Текст книги "Леди ангел"

– Я сам, – коротко бросил он и, оттолкнув ее руки, быстро расстегнул кожаные бриджи.

Она сдавленно охнула, когда тесные лосины соскользнули с ног и из-под бледно-желтой замши показалось крепкое, загорелое тело. Горячий скакун, вырвавшийся на волю, был великолепен.

– Можно ли считать это согласием на мое предложение руки и сердца? – игриво спросил Кит и выпрямился. Очевидно, все женщины без исключения реагировали на подобную сцену одинаково, поскольку он с внутренним самодовольством заранее был готов к этому возгласу.

– Тысячу раз да, – прошептала Анджела в ответ, осторожно дотронувшись до подрагивающей макушки эвкалипта, выросшего над поджарым, смуглым животом. Требовательный пульс, бившийся между ее ног, совпадал с подрагиванием этого ствола, наполненного жизненной энергией. Трепетно скользнув по нему пальцами, она ощутила, как ее собственное тело призывно открывается, словно кончики пальцев только что сообщили мозгу нечто важное – самое важное из всего, что существовало сейчас для нее на свете.

– Я подойду тебе? – озабоченно прошептал Кит, просовывая руку между ее ногами. – Сможешь ли ты принять это… полностью? – спросил он, ощущая ее пульс.

– Попробую, – томно простонала она в ответ, не в силах сказать больше ни слова от исступления, в которое приводили ее эти жесткие, но вместе с тем чуткие пальцы. 0н не столько ласкал, сколько исследовал ее, и в конце этого исследования графиня жарко прильнула к нему, сгорая от нестерпимого желания.

– Теперь ты готова? – Горячая влага, обволакивающая его пальцы, уже служила утвердительным ответом, однако ему хотелось услышать это от самой Анджелы. – Готова или нет? – повторил он с мягкой требовательностью.

– Я хочу… его, – смогла наконец выдохнуть графиня, снова дотронувшись до эвкалипта, который, казалось, все продолжал расти. Нагнувшись, она лизнула великолепную крону.

Его пальцы куда-то исчезли.

– Он весь твой, – услужливо пробормотал он, наблюдая, как Анджела нежно и вместе с тем задумчиво ласкает его ствол, словно опять производя измерения, и от этого не мог не возбудиться еще больше.

– О Боже… – ахнула она, убедившись, что царственное дерево действительно растет под ее рукой.

– Мы с ним просто без ума от тебя, – улыбнулся Кит уголками рта.

Она поглядела на него, и уголки ее губ тоже поднялись в озорной улыбке.

– Пожалуй, я запру тебя в монашеской келье, мой милый, чтобы вы с ним принадлежали только мне.

– А я, скорее всего, соглашусь на это.

– Но ведь с тобой, должно быть, трудно будет справиться?

– Думаю, что невозможно.

Впервые в жизни Анджела задумалась над тем, чтобы оставить рядом с собой мужчину не просто ради мимолетного развлечения.

– Значит, я должна наслаждаться тобой, пока ты позволяешь, – чувственно прошептала она, вновь возвращаясь к испытанным приемам, и, склонив голову, прильнула к живому утесу ртом.

Вероятно, это не должно было показаться ему неожиданным, но ощущение было столь потрясающим, что Кит не сомневался: этот момент навсегда останется в его памяти. Кто знает, не было ли это следствием слишком долгого ожидания, когда женщина, завладевшая его мечтами, реально станет принадлежать ему?

Его руки сами собой потянулись, чтобы нежно поддержать голову Анджелы, в то время как великолепный ствол все глубже входил в кольцо ее пунцовых губ, которые демонстрировали одновременно умение и неутомимость. Глаза медленно закрылись, и из его горла вырвался тихий стон. Беззащитный перед острым, парализующим наслаждением, Кит не мог шевельнуться. Ее теплый рот и тонкие пальцы работали в таком ритме, что от гибельной услады, казалось, вот-вот перестанет биться сердце. В мгновение ока эта колдунья завладела его жизнью.

«Она многое может, очень многое», – шевельнулась мысль в отдаленном закоулке сознания, до которого еще не докатилась волна дурманящего восторга.

Через несколько секунд Кит почти не помнил себя. Нечеловеческим усилием воли подавив в себе судорогу оргазма, он дернулся назад, рывком поднял Анджелу с пола и, схватив за руку, торопливо потащил к кровати. Неловко повалившись на льняное покрывало, он увлек графиню следом, но не дал ей упасть, а, легко подхватив, осторожно положил ее на себя. Так через несколько недель погони и бегства, мольбы и отказов наконец по-настоящему встретились эти двое – два тела, два сердца, две неуемные страсти.

Какую-то долю секунды она покоилась на его широкой мускулистой груди; ее миниатюрное тело чувствовало себя потерявшимся на этом поле, сотканном из мышц. Кожа Анджелы казалась молочно-белой на фоне бронзовой плоти, светлые локоны, рассыпавшись, как простыней, прикрыли его плечи. Затем, ослепленный диким порывом, Кит быстро повернулся, и она оказалась под ним.

– Наконец-то, – обессиленно выдохнула Анджела. – Прошу прощения за возможную грубость.

– А я и не жду от тебя деликатности, – Он взволнованно вздохнул.

– Не надо так говорить. – Но я говорю правду. – На мгновение Кит зажмурился, и когда открыл глаза, в их зеленой глубине светился какой-то особый, сосредоточенный огонь.

– Я хотела тебя с самого начала – с той самой ночи в Коузе, – прошептала Анджела, внезапно, как и тогда, почувствовав, что их близость неизбежна, заранее предопределена судьбой и бурными вихрями мироздания, у которых своя, высшая логика.

– Я не хочу причинить тебе боль, – тихо сказал Кит.

– Ты не сделаешь мне больно, – заверила его Анджела. Он навис над ней, обещая через секунду дать ей все то, о чем она грезила. Иссушенная жаждой и в то же время влажная от желания, она призывно раздвинула ноги, стремясь сейчас только к одному – почувствовать его внутри себя.

– Ты уверена?

– Да, да… – Вцепившись в его сильные плечи, графиня потянула его на себя.

Он не смог противиться. Как не смог бы любой другой мужчина на его месте. И Анджела почувствовала, как стальной стержень неумолимо входит в ее разгоряченную, трепещущую плоть. Одновременно ее душу пронзил панический ужас.

– Подожди! – испустила она отчаянный вопль. – Стой! Стой! Стой!

Страх неожиданно придал ей титаническую силу: маленькая графиня без труда сбросила с себя мускулистого гиганта. Забившись в угол постели, она теперь не желала подпускать его к себе.

– Я не могу позволить себе забеременеть, – объявила Анджела, задыхаясь от страха и прижимаясь к покрытому росписью изголовью кровати. Изображения монахов, совершающих вечернюю молитву, смотрели на них из-за ее плеча. – Я забыла об этом, – бессвязно добавила она.

Кит, распростертый на кровати, уставился на нее непонимающим взглядом. «Сейчас я умру», – подумал он и изо всех сил сжал кулаки, чтобы не дать выхода копившемуся внутри бешенству. Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться и привести в порядок противоречивые чувства, он попытался придать своему голосу максимальную деликатность. Это было нелегко: мозг отказывался верить в происходящее, а половой инстинкт, выйдя за границы разумного, впервые в жизни услужливо подсказывал ему: «Изнасилуй ее, и дело с концом». Однако, сумев превозмочь самого себя, Кит все же выдавил, потупившись:

– Я не кончу… внутри тебя.

– А если все же кончишь? – сбивчиво зашептала Анджела, стуча зубами от боязни. – Всякое может случиться, и тогда… О Господи, – застонала она, будто раскаиваясь в собственной невоздержанности. – Я совсем забыла, а ведь никогда не забывала… Никогда!

Анджела сама не знала, как могло такое случиться. Она сжимала руками собственное тело, чтобы унять дрожь. Спина ее была напряженно пряма, а крайнее возбуждение отдавало безумием.

– Хотя постой-ка… – вспомнила она, и ее голос вновь обрел былую мягкость. Соскользнув с простыней, графиня подбежала к комоду, выдвинула один из ящиков и начала в нем лихорадочно рыться. Потом принялась за другой.

Ночные рубашки и нижнее белье в беспорядке летели на пол. Все эти вещи не имели сейчас для нее ни малейшего значения. К тому времени, когда она дошла до третьего ящика, пульс и дыхание у Кита почти пришли в норму, а позыв к разрядке практически пропал. Теперь, когда грубый половой инстинкт больше не повелевал его рассудком, у него появилась возможность в полной мере насладиться открывшейся перед ним картиной. И картину эту с полным основанием можно было назвать захватывающей. Всего в паре метров от незадачливого любовника, лежавшего на монашеской кровати, как раз на уровне глаз во всем своем великолепии беспокойно двигались розовые ягодицы Анджелы, которая склонилась над самым нижним ящиком.

– Могу ли чем-нибудь помочь? – вежливо предложил Кит свои услуги, не сводя глаз с двух пухлых валиков – предмета его вожделения.

– Я ищу голландский колпачок, – пояснила Анджела, в голосе которой сквозили сосредоточенность и отчаяние. – Он где-то тут должен быть, и не один, черт бы их всех побрал. Твой приезд был так неожидан, что мне даже в голову не пришло… То есть пришло, конечно, – поправилась она, – но сам знаешь, практические мелочи – это то, что всегда как-то упускаешь из виду. – Швырнув на пол еще несколько шелковых тряпок, она оглянулась через плечо. – Не моя вина в том, что я так легко беременею. Стоит мужчине только взглянуть на меня, и мне уже кажется, что я понесла. Так что ты уж извини меня. Кстати, не думаю, что и тебе сегодня ночью не терпится стать отцом. – Повернувшись снова лицом к комоду, она выдернула из него ящик и вывалила все его содержимое прямо на ковер ручной работы.

Ну конечно же, она применяет противозачаточные средства. Это дошло до него только сейчас, когда он отупело созерцал ворох одежд на полу. Естественно, с ее стороны было бы величайшей глупостью не предохраняться от нежелательной беременности. Однако сознанием овладевала другая мысль, чисто эгоистичная, капризная, злая:

«Вот, значит, какая ты, графиня Анджела де Грей, – развратная настолько, что тебе требуется целый склад этих самых голландских колпачков в уединенном коттедже. Не один, заметьте, колпачок, а целый десяток, а то и больше… Интересно, сколько именно?» Этот мрачный вопрос тут же вызвал в воображении нескончаемую вереницу мужчин, прошедших через уютную спальню, жарко натопленную камином. Других мужчин…

И все же несколько секунд спустя здравый смысл возобладал. Кит вовремя напомнил себе о том, что Графиня Ангел – женщина, живущая страстями и не оставляющая ни одного мужчину равнодушным. К тому же что, как не репутация коварной соблазнительницы, влекло его в Анджеле в первую очередь? Или он ожидал обнаружить в ней девственницу? Однако, несмотря ни на что, его не отпускало подспудное желание, которое можно было назвать не только нелогичным, но даже извращенным для человека, который сам не в последнюю очередь был известен своим распутным образом жизни. Ему хотелось, чтобы он был единственным мужчиной в ее жизни, – и не только сегодня ночью, но и днем, и целый месяц, и круглый год.

– Слава Всевышнему! – удовлетворенно воскликнула наконец Анджела, вытащив из волн шелка и пены кружев маленький зеленый футляр. Повернувшись, она расцвела в очаровательной улыбке. – Это не займет много времени, – раздалось ее успокаивающее щебетание. – Осталось найти только… Ах, вот она где! – Она достала из чехла маленькую стеклянную баночку. – А теперь позволь мне удалиться на минутку… Это довольно нелепая процедура.

– Позволь мне помочь тебе. Ни одна женщина на борту «Дезире» не обходится без голландского колпачка.

Внезапно оцепенев, она уставилась на него ненавидящим взглядом. Улыбка медленно сошла с ее лица.

– Пошел ты в… – процедила графиня сквозь зубы со зловещим спокойствием.

– Надеюсь побывать там в ближайшее время, – небрежно парировал он. – Скажи лучше, сколько мужчин переночевало в этой постели?

– Если уж говорить о личных достижениях, господин Брэддок, то, боюсь, мне трудно потягаться с вами в том, что касается удовлетворения низменных инстинктов. Во всяком случае я, как правило, люблю мужчин по одному, а не нескольких подряд.

– Как правило? – переспросил он угрожающе. Кажется, даже зарычал от негодования.

– Почти всегда, – нарочито беззаботным тоном ответила она, не желая потакать его собственническим инстинктам, даже если это означало бы для нее просто сказать правду. – В общем, если вы ищете девственницу, то прибыли явно не по адресу. И еще, я не из тех, кто готов целый день ехать из Лондона к черту на кулички исключительно ради того, – ее брови выразительно дрогнули, – чтобы трахнуться…

– Кажется, вы начинаете меня раздражать, – Его черные брови сошлись на переносице.

– Вот беда-то, – томно произнесла Анджела, – а я от вас просто в восторге… вернее, от вашего гигантского инструмента.

В маленькой спальне повисло зловещее молчание. Даже дрова в камине перестали потрескивать, словно внезапное отчуждение заморозило все вокруг, в том числе огонь.

Кит неподвижно лежал в постели, взгляд его зеленых глаз был холодно-оценивающим.

– До «Золотого сердца» – пять миль по дождю, – напомнила Графиня Ангел.

– Переждать дождь можно и здесь. А трахать тебя вовсе не обязательно.

– Это вызов? Подумай хорошенько – ты можешь проспорить.

– Вряд ли.

– Вспомни, ты проспорил в замке Мортон.

– Сегодня ночью этого не повторится.

– Какая досада, – презрительно улыбнулась Анджела. – У тебя стоит, как ни у кого другого. Хотя, впрочем, я, наверное, не первая делаю тебе подобный комплимент.

Кит скривил губы, очевидно, намереваясь отпустить ответную колкость, но потом, вдруг передумав, залился искренним смехом.

– Ошибаешься, милая. В столь откровенной форме мне еще никто не льстил. Но все равно спасибо тебе. – Он весело улыбнулся. – Кстати, заодно приношу извинения за дурные манеры, – продолжил молодой американец с потеплевшим взглядом. – Давненько я не вел себя как надутый юнец.

– Мой семнадцатилетний сын точно так же очаровательно дуется, когда не может добиться своего.

Смысл этой фразы, сказанной Анджелой без всякого умысла, не сразу дошел до Кита. До сих пор он представлял ее кем угодно, но только не матерью. Саломея, Далила, Венера, предмет его пламенной страсти… Но мать?

– Тебе совсем не идет иметь семнадцатилетнего сына, – мягко проговорил он.

– Но он у меня есть.

Опять воцарилось молчание. Близость, только начав восстанавливаться, снова дала трещину.

Внезапно Кит резко повернулся на бок, как если бы принял окончательное решение.

– Дай-ка мне эту штучку, – протянул он руку за зеленым кожаным футляром.

– Значит, все-таки решился? И больше не передумаешь?

Она стояла перед ним на пышных тканых розах ковра в ожидании ответа – обнаженная, соблазнительная. Обдумывая свой ответ, он не руководствовался ничем, что имело хотя бы отдаленное отношение к здравому смыслу или логике. Но в конце концов сама Анджела де Грей была прямой противоположностью тому, за чем он прибыл в Англию: не девственница, не молода, не свободна. Это была женщина необузданных страстей, у которой никогда не было недостатка в не менее страстных поклонниках. Она была матерью двоих детей, к тому же замужем.

– Не передумаю, – ответил Кит тихо, но твердо.

12

– Тебе вовсе незачем делать это, – произнесла Анджела, приближаясь к кровати. В ее словах звучал неясный намек.

Поначалу Кит не понял, что именно она имеет в виду. Неужто он ошибся, и эта женщина вовсе не пылает к нему страстью, как ему показалось вначале? Однако графиня не оставила сомнений, протянув ему кожаный футляр. Не без трепета взяв эту вещицу, он самоуверенно изрек:

– Ничего страшного.

– Процедура может оказаться не из приятных. – Беременность тоже.

– Вы очень любезны, господин Брэддок, – шутливо сказала она, садясь на край кровати. – Очевидно, вы со всеми женщинами так безупречно обходительны.

– Совсем новый… – Пропустив ее реплику мимо ушей он рассматривал резиновый маточный колпачок, который вынул из футляра.

– Ты удивлен? – Она подвинулась ближе. Кит между тем лежа рассматривал нехитрое устройство.

– Удивлен, и приятно. Только не спрашивай, почему. Я сам точно не знаю.

– А я знаю только то, что хочу почувствовать тебя внутри.

– Вот видишь, наши желания полностью совпадают, – ухмыльнулся он.

– Да, но не все, а только плотские.

– Ничего, это только начало. – Теперь он улыбался во весь рот. – Позже мы придем к согласию и по менее существенным вопросам. Итак, mon ange, если ты потрудишься возлечь на эти удобные подушки, то я постараюсь ускорить процесс.

Сняв крышку со стеклянной баночки, Кит обмакнул палец в белую мазь и начал наносить спермицид на внутреннюю поверхность голландского колпачка.

– Ты очень умело обращаешься с этим приспособлением, – едко заметила Анджела. – Иной просто позавидовал бы твоей ловкости.

Однако если у кого-нибудь в нынешней ситуации и был повод для злости, то в первую очередь у Кита. Именно об этом он подумал, вскинув на нее взгляд.

– А разве Берти этого не умеет? – прозвучал его вопрос, за внешним спокойствием которого сквозило раздражение.

– Но не так хорошо, как ты. – Она продолжала насмехаться над ним, не желала сдаваться в словесном поединке.

– Должно быть, у меня больше опыта, – лениво пояснил Кит. – Да и вообще, – пожал он плечами, вложив в этот жест максимум иронии, – стоит ли сравнивать личные достижения?

– Не понимаю, что я тут делаю, – с наигранным смущением пробормотала Анджела.

– Скорее, mon ange, не желаешь признаться себе. Поэтому спешу довести до твоего сведения: мы оба здесь ради одного и того же. – И, крепко завинтив крышку на банке, он быстро сунул ее обратно в кожаный чехол.

Осторожно положив голландский колпачок на живот Анджелы, умелый партнер попросил ее не шевелиться, а сам повернулся на бок, чтобы взять с пола свою рубашку и вытереть о нее пальцы.

Подняв рубашку, Кит обнаружил под ней небольшой золотой шарик. Судя по всему, он выпал, когда Анджела ожесточенно переворачивала ящики вверх дном. Рассудок повелевал ему сохранять спокойствие, и все же нрав, пылкий от природы, взял свое.

Крепко стиснув шарик в пальцах, он сел в кровати и, демонстрируя находку, издевательски осведомился:

– Может, тебе сейчас заодно и это пригодится?

– Не думаю, – холодно ответила она.

– И ты совершенно права. – Его голос был резок, а слова отрывистыми. Он по-прежнему вертел золотой шарик в пальцах. – Судя по всему, такие вещи нужны тебе для встреч с мужчинами помельче.

– Моя жизнь принадлежит мне.

– Как и все сплетни о тебе.

– Тогда пойди и поговори с теми, кто их распускает. Я на эту тему с тобой рассуждать не собираюсь.

– Покажи мне, как этим пользоваться.

– Нет. – И все же поданная им мысль распалила ее.

– Знаю, тебе нужен еще один. Хочешь, найду?

– Нет, – снова отказалась она, поскольку Кит и так был уже достаточно взвинчен, а уж если бы он взялся за поиски, то наверняка нашел бы еще много чего неожиданного для себя.

– Что там у тебя еще? – подозрительно протянул он, словно читая ее мысли.

– Ничего, – солгала она. Его утес тем временем вдруг снова начал расти, достигнув угрожающих размеров.

– Эти благочестивые монахи много чего здесь повидали – тут уж сомневаться не приходится, – спокойно вымолил Кит, быстро скользнув взглядом по затейливой росписu изголовья, прежде чем снова впиться взглядом в ее лицо. – Вам никогда не мешает чувство раскаяния?

– Я не религиозна.

– Просто сексуально активна.

– Как и ты.

В его улыбке не осталось и следа от былой веселости.

– Настолько?! – с деланным изумлением пробормотал он.

– Я сказала это не в буквальном смысле. Конечно, господин Брэддок, я игрок не вашего класса. Разве может кто-нибудь с вами сравниться? И вообще, вам еще не надоело?

– Отнюдь. Наоборот, с каждой минутой становится все интереснее… – Его улыбка становилась все более хищной. – Я в высшей мере потрясен тем, насколько разносторонни ваши увлечения. – Склонившись, он раздвинул ее ноги и вставил золотой шарик между влажными валиками, жаждущими его прикосновения. – Для начала достаточно, – подытожил Кит и нежно помассировал ее, чтобы шарик занял свое место. – Лежи смирно, иначе утратишь внутреннее ощущение и вот это, – добавил он, прикоснувшись к голландскому колпачку, продолжавшему покоиться у нее на животе.

– Мне следовало отказаться, – прошептала она, все еще ощущая каждым нервом тепло его прикосновения и приятный холод металлической сферы внутри.

– Но ты уже не можешь этого сделать, – уверенно констатировал Кит. – Подожди минутку, я сейчас… – нежно проговорил он, зная, что ей не остается ничего иного, поскольку теперь она не смогла бы убежать, даже если бы пожелала. Поднявшись с кровати, самонадеянный любовник подошел к двери и запер ее.

– Мог бы обойтись и без этого, – сказала Анджела.

– На всякий случай, – спокойно пояснил Кит. Тон его голоса, несмотря на мягкость, был в то же время властным, а могучее тело, казалось, целиком наполнило крохотную спаленку.

– Все равно никто не придет. – Графиня наблюдала за тем, как он приближается к кровати – проворно, мягко точь-в-точь хищный зверь.

– Знаю…

Зачем ему вдруг потребовалось запирать дверь? От загадочности и сосредоточенности у нее по коже пробежал мороз, однако, не подав виду, что испугалась, она спросила его прямо и требовательно:

– Ты опасен?

– Не для тебя.

– Уже лучше, – саркастически заметила она.

– Еще не совсем, mon ange, – любезно произи он, – но скоро в самом деле станет хорошо.

– Редкое нахальство.

– Вряд ли стоит так сердиться на правду. Ведь ты так легко заводишься, милая, что даже такой увалень, как Берти, легко может довести тебя до оргазма.

– Нет, ты все-таки неисправимый наглец…

– Я видел его высочество в деле, поскольку имел честь инспектировать вместе с ним бордели. Тебе должно быть известно, что наследник престола имеет склонность к эксгибиционизму. Конечно, это только предположение, – его улыбка была столь же вызывающей, как и фаллос, достигший неимоверной высоты, – но мне почему-то кажется, что ты найдешь мое общество более приятным.

От неловкого движения кровать прогнулась под его весом, и Анджела впервые поймала себя на том, что воззрилась на нарисованные лица монахов, почти уверенная, что они в этот момент смотрят на нее. У нее не оставалось никаких сомнений в том, что по части бесстыдства Кит Брэддок отличался не только богатым опытом, но и высочайшей изобретательностью.

– Итак, – важно произнес он докторским тоном, ложась рядом с ней, – посмотрим, чем можем вам помочь. Кажется, вы жаловались на затянувшуюся паузу в половой жизни? Вам вовсе не обязательно было подвергать себя такому истязанию в течение нескольких недель. – Кит нежно провел пальцем по ее ключице, отчего она воспламенилась еще больше, чувствуя, как попадает в сладостный плен неудержимого возбуждения. – Ведь вы на грани срыва. – Его голос был низок и протяжен, а гибкие пальцы уже скользили вниз. Взобравшись на холм груди, они ненадолго задержались на вершине, чтобы поиграть с твердым соском, и затем отправились путешествовать дальше.

Содрогнувшись всем телом, Анджела едва удержалась от оргазма. Возбужденная затянувшейся любовной игрой, она ощущала не только его прикосновения. Казалось, что и слова Кита ласкают ее кожу, нежно опускаясь на нее, словно легкокрылые бабочки.

– Это мы отложим на потом, – деловито сказал Кит, забирая с ее живота смазанный колпачок, чтобы переложить его на прикроватный столик. – Ты вся в огне, – прошептал он, ложась рядом с ней в прежней расслабленной позе. Кожа Анджелы и в самом деле стала заметно горячее. Нагнув голову, Кит лизнул ее сосок. Вначале она почувствовала влажную прохладу, но затем его губы плотно сомкнулись, и горячая волна, зародившаяся под ними, потекла вниз. Его пальцы между тем проталкивали золотой шарик все глубже, и это доставляло ей столь острое наслаждение, что она, не удержавшись, завизжала. Едва вопль Анджелы смолк, оставив после себя звенящую тишину, Кит протолкнул шарик еще чуть дальше в трепещущие глубины ее тела. И тогда она почувствовала, что не может больше сдерживаться. Начинался оргазм…

– Нет… – прохрипела Анджела, потому что хотела почувствовать внутри себя не что-то, а именно его. Ведь именно Кит сулил ей высшее, ни с чем не сравнимое чувство полного слияния.

– Этого уже не остановишь, mon ange, – прошептал Кит, опалив ее щеку своим жарким дыханием. – Поцелуй меня, чтобы и я ощутил это.

Именно в тот момент, когда внутри нее все задрожало и взорвалось от восторга, ее губы сковал поцелуй – нежный, успокаивающий, бесконечно сладостный. Его поцелуй…

Через некоторое время, открыв глаза и увидев над собой восхитительное лицо Кита, она слабо прошептала:

– Я хотела тебя.

– Твое тело слишком нетерпеливо, – ответил oн лежа в излюбленной позе, опершись на локоть.

– Это ты слишком соблазнителен, – пролепетала она, улыбающаяся и порозовевшая.

– Ты очень маленькая, – задумчиво сказал Кит, проведя рукой по ее груди.

Это прикосновение породило в ней новый огненный шквал, и, приподнявшись, она притянула его к себе за шею, чтобы поцеловать.

– Еще не ощутив тебя внутри, я уже изведала высочайшее наслаждение, – произнесла графиня, даря ему поцелуй, исполненный счастья. – Тебе необходимо остаться, – сказала она, едва оторвавшись от его рта. Ее голубые глаза мерцали от страсти.

– Я останусь.

– Я хочу, чтобы ты остался надолго.

– Это будет длиться очень долго, – пообещал он.

– Я еще никогда не ощущала такого восхитительного покалывания в кончиках пальцев. Я вся дрожу, потому что хочу тебя. Вот, гляди, – произнесла графиня жалобно и в то же время призывно, внезапно сев в кровати и вытянув вперед свои изящные руки.

В этой комнате, освещенной огнем камина, она выглядела совсем юной. Ее светлые волосы, завившиеся крупными кольцами, образовали над головой светящийся нимб; щеки горели, глаза маняще мерцали из-под длинных ресниц.

– Ты дрожишь из-за меня, и мне это нравится, – зашептал смуглый красавец, слегка дотронувшись до ее пальцев.

– Не заставляй меня ждать еще дольше, – взмолилась Анджела.

Кит и сам испытывал совершенно незнакомые чувства, находясь здесь, в уединенном домике за десятки миль от другого места, где ему сейчас надлежало быть. Хотя он не мог отрицать, что в первую очередь испытывает к этой женщине влечение чисто физического свойства, Графиня Ангел возбуждала в нем и другие, не менее сильные эмоции.

– Обещаю, что больше никогда не заставлю ждать тебя слишком долго, – нежно пробормотал Кит, притягивая ее пальцы к своим губам. Затем, приподнявшись, он осторожно заставил ее снова лечь, а сам потянулся за колпачком.

– Я не могу смотреть на это. – Она испуганно зажмурилась.

Он рассмеялся.

– Ты сама невинность! Смотри, даже монахи покраснели…

Ее глаза распахнулись, чтобы быстро пробежать по ряду нарисованных лиц.

– Не беспокойся, милая, они не возражают, – улыбнувшись, успокоил ее Кит, который уверенно вертел в пальцах резиновый колпачок, как если бы полжизни провел обнаженным в спальне графини, всегда готовый ей услужить.

– Мне, наверное, в самом деле не следует так смущаться.

– Во всяком случае со мной, – миролюбиво согласился он, внутренне пораженный тем, что искушенная чаровница, несмотря на бурную жизнь, в глубине души сохранила что-то от застенчивой девушки.

– Я попытаюсь.

– Ничего страшного не случится, можешь смело открыть глаза, – поддразнил он ее.

– А это обязательно? – протянула Анджела.

– Попытайся, -предложил Кит.

– До чего же ты очарователен, – засмеялась она, и счастливая улыбка опять расцвела на ее устах. – Нет, я положительно должна удержать тебя рядом с собой.

Он ухмыльнулся.

– В таком случае вынужден потребовать прибавки к жалованью.

– Проси чего хочешь, – с жаром ответила обольстительная графиня. – Пока ты служишь мне, я готова отдать тебе все, что у меня есть.

– Великолепно, – заключил он, проследив за ее взглядом, прикованным к пульсирующему живому утесу. – Вот мы и договорились.

– Как ты думаешь, мои гости не заскучают, если я их брошу на несколько дней? – прошептала она, не в силах оторвать глаз от захватывающего зрелища.

– Ты не можешь допустить скандала, mon chou[9]9
  Душенька (фр-).


[Закрыть] – осторожно заметил он, с удивлением обнаружив, что начал проявлять искреннюю заботу об этой женщине, будто та была слишком беззащитной перед лицом собственных необузданных страстей. Самое парадоксальное заключалось в том, что голос разума первым заговорил именно в нем, человеке, которому был неведом иной образ жизни, кроме откровенного распутства. – Впрочем, – успокоил ее Кит, – сегодня ночью они тебя наверняка не хватятся. А теперь, будь добра, приподнимись чуть-чуть, и мы положим вот эту подушку тебе под попку.

При звуке ласкового, но повелительного голоса Анджела вновь ощутила беспокойное пульсирование между ног. Этот необычный голос словно околдовывал ее, будя в ней плотские желания. И когда, послушно приподнявшись, она почувствовала под собой подушку, над ее ухом раздалось успокаивающе и властно:

– Вот хорошая девочка, просто умница.

Теперь она была готова выгнать из своего дома всех гостей до единого, лишь бы этот человек дал ей все то, чтом обещал сейчас его волшебный голос.

Он помог ей поудобнее устроиться на подушке, обшитой кружевом. Затем его теплая ладонь раздвинула ее ноги и ловко извлекла из недр прекрасного тела золотой шарик.

– Я найду еще один, и ты как-нибудь попробуешь носить их в себе, хотя бы во время чаепития, – пообещал Кит, кладя влажный шарик на стол у кровати. – А я посмотрю, как ты кончишь, в то время как мы вместе будем пить чай.

– Но потом будешь ли ты со мной? – Тембр ее голоса волнующе изменился.

– Конечно. Я и приехал в Истон затем, чтобы позаботиться о тебе. Я готов наполнить тебя… счастьем, и именно поэтому нам так нужна эта вещица, – поднял он голландский колпачок. – Вот, смотри, сейчас мы поставим его на место…

И Кит неторопливо принялся за дело.

Откинувшись на подушки, как изнеженная гаремная красавица, Анджела чувствовала себя так, будто попала в фантастический мир, где нет ничего, кроме сластолюбия – безграничного и откровенного. Это ощущение было настолько острым, что она ничего не могла сказать своему партнеру, каждое движение которого поражало уверенностью и ловкостью.

– Вижу, ты уже готова к действию, – заметил он. Его пальцы были покрыты сочившейся из нее перламутровой влагой.

– Вставляй же колпачок. Что ты медлишь? – застонала она, не чувствуя ничего, кроме толчков, все сильнее сотрясавших ее тело.

– И ты даже согласна смотреть на то, как я это делаю?

Она молчаливо кивнула, едва не сходя с ума от нетерпения.

– И что же будет после, миледи?

– После ты займешься со мной любовью. Быстрее же, быстрее… Или дай мне колпачок, и я сама расположу его как надо. – Теперь ее уже не беспокоило то, что эта сцена может показаться не очень привлекательной.

– Ничего, я справлюсь. Ты столь нетерпелива, что можешь сделать что-нибудь неправильно, и тогда у тебя под сердцем появится мой ребенок. – Его голос понизился до хриплого шепота. – Но ведь нам с тобой это совсем ни к чему. Или ты считаешь иначе?