общество. Он превратит Англию в страну, населенную цивилизованными пуританами, управляемую трезвыми, просвещенными умами. И все это можно совершить при помощи печатей Договора. Он еще не знал как, но не сомневался, что непременно добьется этого. Такова его судьба, его миссия, и он ее исполнит.

Три дня спустя, сидя у окна дома в Саутворке, Кэмпион услышала, как распахнулась дверь. Она решила, что это Лопес пораньше поднялся после дневного сна, но оказалось, что вошел Вэвесор Деворэкс.

– Для вас есть хорошие новости.

Выронив книгу, она обернулась и встретила насмешливый взгляд. Похоже было, что Вэвесор не брился, и она подумала, уж не отращивает ли он снова бороду.

– Слушаю вас, сэр.

– Мэйсон вернулся из Оксфорда. – Деворэкс с бутылкой бренди опустился на стул. – Не желаете ли составить компанию?

Она покачала головой.

– Так что за новости?

– Сэр Тоби Лэзендер и его мать с нетерпением ждут вашего возвращения. Они будут рады вас видеть. – Он налил бренди в оловянную кружку. – Похоже, они очень соскучились.

Он заметил, как ее лицо озарилось радостью.

– Вы так стремитесь покинуть нас? – спросил Деворэкс.

– Нет, сэр, нет. – Она все еще чувствовала себя неловко в обществе старого служаки. Похоже, что тот презирает ее невинность, даже потешается над ней. – Вы были очень добры, сэр.

– Вы хотите сказать, Мордехай был очень добр. – Деворэкс выпил, вытер губы. – Он будет скучать без вас. Пожалуй, он видит в вас дочь, которую потерял.

– Он потерял дочь?

– Сгорела насмерть. Она и ее мать, – эти слова Деворэкс произнес резко. – Вот почему он ни за что не станет жить в деревянном доме. – Он заметил появившееся на ее лице выражение сострадания и засмеялся. – Не жалейте Мордехая. Это было очень давно.

– С тех пор он так и не женился?

– Нет.

Деворэкс угрюмо пялился на пустую кружку, будто недоумевая, куда же подевалось содержимое.

– Но не надо его жалеть. У него все есть. Он опять потянулся к бутылке.

Его неприкрытый цинизм раздражал Кэмпион.

– Разве могут деньги заменить семью?

Деворэкс окинул ее холодными серыми глазами, а когда заговорил, то в голосе прозвучала снисходительность.

– Пересчитай спальни, детка.

– Пересчитать спальни?

– Боже всемогущий! – Он поставил кружку и разогнул пальцы левой руки. – У вас большая комната с этой стороны. Насколько я понимаю, вы спите одна.

– Да, – она покраснела.

– Дальше, маленькая комнатушка сзади, где сплю я, когда сплю, конечно. И еще одна большая комната наверху, где спит Мордехай. Правильно?

– Да.

– Так где же, по-вашему, детка, спит Марта? – Он опять приложился к бутылке. – Могу заверить вас, детка, не со мной. Она меня ненавидит. И вы говорите, что не с вами. И я вам говорю, что Марта Ренселинк не спит на кухне. – Он захохотал. – Они вместе уже двенадцать лет. Она не хочет становиться иудейкой, а он лютеранином. Так что они счастливо развратничают вместе. Вы шокированы, детка?

Ей было очень неприятно, что он называл ее «детка».

– Нет. – Она покачала головой.

– Да! Я же вижу! Отважный еврей, спасший вас, оказался в конце концов обыкновенным человеком. – Он вдруг будто разъярился и показал на верфи, мост, Тауэр, собор и корабли. – Глядите! Кругом пуритане, церковники, адвокаты, все жирные, самодовольные ублюдки, поучающие нас, как жить. Но вот что я вам скажу. – Его резкий голос скрежетал у нее в ушах. – У всех у них есть какая-нибудь тайна, детка, у всех! И знаете, где ее искать? Изуродованное лицо излучало враждебность.

– В спальнях, детка, в спальнях. Так что не смущайтесь оттого, что Мордехай согревается в постели, не прибегнув предварительно к услугам духовенства. Он все-таки куда порядочнее всех их.

Кэмпион старалась быть терпимой к его необузданности, ругательствам и кажущейся неприязни к ней.

– Вы давно его знаете?

– Кажется, будто всю жизнь.

– А моего отца вы знали? Серые глаза обратились на нее.

– Эретайна-то? А как же!

– Какой он был? Деворэкс захохотал.

– Смазливенький мальчик. Да, Этому красавчику везло, особенно с женщинами. Впрочем, мне-то он нравился, но был уж слишком умен. Быть умным вредно, детка. Только до беды и доводит.

– Где вы его встречали?

– На войнах. Я сражался за Швецию. – Он дотронулся до шрама на лице. – Вот это я заработал в Лютцене. Какой-то подонок с мечом. Ну да ладно, – Деворэкс иронически сощурился, – я-то его убил. – Он налил себе и без всякого перехода сказал: – Мы уезжаем завтра.

– Завтра, – удивилась она, так как знала, что в Лондоне ее все еще ищут, покидающих город путешественников останавливают, а экипажи обыскивают.

– Завтра, – кивнул Деворэкс. Он улыбнулся ей своей мрачной улыбкой. – Я нашел вам спутника, с которым вы будете в полной безопасности.

Его это почему-то рассмешило, но больше он ей ничего не сообщил.

В тот вечер Мордехай Лопес устроил в ее честь обед, прощальный обед. Кэмпион пыталась скрыть радость от предвкушения встречи с леди Маргарет и Тоби. Но Лопес все равно заметил ее нетерпение.

– По-моему, ваш сэр Тоби счастливчик.

– По-моему, это я счастливица.

– Вы мне напишете?

– Конечно.

Он поднял бокал.

– Я передаю вас в хорошие руки, Кэмпион. Вэвесор соберет печати. На это уйдет некоторое время, так что запаситесь терпением. А пока возьмите вот это.

Он подвинул к ней что-то через стол. Сначала она думала, что это печать святого Луки, но потом увидела листок бумаги.

– В Оксфорде к этому отнесутся с уважением.

– Не могу! – Она покачала головой.

– Почему? – рассмеялся он. – Свадьба дело дорогостоящее, Кэмпион. Вам потребуется платье, понадобится всех накормить, нужно будет где-то жить. Возьмите. Я настаиваю! Отдадите деньги, когда соберете печати.

Он дал ей тысячу фунтов. Она была смущена, потому что он и так уже заплатил за ее новую одежду, но Лопес отмахнулся:

– Вы забываете, Кэмпион, что вы богаты. Богатым несложно занимать деньги, это трудно только беднякам, кому они-то и нужны больше всего. Берите. И еще одно…

Она взглянула на него, чувствуя, что будет тосковать по нему, по его насмешливому уму, мягкости, доброте.

– Еще одно?

– Возьмите. – Он, как фокусник, извлек печать. Она посмотрела на нее:

– Почему вы не оставите ее у себя?

– Потому что она ваша. Вы должны принять на себя часть грозящей опасности, Кэмпион, вы должны быть мужественны. Мужество вам не помешает. – Он задумался. – Отдайте ее на хранение Тоби, если хотите, но у вас должна быть хоть какая-то вещь вашего отца. – Он положил печать на середину стола. – Она ваша. Я вручаю ее вам.

Она взяла печать, сознавая, что тем самым снова ставит себя под удар. Лопес спросил:

– Вы сохраните ее?

– Сохраню.

Он одобрительно кивнул и еще раз поднял бокал.

– Вот и отлично.

Рано утром, когда от ветра по Темзе бежала рябь, а над мостом на насаженных на пики головах изменников шевелились волосы, Вэвесор Деворэкс прокрался в комнату Кэмпион. Двигался он беззвучно, будто большой кот, и не было никаких признаков того, что он пил. В руках он держал фонарь.

Дверь открылась без скрипа – предварительно ее смазал сам Деворэкс.

Кэмпион спала, положив согнутую руку ладонью вверх.

У него под ногой скрипнула доска. Он застыл. Девушка облизала губы, пошевелилась и снова успокоилась. Света фонарь давал мало, но вполне достаточно, чтобы распознать лежавшую рядом с кроватью печать святого Луки.

Вэвесор Деворэкс поднял ее.

Он отнес ее в комнату с видом на Темзу, опустил на специально подготовленный стол, где уже лежал маленький квадрат из толстого стекла. Он смазал его маслом и, достав свечу из фонаря, капнул сургучом и прижал печать.

Он повторил свои действия во второй, в третий раз.

Свеча снова оказалась внутри фонаря, а кусочек стекла с драгоценным грузом он обернул лоскутком муслина, затем шерстью и сложил свою добычу в маленький деревянный ящик. Потребовалась минута на то, чтобы в одних носках вновь проникнуть в комнату Кэмпион, положить печать рядом с кроватью и убрать со стола все следы своей деятельности.

Затем он вытащил пробку из бутылки, плюхнулся на кровать и выпил за свое здоровье. Завтра он повезет девушку в Оксфорд, а потом начнет собственную хитроумную игру. Это будет игра не Лопеса, не Кэмпион, а его собственная. Одной печати было вполне достаточно. Деворэкс усмехнулся и с наслаждением припал к бутылке.

Часть четвертая
Сбор печатей

Глава 26

Было утро. Над рыбным рынком в Биллингсгейте кричали чайки. По улицам грохотали телеги, город пробуждался, начинал торговать – тот самый город, который патрулировали парламентские войска, разыскивавшие Кэмпион.

Марта Ренселинк принесла ей дорожную одежду.

– Не спрашивай меня ни о чем, Кэмпион, я все равно не знаю. Эта свинья мне никогда ничего не говорит.

Деворэкс прислал дешевенькое грубое черное платье и чепец такого же цвета.

Мордехай Лопес поцеловал ее в обе щеки.

– Может быть, я приеду к вам на свадьбу, ладно?

Она смутилась:

– Может быть, Тоби больше не хочет на мне жениться.

– Вы мне никогда не говорили, что он глуп!

Она засмеялась:

– Буду счастлива видеть вас на свадьбе.

– Если смогу. Не уверен. Счастливо, дорогая. Печать при вас?

– Да.

Печать была на шее и вызывала странно знакомое, необъяснимое чувство.

– Возможно, я попрошу Тоби хранить ее.

– Пусть будет так. – Он взял ее за локоть. – Деньги не забыли?

– Нет.

– Марта сложила в телегу одежду и еду на дорогу. Вы будете в безопасности! Вэвесор приготовил вам спутника. Не слишком приятного, зато он вас защитит.

– Спутника?

– Ему хочется, чтобы это было для вас сюрпризом. Идемте!

Во дворе стояла маленькая обшарпанная телега. Ее окружали люди Деворэкса, все они были на лошадях, хорошо вооружены, подпоясаны парламентскими поясами. Не вооружен был только Мэйсон. Одет он был так же бедно, как и Кэмпион, и ждал на козлах. Деворэкс подозвал ее:

– Иди сюда, детка! Познакомься, это твой брат. – Он указал на Мэйсона.

– Привет, сестренка, – откликнулся Мэйсон. Деворэкс захохотал.

– Что это ты делаешь, Мэйсон?

– Хороню отца, сэр!

Солдаты заржали. С удивительной легкостью для человека, которому уже под пятьдесят, Деворэкс вскочил на телегу и потянулся за Кэмпион.

– Дай руку.

В телеге стоял длинный ящик. Деворэкс приподнял крышку, и оттуда отвратительно завоняло.

– Вот твой отец.

Кэмпион скривилась. В ящике лежал труп старика. Истощенное тело было завернуто в грязный саван. Волосы были седые и прямые. Худые щеки нависли над посиневшими мертвыми губами. Вэвесор Деворэкс пояснил:

– Мы прозвали его «старина Том». Ты его дочь; у тебя есть бумаги, в которых сказано, что ты везешь его хоронить в Хай-Уайкомб. Если спросят, от чего он умер, говори – чума.

Он посмотрел на «старину Тома».

– Обошелся мне в десять фунтов. В этом проклятом городе на все растут цены. – Он опустил крышку и сказал Мэйсону: – Поедешь сам по себе, пока мы не выберемся из Лондона. Ясно?

– Да, сэр!

– Открывайте. – Деворэкс махнул в сторону ворот. – Поехали!

Они направились через город, чтобы не делать крюк на юг до следующего моста. На Лондонском мосту солдаты взобрались на телегу, но вид старика отвратил их от дальнейшего любопытства. То же самое повторилось в Ладгейте и у Найтсбридж, где их остановили в третий и последний раз. На этот раз Кэмпион переволновалась. Вэвесор Деворэкс со своими людьми ускакал далеко вперед, скрылся из виду, и ей стало страшно, вдруг солдаты что-нибудь заподозрят. Мэйсон же не беспокоился. Он все бормотал слово «чума», и солдаты поспешно отправляли их дальше.

Вэвесор Деворэкс ждал в пяти милях впереди. Мэйсон с облегчением переоделся в солдатскую одежду и пристегнул меч поверх кожаной куртки и оранжевого пояса. «Старину Тома» сняли с повозки и отнесли в кустарник, где и вытряхнули на корм хищным птицам и животным. Вэвесор Деворэкс веселился.

– «Старина Том» послужил королю.

– Королю? – удивилась Кэмпион.

– Он провел его врагов. Ты говорила, что умеешь ездить верхом?

– В дамском седле.

Они бросили телегу, на лошадь навьючили одежду Кэмпион, а к ней самой подвели свободного коня. Люди Деворэкса радовались, что вырвались за черту Лондона, и еще больше повеселели, когда вскоре сделали остановку в гостинице, Деворэкс сказал:

– Никакого смысла ждать допоздна и упустить лучшие комнаты. – Он кликнул конюхов. – Пошли, детка. Там есть выпивка.

В тот вечер она увидела нового Вэвесора Деворэкса, пьяницу, расцветавшего в компании завсегдатаев таверны и развлекавшего их историями о давних и недавних битвах. Он горланил песни, выкрикивал шутки, а ночью с пьяным храпом охранял ее дверь, улегшись на полу снаружи.

На следующий день они свернули с главной дороги и поскакали по плодородным полям. Когда они остановились в очередном, ничем не примечательном месте, чтобы люди Деворэкса разведали дорогу, он отдал приказ, который был встречен радостными криками «ура». Солдаты сняли оранжевые пояса и достали белые королевские знаки отличия. Их вид напомнил Кэмпион о Тоби. Она приободрилась. Вэвесор Деворэкс сообщил ей, что они уже проскользнули сквозь кольцо крепостей, окружавших Оксфорд. Теперь они на территории роялистов.

Весь день настроение у Кэмпион улучшалось. Деревенского пейзажа она не видела с тех пор, как ее увезли в Лондон. Урожай уже почти созрел, зеленели леса, а один раз, когда Деворэкс галопом влетел вместе со своими людьми на невысокий холм, она замерла в восхищении – в безоблачном небе выводили свои песни жаворонки.

Вэвесор Деворэкс взглянул на ее счастливое лицо.

– Постарайся смотреть вперед, – насмешливо сказал он.

Она так и сделала и увидела прорезавшую пейзаж серебряную нить реки. Тучи отбрасывали кругом огромные тени. Рядом с поблескивающей на свету Темзой стоял Оксфорд. Каменный город со множеством шпилей и башен окружали земляные укрепления. Валы защищали новую столицу короля от лондонских мятежников.

– Отсюда неплохой вид, правда? – сказал Деворэкс.

– Да, – согласилась она.

– А внутри воняет. – Он захохотал, обнажив большие желтые зубы. – Пошли!

Он достал бумаги, благодаря которым их беспрепятственно пропустили туда, где дорога проходила сквозь огромную земляную стену. На вершине стены были оборудованы каменные площадки с установленными на них пушками. Они подошли ко второму посту на окраине самого города, и вновь бумаги Деворэкса вызвали уважение часовых. Офицер посмотрел на Кэмпион:

– Кто она?

– Проклятая царица Савская. Не суй нос не в свое дело.

Оказавшись в городе, Кэмпион поняла, почему Деворэкс говорил, что здесь воняет. Это соответствовало действительности. Народу было страшно много, на улицах даже теснее, чем в Лондоне. Городок по-прежнему оставался университетским, хотя, как сказал Деворэкс, немало колледжей было теперь занято придворными или войсками. Здесь обосновался королевский Двор со свитой, слугами и зеваками; чиновники следовали за королем, как за кораблем чайки. Гарнизон города разросся, многие солдаты привезли с собой жен, улицы были заполнены до отказа. Были здесь и беженцы вроде леди Маргарет и Тоби. Деворэкс заговорил о них с оттенком пренебрежения:

– Твоим друзьям повезло.

– Почему?

– Добропорядочные обитатели Оксфорда, пылая любовью к королю удвоили, потом еще и еще раз удвоили цены за жилье. Похоже, однако, что лорд Тэллис предоставил леди Маргарет Лэзендер большую часть своего дома. Сюда.

Он хорошо ориентировался в Оксфорде, уверенно ведя ее по узкой улочке в центре. Мэйсон указал на какой-то дом, и Деворэкс остановился, приказав своему спутнику:

– Поставь ее вещи на землю. Ну, вот и все. Мы пришли. Он перегнулся через седло и забарабанил в дверь. Кэмпион была сильно возбуждена, ей едва удавалось сдерживать радость от предстоящей встречи. Она ждала, пока откроется дверь.

Деворэкс опять нетерпеливо постучал.

Дверь распахнулась, и служанка робко посмотрела на высокого угрюмого незнакомца.

– Что вам угодно, сэр?

– Спала ты, что ли, девочка?

– Нет, сэр.

– Сэр Тоби Лэзендер дома?

– Его нет, сэр. Дома леди Маргарет, сэр.

Деворэкс показал на узелки Кэмпион:

– Внеси это внутрь, девочка. Да побыстрее! – Он посмотрел на стоявшую у дверей Кэмпион. – Заходи.

– А вы не зайдете?

– Зачем? Ты думаешь, мне хочется вести светские разговоры?

Она покачала головой, ей опять стало не по себе.

– Я должна поблагодарить вас, сэр.

– Верно. Печать у тебя?

– Да.

– Береги ее.

Он взял в руку поводья и развернул лошадь.

– Когда ты мне понадобишься, я тебе сообщу. Не рассчитывай, что это произойдет скоро.

Задетая небрежностью тона, Кэмпион ответила:

– Я ни на что не рассчитываю, сэр.

– Какая хорошая девочка, – рассмеялся он. – Никогда ни на что не рассчитывай! Тогда ты никогда не разочаруешься. И последний совет.

– Да, сэр?

– Держись подальше от проклятых пуритан. Они терпеть не могут красоты.

С этими словами он пришпорил лошадь, подковы высекли искры из булыжника, и он умчался прочь. Кэмпион в изумлении смотрела вслед удаляющемуся воину. Неужели она удостоилась комплимента от Вэвесора Деворэкса?

– Мисс? – Служанка волновалась. – Мисс?

– Леди Маргарет дома?

– Да, мисс.

– Проводите меня к ней.

Кэмпион нервничала, в голове теснились сотни мыслей и чувств. Она следовала за служанкой по длинному мрачному коридору, обитому панелями, и ждала, когда та постучит в дверь. Ответил знакомый властный голос:

– Войдите!

– Пожалуйста, мисс – Служанка открыла перед ней дверь.

Кэмпион заколебалась. Голос прозвучал нетерпеливее.

– Кто там? Я что, должна отгадывать?

Кэмпион вошла медленно, почти неуверенно. Были моменты, когда она мечтала об этой встрече, когда от воспоминаний о леди Маргарет и ее сыне ужасы Тауэра казались не столь реальными, но там, в крепости, она почти не верила, что снова увидит лицо с орлиным носом и забранными кверху седыми волосами, услышит повелительный голос. Кэмпион стояла на пороге комнаты, выходившей в сад, и улыбалась.

– Леди Маргарет!

– Дитя мое!

Через секунду леди Маргарет уже обнимала ее, прижимала к себе, бормотала ей на ухо что-то нечленораздельное, и сама Кэмпион цеплялась за пожилую женщину, пока ее легонько не оттолкнули.

– Ты плачешь, дитя мое! – сказала леди Маргарет. – А я-то думала, ты обрадуешься встрече со мной!

– Вы же знаете, что я рада.

Плакала она от счастья и облегчения. Они снова обнялись, а потом заговорили, будто в их распоряжении было всего пять минут. Кэмпион смеялась и плакала, рассказывала и слушала, прижимаясь к руке пожилой женщины.

Леди Маргарет стащила с нее чепец и ткнула пальцем в волосы.

– Вид у тебя просто ужасный, дитя мое. Неужели тебя никто не стриг?

– Дорогая леди Маргарет! Меня чуть живьем не сожгли. На прически у меня времени не было!

– Да, дорогая, но, умирая, мы должны стремиться выглядеть как можно лучше. Первое впечатление очень важно, Кэмпион. Господь, конечно же, будет разбираться в том, что внутри, но он окажется глупее, чем я полагала, если не бросит взгляд на то, что снаружи.

Повернувшись к столу, она позвонила в колокольчик.

– Мы выпьем немного вина, дорогая моя, а потом до возвращения Тоби приведем тебя в порядок.

Дверь открылась, и вошла Инид, служанка леди Маргарет.

– Слушаю, леди Маргарет?

Увидев Кэмпион, она в изумлении закрыла лицо руками, и показалось, что она вот-вот зарыдает.

– Инид! – воскликнула леди Маргарет, наслаждаясь этой сценой. – Ты что, мышь увидела?

– Это вы! – Инид бросилась в объятия Кэмпион. Кэмпион прижала ее к себе.

– Инид!

Ей снова хотелось плакать от ощущения того, что она дома.

Леди Маргарет фыркнула:

– Она мало похожа на Святого Духа, Инид. Скажи же Кэмпион что-нибудь членораздельное.

Она с радостью наблюдала, как Кэмпион и Инид обнимаются, и, подождав, пока они немного поговорят, предложила бутылку мальвазии.

– А потом, Инид, нам придется сделать что-нибудь с прической Кэмпион. – Она с грустью взглянула на платье. – Очень мило с твоей стороны носить траур по сэру Джорджу, но, думаю, для Тоби можно одеться во что-нибудь более жизнерадостное.

Кэмпион предпочла не объяснять, что траур она надела из-за «старины Тома».

– Как Тоби?

Леди Маргарет села, выпрямив спину и высоко подняв голову.

– Он мечется между несказанным горем, когда считает, что тебе до нас не добраться, и невыразимой радостью, когда решает, что ты все-таки сможешь приехать. Уж и не знаю почему. В этом городе есть несколько очень красивых девушек прекрасного происхождения, у некоторых из них и грудь вполне подходящая. Ты похудела, дорогая. Одну девушку, леди Клариссу Уорлейк, я особенно настойчиво пыталась представить ему, но Тоби очень упрям. Уж и не знаю почему. Кэмпион улыбнулась:

– Вы, правда хотите, чтобы он женился на леди Клариссе?

Инид принесла вино.

– Леди Маргарет бы убила его, если бы он это сделал.

– Инид! Мне уже и раньше приходилось одергивать тебя!

– Да, миледи, – ответила Инид, подавая Кэмпион и леди Маргарет по бокалу сладкого вина.

– Как его рана? – спросила Кэмпион.

– Он лишился двух пальцев, – леди Маргарет подняла мизинец и безымянный палец левой руки, – это его смущает. Он носит перчатку. Плечо плохо действует, но его выздоровление и так было чудом. Я почти не сомневалась, что он умрет по пути сюда.

– Когда он вернется?

– Я думала, тебе нравится беседовать со мной!

– Так оно и есть, леди Маргарет, вы знаете, что это так! Я счастлива, как никогда!

– Сомневаюсь, дорогая, но прозвучало это очень мило. Тоби не вернется до вечера, так что времени у нас предостаточно. Расскажи мне все. Можешь идти, Инид, стол уже вполне чистый.

Они проболтали до вечера и продолжали беседовать, пока леди Маргарет и Инид подстригали и завивали волосы Кэмпион. Кэролайн, которая бы с радостью занялась этим, гостила у своей сестры и ее мужа. В Оксфорде были только леди Маргарет и Тоби со своими слугами. Леди Маргарет выбрала одно из тех платьев, что купила Марта Ренселинк, и неохотно выразила свое одобрение.

– Так значит, ты богата?

– Если мне удастся собрать вместе три печати.

– Девушке очень полезно быть богатой.

Она отказалась принять от Кэмпион чек, сказав, что его следует передать Тоби как главе семейства.

– Ты говоришь, две печати у этой гадины Кони?

– Да.

– И этот твой жуткий братец заодно с ним?

Кэмпион оправила корсаж, глядя на себя в зеркало.

– Самую приятную новость вы еще не слышали.

– Ну, так говори, дитя мое.

Кэмпион повернулась лицом к леди Маргарет.

– Моя фамилия не Слайз. – Она покраснела, не зная, будет ли леди Маргарет так уж приятно узнать правду. Я одна из незаконнорожденных детей Кита Эретайна.

Леди Маргарет, имевшей склонность к генеалогии и хорошо осведомленной обо всех необыкновенных семействах, это очень понравилось.

– Кит Эретайн! Твой отец! Я так рада, дорогая, так рада! Я часто думала, что мне бы не хотелось, чтобы в жилах моих внуков текла кровь Слайзов, но кровь Эретайна вполне приемлема. Есть, конечно, шотландская примесь, но с этим уж ничего не поделаешь.

– Шотландская?

– Боже правый, ну конечно! Мать Кита происходила из семьи Мак-Клюр, имя у нее было какое-то варварское, вроде Дейрдр. Красивая женщина, насколько я знаю, но явная шотландка, хотя, пожалуй, она достаточно долго прожила в Англии, чтобы избавиться от худшей части своей наследственности.

Она неодобрительно хмыкала по поводу всего шотландского.

– Значит, Кит – твой отец!

– Да.

– Но ты незаконнорожденная! Ладно, придется просто закрыть на это глаза. Он всегда был пройдохой. Его заточили в Тауэр.