Текст книги "Леди ангел"

20

В последующие дни Анджела старалась как можно больше занять себя делами по управлению своими владениями, поднимаясь спозаранку и ложась поздней ночью. Это было необходимо, чтобы постоянной деятельностью хоть немного унять точившую ее боль. Она принялась нанимать учителей для своего колледжа и занималась вместе с ними составлением учебной программы, обращаясь за советами даже к крестьянам. Она проводила встречу за встречей, делала бесконечные записи и ночами, когда душевная мука мешала ей уснуть, тщательно их систематизировала. Однажды проведать ее приехал Фитц. Присутствие сына принесло Анджеле некоторое утешение, хотя она видела, что ему не хватает Кита не меньше, чем ей самой. Что же касается Мэй, то если раньше она спрашивала про Кита по десять раз в час, то теперь стала задавать этот вопрос всего лишь по десять раз в день.

Примерно через полмесяца после ухода Кита жизнь Анджелы вошла в более или менее сносную, хотя и чрезвычайно однообразную колею, поскольку каждый ее час был наполнен делами и расписан буквально по минутам. А если по ночам ей все же не удавалось уснуть, она принималась читать отчеты своего управляющего – это действовало лучше любой снотворной пилюли.

В последние дни месяца Анджела наконец ощутила в себе достаточно сил и присутствия духа для того, чтобы наведаться в Лондон. Ее банкиры хотели уточнить, какую именно сумму она рассчитывала вложить в открываемый ею колледж, и последнее время бомбардировали ее письмами.

Что касается Кита, то он пытался унять горечь расставания с помощью деятельности еще более бурной, чем та, которую развила в Истоне Анджела. Он все еще оставался в Лондоне, дожидаясь окончательного оформления контрактов на купленную им здесь недвижимость и того момента, когда Генри Ватсон наконец закончит «Дезире». Кит дал ему разрешение установить новый, более мощный двигатель, и вот теперь в связи с этим и вышла задержка. Однако если дни его были заняты делами, что, впрочем, являлось обычным для Кита, то все ночи напролет он проводил в самых известных борделях Лондона.

В последнее время он стал пить больше обычного, а когда на редких светских приемах, которые удостаивал своим посещением, к Киту приближалась какая-нибудь знакомая дама, сгоравшая от желания возобновить с ним интимные отношения, он вежливо, словно речь шла о погоде, отвечал:

«Извините, но я обещал маме воздерживаться от секса».

Воздерживаться Кит, конечно, и не думал, однако всячески старался избегать разговоров с женщинами, и именно такую возможность предоставляли ему бордели. Свои вечера он начинал в клубе, где безудержно пил и играл. Когда же он оказывался изрядно пьян и у него возникала потребность в женщине, Кит, захватив одного или нескольких партнеров по игре и выпивке, перебирался в какой-нибудь из роскошных лондонских «домов удовольствий», где и оставался до утра.

Он щедро тратил деньги и свой талант любовника, поэтому и «мадам» и рядовые девочки были от него без ума.

К концу месяца он уже был хорошо знаком с любой мало-мальски известной в Лондоне шлюхой.

В то время, когда Кит, разгоряченный и гневный, вернулся из Истона, Саския также еще находилась в Лондоне и осталась в его доме. Однако они делили только кров, но не ложе. Вернувшись как-то раз домой все еще хмельным после ночных похождений, он пошутил, что теперь теряет вкус к женщинам сразу же после того, как покидает зону красных фонарей.

– Спать с тобой было бы для меня равнозначно тому, чтобы спать с собственной сестрой, – мягко добавил он, похлопывая ее по руке, в то время как Саския помогала ему освободиться от плаща. – Извини, милая, но я не могу этого сделать, – радостно добавил Кит. – Ты, кстати, не слышала о мадам Чентизи? Мне сказали, что у нее есть великолепные жеребцы для состоятельных дам. Сходи к ней, дорогая. Шкатулка с деньгами полна и стоит у меня в кабинете.

Прислонившись к стене, Кит на несколько мгновений прикрыл глаза. Он устал. Он устал быть усталым. Он устал видеть Анджелу в каждой женщине с которой ложился в постель.

Затем Кит глубоко выдохнул, открыл глаза, и взгляд его стал таким ясным, что Саския удивилась: что за внезапная перемена произошла в этом человеке? Улыбнувшись, он спросил:

– Какие бумаги нужно подписать сегодня днем? Чамберс должен был прислать этим утром краткие отчеты.

– Они у тебя на столе. – Хорошо. В таком случае дай мне несколько минут, я хочу переодеться. Не попросишь ли повара, чтобы он приготовил мне кофе? Крепкого. Очень крепкого! И, пожалуйста, не смотри на меня как заботливая мать. Я сумею выжить и без материнской опеки.

Однако в те короткие моменты, когда Кит оставался наедине с собой, он все же сомневался, удастся ли ему это. В такие мгновения его память, все его мысли были заполнены одной только Анджелой – ее улыбкой, ароматом, ощущением шелковистой кожи, ее чувственным волнующим голосом. Но тут Кит обычно обрывал сам себя, резко сметал воспоминания и беспощадно отбрасывал их туда, где им и место – на помойку несбыточных грез.

Приехав в Лондон, Анджела первоначально планировала провести здесь не более трех дней. Один она собиралась посвятить банкирам, второй – друзьям, а третий – провести с родственниками, которые полагали, что она вконец покрылась плесенью в своем Истоне, коли не показывается в свете с самого августа.

Разговор с банкирами, как всегда, оказался непростым. Они никак не хотели одобрить ее планов по оказанию такой щедрой помощи крестьянам, живущим на ее землях, разделяя широко распространенное мнение относительно того, что платить людям жалованье и создавать им благоустроенные условия жизни означает портить их. Бедные любят свою бедность, говорили они, это – их место в обществе. Если же они отъедятся, хорошо оденутся и станут жить в довольстве, то превратятся в ленивых самодовольных скотов.

– Я не нуждаюсь в вашем одобрении, – наконец заявила Анджела после того, как все запасы вежливости были исчерпаны. – Мне нужно от вас только одно: подпишите бумагу о снятии денег с моего банковского счета и подготовьте их к завтрашнему утру. Благодарю вас, джентльмены, за потраченное на меня время.

И с этими словами она их покинула. А банкиры еще долго сидели и, дружно возмущаясь, предсказывали самую печальную участь тем, кто так слепо отказывается признавать богоданное право богатых вершить судьбы мира.

На следующий день Анджела первым делом увиделась с Виолеттой. Потому что, во-первых, она скучала по ней, и, во-вторых, ей было необходимо хотя бы кому-нибудь излить свое горе.

– А он, между прочим, до сих пор в городе, – сообщила ей Виолетта даже раньше, чем Анджела успела войти в гостиную.

Общаясь с Виолеттой, Анджела не видела смысла притворяться.

– Я думала, он уже уехал, – сказала она, садясь в кресло.

– Судя по слухам, которые ходят в городе, мистер Брэддок пытается установить новый рекорд по посещению борделей.

– Как это на него непохоже! – с сарказмом откликнулась Анджела.

– По крайней мере, если ты надеялась на то, что он чахнет от горя, могу тебя разуверить: это не так, – осторожно сказала Виолетта, наблюдая за Анджелой.

– Честно говоря, я уже вообще ни на что не надеюсь, – с легким вздохом ответила та. – Когда я сказала ему, что не могу выйти за него замуж, то сразу поняла, что все кончено – окончательно и бесповоротно. Вот что он мне подарил, – добавила Анджела, поднимая руку. У нее не хватило духу снять его кольцо. Оно оставалось последней связующей ниточкой, последним напоминанием о том, что Кит любил ее.

– Оно просто изумительно! – воскликнула Виолетта, наклоняясь, чтобы прикоснуться к огромному бриллианту. – Буквально все мечтают на него взглянуть. Ты знаешь, что Кит купил его у Картье? Люси и Маргарет прослышали об этой покупке, когда зашли в магазин на следующий день. Там все было вверх дном. Для того чтобы купить эту вещицу, он затребовал по телеграфу пятьдесят тысяч фунтов.

– В таком случае я не могу его носить. – Анджела совсем забыла, как узок мир, в котором ей приходилось вращаться.

– Носи, когда находишься в компании друзей. Я нахожу подобный жест ужасно романтичным. Люси умирает от желания взглянуть на этот камень. Кстати, я сказала ей, что ты в городе. И она – очень симпатичная. В прошлом году ей пришлось расстаться с Дрю. Муж пригрозил, что разведется с нею.

– Боже, как бы я хотела, чтобы Брук развелся со мной! Я была бы готова даже заплатить ему за это.

– Не сомневаюсь, что ты неоднократно предлагала ему такой вариант.

– Даже не помню, сколько раз. Но в его семье никто никогда не разводился, и Брук воспринимает это как нерушимую догму. Хотя моей свекрови в свое время стоило бы это сделать – у нее было достаточно причин. Но она для этого слишком мягка и старомодна. Она – единственный светлый человек во всем этом семействе.

– Может, он умрет?

В ответ Анджела только засмеялась.

– Ты говоришь точно так же, как в восемь лет, когда ты мечтала, чтобы умерла твоя противная гувернантка. А ей тогда было тридцать.

– Но Брук, по крайней мере, не так уж и молод.

– Значит, ты считаешь, что у меня еще есть надежда?

– Ну, похоже, ты все-таки выжила, несмотря на свою потерю, – заметила Виолетта, довольная тем. Что подруга хотя бы не утратила способность смеяться.

– А разве у меня сейчас есть выбор? К тому же мы с тобой все же научились переживать всевозможные беды. Можем даже учебник написать по этому предмету. Кстати, эта печальная мысль напомнила мне о том, что завтра я должна навестить маму. Надеюсь, она не поджарит меня на угольях. Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать ее нравоучения. Если бы Брук не был так решительно настроен на то, чтобы вытащить Берти в суд, и если бы не страх за детей, я бы подала на развод – и будь что будет! И пошли к черту все эти высушенные жизненные правила, которые исповедует моя мама!

– «Не позавидуешь тому, кто подступает близко к трону…»

– Откуда я могла знать в свои двадцать лет, что многие годы спустя пожалею о том дне, когда пересеклись наши с Берти дороги!

– А откуда мы вообще можем что-либо знать! – философски пожала плечами Виолетта.

Еще некоторое время женщины жаловались друг другу на то как несправедливо устроен мир, но поскольку обе понимали, что проливать слезы над своей судьбой – занятие бесполезное и бессмысленное, то вскоре Виолетта сменила тему и принялась живо пересказывать Анджеле последние светские сплетни, надеясь таким образом поднять настроение подруги.

Вскоре пришли Люси и Маргарет. Сопровождаемая шелестом платья из тафты, Люси упала на стул и тут же принялась тараторить:

– Вы просто обязаны сказать «да». Это будет потрясающе! Маргарет меня уже уговорила. Вы просто в обморок упадете! Скажи им, Марго.

– Мне рассказали об одном восхитительном месте, – сообщила присутствующим графиня Бенсенхерт, – шикарном и изысканном. И, главное, никто не узнает, что мы там были.

– Мадам Чентизи? – догадалась Виолетта.

– Откуда ты узнала? – удивилась Люси. – Она ведь только что открыла свое заведение.

– Она только что открыла заведение на Хаф-Мун-стрит, но у нее уже давным-давно существует такое же на Честерфилд-уэй.

– Выходит, ты там была? – широко раскрыла глаза Маргарет.

– Много лет назад, еще до того, как меня начал развлекать Эндрю.

– Значит, ты должна пойти опять, – настаивала Люси. – Я обещала Марго, что пойду, а ты должна отправиться с нами, чтобы оказывать нам моральную поддержку.

– Да что же это за мадам Чентизи? – с интересом спросила Анджела. – Впрочем, мне кажется, что я и сама могу догадаться. – Несмотря на мрачное настроение, ее все же разбирало любопытство.

– Насколько мне известно, это – бархат, это – лиловый шелк, это – зеркала в позолоченных рамах и тонкие вина, – игриво подмигнула ей Марго.

– И потрясающие мужчины, готовые выполнить любую твою прихоть, – вмешалась Люси глухим от возбуждения голосом.

– Ну нет, спасибо, – немедленно откликнулась Анджела. – Я никогда не смогу первой подойти к мужчине, уж не говоря о том, чтобы просить его об исполнении моих «прихотей».

– Но это же так забавно! – горячо убеждала ее Люси. – Только представь, что ты можешь заказать себе настоящего красавца по цене… всего лишь новой шляпки.

– Это действительно забавно, – согласилась Виолетта, – еще раз убедиться в том, насколько мало ограничений существует в некоторых областях нашей жизни.

– Даже не думай об этом, Виолетта! – возмутилась Анджела. – Кроме того, если ты и хочешь кого-нибудь «заказать», то для этого у тебя есть Эндрю.

– Но его сейчас нет в городе, – промурлыкала Виолетта. – Он уехал охотиться.

– Она пойдет, Марго, обязательно пойдет. Взгляни, как разгорелись ее глаза. Ведь я говорила тебе, что она пойдет! – радостно завопила Люси. – А теперь давайте объединим усилия и убедим Анджелу в том, что она не будет гореть в вечном огне из-за одной-единственной ночи.

– Если бы меня беспокоил вечный огонь, дорогая, я прожила бы свою жизнь совсем по-иному, – парировала Анджела.

– Значит, не пойдешь? – обиженно спросила Люси. – Ну, как знаешь. Но почему ты не можешь отнестись к этому, как к эксперименту? Неужели ты не читала Хэвелока Эллиса и доктора Фрейда? Может быть, в тебе живут какие-то скрытые желания, которые ты подавляешь, и оттого мучаешься!

Анджела и Виолетта обменялись быстрыми взглядами, как делали это бессчетное время в прошлом. За долгие годы своей дружбы они научились понимать друг друга без слов.

– Видишь ли, дорогая, – насмешливо нахмурилась Виолетта. – Ты просто обязана пойти – хотя бы для того, чтобы выказать уважение к новой науке – психоанализу.

– Правда? – спросила подруга. – Значит, мое согласие будет продиктовано исключительно этим соображением?

– Только этим, Анджела, – серьезно ответила Люси. – А взамен ты немного развлечешься. Ты должна, ты просто обязана пойти с нами. А чтобы тебе было легче, сначала мы выпьем шампанского.

– Сейчас тебе это и в самом деле необходимо, – поддержала ее Виолетта. – Ты почувствуешь облегчение.

В какой-то момент у Анджелы мелькнула мысль, что весь этот сценарий был подготовлен подругами заранее, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.

– Не смотри на меня так, – сказала Виолетта, разгадав ее мысли. – Изначально я планировала всего лишь скучный ужин в «Уэтли».

– Ты говоришь правду?

– Ну, скажи ей ты, Люси. Разве я знала о ваших планах?

– Она и не могла знать, Анджела. Марго рассказала мне об этом только по дороге сюда, и, слушая наши перешептывания и хихиканье, мой кучер, должно быть, подумал, что мы затеяли что-то противозаконное. Кстати о кучере, нужно не забыть заказать на ночь карету. Я не хочу, чтобы до Чарльза дошел хотя бы малейший слух о том, что мы там были!

– Можно подумать, что его это сейчас волнует, – спокойно заявила Виолетта. Она знала, что в последнее время муж Люси завел себе новую любовницу – примадонну мюзик-холла Рокси – и теперь ему ни до чего нет дела. – Итак, договорились. Вы заедете за мной в девять вечера, а у меня наготове уже будет охлажденное шампанское и взятая напрокат карета.

21

Этот вечер Кит начал, как и многие другие в последнее время, с ужина в клубе и последовавшей за ним карточной игры. Взглянув на циферблат часов, стоявших в игральной комнате, он обнаружил, что они показывают всего десять вечера, а ему уже все наскучило – разговоры, неудача, преследовавшая его в игре, и виски, которое он пил с пяти часов. Скорее бы уж Ватсон закончил возиться с «Дезире», иначе его вконец заест тоска.

– Могу я присесть рядом с вами? – раздался мужской голос над его ухом. Кит кивнул головой, едва бросив тяжелый безжизненный взгляд, и, только когда он увидел, кто стоит рядом, в глазах его появился огонек интереса. Кит сразу же заметил, что Джо Мэнтон еще пьянее, чем он сам.

– Ну как, всем сегодня везет? – осведомился Джо, слегка покачнувшись, перед тем, как сесть на стул. Он небрежно махнул рукой, требуя, чтобы ему дали фишки. – Некоторые дни бывают чертовски хороши, не так ли? – с широкой улыбкой заявил он.

– Я вижу, вы – в отличном настроении, Мэнтон, – подметил один из игравших.

– Пил чай с Анджелой в «Ритце», – ответил тот. – Она кому угодно поднимет настроение.

– Разве она вернулась в Лондон? – удивился юный герцог Карнивон. – Я полагал, она живет в деревне и занимается своими школами и строительными проектами.

– Она уже устала от всего этого, – ответил Джо, с нескрываемым вызовом глядя на Кита, – и приехала в город поразвлечься.

– Жена сказала мне, что твоя Джорджиана собирается уехать на праздники в графство Рутландшир, – игриво подмигнул Джо пожилой джентльмен.

– Совершенно верно, и намерена провести там целую неделю, – самодовольно ухмыльнулся Мэнтон, словно намекая на то, чем он намерен заняться в отсутствие жены.

– По-моему, сейчас мой ход, – лениво протянул Кит, подвигаясь поближе к столу и протягивая руку за картами. – Почему бы нам не поднять ставки? Игра стала бы гораздо интереснее.

Кит обучился искусству карточной игры в притонах Макао, когда сама его жизнь нередко зависела от фортуны и умения. Именно тем годам он был обязан ловкостью пальцев, собранностью, благодаря которым даже самым сильным противникам редко удавалось одержать над ним верх за карточным столом. По этой самой причине Джо Мэнтону очень скоро пришлось покупать себе новые фишки. Те, что лежали перед ним раньше, теперь перекочевали к Киту.

Затем к играющим присоединился полупьяный Бинки Вуттон и немедленно принялся сплетничать. Он сообщил, что совсем недавно, выходя из публичного дома, куда его нередко приводила молодая и горячая аристократическая кровь, увидел на улице карету. Она стояла напротив заведения мадам Чентизи, и из нее выходили несколько дам.

– И как вы думаете, кого я увидел среди них? – спросил он партнеров по столу, легкими движениями пальцев сортируя карты, которые веером держал в руке.

– Свою жену? – саркастически спросил герцог, его ДРУГ.

– Да нет, она не настолько энергична, – ответил Бинки, не поднимая глаз от своих карт. Этот молодой повеса с мужественной внешностью был вынужден жениться на женщине, стоявшей на более низкой, чем он, социальной ступени, только из-за ее денег, поскольку отец его умудрился спустить все семейное состояние за карточным столом.

– До тех пор, пока она позволяет тебе пользоваться своими деньгами, вполне можно закрывать глаза на ее мелкие недостатки, мой мальчик, – заметил пожилой джентльмен.

– Вот-вот, то же самое говорит и мой папочка, – лениво ответил Бинки, снося две карты. – Но я не договорил о восхитительных дамах, решивших поразвлечься этой ночью, – продолжил молодой шалопай. Собственная жена не интересовала его даже в качестве предмета для обсуждения. – Хотя все они, разумеется, были под вуалями, одну из них я опознал. Это была жена Чарли – я узнал ее соболиную накидку. Двух других мне узнать не удалось, однако когда из кареты выходила четвертая, ее капюшон зацепился за дверцу и лицо открылось. Поскольку неподалеку горел фонарь, я сразу узнал эти чудные светлые волосы. Графиню де Грей ни с кем не спутаешь. – Бинки присвистнул. – Да, завидую я кобелям мадам Чентизи, им сегодня предстоит приятная работа!

– Ну и черт с ними, Бинки, – проговорил один из игроков. – Хотя не могу сказать, что я целиком и полностью одобряю это идиотское равноправие полов.

– Лично я не стал бы возражать, если бы моя жена потратила некоторое количество своих денег в этом заведении, – цинично заметил Бинки. – По крайней мере, это избавило бы меня от регулярной тягостной повинности.

– Правильно! Правильно! – возбужденно воскликнул Джо, подняв в воздух бокал и немедленно осушив его.

– Ты ведь не так давно женат, Джо. Или это ядро на ноге уже и тебе успело надоесть? – насмешливо осведомился другой игрок.

– Я еще не встречал ни одного мужчины, который был бы прирожденным мужем, – грубо отозвался Джо Мэнтон.

– Что ж, всем нам рано или поздно приходится жениться, – пробормотал герцог. – Это наш крест. – Сам он был вынужден жениться на собственной кузине – только для того, чтобы ее приданое не уплыло из семьи.

– А не собираетесь ли вскоре жениться и вы, Брэддок? – не скрывая нагловатой насмешки, осведомился Джо. – Я слышал, вы приобрели какое-то потрясающее обручальное кольцо с бриллиантом.

Несколько секунд Кит мрачно смотрел на Мэнтона. Выражение триумфа, явно светившееся в глазах этого человека, причиняло ему боль. Кроме того, даже здесь, за картами, он не переставал мучительно ломать голову над неразрешимой загадкой, которой представлялась ему душа Анджелы. Не в силах побороть овладевшее им отвратительное настроение, ои грубо ответил:

– Как я понимаю, вы имеете в виду одну нашу знакомую даму. Можете забирать ее себе, Мэнтон. Она принадлежит вам, Англии и, конечно же, своему мужу – не стоит забывать и о нем. Ведь именно так у вас здесь обстоят дела? – клокоча от ярости, продолжал он. – Копошитесь, как земляные черви… – С этими словами он швырнул карты на стол и, с грохотом оттолкнув стул, поднялся на ноги. – Надеюсь, Мэнтон, вы в полной мере насладитесь и ею, и своей женой, и всеми остальными женщинами, с которыми спите. Спокойной ночи, джентльмены, мне, по-моему, снова захотелось выпить.

– Какие же горячие и импульсивные эти американцы! – скучающим тоном заметил Бинки, провожая взглядом Кита, который уже выходил из комнаты. – Они не способны понять здешние правила.

– Просто он не любит проигрывать, – самоуверенно откликнулся Джо Мэнтон.

– Ну что, собираешься начать с того места, на котором остановился? – будничным тоном поинтересовался герцог. – Ведь Анджела, похоже, снова вакантна.

– Разумеется, – пробурчал Мэнтон. – Еще два месяца назад я предупреждал этого американца, что у них ничего не выйдет, – добавил он, чтобы все окружающие поняли: Анджела снова принадлежит только ему. – Полагаю, очень скоро он распрощается с Англией.

Только что Кит находился возле стойки бара и вот, сам не понимая, как, он обнаружил, что уже стоит на крыльце клуба – в плаще и с какой-то туманной мыслью, беспокойно крутящейся в голове.

– Могу ли я вам чем-то помочь, сэр? – почтительно обратился к нему швейцар.

Несколько секунд Кит не отвечал, все еще находясь в раздумьях, а затем коротко бросил:

– Вызовите мой экипаж.

Когда подъехал кучер. Кит назвал ему адрес, сел в карету и стал кротко размышлять над тем, что собрался сейчас предпринять. Да, пожалуй, «кротко» – это самое подходящее слово.

Конечно, он теперь был пьян, и именно этим объяснялась отчаянность принятого им решения. Все остальное – принципы, здравый смысл и даже стыд – было отброшено в сторону.

Мадам Чентизи, на которой было её знаменитое платье из серого шелка, приветствовала его с подчеркнутой почтительностью. Щедрость Кита Брэддока, когда он пускался в погоню за развлечениями, была хорошо известна любой даме полусвета. В распоряжении каждой «мадам» всегда имелись девушки, составлявшие что-то вроде золотого фонда, который использовался только для того, чтобы ублажать заезжих магараджей и особ королевской крови. В число этих немногочисленных почетных клиентов входил и Кит Брэддок.

Мадам Чентизи пригласила его в свои покои, предложила выпить и, когда Кит отказался, поняла, что он очутился здесь неспроста.

– Что я могу для вас сделать, мистер Брэддок? – спросила она. – Может быть, вы желаете одного из наших красавчиков?

Вообще-то мадам Чентизи знала, что Кит предпочитает женщин, но ведь богачи – эксцентричные люди!

– Нет, я хотел бы взглянуть на одну из ваших клиенток, которая находится здесь, – сказал он.

– Боюсь, это невыполнимо, мистер Брэддок, – вежливо, но твердо ответила седовласая хозяйка заведения, походившая больше на жену сельского священника, нежели на содержательницу борделя. – Клиенты моего заведения вправе рассчитывать на полное уединение и безусловную анонимность. Если станет известно, что я…

– Я понимаю вас, – мягко перебил ее Кит, зная, что в любом борделе мира продается и покупается абсолютно все. – Я хорошо заплачу вам, если вы согласитесь сделать для меня исключение из правил. Какая сумма успокоила бы вашу совесть и позволила бы вам удовлетворить мою просьбу?

– А откуда вам известно, что интересующая вас дама находится здесь? – осведомилась женщина, прекрасно зная, какая именно дама интересует ее гостя. Мадам очень пристально следила за хитросплетениями светской жизни.

Откровенно говоря, она несказанно удивилась, увидев в своем заведении графиню де Грей. Эта женщина не относилась к разряду тех, которым приходилось покупать себе мужчин.

– Мой знакомый видел, как она входила сюда… – Кит посмотрел на циферблат часов, – …примерно сорок минут назад. Впрочем, может быть, я опоздал? – Кит вспомнил Анджелу в постели, вспомнил, как чутко и страстно отвечает ее тело на каждую ласку, и сердце его забилось в бешеном темпе.

– Нет, вы не опоздали, – ответила хозяйка.

– Миниатюрная, со светлыми волосами… Настоящая красавица. Ведь мы говорим об одной и той же даме?

– Да, она все еще здесь, – кивнула мадам. Чтобы избежать утомительных уговоров, Кит сразу же предложил женщине весьма крупную сумму, отчего мадам Чентизи почтительно округлила глаза и, пытаясь не выказать удивление такой щедростью, деликатно кашлянула и спросила:

– Наличными?

Вместо ответа. Кит сунул руку в карман, где лежал его бумажник, и выудил оттуда пять крупных банкнот. Он положил их на середину стола и, резко поднявшись на ноги, сказал:

– Я очень тороплюсь.

Она проводила его к потайной двери, за которой начинались ступеньки, ведущие вверх. Поднявшись по ним, Кит и мадам Чентизи оказались в узком проходе, который шел позади всех комнат, расположенных на этом этаже. Остановившись возле третьей, она приложила палец к губам, велев Киту сохранять молчание, и осторожно отодвинула бархатную занавесочку, скрывавшую отверстие в стене. Затем мадам сделала шаг в сторону и уже собралась было уйти, однако Кит поймал ее за руку и сделал жест, приказывая хозяйке остаться. После этого он подошел к стене и заглянул в квадратное отверстие. Комната открылась перед ним как на ладони.

Анджела, полностью одетая, сидела на позолоченном кресле возле камина и подносила к губам бокал с шампанским. Выбранный ею рослый юноша, который должен был ублажать Анджелу, сидел рядом у каминной решетки. На нем не было ничего, кроме трусов. В руке он тоже держал бокал с вином.

– Мне неловко, что я разыгрываю перед вами такую недотрогу, – с неловкостью в голосе заговорила Анджела. – Вообще-то я не ханжа, но мы совсем незнакомы и… в общем, я не уверена…

– Что хотите меня? – с улыбкой договорил за нее темноволосый молодой человек, Анджела подняла бровь.

– Вам уже приходилось это слышать? Он утвердительно кивнул и, взяв из ведерка со льдом бутылку шампанского, долил ей в бокал.

– Обычно после нескольких бокалов шампанского это получается проще. Вы поссорились с мужем?

Анджела засмеялась. После шампанского, которое она выпила у Виолетты и здесь, у нее уже кружилась голова, и этот вопрос почему-то показался ей смешным.

– Да, много лет назад, но сюда меня привело не это.

– Тогда, может быть, вы повздорили с любовником? – предположил собеседник.

– Ax, – наигранно вздохнула она, и Кит понял, что Анджела уже немного пьяна. – Да, видимо, дело именно в атом.

– Вы выбрали меня потому, что я похож на него? – Юноша, похоже, нисколько не стеснялся своей наготы и в отведенной ему роли чувствовал себя вполне уверенно, словно выступал в ней уже сотню раз.

– Нет… как раз потому, что вы на него не похожи.

– Значит, вы не станете называть меня его именем? – усмехнулся он. – Некоторым женщинам это нравится.

– Правда? – От удивления глаза Анджелы широко раскрылись. – Давно вы этим занимаетесь?

– Не очень, но мне нравится эта работа. Во-первых, Хелен хорошо платит, во-вторых, я люблю женщин, и, в-третьих, мне нравится угождать дамам с горячей кровью. – На улыбающемся лице юноши играли сполохи огня, горевшего в камине. Он поднялся на ноги, поставил бокал на каминную полку и, снова повернувшись к Анджеле, произнес: – Я – к вашим услугам в любое мгновение.

– О, – чуть слышно вскрикнула она, увидев как явственно шевельнулась его плоть под тонкой тканью трусов.

– Позвольте, я сниму с вас туфли, – предложил молодой человек. – Уж в этом-то ничего такого нет. – Не дожидаясь ответа, он встал рядом с ней на колени, поднял край ее платья, нижние юбки и завернул их вверх, отчего ноги Анджелы обнажились до колен. Не переставая улыбаться, юноша снял с нее туфли на высоких каблуках и удовлетворенно произнес: – Ну вот. Это ведь совсем не противно, правда? – Говоря это, он не переставал поглаживать ступню женщины, обтянутую шелковым чулком.

– Правда, – еле слышно прошептала Анджела. В потайном коридоре мадам Чентизи слегка прикоснулась к рукаву Кита и жестом дала ему понять, что уходит. В ответ он предостерегающе поднял руку и беззвучно произнес одними губами: «Подождите», – а затем снова повернулся к отверстию и стал следить за продолжением спектакля, что разыгрывался в комнате, освещенной только огнем в камине.

– А теперь мы снимем ваши подвязки, – продолжал темноволосый молодой человек, медленно ведя руками вверх по ногам Анджелы. Наконец его пальцы нащупали эластичные подвязки. – Расслабьтесь, – прошептал он, стоя на коленях у ее ног и с улыбкой прикоснувшись к руке Анджелы, лежавшей на ручке кресла. – Вы испытаете подлинное наслаждение, обещаю вам.

Одну за другой он стянул с ног Анджелы обе подвязки, чулки, а затем наклонил голову и поцеловал нежную розовую кожу.

Мадам Чентизи удивленно ойкнула, поскольку в тот же самый момент Кит развернулся и, схватив ее за руку, быстро потащил по проходу. Как только они отошли от комнаты, в которой находилась Анджела, на безопасное расстояние, он не терпящим возражений тоном велел:

– Вытащите его оттуда!

– Я не могу! – стала возражать пышнотелая матрона, с трудом удерживая равновесие в то время, как странный посетитель тащил ее вниз по лестнице. – Что я скажу? Кроме того, она уже оплатила время Стивена. Она не поймет, что происходит.

Они уже спустились вниз, но вместо того, чтобы отпустить руку хозяйки, Кит сжал ее еще крепче, не позволяя той уйти.

– Помогут ли вам вытащить его оттуда дополнительные пять тысяч? – прорычал он.

Бандерша быстро кивнула. За такие деньги она была готова на руках вынести юношу из комнаты.

Отпустив ее руку, Кит снова вытащил бумажник и отсчитал десять банкнот.

– Вот вам еще пять тысяч. За эту сумму вы должны на некоторое время оглохнуть и ослепнуть. Что же касается графини де Грей, то я сам обслужу ее.

Женщина сделала глубокий вдох, все еще не будучи в состоянии решиться на такое неслыханное нарушение всех правил. Однако вид денег и угроза, прозвучавшая в голосе посетителя, все же сделали свое дело. Протянув руку, она взяла банкноты.